Закат Советской империи. От Брежнева до Горбачева. 1966–1991

Все познается в сравнении.

Власть, ее привилегии, дела и их результаты — наиболее очевидно. Если проанализировать это на примере проявления властных полномочий при разных руководителях Советского Союза, то следует отметить, что при Ленине и Сталине руководство было коллективным и принципы советской демократии были не хуже западных, капиталистических.

Несмотря на внешние отклонения от демократических выборных норм, по своей сути реальная советская демократия была справедливее и гуманнее западной.

Однако власть измеряется не только общей парадигмой руководства и управления процессами в стране и обществе. Существует и играет иногда важнейшую роль фактор личности во власти. В России роль личности в истории и во власти особенно важна, потому что власть в нашей стране сакральна, она самой властью подразумевается как данность не от народа, а свыше — от бога. Поэтому в народе нередко боготворят вождей или в земном измерении называют их царями.

Роль Ленина и Сталина во власти в СССР по отношению к управлению государством выглядит как жестко прагматичная и рациональная, строго адекватная и остро реагирующая на складывающиеся ситуации во внешней и внутренней политике. При этом Ленин и Сталин всегда ставили интересы государства выше личных интересов, амбиций и рефлексий. Это было высшим их принципом и не подлежало обсуждению.

Однако оба вождя всегда оставались людьми, и в отношениях с другими ничто человеческое было им не чуждо. Возможно, Ленин был в этом отношении чуть больше, чем Сталин, подвержен личным симпатиям и реагировал на ситуации более эмоционально и агрессивно.

При этом оба эти руководителя страны не избавлялись от оппонентов и даже врагов при первой возможности, а стремились найти с ними консенсус, если они нужны были им и стране для важных государственных дел. Как говорится, ничего личного. При этом Ленин, пожалуй, в двух ситуациях явно проявил личные симпатии и антипатии.

Очевидные симпатии он не скрывал в своих отношениях с Инессой Арманд, а предвзятостью было его письмо к Съезду после того, как жена Надежда Крупская пожаловалась ему на грубость Сталина, и Ленин мгновенно написал письмо в ЦК, где не рекомендовал Сталина в качестве своего преемника в партии.

Сталин был более последователен и объективен в критических ситуациях, даже если при этом решалась его судьба. Про таких людей принято говорить, что они следуют правилу: «Месть — это блюдо, которое надо подавать холодным». Он не расстрелял Троцкого немедленно, даже за организованный им вооруженный мятеж с войсками на Красной площади, а только вывел из ЦК. а потом отправил в Среднюю Азию.

Сталин освободил из-под ареста перед войной многих военачальников, которые стали героями в Великую Отечественную войну. Он сохранил в годы репрессий многих ученых, инженеров и конструкторов, которые потом создали оружие Победы, атомную бомбу, ракеты и запустили в космос спутник.

Он был объективен к своему ближнему окружению и прощал им даже мелкие правонарушения, но к своим друзьям и членам семьи был чуток и заботлив только до тех пор, пока их поведение не начинало идти в разрез с интересами государства. Это относилось, в частности, к Орджоникидзе, Власику и сыновьям и дочери Светлане. В этих ситуациях он был беспощаден не столько к ним, сколько к себе, потому что с годами круг близких ему людей сократился до минимума.

Все остальные руководители СССР и России, от Хрущева до Ельцина, не отличались глубинным пониманием высших государственных интересов страны. Они не способны были оценить всю полноту и сложность мировых процессов, чтобы на этой основе вырабатывать реальную и эффективную стратегию развития страны. Им не хватало понимания своей роли и ответственности за судьбы страны и мира.

Они соблюдали только видимость коллективного руководства в Политбюро, а реально стремились в первую очередь к сохранению и укреплению личной власти, что выражалось в стремлении диктовать руководству партии и страны свою волю, даже во вред интересам государства. При этом от «несогласных» они всегда решительно избавлялись, хотя использовали для этого разные методы.

Хрущев был волюнтаристом во всем, как в государственных делах, так и в кадровой политике особенно. Он лично отдавал распоряжения об отстранении неугодных от власти, при этом со многими своими коллегами по Политбюро и ЦК расправлялся жестоко и цинично. Иногда он делал это, как ему казалось, исходя из государственных интересов, но в этом обязательно присутствовал и личный интерес и антипатии. Его личные политические интересы часто перевешивали даже личные симпатии к людям. Так было в случаях с отстранением от власти председателя КГБ Серова и министра обороны Жукова, которым он был обязан тем, что оставался у власти в стране.

Брежнев внешне выглядел как добродушный демократ, терпимо относящийся даже к либеральной интеллигенции, и строго соблюдающий коллегиальность и демократические процедуры в руководстве партией и государством. Однако в действительности он был расчетливым и осторожным прагматиком, которого уважали и боялись гораздо больше, чем Хрущева.

Он не стремился создавать личный культ личности, это с удовольствием делало его окружение. Он мудро заменил свой личный культ на коллективный культ Политбюро, где последнее слово всегда оставалось за ним. Но до этого он решительно избавился от всех участников заговора Шелепина, его друзей и последователей, а затем от всех в партийном и советском руководстве страны, кому не доверял, как себе.

Более того, за теми, кому он доверял, также был установлен постоянный контроль не только по линии органов через верного ему Андропова, но и по линии партии через Суслова и Кириленко, которые контролировали друг друга. В Политбюро и в ЦК КПСС все следили друг за другом, а в КГБ за Андроповым наблюдали два ставленника Брежнева — его первые заместители — Цвинун и Цинев. Цвигун контролировал 5-е Управление КГБ, идеологию и диссидентов-оппозиционеров, а Цинев — Министерство обороны и военную разведку и контрразведку.

При кажущемся прекраснодушии Брежнев не терпел критики в свой адрес и любых негативных проявлениях, которые затрагивали репутацию его лично и репутацию его семьи. Здесь проявлялись именно личная предвзятость и нетерпимость.

Когда первый секретарь МГК Егорычев сообщил Брежневу о том, что информация о заседаниях Политбюро регулярно утекает в СМИ, а источником утечки является подруга его дочери Галины, и при этом неосторожно посоветовал генеральному секретарю убрать ее из семьи, то реакция Леонида Ильича была мгновенной. Несмотря на хорошие результаты работы и высокий авторитет в партии и в Москве, этот руководитель был немедленно отправлен послом подальше от Москвы и до конца своей карьеры в столице больше не появлялся.

У остальных руководителей «только личное» непременно превалировало над государственным, причем это качество проявлялось у них по нарастающей. Это явно проявилось даже за полтора года пребывания у власти у Андропова, но маскировалось под защиту интересов государства. С местью он спешил, потому что был во главе государства, ему был отведен короткий срок.

Если у Горбачева личные интересы прикрывались демагогией, то при Ельцине вопросы зачастую решались безрассудно в пьяном угаре, а указы подписывались даже на коленке в бане, за что придворное окружение почтительно и иронично именовало президента «Царем».

Придя к власти, как бывший сотрудник КГБ, более того, как сотрудник внешней разведки, которых советские люди боготворили, как Штирлицев, Путин на словах и на деле совершил немало для того, чтобы вновь сделать Россию великой военной державой. Он поднял авторитет и влияние Российской Федерации в мире и укрепил вертикаль власти в стране.

Но двадцать лет пребывания его у власти отчетливо показали, что он делал это не столько для российского народа, сколько для себя и своей питерской команды, для укрепления личной власти и продления срока пребывания на посту президента. Даже резкое наращивание военного потенциала России началось после явно выраженных угроз англосаксов и США об отстранении Путина от власти.

Крым вернул России не он, а воля проживавшего там русского народа, который восстал против геноцида украинских властей, а также стремление всех россиян воссоединиться и вернуть полуостров в состав России. Лозунг, что Россия — это Путин, а Путин — это Россия, — красивое преувеличение, потому что именно русский народ и обстоятельства сделали Путина олицетворением чаяний россиян, которых хотели не только величия государства, но и справедливого общества в России.

Спустя двадцать лет Путин устал от России, устал от страны и русского народа. Мы ему не интересны и надоели со своими бесконечными проблемами. И это взаимно. Но если россияне молчат, терпят и не нарываются на неприятности, то его все устраивает. Он еще готов продолжать обещать россиянам благополучие и справедливость в далеком будущем, что его ни к чему не обязывает. Он любит и хочет общаться с Западом, а с народом — только через экраны, через охрану и ближайшее окружение.

Культ личности Путина, естественно, не равен культам Ленина, Сталина и Хрущева, он не тотальный и не кровавый, как ему приписывает непримиримая либеральная оппозиция, в том числе в его окружении. Но это не игра в культ, как у Брежнева, а очень серьезно и непредсказуемо. Резкие изменения и новая перестройка в стране нежелательны, потому что история учит — в России может быть все!

Последние попытки Сталина

Сразу после XIX съезда партии Сталин выступил на пленуме. Говорил безлиста жестко и угрожающе о капитулянтах в партии. Назвал конкретно Молотова, капитулировавшего перед США, а также Микояна и Ворошилова. В заключение выступления сказал, что хочет, чтобы его освободили от обязанностей генерального секретаря. После этого наступила гробовая тишина.

Первым пришел в себя Маленков и жалобно попросил Сталина:

— Мы просим вас остаться!

И весь зал дружно стал скандировать:

— Просим! Просим!

До этого Сталин в критические моменты два или три раза заявлял о своем возможном уходе с поста руководителя партии, и каждый раз его просили остаться. И сразу после получения вотума доверия на пленумах он начинал серьезные реформы в партии и государстве. Так было и на этот раз.

Молотов, Микоян и Ворошилов были выведены из руководящих органов партии. Сталин значительно увеличил число членов Президиума ЦК, включив в него вместо бывших старых большевиков сразу несколько молодых партийных лидеров, среди которых были те, кого он считал своими возможными преемниками.

Это был ультиматум не только исключенным из руководства представителям старой большевистской гвардии, но и оставшимся, в первую очередь Хрущеву, Маленкову и Берии. И они поняли, что ждет их на следующем Президиуме ЦК, намеченном на 5 марта 1953 года.

Они успели до этого провести несколько закрытых совещаний как вместе со Сталиным, так и конфиденциальных личных встреч между собой. Выход в сложившейся ситуации для них был один — или Сталин должен уйти, или их ждет отставка и репрессии.

2 апреля Сталин перед сном якобы попросил удалиться всю охрану, которая вместе с его первым прикрепленным Хрусталевым подчинилась и покинула здание Ближней дачи. Очевидно, что сами, без доклада руководителю госбезопасности Игнатову, сделать этого не могли. Нарушили они инструкцию и не доложили ему о странном требовании Сталина, или получили от него или Берии разрешение, неизвестно.

Фактом является то, что Сталин оставался в доме совершенно один более суток. Когда охрана заметила, что нет признаков, что утром Сталин проснулся, они еще сутки не решались зайти к нему и не докладывали руководству об отсутствии Сталина. Поэтому, когда после долгих препирательств нашли того, кто решился войти к Сталину, его нашли лежащим на полу в бессознательном состоянии.

Но и после этого никто из охраны вождя не решался оказать ему срочную медицинскую помощь, не вызвал врачей, не докладывал руководству органов и партии. Первым доложили Маленкову, он приказал доложить Берии, а тот приехал, посмотрел на Сталина и отреагировал неадекватно:

— Панику поднимать не надо. Вызовите врачей.

В три часа ночи приехали вместе Берия и Маленков и, оценив ситуацию, поехали вместе с Хрущевым в кабинет Сталина в Кремле, где обсудили, как будут делить власть после смерти Сталина, хотя он был еще жив, но никто всерьез не собирался его спасать. Возможно, что они знали, что спасти его после отравления было уже нельзя.

Скорее всего, в ночь, когда Сталин оставался на Ближней даче один, кто-то из врачей или спецов заходил к нему и сделал смертельный укол. Растительных ядов, не оставляющих следов, в секретных лабораториях НКВД было создано немало. Однако, когда следы подобного яда были обнаружены в крови у Сталина. то спасти его уже было невозможно.

Исторические личности надо исследовать со всех сторон, в том числе и с моральной точки зрения, но результаты их деятельности нужно измерять только с позиций их роли и влияния на исторический процесс, оценивая результаты по прошествии времени.

При этом менее существенные их деяния и нравственные оценки их планов и реальных поступков могут меняться сильно, вплоть до противоположных, вместе с изменением ситуаций в мире и общественной морали, но их роль и значение в мировой истории, как правило, остается постоянной, а авторитет непоколебимым.

Российская историография

Для историков опасны и неприемлемы категорические суждения, выборочное использование одних фактов и игнорирование других, непримиримость в борьбе идеологических и религиозных концепций, зависть, озлобленность и сведение личных счетов с политическими противниками, подмена понятий и двойные стандарты как в сравнении разных государств, так и выдающихся исторических личностей. Те, кто так поступает, не историки, а иуды.

Важны только факты во всей возможной полноте и обязательно на фоне исторического контекста.

Например, представленный вам полный список руководящего состава России с датами замены высших должностных лиц страны при смене главы государства абсолютно точно показывает, как, почему и для чего это происходило. Достаточно просто сопоставить этот процесс с тем, что происходило со страной и с народом в это время.