Захват цели

Глава 24 — Молокозавод

— Похоже я так скоро буду буквально жить в самолете — задумчиво проговорил я, глядя на облака через иллюминатор авиалайнера.

Ведь за последние три недели я реально провел времени в воздухе больше, чем на земле! Мотаясь по стране словно челнок ткацкого станка! Словно посыльный… с огромными полномочиями, решая проблемы то тут, то там. Что почему-то на отрез отказываются решатся тупо по телефону.

Ввязался же я в это сельской хозяйство! Вот так. С разбега. С наскока! Как в… Как в коровью лепёшку носом! Зато вроде дело сдвинулось с мертвой точки. И… госхозы, начали появляться тут и там. Пока правда все больше на бумаге. Зато технику из потерявшегося эшелона пристроили уже вполне реально.

Её банально стало невыгодно, нецелесообразно гнать туда, куда она предназначалась. Ведь забрела она в края далёкий, что от завода изготовителя до пункта назначения теперь путь раза в три короче. Не мудрено, что её в этом захолустье никто и не думал искать, обнаружив потерю при неприбытие состава вовремя в пункт назначения.

— Только не вздумайте опять прыгать с самолета. — подошел ко мне человек, принеся стакан воды, и иные люди, так же летящие с нами первым классом, немного косо на него посмотрели.

— Переживаешь? — принял я стакан.

— Переживаю. И не только я. — сел данный кадр напротив меня.

Он вообще-то мой человек! Вот до мозга костей мой… но, это не значит, что на него нет влияния у других. И после моего того прыжка… ну, высказались мне о моём неподобающем поведении для министра довольно немало уважаемых людей. И вообще, порекомендовали больше использовать для этих целей помощников да представителей, ну и телефон, а не бегать самому по грязи, как девочка-посыльная. Не к лицу.

— Лучше смени мне номер. — протянул я помощнику свой телефон, в выключенном состоянии.

— Номер? — принял он из моих рук телефончик последней модели.

Навороченный! С влагозащитной! А иначе бы уже сдох он в том озере. С большущим экраном! Непонятно зачем там нужным — хрупкий ведь! С ножами в одну складку не положишь. Да и с лимонкам тоже.

— Ага. А то его, похоже, уже каждый бомж с улице знает. — вздохнул я, и отвернулся обратно к иллюминатору.

Мужчина же включил телефон… что, лишь с небольшой задержкой после, начал трезвонить напропалую, несмотря на высоту полета. Подцепился видимо к бортовой сети связи, паразит он эдакий!

— Ало… — поднял трубку мой помощник.

И через минуту, не сказав ни слова, положил.

— Что там? — поинтересовался я, хотя прекрасно слышал, о чем там говорили.

— Интересуются, когда отопление дадут на улице Соломенной, в городе Ростове. — отрешенно ответил мне человек — Говорят, в больнице рядом уже во всю топят, а у них словно лед перекачивают.

— Ну… — вздохнул я — больницы, школы, детские сады, это особый случай. У них отопление всегда включают раньше.

Но меня кажется проигнорировали.

— Даже звук говорят от батарей идет, будь то внутри что-то похрустывает и звякает… — проговорил он словно бы под гипнозом, и замер как робот исполнивший программу — брр! — встряхнулся — Да, посмотрим, что можно сделать! Со сменой номера. — пояснил, и отключил телефон как раз в тот момент, как тот начал звонить.

— Эй! Двухсотая! — через миг заговорила моя рация раздраженным голосом одного очень известного генерала ФСБ — Что за дела?! Сначала телефон вечно вне сети держишь, а теперь вообще трубку сбрасываешь?! Мы тебе что, просто так телефон покупали?! Совсем оку… берега не видишь.

— Вы вообще-то в общем канале, — подал голос, как ни странно, его начальник, — следите за речью.

— Да и… ой, простите. Бес попутал. — осознал сей кадр, кого только что хотел послать. — Двухсотая, ответь семьдесят девятому. — произнес он уже как положено правилами, и я с неохотой оказался вынужден ответить.

— Двухсотая на проводе — ответил я, но ни как того требует программа, отвечающая за создание приватного канала.

У неё вообще, с родами туго, и она меня иначе как Двухсотый не признает. Хотя при этом распознает кучу слов, имен, позывных и вообще — отличная вещь! Уже проверенная временем, с еще предыдущей версией наушников, и позволяющая обходится исключительно голосовым управлением. Без ручной «игре по каналам».

Правда в пред идущей версии не было физической поддержки многоканального режима, тогда, когда создавались те наушники еще и не догадывались, что так вообще возможно. Да и голосового управления в тех наушниках физически тоже не было! Но там был костыль, сервер, обрабатывающий данные и щелкающий каналы по запросу, которые в строй ввели уже давно, позволяя моей устаревшей сети вклинится в новую, обновлённую. Ну а после его часть впихали в мои новые наушники-рацию.

Но все же. Косяки распознавания речи у данной системы были и есть, как и у любой иной системы, созданной человеком. И я давно изучил их, и использую себе на благо. Как например сейчас, не вывел наш разговор с общей линии. Позволяя другим участником эфира нас подслушивать.

Впрочем, генерал хоть и груб, но явно не лыком шит, и почуял неладное, не став пороть горячку. Вежливо поинтересовался, что у меня с телефоном, на что я так же вежливо ответил, что мой номер явно ушел гулять по рукам, и мне без конца и края звонят какие-то неизвестные люди с мелкими или даже незначительными проблемами.

На что генерал в свою очередь, предложил мне новый номер в обмен на текущий, но при условии, что я не буду и его давать каким-то непроверенным людям, от которых он может утечь на руки неизвестным гражданам. И что подобное вообще-то моя проблема. На что я в свою очередь ответил, что вообще не знаю какой у меня номер, и не мог его физически никому дать.

— Так как же… я лично передал его твоим секретаршам! — пояснил за это генерал, подтвердив мою догадку, и окончательно убедив во мнении, что их надо срочно менять.

На чем наша беседа завершилась, а я взглянул на своего помощника, так же смотрящего в иллюминатор, как и я, с задумчивым видом. Телефон он из рук не выпустил, и я решил поинтересоваться.

— Слушай, а как вообще это происходит? Смена номера?

— М… а… вы не… — заговорил он в ответ, но тут же осекся — ну, это точно, не то, чем стоит заниматься вам самим лично.

— Да? Ну ладно. — вздохнул я, и взглянул на сидящего в кресле у противоположного борта самолета очень скверно симпатичную даму.

Вернее, она конечно красивая, но эта красота так и говорит — стерва! Причем от мозга до пят, о чем говорят и её хищные острые каблуки, немногим недотягивающим до звания холодного оружия, и длинные, хорошо заточенные когти, что уже можно считать клинками. Да и зашуганный мальчик, уже который раз бегающий к стюардам за чем-нибудь для свой мадам, и их уже до печени доставших, тому очередное подтверждение.

И она, пусть и делает вид, что на меня совсем не смотрит, читая то газетку, то пялясь в телефон, той же модели что и у меня, то подражая нам — в иллюминатор, но все же, далеко не редко, её взгляд падает на мою персону. И этот взгляд… полон презрения.

Вот и сейчас, когда мой помощник сказал о том, что номер мне сменят и без меня, она одарила мою тушку таким взором исподлобья… что я не удержался, и взглянул на неё в ответ милым и ничего не значащим взглядом ребенка. Что выбисело её еще больше, и пар кипящего чайника даже потек наружу через шипение.

— Виски! Я сказала принеси мне виски! — заорала она на своего бедного компаньона, начав в него тыкать… пинать! Своими угрожающего вида туфлями.

— Но мисс… — пролепетал бедняга, но это его не спасло.

— ЖИВО!

Вот только стюардессы его тоже обругали, сказав, что они уже говорили, что данный алкоголь уже весь закончился.

— Да что у вас тут вообще есть! — заорала взбешенная женщина, предварительно хорошенько отпинав своего слугу, иначе его и не назвать.

— Шнапс, бурбон, ром, вино, коктейли семи видов, и три вида водки. Это если из алкоголя. — с вежливой улыбкой ответила стюардесса — А если из безалкогольных, то есть кола, тархун, эль-варишь, дюшес, соки яблока…

— Да срать мне на ваши соки! — не поняла хорошего отношения женщина, и взглянув на меня, скрипнула зубами — Я хочу виски! При…

— Успокойтесь пожалуйста. — проговорил сидящий за ней мужчина в деловом костюме — Вы вообще-то тут не одни.

— Первый класс называется — проговорил тот, что сидит за моей спиной.

— Шалошовка — сказала женщина, сидящая за спиной моего помощника.

— Что сказала?! — быканула дама, совсем как не дама, а «пацанчик с района» и похоже пошла разбираться в соответственном стиле «дЭвЯностыЕ».

И встретилась мордой с ковром пола, так как я аккуратненько подставил ей подножку.

— Ах ты!.. — соскочила на ноги, и кинулась почему-то на ошалевшего от подобного моего помощника — Я же тебя… закопаю! — плюнула ему в лицо, но все же не решилась начать драку.

Вернулась на своё место, сложила руки на груди в замок, ногу положила на ногу, и начала нервно ею дергать, с раздраженным видом глядя в окошко авиалайнера.

— Слушай, разузнай-ка о ней все что можно. — проговорил я своему помощнику, причем дольно громким шёпотом, зная, что он это умеет, и что мадам меня услышит.

— Да-да, разузнай. — поддакнула дамочка, смотря на нас не скрывая ехидства.

Через пол часа я узнал, что сия леди, оказывается! Владелица крупного холдинга, кучи заводов, газет, пароходов, ну и так далее. Транспортной компании, занимающиеся перевозкой скоропортящихся грузов — фрукты, овощи, молочка, яйца и т. д. Сети магазинов, все это реализующие. Ну и собственно, основа её бизнеса — целая сеть мясокомбинатов и молокозаводов, с огромными доходами, и товарооборотом.

— Между прочем, единоправная владелица! — поправила моего ассистента дама, вознеся палец к небесам.

А женщина, сидящая за спиной у моего товарища, на это очень громко фыркнула.

— Ты че там шуршишь, курица? — тут же сагрилась на это агрессивная дамочка.

— Да, единоправная. — произнес мой человек, пялясь в свой ноутбук, до того, как дама за его спиной успела ответить и во всеуслышание — Все три её мужа давно мертвы. От одного из них ей достались магазины, от второго — заводы, а третий вот, подогнал перевозчиков.

Салон первого класса погрузился в минуту молчания.

— Да они же… — заговорила борзая тетка, чуть менее борзым голосом чем до этого, поняв куда склонился разговор — они же… эти все фирмы, и гроша ломанного не стоили, когда я их получила! И я их сама! Вот этими вот руками! — вознесла она к небу руки со своими когтями, которым и ручку то для росписи держать тяжело.

— Черная вдова — высказался на это пассажир за спиной девицы.

— Похоже — подтвердил другой пассажир, взгляну на даму поверх газеты, что читал.

На что она, почему-то даже не стала отвечать. Вообще сдулась, махнула рукой, отвернулась обратно к иллюминатору, нервно покусывая свою нижнею губу.

— Хм… — проговорил тем временем мой помощник, все так же пялясь в ноутбук — Интересно… согласно налоговым данным, после смерти мужей, все фирмы чуть ли не на грань банкротства падали.

— А вы как хотели! Конечно было тяжело! Траур, обрывы контактов! Все летит в тар-тара-ры! — вновь завелась с пол оборота эта сраная женщина, хотя на этот раз слова были произнесены явно не на публику, и даже весьма тихо.

— Да заткнёшься же ты уже наконец?! — возмутился один из пассажиров, сминая газету — эй! Стюардессы! У нас тут вообще-то первый класс как никак! Мы заплатили деньги за тишину!

И стюардессы действительно решили уладить ситуацию, и успокоить разбушевавшеюся мадам… но эффект вышел в корне иной — женщина совсем разошлась, начав крыть всех на свете матом, орать, размахивать кулаками и ногами… и даже вышедший на шум помощник капитана судна, на неё не смог произвести эффекта и успокоить.

Скорее опять-таки, завел и разозлил еще больше, оказавшись ни с того не с сего «тупым козлиной безбородым». Что естественно не добавило комфорта остальным пассажирам, и даже не только первого класса. И персоналу пришлось пойти на крайние меры — вколоть даме успокоительного.

Но и это не дало эффекта — она словно бы опьянела, и продолжила буянить. Стюардессы сменили препарат и увеличили дозу, и женщина… быстро затихла.

— Ой, только бы не передос! Только бы не передос! — взмолилась стюардесса, делавшая повторный укол, маленьким шприцом, прячущимся между пальчиков.

— Не волнуйтесь, она просто спит. — улыбнулся я ей, решив успокоить хотя бы её.

— А вы… — проговорила девушка в ответ, непонимающе смотря на меня — откуда знаете?

— Я врач. — улыбнулся я, а мой помощник чуть не подавился воздухом. — Видите? Дыхание ровное и глубокое, веки плотно закрыты, это просто сон, не более.

— Тут такие цифры в отчетах… — проговорил мой человек, старясь замять «это дело» данными на экране — что выходит какая-то бессмыслица.

— Бессмыслица говоришь? Что ж, значит стоит зайти к ним с проверкой. — улыбнулся я своим мыслям о бедующем, а парнишка-помощник буйной женщины, что всё время её буйства и не пытался что-то предпринять, стал вдруг бледным аки смерть.

Значит там у них точно, что-то давненько, и без поворотно, сдохло.

— О как! — воскликнул я, заходя в свою приёмную.

Одна машинистка ногти красит, другая секретутка, поедая пончик с аппетитом, модный журнал листает, у которого почему-то на обложке, изображен я, с заголовком «что скрывается под юбкой у особой мисс?», ну а третья… пасьянс раскладывает! Но хотя бы вид делает, что работает! Уткнувшись в экран монитора.

И это трио… даже не смутилось, когда я к ним зашел! Ногти всё так же красятся, журнал — читается, а а пасьянс еще не до конца разложен.

— У нас обед! — пояснила мне та, что с журналом.

— И до скольки? — поинтересовался я басом.

— До трех!

Нехило так! — усмехнулся я, — Они себе его продлили. С полдвенадцатого, когда у них по распорядку начинается получасовой перерывчик… до четырех! Ведь время уже как бы пятый час.

— Ого! Ты прикинь! — заголосила курица с журналом, дергая за рукав, ту, что с лаком — Ой — и все же заметила, кто листает документы на её столе.

— Привет. — улыбнулся я ей, и переключил взор на ту, что быстренько свернуло окно пасьянса, скрыв его от моих глаз.

Вот только я уже все видел, в отражении её очков. Так что зря она открывает текстовый редактор с каким-то древним приказом, делая вид что работает. Ой зря.

— Пиши, — сказал я ей, вытаскивая из стоп бумаг на столе любительницы когтей пачку чистых листков бумаги — приказ, а то бумага — помахал я пачкой пред носом сестриц сплетниц — кончилась.

И отправились дамы, дружным коллективом, на все концы страны. Туда, от куда они трое, по сути дела, и были родом, до того, как приехали в Москву, и умудрились угодить «в струю» с набором машинисток для правительства.

— Институт благородных девиц, блин. — прошипел я, листая рекламную брошюрку института, что и протолкнул пол выпуска «идеальных работниц», на очень теплые места подле больших дядей. — Двести пятый, ответь двухсотому! — проговорил свой запрос в рацию, но так и не услышал ответа бойца.

Который раз проговорил! И если так подумать, он давно уже не отвечает. С того времени, как собирался лично провести ревизию на одном молокозаводе, вокруг которого какие-то мутки, и который отчаянно желал уйти от проверки, путем подсовывания нам никак не связанных с этим проблем. Ладно, проблемы не он нам конечно подсовывал, они сами как-то вылазили, однако, с того момента как он боец отчитался, что лично все проверит уже на месте, прошло больше недели! А я так замотался, что и не заметил.

— Двести двадцать восьмой, ответь двухсотому! — произнес я иной позывной в рацию, и так же не получил ответа — Двести двадцать восьмой, ответь двухсотому! — и вновь услышал лишь тишину, заставившею меня сжать покрепче булки.

А ведь двадцать восьмой должен был прикрывать пятого, на случай непредвиденных обстоятельств!

— Внимание первым, — вывел на связь я лидеров групп внутри двухсотого канала — кто видел двести пятого в ближайшее время?

И получил в ответ отчет, что его уже реально давно не видели.

— Двести тридцать второй — вызвал я своего помощника, летевшего со мной сегодня в самолете, и что как раз должен был закончить кормить налоговой их же отчеты — у фирмы той тети, случаем нету молокозавода в городе Усть-Луга?

— Минутку, двухсотый — отозвался помощник с небольшой задержкой — Да, есть заводик, база и пять магазинов.

— Внимание девяткам! — вывел я на связь ребят из ФСБ — мне нужна боевая группа в Усть-Луге. Местных не привлекать! Хоть десант туда сбрасывайте, но что бы молокозавод в том городе уже через четыре часа, — взглянул я на часы, прикидывая время на сборы и полет самолета с ближайшего аэродрома — территория молокозавода города была отцеплена и вылизана.

— Ну ты и загибаешь — пробурчал в эфире глава ФСБ, в то время как его коллеги рангом пониже, отчитались, что десант уже на взлетной полосе. — Впрочем, как знаешь — вздохнул он, и отключился.

— Говорит подполковник Кудрявцев! — заговорила рация спустя томительные три часа ожидание — территория завода зачищена, потерь нет, но много раненых. — и мои волосы на затылки, зашевелились сами собой — Ликвидировано двенадцать боевиков, трое попытались сбежать — преследуем. И еще… на смежном предприятии был найден труп молодой женщины.

— Что за предприятие? — прошептал я в наушник, в принципе догадываюсь, помня, какими заводами занималась та мадам.

— Мясокомбинат. — почти сплюнул подполковник — И сдается мне там перерабатывалась не только говядина со свининой.

— Принято, полковник — вздохнул я, и все же решил поинтересоваться — Вы там моих людей случаем не находили?

— Боюсь, их теперь никто уже не найдет.

— Я найду. — буркнул я, но в слух, не в рацию, и сорвавшись со своего место, пулей вылетев в коридор.

— Министр… — проговорил мой помощник-полный тезка, что как раз принес мне новую порцию бумаг, и которого я лишь чудом не задел открывшейся дверью.

— Самолет мне! Живо! — крикнул я ему, уже связавшись с вертолетной площадкой кремля, и порадовавшись, что вертушка на которой я сюда прилетел пять часов назад по-прежнему там, словно бы меня дожидаясь.

Двести пятый… он мне был вторым отцом! И я прекрасно осознаю, что от него там уже и костей не осталось. Но… хотя бы уж похоронить его по-человечески то я должен! Да и стоит мне все же самому взглянуть на это молочко и колбаску.