Заклятие роз (СИ)

На завтрак была творожная запеканка, щедро политая густой сметаной, травяной чай и небольшие пирожные капкейки со взбитыми сливками. Выглядело всё аппетитно, а пахло ещё лучше. Философские разговоры стихли, пришло время работать вилками и ложками.

Когда с завтраком было покончено, за столом повисла тишина. Снова говорить о богах не хотелось, а вопросы, которые были раньше, придавило вкусной едой.

Марта начала уже подумывать о том, как бы уйти… В этот момент Полина, звякнув вилкой, которую она положила на тарелку, спросила:

— Агафья Тихоновна, а четвёртая девушка точно есть? Может, это ошибка какая-то?

Агафья Тихоновна кивнула и вздохнула:

— Точно есть. В мире магии случайностей и ошибок не бывает. Бывает, что мы неправильно трактуем то или иное событие, но в самом событии ошибки не бывает.

— Так может, мы неправильно трактуем и это событие? Может, Петя и есть четвёртый? — спросила Анна Юрьевна, и по её лицу было видно, что она сама не верит в свои слова.

Агафья Тихоновна обернулась к ней, внимательно посмотрела на неё и спросила:

— А сама ты, Аннушка, как чувствуешь?

— Чувствую, что это не он, — сдалась Анна Юрьевна.

— Вот то-то и оно! — Агафья Тихоновна вздохнула.

— И что теперь делать? — спросила Полина.

— Посмотрим, что решат ректор с деканом. Как по мне, то нужно готовить вас. Это лучше, чем ничего. Тем более, что встанете вы в круг или не встанете, но встретиться с Сумрачным колдуном вам всё равно придётся. Кстати, Аннушка, как твои раны? — Агафья Тихоновна заботливо склонила голову.

Анна Юрьевна погладила плечо и бок и ответила:

— Всё зажило, даже удивительно!

— Покажи плечо! — попросила Агафья Тихоновна.

Анна Юрьевна оттянула ворот платья. Он легко поддался под её рукой.

Марта с удивлением смотрела на то, как платье растягивается. Перед её взором встала картинка, когда Анна Юрьевна пыталась оторвать подол платья, чтобы защитить ноги Петра Ильича. Марта глянула на него. Он спокойно сидел, слушал разговор, но старался держаться в тени. Он словно бы плыл по течению в этом чуждом для него мире — не проявлялся, но и не прятался от него. Принимал таким, как есть.

«А ведь ему сложнее, чем нам!» — подумала Марта.

«Да уж» — мысленно ответила Полина.

«Но он держится молодцом!» — мысленно отозвалась Анна Юрьевна и ласково посмотрела на Петра Ильича.

Марта увидела, как Пётр Ильич с нежностью сжал руку Анны Юрьевны и снова утвердилась в мысли, что сделает всё, чтобы защитить и Петра Ильича, и Анну Юрьевну, и, само собой, Полину.

«Мы вместе всё сделаем» — мысленно поддержала её Анна Юрьевна.

«Да» — согласилась с ней Полина.

«Интересно, на каком расстоянии мы можем слышать мысли друг друга» — деловито спросила Анна Юрьевна.

На лице Полины появилось озадаченное выражение.

— Что-то не так? — спросила Агафья Тихоновна.

Полина смутилась, и Марта поняла, что нужно срочно идти ей на помощь.

— Агафья Тихоновна, — громка сказала она, отвлекая внимание преподавателя от Полины. — Я думаю, вы правы и нам нужно подготовиться к встрече с Сумрачным колдуном. Я думаю, девушки меня поддержат.

Полина и Анна Юрьевна кивнули.

Полина, краснея, тихо сказала:

— Я тоже хотела это предложить, но не знала, как сформулировать…

Агафья Тихоновна внимательно поглядела на всех трёх и вдруг улыбнулась:

— Ну вот и замечательно! Тогда не будем терять время!

— А если ректор не согласится? — спросил Пётр Ильич и его голос прозвучал, как нечто чужеродное.

— Что? — Агафья Тихоновна в растерянности уставилась на Петра Ильича, словно это не он, а бессловесный стол заговорил.

Пётр Ильич спокойно выдержал её взгляд и пояснил:

— Вы сказали, что ректор ещё не решила, что делать с девушками. И я так понял, что она тут старшая, она решает. Вдруг ей не понравится и у неё другие планы?

— Какие планы? — всё ещё с недоумением спросила Агафья Тихоновна.

— Не знаю, думаю, нужно у неё спросить. Просто, через голову начальства… Хотя, я возможно, лезу не в своё дело…

— Вот именно! — резко ответила Агафья Тихоновна, словно бы всё встало на свои места. Но вдруг задумалась. — Хотя… Он прав и нужно ректора или хотя бы Серафимовича поставить в известность.

Агафья Тихоновна задумчиво постучала по столу.

Дверь в столовую открылась и вошла Анжелика. Она как ни в чём ни бывало поздоровалась с Агафьей Тихоновной и пошла к столу раздачи.

— Анжелика! — окликнула её Агафья Тихоновна.

Девушка повернулась к ней с невозмутимым видом.

— Ты почему не на занятиях?

Анжелика скорчила жалостливое лицо и сказала:

— Я вчера не успела поужинать, а сегодня — позавтракать и на занятиях по ритуальным песням мой живот так громко бурчал. Профессор Прохор Сиявуш отправил меня в столовую…

Агафья Тихоновна кивнула, мол, можешь идти.

Но едва Анжелика подошла к раздаче, Агафья Тихоновна снова окликнула девушку:

— Анжелика, кушай быстрее, ты нам нужна!

Староста кивнула и быстренько поставила на разнос тарелку с запеканкой, взяла кусочек хлеба и травяной чай. Села за ближайший столик…

Пока Анжелика кушала, все молчали. Агафья Тихоновна рассматривала свой балахон, в котором она по-прежнему была одета, находила на нем какие-то невидимые волосинки и пылинки и стряхивала их. Полина, задумчиво подперев щёку кулаком, возила вилкой по тарелке — рисовала в остатках сметаны цветочки. Анна Юрьевна с Петром Ильичом нежно перебирали пальцы друг друга, переглядывались и улыбались, казалось, что для них никого больше не существует… А Марта поглядывая исподтишка на всех, и на Анжелику в том числе, думала о том, как вовремя староста появилась в столовой. Словно стояла за дверью и ждала, когда в ней начнут нуждаться.

А ещё она думала о том, что Анжелика всегда появляется вовремя. И вспомнила, что по этому поводу говорил мультяшный Винни Пух: «Это ж-ж-ж неспроста!»

Но что именно неспроста, она додумать не успела — дверь в столовую снова открылась и вошёл Бард. Он на миг замер в дверях, словно не ожидал увидеть тут кого-нибудь. Но потом уверенно прошагал к раздаче. Проходя мимо их столика, Бард приветственно кивнул, задержав взгляд на Полине — Полина вспыхнула, как маков цвет. Анжелику же он словно бы и не заметил. Зато она глянула ему в спину с такой брезгливостью, будто он сколопендра какая-то.

— Агафья Тихоновна, — спросила Анна Юрьевна. — Я здесь среди учащихся не заметила юношей, кроме вот этого молодого человека. Они где-то в другом месте учатся?

— Нет, мужчин тут нет. Древняя кровь только по женской линии передаётся, — ответила профессор травологии.

— Значит, древняя кровь есть у всех студенток этого университета? — продолжила расспрашивать Анна Юрьевна.

Агафья Тихоновна сморщилась, потом вздохнула и нехотя ответила:

— Как бы да… Но у остальных очень мало, не то, что у вас. А у некоторых это вообще следствие заклятия…

Марта отвлеклась от Барда и с удивлением посмотрела на Агафью Тихоновну.

— Ну, с Серафимовичем понятно. А что тогда здесь, в университете магии, делает он? — слова вырвались прежде, чем она смогла осознать их.

— Это личный помощник профессора Февроньи Статс, — холодно ответила Агафья Тихоновна. — Он помогает ей в её исследованиях.

Марта уже готова была спросить о том, в каких таких исследованиях он ей помогает, но, глянув на Полину, прикусила язычок.

— А в нём есть древняя кровь? — спросила Анна Юрьевна.

— Нет, конечно! — усмехнулась Агафья Тихоновна, и по интонации, с какой это было сказано, Марта поняла, что Агафья Тихоновна не одобряет присутствие в университете магии личного помощника, но по какой-то причине вынуждена мириться с ним.

Между тем Бард взял себе еды и, повернувшись ко всем спиной, сел в стороне, как бы выражая своё отношение к тому, что думает Агафья Тихоновна о его присутствии в этих стенах.

— Я поела, — раздался внезапно голос Анжелики.

Марта вздрогнула. Пока она наблюдала за Бардом, не увидела, как Анжелика доела, унесла грязную посуду и подошла к их столику.

— Вот и хорошо, обрадовалась Агафья Тихоновна. Найди, пожалуйста, Серафимовича, скажи ему, что мы ждём его в столовой.

— Хорошо, — ответила Анжелика и, взметнув юбкой, поспешила к выходу.

— Что ещё вам рассказать, пока Серафимович не придёт? — спросила Агафья Тихоновна, улыбаясь.

Марта ничего не успела ответить, её перебила Полина.

— А дорасскажите легенду про друзей… Ну, которую вы вчера вечером не успели дорассказать, — попросила она.

— Хорошо, — улыбнулась Агафья Тихоновна. — Слушайте…

* * *

…Долго Рок и Флинт ворочались, никак уснуть не могли. И то ведь, вляпались по самое не балуй! И верили друзья горбунье, и не верили, да ведь альтернативы-то не было. Вот и решили послушать её.

В конце концов свежий воздух и молодость сделали своё дело, и друзья уснули. А как солнце только выглянуло из-за леса, так и разбудил их хозяин.

— Вот вам, — говорит, — первое испытание! Гусей-лебедей к пруду гоните.

Обрадовались друзья. Не испытание это, а так, баловство. Ребёнок справится, а тут двум парням-богатырям такое задание дали. Пошли к сарайке, где гуси-лебеди ночевали, а там горбунья уже крутится, вроде как по хозяйству управляется.

— Рано радуетесь, — говорит. — Гуси-то непростые. То души умерших на войне. Не осознали они ещё, что умерли, воюют всё. Как откроете калитку, так заклюют вас насмерть.

— И что нам делать? — спрашивает Рок, а Флинт молчит и слушает.

— А вы походный марш им сыграйте, да «Ать-два, левой!» скомандуйте… — сказала горбунья и юркнула на летнюю кухню завтрак готовить.

Постояли друзья в раздумьях, да делать нечего — нужно задание выполнять. Да вот только на чём походный марш играть? И не умеют они… да и помнили, как вчера вечером горбунья гусей-лебедей гнала — без всякого марша и строевых команд. Погоняла прутиком, как всегда в деревне делают.

Переглянулись Рок и Флинт да и открыли сарайку.

Гуси-лебеди как свет увидели, крыльями забили, шеи повытягивали, зашипели. Друзья перед их напором и отступили. А гуси-лебеди волной идут и окружают…

Как только друзья ступили на луговую траву, оглушили их взрывы, срежет металла, стоны раненых… Засвистели выстрелы — только голову пригибай! Газы ядовитые горло дерут, слёзы из глаз катятся, земля-матушка, как одна кровавая рана, к себе тянет — то ли укрыть, то ли успокоить навечно. По небу ревущие птицы летят, железные яйца теряют, те, долетев до земли, взрываются… По лугу железные твари ползут, рычат, огнём плюются. От плевков тоже всё взрывается. Кругом гарь и смрад. А гуси-лебеди… То не гуси уже, а солдаты бегут в атаку… на Рока и Флинта! Окружают их, штыками да мечами колют, из ружей стреляют… Ещё чуть-чуть, и сгинут друзья на чужой войне.

И вот когда, казалось бы, надежды на спасение не осталось, Флинт вдруг запел — хрипло, с болью:

Не для меня придёт весна,

Не для меня Дон разольётся,

И сердце девичье забьётся

С восторгом чувств — не для меня…

Рок сначала растерялся — сложно было в хриплом стоне узнать песню, но такая в ней звучала безысходность, что он забыл про гусей-лебедей и покатилась над поляной песня уже в два хрипа — два голоса:

Не для меня цветут сады,

В долине роща расцветает,

Там соловей весну встречает,

Он будет петь не для меня…

Чем дольше текла песня, тем больше она врачевала раны — и у друзей, а их уже успели ранить, и у солдат, и у самой земли-матушки… Солдаты, которые только что бежали в атаку, остановились, заслушавшись…

…А для меня кусок свинца —

Он в тело белое вопьётся,

И слезы горькие польются.

Такая жизнь, брат, ждёт меня.

Песня стихла. Больше не летали страшные птицы, не теряли взрывающихся яиц… Больше не рычали железные твари, не плевались горючей слюной… не пылала земля, не полз по ней ядовитый туман…

По грязным щекам солдат текли слёзы очищения и облегчения. И благодарности… Прошла жизнь, закончилась. Не все они сами свою судьбу выбрали — кого-то забрили в солдаты, а кого-то враги у порога дома заставили взять оружие и защищать родных и любимых… Но долг свой воинский все они отдали сполна. Самой звонкой монетой рассчитались — жизнью своей! И смысла цепляться за это подобие жизни больше не было. Солдаты поняли, что они свободны.

Снова светило солнце, зеленела трава на лугу. В озере блестела вода, за озером чернел лес… Гуси-лебеди, расправив крылья, дружной стаей поднялись в небо и, издав прощальный крик, улетели.

Рок и Флинт стояли растерянные и смотрели им вслед. А хозяин в бешенстве сжимал и разжимал кулаки — мало того, что друзья живы остались, так и гусей теперь в хозяйстве нет.

Но тут горбунья принесла под навес кипящий самовар и позвала всех к завтраку.

Ели молча. Рок и Флинт всё ещё ошеломлённые нагрянувшей войной и согретые освобождёнными душами солдат не смотрели по сторонам, и не видели, как игриво посматривает на них хозяйская дочка, как злится её отец. Не замечали и горбунью, которая хлопотала за столом, подносила и уносила кушанья, мелькала тут и там, пытаясь незаметно привлечь их внимание.

Но вот завтрак закончился, и хозяин хлопнул ладонью по столу.

— Так! Сейчас возьмите упряжь и запрягите быков. Поле, что у подножья горы, вспашите, забороните и засейте. Дочка даст вам семян.

Сказал и поднялся, показывая, что завтрак закончился. Развернулся и молча пошёл в дом.

Друзья проводили его взглядом. Как только дверь за ним закрылась, хозяйская дочка, откровенно любуясь друзьями, промурлыкала:

— Ой, хороши! Лишили папеньку гусей-лебедей! Ну-ну, посмотрим, что дальше будет…

…— Сказки слушаете? — раздался внезапно голос Серафимовича.

Марта вздрогнула. Заслушавшись, она не заметила, как он подошёл, и, похоже, уже некоторое время стоял рядом, слушая. Глянув быстро на Анну Юрьевну и Полину, по их недоумённым лицам, поняла, что для них тоже появление Серафимовича — неожиданность. Хоть все они именно его и ждали…

Агафья Тихоновна же, казалось, нисколько не удивилась. Она деловито встала и сказала:

— Мы тут решили, что девушкам всё-таки нужно подготовиться к встрече с Сумрачным колдуном. Девушки поддержали меня…

— О! Это просто отлично! Я в вас не сомневался, дорогая Агафья Тихоновна! В ваших способностях к убеждению… — воскликнул Серафимович и довольно подкрутил свои усы «хэндлбары». — Тогда не будем терять время, пойдёмте со мной.

— Девушки сами, я тут ни причём… — пробормотала смущённая преподаватель травоведения.

— А как же ректор? — спросил Пётр Ильич.

— А что ректор? — удивился Серафимович.

— Она согласна с тем, что эта подготовка нужна?

— Что за глупости?! Разумеется, согласна! — отмахнулся Серафимович. — Давайте не будем терять время!

Не дожидаясь, пока все поднимутся, он развернулся и пошёл к двери.

Оглянувшись, Марта увидела, что Барда уже нет в столовой. Когда он ушёл, она не заметила.

Выходя из столовой, она ещё раз оглянулась. Перед глазами внезапно встали картины из гадания в хрустальном шаре в кабинете прорицания у Лилит Златановны и ночного видения, показанного Шушей. Оба видения были похожи. В обоих столы были сдвинуты, в обоих её убивал мужчина. В первом — неизвестно кто, а во втором — Серафимович. В первом, они были вдвоём с Полиной, а во втором — втроём — ещё и с Анной Юрьевной.

Закрыв дверь столовой, Марта поспешила за остальными. Она чувствовала, что что-то тут не так, но что, сказать не могла. Просто в ощущениях был какой-то дискомфорт. Хотя, дискомфорт она испытывала всё время, пока находилась в университете магии, но теперь что-то кардинально не срасталось. И это были не разночтения в видениях. А что-то другое.

Марта спешила по всё ещё пустому коридору и уговаривала себя, что подготовка к встрече с Сумрачным колдуном не будет лишней. Любые знания не бывают лишними, нужно только знать, как эти знания применять. А магические боевые навыки… Марта усмехнулась — когда-то она пыталась ходить в спортивный клуб на секцию Айкидо. За год занятий она усвоила одну истину, не нужно мешать нападающему. Нужно просто уйти с его дороги и помочь ему упасть.

Глава 22

Вскоре Марта мечтала только об одном — чтобы скорее уже пришёл Сумрачный колдун, и всё так или иначе разрешилось бы. Она неимоверно устала.

Девушки снова и снова повторяли слова заклинаний. Когда уставали, варили зелья, усиливающие эти заклинания. Завешивая ингредиенты, сочиняли заговоры, чтобы усилить действие зелий, а, разливая зелья по бутылочкам, пели обрядовые песни, которые сегодня ночью им понадобятся. Потом изучали ритуальные танцы, которые сегодня ночью будут танцевать и, когда ноги переставали держать, снова зубрили слова заклинаний.

Пётр Ильич всё время сидел на стуле и маялся от безделья. Иногда он вставал, приседал, наклонялся… Но, поймав взгляд Серафимовича, снова садился на стул и наблюдал. От нечего делать он начал потихоньку повторять слова песен и заклинаний, сочинял стишки-заговоры. Естественно, это всё не имело никакой магической силы, но помогало ему скрасить ожидание.

Анна Юрьевна время от времени погладывала на него как бы извиняясь — взрослому деятельному мужчине сидеть на стуле было непросто, руки и голова хотели работы, а тело — движения. Анна Юрьевна чувствовала вину, что он из-за неё сидит тут, но Пётр Ильич подбадривающе смотрел на неё и откровенно любовался ей, даже когда у неё что-то не получалось.

Полине легко давались заговоры. Слова приходили сами, словно из воздуха. Заговоры получались ёмкими, точными. В конце концов Агафья Тихоновна сказала Серафимовичу:

— Может, в этом и заключается её сила?

Серафимович пожал плечами и согласился:

— Видимо, да.

«Не знаю, какая у меня сила, — подумала Полина, — но сил у меня больше нет!»

«Я тоже уже падаю от усталости» — поддержала её Анна Юрьевна.

«Может, попросим перерыв?» — мысленно спросила Полина.

Марта глянула на Серафимовича и Агафью Тихоновну, на фанатичный блеск их глаз и ответила:

«Не думаю, что они нас просто так отпустят на перерыв…»

«Я попробую…» — подумала Анна Юрьевна и внезапно застонала, словно стон сам вырвался из её груди.

— Что случилось, Аннушка? — спросила Агафья Тихоновна.

— Что-то бок разболелся, — прошептала Анна Юрьевна и взялась за то место, где на боку у неё после встречи с волком-оборотнем остался рубец.

И успокоила встрепенувшихся Марту и Полину: «Всё в порядке! Зажило, как на собаке»

— Девушкам нужно отдохнуть! — сказала Агафья Тихоновна, обращаясь к декану.

Недовольный Серафимович вынужден был согласиться и отпустить студенток на обед.

Когда они вместе с Петром Ильичом вышли в коридор, то увидели, что солнце не просто склонилось к закату, а вот-вот уйдёт за горизонт.

— Вот и день подошёл к концу, — задумчиво сказала Анна Юрьевна. — Что-то ждёт нас уже совсем скоро…

Марта с Полиной только вздохнули.

Коридор изогнулся, и Марта, прежде чем повернуть за угол, замешкалась. И увидела, что из неприметного бокового коридорчика стремительно выскочила Огненная ведьма Блейза и так же стремительно вбежала в кабинет, где они только что занимались.

Марта сама не могла понять почему, но ей до ужаса захотелось услышать, о чём говорят преподаватели… Она сказала Полине и Анне Юрьевне что догонит их и потихоньку вернулась к двери. Как раз к тому моменту, когда Огненная ведьма Блейза кричала на Серафимовича и Агафью Тихоновну:

— Зачем вы их отпустили?! Нужно было заставить их ещё больше тренироваться!

— Но ведь мы же не хотим, чтобы девушки в кругу попадали от усталости? — ответила Агафья Тихоновна.

— Но если они не будут тренироваться, они, а следом и мы погибнем сразу же!

— Но если они не отдохнут, то тоже погибнут! — парировал Серафимович. — Причём, ещё до того, как смогут притормозить твоего папашу! Девушки должны отдохнуть, чтобы их хватило хотя бы на десять минут. А там и мы уже будем готовы.

Марта поспешила уйти от двери. Она боялась, что вот сейчас дверь распахнётся, и Огненная ведьма Блейза увидит, что Марта подслушивала, и убьёт её на месте.

Лишь когда завернула за угол, Марта смогла перевести дыхание.

Полина и Анна Юрьевна с Петром Ильичом ушли не очень далеко. Они остановились и ждали Марту. И когда та подбежала к ним — раскрасневшаяся и с тревогой в глазах, Полина спросила:

— Что случилось?

— Мы всего лишь заслон! — выдохнула Марта.

— Как так? — спросила Полина.

Но Марта не успела ответить. Она увидела, что по коридору в их сторону направляется Ольга-Варга. За время дополнительных занятий Марта вообще забыла про неё.

«А ведь в совете ещё и Февронья Статс… Интересно, а почему они не занимаются нашей подготовкой?» — подумала она, следя за приближающейся ведьмой и пряча от неё свою тревогу.

Ольга-Варга спешила и не спускала с них глаз.

Анна Юрьевна и Полина развернулись и тоже посмотрели на неё.

Ольга Варга остановилась перед ними и произнесла, словно они расстались минуту назад:

— Пойдёмте, я провожу вас в столовую.

— Спасибо, — ответила Полина. — Но мы уже тут ориентируемся… Столовая там… — Полина махнула рукой.

Ольга Варга улыбнулась и настойчиво повторила:

— Я провожу вас. А заодно дам несколько наставлений. Они будут касаться того, как вам выжить сегодняшней ночью.

Марта с Полиной и Анной Юрьевной переглянулись, а Пётр Ильич крепче сжал руку Анны Юрьевны.

— Нам никто не говорил, что это будет так опасно, — прошептала растеряно Полина.

— Но вы же догадываетесь об этом? — усмехнулась Ольга-Варга.

— Д-да… — ответила за всех Марта. — Ну, нам говорили, что будет трудно и мы можем не удержать Сумрачного колдуна…

— Вы его и не удержите, — отмахнулась Ольга-Варга.

— А тогда зачем всё это? — спросил Пётр Ильич и показал на девушек.

Ольга-Варга задумчиво посмотрела на него и не спеша ответила:

— Просто у них нет выбора. Они столкнутся с Сумрачным колдуном в любом случае, хоть в реальном мире, хоть тут, в университете магии. И лучше к этой встрече быть готовыми, согласитесь! А у вас есть выбор.

— Какой у меня выбор? — спросил Пётр Ильич.

— Например, вы можете вернуться домой в свой мир. Вас приход Сумрачного колдуна не касается.

— Один? — насмешливо спросил Пётр Ильич.

Ольга-Варга пристально глядя ему в глаза кивнула.

— Исключено! — ответ Петра Ильича был категоричным.

Ольга-Варга снова кивнула и… тепло улыбнулась.

— Я так и думала, — сказала она. И добавила, обратившись к девушкам: — Ну что, хотите послушать мои рекомендации? Или пойдёте ужинать сами?

— Послушаем, — ответила за всех Анна Юрьевна и добавила: — Так ведь, девушки?

Марта с Полиной согласились.

В столовой Ольга-Варга сразу направилась к столику, который стоял в стороне от всех. Дождавшись, когда все усядутся, она взмахнула рукой и что-то прошептала. Столик окружил полупрозрачный купол.

— Покушаете потом, — сказала Ольга-Варга. — У меня мало времени. Нас сейчас никто не видит и не слышит. Услышать смогут разве что ректор или Серафимович, но им сейчас не до вас. Итак, первое, — Ольга-Варга испытующе посмотрела на каждого, в том числе и на Петра Ильича. — Совет первый: что бы ни происходило, держитесь друг друга! Все! Включая вас, — сказала она обращаясь к Петру Ильичу.

— Мне кажется, ректор и ваш декан не берут меня в расчёт. У меня нет никаких магических способностей, — прокомментировал Пётр Ильич.

— Они ошибаются! У вас есть сила! Но они никогда не признают её! — резко ответила Ольга-Варга и, выдержав паузу, продолжила: — Повторяю, что бы ни происходило, держитесь друг друга! Далее…

— Какая же у меня сила? — спросил Пётр Ильич. — Извините, что настаиваю, но вы тут первая, кто меня видит. Остальные предпочитают не замечать…

— Кто бы сомневался! — Ольга-Варга усмехнулась и кивнула на Анну Юрьевну: — Вы любите её… А она любит вас! Это огромная сила! Но те, кто не способны любить сами, не способны и понять силу настоящей любви.

— И у меня сила ещё не проявилась, — вздохнула Полина.

— Вы в этом уверены? — усмехнулась Ольга-Варга и раздражённо добавила: — Не перебивайте меня! — потом выдохнула и объяснила: — Какой бы ни была ваша личная сила, есть ещё сила вашей дружбы, — Ольга-Варга показала на Полину и Марту. — Эту силу Серафимович и Огненная ведьма Блейза тоже в расчёт не берут, и это ваше преимущество. Поэтому совет второй: доверяйте друг другу! Только друг другу, и больше никому! Что бы ни происходило, вы должны верить друг другу. Все четверо. Точнее, пятеро, если она объявится.

— А ещё одна девушка точно есть? — спросила Марта.

— Несомненно! — ответила Варга. — Поэтому совет третий: если она появится, примите её в круг. Просто примите её в круг. Как бы оно вам ни казалось. Откройтесь ей, она на вашей стороне!

— А вы на какой стороне? — спросила Марта.

— Я на своей, — усмехнулась Ольга-Варга. — Я просто хочу жить.

— Что произошло, когда вы попали в университет магии? — спросила Марта.

Ольга-Варга оглянулась на входную дверь и вздохнула.

— Я попала сюда двенадцать лет назад. В тот год Сумрачный колдун тоже пытался пройти в этот мир, но тогда его время ещё не пришло. Он не смог преодолеть границу миров, но его помощник переместился из нижнего мира в наш, его удержать я не смогла. Так что сейчас у вас будет опасность и внутри круга, и снаружи. Внешний круг студенток университета защитит вас от помощника… Возможно, защитит. Но с Сумрачным колдуном вы встретитесь сами. И я вам не завидую. Поэтому ещё один совет — самый важный! Запомните, зарубите себе на носу! Вы должны…

Договорить Ольга-Варга не успела. Входная дверь открылась и в столовую вошли Серафимович, Огненная ведьма Блейза и Агафья Тихоновна.

Едва дверь открылась, Ольга-Варга махнула рукой, стирая защитный купол.

Огненная ведьма Блейза сразу направилась к столу девушек. Она была раздражена, но старалась мило улыбаться. Вы ещё не поужинали? — спросила она, поедая глазами Ольгу-Варгу.

— Это я виновата, объясняла девушкам, почему Сумрачный колдун не должен пройти в наш мир ни в коем случае. — Ольга-Варга выдержала взгляд ректора.

— И почему? — спросила Огненная ведьма Блейза у Полины.

— Потому что начнётся война, — заученно ответила Полина и увидела одобрение в глазах и Огненной ведьмы Блейза, и Ольги-Варги.

— Сейчас покушаете, — вмешалась в разговор Агафья Тихоновна, — и идите в свою комнату, переоденьтесь в платья для Бельтайна, они уже там. А потом приходите в мой кабинет. — и обращаясь к Ольге-Варге добавила: — Пойдём, нам тоже нужно переодеться и подготовиться.

Ольга-Варга сделала лёгкий поклон в сторону Агафьи Тихоновны и ректора с деканом, потом развернулась и, не обращая внимания на девушек, пошла на выход.

— Не задерживайтесь! — сказала девушкам Огненная ведьма Блейза и вышла следом за Ольгой-Варгой.

Серафимович и Агафья Тихоновна тоже направились к двери.

Едва дверь за ними закрылась, девушки свободно выдохнули и переглянулись.

— Что она имела ввиду? Я про последний совет… — спросила Полина у Анны Юрьевны.

— Не знаю, — пожала плечами Анна Юрьевна.

— Что будем делать? — спросила Марта.

— Для начала поужинаем! — ответил Пётр Ильич. — Голодный желудок плохой советчик…

И тут Марта почувствовала, как кто-то коснулся её ног. Она опустила взгляд и увидела рыжего кота. Оказывается, он всё это время сидел под столом. Марта нагнулась и потрепала кота за ушами. Он выгнулся и затарахтел.

— Кот? В столовой? — удивилась Анна Юрьевна.

Но едва она протянула руку погладить рыжего мурлыку, как его шерсть встала дыбом. Кот выгнул спину и зашипел.

— Что это с ним? — растерялась Полина, а Марта нахмурилась.

— Как ваши раны? — спросила она у Анны Юрьевны.

— Зажили совершенно, — задумчиво ответила Анна Юрьевна.

— Вам не кажется это странным? — спросила Марта. — Я видела их вчера… там не просто царапины были…

— Так ведь волшебство же применяли, и Ольга-Варга, и Агафья Тихоновна, — пожала плечами Полина.

— Ага, — сказала Марта. — А ещё её поранил оборотень…

— Это был не оборотень, — сказала Анна Юрьевна. — Точнее, оборотень был, но не он поранил меня…

— Как это? — удивилась Марта.

— Подождите, — вмешался Пётр Ильич. — Давайте возьмём еды. Нам всем надо подкрепиться. А то сейчас придут и уведут вас бороться с этим самым колдуном, а вы голодные…

Девушки вслед за Петром Ильичом пошли к раздаче. Кот так и крутился под ногами у Марты. Ей пришлось ступать внимательно, чтобы не запнуться о рыжего красавца или не отдавить ему лапу.

Когда уже взяли разносы, краснощёкая кухарка Мавруша, увидев кота, строго прикрикнула:

— Мартин, рыжая бестия! Опять суёшься не в своё дело?! А ну марш отсюда, пока не превратила тебя в крысу!

Кот мявкнув недовольно, задрал хвост и голову и гордо пошёл за стойку, по пути, однако, предварительно обняв всем телом ноги Марты.

— Понравились вы моему котейке, — извиняясь сказала Мавруша.

— Хороший котик, — вежливо улыбнулась Марта. — Вы нас покормите? Мы страшно голодные!

— Конечно! — расцвела Мавруша. — что будете кушать?

Когда Марта, Полина, Анна Юрьевна и Пётр Ильич отнесли за стол полные разносы еды, Марта вздохнула и посмотрела на Анну Юрьевну.

— Что там произошло?

Анна Юрьевна, взявшая уже ложку, задумчиво покрутила её в руках, а потом положила на край тарелки.

— Да, Ольга-Варга права, мы должны доверять друг другу, — сказала она и продолжила: — Когда я пошла прогуляться, то услышала сильный шум и треск. Я испугалась и инстинктивно снова окружила себя барьером, как тогда, с машиной… Я сначала думала, что это пришёл Серафимович с розой. Я тогда ещё не знала, что его зовут Серафимович, просто видела его в моих видениях… Да, Петя, у меня были видения. Извини, что не рассказывала тебе… Я боялась, что схожу с ума.

— Я понимаю, — Пётр Ильич одобрительно улыбнулся Анне Юрьевне.

— Так вот, — продолжила Анна Юрьевна. — Я думала это он. Но на поляну вышел огромный белый волк. Почти белый… Он подошёл к барьеру и спокойно сел. Я растерялась: позади меня озеро, впереди волк. И Петенька там один, без защиты… А что если он на шум прибежит? Только я так подумала, как смотрю: и точно, Петенька выбегает на поляну. Увидел волка, остановился. А волк так равнодушно посмотрел на него и снова ко мне повернулся, будто сказать что-то хочет. Посидел, посидел, а потом и вовсе лёг, словно показывал, что он не опасен для нас. Петенька потихоньку начал волка обходить, чтобы ко мне поближе… А волк будто нарочно вообще отвернулся. Петенька уже недалеко был, я барьер-то и убрала. И тут озеро закипело и появилась Ольга-Варга. Волк сразу вскочил, ощерился, зарычал… Но не на меня, а на неё! А она давай огненными шарами в него кидаться, да только волку от них ни холодно, ни жарко.

Анна Юрьевна помолчала, заново переживая ту ситуацию. Пётр Ильич погладил её по руке, но ничего не сказал, и Анна Юрьевна продолжила:

— Ольга-Варга выскочила на берег и кинулась к волку, а он будто бы защищает нас, старается быть между нами и Ольгой-Варгой. Я-то растерялась совсем, стою, как дура. Но тут Петенька подбежал, схватил меня за руку и потащил в сторону, подальше от Ольги-Варги и волка. Едва мы отошли чуть в сторону, как волк кинулся на Ольгу-Варгу, а она отшвырнула его, словно пушинку, а потом ко нам… А волк на неё… Это было страшно… И тут рядом с нами сгустился мрак, и оттуда высунулись страшные руки с когтями и схватили меня. Это было больно, как будто ледяной ужас обжёг… И тогда волк кинулся на этот мрак, а Ольга-Варга — ко мне. Схватила и потащила к воде. А Петенька под другую руку подхватил и…

— Хм… — задумчиво произнёс Пётр Ильич. — А я всё видел немного иначе.

— Как? — хором спросили Анна Юрьевна и Марта с Полиной.

— Я мрака не видел. Я видел, что тебя схватил волк, только он стоял на задних лапах, как человек… Ольга-Варга пыталась его отогнать от нас, а он обманул её, показал, что отпрыгнет в одну сторону, а сам прыгнул к Аннушке и схватил её, я только и смог, что вцепиться и держать. Хорошо, что Ольга-Варга подоспела и бросила огненный шар прямо ему в морду… Он исчез сразу же. А потом мы с ней унесли Аннушку к воде и переместились сюда.

— Да не исчез волк, он прыгнул во мрак на того, кто схватил меня! — воскликнула Анна Юрьевна.

Пётр Ильич виновато улыбнулся и развёл руками:

— Говорю, как видел.

— Интересно, — задумчиво произнесла Марта. — А что видела Ольга-Варга? — И добавила: — Однако, действительно нужно поесть…

Вскоре тарелки опустели, тревога отошла, и все четверо поднялись. Когда понесли сдавать посуду, из кухни снова вышел кот. Громко мурлыкая, он снова начал ластиться к Марте. Она присела и принялась чесать ему за ушком. Кот выгибал спину и с громким урчанием подставлялся под ласку.

— Вот ведь рыжая бестия! — всплеснула руками кухарка Мавруша. — Мартин! И чего тебе неймётся? Не иначе Бельтайн чувствуешь…

— Кот? Бельтайн? — спросила Полина.

— Конечно! Он же живой! К тому же коты очень тонко чувствуют гостей из потустороннего мира.

Казалось Мавруше давно хотелось поговорить о ведьминском, о насущном. С преподавателями она заговорить не решалась, а студентки спешат всё время. А тут такой случай…

— Кот у вас красивый! — похвалила Марта рыжего Мартина. — И умный…

— Да, очень умный! — загордилась Мавруша.

Глава 23

Зелёные платья были разложены по кроватям. Для Петра Ильича по-прежнему не было ни обуви, ни одежды.

Едва вошли в комнату, Пётр Ильич сел в кресло и, поморщившись, снял обмотки. Его ступни были обожжёнными и воспалёнными.

— Ох! — выдохнула Анна Юрьевна и метнулась в ванную комнату, но ни тазика, ни чашки там не нашла. Не во что было набрать воды, чтобы обмыть ноги Петру Ильичу.

Тогда Анна Юрьевна потащила Петра Ильича в душ.

— Нужно раны обмыть! — категорически заявила она, и Пётр Ильич подчинился.

Пока Пётр Ильич принимал душ и Анна Юрьевна суетилась вокруг него, Полина взяла платье и принялась критически рассматривать его. Она приложила платье к себе и попыталась предугадать, пойдёт ли оно ей? Как она будет выглядеть на празднике лета?..

— Как хорошо зелёное к твоим волосам и глазам! Здорово, что твоя красота не исчезла, когда исчез мой горб… — восхитилась Марта и Полина облегчённо разулыбалась.

Успокоив Полину, Марта подошла к окну. Солнце уже едва виднелось за горой — самый краешек, бусинка кровавого цвета. Но и та сжималась. Ещё чуть-чуть, и солнце погаснет, оставив мир под покрывалом неизвестности. Время безвозвратно убегало вслед за солнцем. Вроде потихоньку, незаметно, но убегало. И час икс приближался.

И Марте вдруг нестерпимо захотелось это время потянуть: полежать на кровати, подумать, послушать музыку или посмотреть кино… Или поболтать с подругой ни о чём — просто за жизнь.

Марта повернулась к Полине и увидела, что та сидит задумчиво на кровати, а её платье лежит в стороне.

— Что случилось? — спросила Марта.

— Не знаю. Как-то грустно стало. Будто что-то безвозвратно уходит.

— Оно всегда уходит — время. Только мы обычно не обращаем на это внимания, не замечаем, — ответила Марта. — А сегодня особенные обстоятельства, вот и заметно.

— У меня такое ощущение, что это не время уходит, а жизнь. И что больше как прежде никогда не будет, — Полина грустно вздохнула.

— А зачем тебе как прежде? — спросила Марта и улыбнулась. — Как прежде, ты уже знаешь…

Полина на улыбку не ответила. Он легла на кровать и подтянула колени к груди.

— Ну что ты, дорогая? — заботливо спросила Марта и подошла к подруге.

— Я боюсь, — ответила Полина.

— Я тоже боюсь, — вздохнула Марта и села на кровать рядом с Полиной. — Иди ко мне, будем бояться вместе…

Полина развернулась и легла головой Марте на колени. Марта принялась гладить подругу по волосам и, покачиваясь, тихо напевать:

Над рекой калина спелая,

Наливалась соком.

Обожгла я руки белые

Молодой осокой…

В молодой осоке прячутся

И дожди и солнце.

Ой, кому-то нынче плачется,

А кому смеётся… *

* (Прим.: стихи С. Хохлова и Б. Петрова и музыка В. Ушакова)

Голос Марты был мягким, грустным. Песня лилась словно бы из души в душу, врачевала и поднимала над суетным миром, над болью, страхом, тоской, пока не стихла, оставив после себя шлейф умиротворения.

Полина шмыгнула носом и, повернув голову, заглянула Марте в глаза.

— Откуда ты знаешь такие песни?

— Мама мне её пела. Сначала вместо колыбельной, а потом я выросла, и мама пела её уже когда хотела успокоить меня, ну когда у меня неприятности случались… А потом мы иногда пели вместе на два голоса. Эту и другие песни… Мы вообще с мамой и папой много пели. Просто так. Играли в песни. — Марта улыбнулась воспоминаниям.

— Это как? — спросила Полина.

— Один начинает песню и останавливается в любом месте. Следующий должен вспомнить другую песню, в которой есть слово, на котором остановился первый, и запеть её. И тоже остановиться в любом месте… Повторяться нельзя. Победит тот, кто больше песен вспомнит.

— Интересная игра, — задумчиво сказала Полина. — А мы не играли ни в какие игры. Мама то на работе, то уставшая. Папа тоже вечно занят. А к бабушке Наде я редко ездила. Это которая папина мама. У неё интересно было. Мы с ней траву в огороде пололи и ягоду собирали. Она дымовушки делала, но комары и мошка всё равно кусались. Мама потом ругалась на бабушку, говорила, что у меня аллергия на комаров. А мне в огороде с бабушкой очень нравилось. Бабушка учила отличать сорняки от морковки. И червяки там ползали. А ещё она учила меня пирожки печь из щавеля. Они такие вкусные получались, кисло-сладкие.

— А мамина мама? — спросила Марта.

— Мамина? — Полина вздохнула. — Она рядом жила, меня часто оставляли с ней. Она давала мне задание — книжку прочитать или решить задачи по математике, или упражнение по русскому сделать, а сама проверяла тетради и готовилась к урокам — она учительница. А потом ругалась на меня, что я тупая и не понимаю элементарных вещей. А я действительно не понимала…

Анна Юрьевна с Петром Ильичом вышли из душа, Пётр Ильич опустился в кресло, а Анна Юрьевна села перед ним на колени и принялась осматривать его ступни, аккуратно вытирая, смахивая соринки полотенцем.

— Эх, — посетовала Анна Юрьевна, — сюда бы сейчас мою аптечку! Ноги обработать надо и тебе нужно полежать, чтобы подзажило.

— Это исключено! — Пётр Ильич был категоричен. — Я пойду с вами, и это не обсуждается!

Марта оставила Полину и подошла посмотреть ноги Петра Ильича. Взглянув покачала головой.

— Неужели они не могут найти подходящую обувь?! — возмутилась Полина, которая тоже подошла к Петру Ильичу с Анной Юрьевной.

Анна Юрьевна вздохнула и подняла обмотки. Они не сильно истёрлись, но запачкались и для защиты воспалённых ног не годились.

— Состирнуть? — задумчиво сказала Анна Юрьевна. — Так высохнуть не успеют…

— Я думаю, они в любом случае для сегодняшней ночи не годятся, — сказала Марта.

— Почему? — удивилась Полина. — Нет, я понимаю, что грязные, но…

— Не поэтому, — Марта покачала головой. — Думаю, зелёные платья не только потому, что праздник.

— А почему же ещё? — Полина удивилась. — Не в чёрных же на праздник идти!

Анна Юрьевна посмотрела на девушек и сказала:

— Думаю, Марта права. Платья защищают… А мы вот что сделаем!

И, взяв ножницы, Анна Юрьевна отрезала от своего праздничного платья небольшие полоски — не по кругу, а только с боков, так, чтобы из этих полосок можно было сделать стельки и уложила их на лоскуты от чёрного платья.

— Вот так, думаю, получше будет! А? Как я придумала?! — с гордостью спросила она.

— Ты у меня умница! — похвалил Пётр Ильич, и Марта с Полиной согласились с ним.

Но радовались недолго. Дверь распахнулась и в комнату стремительно вошёл Серафимович.

— Солнце село! Вы почему ещё здесь?! — с порога начал он. — Да ещё и не одетые!

— Мы вот… — растерянно сказала Анна Юрьевна, показывая обмотку со стелькой.

Серафимович глянул на стельку и, демонстративно застонав, воздел руки к потолку. А потом, раздраженный, повернулся к Марте с Полиной.

— Быстрее давайте! Я жду! — сказал он и скрестил руки на груди.

Марта с Полиной переглянулись и уставились на Серафимовича.

— Ну что стоите? Переодевайтесь!

Стало понятно, что он не собирается уходить.

Первой это поняла Анна Юрьевна. Она взяла обмотку и стала оборачивать ей ногу Петру Ильичу.

Серафимович свирепо глянул на неё, но во всей позе Анны Юрьевны была такая решимость и непокорность, что Серафимович переключился на девушек:

— Вам что, два раза повторять?

Марта молча прихватила платья — своё и Полины, потом взяла за руку растерявшуюся Полину и потянула её в ванную.

— Вы куда?! — спросил Серафимович.

— Переодеваться, — с вызовом ответила Марта. — Не можем же мы тут, при всех…

Серафимович проводил девушек взглядом и снова переключился на Анну Юрьевну.

— Давайте уже заканчивайте с этим!

— Хорошо, — спокойно сказала Анна Юрьевна, продолжая расправлять складки ткани и укладывать её так, чтобы она держалась на ногах у Петра Ильича.

Серафимович нервно прошёлся по комнате. Снова подошёл к Анне Юрьевне.

— Скоро? — спросил он.

Анна Юрьевна оторвалась от своего занятия, встала и повернулась к декану.

— Если бы у Петеньки была обувь, то во-первых, он не обжёг бы ноги, а во-вторых, мы собрались бы гораздо быстрее, — сказала она.

— Его вообще тут не должно было быть! — раздражённо ответил Серафимович.

— Но он тут! И не по своей воле! — парировала Анна Юрьевна, снова опускаясь на колени и продолжая прилаживать обмотки на ногах Петра Ильича.

— Он помеха… — проворчал Серафимович уже с меньшим раздражением.

Анна Юрьевна, не оборачиваясь, ответила:

— В мире магии ничего не происходит случайно, не так ли?

Серафимович фыркнул. Отошёл к столу, опёрся на него и принялся рассматривать ногти.

К тому моменту, как из ванной комнаты вышли Марта с Полиной — умытые, переодетые и расчёсанные, Серафимович уже успокоился и вернулся в своё обычное благодушное настроение.

Анна Юрьевна закончила с ногами, встала, взяла платье и тоже отправилась в ванную — не спеша, но и без излишней медлительности.

Вышла она довольно-таки быстро. Платье с вырезанными по бокам юбки кусками ткани сидело на ней хорошо, движения Анны Юрьевны были по-королевски свободными, величественными.

Пётр Ильич, вспомнив королеву, которая стояла на потерявшим сознание бывшим мужем Владимиром, поднялся и встал рядом с Анной Юрьевной — со своей королевой.

Анна Юрьевна взяла его за руку и посмотрела на Серафимовича, мол, мы готовы.

И такое достоинство сквозило в каждом её движении, что Марта с Полиной поневоле потянулись к ней и тоже расправили плечи.

Серафимович как ни в чём ни бывало подкрутил свои «хэндлбары» и шагнул к входной двери, распахнул её и сделал приглашающий полупоклон:

— Прошу вас, ваше величество!..

Не обращая внимания на его ёрничание, Анна Юрьевна с Петром Ильичом вперёд, а за ними Марта с Полиной вышли из комнаты.

Полина вздохнула и подумала:

«Вернёмся ли мы сюда ещё?»

«Вернёмся!» — мысленно ответила Анна Юрьевна, вложив в мысль всю уверенность, на которую была способна.

«Не бойся, подруга! Мы справимся!» — мысленно поддержала Полину Марта.

Глава 24

Все студентки и преподаватели собрались в фойе около главного выхода. Все были в зелёных платьях и островерхих шляпах или венках. У самой двери стоял Прохор Сиявуш и держал небольшой шест, символизирующий майское дерево, украшенный разноцветными лентами. Из лекций Марта знала, что настоящее майское дерево — большой столб, и он, скорее всего, уже установлен на лысой горе. Или его вот-вот там установят и тогда девушки в хороводе будут заплетать ленты на нём.

Сам профессор ритуальных песен был одет в зелёные брюки, в зелёный жилет и белую рубаху. На ногах у него были кожаные туфли, похожие на туфли студенток и преподавателей, только мужской вариант.

Марта показала Полине и Анне Юрьевне на него глазами и прошептала:

— Для него туфли нашлись!

Анна Юрьевна успокаивающе погладила её по руке.

— Ничего, прорвёмся! — сказала она и мысленно добавила: «Если с тобой не считаются, сделай так, чтоб об тебя запнулись. О нас они запнутся!»

Марта вздохнула и отвернулась от преподавателя ритуальных песен.

Судя по всему, здесь собрались все, кто был в университете: и студентки, и преподаватели, даже кухарка Мавруша со своим рыжим котом Мартином стояла в толпе.

— Нас что ли ждут? — спросила Полина.

Анна Юрьевна усмехнулась.

— Нет, не нас! Думаю, ректора…

Марта увидела, что да, Огненной ведьмы Блейзы нет.

— Ну, чего остановились? — спросил Серафимович и подтолкнул Марту, Полину и Анну Юрьевну к толпе студенток.

— Нет, не сюда, — встретила их Агафья Тихоновна. — Ваше место в голове колонны, сразу за майским деревом. — И добавила громко, обращаясь к профессору, отвечающему за подготовку к Бельтайну: — Виолетта Марковна, командуйте!

— А как же ректор? — спросила Марта.

— Она встретит нас на месте, — ответила Агафья Тихоновна.

Виолетта Марковна подняла руку, привлекая внимание студенток. Разговоры стихли. Виолетта Марковна махнула Прохору Сиявушу, и он запел, поднимая и опуская шест с ленточками в такт мелодии. Многоголосый девичий хор присоединился к нему.

Скорей распахни в доме окна свои

Ведь настал светлый час для земли…

«Ни фига себе, светлый!» — подумала Марта.

«Вообще-то, светлый» — мысленно улыбнулась Анна Юрьевна и добавила вслух: — Бельтайн — это праздник начала лета. Природа торжествует, всё плодится и размножается. Конечно же, это светлый праздник! Ну а то, что для нас он будет связан с некоторыми неудобствами, так это…

— Как вы дипломатичны, — усмехнулась Марта, вставая за спиной улыбающейся Ивы Медлибор.

Широкие двери распахнулись, и колона студенток университета магии, во главе с преподавателями под песни, флейты и барабаны пошли по широкой тропе в сторону лысой горы.

Едва все вышли на улицу, двери закрылись и свет в университете погас.

Солнца уже не было. Но тьма ещё не полностью овладела миром. Пока над землёй царили сумерки — время тайн и иллюзий. Невозможно было определить, как далеко начинается лес, сколько ещё идти до горы, сколько человек шествует под небом, на котором одна за другой вспыхивают звёзды…

Марта с Полиной, и тем более Анна Юрьевна с Петром Ильичом в первый раз шли по этой тропе. И пока можно было хоть что-то разглядеть, они крутили головами по сторонам. Но чем дальше, тем мрачнее вставал лес…

Глаза привыкли к скудному свету быстро. И вскоре девушки начали различать то, чего никогда не увидели бы днём.

Рои светлячков летали между деревьями, вспыхивали и гасли глаза животных, а звёзд было столько, сколько ни одна из девушек за всю свою жизнь ни разу не видела.

Пряно пахло травами. Дул свежий ветерок. Слышалось заливистое пение соловья. Чуть поодаль темнело озеро.

Подниматься в гору, да ещё и петь при этом, было трудновато, но шли не спеша, и песни следовали одна за другой…

И вдруг ярким холодным лучом из-за горы вспыхнуло тонкое лезвие света. Оно стало расширяться, расти, набухать. И вот уже сияющая кромка появилась на линии горизонта. Так неожиданно ярко!

Девушки шагали и, как заворожённые, не отрывая глаз, смотрели на таинство лунного восхода.

Блестящая кромка стала четвертью, потом — половинкой, потом — кругом… Некоторое время луна висела, зацепившись за гору… И вдруг, насмелившись, отпустила опору и взлетела.

Вокруг стало светло, как только может быть светло при полной луне. По озеру побежала лунная дорожка. Но она не закончилась на берегу, а простёрлась по росе до самых ног шагающих в гору студенток и преподавателей университета магии.

По-прежнему пахли травы, дул свежий ветерок, летали светлячки и блестели звёзды. Но в самом мире появилась магия. И на тропинку легли тени…

Теперь огромная луна освещала лысую гору, к которой шли студентки и преподаватели. Тени деревьев, что стояли по обе стороны от тропы, создавали обманчивое ощущение непроходимого леса. Залитая холодным лунным серебром листва граничила с чёрными провалами…

Лунный свет скрадывал расстояние. Казалось, вершина горы была ещё далеко, но внезапно колонна остановилась и девушки поняли, что пришли. Саму вершину обозначал столб, установленный вертикально.

Все студентки и преподаватели поднялись на гору и столпились, не подходя к столбу и оглядываясь по сторонам.

Полное серебра небо граничило с зубьями леса. Хорошо просматривалось здание университета магии и дорога, по которой они только что поднялись.

В какой-то момент пение потеряло силу, но Прохор Сиявуш придал голосу звучности, повёл в мелодии девушек за собой, и песня выправилась.

Это был гимн лету.

И в тот момент, когда песня вновь набрала силу, перекрывая её, зазвучал голос Огненной ведьмы Блейзы. На незнакомом языке произносила она слова. Но в каждом слове чувствовались мощь, энергия, огонь…

И вдруг… в который уже раз за эту, ещё только начавшуюся, ночь — вдруг… по периметру вокруг вершины вспыхнуло кольцо костра.

Студентки университета маги захлопали, засмеялись.

А Марта с Полиной и Анна Юрьевна подошли поближе к Петру Ильичу, прижались друг к другу. Очень уж противоречивые чувства бродили в их душах. Восхищение и радость с одной стороны, и тревога, граничащая с паникой — с другой.

Между тем, под песни и приплясывания Прохор Сиявуш подошёл к столбу и при помощи несложного заклятия установил шест с разноцветными лентами, который он нёс, на макушку столба и ленты удлинились, умножились.

Девушки студентки одна за другой стали подходить к столбу, брать ленточку и вливаться в хоровод.

Под песни, текущие одна за другой, девушки ходили вокруг столба, каждая держала в руке ленточку. Они то обходили друг дружку, то подныривали под ленточку подруги. Ленточки заплетались вокруг дерева, образуя на столбе яркое одеяние.

Девушки шли вокруг столба в хороводе и пели. Ленточки становились короче, круги вокруг столба — уже. Девушки двигались всё плотнее и плотнее — важно было как можно дольше не выпускать ленточки из рук.

Но в конце концов около столба стало настолько тесно, что то одна, то другая девушка начали выпадать из хоровода. Но не уходили, а становились во внешний круг, вдоль кругового костра.

Те девушки, которые смогли продержаться около майского дерева дольше других, закрепили ленточки и тоже присоединились к подругам во внешнем кругу.

Зазвучала новая песня и по пёстрому одеянию майского дерева побежали снизу-вверх голубые искры.

Чем выше эти искры поднимались, тем плотнее, вещественней становилось призрачное поначалу кольцо. И когда искры поднялись до самого верха, то стали походить на венок, украшающий столб.

Венок повисел наверху, вбирая в себя все искорки голубого пламени, а потом поднялся чуть выше столба и шеста, закреплённого сверху, снялся с шеста, замер на минуту и полетел вниз вокруг столба по расширяющейся спирали.

К тому моменту, как венок опустился на высоту роста девушек, которые продолжали вести хоровод и петь песни, он плыл уже вплотную к ним, словно высматривая кого-то.

Девушки пели. Но когда венок пролетал мимо очередной, она вздыхала с облегчением и… с некоторым разочарованием.

Наконец венок облетел всех, кто был в хороводе.

Так никого и не выбрав, он к огромному изумлению всех присутствующих, перелетел через девичью стенку и направился к тем, кто стоял в стороне — к преподавателям и… Марте с Полиной и Анной Юрьевной.

Точнее, сразу к Полине.

И под удивлённые вскрики опустился на её голову.

Девушки в хороводе заоглядывались, песня в который раз сбилась и Прохору Сиявушу пришлось снова выправлять мелодию. На этот раз ему было непросто привлечь внимание студенток, но он справился. Девушки снова повели песню.

К Марте с Полиной подошла Виолетта Марковна и подтолкнула их и Анну Юрьевну в хороводный круг.

Пётр Ильич тоже было направился с ними, но Виолетта Марковна остановила его.

— Это девичий круг! — строго сказала она.

Анна Юрьевна оглядывалась на освещённого со спины костром Петра Ильича, но хоровод подхватил её и понёс по кругу.

Полина тоже поначалу встала вместе со всеми, но девушки вытеснили её внутрь круга.

Оказавшись одна в центре внимания, Полина растерялась.

«Что происходит? Что мне делать?» — в панике спрашивала она.

«Я здесь, рядом! Я не дам тебя в обиду!» — пыталась успокоить её Марта.

А внимание Анны Юрьевны разрывалось между Петром Ильичом и Полиной. Она увидела, как в сторону Петра Ильича направляется Огненная ведьма Блейза.

Он смотрел на Анну Юрьевну, свою Аннушку, и не видел, что ректор подошла и встала позади него.

Песня набирала темп, хоровод — скорость. Напряжение росло. От дерева начали отлетать искры. Они летали над поляной, а потом притягивались к венку на Полининой голове. Полина испугалась. Снова и снова она пыталась вырваться наружу. Но девушки откидывали её назад в круг и бежали всё ускоряясь…

Марта хотела кинуться на помощь подруге, но не могла совладать с девушками, которые удерживали её в хороводе.

Полина была бледна, и Марта видела, что она вот-вот упадёт в обморок.

И тогда в лесу раздался трубный рёв и на гору выскочил Заграй. Его рога пылали, да и сам он светился золотом.

С другой стороны поляны из леса вышел полуобнажённый охотник в набедренной повязке и звериной маске, скрывающей лицо, и с луком в руках. Он натянул тетиву и прицелился в оленя.

Олень снова затрубил, разогнался и прыгнул в хороводный круг к Полине.

Охотник в то же время выпустил стрелу.

И он попал бы в оленя, если бы не огненный шар, брошенный ректором.

Огненный шар перехватил стрелу, она вспыхнула и моментально сгорела.

Охотник протестующе закричал. Хоровод остановился и распался. Песня стихла.

Огненная ведьма Блейза прошла мимо Петра Ильича, не замечая его, подошла к Полине и, встав рядом с ней, сказала, обращаясь к охотнику:

— Сегодня свадьба бога Солнца Светлого Дагды с Великой богиней Боан будет без жертвенного оленя.

— Но как так? — возмутился охотник голосом Барда. — Традиция же! Мужем девы, избранницы Великой богини Боан должен стать тот, кто убьёт королевского оленя!

— Сегодня без оленя! — отрезала Огненная ведьма Блейза и, усмехнувшись, добавила: — А будешь возмущаться, то и без свадьбы! Эта девочка вместе со своим оленем нужны мне сегодня живыми и невредимыми!

— Бард?.. — прошептала Полина. Если сказать, что она была шокирована, то это ничего не сказать.

«Ни фига себе поворот! — подумала Марта. — Но каков лаборант, а? Анна Юрьевна, что скажете? Анна Юрьевна?..» — и не дождавшись отклика Анны Юрьевны Марта заозиралась, отыскивая женщину среди студенток.

Но её тут не было. Едва круг распался Анна Юрьевна кинулась к Петру Ильичу и теперь стояла рядом ним.

Марта смотрела то на Полину и Огненную ведьму Блейзу, то на Анну Юрьевну и Петра Ильича и никак не могла решиться, к кому подойти. Подумав немного, она подошла к Полине и взяла её за руку.

А Полина смотрела на Барда и пыталась разобраться в своих чувствах. С одной стороны, она любовалась его красивым телом, с другой стороны, до неё медленно начал доходить смысл слов Барда и Огненной ведьмы Блейзы. То есть, сейчас должна была быть свадьба богов. И изображать богов должны были она и Бард.

«Интересно, а как эта свадьба должна проходить?» — мысленно спросила Полина у Марты.

«Если честно, мне не интересно, — мысленно ответила Марта. — Мне достаточно того, что ректорша защитила твоего оленя»

«А ему что, угрожала опасность?» — удивилась Полина.

— Господи, Полина! Ты хоть иногда голову включай! — проворчала вслух Марта.

— Но свадьба должна состояться! — Бард был в ярости. — Традиции нельзя нарушать!

— Да что ты знаешь о традициях! — прошипела Огненная ведьма Блейза.

Бард ничего не успел ответить. К ректору подошла Агафья Тихоновна и негромко сказала:

— Вы думаете, сейчас самое время ломать традиции? Мне кажется, это не будет способствовать укреплению духа вашей армии…

Агафья Тихоновна говорила шёпотом, но Полина и Марта стояли рядом и всё слышали.

Огненная ведьма Блейза нахмурилась, глянула на Барда, потом на Заграя, потом оглядела студенток и снова перевела взгляд на Барда.

— Конечно же мы не будем нарушать традиции! — холодно сказала она. — Конечно же свадьба состоится. Виолетта Марковна, Прохор Сиявуш, прошу вас…

Огненная ведьма Блейза развернулась и решительно пошла вон из круга.

Прохор Сиявуш и Виолетта Марковна снова организовали хоровод, снова зазвучали песни…

Марта хотела остаться рядом с Полиной, но Виолетта Марковна заставила её встать в хоровод.

— Всё будет хорошо, — повторяла она, пока Марта не влилась в общее течение. — Свадьба символическая.

И когда над лысой горой снова потекла ритуальная песня, Бард вскинул лук и прицелился в Заграя.

Олень даже не попытался убежать или спрятаться. И в тот момент, когда стрела уже готова была сорваться с тетивы, повернул голову к Полине и, вздохнув, посмотрел на неё.

— Стой! — закричала Полина и кинулась к Заграю, закрывая его собой.

Бард в последний момент успел чуть-чуть отвести руку, и стрела пролетела в сантиметрах от Полины и оленя.

— Ты что, с ума сошла? — закричал Бард. — Я ж тебя мог прострелить!

— Ну не прострелил же?.. — ответила Полина и без сил опустилась на траву. — Будем считать, что оленя ты убил. Что там дальше делать нужно? Ну, на свадьбе этой…

— Ты что, правда ничего не знаешь? — спросил Бард.

— Я ж тут всего три дня! Ещё не успела узнать…

Бард усмехнулся и подошёл к Полине. Протянул ей руку.

— Прошу вас, сударыня, на алтарь.

Полина взяла руку Барда и поднялась. Оглянулась на Заграя. Он потряс головой, отгоняя светлячков.

Девушки в хороводе кружились, песня лилась, огонь позади хоровода горел. И казалось, весь мир схлопнулся, уменьшился до размеров поляны на лысой горе. А там, за чертою огня ничего больше нет. И будет ли когда — неизвестно. Потому что в мире правит ночь.

В голове у Полины шумело, всё плыло вслед за хороводом. Единственные кто давал ей опору в этом мире — Бард и Заграй. Только они не кружились… Да ещё майское дерево, оплетённое ленточками.

Бард тревожил и волновал. Заграй давал чувство защищённости и безопасности.

«А если бы Бард застрелил Заграя?» — подумала Полина и ужаснулась, поняв, что тогда она стала бы совсем беззащитной.

Бард тянул Полину к майскому дереву. И ей вдруг показалось, что это уже и не столб, закопанный на вершине лысой горы, а каменный стол, украшенный лентами… Или нет, не стол — ложе…

«Свадьба! Это ж означает…», — вдруг догадалась Полина и остановилась.

— И мы что, при всех будем… — Полина понизила голос, — заниматься сексом?

— Тебя избрала Великая богиня Боан. Ты должна! — попытался убедить её Бард.

— Нет! — прошептала она. — Я не могу так… При всех…

— Это традиция! — ухмыляясь ответил Бард.

— Это плохая традиция! Я против! — в отчаянии прошептала Полина.

— Вот только нашего мнения никто не спрашивает, — снова ухмыльнулся Бард.

Полина оглянулась на хоровод. Лица мелькали. И в их круговерти она вспомнила слова Анжелики: «Даже не знаю, у кого из вас наказание жёстче».

А ещё она вспомнила предостережения Марты насчёт Барда, что он не тот, за кого себя выдаёт.

— Я с тобой никуда не пойду! — отрезала Полина.

Но Бард засмеялся, подхватил её на руки, забросил себе на плечо и понёс к алтарю.

Полина пыталась вырваться, но Бард держал её крепко. И когда она укусила его, сказал:

— Дура! В твоём теле будет Великая богиня! Ты даже не представляешь, какое удовольствие получишь! Божественное!

— Извращенец! — шипела Полина, продолжая вырываться.

Глава 25

Анна Юрьевна стояла за спиной Петра Ильича и наблюдала за Огненной ведьмой Блейзой. Та явно была взбешена. Она ходила из стороны в сторону и что-то негромко, но эмоционально повторяла Серафимовичу.

Тот стоял, скрестив руки на груди. Вся поза его говорила о том, что он упёрся на своём, в то время, как Огненная ведьма Блейза готова молнии метать.

И действительно, время от времени кисти её рук окутывались голубоватым пламенем, но пламя, едва вспыхнув, спадало.

Анна Юрьевна прошептала Петру Ильичу:

— Такое ощущение, что она готова испепелить его, но что-то ей мешает…

— Видимо, подельник пока ещё нужен ей, — так же тихо ответил Пётр Ильич.

— Вот бы послушать о чём они говорят…

— Давай, попробуем подойти немного, хотя, думаю, что это не безопасно.

— Да уж! — Анна Юрьевна оглянулась — не обращает ли на них кто внимания. — Эх, если б можно было группу захвата вызвать!

— Придётся самим разбираться, — ответил Пётр Ильич. — Я одно понял, что главные зачинщики тут ректорша и декан. Остальные под их дудку пляшут.

— Да это-то понятно… — Анна Юрьевна подёргала Петра Ильича за рукав. — Давай всё же поближе подойдём.

— Хорошо. Только ты держись за мной. А то вдруг ректорша огнём швыряться начнёт. Если с тобой что случится, я себе этого не прощу.

Анна Юрьевна вздохнула, выскользнула из-за Петра Ильича и пошла вдоль хоровода, как бы интересуясь, что там, внутри круга, происходит. И, словно бы выбирая место поудобнее, как бы невзначай приблизилась к спорящим Серафимовичу и Огненной ведьме Блейзе.

Пётр Ильич пошёл за ней — ну как он отпустит свою Аннушку?

В результате Анна Юрьевна и Пётр Ильич вскоре оказались на таком расстоянии, что стало слышно, о чём спорили Огненная ведьма Блейза и Серафимович.

— Немедленно отмени заклятие! — требовала Огненная ведьма Блейза.

— С чего это? Она его заслужила… — упирался Серафимович.

— Нашёл, когда мстить девчонке. Она дура! Но она нужна нам!

— Всё равно они не собрались все вчетвером, так что смысл отменять? Так я хоть удовольствие получу.

— А если б вторая?.. — Огненная ведьма Блейза насмешливо посмотрела на Серафимовича.

— Вторая не дура! Вторая смогла избавиться от проклятия. — парировал Серафимович. — А эта… Считай, что это дополнительный стресс, чтобы пробудить её силу, если, конечно, она у неё вообще есть!

Огненная ведьма Блейза в очередной раз погасила вспыхнувший на руках огонь. Но через минуту он запылал снова.

— Но ведь он сломает её, и она станет совсем бесполезной. А так хоть шанс будет!

Серафимович развернулся к Огненной ведьме Блейзе и произнёс, чётко выговаривая каждое слово:

— Дорогая моя жёнушка! Ты действительно веришь, что у нас есть шанс?..

Огненная ведьма Блейза застонала и скинула пламя с рук на землю. Трава вокруг неё вспыхнула. Все начали оглядываться на декана и ведьму, а Огненная ведьма Блейза, не обращая ни на кого внимания, прошипела, шагая к Серафимовичу:

— Я сама убью тебя, не дожидаясь, пока это сделает отец!

— Правда, что ли? — усмехнулся Серафимович и, расставив руки добавил: — Давай!

И тут к ним подскочила Агафья Тихоновна. Бросив вокруг морок, она зашипела:

— Вы что, с ума сошли?!..

Последнюю фразу Анна Юрьевна и Пётр Ильич услышали, только потому, что стояли достаточно близко. Но больше до них не донеслось ни звука.

Анна Юрьевна и Пётр Ильич переглянулись, понимая, что ближе подойти, не раскрыв себя, они не могут. С другой стороны, они услышали достаточно, чтобы сложилась какая-то картина. Нужно было решить…

Но тут их внимание от ректора и декана отвлёк истошный крик из центра круга. Кричала Полина.

Поначалу Марта кружилась со всеми в хороводе и даже пыталась петь, однако её песня была рваной, тревожной.

Потом, когда Бард закинул Полину на плечо и понёс её к появившемуся из майского дерева алтарю, Марта начала вырываться из хоровода, но её ладони словно приклеились к ладоням девушек. Хоровод тянул Марту, и ей оставалось только успевать передвигать ноги, чтобы не упасть.

Олень Заграй метался вокруг Полины с Бардом, бил копытом, наставлял рога, но ударить не решался — чтобы не покалечить случайно Полину.

Бард, не обращая внимания на Заграя, бросил Полину на алтарь, она попыталась вскочить, но он навалился на неё, что-то приговаривая — что именно, Марта не слышала из-за песни, которую пели в хороводе девушки.

Марта начала вырываться с неистовой силой.

Безуспешно.

Хороводом владела магия. Она была рождена этим самым хороводом, слилась с ним, подчинила его себе. И как бы другие девушки не относились к происходящему, они продолжали бежать по кругу и петь ритуальную песню. И ничто в мире не могло сейчас разорвать цепь событий.

Ничто?..

Чем сильнее давила магия хоровода, тем спокойнее становилась Марта. И тем сильнее внутри неё становилась змея.

Едва Марта почувствовала змею, как попробовала отправить её на помощь Полине, но пока хоровод кружился, это было невозможно. Змея тоже была заворожена магией движения.

Марта поняла, пока хоровод кружится, она бессильна.

И тогда она просто подогнула ноги и упала.

Образовался затор. Цепь порвалась. В магии хоровода образовалась брешь.

Полина смогла оттолкнуть Барда и вскочить.

Но он не собирался отпускать жертву. Он поймал её, сграбастал и впился поцелуем…

Но Мартина змея, а следом за ней и сама Марта уже неслись на помощь.

И тут Марта вспомнила видение, в котором её змея кусает Полину, целующуюся с Бардом.

Она запнулась и закричала — отозвала уже прыгнувшую на Барда змею.

И словно в замедленной съёмке наблюдала, как Бард, увидев змею, совсем немного развернулся, закрываясь Полиной, уже прыгнувшая в смертельном броске змея в последний момент успела спрятать зубы и чуть-чуть отвести в сторону голову… Она ударилась всем телом о Полину и упала на землю.

Ноги Марты подкосились, и она опустилась в траву.

Сидела и смотрела, как сверху на Барда налетает лебедь Лелевеля, бьёт его крыльями и клювом, как скачет по поляне взволнованный Заграй, как небольшая огненная ящерица взлетает по Барду к нему на лицо, закрывая ему глаза, нос, рот, кусает за уши, как Бард пытается прятаться за Полину, как за щит, как шипит, сворачиваясь кольцами Мартина змея, а рядом с ней тоже сворачивает кольца Шуша — Марта и не заметила, когда она появилась, как обе змеи настороженно следят за происходящим, готовые в любой момент нанести последний, смертельный удар. Как к Полине с Бардом подбегают Анна Юрьевна с Петром Ильичом, и как Пётр Ильич прямым ударом в челюсть отправляет Барда в накаут.

А потом от алтаря и от Полины в небо полетели микроскопические звёздочки.

Нет, Полина не стала уродливой. Она стала такой, какой была раньше. Красивой, естественной. Исчезло только то, что появилось вместе с Мартиным горбом. Заклятие проклятой красоты было разрушено.

Позади Марты раздались хлопки.

Она обернулась.

Через поляну к ним шагал Серафимович, он хлопал в ладоши и повторял:

— Браво! Браво!..

Он прошёл мимо Марты, словно не заметил её, подошёл к Полине слишком близко, бесцеремонно поднял за подбородок её лицо, повертел, рассматривая…

— Что ж, с заклятием ты справилась. С помощью подруг, но всё-таки… — задумчиво проговорил он. — Но где твоя сила? — потом делано вздохнул и заставил Полину посмотреть на алтарь. — Ну и как теперь быть? Свадьба бога Солнца Светлого Дагды с Великой богиней Боан не состоялась. Традиция нарушена. Благодаря тебе!

Полина попыталась вырваться из цепких рук Серафимовича, но он сжал пальцы сильнее. Полина застонала.

Пётр Ильич дёрнулся, было, заступиться за Полину, но Анна Юрьевна сдержала его — одно дело дать в морду лаборанту. Совсем другое — декану-колдуну.

— Отпусти её! — холодно сказала Марта, не замечая, что перешла на «ты».

Серафимович обернулся с удивлённой улыбкой.

Марта стояла и по обе стороны от неё приготовились к броску две змеи.

— Если свадьба означает публичное изнасилование, то свадьбы не будет! — отрезала Марта.

— Вообще-то это не должно быть изнасилованием, — подошедшая Виолетта Марковна была растеряна и расстроена. — Это должна была быть символическая свадьба. Ума не приложу, что случилось с Бардом. Он всегда был таким милым и предупредительным…

Словно услышав её слова, застонал, пришедший в себя Бард. Он сел и непонимающе обвёл всех взглядом. Хотел что-то сказать и снова застонал, на этот раз потирая подбородок и укушенное ящерицей ухо.

— Отпусти Полину! — прошипела Марта, шагнув к Серафимовичу, всё ещё сжимавшему лицо девушки.

Серафимович отпустил Полину и развёл руки, показывая ладони Марте.

— Как скажешь! — улыбаясь и явно любуясь Мартой, произнёс он.

— Что же делать? Свадьба должна состояться! Иначе сила, поддерживающая стены нашего университета, ослабнет, — причитала между тем Виолетта Марковна.

— А имеет значения кто будет исполнять роли Дагды и Боан? — спросил Пётр Ильич.

— Вообще-то нет, — ответила Виолетта Марковна и сама удивилась своим словам. — Раньше просто выбирали…

— Тогда считайте, что выбрали нас, — сказал Пётр Ильич и взял за руку Анну Юрьевну. — Я люблю эту женщину и хочу взять её в жёны. Что нам нужно сделать?

Над поляной повисло молчание, но потом Виолетта Марковна задумчиво сказала:

— А что, это выход!

Потом деловито обратилась сначала к Марте с Полиной:

— Идите в хоровод, девушки! — Потом повернулась к Серафимовичу и с максимальной вежливостью сказала: — Извините, но постороннему мужчине не место в круге. — И добавила, обращаясь к Барду: — Вас это тоже касается!

Дождавшись, когда Серафимович и растерянный Бард, а так же взявшиеся за руки Полина и Марта, направились из круга, Виолетта Марковна повернулась к Петру Ильичу и Анне Юрьевне.

— Когда запоём ритуальную песню, вам нужно призвать бога Солнца Светлого Дагду с Великую богиню Боан. И как только почувствуете, что они снизошли на вас, доверьтесь им. Всё будет хорошо…

И Виолетта Марковна поспешила к столпившимся студенткам. С помощью Прохора Сиявуша они быстро организовали хоровод и запели ритуальную песню, девушки подхватили её.

Марта шла в хороводе рядом с Полиной и удивлялась тому, что теперь магия хоровода была другой. Она была светлой, радостной и очень тёплой. И песня лилась ровно, придавая сил. И казалось, что звёзды светят ярче, травы пахнут медовей, а огонь, окружающий поляну — теплее и надёжнее.

Девушки шли в хороводе и пели гимн любви Светлого Дагды и Великой богини Боан. Марта и Полина шли рядом и пели вместе со всеми, а в центре круга царила любовь — истинная. Возможно, впервые с тех пор, как на этой горе стали водить хороводы и справлять божественную свадьбу.

Анимаги остались в кругу. Заграй, Лелевеля, Яра и Шуша — Мартина змея исчезла, едва опасность для Полины отошла — в почётном эскорте окружили алтарь. Они светились голубым и золотом.

Такой же — голубой с золотом — свет полился из алтаря и осветил Петра Ильича и Анну Юрьевну. Они стояли и держались за руки…

Хоровод тёк, песня лилась и мир наполнялся любовью — той любовью, которая переполняла сердца Петра Ильича и Анны Юрьевны.

Когда все ушли с поляны и хоровод вновь потёк, увлекаемый ритуальной песней, Пётр Ильич повернулся к Анне Юрьевне.

— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил он.

— Здесь под звёздами?.. — улыбнулась Анна Юрьевна.

— Здесь, под звёздами, — подхватил Пётр Ильич, — я говорю тебе, что люблю тебя больше жизни и хочу быть рядом с тобой до конца дней своих.

— Здесь, под звёздами, — прошептала в ответ Анна Юрьевна, — я обещаю идти по жизни рядом с тобой, делить с тобой все радости и все горести.

— Обещаю любить тебя и заботиться о тебе.

— Обещаю помогать тебе и поддерживать тебя.

— Здесь под этим небом клянусь в своей любви и верности. Клянусь быть тебе хорошим мужем. Защищать тебя и наших детей, если они будут.

— Здесь под этим небом клянусь в своей любви и верности, обещаю быть тебе хорошей женой и родить тебе детей.

Пётр Ильич нежно обнял Анну Юрьевну и подвёл её к алтарю и спросил:

— Аннушка, будешь мне женой?

— Да! — твёрдо ответила Анна Юрьевна и спросила в свою очередь: — Петенька, будешь мне мужем?

— Да! — Ответ Петра Ильича был твёрдым и однозначным.

Пётр Ильич поцеловал Анну Юрьевну со всей нежностью и любовью, на которые был способен.

И тогда из светящегося алтаря шагнули к Петру Ильичу и Анне Юрьевне призрачные фигуры мужчины и женщины в старинных нарядах. Они держались за руки так же, как и Анна Юрьевна с Петром Ильичом.

— Благословляем вашу семью! — сказал призрачный мужчина.

— И дарим вашему совместному дитю, которое она уже носит, — призрачная женщина улыбнулась тепло и нежно, — свою защиту и особый дар радовать людей.

Потом призрачный мужчина протянул руку и к нему на ладонь с неба опустились две звезды. Призрачная женщина накрыла на минуту ладонь со звёздами, когда она убрала свою руку, на ладони мужчины лежали два обручальных кольца.

Мужчина протянул руку Петру Ильичу. Тот взял кольцо поменьше и надел его на палец Анны Юрьевны.

— Этим кольцом, — серьёзно и торжественно сказал он, — беру тебя, Аннушка, в жёны.

Потом мужчина протянул ладонь с оставшимся кольцом Анне Юрьевне. Она взяла его, покрутила его, удивляясь плотности и реальности кольца, а потом решительно надела его на палец Петра Ильича.

— Этим кольцом беру тебя, Петенька, в мужья! — просто сказал она и улыбнулась.

— Отныне вы муж и жена, — сказал призрачный мужчина. — Заботьтесь друг о друге, любите друг друга.

— Пока будете верны друг другу, и наше благословение будет с вами, — добавила призрачная женщина.

Потом они обнялись и исчезли, словно их и не было. И только обручальные кольца говорили о том, что всё было, и было по-настоящему.

Глава 26

За радостным, благостным настроением, Марта не сразу заметила, что свечение алтаря начало меняться. Он словно бы раскалялся, становился кроваво красным… Потом вокруг алтаря прямо на земле начала проявляться пентаграмма и по углам пятиугольника появились символы огня, воды, воздуха, земли и духа.

Воздух стал тягучим, душным. Навалилась апатия.

Марта почувствовала усталость и уныние. В голову пришли мысли о том, что вот Анна Юрьевна и Пётр Ильич нашли друг друга, а ей, видимо, так и придётся всю жизнь быть одной. Да и не хочет она никого, и замуж не хочет, и детей не хочет! Она хочет самореализации, сделать карьеру, путешествовать, посмотреть мир. А вместо этого торчит тут, на лысой горе, и жизнь проходит бессмысленно…

Рядом тяжело вздохнула, а потом всхлипнула Полина…

Хоровод потерял силу, скис… Остановился.

И тогда в круг снова вышла Огненная ведьма Блейза. Она остановилась около пентаграммы и, воздев руки к небу, начала читать заклинание на незнакомом языке.

Потом, ткнув в Петра Ильича пальцем потребовала:

— Покинь круг, смертный мужчина!

— Мы муж и жена, — шагнула вперёд Анна Юрьевна. — Мы дали обет, и боги благословили нас. Теперь мы вместе! Если он уйдёт, то и я уйду!

— Мы останемся вместе! — так же спокойно и уверенно подтвердил Пётр Ильич, вставая рядом с Анной Юрьевной. — Где моя лебёдушка, там и я.

Пентаграмма начала светиться ярче и подул холодный ветер.

Огненная ведьма Блейза посмотрела с ненавистью на молодую семью и вдруг махнула рукой. Повернулась к хороводу и отыскала взглядом Марту и Полину, позвала их, чтобы шли сюда, к алтарю. Потом повернулась к Виолетте Марковне и кивнула.

Виолетта Марковна тут же засуетилась, организовывая новый хоровод, Прохор Сиявуш пошёл вдоль ряда девушек и звучно запел:

Ты приди, приди, утро светлое.

Ты восстань, восстань, солнце красное.

И девушки с надеждой подхватили:

Подари новый день.

Пусть придёт новый день!

Казалось, песня влила в студенток университета магии новые силы. Голоса набрали звучность, круг разбился на два и девушки поплыли по поляне двумя змейками, которые постоянно переплетались, но не запутывались. Как ниточка за иголочкой, шли девушки друг за дружкой и пели:

Ты гори, костёр, не сгорай до тла.

Ты теки, река, да вдоль берега.

Жизнь как речка течёт,

Словно речка течёт.

Ночь всегда темна, если нет любви.

Ты гори, огонь, мне любовь дари.

Верю, солнце взойдёт,

Солнце снова взойдёт!

Марта слушала песню и удивлялась, что простая мелодия, даже скорее наговор, речитатив помогли ей почувствовать некоторую уверенность в себе.

Вот только уверенность в себе была ровно до того момента, как Марта повернулась к пентаграмме и ректорше. Сразу же всплыли в памяти подслушанные слова о том, что всё бесполезно, и им — Марте, Полине, и Анне Юрьевне с Петром Ильичом не пережить сегодняшнюю ночь.

И сразу же в душе поднялась волна протеста и жажды жизни.

«Да чёрта с два!» — мысленно воскликнула Марта.

«Когда тебя насилуют, расслабься и получай удовольствие?» — донеслась полная сарказма мысль Полины.

После того, что Полина недавно пережила, эта поговорка, которую Марта любила повторять, прозвучала совсем иначе.

Марта глянула на подругу, их взгляды встретились.

«Нет! — мысленно ответила Марта. — Терпеть насилие — это последнее дело!»

«Девушки, мы вместе. Постараемся сегодня выжить!» — сказала мысленно Анна Юрьевна и тепло улыбнулась Марте с Полиной.

Но Марта видела, что Анна Юрьевна тоже волнуется и боится. Правда Анне Юрьевне было легче — рядом стоял любимый мужчина, в верности и надёжности которого она уже успела убедиться.

Анимаги заняли свои места по углам пентаграммы. И Заграй, и Шуша, И Лелевеля, и ящерица Яра — все были на месте.

Огненная ведьма Блейза стояла чуть поодаль от пентаграммы, в изножии алтаря. В головах алтаря встал Серафимович. Марта, Полина и Анна Юрьевна с Петром Ильичом подошли к своим анимагам. Только ящерица Яра оставалась одна, и то, что рядом с ней никого не было, воспринималось, как дырка, укор, брешь в защите.

Огненная ведьма Блейза бросила нервный взгляд на Яру. Но ящерица стояла спокойно, как будто всё идёт своим чередом, как будто всё так и должно быть, как будто её ведьма находится рядом с ней и круг замкнут.

Послышалось еле слышное потрескивание. Свечение усилилось.

И тут раздался резкий щелчок. На алтаре появилась трещина. Из неё тонкой струйкой потёк мрак.

Огненная ведьма Блейза растерянно посмотрела на Серафимовича. И тогда он начал читать нараспев одно из заклинаний, которые Марта с Полиной и Анной Юрьевной разучивали с Ивой Медлибором.

Девушки запели вместе с Серафимовичем.

Костёр, который ещё в самом начале Вальпургиевой ночи зажгла Огненная ведьма Блейза, вспыхнул с новой силой, отсекая весь остальной мир от поляны на Лысой горе. Внешний круг преподавателей, поддерживающий костёр, вселял некоторую уверенность студенткам — они продолжали кружить в хороводе и петь ритуальные песни.

Внутри хороводного круга кроваво пылала пентаграмма и только три защитницы читали заклинания одно за другим. Внутри пентаграммы был алтарь и рядом с ним — Огненная ведьма Блейза и Серафимович.

Но когда мрак на алтаре начал сгущаться, Огненная ведьма Блейза и Серафимович вышли за пределы пентаграммы и за пределы хоровода, присоединившись к преподавателям.

Марта, глядя на клубящуюся тьму там, где некоторое время назад Бард пытался изнасиловать Полину, вдруг поняла, что они остались один на один с тем, что пытается проникнуть в этот мир. И что то, что лезет, будет пострашнее изнасилования. И помощи не будет.

Продолжая читать заклятие скорее автоматически, чем осознанно, Марта вертела головой — оглядывалась по сторонам. И всякий раз натыкалась взглядом то на одинокую ящерицу, то на пустой угол.

«Я и Шуша — земля. Полина и Заграй — воздух, Анна Юрьевна и Лелевеля — вода, — мысленно повторяла она. — Ещё у нас есть половина огня, и совсем нет идеи, духа. Как мы справимся?»

«Просто нужно делать то, что должны!» — ответила ей Анна Юрьевна.

Мрак через трещину всё больше просачивался в этот мир, но пока оставался в пределах алтаря. Но Марта понимала, что ещё немного, и он стечёт с камня, коснётся земли…

Земли! Но земля — это она, Марта! И она совсем не хочет, чтобы что-то потустороннее касалось её.

И Марта, читая заклятие, начала представлять землю, как нечто смертельно опасное для мрака. Нечто, что поглотит мрак, примет его в своё чрево и успокоит на веки вечные.

Змея подняла голову и принялась раскачиваться, готовая помочь мраку упокоиться.

И тогда мрак на мгновение замер, завис словно бы в сомнении.

Воодушевлённая Марта передала образ опасной для мрака земли Полине и Анне Юрьевне, и сказала им про стихии.

Полина принялась мысленно уплотнять воздух, обездвиживать, чтобы случайным ветром не подхватило мрак и не перекинуло его через девичий заслон. Она словно пряжу накручивала воздух на рога Заграя, выстраивая преграду…

Мрак, который было попытался течь по воздуху, будто наткнулся на непреодолимое препятствие. Он начал грозно клубиться внутри себя. И словно отражение — в небе начали сгущаться грозовые тучи. Никогда ещё гроза не приближалась так быстро.

«Будет дождь!» — Марта даже не пыталась перекричать гром. Она сразу же послала мысль Анне Юрьевне.

«Да, я вижу…» — ответила Анна Юрьевна и запела заклинание с новой силой, стараясь взять дождевую воду под контроль.

Лебедь приподнялась, вытянула шею, забила крыльями, и… тучи начали расходиться.

Девушки обрадовались было, но вскоре поняли, что победу праздновать ох как рано. Потому что мрак начал уплотняться, принимая облик человека — коренастого в серой рубахе на широких плечах, подпоясанного кушаком, в штанах, заправленных в сапоги. С седой лохматой бородой и сверкающими огнём глазами. Но самое страшное — в его руках собирался огонь. Ещё чуть-чуть, и мрачный пришелец готов будет метать огненные шары, а в том углу пентаграммы, где стояла ящерица Яра по-прежнему не было ведьмы.

Но Сумрачный колдун — кто б ещё это мог быть? — огненной ладонью словно бы захватил в воздухе нить и потянул её.

Из хоровода вынырнула девушка… Она сопротивлялась что есть силы, но не могла преодолеть притяжения. Так, извиваясь, и приближалась к пентаграмме, к Яре…

Марта не удивилась, когда увидела, что это Анжелика. Но очень удивилась тому, что Сумрачный колдун притянул четвёртую защитницу в круг.

Анжелика выглядела измождённой и несчастной. Она затравлено смотрела на Сумрачного колдуна, потом оглянулась на Огненную ведьму Блейзу и Серафимовича.

— Но как?.. Заклятие роз… Как ты попала под заклятие?.. — спросила Марта.

Анжелика всхлипнула и ответила:

— Я помогала Серафимовичу готовить зелье и обрабатывала им розовые лепестки.

Марта глянула на Полину и Анну Юрьевну и мысленно спросила:

«И что теперь?»

«Продолжаем делать то, что должны, — ответила Анна Юрьевна и Полина согласно кивнула.

Анжелика с удивлением посмотрела на Марту, Полину, Анну Юрьевну с Петром Ильичом…

Едва Анжелика заняла своё место рядом с Ярой, как огонь в ладонях Сумрачного колдуна погас, и он повернулся к пятому свободному углу пентаграммы, со знаком, обозначающем идею, дух, эфир.

«Круг нужно замкнуть! Нам нужна идея! — мысленно крикнула Марта подругам. — Такая, на которую откликнется любое сердце, способное переживать и сочувствовать!»

— Котики! — предложила Полина и улыбнулась.

— Марта, позови Мартина, — крикнула Анна Юрьевна. — Он был где-то тут.

Конечно, это был бред — звать рыжего кухаркиного кота. Он скорее всего убежал давно. Да если и не убежал, как ему объяснить, что нужно встать в пятый угол пентаграммы. А если и встанет, то что он будет делать?

Но Марта не успела подумать, она, не заметив Анжеликин протест, автоматически, как только услышала про Мартина, позвала:

— Кис, кис…

И каково же было её удивление, когда, величаво задрав хвост, к пентаграмме подошёл Мартин, сел именно туда, куда надо, и начал с независимым видом вылизываться.

Сумрачный колдун расхохотался. Он, теперь уже совершенно плотный, реальный, стоял на алтарном камне, тряс от смеха головой, сгибался пополам, хлопал рукой по коленке и никак не мог остановиться…

«О, нет!» — прошептала Анжелика и её плечи безвольно повисли.

Глава 27

Был у Марты в детстве котёнок. Нормальный котёнок, никакой не породистый. И имя у него было самое простое — Котя. Ничего сверхобычного. Любил забраться на колени, свернуться клубочком и мурчать-тарахтеть. Да громко так!

И Марта любила Котю. Складывала конфетный фантик гармошкой, привязывала ниточку и… И с хохотом бегала по квартире, а Котя ловил шуршащую игрушку.

Потом Марте надоедало бегать, она садилась на диван, а фантик на ниточке бросала на середину комнаты. И потихоньку подёргивала за ниточку, а Котя сидел в засаде, ждал, когда фантик «подойдёт» поближе, и нападал на него.

Марта старалась уловить этот момент и выдернуть игрушку из острых кошачьих коготков. Удавалось ей это редко.

Однажды произошло странное. Марта сидела на диване и читала книгу. Набегавшийся за резиновым мячиком Котя пришёл к Марте, забрался на диван и упал, не успев залезть к ней на колени. Через минуту он уже глубоко спал, словно кто-то всемогущий повернул выключатель.

Марта автоматически положила руку на Котю и… провалилась во Вселенную. Вокруг были мириады звёзд, галактик, туманностей, пылевых облаков, а сама она парила на краю неизвестной звёздной системы…

В следующий миг Котя потянулся, и Марта снова оказалась у себя дома на диване.

Котя тут же открыл глаза и внимательно посмотрел на маленькую хозяйку. В его взгляде читалось извинение — слишком устал и не успел поставить защиту… Позволил Марте увидеть кошачью сущность.

И вдруг Котя заговорщицки подмигнул, мол, ты же никому не расскажешь?..

Марта и рада была бы рассказать, но где найти слова, для того, чтобы описать то, что она почувствовала. А если рассказать обычными словами, то ей никто не поверит.

И Марта не сомневалась: Котя знал об этом.

Точно так же знал какую-то тайну Мартин. Иначе почему произошло то, что произошло?

Отсмеявшись Сумрачный колдун выпрямился во весь рост, смачно потянулся, а потом… спрыгнул с алтаря на землю. Погрозил зашипевшей было Шуше и спокойно пошёл за пределы пентаграммы.

— Но как? — прошептала растерянная Марта.

Сумрачный колдун обернулся на её голос и удивлённо посмотрел на защитниц, словно только что увидел их, а потом, спохватившись, отвесил поклон.

— Спасибо вам, что помогли мне перейти границу миров! — сказал он и снова повернулся к ним спиной, рассматривая остановившийся хоровод и опешивших преподавателей.

Найдя взглядом Огненную ведьму Блейзу, Сумрачный колдун раскрыл объятия и нарочито радостно воскликнул:

— Дочь моя! Как я рад видеть тебя живой и невредимой! Ты не хочешь обнять своего отца?

Студентки расступились, открывая Сумрачному колдуну Огненную ведьму Блейзу.

Сказать, что она была растеряна — это ничего не сказать! Она стояла, как статуя, и смотрела широко открытыми глазами на Сумрачного колдуна.

А он снова начал оглядываться и, найдя взглядом Серафимовича, крикнул ему:

— Рок, а ты чего стоишь в стороне? Не хочешь поприветствовать своего тестя? Это мы сколько не виделись? Две тыщи лет?

Серафимович первым пришёл в себя и вышел на поляну.

— Отчего не поприветствовать? — сказал он и протянул ладонь для рукопожатия. Рукав немного задрался и на запястье Серафимовича блеснули часы.

Но ладонь Серафимовича осталась не пожатой. Сумрачный колдун засмеялся и спрятал свои руки за спину.

— Нет уж, зятёк! Второй раз со мной этот номер не пройдёт! — в голосе Сумрачного колдуна послышалась угроза.

— Но как? — повторила Огненная ведьма Блейза вопрос Марты. В следующий момент она взяла себя в руки и преувеличенно радушно улыбаясь подошла к отцу. — Папочка, как я рада тебя видеть!

— Не ври! — рявкнул Сумрачный колдун на ректора университета магии. — НЕ ВРИ МНЕ! — и добавил уже с улыбкой: — Рада она, как же! Да если бы не Флинт, не его помощь, я б так и остался в том мире…

— Как, а разве он не… — опешил Серафимович, не в силах продолжить фразу.

— «Разве он не умер?» ты хочешь спросить? — продолжил фразу за Серафимовича Сумрачный колдун. И тут же ответил: — Не умер. Он прямиком отправился в тот мир. Там я его и нашёл. Поддержал, позаботился… А потом послал сюда, чтобы он подготовил мой переход. Флинт, Фли-инт, — позвал Сумрачный колдун и, не дождавшись выхода своего помощника, улыбнулся: — Стесняется, — и добавил с угрозой: — Или осторожничает…

«Ой, что-то будет!» — мысленно прошептала Плина.

«Да уж, поворотец!» — согласилась с ней Анна Юрьевна.

«А нам-то что теперь делать?» — снова спросила Полина.

«Держаться вместе! Помните, что сказала Ольга-Варга?» — ответила Марта.

«Вы разговаривали с Ольгой-Варгой? Но ведь она… — мысленно воскликнула Анжелика и добавила: — Извините, я вас слышу»

«А что не так с Ольгой-Варгой?» — спросила Анна Юрьевна, не обращая внимания на замечание Анжелики.

«Но ведь она…»

Анжелика не успела додумать мысль, как Сумрачный колдун снова повернулся к девушкам и начал пристально рассматривать их, словно бы выбирая: какую из них он съест первой.

Девушки уже не стояли по углам пентаграммы, они сбились в кучу и настороженно наблюдали за происходящим. Но как только Сумрачный колдун начал их рассматривать, вперёд вышел Пётр Ильич.

— Я не знаю, какие у вас там отношения с руководителями этого университета, а девушек не троньте, они тут не причём!

— Причём, причём! — засмеялся Сумрачный колдун. — Очень даже причём! В них моя кровь!

— Вы что, хотите выпить нашу кровь?! — ужаснулась Полина.

И Сумрачный колдун снова рассмеялся — заливисто, от души.

— А что, это идея, — отсмеявшись сказал он. — Выпью вас и верну силы. — И добавил успокаивающе: — Не бойтесь! Вы мне для другого нужны.

— Для чего же? — спросила Марта, чувствуя, как у её ног начинает разворачиваться змея.

Сумрачный колдун уставился на змею и по лицу его прошла судорога боли. И Марте вдруг стало жалко его.

Змея между тем выросла. Она стеной окружала Марту, Полину, Анну Юрьевну с Петром Ильичом и Анжелику. Она не сводила глаз с Сумрачного колдуна и настороженно пробовала воздух раздвоенным языком.

Сумрачный колдун вздохнул, грустно кивнул своим мыслям и снова повернулся к Огненной ведьме Блейзе.

— Сестру-то почему не пожалела? — глухо спросил он. Огненная ведьма Блейза промолчала. — У тебя же всё было. И красота, и сила. Дочкой моей любимой была! Всё для тебя. Любые капризы исполнял. Чего тебе нужно было-то?!

Не дождавшись ответа от Огненной ведьмы Блейзы, Сумрачный колдун повернулся к Серафимовичу.

— Ну и как, принесло тебе счастье предательство?

— Я не предавал его! — резко ответил Серафимович.

— Да? — усмехнулся Сумрачный колдун. — Тогда почему ты тут, а он там?

— Это была случайность, — закричал Серафимович. — Слышишь, случайность! Когда мы потревожили священную землю на этом чёртовом поле, когда оно проросло болью и страданиями, меня отбросило к краю, а Флинт… Флинт, он…

— Не потому ли тебя отбросило, что ты знал, чем прорастёт поле, и знал, что кто-то должен принести себя в жертву?

— Знал, — признался Серафимович. — Но я надеялся, что смогу вытащить Флинта.

— Нет, — Сумрачный колун зло усмехнулся. — Ты точно знал, что не будешь вытаскивать своего друга. Или я не знаю свою дочь…

Серафимович затравленно глянул на Огненную ведьму Блейзу и сказал негромко:

— Не прошло и дня, чтобы я не вспоминал Флинта, не переживал заново этот ужас…

— И тем не менее, ты готовился сегодня убить меня, — подвёл черту Сумрачный колдун.

Серафимович опустил было голову, но потом гордо вскинул её и сказал с вызовом:

— Это всё ты виноват!

— Я действовал в рамках договора. — парировал сумрачный колдун. — А вот вы с моей дочерью договор нарушили. И чтобы восстановить справедливость, договор должен быть исполнен — поле должно быть вспахано и засеяно. Кто в этот раз пойдёт за быками?

Серафимович затравлено оглянулся на студенток.

— Они тут ни причём, — растеряно сказал он. — Отпусти девушек.

— Причём! — отрезал Сумрачный колдун. — Они стали причём, как только вы вовлекли их в свои игры.

— Но они ничего не знали.

— Это не имеет значения, — вздохнул Сумрачный колдун. И добавил жёстко: — Они все будут на твоей совести. На совести труса и предателя.

Марта повела рукой и змея распустила кольца, выпуская её вперёд.

— Мы имеем право знать, что происходит, раз нас втянули в какие-то игры, — решительно сказала она.

Сумрачный колдун оглянулся, взгляд его снова зацепился за змею и по лицу прошла судорога.

— Ты права, — глухо ответил он и, помолчав, объяснил: — Был заключён магический договор, что Флинт и Рок на быках памяти вспашут поле страданий. Это серьёзное испытание. Тут требуется и сила воли, и сила духа. Такое испытание не всякому по плечу. Пройти его можно только честно, до конца испив все страдания. А Рок при помощи моей дочери решил схитрить. В результате, Флинта принесли в жертву для того, чтобы меня отправить на тот свет. Моя старшая дочь поняла их план и хотела им помешать и спасти меня, но я был не справедлив к ней. Она была горбуньей и настоящей змеёй…

Марта вздрогнула. А Сумрачный колдун, будто не заметил этого, продолжил:

— Да… Были у меня две дочери. И как оказалось, я не знал их, был слеп. — Сумрачный колдун вздохнул и продолжил: — Но хитрость не помогла. Она только отсрочила исполнение договора. И вот теперь время пришло. Магический договор должен быть исполнен. Поле страданий должно быть вскопано и засеяно. И если раньше там были только страдания Рока и Флинта, то теперь всех, кого они, — Сумрачный колдун кивнул в сторону Серафимовича и Огненной ведьмы Блейза, — завлекли. А чем больше людей вовлечено, тем больше страданий и тем страшнее быки памяти. Не веришь мне, спроси у него, — и Сумрачный колдун кивнул в сторону Серафимовича.

Тот ничего не ответил. Но по его лицу было видно, что Сумрачный колдун не врёт.

— А что будет, если поле останется не вспаханным? — тихо спросила Марта.

Сумрачный колдун тяжело вздохнул и ответил:

— Поле порастёт сорняком, память ослабнет и утеряется и начнётся большая война. Быки памяти должны вспахать поле страданий, для того, чтобы у человечества был шанс выжить.

Взгляд Марты упал на пентаграмму. Девушка вспомнила свои размышления о том, что пять тысяч лет это был символ защиты и лишь последние лет двести — сатанинский знак… Люди забыли… так быстро забыли. И не только об этом, но и многое другое. А с какой скоростью забываются традиции? А история переписывается? Одно поколение не успело смениться, а люди уже не помят, как было…

Над Лысой горой повисла тишина. Марта обвела взглядом поляну. Анимаги по-прежнему находились в углах пентаграммы и все, кроме Мартина, светились голубым светом. Хоровод распался, студентки были испуганы, они сбились в группки. Преподаватели стояли все вместе, за исключением Огненной ведьмы Блейзы и Серафимовича — те были в центре, рядом с Сумрачным колдуном.

Марта нашла взглядом Ольгу-Варгу.

«Интересно, — подумала она, — Ольга-Варга знала, что всё произойдёт вот так?»

«Несомненно! — ответила Анжелика. — Она же виделась с Сумрачным колдуном ещё в тот раз, когда…»

«Так она что, на его стороне?» — мысленно спросила Полина.

«Не знаю, — ответила Анжелика. — Но я ей не доверяю. Я никому из них не доверяю»

«И что нам делать?» — спросила Полина.

Но её вопрос повис в воздухе. Потому что раздался треск и внутри пентаграммы заклубился огненный дым… И один за другим из этого дыма выпрыгнули дышащие огнём быки — первый, второй, третий… немного погодя выпрыгнул четвёртый бык, а за ним и пятый.

Луна уже склонилась за лес, звёзды, казалось, выдохлись, их свет больше не был ярким и больше не радовал. Единственными источниками света оставались: костёр, который окружал поляну — он всё ещё горел, светящиеся изнутри кровавым огнём быки и синее свечение анимагов. Пламя костра давало ощущение надёжности, свечение анимагов — раздвигало пространство, а огненное дыхание быков — ощущение неизбывной боли.

Быки рыли землю копытами, наставляли рога и казалось вот-вот кинутся, разметают, затопчут всех, кто здесь сейчас на поляне.

И тогда Сумрачный колдун поднял руку и отрывисто крикнул.

Быки обернулись к нему и склонили головы.

— Кто возьмёт на себя ответственность и вспашет на быках памяти поле страданий? — спросил он, оглядывая присутствующих.

Девушки студентки от его взгляда отступили, послышались всхлипы…

Преподаватели тоже не спешили выходить.

Огненная ведьма Блейза отступила назад, отрицательно качая головой.

— Не впутывай меня в это! — произнесла она, выставляя в защитном жесте перед собой ладони.

Серафимович стоял бледный, руки его дрожали.

— Мне без разницы, кто из вас это будет, но кто-то должен вызваться сам.

«Моя стихия земля, — подумала Марта. — Наверное, это должна быть я»

«Я с тобой», — дрожа от страха подумала Полина и взяла Марту за руку.

«Думаю, нам нужно держаться вместе» — мысленно поддержала подруг Анна Юрьевна и тоже взяла Марту за руку. Пётр Ильич с решительным видом стоял рядом.

«Эх, — вздохнула Анжелика. — Видимо, страданий не избежать» — И она подошла к Полине.

— Они вспашут! — крикнула Огненная ведьма Блейза, увидев, что настрой избранниц изменился.

Сумрачный колдун грустно усмехнулся и покачал головой.

— Ты совсем не изменилась, — пробормотал он и громко добавил: — Они должны вызваться сами. Они сами, по своему желанию должны взять на себя тяжёлую ношу. В этот раз я не позволю мухлевать.

Марта смотрела на Серафимовича. Он был бледен. Плечи его были опущены. Руки дрожали. Залихватские «хэндлбары» смотрелись чужеродно на лице, полном страданий.

Ей стало жаль Серафимовича. Недорассказанная легенда открылась Марте во всей своей неприглядности — жили-были два друга, и один предал другого ради женщины.

Да, права Ольга-Варга. Настоящая любовь никогда не потребует такой жертвы.

Марта вспомнила только что прошедший свадебный ритуал, в котором участвовали Анна Юрьевна и Пётр Ильич. Вспомнила, каким светом сияли их лица, и как радостно было на душах у всех присутствующих, как легко скользил хоровод. Истинная любовь согревает и даёт силы жить.

То, что заставило Серафимовича… Рока предать друга, любовью не было.

И вот настал час расплаты.

Он всегда настаёт. Через минуту, через день, через много лет. Он неизбежен. Предательство если не проявится сразу, то источит душу, иссушит потихоньку, не даст места радости. И пусть даже внешне будет казаться, что предатель живёт благополучно, не стоит этому верить. «Хэндлбары» Серафимовича сейчас это наглядно демонстрировали.

Сумрачный колдун ждал. Он не смотрел ни на кого. Он не торопил. Быки стояли рядом. Они шумно дышали и нетерпеливо переступали, иногда принимались бить копытами землю, но Сумрачный колдун коротким взглядом успокаивал их.

Над лысой горой висела тишина. Казалось, даже воздух стал неподвижным. Казалось, весь мир сейчас сосредоточен здесь, внутри кострового круга. А там, за пределами не просто ночь, а ничего. То есть, совсем ничего.

Серафимович вздохнул, подкрутил скорее по привычке усы и сказал, обращаясь к Сумрачному колдуну:

— Видимо, этой чаши мне не избежать. Да и две тысячи лет помнить — это очень долго. Разве может что-то с этим сравниться? Я один вспашу это чёртово поле!

Слава Серафимовича словно разрушили тишину и заново запустили движение.

Огненная ведьма Блейза закричала:

— Идиот! А как же я?

Сумрачный колдун усмехнулся на крик Огненной ведьмы Блейзы и кивнул Серафимовичу, словно ждал именно этого решения.

А Марта, неожиданно для себя шагнула вперёд:

— Я помогу.

Глава 28

— … Я один вспашу это чёртово поле! — сказал Серафимович.

Не успел Сумрачный колдун ответить ему, как Марта неожиданно для всех и для себя в том числе шагнула вперёд и сказала просто:

— Я помогу.

Сумрачный колдун и Серафимович одновременно повернулись к ней и крикнули в один голос:

— НЕТ!

И у обоих в голосе прозвучало отчаяние.

Потому что оба знали: тот, кто заявился, должен сдержать слово, чего бы это ему не стоило. И оба хорошо знали, что это за поле и что это за быки.

— Зачем?.. — прошептал Серафимович.

А Марта и сама не знала зачем. Она просто понимала, что иначе не может. Пожав плечами, она сказала:

— Вам одному не справиться с пятью быками.

— А ты, девочка, ты?! Ты ведь ещё ребёнок!.. — в голосе Серафимовича прозвучала боль.

— Однако, когда вы использовали заклятие роз, вас это не остановило, — сказала, усмехнувшись, Анжелика. Она перешагнула через Мартину змею, подошла к Марте и встала рядом. — Надоело мне всё до чёртиков! Где это ваше поле? Я тоже вызываюсь!

Следом подошли и Полина с Анной Юрьевной и Петром Ильичом.

— С ней-то понятно, — Серафимович кивнул на Полину, — она Мартина подруга. А вам-то зачем? — Серафимович с удивлением посмотрел на Анну Юрьевну и Петра Ильича. — У вас всё хорошо, у вас есть благословение Светлого Дагды и Великой богини Боан. У вас будет ребёнок! Зачем?

Пётр Ильич, обнимая за плечи Анну Юрьевну, ответил:

— Вот и затем… Мы хотим, чтобы наш ребёнок жил в мире без войны. Правда, Аннушка?

Анна Юрьевна тепло улыбнулась супругу и на миг прикоснулась щекой к его плечу.

— Нам есть за что сражаться, — добавила она просто.

— Но вы всего лишь люди, слабые люди… обычные люди…

Казалось, Серафимович был обескуражен, а Марта, чтобы скрыть смущение, повернулась к Сумрачному колдуну и попросила:

— Расскажите, пожалуйста, что мы должны сделать?

Сумрачный колдун всё это время стоял и смотрел на Марту. Ей пришлось повторить вопрос.

— Как ты похожа на мою дочь, — с болью в голосе пробормотал он. — Я бы ни за что не пустил тебя на поле страданий, но договор магический, а ты вызвалась сама… Я не знаю, что делать.

— Просто расскажите нам всё, — мягко попросила Марта. — Мы очень боимся, но понимаем, что должны, для этого нас и избрали…

Сумрачный колдун уцепился за её слова, как за соломинку.

— Если вы думаете, что вы должны, потому что вас избрали, то нет! Вы ничего никому не должны! Это другой договор… Это его долг, — Сумрачный колдун ткнул пальцем в сторону Серафимовича. — Это не ваш долг, — добавил он, умоляюще глядя на Марту.

— Наш, — ответила она. — Но не перед ним и не перед вами. — Просто… Просто мы хотим жить. Вы между собой спорите, пакости друг другу делаете, а страдают простые люди. Что нужно делать?

Сумрачный колдун внимательно посмотрел на Марту и кивнул. Постоял немного, потом снова кивнул и вздохнул.

— Я там, на поле, не смогу вам помочь, — сказал он, — вы должны будете справиться сами.

Марта кивнула, что понимает.

И словно бы повернулся тумблер. Сумрачный колдун стал деловым и сосредоточенным. Он обвёл взглядом всех, стоящих перед ним, включая Серафимовича, и сказал:

— Как только я отпущу быков памяти, они станут неуправляемыми. Ваша задача как можно быстрее укротить их и запрячь. Чем дольше вы провозитесь, тем невыносимей будет боль.

Сумрачный колдун помолчал немного.

Все терпеливо ждали.

Спустя неимоверно длинную минуту он продолжил:

— Как только запряжёте быков, вы должны будете подвести их к полю страданий.

— А где это поле? — спросила Марта, оглядываясь по сторонам — ни на лысой вершине, ни по дороге сюда они не видели никаких полей.

— Вы его увидите сразу же, как только я отпущу быков. Потому что память и страдания — они рядом, — ответил Сумрачный колдун.

Марта отметила, как по-деловому прозвучал голос Сумрачного колдуна. А ещё она подумала о том, что да, страдания и память связаны — люди чаще запоминают плохое. Хорошее тоже видят, но воспринимают его, как нечто само собой разумеющееся. А вот плохое выделяют, и более того — накручивают. А потом страдают.

«Но когда проходит время, — успокоила её Анна Юрьевна, — в памяти всплывает хорошее, а плохое уносит, словно это нечто наносное…»

«Не у всех уносит, — развила мысль Анжелика. — Некоторые зацикливаются на плохом до конца жизни»

— Не отвлекайтесь, — Сумрачный колдун прервал их мысленный разговор.

Марта удивилась и подумала: «Неужели он слышит нас?»

Анна Юрьевна тронула Марту за руку и кивнула в сторону Сумрачного колдуна, мол, он прав, слушай внимательно.

Сумрачный колдун, дождавшись внимания, продолжил:

— Когда ступите на поле страданий, что бы ни происходило, держите быков в узде и направляйте их туда, куда вам нужно. Помните, вы должны не просто пройтись по полю! Вы должны его вспахать!

— А чем пахать? Где плуг или соха? — спросил Пётр Ильич.

— Они появятся. У каждого своё, — ответил Сумрачный колдун. — И помните, чем глубже вспашете, тем лучше будет для всходов.

— Для каких всходов? — спросила Полина.

— Вы посеете зёрна будущего, — ответил Сумрачный колдун.

— В прошлый раз такого инструктажа не было, — пряча страх за иронией, заметил Серафимович.

— Это что-то изменило бы? — пристально глядя в глаза декану, спросил Сумрачный колдун, голос его был полон сарказма.

Повисла тишина. Серафимович с Сумрачным колдуном стояли и пожирали друг друга взглядами. И на лице Серафимовича была такая мука, что Марта не выдержала и сказала, чтобы отвлечь, разрушить эту нечеловеческую дуэль:

— А в сказках герои сеют зубы дракона.

Сумрачный колдун отвёл взгляд от Серафимовича, тот сразу же потёр лицо, словно снимая наваждение или убирая со лба пот. Марта видела, что ему не по себе, и видела, что он старается держаться. И ей было жаль Серафимовича. Собственно, поэтому она и ляпнула первое, что пришло в голову — про зубы дракона.

А Сумрачный колдун, глянув испытующе на Марту ответил просто:

— Это они и есть…

Та простота и естественность, с которой были произнесены эти слова, заставили Марту вздрогнуть. По спине у неё пробежали не просто мурашки — мураши!

— Так в сказках говорится, — Марта попыталась взять себя в руки, — что из зубов дракона вырастают воины…

Слова Сумрачного колдуна заставили её сосредоточиться и отбросить все лишние мысли.

Сумрачный колдун ответил:

— Что вырастит, зависит от того, как вы вспашете. Какое поле памяти получится у вас в итоге. То, каким будет будущее, определяется тем, что люди помнят.

Марта, Полина, Анжелика и Анна Юрьевна с Петром Ильичом стояли к плечу плечо. И это давало им силу и некоторую уверенность — пусть не в исходе, но… Да, собственно, почему не в исходе? Именно в исходе! Потому что они чувствовали поддержку друг друга.

Серафимович же стоял один — гордый и несколько обескураженный. Марта понимала, что если бы она не вызвалась, то он пошёл бы на поле страданий умирать. Теперь же всё изменилось. Теперь нужно было бороться, потому что если он быстро погибнет, то Марте и остальным будет намного тяжелее.

Всё это Марта читала на лице у Серафимовича. А может, просто думала, что читает. Но ей хотелось думать, что всё не зря.

— Готовы? — спросил Сумрачный колдун и, дождавшись кивков, провёл рукой, снимая невидимые узы, удерживающие быков памяти.

Прежде чем шагнуть к огромному, дышащему пламенем быку, Марта услышала, как Виолетта Марковна организует хоровод, а Прохор Сиявуш заводит песню, и удивилась, что это песня первой борозды. А ещё до неё донеслись слова заговора, который читал Ива Медлибор — он просил землю проснуться и напитать всходы, дать им силу, дать им жизнь… А ведьма Аглая, Лилит Златановна, Агафья Тихоновна и Февронья Статс вместе со студентками встали в хоровод. И краснощёкая, улыбчивая кухарка Мавруша — тоже. Даже Бард тоже встал в круг…

Лишь Огненная ведьма Блейза стояла за кругом и смотрела на всех широко открытыми глазами. Но вот и она повернулась к круговому костру, и огонь вспыхнул с новой силой.

И Марте стало спокойно. Она поверила, что всё будет хорошо. И потому спокойно шагнула к огнедышащему быку и протянула к нему руку. Вслед за рукой к быку потянулась змея, она с лёгкостью обвила шею этого огромного страшного животного и превратилась в ярмо с двумя деревянными оглоблями по бокам и поперечной тягой сзади. Вся эта упряжь была соединена кожаными ремнями, которые позволяли управлять быком.