Заклятие роз (СИ)

Марта строжилась на подругу, и неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы в расписании первые пары не отменили совсем. Сказать, что студенты обрадовались — ничего не сказать!

Первая сессия обрушилась, как снег на голову. Нет, студенты, конечно же, знали о ней и готовились. Но всё равно она наступила внезапно. Сдавать зачёты и экзамены было жутко страшно. К тому же преподаватели, которые не требовали посещений, захотели услышать правильные ответы на вопросы по пропущенным темам.

Естественно, первую сессию сдали не все.

Что касается Марты и Полины, то они закрыли сессию вовремя. Более того, Марта заслужила повышенную стипендию. А Полине просто повезло. Больше всего пропусков у неё было по философии — предмету, который она плохо понимала. Готовясь, она написала единственную заготовку — на большее не хватило ни сил, ни желания. И вот ей попал билет именно с этими вопросами. Пятёрку Полина посчитала вполне заслуженной, хотя Марта с ней не согласилась. Но экзамен был сдан, а чего ещё нужно студенту?

Самое интересное началось во втором семестре. Во-первых, девушки получили право вступить в Лигу студентов университета и купить билеты во все городские театры по сумасшедше-низким ценам — 20 рублей, при полной стоимости не менее 200 рублей за спектакль!

Студенты, сдавшие зимнюю сессию, получили право записываться в разные клубы при Лиге студентов. Стало можно подать заявку в театральную труппу, вступить в танцевальный коллектив или в студенческое научное общество. Или стать активным участником международного молодёжного управленческого форума «Точки роста». Или писать статьи для журнала «Студенческий легион». Первокурсников начали активно приглашать в стройотряды, в «Снежный десант». Вплотную началась подготовка к юморине, которая традиционно проходила 1 апреля — в день смеха… А главное, началась подготовка к факультетскому конкурсу красоты «Мисс социология».

У Марты с Полиной глаза разбежались от открывшихся возможностей.

Полина, естественно, записалась на конкурс красоты, а Марта пошла в студенческое научное общество. Вместе поехали на тренинги «Точки роста»…

…И набрали хвостов по физкультуре.

Когда перед сессией пришли отрабатывать, то Полине, как всегда повезло — у преподавателя было хорошее настроение, и он закрыл все Полинины долги. Просто так, за её зелёные глаза.

Марта же, в качестве отработки, написала реферат о пользе скандинавской ходьбы и согласилась выступить на научной конференции по спорту и окружающей среде. За своё блестящее выступление Марта получила право на автоматы по физкультуре на всё время, пока физкультура будет преподаваться.

Вообще, знания Марте давались легко. Она брала в руки учебник, и он открывался на нужной странице. Вся дополнительная литература как будто ждала её в библиотеке. Ни разу не было так, чтобы Марта пришла и не нашла нужной книги.

Единственный предмет, с которым у Марты отношения не складывались, была конфликтология. И дело было даже не в самих знаниях — всю положенную по программе информацию Марта усваивала на раз! Проблема заключалась в отношении преподавательницы конфликтологии к Марте. Она почему-то невзлюбила Марту с первого взгляда. И, несмотря на правильный ответ, не приняла контрольную. Марта понимала, что чтобы сдать зачёт, ей придётся потрудиться, тем более, что сессия была на носу.

Полину преподавательница тоже невзлюбила, но Полине как всегда фантастически повезло. Староста группы напутала и скинула в конференцию неправильное расписание. Весь курс вместо лекции по конфликтологии пошёл на лекцию по социологии… Все, кроме Полины, которая проспала и не читала конференцию. Так она получила автомат, ещё до начала летней сессии.

Марта, хотя время от времени и повторяла Полине, что неразумно всегда надеяться на везение, что надо бы и учить, тем не менее немного завидовала Полине. А Полина хоть и восхищалась тем, как легко знания приходят к подруге, постоянно твердила, что молодость быстротечна, и нужно наслаждаться жизнью сейчас!

И они обе помогали друг дружке. Марта Полине — учиться. Полина Марте — развлекаться.

Собственно, поход на концерт заезжей фолк-рок группы и был попыткой Полины оторвать Марту от учебников и приобщить её к развлечениям.

Марта старалась веселиться, но всё равно чувствовала себя на концерте немного не в своей тарелке. Полина же наоборот, растворилась в музыке и с удовольствием танцевала у сцены. И Марту вытаскивала туда время от времени.

В какой-то момент Марте даже понравилось. Она перестала анализировать тексты песен, и с детской непосредственностью окунулась в атмосферу фолк-рока.

В тот момент к ним и подошёл мужчина с усами «хэндлбарами» — Серафимович — профессор, декан университета магии.

Глава 8

В столовой было пусто. Находилась она в просторном, слегка вытянутом зале. Небольшие деревянные столы располагались в три ряда. Столешницы у столов были из толстых дубовых досок, покрытых лаком. Возле каждого стола стояло по два основательных деревянных стула.

Некоторые столы были сдвинуты по два или три, и стульев, соответственно, рядом со сдвинутыми столами стояло по четыре или шесть.

Стены были до половины покрыты деревянными панелями, над которыми светились приближающимся к полудню солнцем арочные окна с витражами. А на стенах висели картины в резных рамах — портреты, при взгляде на которые Полина прошептала Марте:

— Ведьмы и колдуны…

И Марта в ней согласилась.

Анжелика провела подруг к раздаче — длинному деревянному столу со стеклянными шкафами слева. В шкафах на полках стояли мисочки с салатами, запеканками, блинчиками, пирожными… с самого краю высилась стопка разносов и рядом — лоточки для ложек, вилок и столовых ножей. Правее, где шкафчики заканчивались, со стороны зала над раздачей нависала полочка, а со стороны кухни были встроенные в стол котлы с подогревом — чтобы супы и горячее оставались тёплыми и не остывали.

Розовощёкая улыбчивая кухарка спросила у девушек:

— Что будете кушать?

Марта и Полина растерялись. Они переглянулись, потом посмотрели на Анжелику. Они, конечно, хотели есть, но ещё больше хотели поговорить без свидетелей.

Анжелика по-своему расценила заминку и сказала:

— Пожалуй, я тоже с вами перекушу! — И добавила, обращаясь к кухарке: — Добрый день, Мавруша. Как там Мартин, рыжий шкодник?

Та в ответ приветственно кивнула и всплеснула руками, мол, что с него возьмёшь?.. И с любовью посмотрела на рыжего кота, дремлющего на стуле, застеленном небольшим ковриком.

Анжелика взяла разнос и открыла дверцу шкафчика, выбирая салат.

Марта и Полина переглянулись, вздохнули и тоже взяли по разносу.

— Рекомендую попробовать вот этот салат. Очень вкусный! Нигде раньше ничего подобного не ела! — заявила Анжелика, доставая мисочку с салатом, украшенную кольцами поджаренного до золотистой корочки лука в кляре.

Розовые щёки кухарки стали ещё розовее, а улыбка — ещё шире.

— Сегодня очень вкусные отбивные, — порекомендовала она, беря из стопки чистую тарелку. — Вам положить?

Все три девушки согласно закивали, и кухарка, довольная, положила им в тарелки по отбивной котлете и горстке картошки фри. В каждую тарелку поставила по небольшой розетке с соусом.

— Кушайте на здоровье! — сказала она.

Анжелика отошла от раздачи и остановилась, поджидая Марту и Полину.

— Пойдёмте, сядем вон там, — предложила она и кивнула в сторону сдвоенных столов.

Марта и Полина вежливо улыбнулись и поплелись вслед за старостой, с тоской посматривая на столики для двоих.

Когда сели, Полина, чтобы заполнить паузу, спросила у Анжелики:

— А ты давно здесь, в университете магии?

Анжелика пожала плечами:

— Три года уже.

— Так долго? — вздохнула Марта.

— Да я не жалуюсь! — Анжелика снова пожала плечами.

— А как ты сюда попала? — спросила Полина.

Анжелика задумалась ненадолго, потом усмехнулась и начала рассказывать:

— Это было на студенческой вечеринке. Мы Хэллоуин отмечали. Набухались до чёртиков. Чудить начали. Зажгли свечку и стали усилием воли пламя двигать. Естественно, пламя двигалось, но от нашего дыхания, смеха и разговоров… Было весело. И тут меня понесло — чего по пьяне не бывает?! Я сказала, что сейчас свечку потушу совсем… усилием воли, разумеется. Все заржали, отошли подальше, чтобы не мешать. А свечка возьми, да и потухни. Кто-то начал говорить, что я задула, и что, мол, потушить и дурак может, а вот зажечь!.. Не знаю, что на меня нашло? Лишний алкоголь, наверное… А может способности проявились. Я сказала: «Легко!», щёлкнула пальцами, и… свечка снова загорелась, как будто и не тухла… Вы бы видели их лица! Да я и сама в шоке была… — Анжелика горько усмехнулась и, помолчав, продолжила: — Я тогда с парнем дружила. Так вот, он и говорит: «Моя любимая — ведьма! На костёр её!». Эти придурки все подхватили…

Анжелика замолчала. Казалось она и сейчас слышит крики: «На костёр её! На костёр её!»

Полина не выдержала и, сочувственно глядя на старосту, спросила:

— И что? Чем всё закончилось?

— А ничем… — зло сказала Анжелика. — Схватили меня, поволокли на улицу, типа сейчас костёр разведём и ведьму сожжём. Я умом понимала, что шутят, но испугалась по-настоящему…

— Не мудрено, — вставила Марта.

— И что дальше? — нетерпеливо спросила Полина, она с ужасом смотрела на старосту.

— А дальше, девушки, у вас встреча с преподавателем прорицания, — внезапно изменив тон, холодно сказала Анжелика. — Лилит Златановна ждёт вас давно! Давайте быстрее! У меня, между прочим, тоже занятия, и времени нянчиться с вами нет!

Девушки опешили, но поймав жёсткий взгляд Анжелики, съёжились от нахлынувшего внезапно чувства вины — как будто это они с пьяной толпой студентов скандируя: «На костёр её», тащили испуганную упирающуюся девушку на улицу.

Отбивные проглотили, не почувствовав вкуса — быстро и не глядя друг на друга. Отнесли разносы с пустыми тарелками в мойку и поспешили за Анжеликой прочь из столовой.

На выходе Марта едва не запнулась о большого рыжего кота — Мартина, решившего вдруг перейти ей дорогу. Кот в последний момент отскочил, а Марта, чтобы не упасть удержалась за дверь. Ни Полина, ни Анжелика не обратили на кота никакого внимания — они уже покинули столовую и, возможно, просто его не видели.

Анжелика шла хмурая, готовая всё вокруг крушить и уничтожать. Встречные студентки шарахались в стороны, Марта с Полиной буквально бежали за ней.

Внезапно остановившись у стеклянной непрозрачной двери, Анжелика успела развернуться, прежде чем девушки ткнулись в неё.

— Здесь кабинет прорицания! — сказала она тоном, не требующим возражений. — Потом вам нужно будет пойти на зельеварение, это в правом крыле этажом ниже, — Анжелика махнула рукой, указывая направление. — А потом у вас по расписанию магические обряды — это в подвале. — она снова показала рукой, куда им потом идти, и добавила: —Учитесь уже сами ориентироваться! Я не могу вас всё время провожать!

Дождавшись от подруг знака, что они всё поняли, Анжелика крутанулась, взметнув юбку, и… исчезла.

Марта с Полиной переглянулись. За последние несколько минут произошло слишком много событий. Они хотели поговорить наедине, без свидетелей, Анжелика помешала. Потом рассказала им интересную историю и вдруг ни с того, ни с сего, как с цепи сорвалась! И вот Марте и Полине, вместо того, чтобы разобраться, что же происходит, уже нужно идти к следующему преподавателю. Они ещё предыдущие встречи не осмыслили, а тут новая.

Но как ни крути, а идти нужно. И Марта, и Полина каким-то диким чутьём знали, что если они будут стоять в коридоре, то снова появится Анжелика, и на этот раз она не будет что-то объяснять или показывать. Почему-то казалось, что в этот раз она просто уничтожит подруг на месте. Не сказать, чтобы они очень боялись, но инстинкт подсказывал, что сейчас ещё сильнее злить Анжелику нельзя. И подруги шагнули к двери.

Едва Марта подняла руку постучать, как дверь открылась. Путь преграждала туманная завеса. Девушки остановились перед ней, не решаясь войти в туман.

Но стояли недолго. Из глубины раздался грудной женский голос:

— Полина, Марта, дорогие мои, ну что же вы стоите? Проходите!

Девушки взялись за руки и, инстинктивно задержав дыхание, шагнули в туман.

Ничего не произошло. Туманная завеса растаяла. И девушки оказались в аудитории, которая была похожа на салон оракула.

Окна светились под потолком, и имели красные стёкла, отчего всё в кабинете прорицания выглядело, как нечто потустороннее. Комната была не очень большой и оклеена тёмно-красным бархатом. В глубине темнели два старинных шкафа со стопками карт, мешочками, баночками, коробочками… Вдоль стен теснились диванчики, обитые красной кожей, перед ними ученические столы, покрытые длинными скатертями ручной вязки. Круглый учительский стол стоял в центре. Он тоже был покрыт самосвязанной скатертью, бахрома которой касалась пола. И на преподавательском столе, и на столах ученических в специальных подставках стояли хрустальные шары.

Около преподавательского стола было два деревянных стула и деревянное же кресло-трон с высокой резной спинкой и подлокотниками, оканчивающимися искусно вырезанными головами львов.

В кресле сидела цыганка. В ярком цветастом платке, повязанном на цыганский манер, так, что по распущенным чёрным волосам свисали длинные углы платка. По краю платка, надо лбом были пришиты монисто. Такие же монисто, но в несколько рядов, висели на шее. Из-под волос выглядывали многоярусные серёжки. Блузка у Лилит Златановны была с глубоким декольте, белая в розах, с широкими летящими рукавами. На руках при каждом движении позвякивали браслеты и кольца.

Лилит Златановна встала и шагнула навстречу девушкам. Широкая цветастая юбка в пол красиво колыхнулась, взлетела от стремительного шага преподавательницы прорицания. И если бы не цветастый платок, повязанный на бёдрах, наверное, и вовсе подхватила бы хозяйку, как ковёр-самолёт…

И… Лилит Златановна была босой!

Последнее обстоятельство заставило девушек впасть в некоторое оцепенение.

Выждав несколько секунд, преподаватель прорицания легко подошла к Марте и Полине, тепло обняла их за плечи и предложила пройти и сесть на стулья у преподавательского стола.

Девушки сели.

Лилит Златановна, позвякивая браслетами и монисто, вернулась к своему трону и опустилась в него.

— Добрый день, дорогие мои! — поприветствовала подруг преподаватель прорицания. — Что-то долго вы шли ко мне.

И хотя она улыбалась, Марта и Полина почувствовали угрызения совести.

— Извините, пожалуйста, — сказала Марта. — Мы сильно проголодались, не завтракали сегодня… А на голодный желудок сложно что-то воспринимать.

— Ай-яй-яй! Завтракать нужно! — пожурила она студенток. — Ну да ладно! Мы с вами будем учиться предсказывать будущее, заглядывать под призрачную завесу… Как вы думаете, с чего мы начнём?

— С истории прорицания? — предположила Марта.

Лилит Златановна засмеялась. Легко, звонко.

— Нет, дорогие мои! — покачала головой преподаватель. — Мы с вами начнём с гадания. Сейчас без всякой теории и без всяких объяснений каждая из вас заглянет в мой хрустальный шар. Ваша задача отпустить сознание, позволить ему проникнуть сквозь призрачную завесу и увидеть то, что за ней находится.

— Прямо вот так сразу? — недоверчиво спросила Марта.

— Да, вот так сразу! — подтвердила Лилит Златановна. — Ну, кто рискнёт первой?

— А можно я? — спросила Полина.

— Конечно, дорогая! — Лилит Златановна пододвинула хрустальный шар к рыжеволосой студентке. — Смелее…

Полина поёрзала на стуле усаживаясь поудобнее и уставилась в шар. Некоторое время она молчала, по её лицу не было понятно видит ли она что-то или нет. Потом глаза слегка расширились, она улыбнулась… Потом вдруг побледнела и резко отодвинулась от стола.

Лилит Златановна пристально взглянула на неё и приказала:

— Что ты увидела, дорогая? Опиши!

Полина нехотя, сопротивляясь, начала медленно рассказывать:

— Я была на красивой лесной полянке… Я была не одна… Со мной был… м-м… высокий стройный блондин в чёрном… м-м… ну… свитерке. Мы с ним… целовались. И тут приползла змея и напала на нас. Она меня укусила, и я умерла…

— Хорошо, — похвалила Лилит Златановна.

— Чего ж хорошего?! Я ж умру! — возмутилась Полина.

— Конечно, нет! Толковать увиденное мы будем чуть позже. Теперь твоя очередь! — Лилит Златановна пододвинула шар Марте.

Марта хотела отказаться, сказать, что она не верит во все эти предсказания, что они вредны, потому что влияют на выбор, и что если человеку нагадали что он умрёт, то он подсознательно будет стремиться к этому… а если девушке нагадали, что она встретит суженного, то она будет открыта для знакомств и будет подсознательно искать человека, и, естественно, найдёт! Нагадали же! Но ведь может найти и без гадания, если открыться и искать встречи… Или наоборот, будет искать только потому, что нагадали…

Но Марта не смогла всего этого сказать и под пристальным наблюдением преподавательницы заглянула в шар.

Сначала перед глазами встал туман — такой же, как на входе. Марта мысленно шагнула в него и ей открылся вид: университетская столовая, столы сдвинуты в беспорядке, сразу перед Мартой спиной к ней стоит мужчина, тёмно-русый в чёрной атласной накидке. Чуть дальше впереди, рядом с раздачей стоят она и Полина и держатся за руки.

Мужчина медленно поднимает правую руку, на ней блестят часы. Он щёлкает пальцами. Марта с Полиной падают на пол, словно тряпки, из которых внезапно вынули тела. Потом всё снова затягивает туманом.

Марта ещё некоторое время посидела, собираясь с мыслями, а потом отклонилась на спинку стула, мол, всё посмотрела — ничего интересного…

Лилит Златановна блеснув глазами спросила:

— Ну и что же ты там увидела, дорогая Марта?

— Так, мелочи! — отмахнулась Марта. — Как я на отлично сдаю экзамен по вашему предмету.

— Ты уверена? — не поверила ей Лилит Златановна.

— Абсолютно! — подтвердила Марта.

Преподавательница прорицания некоторое время испытующе смотрела на Марту, Марта глаз не отвела. Казалось, что между ними идёт внутренняя борьба, не видимая снаружи. Обе были сосредоточены. Лилит Златановна буквально пожирала Марту глазами, но Марта оставалась спокойной. В какой-то момент она улыбнулась уголком рта и Лилит Златановна опустила взгляд и сказала, обращаясь к Полине:

— Ну что ж, дорогая, давай истолкуем твоё видение. Змея — символ мудрости, а молодой человек в данном случае — символ молодости. Поцелуй — символ любви. Змея кусает тебя, и ты умираешь… Смерть — символ перехода в другое состояние. От поцелуя к смерти — от любви к мудрости… Твоё видение, дорогая, означает, что ты, через свою молодость, обретёшь в этих стенах мудрость. Так что, не расстраивайся, дорогая! — Лилит Златановна потянулась через стол и погладила Полину по щеке, потом приподняв за подбородок её лицо, заглянула Полине в глаза и повторила: — Всё будет хорошо!

Полина кивнула и вымучено улыбнулась преподавательнице.

— Гадание — древняя наука. Развивается оно с тех пор, как появился человек. Причём, у разных народов гадание развивалось по-разному. Мы будем изучать в первую очередь основные виды предсказаний. Но и редкие тоже… Тут очень много тонкостей и нюансов. Огромное значение имеет толкование, именно ему мы будем уделять больше всего внимания. Если неправильно истолковать, то можно нанести вред… Поэтому, дорогие мои, обязательно говорите мне о своих видениях. Это техника безопасности.

Девушки сидели и слушали преподавателя. Хотя Полина и приняла толкование своего видения, но в душе у неё остался осадок, и он свербел, не давал покоя.

Марта же просто сидела и показывала преувеличенный интерес к предмету. Она внимательно слушала, кивала, на её лице были эмоции — какие нужно…

Полина поглядывала на подругу и злилась. Ей казалось, что Марта что-то скрывает и надсмехается над Полининым видением. Поэтому, когда Марта тепло погладила её, отдёрнула руку.

Лилит Златановна не заметила этого движения. Или сделала вид, что не заметила… Она рассказывала о видах гаданий и о том, чему девушки будут учиться у неё.

— Жду вас завтра на занятия с группой, — уже в дверях, рядом с туманной завесой сказала она. И прежде чем Марта шагнула в туман, придержала её и спросила: — Ты уверена, что не хочешь рассказать, что увидела?

— Уверена. Я всё рассказала, — ответила Марта, глядя прямо в глаза преподавательницы.

Оказавшись в коридоре и дождавшись, пока дверь в кабинет прорицания закрылась, Марта повернулась к Полине.

— Полина, дорогая моя, вспомни, что сказала Анжелика, — Марта говорила негромко и проникновенно. — Не надо вестись на провокации преподавателей. Посмотри, нас на каждой лекции провоцировали…

— Тебе-то хорошо говорить, ты не видела, как ты умираешь… — воскликнула Полина.

— Видела, — глухо ответила Марта. — Причём, видела, как мы с тобой умираем вдвоём.

— Как это? — удивилась Полина. — Я что, умру два раза?

— Я ж говорю — провокация! — подвела итог Марта.

Глава 9

Пятничный день спешил к своему завершению. Анна Юрьевна закончила работу, поставила кабинет на сигнализацию, закрыла его и вышла на улицу. Ночь ещё не вступила в свои права, фонари горели жёлтыми пятнами в сумеречном свете, но на небе уже светила луна и чуть в стороне от неё виднелись первые две звёздочки. Анна Юрьевна остановилась на крыльце и посмотрела на небо. После всех этих бумаг, экспертиз, допросов подозреваемых и опросов свидетелей было так приятно посмотреть на Земную спутницу и две небольшие светлые точки-звёздочки в сумрачном небе и подумать о тайнах мироздания.

Хотя, если быть честной, думать Анне Юрьевне как раз сейчас совсем не хотелось. Наоборот, хотелось сделать что-то спонтанное, продиктованное не разумом, но чувствами.

Она вздохнула, и пошла на трамвайную остановку. Впереди были два выходных — два человеческих выходных дня! Анна Юрьевна и забыла, когда вот так выпадало по графику.

Сильно она не обольщалась — на работу вполне могли вызвать и в выходной, но даже сама мысль о том, что впереди два выходных дня, грела душу.

Были, конечно, сомнения — чем занять целых два дня?.. Анна Юрьевна давно уже привыкла к другому распорядку, давно разучилась отдыхать, всё время работая на износ. И, видимо, износ дал о себе знать. Иначе, что произошло в квартире у потерпевшей, когда Анна Юрьевна почувствовала себя плохо?

Что ж, нет худа без добра. Начальство прониклось и сделало послабление — за счёт коллег, разумеется, но тем не менее…

Короткое чувство вины перед коллегами вспыхнуло и сразу же погасло — организм хотел отдыха.

Мысли роились в голове Анны Юрьевны и никак не хотели улечься, успокоиться. Они метались от работы к звёздам, от звёзд к фонарям, от фонарей к свидетелям, потом к потерпевшим… Мысли метались, а Анна Юрьевна шла к остановке, чтобы сесть на трамвай, приехать домой, сварить себе кофе и, взяв какой-нибудь лёгкий фентезийный романчик, лечь на диван и погрузиться в грёзы о великой магии любви, сжигающей всё на своём пути страсти, дальних путешествиях, опасных приключениях… И чтоб никаких настоящих проблем, реальных конфликтов, серьёзных вопросов… И никакой чернухи!

Она подошла к остановке. Народу было немного — большинство горожан уже разъехались по своим домам. Были только такие же неприкаянные одинокие души, как она сама, и молодые влюблённые — им в сутках часов мало.

Остановилась, привычно окинув взглядом тех, кто ждал вместе с ней трамвая, и позволила мыслям захлестнуть, увлечь, утянуть…

Прикосновение к плечу было неожиданным и мягким.

Анна Юрьевна вынырнула из водоворота мыслей и обернулась.

Рядом с ней стоял Пётр Ильич Петров — следователь прокуратуры. Тот самый, который теперь вел дело о пропавших девушках.

Анна Юрьевна удивилась, что он делает в это время в этом месте — его контора располагалась далековато отсюда. Но Пётр Ильич, не дожидаясь вопросов, протянул ей букет из нежно-розовых, жёлтых и белых цветов.

— Вот, — сказал он, неуверенно улыбаясь. — Почему-то захотелось подарить вам.

Все мысли, которые роились в голове у Анны Юрьевны, моментально выпали в осадок. В голове стало пусто и легко.

— Спасибо, — сказала она и приняла подарок.

Чтобы скрыть смущение, склонилась к цветам вдыхая их аромат и пытаясь сдержать слёзы. Ей очень давно не дарили цветов. Выписанные начальством на 8 марта по три тюльпана каждой женщине из личного состава были не в счёт.

Подошёл нужный трамвай, но Анна Юрьевна его не видела. Зато хорошо видел Пётр Ильич.

— Ваша карета прибыла… — сказал он и кивнул в направлении открывшейся двери.

Словно камень, брошенный в сторону пирующих на поле ворон, слова Петра Ильича взбудоражили все мысли Анны Юрьевны, они заметались, заворошились.

Анна Юрьевна растерялась. Она не знала, что делать: то ли ехать, то ли остаться…

Пётр Ильич помог ей принять решение. Со словами:

— Вы не будете против, если я вас провожу? — он легонько подтолкнул Анну Юрьевну к трамвайной двери.

Вошли, сели. Салон был хорошо освещён, и Анна Юрьевна вдруг засмущалась. Ей показалось, что все смотрят на них — не только пассажиры, но и те люди, что на улице. Они хорошо видят, что Анна Юрьевна сидит рядом с Петром Ильичом.

«Мало ли кто сел со мной рядом?» — оправдываясь, сказала сама себе Анна Юрьевна.

«Ага! В полупустом вагоне, свободных мест полно, а он случайно! сел рядом с тобой!» — парировала она сама себе.

«Даже если и так! Я взрослая женщина и могу ехать с кем угодно. Может быть это мой муж!» — не сдавалась она.

«И подарил цветы…» — ехидно заметила вторая половина.

«Может быть мы молодожёны…» — привела железный аргумент Анна Юрьевна.

Оппонентка ответить не успела. Подошла уставшая кондукторша. Анна Юрьевна достала из кармана приготовленную мелочь, но Пётр Ильич мягко опустил её руку.

— Позвольте мне… — сказал он и протянул кондукторше купюру.

Она отсчитала сдачу, дважды провела карточкой по считывающему аппарату, оторвала два чек-билета и подала их Петру Ильичу. На Анну Юрьевну она даже не взглянула — развернулась и пошла дальше по салону.

«Ну вот, теперь она решит, что я еду с любовником!» — подумала Анна Юрьевна и, вдруг рассердившись, сказала себе мысленно: — «Всё! Хватит!»

— Наверное, это не очень удобно, что я вот так навязался, — сказал Пётр Ильич, — но мне захотелось увидеть вас, Аннушка.

Анна Юрьевна улыбнулась и снова уткнулась в цветы. Теперь при салонном освещении она хорошо рассмотрела букет — нежный, романтичный…

— Очень красивые цветы, — сказала Анна Юрьевна. — Мне нравятся. Такие милые…

— Мне показалось, что они больше всего вам подходят. Не яркие пышные розы, ни острые хризантемы, а именно вот эти… Я не помню, как они называются… Но… вот тут у меня записано! — Пётр Ильич гордо вынул из кармана обрывок обёрточной бумаги, на котором было аккуратно написано название цветов. — Альстромерия. Перуанская лилия или лилия инков! Во как! — гордо прочитал он.

— Как романтично, — заметила Анна Юрьевна. — Лилия инков… Прямо название для романа.

— Романа о любви, и чтоб там обязательно была магия! — подтвердил Пётр Ильич.

— Я б такую книгу прочитала, — улыбнулась Анна Юрьевна.

— А я её для вас написал бы, — просто сказал Пётр Ильич.

Анна Юрьевна почувствовала, что у неё немного «поплыло» в голове, а в горле и внизу живота стало жарко. Она снова склонилась к цветам, понимая, что щёки наверняка пылают.

— Я смутил вас, извините, — сказал Пётр Ильич.

Но из того, как он это сказал, стало понятно, что он ничуть не сожалеет о том, что смутил. И даже наоборот…

— Вы пишете любовные романы? — прочистив внезапно осипшее горло, спросила Анна Юрьевна.

— Я написал очень много отчётов, актов, протоколов… Так что, думаю, можно рискнуть и взяться за любовный роман, — отшутился Пётр Ильич.

Анна Юрьевна засмеялась и подумала, что она тоже написала очень много отчётов, актов и протоколов. Слишком много…

Трамвай громыхал сквозь вечерний город. Ночь снаружи, расцвеченная золотыми огнями фонарей и неонами рекламы, не могла пробиться в ярко освещённый салон. Салонный свет превратил окна в полузеркала — на город, который был виден в окна, накладывалось отражение салона трамвая — с сиденьями, пассажирами, кондукторшей. Создавался интересный эффект маленького мирка — мирка, который рядом, совсем близко. Всё, что осталось за пределами отражений в окнах трамвая, стало призрачным, нереальным. Зато своё отражение и отражение Петра Ильича Анна Юрьевна видела и в том окне, которое рядом с ней, и в том, которое через проход. И это двойное отражение создавало ощущение сверхреальности.

— О чём задумались? — спросил Пётр Ильич.

— О сюжете романа, — отшутилась Анна Юрьева и вдруг поняла, что это никакая не шутка. Ей действительно интересно, о чём мог бы быть этот роман.

Она взглянула на Петра Ильича и ей вдруг показалось… что у него усы «хэндлбары»… Сразу же вспомнила музыку, мужчину в чёрном, танец, розу… Но вспомнила так, словно всё это было в каком-то страшном сне. Словно бы мужчина был колдуном, зачаровавшим её…

Анна Юрьевна тряхнула головой и снова поглядела на Петра Ильича — он был гладко выбрит, усов, естественно, не было, просто так падала тень.

— Что-то случилось? — спросил Пётр Ильич и в голосе его послышалась тревога. — Вы побледнели, словно чёрта увидели…

— Извините, видимо, переработала опять… Чёрт-те что мерещится, — сказала Анна Юрьевна и, потирая лоб, смущённо улыбнулась, понимая, что это короткое видение безвозвратно разрушило магию ночного трамвая.

— Что ж вы так, Аннушка? Беречь себя надо! Вы ещё нужны этому миру, — сказал Пётр Ильич, и в его голосе прозвучало искреннее сочувствие.

— Да кому я тут нужна? — горько вздохнула Анна Юрьевна. — Умри я завтра, никто и не заметит. Разве что начальство помянет, и то — недобрым словом. Потому что графики дежурств полетят к чёртовой матери!

— Вы мне нужны, — тихо сказал Пётр Ильич и, немного помолчав, добавил: — И уверен, что не только мне…

Анна Юрьевна хотела что-то сказать, но все слова, скопившись в горле, образовали непреодолимый затор. Зато для слёз никаких препятствий не нашлось, и они рекой хлынули из глаз. Анна Юрьевна попыталась сглотнуть, прочистить горло, но у неё ничего не получилось, она судорожно всхлипнула, пытаясь сдержать слёзы.

Бесполезно.

Тёплые слова Петра Ильича растопили некую плотину, и вместе со слезами на свет божий выплеснулась накопленная годами боль одиночества. Анна Юрьевна безудержно заплакала. Боль, вместе со слезами потекла прочь, освобождая в душе место чему-то большому и древнему…

Пётр Ильич повторяя:

— Ну что вы, Аннушка?.. Что вы?.. — обнял Анну Юрьевну и прижал к себе. — Вот ведь дурак! Расстроил вас! — сокрушался он, гладя Анну Юрьевну по плечу и целуя её в макушку. — Простите меня, дурака, пожалуйста!

Анна Юрьевна хотела сказать, что он ни в чём не виноват, что она ему безмерно благодарна и даже счастлива! Но вместо этого хлюпала носом и, прижимая к себе букет альстромерий, рыдала чуть не в голос.

Она видела, что и кондукторша смотрит осуждающе, и пассажиры оглядываются, но ей было всё равно. Анна Юрьевна почувствовала, что рядом с Петром Ильичом она может быть слабой. И это такое счастье!

К тому моменту, когда записанный на плёнку голос объявил её остановку, Анна Юрьевна уже выплакалась.

Пётр Ильич вышел из трамвая первым и подал ей руку.

Трамвай, предупреждающе звякнув, уехал, увозя с собой сверхреальные отражения, и город сразу стал по-домашнему уютным.

Пётр Ильич взял руку Анны Юрьевны и положил на изгиб своей руки.

— Вы как хотите, но я доведу вас до дверей! — строго сказал он. — Не могу бросить женщину одну на улице в таком состоянии.

И они направились к пешеходному переходу. Несмотря на пустынную улицу, дождались зелёного сигнала светофора, перешли проезжую часть, ступили на тротуар и…

Только около своего дома, когда остановились рядом с нужным подъездом, Анна Юрьевна вдруг поняла, что она не говорила Петру Ильичу, где живёт.

«Вспомни, где он работает!» — сказала сама себе Анна Юрьевна.

«Ну и что?!» — ответила она себе и подняв букет, сквозь цветы поглядела на мужчину.

«Как знаешь! Моё дело предупредить!» — проворчала, сдаваясь, строгая половинка Анны Юрьевны — сквозь цветы Пётр Ильич улыбался мягко и смотрел заботливо.

Анна Юрьевна опустила букет. Мягкость и заботливость Петра Ильича остались.

С проснувшейся внезапно девчоночьей дерзостью и отчаянием, Анна Юрьевна предложила:

— Хотите кофе?

— Хочу, — сказал Пётр Ильич.

Анна Юрьевна открыла магнитным ключом дверь подъезда и махнула рукой, приглашая войти.

Пётр Ильич вошёл. Молча поднялись на лифте.

Уже открывая дверь квартиры, Анна Юрьевна сказала:

— Гостей я не ждала, как вы понимаете…

— Если не удобно, я могу уйти… — Пётр Ильич сделал шаг назад, и Анна Юрьевна вдруг испугалась, что он действительно уйдёт.

— Удобно, — поспешно сказала она и гостеприимно распахнула дверь.

Её строгая половинка пискнула: «Вы же почти не знакомы, а ты привела его домой!» Но Анна Юрьевна бросила ей на ходу: «Отстань!» и вошла в квартиру вслед за Петром Ильичом.

Пока мужчина не спеша разувался в прихожей, Анна Юрьевна быстро скинула туфли и прошла в комнату, оглядела её хозяйским взглядом, заметила на диване бюстгальтер с блузкой, убрала их в шкаф и повернулась к гостю, который деликатно стоял в прихожей.

— Проходите, садитесь… Я сейчас сварю кофе, — сказала она и метнулась на кухню.

Пётр Ильич прошёл в комнату. Но не успел он сесть в кресло, как она крикнула, высунувшись в дверь:

— А хотите, идёмте сюда!

Пётр Ильич поднялся и пошёл на кухню.

Кухонька была маленькой. Сразу у дверей стоял обеденный стол — небольшой — одному человеку есть за ним комфортно, двоим вполне можно, троим уже будет тесновато.

Дальше — в углу — стоял холодильник цвета металлик с магнитиками на дверце. На подоконнике в вазе уже радовались воде альстромерии — Анна Юрьевна первым делом поставила цветы в вазу. Вдоль третьей стены стоял кухонный гарнитур со встроенными электрической плитой и раковиной. Подвесные шкафчики были бежевого цвета, столы — шоколадного. Толстая столешница была сделана под розовый мрамор.

Пока Пётр Ильич, присев на табуретку, рассматривал кухню, Анна Юрьевна уже смолола кофе, насыпала в турку четыре чайных ложки — на две порции, налила воды из фильтра и поставила на разогретую к тому времени плиту. И принялась двигать туркой по плите, наблюдая за процессом.

Кофе нельзя давать закипеть. Едва пенка начнёт подниматься, турку нужно убрать с огня и дать кофе немного «успокоиться». После того, как пенка осядет, турку нужно снова поставить на огонь, и снова не дать закипеть. Потом ещё раз… Лишь после этого получится хороший кофе.

Вскоре по комнате поплыл чарующий аромат арабики.

Анна Юрьевна выключила плиту, переставила турку со свежесваренным кофе на холодную конфорку, достала из шкафчика две тонкие изящные чашечки и два блюдца.

— Вы будете кофе со сливками или чёрный? — спросила она у Петра Ильича.

— А вы какой любите? — спросил в ответ он.

— Я чёрный без сахара. Мне так больше нравится.

— И я тогда тоже буду чёрный без сахара…

Анна Юрьевна налила в чашечки кофе и пододвинула одну гостю.

— Волшебный, чарующий аромат! — восхитился он, подняв чашку и вдыхая кофейный запах. — Я так, наверное, заброшу чаи и перейду на кофе!..

Не успели Анна Юрьевна и Пётр Ильич сделать и по глотку, как запел, заверещал дверной звонок.

— Странно, что не домофон, — озадачено проговорила Анна Юрьевна. — Может, соседи? Хотя для соседей поздно уже… Может что случилось?

Звонок верещал так, словно случился пожар — настойчиво, призывно. Анна Юрьевна, извинившись, поспешила к двери и, не глядя в глазок, открыла…

В комнату ворвался её бывший муж Владимир. Он как всегда был одет с иголочки, чисто выбрит, модно подстрижен и пах дорогим одеколоном. Вот только был непривычно взъерошен и взбешён.

— Где он?! — с порога спросил Владимир и отстранив опешившую Анну Юрьевну, как ураган понёсся по квартире — в спальню, зал, на кухню. — Вот он, красавчик! — с иронией и ненавистью прошипел Владимир, останавливаясь на пороге кухни, опираясь на косяк и скрещивая руки на груди. Глаза его источали презрение.

— Володя, что случилось? — спросила Анна Юрьевна.

— А то и случилось! — Владимир, уперев руки в боки, резко повернулся к бывшей супруге. — Смотрю: идут голубчики… Ни стыда, ни совести… Я зна-ал!.. Зна-ал, что стоит мне уйти, как ты покатишься по наклонной, по рукам пойдёшь!.. Я всегда чувствовал в тебе это порочное… — Владимир неопределённо покрутил рукой.

— Ты что такое говоришь? — Анна Юрьевна растерялась.

— Вы, собственно, кто? — спросил опешивший Пётр Ильич.

— Мы, собственно, её муж! — Владимир, поворачиваясь к сопернику, изобразил поклон.

— Бывший, — негромко, но твёрдо сказала Анна Юрьевна.

— Что? — не понял Владимир.

— Бывший! — повторила громче Анна Юрьевна и вдруг улыбнулась.

Она и сама не понимала откуда взялось это её спокойствие и сила. Просто в какой-то момент увидела не разъярённого ревностью мужчину, а маленького обиженного мальчика, у которого в песочнице отобрали игрушку. Она вдруг поняла, что он больше не имеет над ней власти, она свободна от него и от его мнения.

— Мужья не бывают бывшими, дура! — взвился уязвлённый Владимир, однако ощущалось, что он не чувствует уверенности — будто никак не может нащупать опору.

— Что вы себе позволяете? — Пёрт Ильич встал. — Анна Юрьевна, она… она замечательная!

— А ты сиди! С тобой я потом разберусь! — рявкнул Владимир Петру Ильичу.

— Правда, что ли? — усмехнулась Анна Юрьевна. — Я бы на это посмотрела…

Владимир остановился и уставился на жену.

— Посмотрела?! Посмотрела… — Казалось, Владимир поперхнулся словами Анны Юрьевны. Он некоторое время с недоумением смотрел на свою бывшую супругу, потом спросил уже другим тоном: — Ты понимаешь, что порочишь моё имя?! — в его голосе прозвучало скорее удивление, чем вопрос.

— И чем же? — с усмешкой спросила Анна Юрьевна.

— Ну… ты и другой мужчина… — уверенности в голосе Владимира почти не осталось.

— Да ты что?! — Казалось, уверенность перетекала от Владимира к Анне Юрьевне — чем больше он терял почву под ногами, тем увереннее становилась она. — А твоя новая жена знает, что ты здесь? — спросила Анна Юрьевна и кивнула на безымянный палец бывшего мужа, украшенный обручальным кольцом.

Владимир спрятал руку в карман и затравленно огляделся. Взгляд его зацепился за букет на подоконнике. Ненависть с новой силой вспыхнула в его глазах. Он шагнул к окну и протянул к цветам руку, его пальцы были скрючены. Казалось он вытаскивает наружу остатки силы, чтобы уничтожить альстромерии, а с ними и весь этот ненавистный мир. Но, сделав ещё шаг, Владимир упал без чувств.

— Что с ним?! — растерялся Пётр Ильич и посмотрел на Анну Юрьевну.

В маленькой кухоньке типовой многоэтажки стояла красивейшая женщина, прекрасная древней, изначальной красотой. В маленькой кухоньке стояла королева.

Проведя кончикам языка по губам, Анна Юрьевна пожала плечами.

— Не знаю, — ответила она. — Он никогда раньше таким не был.

Глава 10

Марта и Полина после магических обрядов поднимались по ступенькам из подвала совсем замученными. И магические обряды, и зельеварение, которое предшествовало обрядам, были тоже индивидуальными занятиями. Преподаватели что-то рассказывали, о чём-то спрашивали. Под конец магических обрядов подруги уже совсем измучались и мало что понимали. Им очень хотелось спрятаться в какое-нибудь укромное место и поговорить, проанализировать, продумать, как вести себя в этом чужом для них мире, определиться, наконец, продолжать ходить на занятия или взбунтоваться и потребовать, чтобы их отправили домой.

Но словно нарочно возможности поговорить, обсудить занятия и то, что на них происходило у Марты с Полиной не было. Даже в своей комнате они больше не могли чувствовать себя свободно… К тому же чем больше девушки уставали, тем сильнее Марта ощущала свой горб — спина не просто болела, она постоянно ныла, её ломило, и это заставляло Марту горбиться ещё сильнее. По ступеням, а потом по коридору Марта шла хмуро, и лишь глаза блестели всё ярче.

Полина тоже устала. Она поблёкла вся, золотистые волосы разлохматились, платье путалось в ногах, каблуки уже не стучали звонко и задорно, а всё чаще шаркали. Полина плелась позади Марты и ныла:

— Если нас сейчас ещё на какую-нибудь лекцию отправят, то я умру.

Марта шла молча. Но на её лице было написано, что она сама готова помочь Полине умереть, если та не перестанет ныть. Марта пыталась мысленно собрать все преподавательские провокации и проанализировать их. Но она слишком устала. Зельеваренье, а особенно магические обряды выжали её как губку.

Зельеварение преподавала ведьма Аглая. Именно так она представилась подругам и именно так было написано на листке, который Анжелика дала им утром, и который Полина затолкала в карман и вспомнила только после прорицания, когда подруги решили не испытывать судьбу — не дожидаться Анжелику, а поискать нужный кабинет самостоятельно. Полина обнаружила в платье карман, о котором она забыла, сунула в него руку и… вытащила листок с расписанием…

Кабинет зельеварения напоминал химическую лабораторию с большим столом в центре, на нём стояли реторты, пробирки, колбы, тигели, горелки. Над столом висела вытяжка, сбоку возвышался вакуумный шкаф, в шкафах у стен в определённом порядке располагались котлы, котелки, котелочки… в другом шкафу — банки, баночки, бутыли, бутылки, флаконы, фиалы… В нескольких шкафах хранились всевозможные ингредиенты. Ещё один шкаф был большим холодильником.

Несмотря на стереотип о том, как должна выглядеть ведьма, на лице Аглаи не было бородавок, нос у неё был аккуратный, а вовсе не крючком. Лицо круглое, зелёные глаза широко поставлены. Около глаз и в уголках губ морщинки, которые показывали, что Аглая добродушная улыбчивая женщина. Длинные волосы, тронутые сединой, были собраны на затылке в шишку. Лет ей было на вид сорок — сорок пять. Одета она была просто — встреть девушки её в городе и внимания не обратили бы.

Аглая спокойно рассказывала о традициях зельеварения и о том, что, когда святая инквизиция жгла ведьм, на самом деле это мужчины — аптекари и врачи убирали конкурентов — ведуний. «Это была одна из самых кровавых войн за рынок в сфере лекарских услуг, — говорила ведьма Аглая. — Люди не хотели идти к врачам и покупать препараты в аптеках. Они предпочитали знахарок и травниц. Вот мужчины и устраняли конкурентов тем способом, который им доступен, то есть, мечом и огнём…»

Аглая рассказала почему Марте и Полине необходимо с особой внимательностью отнестись к её урокам. Зельеварение — это основа магического мира. Ни одно заклинание, ни один обряд, ни один ритуал не будет иметь нужной силы, если его не подкрепить зельем.

И как бы между прочим Аглая, глядя на Марту и её горб, сказал:

— Если вы не принимали никаких зелий, то снять заклятие будет очень просто…

На вопрос Марты, сможет ли Аглая сейчас убрать этот уродский горб, Аглая ответила:

— Могу, конечно. Но вы тогда не научитесь справляться с такими заклятиями самостоятельно.

— С чего начать? — спросила Марта.

— С основ, — ответила ведьма Аглая и начала рассказывать о назначении инструментов и видах зелий.

Никакого другого преподавателя Марта не слушала с таким вниманием и упоением. Полина же наоборот, скучала и вздыхала.

Кабинет магических обрядов находился в подвале и представлял из себя огромный зал — каменный и мрачный, с широкими колоннами, поддерживающими потолочный свод, освещённый горящими факелами, вставленными в специальные держатели на стенах. Звук многократно отражался от голых стен и купольного потолка и тем самым усиливался. Никаких столов, никаких шкафов в кабинете магических обрядов не было. Зато на каменном полу была начертана вписанная в круг пентаграмма с символами по углам пятиугольника.

Марта с Полиной остановились, едва увидели пентаграмму. В памяти и одной, и второй всплыли события годичной давности: сатанинские секты и скандалы вокруг них — в новостях говорили о человеческих жертвоприношениях и чёрных мессах, посвященных Сатане. А уж как интернет гудел!.. Подруги хоть и не интересовались темой, но всё время натыкались на посты соответствующего содержания.

И вот теперь перед ними была пентаграмма! В мрачном подвале! В каком-то странном университете магии…

Девушки не на шутку испугались и готовы были сбежать, несмотря на все магические контракты. Но дверь за ними захлопнулась, заставив подруг подскочить от страха и прижаться друг к дружке.

Марта с Полиной с ужасом смотрели то на закрытую дверь, то на пятиконечную звезду в круге и поэтому не сразу увидели преподавателя. И вздрогнули от голоса, гулко разнёсшегося под сводами зала. Голоса знакомого, и в то же время сильно искажённого многократным отражением.

— Так-так-так! Поле в марте, поле в марте… Девушки, вы выглядите просто очаровательно!

Подруги уставились на преподавателя. Полина — неосознанно поправив свои роскошные волосы, а Марта — сгорбившись ещё сильнее.

В свете неровного огня по ту сторону от пентаграммы стоял мужчина в длинном чёрном атласном плаще с капюшоном, из-под полы которого выглядывали носки берц.

— Как я рад вас видеть! — сказал мужчина и приветственно раскинул руки.

Рукава плаща немного задрались, и стало видно, что у него на левой руке часы в металлическом браслете.

Мужчина откинул капюшон, и девушки узнали Серафимовича.

Серафимович залихватски подкрутил свои «хэндлбары» и сделал приглашающий жест.

— Ну что вы стоите? Проходите! У нас сегодня большая программа! Ну же?!

Марта с Полиной продолжали стоять, боясь пошевелиться.

— Не бойтесь девушки. Вам ничего не грозит! Разве что, большое, яркое магическое будущее… Ведь вы студентки МОЕГО факультета!

Но Марта с Полиной продолжали стоять не в силах сделать и шага в сторону пентаграммы.

Серафимович щёлкнул пальцами, подтянув руки к груди, и девушки почувствовали, как их потянуло к нему — не сильно, но довольно ощутимо. Посопротивлявшись, они поддались притяжению, но как могли старались обойти пентаграмму, не заступить за линии.

Глядя на старания девушек, Серафимович весело рассмеялся:

— Это всего лишь пентаграмма! — сказал он, отсмеявшись. — Просто рисунок на асфальте! И он ничего не значит, пока вы не наполните её смыслом. Так что, ступайте смелее.

Серафимович явно наслаждался и смятением подруг, и их неуверенностью, а особенно — тем, как они выглядели.

Марта взглянула на преподавателя и выпрямилась, насколько позволял горб.

— Идти в пентаграмму? — с усмешкой спросила она. — Но вы сами говорили, что тут никому нельзя верить!

— Эх, видимо, вы приняли мои слова буквально, — притворно вздохнул довольный Серафимович. — Если вы абсолютно ничему не будете верить, как же вы будете учиться?

— А если мы не будем учиться? — спросила Марта. Она была немного обескуражена и спорила скорее по привычке спорить.

— Тогда я вам не завидую, — сказал Серафимович просто. И добавил: — Вам нужно научиться различать чему верить, а чему нет.

— И как же мы этому научимся? — спросила Полина. Она предпочитала верить людям, и её часто обманывали.

— Рискуя, наблюдая, делая выводы, — Серафимович пожал плечами. — Я ведь действительно не хочу для вас ничего дурного.

— Поэтому вы сделали меня горбатой? — спросила Марта.

— Вы легко справитесь с этим заклятием, — отмахнулся Серафимович. — Вам только нужно учиться прилежно и всё.

То, что кое-какие знания могут быть полезными, Марта уже поняла и поэтому слова преподавателя не вызвали отторжения. Единственное, что её во всей этой истории не устраивало, так это способ, которым он затащил их в университет. Возможно, если бы Серафимович объяснил хорошенько, рассказал бы об университете магии и о тех преимуществах, которые даёт обучение тут, может тогда она и согласилась бы учиться…

«Кого я обманываю?! — сказала сама себе Марта, вспоминая встречу с Серафимовичем на концерте. — Ни за чтоб не согласилась!»

— Это… — Серафимович кивнул на горб, — всего лишь дополнительный стимул… и… наказание. Чтоб поменьше болтали всякие глупости.

Марта вздрогнула и, вспоминая о чём они с Полиной болтали перед сном, внимательно посмотрела на Серафимовича, потом на Полину.

Полина была совершенно растеряна. Она уже хотела спросить, когда это они болтали, ночью что ли, когда спали, но Марта сжала руку подруги, и Полина опустила глаза и не стала ничего спрашивать.

Не дождавшись от девушек вопросов, Серафимович сказал:

— Что ж, думаю, вступительную часть можно считать законченной. Переходим непосредственно к занятиям. Как я уже сказал, сама по себе пентаграмма ничего не означает. Всё зависит от того, кто и с какой точки зрения на неё смотрит и для каких целей использует. Например, посмотрим с точки зрения астрономии. Если мы будем в течение года наблюдать за Венерой, и отмечать на небосклоне траекторию движения этой планеты, то мы получим пентаграмму. Первые известные учёным изображения пентаграммы датируются примерно 3500 годом до нашей эры. Они были найдены археологами при раскопках развалин древнего города Урука и представляли собой нарисованные на глине пятиконечные звёзды. Учёные считают, что на этих глиняных табличках результаты астрономических наблюдений за Венерой. В Древнем Египте пентаграмма символизировала звёзды и называлась «звездой псоглавого Анибуса»…

— Какое отношение Венера имеет к сатанистам? — спросила Полина.

— Венера? Никакого, — ответил Серафимович.

— А как тогда получилось, что… — начала спрашивать Марта, но Серафимович не стал слушать вопроса.

— Я ж говорю, всё зависит от того, кто и с какой целью смотрит на пентаграмму. Без наблюдателя это просто рисунок на асфальте.

Девушки недоверчиво переглянулись — слишком много в новостях говорилось о сектантах и их обрядах.

— Вы бы поменьше читали жёлтой прессы, — вздохнул Серафимович. — Во всяком случае, пока не научитесь отличать ложь от правды.

— И в чём правда пентаграммы? — спросила Марта.

— В том, — ответил Серафимович, — что в Древнем Вавилоне вера в оберегающие свойства пентаграммы была так глубока, что её изображали на дверях магазинов и складов, чтобы уберечь товары от порчи и кражи. А правители выбирали пентаграмму знаком власти, например, ставили на печати. И не только в Древнем Вавилоне, но и Александр Македонский использовал пентаграмму на своих печатях. Археологи нашли при раскопках…

Марта отметила, как Серафимович слегка усмехается всякий раз, когда говорит об археологах.

— Есть версия, что пентаграмма символизирует богиню плодородия и плотской любви, войны и распри Иштар. Она олицетворяла планету Венеру… Ну, с Венерой всё понятно…

— А почему Венера и война? — спросила Марта, она сама не заметила, как ей стало интересно.

— Потому что Венера и утренняя звезда, и вечерняя. Утром — воюем, вечером — любим. Это так по-человечески… — Серафимович снова снисходительно улыбнулся.

— Вы так говорите, как будто вы не человек, — прокомментировала усмешку преподавателя Марта.

Он пристально посмотрел на неё и продолжил лекцию как ни в чём ни бывало.

— Есть ещё одна версия использования пентаграммы — как отличительного знака принадлежности к сообществу или закрытой группы. Например, пифагорейцы… Они учили, что мир состоит из пяти взаимосвязанных элементов: огня, воды, воздуха, земли и эфира. Они в углах пентаграммы ставили пять букв: ύδωρ — вода, Γαια — земля, ίδέα — идея или дух, έιλή — огонь и άήρ — воздух. — Серафимович поочерёдно показал на начертанной на полу пентаграмме сначала на самый верхний угол, потом на левый верхний, на правый нижний, верхний правый и нижний левый. — Пентаграмму, как отличительный знак использовали гностики — для них это был символ интеллектуального могущества. Пентаграмма есть и в символах тамплиеров. В средневековом западном христианстве она стала напоминанием о пяти ранах Христа: от тернового венка на лбу и от гвоздей на руках и ногах… В арабских манускриптах пентаграмма, заключённая в круг, — Серафимович указал на круг на полу, — называлась «Печатью царя Соломона». Кстати, печать Соломона активно использовалась средневековыми европейскими магами. Вписанная в круг пентаграмма с символами пяти элементов: огня, воды, земли, воздуха и эфира — в углах, и вписанным в пентаграмму человеком — такая пентаграмма является символом микрокоссма — знака оккультной духовной работы на материальном плане.

— Столько всего… — восхитилась Марта. — Я и не знала…

— А как же с сатанистами? — спросила Полина.

— Это одно из самых молодых использований пентаграммы. В 1854 году Элифас Леви в книге «Учение и ритуал Высшей магии» использовал перевёрнутую пентаграмму для обозначения Сатаны. Он писал: «Пентаграмма с двумя восходящими концами представляет Сатану в виде козла на шабаше; когда восходит один конец — это знак Спасителя». Перевёрнутая пентаграмма называется Зеир Анпин.

— Это что получается? Больше пяти тысяч лет пентаграмма защищала, а символом сатанистов служит меньше двухсот лет, и уже о защите мало кто помнит, но все знают о сатанистах… — прокомментировала Марта и покачала головой.

— Я в вас не ошибся! — сказал довольный Серафимович.

Глава 11

Казалось, урок с Серафимовичем пролетел как одно мгновение. Марта с интересом слушала и понимала, что он много знает и умеет, многое повидал. И в общем-то может интересно рассказывать… И как бы она к нему не относилась, а не оценить его было невозможно. И ей хотелось разобраться в своих мыслях и чувствах, её снедало противоречие: с одной стороны, он обманом затащил их в этот университет, сделал её горбатой, а с другой — Марта уважала умных людей. И как теперь относиться к Серафимовичу, она не знала…

Поэтому, когда Полина в коридоре начала ныть про то, что устала, и что если их пошлют ещё на одну лекцию, то она умрёт, Марте захотелось ей помочь умереть.

Собственно, к нытью подруги Марта привыкла. Это была особенность характера Полины. Она ныла по поводу и без повода. Но стоило чему-то случиться, и от нытья не осталось и следа. И Полина в момент оказывалась готова к бою… Марта знала это наверняка — подобное не раз случалось за время их знакомства и дружбы. Слёзы высыхали с такой скоростью, что Марта не переставала удивляться — вот только что Полина плачет, а через миг уже разъярённая львица готова броситься в атаку.

Поэтому Марта и не удивилась, когда скорее почувствовала, чем увидела, как Полина выпрямилась. Походка рыжеволосой подруги вдруг стала летящей, каблучки звонко застучали…

Глянув сначала на Полину, а потом проследив за её взглядом, Марта сама поскорее попыталась расправить плечи, но горб не позволил ей этого, и у неё в сердцах вырвалось:

— Будь ты проклят, Серафимович!

Дело в том, что навстречу девушкам шагал Бард — лаборант Февроньи Статс.

Он шёл не спеша, одет был всё так же: в чёрный свитерок и брюки. В руках он бережно держал толстый фолиант и казалось, был полностью сосредоточен на нём.

Полина замедлила шаг, в то время, как Марте захотелось побыстрее пройти мимо, чтобы Бард её такой не увидел, потому как избавление от горба — дело времени. Но и бросать подругу было неудобно, поэтому Марте пришлось сдержать шаг…

Наконец, когда до встречи с высоким блондином оставалось несколько шагов, Полина заступила ему дорогу.

— Здравствуйте! — обратилась она к Барду, улыбаясь своей самой обаятельной улыбкой. — Мы с подругой немного заблудились. Вы не могли бы показать нам, где столовая?

— Так вы идёте не в ту сторону, — ответил Бард. Голос у него был бархатный и очень приятный. — Пойдёмте, я вас провожу. Мне всё равно по пути.

— Ох, как это здорово! — защебетала Полина, легко разворачиваясь и пристраиваясь рядом с Бардом.

Марта исподлобья посмотрела на подругу, потом на лаборанта Февроньи Статс, и немного приотстав, пошла вслед за ними. Потому что, во-первых, нельзя бросать подругу, а во-вторых, действительно пора перекусить — когда ели с Анжеликой, то Марта не наелась — так, куски похватала… А теперь и вовсе проголодалась… Да и Бард…

Хотя, что Бард? Нужно как можно скорее изучить все эти магические науки, чтоб побыстрее освободиться от горба и покинуть ненавистные стены.

Полина всю дорогу щебетала: то восторгалась университетом, и тем, как тут всё удивительно и волшебно, то расспрашивала Барда о каких-то ничего не значащих мелочах.

Бард сначала был немногословен, а потом разулыбался и вскоре уже поглядывал на Полину заинтересованно и немного оценивающе.

А когда Полина сказала, что ей очень нравится тут учиться, и она рада, что попала сюда и мечтает остаться в университете, где работают такие замечательные преподаватели и такие умные лаборанты, Марта не сдержалась и громко фыркнула.

Бард оглянулся и, казалось, впервые увидел, что она идёт с ними. Он окинул Марту пристальным взглядом, и она съёжилась, как будто это был не взгляд простого лаборанта, а взгляд властелина на своего провинившегося подданного. И то, что властелин увидел своего подданного, ничего хорошего последнему не сулило.

— Извините, — сказала Марта, — Это я своим мыслям…

Бард ещё немного поглядел на Марту, словно запоминая её для каких-то своих целей и с приветливой улыбкой повернулся к Полине.

Полина словно зачарованная смотрела на Барда влюблёнными глазами и, казалось, не заметила заминки.

А Марта, когда Бард отвернулся, потёрла лицо, пытаясь снять наваждение — ей на миг показалось, что за личиной высокого симпатичного блондина скрывается кто-то другой, кто-то тёмный и опасный, кто-то, кто полон ненависти ко всему живому.

Снова взглянув на Барда Марта увидела всё того же лаборанта и списала своё видение на разыгравшееся воображение. Ещё бы! Им целый день говорили про магию. Не мудрено начать видеть в обычных людях монстров… Тем более, что Бард такой симпатичный и так улыбается её лучшей подруге, в то время, как у самой Марты — горб…

Но размышления Марты, как и щебетания Полины были недолгими. Бард остановился и, указав на знакомую уже девушкам дверь, сказал:

— Вот тут столовая. Приятного аппетита!

И, прежде чем уйти, снова глянул на Марту.

— Ах, какой красавчик! — восторженно пропела Полина вслед уходящему лаборанту. — Он просто замечательный! Я влюблена с первого взгляда! Мне определённо тут нравится! Я думаю, у нас всё получится…

— Мне кажется, — задумчиво сказала Марта тоже глядя в спину Барду, — что он… не тот, за кого себя выдаёт… — Марта старалась подбирать слова. — Мне кажется, от него… нужно держаться подальше… Мне кажется, он опасен…

— Ах, подруга! — поправляя свои роскошные волосы, снисходительно ответила Полина. — Когда кажется, креститься надо! Бард просто душка! Такой красавчик! А ты… — Полина приостановилась, тоже подбирая слова. — Ты просто сердишься, что он на меня обратил внимания, а не на тебя. Всё же гад этот Серафимович, так изуродовать тебя!

Тут Марта была полностью согласна с Полиной — Серафимович гад и сволочь! И она уже готова была съязвить по его поводу, но… прикусила язычок. Невинные шутки перед сном имели последствием горб. А ведь накануне вечером подруги были уверены, что они в комнате одни и никто не слушает их ничего не значащий трёп. А сейчас… Да ещё и в коридоре…

И если за простой трёп Марта получила такой «подарочек», то что будет, если они осознанно начнут полоскать имя декана? Нет, нужно сначала во всём разобраться.

В столовой было много народу — почти все столики заняты. На каждом столике красовался небольшой букетик из кремовых мини-гербер, белых альстромерий и фиолетовых ирисов.

Марта с Полиной в восхищении переглянулись — цветы были великолепны.

— Интересно, где они столько цветов взяли? — спросила Марта.

Полина пожала плечами.

— Какая разница? Это так очаровательно! Чувствуешь, какой тонкий приятный аромат? Мне определённо тут нравится — всё больше и больше!

— То-то и оно! — вздохнула Марта. — Даже портреты на стенах теперь милые… — И огляделась в поисках рыжего кота.

Девушки взяли разносы. Управлялась на раздаче всё та же розовощёкая кухарка Мавруша, и по её виду совсем не чувствовалось, что она только что обслужила всех тех студентов, которые ели сейчас за столами. Казалось, усталость ей совершенно не свойственна.

Кухарка улыбнулась Марте и Полине, как старым знакомым и спросила:

— Что будете?

— Ой, отбивные были такими вкусными! И салатик тоже! Мы просто в восторге! Можно их снова?.. — защебетала Полина.

Марта с одобрением посмотрела на подругу. Она не помнила вкуса тех отбивных и салата и не знает, вкусными они были или нет. И Полина тоже жаловалась, что проглотила еду, не распробовав как следует. Но хорошие отношения с любым человеком в этом университете никогда лишними не будут. Поэтому, когда кухарка спросила у Марты, чего она хочет, Марта не задумываясь сказала:

— Божественных отбивных и амброзию в салате!

В результате, у Марты и Полины на разносах оказались самые сочные и хорошо прожаренные отбивные и самые свежие салаты…

Уединяться особенно было негде, и девушки сели за свободный столик на двоих.

Марта взяла вилку с ножом и удивлённо покрутила их.

— Это серебро, что ли? — спросила она у Полины. — Я в тот раз и не рассмотрела как следует…

— Похоже на то, — согласилась Полина. — Всё-таки тут хорошо!

— А кто несколько минут назад хотел умереть, если ещё какие-нибудь занятия будут? — усмехнулась Марта.

Полина достала из кармана листочек с расписанием и не разворачивая повертела им перед собой.

— На сегодня всё!

— Ты уверена? — поддела её Марта, хотя точно знала, что магические обряды были последними.

Полина торжественно развернула листочек и победно показала записи Марте.

— Смотри!

Марта глянула и побледнела.

— Что там? — увидев странную реакцию подруги, спросила Полина и посмотрела на листок с расписанием.

Там появились ещё две строчки: «Заговоросложение. Руководитель профессор Ива Медлибор» и «Пленэр — подготовка к Бельтайну. Руководитель профессор Виолетта Марковна».

— Но как? — спросила расстроенная Полина.

Марта вздохнула.

— Давай кушать, подруга и поменьше болтать. Похоже, тут все слова так или иначе отражаются в реальности. Мы с тобой пошутили вчера перед сном насчёт Серафимовича, и утром у нас изменилась внешность. Сейчас порадовались, что занятия закончились, и вот две новых строчки в расписании…

— Мне кажется, ты слишком подозрительна и преувеличиваешь… — засомневалась Полина.

— Ну… Один раз — случайность. Два — совпадение. Три — закономерность… Будем проверять? — предложила Марта.

Ей и самой хотелось проверить догадку. Но было страшно — результат предсказать невозможно.

Полина наморщила лобик и задумалась, потом её взгляд озарился мыслью, и она спросила:

— Так это что, здесь всё пропитано магией, даже слова?

— Похоже на то, — пожала плечами Марта. — Давай кушать, пока опять что-нибудь не случилось. А то останемся голодными. У меня после завтрака с Анжеликой… — Марта замолчала на полуслове.

— Что? — спросила Полина и заозиралась.

В их сторону решительно шагала Анжелика.

Подруги сидели и молча смотрели, как она на ходу взяла стул от соседнего столика, подставила его к столику Марты с Полиной и села. Поглядев исподлобья на девушек, она спросила:

— Вы уже увидели новые строчки в вашем расписании?

Марта и Полина молча кивнули.

— Обычно новичкам в первый день дополнительных занятий не дают, но, видимо, вы хорошо себя проявили, — Анжелика усмехнулась. — Поэтому вас допустили к Бельтайну. Обеих.

— Как-то ты это так сказала, что у меня мурашки по телу побежали, — прокомментировала слова старосты Полина.

Анжелика вздохнула и сочувственно посмотрела на Полину.

— Если бы до Бельтайна вы проучились тут хотя бы несколько месяцев, а так… Не мурашки должны бежать у вас по телу, а огромные мураши.

— А что такое Бельтайн? — спросила Марта.

Анжелика пожала плечами и посмотрела на Марту так, будто та спросила очевидную вещь.

— Бельтайн и Вальпургиева ночь накануне — это праздник плодородия и любви между богом и богиней. Нас ждёт большой шабаш. Он будет уже через три дня — 1 мая. Мы будем жечь костры, водить хороводы, общаться с духами предков и с духами природы. Тут бы по-хорошему нужно уметь управлять силой, хотя бы ради техники безопасности… потому что приоткроются границы между мирами…

— Может, нас просто зрителями… — начала Марта.

— На шабаше зрителей не бывает! — перебила её Анжелика. — После обеда пойдёте на заговоросложение к Иве Медлибор. Это в правом крыле, — Анжелика махнула рукой, в какую сторону нужно будет идти. — Он тот ещё зануда, но своё дело знает. А потом к Виолетте Марковне. Вам повезло, что она будет готовить вас к Бельтайну. Она очень опытная. Слушайте их обоих внимательно. Может так оказаться, что то, что они скажут спасёт ваши жизни.

Марта с Полиной притихли.

Анжелика с шумом отодвинула стул и встала. Потом вдруг наклонилась и быстро сказала:

— Учитесь! Здесь двоечники не выживают.

Анжелика развернулась было идти, но Марта спросила её:

— Ты всегда появляешься в нужный момент. Как ты нас находишь?

— Так же, как и у тебя горб, а у неё, — Анжелика кивнула на Полину, — смазливое личико, что, кстати, для Бельтайна не очень хорошо.

— Почему? — испугалась Полина.

Но Анжелика только усмехнулась в ответ и, бросив:

— Скоро узнаешь! — направилась к выходу.

Подруги молча следили за ней, но того, как она вышла из столовой — не заметили. Анжелику закрыли несколько девушек студенток, идущих ей навстречу, в следующий миг Анжелики в столовой уже не было.

— Какие-то эти отбивные и этот салат проклятые, — сказала Марта и отодвинула тарелку. Но увидев, что Полина вот-вот расплачется, снова притянула еду и сказала: — Надеюсь, больше нам никто не помешает обедать. Ешь, подруга! — И добавила уже другим тоном: — Я тебя ни за что не оставлю, а вместе мы справимся хоть с кем! В крайнем случае буду отпугивать злодеев своим горбом!

Полина сначала фыркнула, а потом не удержалась и рассмеялась.

— Ну вот и хорошо! — Марта улыбнулась. — Ешь! Думаю, силы нам понадобятся.

Глава 12

Возвращались в свою комнату Полина и Марта хмурыми и выжатыми настолько, что сил не было даже разговаривать. Они прошли через гостиную, сиявшую утром солнцем и радовавшую светом, прошли мимо картин.

Марта задержала взгляд на картине, которая обозначала коридорчик в комнату Анжелики. Теперь горящую на костре ведьму Марта воспринимала совсем иначе. Получалось, картина символизировала то, как Анжелика попала сюда. Хотя, конечно, её не сжигали, но… Не обязательно действие должно быть совершено, иногда достаточно обозначить его. Ведь, несмотря на то, что костра как такового не было, страдания Анжелики и её страх были настоящими и сильными.

Эта безумная и ужасная сцена, когда пьяные одногруппники во главе с любимым парнем тащат Анжелику на улицу и кричат: «На костёр её!», встала перед глазами Марты во всей своей неприглядности. Конечно, можно рассматривать всё это как идиотскую студенческую шутку, вот только Марта видела, какое потрясение испытала Анжелика, и относиться к произошедшему как к шутке не могла. Она тяжело вздохнула.

— Ужасно, правда? — спросила Полина.

Марта оглянулась и поняла, что они уже некоторое время стоят, и что подруга тоже рассматривает горящую на костре ведьму.

Полина между тем продолжила:

— Она ведь, которая на картине, на Анжелику чем-то похожа…

Марта пригляделась — да, сходство есть. Только девушка на картине… Марта задумалась, подбирая слова…

— Да, сходство есть… — сказала она. — Только девушка на картине более ранимая и не такая жёсткая, как Анжелика.

— Станешь тут жёсткой, — вздохнула Полина и добавила: — Пойдём?

И первая двинулась к своему коридорчику. Марте ничего не оставалось делать, как пойти следом.

Перед тем, как шагнуть вслед за Полиной сквозь пелену, Марта бросила внимательный взгляд на четырёх нимф, танцующих под музыку козлоного Пана, и чуть-чуть приотстала от подруги.

И тут раздался голос:

— Подожди!

Марта вздрогнула от неожиданности и обернулась.

Ещё миг назад гостиная была пустой, и вот уже позади Марты стоит Анжелика и протягивает ей листок бумаги.

Марта растерялась.

— Вот ваше расписание на завтра, — сказала Анжелика и подняла листок повыше.

Марта машинально взяла его. Она только что раздумывала о судьбе Анжелики, и вот она Анжелика собственной персоной.

Возникло некоторое чувство неловкости. И Марта, чтобы разрушить его, ответила осипшим вдруг голосом:

— Спасибо, — и откашлялась, прочищая горло.

Анжелика кивнула и… осталась стоять, словно разговор ещё не закончен, словно она хотела сказать что-то ещё. Но смотрела на Марту и молчала.

Марта молчала в ответ.

Конечно, у неё к Анжелике было много вопросов, но встреча произошла так внезапно, что Марта оказалась не готова задать их.

По Анжеликиному лицу было видно, что и у неё есть вопросы к Марте, и есть что сказать горбатой девушке, о чём предупредить её… Но слова не звучали.

Так и не решившись сказать задуманное, Анжелилка развернулась на каблучках и отправилась к коридорчику, отмеченному ведьмой, горящей на костре.

Марта ещё некоторое время смотрела ей вслед, а потом тряхнула головой, скидывая странное оцепенение и шагнула в пелену.

Мысли вернулись в прежнее русло, и, открывая дверь в свою комнату, Марта уже думала: «С Анжеликиной картиной всё понятно — был такой случай в её жизни, из-за него Анжелика попала сюда, в университет магии. А вот что означают танцующие нимфы, неясно».

Когда Марта зашла в комнату, Полина уже плескалась в душе. Вещи её по обыкновению были разбросаны по комнате. Марта задумчиво взяла платье Полины и повесила его на спинку стула.

Расправляя платье, Марта обнаружила, что всё ещё сжимает в руке листочек с расписанием, который ей дала Анжелика. Марта повернулась к столу, чтобы положить листок, и тут увидела, что на столе, на котором утром было пусто, теперь высятся две стопки учебников и тетрадей, рядом с ними лежат ручки и карандаши с линейками.

Марта подошла, посмотрела — учебники в обеих стопках были одинаковыми, по тем предметам, которые девушки изучали сегодня. Марта полистала их и отложила в сторону.

Когда откладывала книгу, то нечаянно столкнула тетрадь, та упала и раскрылась на первой странице. Марта увидела надпись: «Студентка 1 курса университета магии, факультет ведьмовства Полина Вересова. Предмет: «Заговоросложение». Преподаватель профессор Ива Медлибор. Домашнее задание: составить заговор на удачу»

Марта положила тетрадь обратно в стопку, поняв, что эта стопка предназначается Полине, и подошла ко второй, взяла первую попавшуюся тетрадь, раскрыла. Там было написано: «Студентка 1 курса университета магии, факультет ведьмовства Марта Воронова. Предмет: «Истории магии». Преподаватель профессор Февронья Статс. Домашнее задание: написать реферат об использовании магических символов».

Марта была в шоке. Она была уверена, что на сегодня учёба закончилась, а оказалось — далеко нет.

Взяла следующую тетрадь. Там значилось: предмет «Заговоросложение». Преподаватель профессор Ива Медлибор. Домашнее задание: составить заговор на защиту от привидений.

Третья тетрадь была по травоведению, нужно было написать реферат по лечебным свойствам ромашки аптечной. Запись в четвёртой тетради гласила, что для подготовки к Бельтайну нужно выучить ритуал вызывания покровительствующего духа… По зельеварению выучить рецепт приготовления успокоительной настойки… По прорицанию — написать реферат по использованию магических кристаллов в практике средневековых предсказателей…

Марта в изнеможении опустилась на стул.

Из ванной вышла разрумянившаяся Полина.

— Ты чего там сидишь? — спросила она у Марты.

— Ох, подруга, у нас с тобой тут домашнего задания выше крыши!

— Какого задания? Откуда? Нам никто ничего не задавал!

— Ещё как задали! Тут неделю учить… так, а какие предметы у нас завтра?

Марта развернула листочек. Предметы были те же, что и сегодня, плюс ещё один предмет — ритуальные песни. И вести их будет профессор Прохор Сиявуш.

Марта бессильно опустила голову на стол.

Полина подошла к ней и взяла листочек с расписанием, посмотрела, словно Марта могла ошибиться и прочитать совсем не то, что там было написано, потом взяла тетрадь Марты.

— Твои вон там, — сказала Марта и кивнула в сторону Полининой стопки.

Марта тяжело вздохнула, взяла первую попавшуюся тетрадь, открыла её, нашла соответствующий учебник, нашла нужную тему и начала читать. Потом взяла ручку и стала записывать в тетради.

— Ты что, будешь сейчас делать всю эту домашку?! — ужаснулась Полина.

— Ага! И ты тоже будешь, — ответила ей Марта.

— Сегодня?.. — На лице Полины было написано искреннее страдание.

— Думаю, да, подруга! — совершенно серьёзна ответила Марта.

Она уже справилась с отчаянием и приняла решение. Но посмотрев на совершенно раскисшую Полину, сказала:

— У нас нет выбора… — и ткнув ручкой в свой горб добавила: — Как видишь, у них есть хорошие способы убеждения.

Полина с ужасом посмотрела на Марту и пододвинула стул.

Очень быстро выяснили, что по всем предметам задания для Марты и для Полины отличаются.

Спустя какое-то время Полина застонала:

— Это же невозможно! Столько выучить за один день!

Марта, которая к тому времени уже втянулась в процесс, ответила:

— А ты не думай об этом. Просто делай и всё.

— Как так — не думай? — застонала Полина.

Марта оторвалась от работы и посмотрела на подругу.

— Полина, — сказала она. — Представь, что завтра ты встретишься с Бардом, а у тебя горб за невыполненные уроки.

— Они не посмеют! — прошептала, побледнев, Полина.

— Посмеют, — жёстко ответила Марта и вернулась к своим записям.

Полина взглянула на Марту широко раскрытыми глазами, в которых читался ужас, и тоже села рядом. Взяв верхний учебник и тетрадь, она тяжело вздохнула и погрузилась в заговоросложение.

— Хм… Тут написано, что нужно составить заговор на удачу. Но мне ведь и так всегда везёт!

— Не в этот раз, дорогая… — тяжело вздохнув, ответила Марта.

— Ну да… — согласилась Полина. — Так… заговор на удачу… заговор… Это стихи, что ли?

Марта снова оторвалась от своих записей.

— Вспомни, что говорил Ива Медлибор, — сказала она Полине.

— Медлибор сказал, что все стихи родом из заговоров и напевов. Хм… Так может потому песенную поэзию и за поэзию не считают, что она изначально не от заговоров родом, а от напевов, то есть, песен?

Марта пожала плечами.

— Возможно… Кто ж теперь знает наверняка? Хотя, бывают же стихи, которые поются? И при этом остаются стихами. И бывает, что в песне хорошие стихи…

— А может, когда в песне хорошие стихи, это означает, что стихи были изначально, а песня появилась позже. Хотя, ты права, для нас сейчас это абсолютно не важно… Но интересно…

Последние слова Полина произнесла чуть слышно. Слова потерялись за ритмом, который Полина принялась легонько отстукивать пальцем.

— Заговор на удачу… Заговор на удачу… — шептала она. — Хотите заговор? Значит, будет заговор…

И принялась записывать текст. Казалось слова сами стекают с кончика обыкновенной шариковой ручки и укладываются в строчки…

Встану на заре, выйду из дома на дорогу, что на семи ветрах. Как подхватит меня первый ветер, так отнесёт в страну здоровья и красоты, и всю красоту и здоровье мне. Как подхватит меня второй ветер, так отнесёт в страну свершившихся мечтаний, и все мечтания, которые свершаются, мои. Как подхватит меня третий ветер, так отнесёт в страну, где друзья надёжные, и всё надёжные друзья у меня. Как подхватит меня четвёртый ветер, так отнесёт в страну, где работа спорится, и всё у меня. Как подхватит меня пятый ветер, так отнесёт в страну, где вера сильная, да всё во мне. Как подхватит меня шестой ветер, так унесёт в страну, где все радуются — мне. Как подхватит меня седьмой ветер, да унесёт в страну удачи, а удача — это я и есть. Слово моё твёрдое, слово моё верное! Значит быть посему!

Полина поставила точку и ещё раз перечитала текст.

— А что, я уже прямо чувствую, как удача попёрла! — сказала она вдохновенно.

Марта прыснула над своей тетрадью. А потом озорно глянула на подругу и спросила:

— А в уроках твоя удача поможет?

— Легко! — ответила Полина, любуясь только что составленным первым в своей жизни заговором. — Сейчас как напишу всё махом!

— А со мной удачей поделишься? — спросила Марта.

— Бери, читай! Мне для тебя ничего не жалко! — ответила Полина и широким жестом пододвинула тетрадь к Марте.

Марта, дурачась, прочитала нараспев заговор Полины.

— Нужно трижды! — с деланой серьёзностью сказала Полина.

Марта прочитала текст заговора ещё дважды — громко, с пафосом. Полина придирчиво слушала. В конце критически заметила:

— Конечно, не идеальное прочтение этого гениального текста, но всё равно хорошо!

— Покажи пример, — предложила Марта.

— Легко! — ответила Полина, вскочила на табуретку и, воздев руки к потолку, с придыханием, жестикулируя и постоянно заглядывая в тетрадь, прочитала своё сочинение.

— А ещё два раза? — смеясь заметила Марта. Полина поморщилась. — Давай, давай! — настояла Марта.

Второй раз Полина прочитала с подвываниями. В третий раз — изо всех сил стараясь сохранить серьёзность.

Едва прозвучали последние слова, подруги рассмеялись. Сразу стало легко. Напряжение ушло. Словно девушки целый день отдыхали, а не учились.

— А тебе какой заговор нужно написать? — спросила Полина.

Марта нашла нужную тетрадь и прочитала задание вслух:

— Хм. Защита от привидений… Ну и как мы от них защищаться будем?

Полина задумалась ненадолго и сказала:

— Мы им скажем: «А идите-ка вы!». Они и уйдут.

— Чтобы ушли, нужно сказать убедительно, — Марта с сомнением покачала головой. — А как убедительно для привидений?

— Ну, думаю, нужно саспиенса нагнать для них, чтоб они испугались… — с деланой серьёзностью спросила Полина.

— Чего-чего нагнать? — Марта с интересом уставилась на подругу.

— Жути… — пояснила Полина.

— А чего боятся привидения? Света? — уже всерьёз предположила Марта.

— Ох, Марта! Привидения боятся, что их в серьёз не примут! Что над ними будут смеяться…

— Смеяться, говоришь? Ну что ж, сделаем им смешно… — Марта взяла ручку и начала записывать в тетради:

Привидение, ха-ха,

Испугалось петуха!

Побросало цепи наспех,

И сбежало — курам на смех.

Мы его боялись слишком,

А оно само трусишка!

Полина критически, с видом профессионала прочитала Мартину писанину и огласила вердикт:

— Я б на месте привидения постеснялась бы нападать после такой обидной дразнилки.

— На том и порешим! — улыбнулась Марта и отложила тетрадь и учебник в сторону. — Будем считать, что один предмет мы сделали. Что там у нас дальше?

С шутками и прибаутками подруги быстро выполнили домашнее задание и отправились спать.

— Как ты думаешь, я Барду понравилась? — спросила Полина, когда в комнате остался гореть только один ночник.

— Ох, — вздохнула Марта. — Надеюсь, что он хороший человек, иначе, если вдруг окажется, что он подлец и гад, я его убью.

— Там в хрустальном шаре змея укусила меня, — вздохнула Полина. — А на травологии змея приползла к тебе.

Марта приподняла голову и посмотрела на подругу и сказала:

— Думаю, Полина, нужно согласиться с версией преподавательши-цыганки. Змея в твоём видении не змея вовсе, а символ мудрости. Как Лилит Златановна сказала…

Полина помолчала немного, а потом спросила:

— А как бы ты расшифровала видение? Если не слушать преподавателя… Именно как ты сама считаешь. Только честно!

— Как бы я расшифровала… — Марта задумалась. — Я бы сказала… тут возможны несколько вариантов. Во-первых, если змея я, то я приревновала и убрала соперницу. Но это на поверхности… Думаю, что Лилит Златановна была бы довольна, если бы ты именно так расшифровала своё видение. — Марта помолчала, дожидаясь реакции Полины на свои слова, но Полина молчала. Поэтому Марта продолжила. — Но я бы расшифровала твоё видение по-другому. Я бы сказала, что Бард не тот, за кого себя выдаёт и тебе грозит опасность. Возможно, змея спасла тебя.

— Ничего себе спасла! — воскликнула Полина и тяжело вздохнула.

— Я понимаю, как мои слова выглядят, — сказала Марта. — И тем не менее. Ты спросила, и я честно ответила.

— Да я понимаю, что честно, — вздохнула Полина. — Ну ладно, давай спать.

Полина погасила ночник и повернулась к Марте спиной.

Марта лежала и смотрела в темноту. Она была честна с Полиной и сказала так, как действительно считала. Но и прекрасно понимала, что Полина услышала то, что хотела услышать. Вот только Бард перестал для Марты существовать в тот момент, когда он обернулся, и она увидела тёмную сущность лаборанта.

«Хотя… — Марта задумалась. — А действительно ли я увидела то, что увидела? Может мне это всё показалось?»

Марта попробовала списать всё на своё богатое воображение, но что-то в душе заныло, запротестовало… Словно та часть Мартиной души, которая опознала тёмную сущность, настолько сильно испугалась, что никаким рассудком задавить её было невозможно.

Осталось только придумать, как донести до Полины свои чувства. Ведь поначалу-то Марте Бард тоже понравился, и Полина это заметила.

Пока Марта раздумывала, Полина засопела во сне.

И тут Марта почувствовала тонкий розовый аромат.

Та часть души, что была взволнована Бардом, насторожилась, и Марта сама не зная почему притворилась спящей.

Луна наполняла комнату призрачным светом, и в этом свете Марта увидела, как в комнате внезапно появился мужской силуэт — только что его не было, и вот он здесь. Он сделал характерное движение, словно подкрутил усы. Потом подошёл к столу, заглянул в тетрадки — сначала Полинины, потом Мартины. Потом щёлкнул пальцами и исчез.

Марта лежала не шевелясь. Сна не было ни в одном глазу. Сердце стучало как бешеное…

Глава 13

Когда скорая увезла Владимира, Анна Юрьевна повернулась к Петру Ильичу. Он был несколько растерян и не знал, как поступить. С одной стороны, время уже позднее, и оставаться у одинокой женщины было неудобно. С другой стороны, произошли такие события… Этот явившийся непонятно откуда бывший муж со странными претензиями… Плюс, слёзы Анны Юрьевны в трамвае…

Пока вокруг была суета, вопроса уходить или остаться не стояло. Ясно было, что нельзя бросать женщину наедине со всеми этими проблемами. Но теперь, когда наедине остались уже Анна Юрьевна и Петр Ильич, нужно было что-то решать.

И он с удовольствием остался бы, если бы Анна Юрьевна подала хоть малейший знак или намёк. Но она молчала и никак не помогала Петру Ильичу определиться с выбором.

Анна Юрьевна стояла независимая и самодостаточная. И ждала…

Пётр Ильич чувствовал, что сейчас решается будет ли у них общее будущее. Он понимал, что должен что-то сделать, понимал, что Анна Юрьевна ждёт чего-то именно от него — киках-то слов или поступка. И совершенно не знал каких.

Что лучше? Пожалеть её и остаться?.. Попрощаться и уйти?.. Ему нужен был хотя бы намёк.

Время утекало, как песок сквозь пальцы. Вот уже на ладонях осталось несколько песчинок и Анна Юрьевна, как в замедленном сне начала медленно поворачиваться в сторону Петра Ильича. Вот она уже набрала в лёгкие воздуха, чтобы вынести вердикт, и Пётр Ильич с ужасом понял, что вердикт будет не в его пользу.

Нужно было что-то делать и срочно. Иначе, Пётр Ильич знал это наверняка, он потеряет Анну Юрьевну навсегда. И он должен сам найти правильное решение.

Вот только какое?

Одно он знал наверняка: Анна Юрьевна стала ему безмерно дорога. Ещё тогда, когда она пришла к нему в кабинет как свидетельница по делу об исчезновении двух девушек — он увидел в ней уставшую женщину и вдруг пожалел её. Ещё тогда он почувствовал не просто симпатию, а нечто большее — притяжение. Именно это притяжение привело его в цветочный магазин. Образ Анны Юрьевны стоял перед его глазами, когда он выбирал цветы.

Да, собственно, и не выбирал. Он и представить не мог в руках Анны Юрьевны другой букет…

А потом, когда она плакала в трамвае, он готов был мир перевернуть, чтобы только она улыбнулась.

А уж когда пришёл Владимир… Пётр Ильич готов был драться за неё насмерть. И судя по всему, она это почувствовала, раз сказала бывшему мужу, что посмотрела бы на то, как он разберётся с Петром Ильичом…

Когда же потом она стояла, словно королева, Пётр Ильич понял, что готов положить к её ногам мир.

И теперь нужно было срочно принять правильное решение, сделать что-то, что помогло бы ему завоевать любовь этой женщины. А он растерялся…

Время утекало, а с ним и шанс на счастье.

И тогда Пётр Ильич в каком-то сумасшедшем отчаянии шагнул к Анне Юрьевне и сказал искренне, как есть — не придумывая ходов:

— Анна Юрьевна… Аннушка. Я хочу вас. И мучительно ищу повод остаться. И не нахожу.

Анна Юрьевна чуть заметно улыбнулась, и ещё до того, как она ответила, Пётр Ильич понял, что это были единственно правильные слова. Что в общем-то и подтвердила Анна Юрьевна.

— Так оставайся без повода, — негромко сказала она.

Слова прозвучали тихо. Но была в них такая сила, такой призыв, что Пётр Ильич шагнул и взял женщину за руки. Но потом не выдержал и поцеловал…

Мир поплыл, закружился. Изменился.

Во всём мире теперь существовали только Анна Юрьевна и он, Пётр Ильич. Его пальцы сплелись с её пальцами, его губы не могли утолить жажду, её запах… Какой чарующий был у неё запах… Начальной нотой стал аромат нежнейших роз, нотой сердца — аромат альстромерий, и основой к ним, базовой нотой поплыл аромат кофе арабики…

Три волшебных аромата — роз, альстромерий и кофе — смешались и появилось нечто новое, чего раньше не существовало в этом мире. Нечто сильное, притягательное, способное разрушать и способное созидать.

Никогда ещё близость с женщиной для Петра Ильича не была такой волнующей и… запечатлевающей. Он целовал и целовал Анну Юрьевну и не мог оторваться. Потом подхватил её на руки словно пушинку и отнёс на кровать.

Одежда полетела прочь, открывая доступ к запретным местам и снимая барьеры…

Пётр Ильич покрывал поцелуями податливое тело Анны Юрьевны и никак не мог остановиться — ничего более сладкого он в своей жизни не знал. Конечно, в его жизни были женщины, но ни одна не могла сравниться по притягательности с Анной Юрьевной. Он целовал её снова и снова, пил её женственность и никак не мог утолить жажду. Наоборот, казалось, что жажда становится всё сильнее и сильнее, поцелуи всё настойчивей и настойчивей и…

Анна Юрьевна в изнеможении застонала.

Самой лучшей на свете музыкой был для Петра Ильича этот сладостный стон любимой женщины. До капельки выпил он этот стон, до самой последней капельки…

И лишь когда тело Анны Юрьевны стало теплее и мягче, Пётр Ильич заглянул в её глаза.

Она, встретившись с ним взглядом, прошептала:

— Иди ко мне…

И Пётр Ильич на стал больше сдерживать своё рвущееся желание. Он вошёл… И наполнил любимую женщину своей любовью, своим теплом, счастьем обладания… И на самом пике наслаждения — новой жизнью.

Спустя несколько минут и целую вечность мир вернулся к своим привычным очертаниям. Пётр Ильич стал зябнуть, и Анна Юрьевна потянулась за одеялом, отброшенным в сторону. Пётр Ильич помог ей достать его и расправить.

Укрывая Анну Юрьевну и укрываясь, он нечаянно коснулся её груди, которую только что ласкал. Волна нежности поднялась в нём, и он с благодарностью поцеловал Анну Юрьевну в плечо и прошептал:

— Спасибо!

Получив ответный поцелуй и слова благодарности, он ласково обнял Анну Юрьевну, убедился, что ей удобно и снова поцеловал, теперь в макушку.

— Люблю тебя, — сказал он и добавил: — Если и есть в мире счастье, то это оно.

— Да, — подтвердила Анна Юрьевна.

Анна Юрьевна поёрзала немного, поудобнее устраиваясь на плече Петра Ильича, и закрыла глаза. Спать она не хотела, но, слушая ровное дыхание мужчины, задремала.

…И снова оказалась в большом зале. Пахло розами, играла музыка. Анна Юрьевна увидела, что в её сторону идёт мужчина в чёрном, с подкрученными вверх усами, в руках у него роза.

Он идёт, как хозяин положения — спокойно, расслаблено…

И вдруг натыкается на прозрачную стену — откуда стена взялась, Анна Юрьевна даже не поняла. Мужчина в чёрном, кстати, тоже.

Он с недоумением поднял руку и принялся ощупывать незримую преграду.

Анна Юрьевна видела его попытки и понимала, что он не сможет подойти к ней. Она прислушалась к своим чувствам, и поняла, что и не хочет, чтобы он подходил.

Она стояла и равнодушно смотрела на попытки усатого преодолеть барьер — он прикасался к барьеру розой, размашисто рисовал цветком на прозрачном барьере дверь, хлестал розой по невидимой стене, в отчаянии долбил в неё кулаком, пинал…

Когда Анне Юрьевне надоело смотреть на безуспешные попытки усатого проникнуть за барьер, она спокойно повернулась к нему спиной и увидала, что позади неё стоит другой мужчина — Пётр Ильич. Просто стоит и любуется Анной Юрьевной, и не обращает никакого внимания на усатого, словно того и нет вовсе.

Анна Юрьевна улыбнулась Петру Ильичу, и он раскрыл для неё объятия. Она шагнула навстречу.

Пётр Ильич нежно обнял Анну Юрьевну и сказал восхищённо:

— Моя королева!

И от его голоса бальный зал, музыка и усач в чёрном исчезли, будто их и не было никогда…

Анна Юрьевна проснулась и увидела, что она лежит на плече у Петра Ильича, а он спит — спокойный и умиротворённый.

* * *

Едва Полина отвернулась от Марты, как словно бы провалилась в сон. Вот только что она лежала на кровати в комнате, где поселили их с Мартой, и вот уже стоит на лесной поляне — идеально круглой, словно созданной искусственно.

Со всех сторон поляну окружали дремучие сосны, но на самой границе рос густой подлесок — непролазные кустарники лесного ореха, шиповника, бузины…

Кроме Полины на поляне никого не было, но в лесу за кустами угадывалась жизнь — слышалось пение птиц, шелест травы, хруст веток…

Полина огляделась. Место было незнакомое. Как она здесь оказалась — неизвестно. Лес, окружающий поляну, был тёмным, и это добавляло жути.

— Эй, кто тут есть?! — крикнула Полина.

Звуки в лесу стихли, и от этого стало ещё страшнее.

Полина оглянулась и подняла высохшую сосновую корягу.

— Я вооружена, имейте ввиду! — снова крикнула она в темноту леса.

В лесу воцарилась тишина. Потом ветки затрещали, и на поляну вышел златорогий олень, тот самый, который приходил на занятие по травоведению к Агафье Тихоновне Бабушкиной.

— Заграй?.. — неуверенно спросила Полина и отбросила корягу.

Олень подошёл к ней и склонил голову, напрашиваясь на ласку.

Полина почесала оленю между рогов, он фыркнул от удовольствия и пододвинул голову ещё ближе.

Полина смелее почесала между рогов, потом погладила благородную шею.

Олень преклонил колено, как бы предлагая Полине прокатиться.

— Это же сон? — спросила Полина у оленя.

Олень согласно качнул головой и кивнул на спину, приглашая Полину сесть.

Она не стала долго раздумывать и, взобравшись на спину Заграя, взялась за рога.

Олень аккуратно встал и сделал несколько шагов, как бы проверяя, крепко ли сидит наездница.

И тут Полину охватил азарт. Она сжала пятками бока, понужая оленя двигаться. А ему словно именно этого и было нужно. Победно протрубив, олень широкими прыжками поскакал в лес.

Если на поляне было светло, то в лесу Полину окружила тьма.

Полина подумала: испугаться ей или нет… Потом решила, что пугаться не будет — это же сон! И прижалась к сильной мускулистой спине Заграя.

Олень скакал и скакал — быстро и уверенно. Деревья мелькали одно за другим. Ровный шаг златорогого постепенно убаюкивал девушку.

«Интересно, — подумала она, засыпая, — сплю я или не сплю? А если сплю, то могу уснуть во сне? И если вдруг усну, что произойдёт?..»

Не успела Полина додумать, как оказалась в большом лабиринте, все стенки которого были зеркальными и, отражаясь друг в друге бесконечное множество раз, создавали мир настолько нереальный, что Полина даже не стала делать попыток разобраться что это за место. Единственное, о чём она подумала, рассматривая свои бесчисленные отражения — хорошо, что она красивая, и отражения лишний раз ей показывают её красоту.

И ещё она подумала о том, что Марте тут было бы очень некомфортно — видеть столько горбов…

Полюбовавшись, Полина двинулась по зеркальному коридору, и её отражения тоже двинулись: часть — в ту же сторону, что и она, а часть — поспешили прочь.

Полина рассматривала их, удивляясь непривычному эффекту, и отражения тоже рассматривали… что-то…

…Или кого-то…

Потому что вскоре Полина услышала чужеродный звук.

Она прошлась, а потом пробежалась, и отражения повторили всё за ней, а звук остался таким же, каким и был.

Полина остановилась и прислушалась, ей хотелось знать, что это за звук и с какой стороны он исходит. Он отражался от стен, множился и перекатывался эхом по лабиринту, и выяснить, откуда он идёт, было совершенно невозможно.

Спустя несколько минут Полина поняла, что этот многократно отражённый от стенок лабиринта звук — звук шагов — чьих-то, не её.

Оглядываясь и видя в зеркалах только свои отражения, Полина испугалась. Но потом решила, что это же сон, и осталась стоять на месте, дожидаясь, пока тот, чьи шаги она слышала, подойдёт поближе.

Ждать ей пришлось недолго. Лабиринт словно бы почувствовал её готовность встретиться с тем, чьи шаги она слышала, и к её отражениям присоединились тысячи отражений Барда.

Полина рассматривала отражения и не понимала, где настоящий Бард, а он не спешил обозначить себя.

И… все отражения красавчика лаборанта смотрели на Полину! В то время, как отражения самой Полины смотрели в разные стороны.

Едва она это поняла, как зеркала, и отражения в них, начали рушиться и проваливаться в темноту.

Полина смотрела на зеркальный дождь, на то, как осколки двух красивых лиц — её и Барда падают в бездну и ей было жалко, что столько красоты пропадает даром.

В какой-то момент ей показалось, что это не осколки зеркал падают вниз, а это она летит вверх, и куда вынесет её, она не знает.

Стало неуютно. Ей так хотелось, чтобы повезло, чтобы поток вынес куда-нибудь в знакомое и безопасное место… или хотя бы в красивое… Но поток был неуправляемым.

Эх, тут бы немного удачи!..

И тогда Полина начала вспоминать заговор на удачу, написанный ею перед сном, но слова, которые она произносила, летя навстречу зеркальным осколкам, теперь складывались иначе…

Поднимусь на заре на лысую гору к семи ветрам. Как подхватят меня семь ветров, как понесут на семь сторон…

Полина растерялась, она хорошо помнила, что писала не этот текст. Ведь его трижды прочитала Марта, и трижды прочитала она сама… Но слова произносились помимо её воли.

…как на семь сторон да за семь морей…

Полина попробовала закрыть ладонями рот, но слова звучали, и она ничего с этим поделать не могла.

…как за семь морей да за семь веков…

Она хотела закричать, но получилось только:

…Как за семь веков да к семи ведьмам-матерям.

Примут ведьмы-матери меня — жертву — и будет мир…

…Слово моё твёрдое, слово моё верное! Значит быть посему!

Вихрь подхватил Полину и понёс её всё быстрее и быстрее, а она сквозь слёзы всё шептала и шептала:

— Это только сон… это только сон…

Осколки падали, Полина летела… И это продолжалось довольно долго. Однообразие сначала притупило страх, а потом и вовсе сморило. И засыпая, Полина подумала: «Хоть бы приснилось что-то красивое…»

Потихоньку начало светать, и осколки зеркал с отражёнными в них лицами Полины и Барда превратились в осенние листья. И Полина тоже почувствовала себя осенним листом. Она мягко опустилась на землю вместе в другими жёлтыми и красными собратьями… сосёстрами… Это было мягко и шелестно… И очень красиво!

И тут Полина увидела, как по осенним листьям идёт Бард. Листья шуршат под его ногами, стонут…

И вот это уже и не листья вовсе, а студентки университета магии, и Бард наступает на них… Они кричат, а потом замирают, а он не обращает на них никакого внимания, просто идёт себе и всё.

Он подходит всё ближе и ближе, и вот сейчас наступит на Полину…

Полина испугалась, закричала и…

…И проснулась.

Она была в своей комнате в университете магии. Стояла глубокая ночь. Над кроватью горел ночник — его тусклого света едва хватало, чтобы сориентироваться в пространстве. Царила тишина. На соседней кровати под золотистым балдахином посапывала Марта. В мире ничего не происходило. Во всяком случае Полине так казалось.

* * *

Когда Серафимович исчез, Марта ещё долгое время лежала, прислушиваясь. Но в комнате было тихо. Марте хотелось плакать от бессилия, она поняла, что не может быть в университете магии в безопасности нигде, даже в комнате, которую выделили им с Полиной.

Она вспомнила слова Полины про видеокамеры и мысленно усмехнулась — видеокамеры, это такая мелочь! У них всегда есть слепая зона, их легко обмануть, а тут — Серафимович — Марта была уверена, что видела именно его — свободно появляется и исчезает, когда ему заблагорассудится!

Да не просто так появляется, а ещё и вредит! Когда в первый вечер Марта с Полиной перед сном пошутили насчёт того, что Серафимович — ведьм, утром Марта проснулась с горбом, а Полина, как будто чтобы подчеркнуть Мартино уродство, стала красоткой.

Теперь вот он посмотрел тетрадки… И где гарантия, что он не слышал разговора Марты с Полиной насчёт Полининого видения на занятии по прорицанию. А если слышал, то чем это обернётся? Какую пакость нужно будет ждать утром?

Мартины мысли снова и снова крутились вокруг последних событий. Она снова и снова прокручивала в уме разные варианты… в конце концов усталость взяла своё, и Марта уснула.

И снилась ей трава у дома… Настолько зелёная, что казалась неестественной.

Марта ступила на зелёную траву босыми ногами, и почувствовала нечто подвижное, живое. И это нечто ползло… словно движущаяся дорожка среди травы. Только ползла она не ровно, а змейкой…

Трава шелестела и расступалась… и в тот момент, когда трава сильно разошлась, Марта увидела, что она стоит на спине огромной змеи.

Марта захотела сбежать, но у неё ничего не вышло — змея ползла всё быстрее и быстрее. И если в первый момент ещё можно было спрыгнуть, то чем дальше, тем это становилось опаснее — на такой скорости можно разбиться насмерть.

Как только Марта это поняла, она покорилась судьбе и села на широкую спину большой змеи.

Мимо мелькали деревья, дома, реки, озёра, а змея всё ползла и ползла…

«Не будь это сон, — подумала Марта, — я решила бы, что это не простая змея, а змеиный царь Полоз… А я — невеста Полоза…»

Как только Марта подумала об этом, она подняла руку и увидела, что на безымянном пальце блестит золотое колечко…

— Полоз, Полоз, я ведь горбата и некрасива! Зачем я тебе? — тихонько спросила Марта.

Змея подняла голову и повернулась к Марте.

— Я зззнаю твою иссстинную крассссоту…

Но Марта вдруг усомнилась.

— А ты действительно змеиный царь?

— А это как ты захочешшшшь…

— Я хочу разобраться, что происходит? И хочу вернуться домой!

— Ты в этом уверена?

Марта хотела сказать «да», но вдруг усомнилась. Она отчётливо вспомнила свой настоящий, реальный университет, вспомнила преподавателя конфликтологии и конфликт с ним на ровном месте… А потом в памяти встали занятия в университете магии. И хотя Марта была совершенно не согласна с тем, как она сюда попала, ей было тут интереснее, чем там. Во всяком случае, во сне…

А змея тем временем поползла и ползла дальше…

Глава 14

Утром подруг у дверей ждала Анжелика. Она была явно чем-то сильно расстроена. И не просто расстроена — её глаза были как у больной кошки, а челюсти упрямо сжаты.

Марта сразу же вспомнила встречу с Анжеликой накануне, её молчаливый взгляд, и, не говоря ни слова, не спрашивая ни о чём, сочувственно посмотрела на старосту.

Та, казалось, была благодарна, за то, что Марта ни о чём не спрашивает её и быстро, пока Полина не начала задавать вопросов, сказала:

— Девушки, вам перед занятиями нужно зайти к Огненной ведьме Блейзе — ректору университета. И поспешите, чтобы не опоздать на лекции. У вас теперь занятия вместе со всеми, опоздания здесь не приветствуются…

— А почему… — начала Полина.

— Я б на вашем месте не тратила время на расспросы! — отрезала Анжелика.

— Куда идти? — коротко спросила Марта.

Анжелика сначала хотела объяснить, но потом махнула рукой.

— Пойдёмте! Только побыстрее! Я вас провожу, а то заблудитесь ещё…

И быстро пошла, почти побежала по коридорам. Подруги поспешили вслед за старостой.

Полина на бегу повернулась к Марте и спросила:

— Ты что-нибудь понимаешь?

Марта пожала плечами и отрицательно качнула головой. Она бежала и время от времени поглядывала в спину Анжелики. Казалось, та чувствовала взгляды, но лишь шевелила плечами, словно скидывая незримый груз, и тогда Марта отводила взгляд ненадолго.

Коридоры какие-то уже узнавались, и Марта с Полиной могли бы сориентироваться в них самостоятельно, а какие-то переходы были незнакомыми, и подруги были благодарны Анжелике, за то, что она решила их проводить.

Кабинет ректора находился на верхнем этаже в стороне от учебных комнат. Марта подумала: если здание университета магии сравнить с космическим кораблём, то кабинет ректора можно назвать рубкой пилота.

Входная дверь была украшена резьбой. Вместо ручки из двери торчало кольцо с головой льва.

— Вам сюда, — сказала Анжелика и добавила: — Не опаздывайте на лекцию! Первой — история магии.

И убежала.

Едва Марта протянула руку, как лев на дверном кольце ощерился и зарычал.

Марта в страхе отпрянула и с обидой в голосе пробубнила:

— Анжелика… наша староста сказала, что Огненная ведьма Блейза приглашала нас…

Лев испытующе посмотрел на Марту и на Полину, а потом… закрыл глаза, и теперь уже перед девушками было обычное дверное кольцо.

С опаской Марта протянула руку и прикоснулась к нему — сначала кончиками пальцев, потом, смелее, ладошкой. Потом взялась за кольцо и постучала.

— Кто? — раздался голос из ниоткуда.

— Полина Вересова и Марта Воронова, — ответила Марта и добавила: — Наша староста сказала, что ректор приглашает нас.

Дверь открылась и подруги, переглянувшись, шагнули в кабинет.

К их удивлению, кабинет был обставлен в современном стиле. Шкафы встроены в стены. В кабинете стояли три стола: письменный — ректора — с большим компьютерным монитором и письменными принадлежностями, большой — для заседаний — рядом с ним стояли стулья-кресла с мягкой обивкой, но без подлокотников, и маленький столик — журнальный. Рядом с журнальным располагалось два стильных кресла. На стене, так, чтобы заседающим было хорошо видно, висел большой экран. А на противоположной, за спиной ректора — огромная на полстены мандала в деревянной раме. Её геометрический рисунок хорошо вписывался в интерьер, а легкое свечение линий говорило о магической силе мандалы.

Сама Огненная ведьма Блейза сидела за рабочим столом. Это была платиновая блондинка с длинными волосами, собранными в причёску раковину, с тёмно-зелёными глазами. Одета она была в деловой костюм кремового цвета, на шее висел кулон — большой изумруд каплевидной формы в изысканной оправе из белого метала. Точно такая же изумрудная капля была изображена в центре мандалы.

Огненная ведьма Блейза с интересом смотрела на вошедших и постукивала по столу длинными гибкими пальцами с модным маникюром.

Девушки замерли в дверях.

— Ну что же вы? Проходите, садитесь! — пригласила ректор Марту и Полину.

Марта с Полиной несмело прошли и сели на приготовленные заранее стулья. Они молча смотрели на ректора и ждали.

Огненная ведьма Блейза едва заметно улыбнулась и спросила:

— Как вам у нас?

— Хорошо…

— Интересно…

Ответили одновременно Марта с Полиной.

Огненная ведьма Блейза кивнула. Лицо её оставалось спокойным и невозмутимым.

— Я пригласила вас, чтобы обсудить с вами Бельтайн. Так получилось, что вам отводится на этом празднике особая роль.

— Почему? — спросила Полина. — Мы же только что начали учиться тут и ничего не знаем… и не умеем.

— Поэтому для вас будут организованы дополнительные занятия.

Полина не удержалась от вздоха и плаксиво спросила:

— А почему именно мы?

Огненная ведьма Блейза холодно посмотрела на Полину, отчего та съёжилась. Помолчала немного и сказала:

— Потому что ваше появление здесь было отмечено… скажем так… некоторыми представителями зооморфных групп. — Голос ректора звучал безэмоционально.

— Вы про оленя, змею и лебедя, которые пришли на травологию? — догадалась Марта.

— Именно! — Огненная ведьма Блейза помолчала, разглядывая девушек и словно бы решая говорить или нет, но потом всё же решилась. — Агафья Тихоновна сказала, что зооморфов отозвалось трое…

— Да, — подтвердила Марта. — Олень, змея и лебедь.

Огненная ведьма Блейза согласно кивнула и, снова немного подумав, продолжила:

— Но вас двое. А должно быть трое. Причём, трое вас должно быть на Бельтайне.

— А что будет, если нас будет двое? — спросила Марта.

— Круг не будет замкнут. А если круг не будет замкнут, то вам не хватит сил на битву с Сумрачным колдуном. — Огненная ведьма Блейза говорила спокойно и немного равнодушно. — А если Сумрачный колдун победит, то начнётся великая война магов, перед которой костры святой инквизиции покажутся лёгким развлечением.

— А почему мы должны сражаться с ним? — спросила Марта.

И одновременно с ней Полина спросила:

— А что, разве магический мир с реальным соприкасается?

Огненная ведьма Блейза снисходительно глянула на подруг и ответила:

— Миры — магический и реальный — связаны намного сильнее, чем вы думаете. И людей, в венах которых течёт ведьмовская кровь, очень много. Более того, даже наука в реальном мире подтвердила наличие магии. Вы слышали о теории струн?

Меньше всего Марта была готова услышать тут физические научные термины. Она с недоумением посмотрела на ректора и кивнула. Полина тоже неуверенно кивнула.

— А про теорию мембран, так называемую М-теорию?

Марта кивнула, Полина чуть погодя тоже — очень неуверенно.

— А про то, что один из вариантов расшифровки буквы «М» в названии «М-теория» означает — магическая теория?..

Марта с Полиной переглянулись и отрицательно помахали головами.

— Мы на социологии учились, а не на физике, — сказала, краснея, Марта.

Огненная ведьма Блейза усмехнулась, мол, чего ещё ждать от современной молодёжи? И продолжила менторским тоном, словно читала лекцию:

— М-теория как раз и описывает существование бесконечного множества миров и официально признаёт невозможность описать эти миры математически. Вы это будете изучать позже на занятиях по телепортации. Пока вам нужно знать следующее: учёные изучают мир, используя научный метод. Это означает, что исследование должно быть объективным, что никакие утверждения не должны приниматься на веру, даже если они исходят от авторитетных учёных, и что другие учёные должны суметь воспроизвести эксперимент. То есть, ничего магического. И тем не менее, учёные подошли к границе, за которой научный метод не работает, то есть, исследователь уже самим фактом исследований влияет на результат. Таким образом учёные вплотную подошли к изучению магии.