Заклятие роз (СИ)

Огненная ведьма Блейза внимательно посмотрела на Марту с Полиной — понимают ли они, о чём она говорит. Девушки слушали внимательно и молчали.

— Повторяю, всё это подробно вы будете изучать позже… — продолжила ректор. — Если, конечно, победите в схватке с Сумрачным колдуном.

— А если не победим? — спросила Марта.

— А если не победите, то мира, каким вы его знаете, больше не будет. Уже сейчас последователи Сумрачного колдуна дают о себе знать. Вы наверняка слышали о том, что в последние годы активизировались сатанисты и террористы. Это всё одного поля ягоды… наркодилеры — из той же когорты… Мир на грани третьей мировой войны. Развязывает её Сумрачный колдун. А остановить может только вы… трое.

Девушки притихли. Они с ужасом смотрели на ректора. То, что она говорила страшные слова спокойно и безэмоционально, только добавляло ужаса.

Огненная ведьма Блейза, довольная произведённым эффектом, едва заметно улыбнулась и добавила:

— В ваших интересах найти третью девушку и доставить её в наш университет. Причём на всё у вас только два дня. Плюс к этому вы должны научится управлять своей силой…

— Какой силой?! — воскликнула в отчаянии Марта. — У нас нет никакой силы!

Полина закивала подтверждая.

— Есть, — улыбнулась Огненная ведьма Блейза. — Иначе зооморфы не выбрали бы вас. Вы должны её осознать и научится управлять ей. И найти третью девушку… Без неё у вас нет шансов. У НАС нет шансов…

Полина и Марта вышли из кабинета ректора удручёнными и расстроенными.

— Что будем делать? — спросила Полина.

— Не знаю, — ответила Марта. — Пока пойдём на занятие, а там видно будет.

— Но мы должны рассказать о следователе! Возможно она и есть третья!

Полина была очень взволнована и именно это помогло Марте взять себя в руки.

— Нет! — жёстко сказала она. — Пока мы не разберёмся что тут к чему, мы не будем открывать всех карт.

— Но ведь мировая война…

— И ты веришь в то, что две обычные студентки могут стать причиной мировой войны?

— Нет, но… не будет же ректор университета лгать нам? — Полина была непреклонна.

Марта снисходительно усмехнулась и сказала подчёркнуто ласково:

— Полина, солнышко! Ректор тоже человек. И у неё есть свои планы и свои игры. Мы с тобой сейчас в этих играх простые пешки. А пешками жертвуют в первую очередь.

— Ты всё видишь в мрачном свете! — в глазах Полины стояли слёзы. — Я, конечно, не такая умная, как ты. Но… Марта, нужно верить людям!

Марта тяжело вздохнула и спросила:

— Даже если они захотят использовать нас в качестве жертвенного ягнёнка?

Полина вздрогнула. Она вспомнила свой сон и заговор, который прозвучал во сне. Но тем не менее, упрямо сказала:

— Зачем преподавателям приносить нас в жертву?

— Не знаю! — пожала плечами Марта. — Но мы должны всё взвесить, прежде чем…

— У нас всего два дня! — В голосе Полины прозвучала мольба.

— Это они так говорят!

— А вдруг они говорят правду?

— Вот я и хочу сначала понять…

Марта и Полина стояли посреди коридора. Они разговаривали громко и эмоционально… И не видели, что вокруг них уже потихоньку собирается толпа любопытных. Не видели, как из толпы вышел Бард…

Он подошёл к Полине, заботливо приобнял её за плечи и проникновенно спросил:

— О чём речь? Что вы хотите понять?

Марта аж поперхнулась словами, которые уже готова была произнести, но быстро сориентировалась и, не меняя интонации, сказала другое:

— Мы не знаем, что надеть на Бельтайн! У нас только эти чёрные платья, а должны быть зелёные…

— Это такие мелочи! — Бард усмехнулся. — Конечно же у вас будут зелёные платья…

Полина стояла и смотрела потрясённо на то на Марту, то на Барда.

— Но ведь… — жалобно пропищала она.

Но Бард слишком поспешно перебил её:

— Вас ждёт Февронья Статс! Вы опоздали на лекцию… Вы заблудились? Вас проводить?

И Полина с радостью согласилась.

Зато Марта с удивлением уставилась на красавчика лаборанта.

Тем временем Бард повлёк Полину по коридору. Марта пошла за ними следом…

Она шла и сверлила взглядом спины Барда и Полины и думала о том, что именно из их разговора услышал Бард? Что услышали другие люди в коридоре? В чьи уши попала информация о следователе? Чем им — Полине с Мартой это грозит? А ещё пыталась вспомнить, что именно они с Полиной говорили? И сколько успели сказать?

И костерила себя на чём свет стоит за неосторожность.

Но видя, как Бард и Полина щебечут впереди, задумалась: может, Полина права, и нужно доверять людям?

Но в данном случае доверять людям означало доверять Барду. А ему она довериться не могла — всё внутри противилось даже мысли об этом.

С другой стороны, Бард прервал их разговор и не дал дальше болтать. Что это означает? Что он на их стороне? Или это произошло случайно, и на самом деле Бард ничего не понял из разговора и купился на слова о зелёных платьях?

Но интуиция подсказывала Марте, что лаборант не так прост. Всё он слышал! Но почему-то не дал болтать… Интересно, почему?

Марта едва поспевая за идущими впереди неё Бардом и Полиной, прислушалась к их болтовне.

— Так ты что, впервые пойдёшь на Бельтайн? — в словах Барда звучало изумление, мол, как можно не знать про Вальпургиеву ночь?

— Да я до вчерашнего дня вообще не знала, что такой праздник есть! — В словах Полины звучало смущение и скрытая радость — вот он Бард, идёт рядом и весело болтает с ней.

— Ну я-то уже много раз бывал! Это незабываемо! Всё основное происходит в ночь на 1 мая. Ведьмы старейшины готовят майское дерево. К нему потом все привязывают разноцветные ленточки и загадывают желания. А когда стемнеет, жгут костры и водят хороводы. Гадают и разные ритуалы проводят. Это праздник чувственности и любви…

Марта увидела, как Бард слегка сжал локоток Полины, и услышала, как у подруги сбилось дыхание.

…И где-то глубоко в душе Марту скребануло то, что ни Бард, ни Полина не обращают на неё никакого внимания. Словно её здесь и нет.

Коридоры показались Марте бесконечно длинными, и она с неудовольствием подумала: «Скорей бы уже кабинет истории магии, что ли?!»

Но коридоры сменялись переходами, переходы — лестницами, лестницы холлами, холлы — коридорами… а нужного кабинета всё не было и не было. И это усыпляло, гипнотизировало…

И тут, прерывая этот бесконечный путь, из бокового коридорчика наперерез им выскочил взъерошенный и запыхавшийся Серафимович.

Бард и Полина словно бы налетели на преграду, а Марта налетела на них.

— Фух, еле догнал! — сказал, победно улыбаясь, Серафимович.

— Девушки опаздывают на занятия по истории магии, — с раздражением ответил Бард. — Февронья Статс ждёт их, не начинает лекцию. По специальному распоряжению ректора…

— И поэтому вы выбрали окружной путь? — невинно поинтересовался Серафимович.

— Мне показалось, так быстрее, — не моргнув и глазом ответил лаборант.

— Спасибо, Бард! Дальше я сам провожу девушек, — надменно произнёс декан. — В конце концов, это студентки МОЕГО факультета.

— Как вам будет угодно…

Бард отвесил лёгкий поклон, развернулся и не глянув ни на Полину, ни на Марту пошёл в обратную сторону.

Подруги стояли и в недоумении наблюдали за этой сценой.

Серафимович посмотрел на девушек и с деланным легкомыслием всплеснул руками.

— Накануне Бельтайна все сходят с ума… Но вам действительно пора на лекцию. Пойдёмте вот тут…

И повёл девушек в коридорчик, мимо которого они недавно прошли…

Глава 15

Анна Юрьевна шла по тротуару к пешеходному переходу. Она решила в обеденный перерыв не в столовую идти вместе со всеми, а добежать до супермаркета и прикупить что-нибудь к чаю. После работы договорились встретиться с Петром Ильичом — Петей, как теперь нежно называла Анна Юрьевна следователя прокуратуры. Решили устроить чайную церемонию в японском стиле, и Анна Юрьевна не хотела вечером терять время на всякие там магазины.

Конечно, можно было подождать два дня и устроить церемонию на майские праздники, но ждать Анна Юрьевна тоже не хотела. И Пётр Ильич был с ней абсолютно солидарен. Тем более, что начальство могло поставить дополнительное дежурство — как известно, в праздники у врачей и у полиции самая горячая пора.

Дождавшись зелёного сигнала светофора, Анна Юрьевна, вместе с другими пешеходами, ступила на «зебру»…

Откуда взялся грузовик, никто так и не понял…

Словно бы материализовавшись из воздуха, грузовик понёсся на полной скорости на людей. Кто-то успел среагировать и отскочил назад на тротуар, а кто-то прибавил скорости и перебежал дорогу.

Анна Юрьевна успела бы убежать, если бы не старушка с клюкой и её внучкой лет пяти. Старой женщине такой рывок был не под силу, а девочка растеряно замерла рядом с бабушкой посреди дороги.

Только на миг Анна Юрьевна задумалась о том, что у них нет шансов, но именно этого мига не хватило ей самой, чтобы отскочить от ревущей махины.

Время замедлилось…

Анна Юрьевна стоит посреди проезжей части. Бабушка с ужасом поворачивается к внучке и медленно открывает рот, чтобы крикнуть той: «Беги!». Внучка испуганно прижимается к бабушке. Грузовик, вместо того, чтобы сбросить газ, добавляет скорость, видимо, водитель от шока перепутал педали…

И тут Анна Юрьевна вспоминает свой сон и барьер, через который не смог пробиться усатый мужчина. Она цепляется за это воспоминание, как за соломинку, и успевает мысленно окружить таким барьером бабушку с внучкой и себя… И тут раздаётся удар…

Грузовик на полной скорости попадает колесом в выбоину на дороге — тоже непонятно откуда взявшуюся, и проседает, но из-за набранной скорости его протягивает вперёд, кузов задирается, грузовик переворачивается, перелетает через замерших на пешеходном переходе людей и падает вверх колёсами уже за пешеходным переходом. Его по инерции ещё протаскивает метров пять… и… напряжение спадает.

Анна Юрьевна, осознав, что она чудом осталась жива и что бабушка с внучкой не пострадали, пошла дальше, но едва смогла сделать три шага, как силы покинули её, ноги подкосились, и она упала бы, если б её не подхватил кто-то из подоспевших пешеходов. Ей помогли вернуться на тротуар, подвели к автобусной остановке, что находилась неподалёку и усадили на скамейку. Кто-то из мужчин накинул на неё свою куртку, потому что Анну Юрьевну начало колотить, словно она страшно замёрзла. Наступала слабость, клонило в сон…

Анна Юрьевна сделала усилие и посмотрела, как там бабушка с внучкой. С ними всё было в порядке. Бабушке уже давали выпить сердечные таблетки… Кто-то вызывал скорую и ДПС, кто-то пытался помочь водителю грузовика, кто-то опасался взрыва… Но мир жил. Анна Юрьевна прислонилась головой к стенке остановки и закрыла глаза.

Вокруг что-то происходило, кто-то разговаривал, кто-то спорил. Все эти звуки были и рядом и далеко. Анна Юрьевна была рада, что слышит их, но радость тоже была обессиленная и не могла подняться, чтобы Анна Юрьевна хотя бы улыбнулась тому, что жива…

К ней подошёл мужчина в белом халате, что-то спросил… не дождавшись ответа снова спросил… померил Анне Юрьевне давление, сделал укол. Помог подняться, отдал куртку хозяину, а Анну Юрьевну укрыл одеялом и повёл к машине скорой помощи, помог подняться и сесть, закрыл дверь и сел рядом. Машина поехала.

Как только Анна Юрьевна оказалась отрезанной от дороги, грузовика и свидетелей аварии, она прислонилась к стенке.

— Не спите, — попросил врач. — Не закрывайте глаза…

Анна Юрьевна неохотно повернула голову к врачу и посмотрела на него.

Перед ней сидел толстоватый мужчина лет тридцати пяти — сорока. Коротко стриженные волосы не скрывали залысин. Лицо было уставшее, но не физической усталостью — душевной.

«Конечно, видеть каждый день страдания! Никаких сил не хватит… — как-то лениво подумала Анна Юрьевна. — Тут нужно шкуру бегемота иметь, чтобы выдержать такое. И это ещё хорошо, что мы живы остались! А когда ДТП со смертельным исходом?»

Анна Юрьевна примерила на себя профессию врача скорой помощи и поняла, что у неё сил не хватит. Или хватит? И воображение пошло рисовать картину одну страшнее другой. На раздробленном черепе и мозгах наружу Анна Юрьевна встряхнулась и спросила мысленно сама себя:

«Тебе что, больше думать не о чем?»

«А о чём ещё думать?» — лениво ответила себе вопросом на вопрос.

«Ты жива осталась! И это главное!»

«Но водитель-то скорее всего погиб!»

«Сам виноват! Нечего гонять по городу, да ещё на грузовике!»

«А вдруг машина сломалась?..»

«На неисправной машине тем более нечего гонять!» — отрезала Анна Юрьевна и согласилась с собой. Ведь могло быть три трупа!

«Вот именно!» — подвела итог Анна Юрьевна и стала смотреть в лобовое стекло, кусочек которого ей был виден. Машина ехала в первую городскую больницу — ту самую, где ещё недавно пытались определить природу недуга Анны Юрьевны и сошлись на том, что у неё просто переутомление.

«Похоже, скоро я тут пропишусь» — подумала Анна Юрьевна, входя вслед за врачом в приёмный покой.

— Присядьте здесь, — сказал врач и кивнул на кушетку, а сам отправился в сестринскую.

Вернулся через несколько минут, подошёл к Анне Юрьевне и попросил:

— Подождёте немного, хорошо? Сейчас дежурный врач спустится, вас обследуют и решат, что делать: отпустить домой или положить в больницу. А я поеду…

Дождавшись, когда Анна Юрьевна кивнула, что всё поняла, он направился к выходу.

— Доктор! — окликнула его Анна Юрьевна.

Врач скорой помощи обернулся.

— Спасибо вам большое!

Врач смутился, на его щеках вспыхнул румянец, а в глазах появилась влага.

— Выздоравливайте! — сказал он слегка охрипшим голосом и быстро вышел за дверь.

Ждать Анне Юрьевне пришлось недолго. Вскоре послышался звук остановившегося лифта и в холл приёмного покоя, звонко стуча каблучками, вышла молодая стройная женщина в стильном белом халате, белом колпаке и с фонендоскопом через шею. Не глядя на Анну Юрьевну, она вошла в кабинет приёмного покоя. Чуть позже из сестринской появилась медсестра и спросила у Анны Юрьевны, может ли она идти сама?

Идти Анна Юрьевна могла. И хотя чувствовала, что ещё немного зябнет — одеяло пришлось оставить в машине скорой помощи — но колотить её перестало.

Анна Юрьевна вошла в кабинет, медсестра провела её за ширму и сказала лечь на кушетку.

Спустя несколько минут появилась врач. Расспросила подробности аварии — причём, её в большей степени интересовало, что Анна Юрьевна чувствовала, и как это, когда через тебя перелетает грузовик? Оказалось, что врач уже успела посмотреть в интернете ролик — кто и когда снимал, Анна Юрьевна не видела… Потом врач заставила встать, понаклоняться, поприседать, проверила рефлексы… И не найдя отклонений, спросила, работает ли Анна Юрьевна и нужна ли на сегодня справка или больничный?

Анна Юрьевна зацепилась за мысль о больничном — дополнительный отдых никогда не повредит. Особенно после таких событий…

Врач посмотрела на календарь, что-то посчитала в уме и сказала:

— Выпишу до 2 мая. — И подавая заполненный бланк больничного листа, добавила: — Закрывать пойдёте в свою поликлинику. Бумаги все туда передадим. Можете идти. Такси вызвать или сами?

— Я сама, — сказала Анна Юрьевна и, поблагодарив врача, вышла из кабинета.

Врач только кивнула и погрузилась в заполнение бумаг…

Когда Анна Юрьевна вышла на больничный двор, светило солнышко, по небу плыли белые облака, на газонах зеленела травка и на клумбе готовы были вот-вот распуститься тюльпаны. Берёзы стояли в ярко-зелёной листве — такая бывает весной, когда листочки только-только распустятся, но ещё не загрубеют зрелой зеленью. Больничный дворник подкрашивал извёсткой бордюры, и там, где они уже свежо белели, зарождалось и росло ощущение праздника, ощущение весны, торжество жизни…

Анна Юрьевна улыбнулась: город радовался весне и жизни вместе с ней. Настало время цветов и свежей листвы, раскованности и чувственности, яркого солнца и мягкого тепла… Женщине очень захотелось на лесную лужайку или куда-нибудь на небольшую безлесую гору… Разжечь костёр и там петь, танцевать, водить хороводы, веселиться с подругами, друзьями, с незнакомыми людьми… Расплетать косы и повязывать разноцветные ленточки на ветки майского дерева…

«С другой стороны, хоть и город, а всё равно мы часть природы!» — подумала Анна Юрьевна и сама себе ответила:

«Природу из нас никаким городом не вытащить!»

«А ведь всего этого могло бы уже и не быть…» — сказала она сама себе и согласилась:

«Да. Надо же, как повезло! Не попади колесо в выбоину, задавил бы ведь!»

«Ага! Спасибо дорожникам, что не успели отремонтировать асфальт!» — поддержала она себя.

Фантазии её прервал телефон — он запел, затрезвонил в сумке…

Звонили с работы — Анна Юрьевна задержалась с обеда, а тут рядом грузовик перевернулся…

— Я на больничном, — сказала в трубку Анна Юрьевна. — Я попала в аварию… Нет, вроде, не пострадала… Врач решил понаблюдать… До 2 мая пока, а там видно будет…

Едва Анна Юрьевна убрала телефон в сумку и задумалась, решая, куда идти, как увидела, что от ворот бежит-торопится Пётр Ильич.

Остановился в двух шагах и осторожно обнял Анну Юрьевну.

— Ты как? — с тревогой в голосе спросил он.

— Да вроде нормально, — ответила она.

— Я как узнал…

— А как ты узнал?

— Да коллега показал ролик… Какой-то мудак записал и в сеть выложил… Вместо того, чтобы помощь оказывать пострадавшим, он записывал, лайки зарабатывал, урод. С тобой точно всё в порядке? Ничего не болит?

— Да всё нормально. Больничный выписали вот…

— А рентген сделали? Может там скрытый перелом?

— Меня не задело. Испугалась только…

— Ещё бы! Я как испугался, когда ролик увидел! Представляю, каково тебе было!

— Для меня всё пролетело в одно мгновение…

Анна Юрьевна улыбнулась и нежно посмотрела на Петра Ильича. О ней никто никогда так не заботился. Ну, может, родители в детстве и всё. А чтобы мужчина… Владимиру бы и в голову не пришло бежать в больницу…

«Ты к Володе несправедлива…» — заметила она сама себе.

«Справедлива! — мысленно усмехнулась она и добавила: — Ты можешь себе представить, чтобы вместо Петеньки здесь сейчас был Володя?»

И сама себе ответила:

«Нет…»

«Вот видишь!» — подумала Анна Юрьевна и повернулась к Петру Ильичу.

— Я теперь до 2 мая свободна…

— Тогда я беру отгулы и поехали-ка на природу! С ночевой! Хочешь, с палаткой, а хочешь, куда-нибудь на турбазу — домик снимем…

— С палаткой лучше, — Анна Юрьевна улыбнулась.

— Уверена?

— Ага! Хочу от людей подальше…

— Ну тогда пошли собираться!

Анна Юрьевна взяла Петра Ильича под руку, и они не спеша вышли на улицу. Анна Юрьевна хотела идти быстрее, но Пётр Ильич переживал, что всё-таки она ранена и придерживал её бережно, словно самую большую драгоценность. И когда на улице на Анну Юрьевну налетел долговязый блондин в свитерке и чёрных брюках с огромной пряжкой в форме скорпиона на ремне, Пётр Ильич едва не кинулся на него с кулаками. Он был настроен настолько решительно, что Анна Юрьевна испугалась, что сейчас будет драка, и постаралась побыстрее увести Петра Ильича. Оглянувшись, она увидела, что блондин стоит посреди тротуара и, насупившись, смотрит им вслед.

— Крайне неприятный тип! — сказал Пётр Ильич, проследив за взглядом своей спутницы и тоже увидев стоящего посреди тротуара блондина.

— Может, у человека неприятности… — заступилась за молодого человека Анна Юрьевна.

— Всё равно это не даёт ему право налетать на прохожих! — парировал Пётр Ильич и, уже мягче, добавил: — Я так за тебя испугался!

— Всё же обошлось, — ласково ответила Анна Юрьевна и прижалась, прильнула к своему мужчине.

В городе царило предмайское настроение. На столбах уже были развешаны флаги, газоны вычищены, на центральных улицах местами поменяли асфальт, местами провели ямочный ремонт, освежили или нанесли заново белые разделительные полосы и зебры, покрасили ограждения, побелили стволы у деревьев. На клумбах местами уже расцвели тюльпаны, местами готовы были вот-вот распуститься. На деревьях появилась нежная листва. Всё это наполняло души праздником и радостью! Город готов был встретить Первомай, а следом и День Победы.

Анна Юрьевна и Пётр Ильич неспешно шли по проспекту, и всё это весеннее предпраздничье было только для них!

— Тебе на работу-то сегодня не нужно? — спросила Анна Юрьевна.

— Я договорился… до какого у тебя больничный? До 2 мая?.. — Анна Юрьевна кивнула. — Я до 2 мая только с тобой! И днём, и ночью!

Анна Юрьевна улыбнулась.

— Меня такая перспектива устраивает! — сказала она и от избытка чувств потрепала руку Петра Ильича.

Немного погодя, когда проходили мимо «Чайной лавки», Анна Юрьевна, вспомнив о планах на сегодняшний вечер, спросила:

— А чайную церемонию мы будем делать?

— А ты хочешь? Тогда будем! Вот прямо сейчас и поедем ко мне и проведём церемонию… Можно даже несколько раз.

Анна Юрьевна засмущалась, но, взглянув на Петра Ильича, увидела, что тот откровенно любуется её смущением. И отметила про себя, что ей это приятно.

Мимо ехали троллейбусы и автобусы, маршрутные такси и автомобили… Спешили люди по своим человеческим делам… На бульваре гуляли с ребятишками молодые мамаши… Молодёжь стайкой окружила скамейку и, легко пикируясь, смеялась… Пожилая пара не спеша шла по аллее… Несколько велосипедистов собрались у фонтана, оговаривали маршрут совместных покатушек… Пацаны и девчонки на скейтбордах и роликах красовались друг перед другом… Голуби слетались с окрестных крыш к одинокой женщине, чтобы принять её угощенье… Между голубей сновали юркие воробьи… На газоне цвели одуванчики, черёмуха набирала цвет… По невероятно голубому небу плыли высокие белые облака… Солнце наполняло мир светом и теплом…

Анна Юрьевна шла, держа под руку Петра Ильича и с удивлением думала о том, что часа три назад едва не случилась трагедия. Что могла больше не увидеть всей этой весенней красоты. Для неё всё могло уже закончится.

Она вдруг поняла очевидную мысль: жизнь может прерваться в любой момент, и нужно жить сейчас, а не откладывать на потом. Потому что «потом» может и не быть! Нужно торопиться говорить любимым о том, что мы их любим, потому что мы можем не успеть сказать этих простых, но таких важных слов.

А ещё нужно успевать не только говорить, но и делать… Совершать поступки, исполнять желания — свои и близких… и чужих, если желание светлое, и мы можем помочь. Нужно радовать любимых, радоваться самим. Жизнь так коротка и конечна… И часто внезапно конечна…

Анна Юрьевна посмотрела на Петра Ильича и твёрдо сказала:

— Я хочу чайную церемонию. Давай не будем терять времени!

Глава 16

Коридорчик, в который свернул Серафимович, а за ним и Марта с Полиной чем-то напоминал коридор, ведущий в спальни. Такая же лёгкая дымка висела на входе. Единственное, он был длиннее, и на выходе тоже была туманная завеса.

Вышли из коридорчика как раз рядом с кабинетом истории магии. Серафимович шагнул к двери и широко распахнул её.

— Прошу! — сказал он и сделал приглашающий жест.

Переступая порог Марта оглянулась. Коридорчика, который привёл их сюда больше не было…

— Проходи, проходи! — поторопил её Серафимович.

Сам он вошёл следом за девушками.

— Профессор, студентки на месте, — сказал он, обращаясь к преподавателю. — Если позволите, я посижу на вашей лекции?

Февронья Статс, метнув в Марту и Полину уничтожающий взгляд, ответила декану:

— Ваше право, профессор! — и добавила, обращаясь к опоздавшим: — Девушки, быстрее проходите, садитесь!

В кабинете истории магии царил всё тот же призрачный свет, и поэтому подруги не сразу увидели, что почти все столы заняты. Свободными оставались два — в разных концах кабинета. Полина пошла к тому, что стоял рядом с преподавательским, а Марта замешкалась. Она оглянулась на Серафимовича — неужели декан будет стоять?

Он одобряюще кивнул ей на свободный стол в заднем ряду, а сам щёлкнул пальцами и позади всех столов появилось небольшое удобное кресло.

Марта склонила голову, чтобы спрятать улыбку и поспешила сесть.

— Мы, наконец-то, можем приступить к занятиям, — заметила Февронья Статс. — Несмотря на то что девушки своим опозданием отняли у нас много времени…

— Извините… — одновременно сказали Марта и Полина.

— Постарайтесь больше не опаздывать, — припечатала Февронья Статс и глянула на декана. Но не выдержав, добавила: — За опоздания у нас обычно наказывают… — снова посмотрела на Серафимовича и закончила: — Но так уж и быть, на первый раз прощаю. Тем более, что вас вызывала к себе ректор, — и уже обращаясь ко всей аудитории продолжила: — По просьбе ректора тема у нас сегодня будет другая. Марта и Полина должны быть готовы к Бельтайну, поэтому мы будем изучать…

Марта смотрела на девушек студенток. Конечно, ей видно было только спины, но и по спинам можно многое сказать…

Девушек на удивление оказалось много. Марта встречала в коридорах и в столовой других студентак, но как-то до сих пор они проходили мимо её внимания. А теперь девушки сидели и слушали профессора. Марта смотрела на них, и видела по спинам, что им не очень нравится то, что тема изменилась.

«И даже не то, что тема изменилась, — предположила Марта. — Сколько то, что такие изменения сделали ради новеньких».

Марта видела спины студенток, и по спинам читала, что слушательницы недовольны, напряжены. Казалось, дай им волю, и они напрямую выразят своё презрение к «этим выскочкам Марте и Полине». Её воображение тут же подсунуло школьные разборки за углом…

Стряхнув школьные воспоминания, Марта оглянулась на Серафимовича. Он сидел, удобно развалившись, и делал вид, что дремлет.

«А может, и на самом деле дремлет?.. — подумала Марта. — Хотя, какая разница?»

Мысли о Серафимовиче задержались. Марта вдруг с удивлением отметила, что, несмотря на горб, она не испытывает ненависти к этому усачу. Конечно, горб — это очень неприятно и неудобно… И не красиво…

Марта посмотрела на дверь в лаборантскую и подумала:

«Бард уже вернулся или всё ещё бродит по коридорам?»

Следующей мыслью было:

«Интересно, Серафимович сказал, что Бард вёл их окружными путями. Врать ему незачем, да и Бард не протестовал. Интересно, зачем Барду нужно было вести их кругами? Странный способ помочь не заблудится… Не то что Анжелика, та сразу… Кстати, а где Анжелика?» — подумала Марта и стала внимательнее рассматривать спины студенток.

Анжелики в кабинете не было. Её светлые волнистые волосы, распущенные по плечам, Марта не спутала бы ни с чьими другими.

«Хотя, почему она должна быть тут? — удивилась сама себе Марта. — Анжелика уже третий год учится. Наверняка у неё другие занятия по расписанию…»

Профессор Февронья Статс рассказывала историю Бельтайна, а Полина думала о том, как жизнь изменилась. Жизнь людей, особенно в городах давно уже не подчиняется сельскохозяйственным нуждам. И смысл обрядов давно потерян. Когда-то кельты 1 мая на Бельтайн выгоняли скот на летние пастбища. Этот праздник означал начало лета — Большое солнце. В противовес ему был осенний праздник Самайн — Малое солнце. 1 ноября скот возвращали в зимние стойла. Естественно, всё это окружали обрядами, чтобы призвать удачу и благополучие.

На Бельтайн на рассвете старейшины на вершине горы путём трения добывали новый огонь и разжигали жертвенный костёр и потом от него — очаги в домах. Пели торжественные гимны солнцу, прогоняли между костров скот, чтобы очистить его от скверны, с зажжёнными факелами обходили свои поля, дома… Люди хотели умилостивить силы природы и прежде всего бога солнца Светлого Дагде и его жену Великую богиню земли Боан. Они надеялись, что это поможет сохранить невредимыми стада, получить хороший приплод скота и урожай на полях.

Обряды, призванные в древние века, помочь людям выжить, теперь имеют совсем другое значение. Вальпургиева ночь воспринимается современниками, как разгул ведьм, как нечто непристойное, дикое. А Хэллоуин — ночь всей мыслимой и немыслимой нечисти…

Полина вспомнила что им вчера рассказывал о пентаграмме Серафимович, о том, что долгие века пентаграмма служила символом защиты, а теперь — это символ сатанизма, и ей стало грустно. Так просто и легко то, что было святым, становится грязным. Интересно, на место поруганных святынь новые святыни приходят?..

И Полина задумалась: а что свято для современных людей? Не тех, которые тут, в университете магии — про них Полина ничего не знала. А тех, что остались там, в реальном мире.

Она снова и снова перебирала в памяти события своей жизни и понимала, что у её друзей и знакомых святого не осталось.

И всё в душе у неё запротестовало.

Нет, возвращаться в средние века она не хотела — удобства современного типа её вполне устраивали. Как обойтись без водопровода, канализации, супермаркетов, телефонов, транспорта, интернета?.. Полина этого даже не представляла.

Услужливое воображение нарисовало старинный дом, большую печь… Чтобы приготовить поесть, нужно сходить в лес за хворостом, разжечь в печи огонь… И никаких тебе мультиварок, микроволновок, антипригарных покрытий. Никакого электричества… Холодной и горячей воды в кране… Никаких моющих средств, чтобы потом отчистить котелки… Только песочек, только хардкор… И туалет на улице…

Без современных удобств жить трудно. И, если честно, Полина не знала как? Да и надо ли?

Человечество всё время стремилось отдалиться от природы, подчеркнуть свою человеческую, а не дикую природу, свою культуру. Люди всеми силами доказывали себе и окружающим, что они не звери. Они придумывали одежду, украшения, ритуалы… Они пели песни рассказывали сказки. Бельтайн и Самайн вон придумали! И кучу других праздников…

И вот наконец-то оторвались от природы. И что?

А ничего! Не осталось ничего святого! Люди перестали верить в богов и некому теперь принести весеннюю жертву. А, следовательно, некому позаботиться о благополучии и процветании людей. Не осталось смысла в современных Бельтайне и Самайне. Все смыслы утеряны… А благополучия-то по-прежнему не хватает! Благополучия по-прежнему хочется…

И люди захотели снова в лоно природы. Захотели если не естественности, то хотя бы её имитации…

И начались переселения из города в деревню с отказом от всех достижений цивилизации, придуманные воспоминания о том, как жили предки, сочинённая и пересочинённая история народа… И распри между сторонниками и другими, неправильными сторонниками…

Полине стало очень грустно. В какой-то момент она поняла, что давно уже не слушает Февронью Статс. И очень удивилась, когда все девушки встали, поблагодарили профессора и направились к выходу.

Полина тоже нерешительно поднялась и, подошла к Марте, которая стояла уже у двери и ждала подругу.

До последнего момента девушки думали, что или Февронья Статс, или Серафимович окликнут их, но Серафимович продолжал дремать, или делать вид, что дремлет, в кресле, а Февронья Статс с раздражением складывала книги и конспекты стопочками на столе, снова и снова перекладывая их с места на место.

Из кабинета подруги вышли последними. Полина сразу направилась по коридору вслед за остальными студентками, но Марта задержала её у двери. Её хотелось послушать, о чём будут говорить преподаватель истории магии с деканом.

Из-за неплотно прикрытой двери донеслось раздражённое:

— Я слушаю вас!

— Февронья, я хочу знать, на чьей вы стороне? — Голос декана был мягким, успокаивающим.

— Что за глупый вопрос! На чьей ещё стороне я могу быть?! — Казалось возмущению Февроньи Статс не было предела.

— Да, но… Ваш лаборант…

Марта навострила уши и не увидела, как появилась Анжелика.

— Пойдёмте на лекцию, — сказала та устало.

Марта оглянулась и увидела, что у Анжелики тёмные круги под глазами, словно она уже неделю не спала, а работала до изнеможения. Но они виделись вот только — сегодня утром Анжелика отводила их к ректору. Выглядела тогда она, конечно, уставшей, но не до такой степени. Когда успела так вымотаться?

Без лишних разговоров Марта отошла от двери и отправилась вслед за Анжеликой, отмечая про себя, что плечи у той опущены, словно сил держать спину не осталось совсем.

— Я могу чем-то помочь тебе? — неожиданно для самой себя спросила Марта.

— Себе лучше помоги! — резко ответила Анжелика. Немного погодя, как бы извиняясь, добавила: — Ненавижу Бельтайн!

— Да что там такое будет-то?! — в сердцах спросила Марта.

Анжелика испытующе глянула на Марту, потом коротко на Полину и сказала тихонько:

— Держитесь друг за дружку. По одиночке вам не выжить. Для кого-то Бельтайн — замечательный весенний праздник, а для кого-то…

Марта кивнула, что поняла, хотя на самом деле вопросов у неё стало ещё больше.

Все последующие лекции Марта только частично слушала преподавателей. Она вдруг осознала, что лекции — это единственное место, где она всё может спокойно обдумать. Смущало, конечно, то, что она, когда думала, не слушала преподавателей, но ей казалось гораздо важнее разобраться, что происходит и какая роль в этом действе определена для них с Полиной, чем знания, которые давали им преподаватели.

Единственным предметом, где она ловила каждое слово, было зельеварение. Ведьма Аглая тоже изменила программу, и рассказывала о подготовке к Бельтайну. Она рассказывала о том, какие зелья могут понадобиться, как их приготовить и как использовать.

После лекции по зельеварению Марта подошла к Ведьме Аглае и попросилась к ней на факультативные занятия.

— Конечно! — с улыбкой согласилась преподаватель. — Приходите! И хорошо бы с подругой!

Полина неохотно согласилась. Но поставила условие, что они пойдут на факультатив к Иве Медлибор по заговоросложению. Марта развела руками: что ж, справедливо!

Третьим факультативом неожиданно для них обеих стал факультатив по магическим обрядам. Записываться на него не собиралась ни одна, ни другая, но Серафимович не оставил им выбора.

Вечером, когда подруги измотанные и неимоверно уставшие пришли в свою комнату, Полина сразу пошла к кровати:

— У меня нет сил даже на душ, — простонала она.

— На душ, может, и нет. А на домашнее задание нужно найти, — ответила Марта, обречённо перебирая тетради и учебники на столе.

— Не шути так! — попросила Полина.

— Да какие тут шутки? — усмехнулась Марта. — Ничего не понимаю, вроде я не записывала никакого домашнего задания, а вот оно… моим почерком…

— Так не бывает! — не сдавалась Полина.

— Бывает. Вспомни, где мы! Давай, подруга, вставай. Пошли делать домашнее задание.

— Ох! — простонала Полина. — А можно я прямо здесь умру?

— Не шути так! — оборвала подругу Марта. — Мы с тобой справимся и выберемся отсюда…

Марта произнесла слова скорее на автомате. Но следом пришло сомнение: а действительно ли она хочет выбираться отсюда? Действительно ли хочет возвращаться в тот мир. Но сил обдумать и развить эту мысль не было, и Марта отмахнулась от неё, как от назойливой мухи. Вместо этого сказала:

— Давай, я помогу тебе с уроками. А ты поможешь мне с заговоросложением? У тебя хорошо получается…

Полина неохотно встала и подошла к рабочему столу. Поперебирала тетради и учебники и тяжело вздохнула.

— У меня правда нет сил.

— Есть, — отрезала Марта. — Человеческие силы неисчерпаемы. Нужно только уметь заставить мозг работать. Вот смотри… — Марта внимательно посмотрела на Полину. — Если ты точно будешь знать, что за невыученные уроки тебя сделают уродкой, и Бард на тебя больше не взглянет… И не только Бард, ни один другой парень?..

— Это совсем другое дело! — ответила Полина, у которой щёки уже слегка порозовели. — Но это называется шантаж!

— Да, — согласилась Марта. — Это называется шантаж. Но он работает. Чувствуешь, как у тебя сил прибыло?

— Я тебя убью! — проворчала Полина, открывая тетрадь.

Некоторое время было слышно только шелест переворачиваемых страниц. Потом Полина со вздохом отодвинула тетрадь.

— Одного не понимаю, — сказала она, — почему вокруг Бельтайна такой кипишь. Это же просто календарный праздник. Как наша масленица.

— Как-то так…

— А почему наша масленица не превратилась в Вальпургиеву ночь или что-то подобное? И другие наши праздники, я имею ввиду древнеславянские, тоже не такие… Хэллоуина у нас не случилось… Только тот, который с Запада пришёл… А своего, родного Хэллоуина нет. Есть день поминовения усопших предков, но он светлый, радостный. Троица, масленица, день Ивана Купалы, медовый спас… Всё это добрые праздники!

Марта внимательно посмотрела на Полину.

— Я никогда не задумывалась об этом. — Марта потёрла лоб. — Но ты права, в этом что-то есть… Ты доделала уроки?

— Да, но… — Полина подпёрла щёку кулаком. — Мне непонятно, что делать со следовательшей…

Марта хотела остановить Полину, но та не обратила внимания на её знаки.

— Фактически остался один день. Завтра вечером мы должны быть уже все вместе…

— Полина!.. — простонала Марта.

— Что? — не поняла Полина.

— Нас слушают…

— Кто?

Ответить Марта не успела. Вслед за тонким ароматом роз в комнате появился Серафимович. Немногим позже его — Огненная ведьма Блейза.

И полным сюрпризом для всех было появление в комнате Февроньи Статс.

Первой сориентировалась в ситуации Огненная ведьма Блейза. Она с усмешкой смерила взглядом Серафимовича, потом Февронью Статс и голосом, не требующим возражений, сказала:

— Чтобы университетский Совет был в полном составе, нам не хватает ещё двоих!

— Момент! — сказал Серафимович и щёлкнул пальцами.

Розовый аромат усилился и вскоре перед окончательно растерявшимися девушками появились призрачные изображения Агафьи Тихоновны Бабушкиной и красивой незнакомой женщины. Гордая осанка, умный взгляд и ироничная улыбка…

— Агафья Тихоновна, Ольга-Варга, приветствую вас! — сказала Огненная ведьма Блейза.

Глава 17

Преподаватели, казалось, не замечали Полину с Мартой. Они расселись в появившиеся из воздуха кресла. Причём, не только Серафимович, Февронья Статс и Огненная ведьма Блейза, но и призрачные Агафья Тихоновна и Ольга-Варга.

— Как вы понимаете, завтра у нас ответственный день, — обращаясь к коллегам, сказала Огненная ведьма Блейза.

Февронья Статс тяжело вздохнула.

— Что-то не так? — тут же спросила её ректор.

— Всё так, — пожала плечами преподаватель истории магии.

— Повторяю, завтра вечером мы должны быть абсолютно готовы. Когда дверь откроется, и Сумрачный колдун выйдет в наш мир, наши защитницы должны…

Полина и Марта сидели с широко открытыми глазами.

— Ты что-нибудь понимаешь? — шёпотом спросила Полина у Марты.

Марта отрицательно покачала головой. Потом нахмурилась и уже громко обратилась к преподавателям:

— Извините, уважаемые, мы вам не мешаем?

Серафимович склонил голову, пряча улыбку в усы, Февронья Статс кинула на девушек раздражённый взгляд, а Огненная ведьма Блейза ответила:

— Отнюдь! Проходите, девушки, садитесь!

В кругу появились ещё два кресла: одно — между Серафимовичем и Огненной ведьмой Блейзой, другое — между призрачными преподавателями.

Подруги переглянулись. Им совсем не хотелось выходить из-за стола. Стол казался хоть какой-то защитой. Но ректор глянула на декана, тот щёлкнул пальцами и девушки почувствовали неодолимое влечение покинуть защиту.

Нехотя сопротивляясь, Полина и Марта подошли к преподавательскому кругу. Марта села рядом с Серафимовичем, Полина — в другое кресло.

— Продолжим! — сказала Огненная ведьма Блейза. — Итак, как вы знаете, завтра ночью — накануне Бельтайна откроется дверь между мирами. И вся нечисть устремится в наш мир. С мелочёвкой справится внешний круг. А вот не впустить Сумрачного колдуна должны будут Марта, Полина и та третья женщина — следователь. Её нужно найти и доставить сюда. И подготовить! На подготовку защитниц двери у нас остался только завтрашний день. Полина и Марта должны…

— Бред какой-то! — не выдержала Марта. — Я в этом не участвую! — она поднялась.

— Сядь! — приказала Огненная ведьма Блейза.

Марта неожиданно для самой себя подчинилась — в голосе ректора прозвучали такие сила и власть, которым Марта не смогла сопротивляться.

Но едва она снова опустилась в кресло, как в ней поднялась волна протеста. И не сдерживаясь более, Марта начала возмущённо говорить:

— Какого чёрта! Нас без нашего согласия притащили сюда, в этот идиотский университет магии! Меня сделали горбатой! Заставляют учить дурацкие предметы! Нас не спрашивают, хотим мы этого или не хотим!.. А теперь ещё мы должны стать швейцарами и не пускать в дверь какого-то колдуна?! Вы хоть сами себя слышите?!

Марта не заметила, как вскочила с кресла. Она кричала и кричала на преподавателей. Её накопившаяся ярость, недовольство, усталость, недоверчивость разрастались в ней кольцами, разворачивались, словно огромная змея пробуждалась, росла, обвивалась вокруг Марты, занимала всё большее и большее пространство… И к тому времени, когда Марта высказала преподавателям всё, что она думает, змея выросла до огромных размеров. Теперь её голова была на уровне глаз Марты. Змея холодно взирала на присутствующих. Создавалось ощущение, что она готова кинуться на любого, кто хоть взглядом, не говоря уж о действии, будет угрожать Марте.

Марта чувствовала змею, чувствовала её силу. И чувствовала, что эта сила — на её стороне! И это позволило ей выпрямиться во весь рост и расправить плечи.

Остановилась Марта внезапно, словно запнулась на ровном месте. Все преподаватели смотрели на неё… с улыбкой, а Полина — с ужасом. Более того, Полина тоже вскочила с кресла и теперь пряталась за него. Пряталась от неё, от Марты!..

Это Марту немного отрезвило. Она осмотрелась и поняла, что змея… настоящая… Огромная, мощная и… настоящая!

А ещё Марта поняла, что у неё больше нет горба.

Она растерялась. И испугалась.

Но змея, словно почувствовав состояние своей подопечной, повернула голову, ласково прикоснулась к девушке кончиком раздвоенного языка и слегка распустила кольца.

Комнату наполнил резкий мускусный змеиный запах.

— Браво! — Огненная ведьма Блейза захлопала в ладоши. — Надеюсь, теперь, милочка, ты не будешь утверждать, что оказалась тут… — ректор развела руками. — …В нашем университете… случайно?

— Что это? — прошептала Полина, с ужасом наблюдая, как змея ползёт на месте, свивает кольца, шуршит чешуинками, завораживает ромбическим рисунком на спине.

— Я так понимаю, что она, — Серафимович кивнул на змею, — отозвалась на Мартин призыв.

— Я никого не звала, — растерянно возразила Марта.

— Звала, звала… — засмеялся Серафимович.

Змея метнулась к декану и угрожающе подняла голову.

— Ох… — выдохнул он и добавил уже серьёзно: — Я не угрожаю Марте. Кто-кто, а я никогда не причиню Марте вреда. Она — жемчужина на моём факультете!

Змея некоторое время внимательно изучала Серафимовича, потом отвернулась, легла и поползла по кругу, останавливаясь перед каждым креслом и изучая присутствующих.

Ольга-Варга и Агафья Тихоновна смотрели на змею спокойно и уверено, а Полина едва не потеряла сознание, когда змея остановилась перед её креслом, но та, не задержавшись около рыжеволосой Мартиной подруги, поползла дальше…

Огненная ведьма Блейза не стала ждать, пока змея сделает полный круг. Она повернулась к Марте и сказала строго, как выговаривают детям:

— Ты научилась вызывать силу, теперь научись управлять её, чтобы не причинить вред своим. Здесь нет твоих врагов. Отзови змею!

Марта неуверенно посмотрела на свою внезапную защитницу и, словно перед ней была дрессированная собачка, похлопав ладонью по ноге, сказала:

— Ко мне!

Змея остановилась в задумчивости. Она успела исследовать только Серафимовича, призрачных преподавателей и Полину, и уже направлялась к побледневшей Февронье Статс. Но, поглядев на Марту, которая повторила команду громче, поползла к ней и улеглась у её ног.

— Вот и хорошо! — подвела итог Огненная ведьма Блейза. — С силой Марты всё ясно. А вот…

Она посмотрела на Полину. Та сжалась за креслом, пытаясь спрятаться.

— Не бойся, девочка! Хотя… Может как раз и наоборот, бойся… Сильные чувства призовут твою силу… — Огненная ведьма Блейза рассуждала вслух, не обращая внимания на то, что из глаз Полины текут слёзы, а саму её трясёт.

Возмущённая Марта, уже почувствовавшая уверенность в себе, поднялась с возмущённым возгласом:

— Ну это вообще ни в какие рамки!.. — и направилась к Полине, чтобы обнять и успокоить её, но Полина завизжала, выставив перед собой руки:

— Нет! Не подходи ко мне!

Марта, растерянная, остановилась. Змея снова начала обвивать её ноги кольцами.

А Полина зарыдала в голос, повторяя:

— Значит, это ты… это была ты… ты убила меня…

Марта с недоумением смотрела на подругу и ничего не понимала.

Решив, что это змея пугает Полину, мысленно попросила её уйти.

И… змея исчезла.

Словно её и не было.

Остался только мускусный змеиный запах. Но и тот вскоре исчез, поглотился розовым ароматом.

Как ни странно, это не только не успокоило Полину, а наоборот, усилило поток слёз.

Марта снова захотела подойти к подруге и успокоить её, но едва сделала шаг, как Полина снова завизжала:

— Нет! Не подходи!

Марта с недоумением огляделась. Она не понимала, что случилось с Полиной, почему у той истерика. За всё время их дружбы Марта ни разу не видела, чтобы Полина закатывала истерики. Ныла — да! Но истерики… И почему-то направлена истерика была именно на Марту.

И тут она вспомнила урок по прорицанию и видение Полины… И ей стало страшно. Неужели Полина права, и Марта действительно причинит вред своей подруге…

Но прислушавшись к себе, Марта поняла, что никогда, ни при каких обстоятельствах не сделает ничего плохого Полине и уж тем более, не убьёт её. Дружба, которая зародилась, развилась и укрепилась в студенчестве — это самая крепкая дружба.

В детстве — в одной группе или классе дети оказываются волею случая и вынуждены находиться вместе, пока не подрастут. В это время редко появляются общие интересы, способные скрепить дружбу. Школьные интересы как правило на поверхности. А если и появляются глубокие, цементирующие дружбу, то это скорее исключение из правил, чем само правило. Детям ничего друг от друга не надо, но и общих глубоких интересов у них нет. Заканчивается школа, и такие связи быстро распадаются. Нередко бывает так, что через два-три года уже забываются имена одноклассников.

Дружба, которая зарождается у взрослых, тоже, как правило, не бывает долгой и крепкой. Потому что не выдерживает испытания «ты — мне, я — тебе». Взрослые неохотно делают бескорыстно что-то для других. Они волей-неволей начинают считать кто кому сколько чего сделал, и кто кому чем за это отплатил. Связи, которые образуются между взрослыми, редко бывают прочными. Конечно, бывают и тут исключения из правил, но они только подчёркивают правила.

Студенческая дружба — совсем другое дело. В университет на один факультет приходят люди со схожими интересами. К тому же студенты ещё не научились мерить отношения полезностью. Они открыты мечтам и бескорыстны в своих устремлениях. Поэтому легко проникают в души друг друга, прорастают там, укореняются, образуя крепкие, надёжные связи… Студенческая дружба — самая крепкая. Самая драгоценная!

А главное, настоящих друзей много не бывает!

Марта это понимала. И дружба с Полиной была для неё важнее всего на свете. Важнее самой жизни. Марта смотрела на Полину и не знала, как объяснить ей это.

Огненная ведьма Блейза не обращала на Полину никакого внимания. Повернувшись к Марте, она приказала:

— Расскажи о следователе!

Марта оторвалась от своих размышлений и посмотрела на ректора. Выдержала взгляд. Ощущение ворочающейся внутри неё змеи, придавало силы и уверенности в себе.

— Зачем? — холодно спросила Марта.

— Затем что вы следующей ночью должны быть втроём.

— Кому должны? — спросила Марта, и сама удивилась той дерзости, с которой прозвучал вопрос.

Огненная ведьма Блейза усмехнулась и вдруг расслабилась в кресле.

— Хорошо, — сказала она. — Я расскажу… Хотя вы должны были услышать эту легенду на истории магии. — Огненная ведьма Блейза кинула короткий взгляд в сторону Февроньи Статс.

— Я рассказывала, — ответила преподаватель. — Видно, девушки вместо того, чтобы слушать, думали о чём-то своём. Мало того, что опоздали, так ещё и…

— Опоздание — отдельная тема, — вмешался Серафимович.

— Нарушать дисциплину никому не позволено! — взвилась Февронья Статс.

— Даже если им помогли нарушить? — не сдавался Серафимович.

Внезапно сияние в комнате усилилось. Это призрачная Агафья Тихоновна встала и прошла на середину.

— Время уходит, — сказала она.

Голос её прошелестел, словно листва на деревьях под порывом ветра.

Марта смотрела на преподавателя травоведения и ничего не понимала — на занятиях это была нормальная женщина, плотная, осязаемая. А тут перед ней колыхался призрак, хотя, присутствие профессора травологии ощущалось вполне.

Серафимович словно почувствовал сомнения Марты, пояснил:

— Профессор присутствует в тонком теле. Она по какой-то причине не может быть тут физически… И Ольга-Варга — тоже…

Агафья Тихоновна посмотрела на Серафимовича и Марту и неслышно подошла или, скорее, подплыла к Марте.

— Вы должны рассказать всё, что знаете о следователе, дайте образ Ольге-Варге, и пока она найдёт и доставит следователя сюда, мы расскажем вам легенду. Время уходит, и мы можем не успеть…

Марта нахмурилась. Она восприняла слова профессора травологии как манипуляцию: сначала сдайте следователя, а потом мы расскажем почему вам это нужно было сделать… Она уже набрала в лёгкие воздуха, чтобы ответить решительным отказом, как из-за кресла выступила Полина.

— Я расскажу!..

Марта дёрнулась остановить подругу, но та бросила взгляд, полный ненависти, и Марта, словно её обожгло колючим ветром, остановилась.

Ольга-Варга встала и подошла-подплыла к Полине.

— Рассказывай и думай о ней, — приказала она.

Полина начала бойко — о приходе следственной бригады, потом детали и подробности о том, как следователь выглядела, что делала, что говорила… Марта смотрела на подругу и удивлялась, как много деталей та запомнила.

По мере того, как Полина рассказывала, призрачная Ольга-Варга словно бы наполнялась плотностью. Потом она повернулась к Огненной ведьме Блейзе и спросила:

— Через пруд в лесу?..

Огненная ведьма Блейза кивнула.

— Да, это будет быстрее всего.

Ольга-Варга крутнулась на месте и растаяла.

Агафья Тихоновна прошла и села в своё кресло, словно ничего такого не произошло.

В комнате повисла тишина.

— Ну и где обещанная легенда? — ехидно усмехнувшись, спросила Марта.

— Если в двух словах… — начала Агафья Тихоновна.

— Зачем в двух словах? — невинно спросила Марта. — Мы уже никуда не спешим. Можете рассказать подробнее…

— Подробнее так подробнее, — неохотно ответила Агафья Тихоновна и коротко взглянула сначала на Огненную ведьму Блейзу, потом на Серафимовича. — Не люблю я эту легенду, слишком много страданий принесли события, о которых в ней говорится, ну да ладно… Слушайте легенду о Сумрачном колдуне…

* * *

Давно это было. Так давно, что никто из живущий не помнит истинных событий. Все знают только то, что донесла до нас молва.

Жили в наших краях два друга. Оба умные весёлые, красивые, дерзкие. Шёл между ними постоянный спор: кто из них ловчее, кто сильнее… Они перепрыгивали горы, переплывали моря, спускались в нижний мир и поднимались в небо. И не было для них ничего невозможного. И никто из них не побеждал в споре — оба были хороши. Звали друзей Рок и Флинт. Рыжий зеленоглазый Рок был надёжный, как скала. Широкой кости светловолосый Флинт — крепкий, как кремень.

Путешествовали Рок и Флинт по всей земле. Усмиряли волны и катались на них, поднимались на самые высокие вершины, соревнуясь друг с другом и помогая друг другу, спускались в пещеры… Казалось, они исследовали свою силу и молодость — на что те способны…

И вот однажды, когда друзья возвращались домой после долгого путешествия по бурной реке, встретили они девушку. Ничего в ней особенного на первый взгляд не было. Так, обычная девушка… Сидела на лесной поляне, перебирала травки. На голове у неё был венок из одуванчиков и незабудок. И словно зелёный луг, такого цвета были у неё глаза. Сарафан — под стать одуванчикам. А волосы, что спелая пшеница — тугим колосом коса спускалась на грудь… Девушка сидела на пенёчке, перед ней на тряпице были разложены травки. Она раскладывала их по кучкам и напевала.

Друзья услышали песню и пришли на поляну, да так и остановились на краю, словно потеряли волю. А девушка, не обращая на них внимания, закончила перебирать травы, сложила их в корзинку, прикрыла тряпицей, встала и пошла, продолжая петь.

И друзья пошли за ней, словно телки на верёвке.

Только девушка направилась не к деревне, а вглубь леса. И друзья за ней…

Вот уже глухая тайга, буреломы, вот уже замшелые сосны… А девушка идёт себе и напевает… солнце пробивается сквозь листву, птицы поют, комары жужжат…

Вдруг из чащи навстречу ей выскочил огромный волк. Матёрый волчище, с сединой на морде…

Друзья испугались — не за себя, за девушку! Кинулись вперёд, чтобы самим встретиться с лесным зверем, защитить певунью.

Но пока пробирались через бурелом, волк подскочил к девушке, перекувыркнулся через пенёк и стал человеком — коренастым, в серой рубахе на широких плечах, подпоясанный кушаком, штаны, заправлены в сапоги. Борода его была седой, глаза зло посверкивали…

И обратился человек-волк к девушке:

— Что ж ты, дочь, посторонних в наш лес привела?

— Так женихи то! — ответила девушка. — Испытай их! И который лучше, тот мужем мне станет. А второй… — девушка пожала плечами. — Второго можешь себе в услуженье забрать.

Рок и Флинт переглянулись. Не входило в их планы ни жениться, ни в услуженье к человеку-волку идти — не все моря они ещё переплыли, не на все горные вершины поднялись.

Но и уйти не могли. Во-первых, притягивала их чем-то девушка, а во-вторых, грядущее испытание точно покажет, кто из них лучше.

Сами того не заметили, как шагнули к человеку-волку, мол, испытывай!

Тот только усмехнулся в седую бороду.

А девушка дальше пошла по лесу — маленькая, хрупкая… В своём жёлтеньком сарафане как солнышко в этом дремучем лесу.

И словно за солнышком поспешили за ней Рок и Флинт, стараясь не потерять её из виду.

Вскоре вышли к невысокой горке — с лысой макушкой. У подножия горки стоял домик — небольшой и уютный. Неподалёку в лесу виднелся пруд, в котором плавали гуси-лебеди — много. За домом небольшой огородик, перед ним — палисадничек с цветами…

Девушка вошла во двор, прошла под навес, поставила на стол корзинку, раскрыла её и начала развешивать под навесом собранные травки — для просушки.

Рок и Флинт стояли и смотрели на неё — как ловко она достаёт пучки, расправляет их, вешает…

Но вот корзина опустела, и девушка посмотрела на парней.

— Ну что, давайте чайку попьём, да познакомимся? — сказала она, и друзья вдруг почувствовали, что жутко голодны.

Сели тут же под навесом. С одной стороны стола друзья, а с другой — певунья. И отец её — человек-волк тоже сел рядом с дочерью.

Из дома вышла невзрачная горбатенькая девушка, принесла тарелки, ложки… Потом блюдо с румяными пирогами и котелок с ароматной кашей, кувшин с морсом — холодненьким!

Разок только зыркнула горбунья на парней, а взгляд её острый словно пронзил обоих, отрезвил. Увидели они вдруг, что находятся в диком лесу, в незнакомом доме. Напротив них сидит смурной хозяин, который явно им не рад, и ведьма. Молодая, красивая ведьма!

Переглянулись друзья. Много испытаний они прошли. Но то всё силу и ловкость пробовали. А тут посерьёзней испытание предстояло. И не то, о котором говорила ведьма — кто ловчее, тот в мужья, а другой — к человеку-волку в прислужники. Нет! Тут нужно было выбраться из этих мест живыми и невредимыми.

С полуслова поняли друзья друг друга, опустили сразу глаза и ничем не выдали, что заклятие ведьмы больше не действует. Покушали, поблагодарили хозяев да отдыхать пошли на сеновал. А сами примечают что и как, побег планируют… И понимают, что без помощи им не обойтись, самим с человеком-волком и ведьмой не справится. Стали смотреть, кто им помочь может. И снова увидели горбунью — она пошла на задний двор свиньям корма задать. А как мимо сеновала проходила, снова зыркнула в сторону друзей. Решили они присмотреться к ней, страшненькая она, конечно, и сама больше на ведьму похожа, чем хозяйская дочка, да только чуткие сердца распознали, что не сладко ей живётся в этом доме, а, значит, и помочь может… Однако решили не спешить…

Отдохнув с дороги, друзья подошли к человеку-волку, спросили: чем помочь по хозяйству, хлеб-соль отработать. Отправил он их дрова рубить и в поленницу складывать. Показал на сухую берёзу, что лежала за воротами.

Парни молодые, здоровые — с таким делом легко справились: распилили дерево на чурбаки, потом порубили их на чурки, сложили в поленницу… А там и день к завершению подошёл. Зовёт ведьма хозяйская дочка друзей ужинать.

Сели под тем же навесом. Ветерок свежий принёс вечернюю прохладу, соловей запел… от ворот до пруда полянка зелёным ковром стелется, по ней горбунья гусей на ночлег гонит, они гогочут, крыльями хлопают, в стойле корова мычит, просит, чтоб от молока её вымя освободили. Друзья с хозяевами щей похлебали, теперь чай пьют. Рыжая кошачонка ходит, о ноги хозяйки трётся, кусочек повкуснее выпрашивает… Красота вокруг, глаз радуется. Всё, как в обычной деревне… Только что собаки не лают — нет собак.

Расслабились друзья — чего уж про людей плохо думать? Ну живут на отшибе, так их право. Хозяйство справное, животина ухоженная, ужин сытный… Может, и не так всё плохо?..

Но вот совсем стемнело. Хозяин и говорит Року и Флинту:

— Спать будете на сеновале. Что бы ни случилось, ночью со двора не уходите. Уйдёте, пеняйте на себя.

Друзья переглянулись и пожали плечами, мол, чего им по ночам шарохаться?

Легли спать, а сон после хозяйских слов не идёт. Полежали, полежали, да и пошли к воротам — авось сбежать удастся. Подошли, да и остановились в нерешительности. За воротами звуки разные слышатся — завывания, стоны, крики… Вроде и не робкого десятка друзья были, а сробели.

Вернулись на сеновал, легли. Лежат, прислушиваются к звукам. И тут слышат шорох по сену. Смотрят, змея огромная к ним на сеновал ползёт — в лунном свете хорошо рисунок на спине видно…

Не успели друзья испугаться, как змея девушкой оборотилась — той самой горбуньей и говорит:

— Не к добру вы сюда пришли, ой не к добру! — а голосок у неё текучий, как у речки в рассветном тумане.

— И что делать нам? — спросил Рок, а Флинт ничего не сказал, нахмурился только.

— Сбежать вы отсюда не сможете. И испытание проходить вам нельзя — никто из смертных ещё не прошёл этого испытания…

— Как это, из смертных? — удивился Рок, и за чуб свой рыжий подёргал.

— А так! Хозяин с дочькой к роду Древних принадлежат. Бессмертные они! — усмехнулась горбунья. — Но ничего, и на них управа есть! Завтра один день только вам продержаться нужно. А там Бельтайн наступит, и тогда смогу помочь вам. А сейчас пока спите. Вам завтра силы нужны будут и головы свежие, отдохнувшие. — И уже повернувшись, чтобы идти, горбунья добавила: — А за ограду действительно лучше не ходить. Внутри безопасно, а там, снаружи пропадёте ни за что.

Долго Рок и Флинт потом ворочались, никак уснуть не могли. И то ведь, вляпались по самое не балуй! И верили друзья горбунье, и не верили, да ведь альтернативы-то не было…

…Рассказ Агафьи Тихоновны прервал стук двери — дверь распахнулась и в комнату вошла Ольга-Варга… Не призрачная, а в плотном теле. Она поддерживала окровавленную женщину — футболка на плече и на боку была разорвана и залита кровью.

Марта с ужасом узнала в раненой — следователя, что приезжала к ним по вызову о проникновении в квартиру. Под вторую руку следователя поддерживал растерянный мужчина.

— Быстрее, помогите! — крикнула Ольга-Варга, укладывая женщину на ковёр.

Глава 18

Странное действие оказал на Марту вид крови. Она успокоилась и расслабилась. Сразу стало понятно, что это не игра, что подругам действительно угрожает смертельная опасность. Марта смотрела на суетящихся вокруг Анны Юрьевны преподавателей с потрясшим её саму равнодушием. Словно издалека донеслись слова Ольги-Варги:

— В последний момент успела…

И комментарий призрачной Агафьи Тихоновны:

— Рана не глубокая, слава богам!

Отстранённо и свысока смотрела Марта на мужчину, который сидел в изголовье Анны Юрьевны, гладил её волосы и повторял:

— Как же так, Аннушка? Как же так?

Марте было понятно, что он не осознаёт, где находится и что происходит…

Змея внутри Марты толкнулась и Марта подняла взгляд на Полину.

Та сидела в кресле, сжав подлокотники так, что костяшки пальцев побелели.

Полина почувствовала взгляд Марты и подняла глаза.

«Что же теперь делать?» — было написано в её взгляде.

«Мы должны держаться друг друга!» — мысленно ответила Марта.

«Я так боюсь…» — почувствовала Марта мысль Полины.

«Я подойду к тебе, можно?» — мысленно спросила Марта и немного удивилось, когда увидела, как Полина… кивнула в ответ.

«Мы что, можем читать мысли друг друга?» — мысленно спросила Марта, но Полина уже смотрела на Анну Юрьевну и ничего не ответила.

Марта по широкой дуге обошла преподавателей. Огненная ведьма Блейза спрашивала в это время у Агафьи Тихоновны, будет ли готова Анна Юрьевна к завтрашней ночи? Марта усмехнулась на слова, прозвучавшие в ответ:

— В круг она встанет. Выдержит ли? Не знаю.

Марта подошла к Полине и протянула ей руку.

— Мир?

Полина пожала руку в ответ. Её ладонь была мягкой и вялой.

Марта подняла Полину из кресла и обняла её.

— Ты моя самая близкая подруга. Я никогда не причиню тебе вреда. Клянусь! — тихо и серьёзно сказала Марта.

— Я знаю, — прошептала Полина.

Призрачная Агафья Тихоновна вдруг встала и направилась к двери. В этот момент дверь распахнулась и в комнату вбежала… Агафья Тихоновна с корзинкой в руках. Реальная, плотная… Но какая-то… сухая…

Обе Агафьи Тихоновны слились, и к Анне Юрьевне подошла уже обычная, нормальная профессор травоведения.

Марта с удивлением заметила, что и это её не слишком удивило. Где-то в глубине души она знала, что тонкое и физическое тела должны соединиться.

Внутри корзинки, которую принесла Агафья Тихоновна, стояли флакончики и баночки, лежали бинты… Профессор травоведения склонилась над Анной Юрьевной и принялась обрабатывать раны.

Марта пригляделась — у Анны Юрьевны на плече был рваный след, словно от огромных острых когтей. Такая же рана была на боку, видимо зверь держал женщину за талию и за плечо, а её у него вырвали.

Огненная ведьма Блейза взяла мягко за плечи Петра Ильича, подняла его и отвела чуть в сторону. Он не хотел отходить от Анны Юрьевны, но ректор университета магии сочувственно сказала:

— Сейчас вы ничем не поможете ей, но будете мешать нашему лекарю. Но вы можете помочь… Расскажите, пожалуйста, что произошло?

Словно по команде все преподаватели и Марта с Полиной отошли в сторону, давая Агафье Тихоновне свободу и пространство. Около женщины, лежащей на мягком ковре, остались только Ольга-Варга — она потихоньку напевала заговор, а Агафья Тихоновна, смачивая бинты отваром из бутылки, промывала рану на боку.

— Мы с Аннушкой поехали на пикник, специально никому не сказали, чтобы нас не нашли. У нас такая работа… нас в любой момент могут вызвать…

Огненная ведьма Блейза понимающе кивнула.

— Мы установили палатку, разожгли костёр. Я шашлыки начал жарить, а Аннушка пошла осмотреть окрестности, ну, вы понимаете?..

Огненная ведьма Блейза снова кивнула.

— Господи, зачем я только отпустил её одну?! — сокрушённо воскликнул Пётр Ильич и, закрыв лицо руками, зарыдал.

— Отпустили, потому что там всегда было безопасно, — уверенно, словно гипнотизируя, сказала Огненная ведьма Блейза.

Пётр Ильич посмотрел на неё с надеждой и повторил:

— Там всегда было безопасно… Я там бывал не раз. Это рядом с городом, там никаких диких животных не бывает…

— Не бывает, — подтвердила Огненная ведьма Блейза. — Что было дальше? — продолжила она расспрашивать, едва Пётр Ильич успокоился.

— Дальше послышался сильный треск в той стороне, куда ушла Аннушка. Я бросил всё и побежал к ней… Я почувствовал, что ей угрожает опасность… — Пётр Ильич замолчал. Его лицо выражало ужас.

— Что вы увидели? — настойчиво спросила Огненная ведьма Блейза, но Пётр Ильич молчал.

— Волк! — громко и отчётливо сказала Ольга-Варга. — Это был волк. Огромный волк. Это не должен быть Сумрачный колдун, ему ещё рано… Но если это его приспешник… — Ольга-Варна покачала головой. — Мы постараемся замедлить обращение, и в круг она встанет. Но…

Анна Юрьевна застонала. Ольга-Варга склонилась над ней и снова запела.

Огненная ведьма Блейза выпрямилась — стала как будто выше ростом. Еле сдерживая ярость, она повернулась к Марте.

— Если бы вы раньше сказали нам о следователе, мы защитили бы её, и ничего этого не произошло б. Это… — ректор показала на лежащую на полу Анну Юрьевну, — …на вашей совести!

Марта с Полиной переглянулись, и Марта услышала мысли Полины: «Я ж тебе говорила…»

Вслух Полина не сказала ничего.

Серафимович подошёл к девушкам, приобнял их за плечи и повёл к кроватям. Девушки покорно пошли. Они были оглушены, обезволены словами Огненной ведьмы Блейзы.

В душе у Марты царил полный раздрай. С одной стороны, она до сих пор считала, что манипуляции — это зло, и вестись на манипуляции не следует ни в коем случае. С другой стороны, ни в чём не повинная женщина пострадала из-за того, что она, Марта, не доверяет преподавателям.

Но ей не хотелось быть игрушкой в чужих руках, и ничего с этим поделать она не могла.

Огненная ведьма Блейза, увидев, что Серафимович заставляет девушек лечь, отдохнуть, хотела что-то сказать, но он не дал ей такой возможности.

— Им завтра нужны будут силы! — сказал он тоном, не требующим возражений.

Огненная ведьма Блейза подумала немного и согласно качнула головой. Осмотрев присутствующих, она сказала Серафимовичу:

— Устраивайте тут всё и присоединяйтесь к нам. Ольга-Варга, Агафья Тихоновна, и вы тоже… Жду вас у себя в кабинете. — И повернувшись к Февронье Статс, которая всё это время молча стояла в стороне, добавила: — Пойдём, Февронья, нам нужно многое обсудить.

Ректор и преподаватель истории магии вышли за дверь, и Марта почувствовала некоторое облегчение. Во-первых, в комнате стало меньше народу, что само по себе уже хорошо. А во-вторых, Марта не могла объяснить, почему она в присутствии ректора чувствовала напряжение, а преподаватель истории магии сильно раздражала её. Она подумала, хотя это конечно глупость, что змея, когда изучала всех присутствующих, к Февронье Статс и к ректору подползти не успела. С другой стороны, и явной угрозы змея не почувствовала. Видимо, облегчение наступило всё-таки из-за того, что народу в комнате поубавилось…

Тем временем входная дверь открылась, и в комнату вошла женщина, которую Марта и Полина видели в первый день.

Вошедшая глянула вопросительно на Серафимовича, он молча показал глазами на Анну Юрьевну. Женщина жестом попросила Марту отойти от своей кровати. Потом, по указанию женщины кровать раздвоилась, а следом раздвоились и прикроватная тумбочка с ночником.

Марта думала, что третью кровать некуда будет поставить, но та вполне вместилась. А, может, просто комната стала побольше…

Полог на новой кровати окрасился в нежно-розовый, а постель — в тёмно-вишнёвый.

Снова посмотрев на Серафимовича, женщина ушла, и вскоре вернулась с платьем и парой туфель.

К тому времени Агафья Тихоновна и Ольга-Варга закончили обрабатывать раны, Помогли Анне Юрьевне подняться и отвели её к кровати, помогли лечь.

— Я так понимаю… — спросила Ольга-Варга, обращаясь к Петру Ильичу, который сидел в кресле и смотрел на происходящее широко открытыми глазами. — Вы останетесь тут?

— Мне бы хотелось быть рядом с Аннушкой, — ответил он негромко и добавил: — Если можно, конечно.

— Если девушки будут не против, — встрял в разговор Серафимович.

Марта хотела сказать, что она точно против, чтобы в их комнате ночевал посторонний мужчина, но глянув на несчастного Петра Ильича, пожала плечами:

— Мне без разницы.

Полина, видимо, чувствовала то же самое, потому что она тоже согласилась.

— Ну ладно, располагайтесь тут… на кресле или… Ещё одной кровати не будет, извините, — сказал Серафимович. И обращаясь к Марте добавил: — Если что, зови Шушу и шли её ко мне.

Марта кивнула.

Агафья Тихоновна и Ольга-Варга вышли.

Серафимович тоже пошёл вслед за ними, но остановился у порога.

— Она должна надеть утром форменное платье, — сказал он, обращаясь к Марте и Полине. — Это поможет ей и защитит её.

Он дождался, когда девушки показали, что поняли его, и тоже вышел из комнаты.

Когда дверь за Серафимовичем закрылась, в комнате повисла напряжённая тишина.

Пётр Ильич встал с кресла, в которое его усадила Огненная ведьма Блейза и, извиняясь, спросил у девушек, где туалет.

Полина махнула на дверь в ванную комнату, и Пётр Ильич пошёл туда.

— Что будем делать? — едва слышно спросила Полина у Марты.

— Отдыхать, — ответила Марта, расправила платье и натянула повыше одеяло.

— Да, но… — Полина показала глазами на дверь в ванную.

— Если я правильно понимаю, то из присутствующих тут не его нам нужно опасаться, — усмехнулась Марта.

— А кого же? — Полина привстала в кровати и оглядела комнату в поисках скрытой угрозы.

«Её, — мысленно ответила Марта и показала глазами на Анну Юрьевну. — Возможно её укусил оборотень».

«Но преподаватели оставили её с нами, значит считают, что это безопасно!» — ответила Полина.

«Ну не доверяю я им! — мысленно воскликнула Марта. — Вот хоть что со мной делай, а не доверяю! Они явно темнят!» — Марта тяжело вздохнула и грустно посмотрела на подругу, но та ничего не успела ответить.

Анна Юрьевна застонала, заметалась.

Марта встала и подошла к женщине.

— Вам плохо? — спросила она.

— Где я? — прошептала Анна Юрьевна. — Где Петенька?

— С ним всё в порядке, — успокоила её Марта. — И вы в безопасности…

— Нет! Вы не понимаете… Она… — Анна Юрьевна замолчала, словно больше не могла об этом говорить. Она лежала и широко раскрытыми глазами смотрела на Марту.

В это время из ванной, на ходу вытирая лицо полотенцем, вышел Пётр Ильич и поспешил к Анне Юрьевне.

— Очнулась? — с нежной заботой спросил он.

Анна Юрьевна повернулась к Петру Ильичу, и её лицо озарила улыбка. Она кивнула, и на глазах у неё появились слёзы.

— Ну что ты, дорогая, теперь всё позади, ты в безопасности.

— Ты не понимаешь… — прошептала Анна Юрьевна. — Всё ещё только начинается!

Марта с Полиной переглянулись.

«Она знает про Бельтайн?» — мысленно спросила Полина.

«Видимо, да. Видимо, следовательша не так проста…» — мысленно ответила Марта.

Пётр Ильич хотел потереть лоб и увидел, что всё ещё сжимает в руках полотенце.

— Извините, я… вот… — он протянул полотенце Марте.

— Ничего страшного, — спокойно ответила она, забрала полотенце и кинула его на стол. — Нам всем нужно лечь отдохнуть. У нас завтра сложный день. Вы где… ляжете?

Пётр Ильич огляделся и предположил:

— Может на кресле? Или на полу можно, тут ковёр тёплый, не замёрзну, поди…

Но Анна Юрьевна прервала его:

— Не надо на полу. Ложись рядом со мной.

— Я боюсь причинить тебе боль, — извиняясь сказал Пётр Ильич.

— Не бойся. Если будешь мешать, я скажу. Тогда пойдёшь на кресло…

Пётр Ильич аккуратно пристроился рядом с Анной Юрьевной и аккуратно поправил на ней одеяло. Марте стало тепло от, пусть чужой, но такой человеческой заботы. Она, улыбнувшись, задёрнула полог на кровати Анны Юрьевны и пошла к своей кровати. Легла не раздеваясь.

Верхний свет погас, но затеплились ночники.

«Ты не будешь против, если я позову змею, чтобы она нас охраняла?» — мысленно спросила Марта у Полины.

Полина подумала немного и ответила, тоже мысленно:

«Позови. Только пусть она сидит где-нибудь в сторонке и не ползает по комнате. И пусть её не будет видно»

«Хорошо» — ответила Марта и выпустила змею в комнату.

Змея заползла под её кровать и свернулась клубочком.

Полина смотрела, не отрываясь, в то место, куда легла змея — она больше напоминала упавшее на пол одеяло, чем живое существо. Полина пыталась не спать, но постепенно веки её сомкнулись, и она погрузилась в глубокий сон.

Глава 19

Марта снова не могла уснуть. Она лежала и смотрела свозь свой нежно-золотистый полог. И ей казалось, что внутри небесно-голубого полога Полины ширится свечение, а внутри нежно-розового полога Анны Юрьевны — густеет мрак. Прислушалась к змее — та спокойно дремлет под кроватью.

В комнате тихо. Настолько, что кажется, будто что-то шумит, что-то бухает и где-то поют…

Марта боялась пошевелиться и выдать, что не спит… Вдруг кто наблюдает?! Ведь зачем-то же приходил прошлой ночью Серафимович! Да и преподаватели сегодня появились, едва Полина про следователя сказала, словно за дверью стояли и слушали… Марта усмехнулась: слушали в тайне друг от друга! Явно каждый для своих целей!

Вокруг ничего не происходило.

Через какое-то время Марта поняла, что бухает — её сердце, а шумит — у неё в ушах. Но тихое пение никуда не делось и определить, откуда оно исходит, Марте никак не удавалось. Да и сгустившийся мрак и усилившееся свечение покоя не давали.

Марта прислушалась к пению, и ей показалось, что она слышит голос Ольги-Варги да и мелодия похожа на ту, что пела ведьма, когда они с Агафьей Тихоновой врачевали раны Анны Юрьевны.

На всякий случай Марта мысленно спросила у змеи, всё ли в порядке, и отчётливо увидела зевающую во всю пасть охранительницу, мол, всё в порядке, можно спокойно спать.

Марта попробовала расслабиться — змея же расслаблена — но у неё не получилось. Перед внутренним взором встали картины сегодняшнего вечернего происшествия: внезапно появились преподаватели, Огненная ведьма Блейза назначила Совет, Ольга-Варга привела Анну Юрьевну и её мужчину… И ему почему-то не поставили кровать или хотя бы раскладушку. Ну или одеяло с подушкой могли бы принести… А то отнеслись, словно он не заслуживает внимания. А как не заслуживает?! Человек же…

Мысли о Петре Ильиче утвердили Марту в том, что преподаватели себе на уме… Они манипулируют. И не только Мартой и Полиной, но всеми людьми.

Марта снова и снова анализировала свои ощущения по поводу тех или иных слов, действий, вспоминала тончайшие нюансы, с которыми произносились слова… то, как, с каким выражением и настроением что делалось… И чувствовала, что что-то важное ускользает, как змеиный хвост в траве…

Он ускользал… ускользал… ускользал…

Марта пошла за хвостом и оказалась на лесной поляне, рядом с ней была Шуша — та змея, что приползла на урок по травоведению.

Разглядывая рисунок на её спине, Марта вдруг поняла, что её защитница не Шуша, охраняла и защищала Марту другая змея — моложе, сильнее…

— Невесста Полозсса, приказссывай! — прошипела Шуша.

— Я хочу понять… — Марта засомневалась, что может ей рассказать змея?

— Всся мудроссть зссмеиного цссарсства в твоём расспоряжении, госспожа, сспрашивай, — одобряюще прошипела Шуша.

— Что будет завтра?

— День и ночь перед Бельтайном.

Марта подумала немного и задала вопрос чуть иначе:

— Что будет завтра с нами? — и уточнила: — Со мной, с Полиной, со следователем и её мужчиной?

Шуша поползла вокруг Марты, и в том месте, где она оставила след, словно из-под земли вырос призрачный экран, на котором начали появляться и исчезать картинки: …Полина, Марта и Анна Юрьевна, взявшись за руки, стоят на вершине лысой горы вокруг большого чёрного камня, они растеряны и испуганы. Вдруг из камня появляется седой, взъерошенный, бородатый мужчина и нападает на Анну Юрьевну, Пётр Ильич торопится к ней на помощь, но Огненная ведьма Блейза кидает в него огненный шар, Пётр Ильич падает замертво, Анна Юрьевна разжимает руки и спешит к нему, бородатый колдун, как только круг размыкается, убивает её, а потом Полину и Марту… …на лесной поляне Бард целует Полину, Марта и Анна Юрьевна торопятся к ним, впереди спешит змея, змея нападает на Барда, промахивается и кусает Полину, Полина падает замертво, Бард метает заклинание сначала в Марту, потом сразу же в Анну Юрьевну, змея не успевает их защитить… …Марта с Полиной и Анной Юрьевной стоят, прижавшись друг к дружке, в развороченной столовой, а Серафимович щёлкает в их направлении пальцами, девушки падают замертво… И хоть в двух последних эпизодах Марта не видит Петра Ильича, она откуда-то точно знает, что он погиб — он помеха, которую Огненная ведьма Блейза убрала в самом начале Вальпургиевой ночи — ночи накануне Бельтайна.

— Мы трижды умрём? — машинально спрашивает Марта.

— У васс будет три критичесских сситуацссии… Это только вероятноссть… Осстальное зссависсит от васс, — отвечает Шуша и экран исчезает.

— Кто такой этот колдун? И почему именно мы должны не пустить его в наш мир?

— Сумрачный колдун. В васс течет его кровь.

— А как же Пётр Ильич? Сюда же случайно не попадают…

— В нём нет древней крови, он обычный сссмертный. Он пришёл сс женщиной…

Марта ещё хотела спросить Шушу, но пение, до сих пор едва слышное, усилилось, и Марта проснулась.

Свет под Полининым пологом оставался ровным и ярким, а вот тьма под пологом Анны Юрьевны начала рваться — в том месте, где Пётр Ильич обнимал Анну Юрьевну, где его рука касалась её. Появившийся свет был небольшой, словно кто спичку зажёг, но его силы хватило, чтобы тьма перестала быть абсолютной… У Марты сами собой сложились строки:

Абсолютной темнота быть не может —

Пламя спички,

Этой щепки-невелички

Прогоняет древний мрак…

Марта повторила про себя несколько раз эти слова и вдруг заметила, что тьма под пологом Анны Юрьевны действительно начала бледнеть, рассеиваться.

Всё это сопровождалось пением, и чем больше сдавала позиции тьма, тем громче и… отчаяннее?.. было пение… Марте даже в какой-то момент показалось, что пение из последних сил пытается поддержать тьму…

Но вот тьма окончательно развеялась, пение стихло Анна Юрьевна глубоко вздохнула и повернулась на бок, Пётр Ильич тут же проснулся, словно дремал вполглаза — охранял её сон. Поглядев на женщину, он не нашёл угрозы её жизни и нежно поправил одеяло. Анна Юрьевна во сне прижалась к Петру Ильичу, он ласково и потихоньку поцеловал её в висок. Потом аккуратно, чтобы не потревожить её, улёгся и тоже вздохнул.

И Марта поняла, что ни за что на свете не допустит, чтобы с ним что-то случилось. И не только с ним, но и с Полиной, и с Анной Юрьевной. Она поняла, что будет защищать их. Потому что такая нежность и забота должны существовать в этом мире, потому что без нежности и без заботы о близких мир станет пустым и холодным.

Едва солнце подсветило небо, дверь открылась, и в комнату вошёл Серафимович.

— Просыпайтесь! — громко скомандовал он. — У нас мало времени!

Марта с Полиной поднялись и одновременно посмотрели на кровать под розовым пологом. Подруги были тут, можно сказать, старожилами, а вот Анна Юрьевна и Пётр Ильич появились только накануне, и девушки готовы были что-то объяснить помочь, если их помощь понадобится. Но Серафимович, глянув на часы, строго сказал:

— Полина, Марта, у вас на то, чтобы привести себя в порядок 15 минут! — И обратившись к Анне Юрьевны заботливо спросил: — Как вы себя чувствуете?

Анна Юрьевна, натягивая одеяло на обнажённую грудь — обрабатывая раны, Агафья Тихоновна разрезала и убрала разорванные футболку и бюстгальтер — ответила, покраснев:

— Всё хорошо, спасибо!

— Тогда вы тоже поспешите. Вот для вас платье, — Серафимович показал на стул, где висело форменное платье, принесённое вчера молчаливой помощницей Серафимовича. — А вот туфли, — Серафимович показал на пару, стоящую чуть в стороне от туфель Марты и Полины. И обращаясь к Петру Ильичу добавил: — Для вас у нас обуви нет, извините.

— Ничего страшного, — заверил декана Пётр Ильич.

— Поторопитесь! Я жду вас в гостиной, — сказал Серафимович и вышел из комнаты.

Едва дверь за ним закрылась, Полина поднялась, отряхнула платье — она так же, как и Марта спала одетая — и поспешила в ванную. А Марта стала заправлять свою кровать.

— Где мы? — спросила у неё Анна Юрьевна.

— В университете магии. — И добавила: — Вот ещё что: платье — это договор на обучение. Как только вы его наденете, вы заключите договор на обучение тут.

Марта помнила вчерашние слова Серафимовича о том, что Анна Юрьевна должна надеть платье, чтобы получить защиту, но считала, что человек должен осознанно заключать такие договоры.

Анна Юрьевна кивнула. Было ощущение, что она нисколько не удивилась. Она встала, всё ещё прикрываясь одеялом и подошла к стулу, взяла платье.

— Договор нерушимый! — предостерегла Марта.

— Я понимаю, но не могу же я ходить вот так… — Анна Юрьевна показала взглядом на свою грудь.

— Если что, есть наша одежда… Ну… обычная, — предложила Марта, давая шанс Анне Юрьевне.

— Спасибо, — улыбнулась Анна Юрьевна и, надевая платье, отпустила одеяло.

Прослушав сообщение о договоре на обучение, она усмехнулась и ответила на невысказанный вопрос Марты:

— Я в общем-то что-то такое и предполагала. А этот мужчина, который сейчас заходил… Я часто видела его во сне… Только он всегда был с розой…

— Розы! — воскликнула, всплеснув руками Марта! — Это всё из-за заклятия роз! Вы, как и мы попали под заклятие роз!

— Подождите, — вмешался Пётр Ильич. — Так вы и есть те девушки, которые пропали из квартиры, и которых я ищу?

— Наверное, — пожала плечами Марта. — А зачем ищите?

— Ну… Я следователь прокуратуры… работа у меня такая. Мы ж думали, что это преступление… Что вас похитили…

— В общем-то да, похитили, — грустно улыбнулась Марта. — Но теперь мы тут учимся. И она… — Марта кивнула на Анну Юрьевну, — тоже…

Из ванной вышла Полина.

— Ванная свободна. Кто следующий? — спросила она.

Марта, вопросительно глянув на Анну Юрьевну, подняла руку и направилась к двери.

— А кто из вас любит чаи? — спросил Пётр Ильич.

— Я, — ответила Марта с порога ванной. — А что?

— Ничего… — Пётр Ильич пожал плечами. — Просто я тоже любитель и ценитель хорошего чая.

— Ну, значит, мы коллеги по увлечениям, — с улыбкой ответила Марта и закрыла за собой дверь.

Когда вышли в гостиную, Марта первым делом нашла взглядом Серафимовича. И увидела, как он с удовлетворением отметил, что Анна Юрьевна в форменном платье, как поднял бровь, поняв, что истерики не будет, как испытующе глянул на неё, на Марту.

Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу, потом Серафимович переключился на Петра Ильича и на то, что он босой.

— Эх, — поморщился Серафимович, как будто это он сам был босой.

— Ничего страшного! — снова заверил его Пётр Ильич.

Он стоял рядом с Анной Юрьевной и держал её за руку. Казалось, он готов был терпеть любые неудобства, лишь бы быть рядом с любимой женщиной.

Взгляд Серафимовича переключился на Анну Юрьевну.

— Я так понимаю, что вас ввели в курс дела.

— Про контракт на обучение? Да, Марта сказала мне об этом.

Серафимович заинтересовано глянул на Марту. Она видела, что у него на языке крутится вопрос: сказала до того, как Анна Юрьевна надела платье или после? Но Серафимович справился с любопытством и вопроса не задал. А может, по спокойствию Анны Юрьевны и Марты понял, что до.

— Сейчас немного сложный момент, — сказал он, обращаясь к Марте, Полине и Анне Юрьевне. — Ночью вы трое должны будете создать защитный круг и не допустить в наш мир Сумрачного колдуна. Если он сможет пройти, то начнётся кровавая бойня. Не только в магическом мире, но и в реальном. Если Сумрачный колдун выйдет в наш мир, то на Земле может начаться третья мировая война. Мне очень жаль, что мы смогли отыскать вас троих только в самый последний момент и не успеваем подготовить как следует. Древняя кровь начала проявляться недавно, когда до Бельтайна осталось совсем мало времени. — Серафимович вздохнул и развёл руками. — Остаётся надежда только на вашу силу. У Марты, я знаю, она проснулась. У Полины, похоже, нет… А у вас?..

Марта при этих словах Серафимовича вздрогнула и глянула на подругу. Интересно, их телепатическое общение — это сила Полины или проявление силы Марты? Но спрашивать вслух об этом она не стала. Полина тоже промолчала. Возможно, не придала значения или не осознала ещё пока…

Серафимович между тем продолжал, обращаясь на этот раз только к Анне Юрьевне:

— Случалось ли за последнее время в вашей жизни что-то странное?

— Ну, вчера в обеденный перерыв меня чуть не сбила машина… — начала задумчиво рассказывать Анна Юрьевна.

Марта снова вздрогнула — вчера утром Полина в коридоре говорила о следователе… Значит, в коридоре, в толпе зрителей их с Полиной размолвки был кто-то, кто слышал и попытался убрать Анну Юрьевну до того, как она сюда попадёт!..

Перед внутренним взором Марты встал Бард. Она отчётливо вспомнила, как он оборвал их разговор, и как потом кружными путями повёл на лекцию по истории магии… К тому же в видении змея пыталась напасть на него, но промахнулась и напала на Полину…

— Расскажите подробнее, пожалуйста, — попросил Серафимович.

Анна Юрьевна забрала руку у Петра Ильича, словно хотела погрузиться в то состояние одна, а его хотела уберечь…

— Я переходила улицу на светофор… — начала рассказ Анна Юрьевна, вспоминая детали и ощущения.

Рассказывая, она ни словом не обмолвилась о сне и о том, что там она выстраивала барьер от Серафимовича, и что по ту сторону барьера, рядом с ней был Пётр Ильич.

Серафимович уточнил детали и кивнул — да, это проснулась сила.

— А почему вы не применили силу, когда на вас напал зверь? — спросил он.

Анна Юрьевна удивлённо поглядела на декана и ответила растеряно:

— Я не чувствовала опасности… Было такое ощущение, что я встретила родную душу…

— Однако эта «родная душа» чуть вас не убила, — прокомментировал Серафимович слова Анны Юрьевны.

— Ну… не совсем так, — протянула Анна Юрьевна.

— А как? — принялся допытываться Серафимович, но тут же остановил Анну Юрьевну, ещё до того, как она успела ответить.

Из неприметных коридорчиков начали выходить девушки студентки. Увидев декана, они приветствовали его коротким поклоном, отходили в сторону и собирались там стайкой.

Из коридорчика, обозначенного картиной с ведьмой, горящей на костре, вышла Анжелика. Она испытующе глянула на Марту с Полиной, задержала свой взгляд на Анне Юрьевне и Петре Ильиче, быстро опустила глаза и тоже поприветствовала декана. Марте показалось, что белокурая староста слишком быстро отвела взгляд.

Серафимович окликнул Анжелику и попросил её проводить Марту, Полину и Анну Юрьевну — на Петра Ильича он не глядел, словно того не существовало — в кабинет магических обрядов, там их ждут. А самому ему, мол, нужно зайти в другое место…

Анжелика кивнула, что поняла и сделала приглашающий жест.

Перед тем, как пойти за Анжеликой, Марта глянула на картину над их коридорчиком. Под флейту козлоногого Пана танцевали четыре девушки! Четыре! И их сейчас четверо. Правда Пётр Ильич на девушку не тянет, но четверо же? Случайно это или нет?

А ведь и сразу было четыре, но тогда Марта не обратила на это внимание. «Интересно, — подумала она, — А Серафимович обратил?.. Он ведь рассматривал картину…»

Анжелика уже выходила из гостиной, и Марта поспешила догнать старосту. И услышала позади себя голос Серафимовича — он обращался к студенткам:

— А вы что стоите? Быстро на занятия!

Сзади послышался быстрый топот и спокойные шаги… «Серафимовича», — подумала Марта.

Марта, не оборачиваясь, догнала Анжелику и пошла рядом с ней. Анжелика исхудала. «Килограммов пять сбросила, не меньше!» — оценила Марта. Но вслух спрашивать ничего не стала.

Когда спускались по лестнице, Анжелика быстро шепнула:

— Там, на горе, постарайся сделать так, чтобы он… — Анжелика указала взглядом на Петра Ильича, — пошёл с вами.

Марта даже запнулась от неожиданности. У неё было видение, что Пётр Ильич погибнет у подножья Лысой горы, и она решила защитить его, но пока не знала, как. И вот теперь Анжелика подсказывает решение! Но откуда она знает? Или не знает, а… Но зачем ей нужно?..

Мысли Марты поскакали галопом, и на лице Анжелики появилось выражение досады, и она поспешно отвернулась, словно ничего и не произошло.

Марта взяла себя в руки. В конце концов, слова Анжелики совпадали с её мыслями…

Но если внешне Марта была спокойна, то мысли неслись, а память услужливо вытаскивала на поверхность все встречи с Анжеликой, все её слова, выражения лица, позы, эмоции…

Марта впервые посмотрела на Анжелику не как на старосту, которая помогает найти нужный кабинет и мешает поговорить, или на девушку, которую предал любимый человек, а как на человека, который обладает собственной позицией и нужной информацией.

Информацией! Но как заставить Анжелику рассказать побольше о Бельтайне?

Глава 20

Анжелика довела их до дверей и, бросив: «Мне нужно сдавать коллоквиум», поспешила уйти. Не исчезла, как обычно, а дробно простучала каблучками по лестнице, как будто здесь, в подвале у неё не было возможности исчезнуть — только на верхних этажах…

Марта задумчиво слушала стук Анжеликиных каблучков и не спешила открывать дверь, но дверь открылась сама, недвусмысленно приглашая войти.

Первой через порог шагнула Анна Юрьевна, сразу следом за ней Пётр Ильич.

Марта с удивлением отметила, что Анна Юрьевна спокойна. Вошла в огромный, мрачный каменный подвал, освещённый факелами, вставленными в специальные держатели на стенах и с нарисованной на полу вписанной в круг пентаграммой с символами по пяти углам пятиугольника, словно в квартиру потерпевшего — мало ли чем он увлекается…

Пётр Ильич с интересом посматривал по сторонам и не отпускал руку Анны Юрьевны. Остановились перед пентаграммой, не торопясь переступить черту, тем более, что сегодня все линии светились холодным фосфорным светом.

Марта с Полиной встали по обе стороны от Анны Юрьевны и Петра Ильича.

— Надеюсь, пыток никаких не будет? — едва слышно прошептал Пётр Ильич.

Но в пустом помещении с высокими арочными потолками тихий шёпот усилился эхом.

— Не будет! — раздался насмешливый голос ректора.

Огненная ведьма Блейза вышла из-за широкой колонны, поддерживающей свод. Она была в длинном чёрном балахоне с капюшоном. Марта узнала её по голосу и манере двигаться и говорить, хотя голос и исказился эхом.

Следом за ректором вышли ещё три человека и встали рядом с ней. Они несли толстые витые свечи. Такая же свеча была в руках у Огненной ведьмы Блейзы.

Неожиданно входная дверь позади Марты хлопнула и в кабинет магических обрядов вбежал Серафимович — тоже в чёрном балахоне, капюшон сбился назад. Декан приостановился, приводя себя в порядок и успокаивая дыхание, потом прошёл вперёд и встал между двух групп. Марта со странным удовлетворением отметила, что он тоже не заступил за черту.

Балахоны скрывали лица, и Марта вглядывалась и пыталась понять, кто те, трое? Агафья Тихоновна, Февронья Статс и Ольга-Варга? Вероятно… Но что-то в позах и манере двигаться подсказывало ей, что это не они. Или всё-таки они?

Пока она размышляла, из-за колонны вышли ещё люди и принялись выстраивать внешний круг, послышалось тихое пение, тоже усиленное эхом.

«Странно, — услышала Марта мысль Полины. — Когда была лекция Серафимовича, эхо так не усиливало его голос»

«Точно! — мысленно ответила Марта. — Интересно, что они хотят сделать?»

«Не знаю…» — Полина пожала плечами, и это выглядело странно — как будто она в своих мыслях и далеко от реальности.

«Я думаю, они попробуют пробудить силу Полины» — послышалась мысль Анны Юрьевны.

Марта с Полиной вздрогнули и уставились на неё.

«Извините, девочки, не знаю, как, но я ваши мысли слышу, — мысленно сказала Анна Юрьевна и добавила: — Думаю, нам не стоит привлекать внимание к этой маленькой способности. Не надо всем знать, что мы можем вот так общаться».

Марта была полностью солидарна с Анной Юрьевной. Полина тоже согласилась, что мысленное общение лучше оставить в тайне.

«Интересно, — мысленно спросила Полина, — А преподаватели могут слышать, как мы думаем?»

Анна Юрьевна с интересом посмотрела на стоящих по ту сторону пентаграммы и ответила:

«Думаю, нет. И это может быть нашим преимуществом. Всё не так, как…»

Додумать мысль она не успела. Внешний круг был замкнут, пение усилилось и по залу поплыл тонкий розовый аромат.

Серафимович поднял руки, широкие рукава скатились, представив взору часы в металлической оправе. Марта смотрела на этот предмет — чужеродный в подвале с нарисованной на полу пентаграммой и чуть не пропустила момент, когда вслед за нарастающим пением линии начали светиться сильнее.

Пение и всё усиливающийся аромат роз сдавили виски, Марта почувствовала тупую головную боль, по коже пробежал озноб. В глазах у неё помутилось, создалось ощущение, что пентаграмма пульсирует в такт Мартиному сердцу и зовёт её ступить во внутрь. Не сильно, но настойчиво.

Внезапный стон выдернул её из этого мутного состояния. Марта глянула в ту сторону, откуда он раздался, и увидела, что Пётр Ильич мучительно переступает с ноги на ногу, а пол у него под ногами раскалился… Но Пётр Ильич продолжал держать Анну Юрьевну за руку. Хотя видно было, что он испытывает сильные мучения.

Марта не успела ничего сказать или как-то привлечь внимание преподавателей, как Анна Юрьевна с усилием, граничащим с остервенением, принялась рвать подол своего платья. Он не поддавался, и женщина с отчаянием дёргала его.

Ничего не выходило — платье было на редкость прочным.

— Ну пожалуйста! — с отчаянием в голосе взмолилась Анна Юрьевна, и ткань поддалась.

Оторвав подол и разорвав его на две примерно равные части, Анна Юрьевна склонилась к ногам Петра Ильича и обернула его ступни… Закрепила так, чтобы можно было ходить и ткань не падала.

Пётр Ильич вздохнул с облегчением. Марта ощутила, что жар на полу начал спадать, видимо, форменная одежда действительно служила защитой.

Глянув снова на преподавателей, Марта почему-то не удивилась, что они не обратили никакого внимания на это маленькое происшествие. Усмехнулась про себя — это происшествие выдернуло её из гипнотического состояния, в которое она уже почти погрузилась. Глянув на Полину, поняла, что и та тоже осознаёт себя здесь и сейчас.

Линии между тем действительно светились сильнее и пульсировали.

В какой-то момент, когда пение достигло накала, Серафимович взмахнул розой. Марта удивилась — откуда он её взял. У него руки были пустые, когда он воздевал их к верху, сверкая своими часами.

Но тем не менее, теперь в руках у Серафимовича была роза — алая, бархатная… Он взмахнул ей, и из воздуха стали появляться и падать внутрь пентаграммы розовые лепестки. Вскоре пол был покрыт нежным благоухающим ковром. Однако, все линии оставались свободными — не закрытыми лепестками.

Марте вдруг очень захотелось чая — того самого, который они пили с Полиной — смесь зелёного и красного чая с лепестками роз и кусочками персика… «Сны китайского любовника». Чая захотелось настолько сильно, что у Марты пересохло в горле и задрожали руки. Марта сжала кулаки и медленно вздохнула.

И вдруг она увидела, что в одном углу пентаграммы стоит чашечка того самого чая… свежезаваренного по всем правилам чайного искусства… Чашечка тонкого фарфора и изящной формы… Ей захотелось подойти, взять эту чашечку и отхлебнуть небольшой глоточек изысканного напитка…

Марта тряхнула головой, сбрасывая наваждение, потом подняла глаза на Серафимовича и спросила возмущённо:

— Вы что, издеваетесь?

Пение на миг сбилось, Серафимович вздрогнул и с удивлением посмотрел на Марту.

— Если вам нужно, чтобы мы встали в углы пентаграммы, — с вызовом продолжила она, — скажите прямо и объясните, зачем.

— Да! Не нужно с нами так! Скажите прямо, что мы должны делать. Мы не дети, поймём, — поддержала её Полина.

Марта с удивлением и уважением посмотрела на подругу — неужели та наконец-то поняла, что преподаватели манипулируют ими?..

Пение снова дрогнуло, просело, потеряло стройность, но ректор махнула рукой и начала дирижировать. Хор выправился, но в нём больше не было той гипнотической магии.

Сквозь пение Огненная ведьма Блейза сказала, обращаясь к Марте, Полине и Анне Юрьевне:

— Наверное, вы правы и нужно сказать, что мы хотим… Мы хотим узнать природу силы Полины и пробудить её силу. Для этого нужно, чтобы вы…

Один из троицы в балахонах, кто стоял рядом с ректором, подошёл и шепнул что-то на ухо ректору. Она задумчиво пожала плечами и сказала:

— А что, это мысль! — и обратившись к Серафимовичу, сказала только одно слово: — Стихии…

Он кивнул, взмахнул розой и запел-заголосил другое заклинание.

Сначала ничего не происходила, а потом в том углу пентаграммы, где стоял знак земли Γαια, появилась полупрозрачная, светящаяся голубоватым светом, змея Шуша. Она свернулась кольцами и замерла.

В углу, где стоял знак воды ύδωρ, появилась лебедь Лелевеля, тоже полупрозрачная, она встрепенулась, вытянула шею и захлопала крыльями. Потом сложила крылья и села.

Там, где был знак άήρ, символизирующий воздух, появился Заграй. Он потряс головой, а потом вскинул гордо рогатую голову. Интересно было смотреть на светящегося голубым оленя, зная, что он златорогий.

Серафимович повернулся к девушкам, чтобы предложить им пройти к своим зооморфам, но тут в углу пентаграммы, где стоял знак огня έιλή, появилась ящерица. Она выглядела так же, как остальные зооморфы — была полупрозрачной и светилась голубым светом.

— Яра? — растеряно прошептал человек, только что разговаривавший с Огненной ведьмой Блейзой. И Марта по голосу узнала Агафью Тихоновну.

Ящерица между тем обежала вокруг себя, устраиваясь поудобнее и вдруг замерла. И лишь глаза время от времени вращались — каждый сам по себе.

Огненная ведьма Блейза и Серафимович не сговариваясь уставились на пятый угол пентаграммы, где был начертан знак, символизирующий идею, дух — ίδέα. Но он оставался пустым.

Марта вспомнила картину над коридорчиком в их комнату. Там под дудку козлоногого Пана танцевали четыре девушки. Четыре! И животных пришло четыре. Значит, Пётр Ильич появился не случайно!

Но тут она вспомнила, что именно говорила ей Шуша в ночном видении — мужчина пришёл со своей женщиной… То есть не сам пришёл, откликнулся на зов, а пришёл с женщиной. Она тут главная, не он…

Что-то тут не вязалось…

Но ведь их четверо! И зооморфов на пентаграмме тоже четверо…

«Ты думаешь, это он?» — мысленно спросила Полина.

«Не знаю. С одной стороны, всё сходится, а с другой…» — Марта оглядела растерянную Анну Юрьевну и Петра Ильича.

«А почему он тогда не слышит наши мысли?» — снова спросила Полина.

«Не знаю, — ответила Марта. — Может, потому что он мужчина?..»

«Или четвёртый — не он» — отчётливо подумала Анна Юрьевна.

Между тем пение окончательно сбилось, хор распался и вскоре смолк. Линии пентаграммы и круга попритухли и зооморфы исчезли.

В кабинете магических обрядов воцарилась всеобщая растерянность.

Огненная ведьма Блейза стремительно подошла к девушкам — напрямик, через пентаграмму.

— Был ли с вами кто-то ещё, какая-то женщина? — резко спросила она у Марты, Полины и Анны Юрьевны.

— Где? — ответила вопросом на вопрос Анна Юрьевна, а Марта с Полиной отрицательно покачали головами.

— В комнате девушек, когда сработало заклинание, — нетерпеливо пояснила Огненная ведьма Блейза.

— Ну со мной была моя следственная бригада — оперативный работник и эксперт…

— Они женщины или мужчины? — перебила Огненная ведьма Блейза.

— Мужчины… — ответила Анна Юрьевна.

— Оба?

— Да…

— Точно?!

— Да что случилось-то?! — не выдержала Марта.

— Заклятием крови связаны, как оказалось, четверо… Кто четвёртая женщина?!

И Марта, и Полина, и Анна Юрьевна были в растерянности. Из-за напора ректора они чувствовали себя виноватыми, но не могли понять в чём. На лице Огненной ведьмы Блейзы читалось бешенство и отчаяние. Она смотрела на них и казалось готова была испепелить на месте. И было непонятно, что удерживает её.

Подошедший к ней сзади Серафимович аккуратно взял её за плечи и шепнул успокаивающе:

— Ну что ты? Время ещё есть…

— Время?! — резко обернувшись к нему закричала Огненная ведьма Блейза. — Не говори мне о времени! Его нет у нас! Оно закончилось, ушло в песок, рассыпалось в прах!..

И вдруг… Огненная ведьма Блейза расплакалась.

Серафимович обнял её успокаивающе. И заозирался, отыскивая взглядом кого-то. Тут же подошла Агафья Тихоновна, всё ещё в балахоне, но капюшон уже был снят, и, приобняв Анну Юрьевну и Полину сказала мягко:

— Пойдёмте в столовую, позавтракаем.

Марте было странно видеть ректора плачущей. Это так не вязалось с тем образом, который она себе нарисовала. Да и вообще — взрослый человек, ректор университета магии… Ведьма! И вдруг плачет, как обычная девчонка, которую сильно обидели или отняли интересную игрушку.

«Взрослые тоже плачут» — мысленно усмехнулась Анна Юрьевна.

«Я понимаю» — подумала Марта.

Глава 21

— А что случилось? — шагая по ступеням, спросила Полина у Агафьи Тихоновны.

— Ох, девушки, это долгая история. Вы же видели, зооморфов в пентаграмме было четыре. Вас должно быть четверо.

— А он? — спросила Полина, кивнув на Петра Ильича, который по-прежнему держал Анну Юрьевну за руку. С обмотками на ногах он смотрелся странно.

— Он? — спросила Агафья Тихоновна и посмотрела на Петра Ильича так, словно только что его увидела. — Нет, конечно! Он… — она усмехнулась, мол, как вам такое вообще могло прийти в голову? И добавила, качая головой: — Нет, это не он. Это девушка или молодая женщина. Причём, связанная с вами заклятием.

— А что за заклятие? — спросила Анна Юрьевна.

— Заклятие роз, заклятие крови, — ответила Агафья Тихоновна так, словно это было само собой разумеющееся и все должны об этом знать.

— А что это за заклятие такое, в чём оно заключается? — продолжила расспрашивать Анна Юрьевна. Она расспрашивала спокойно, не обращая внимания на эмоции Агафьи Тихоновны. Расспрашивала так, словно вела допрос свидетеля или потерпевшего… а, возможно, и подозреваемого — она пока не определилась.

— Ну… это заклятие крови, призывное заклятие. Оно призывает тех, у кого есть древняя кровь. Тебя-то, — Агафья Тихоновна кивнула на Марту, — Серафимович без всякого заклятия нашёл. В тебе кровь сильна. А вот вас, — Агафья Тихоновна кивнула на Полину и Анну Юрьевну, — заклятие притянуло. А вот как он попал сюда, — Агафья Тихоновна посмотрела на Петра Ильича, как на некоторое недоразумение, — не знаю. Но в магическом мире ничего не происходит случайно. Поэтому поживём, увидим зачем он тут. Но четвёртый точно не он.

— Ящерица… Это огонь? — задумчиво спросила Марта.

— Да, подтвердила Агафья Тихоновна. Твоя сила, Марта, от земли. Сила Аннушки — от воды, а сила Полины, когда она проявится, должна быть от воздуха. А сила четвёртой — из огня.

— А четвёртая обязательно должна попасть с нами под одно заклятие? — спросила Анна Юрьевна.

— Да, — ответила Агафья Тихоновна и добавила: — Это несомненно!

В коридоре было пусто. То ли остальные студентки университета магии были на занятиях, то ли готовились к Бельтайну… Но до самой столовой им никто не встретился. В столовой Агафья Тихоновна, сказав:

— Пойдёмте сядем вот тут, — сразу направилась к трём сдвинутым столам.

Девушкам ничего не оставалось делать, они прошли вслед за преподавателем. Марта вспомнила как они тут ели с Анжеликой. Тогда Марта с Полиной с большим желанием посидели бы одни, обсудили бы свои сомнения и вопросы.

В этот раз было совсем иначе. В этот раз вопросов тоже было много, и Агафья Тихоновна, похоже была готова на них отвечать.

Сели за стол — Марта с Полиной напротив Агафьи Тихоновны, Анна Юрьевна рядом с ней, а Пётр Ильич подальше.

Пока усаживались, к ним подошла краснощёкая кухарка. Она невозмутимо остановилась у столика и, глядя на Агафью Тихоновну, спросила:

— Кушать будете?

— Будем, Мавруша, принеси чего-нибудь.

Кухарка развернулась и пошла за стол-раздачу.

Марта проводила её взглядом и увидела большого рыжего кота. Он на миг показался из-за стола, на котором стоял стеклянный шкафчик с салатами, и исчез, словно его и не было. Марта даже подумала — не показалось ли ей.

Но долго думать о коте ей не дала Анна Юрьевна. Она спросила у Агафьи Тихоновны.

— А почему та женщина расплакалась?

Агафья Тихоновна с недоумением посмотрела на Анну Юрьевну, но потом поняла о какой женщине идёт речь и ответила:

— Это ректор нашего университета. Огненная ведьма Блейза. Плакала она потому что близится срок проклятия. Не удалось ей в своё время запечатать Сумрачного колдуна навечно. Получилось только на две тысячи лет. А теперь он, согласно проклятию, выйдет и обретёт полную силу. И она — Огненная ведьма Блейза — должна будет с ним сразиться. А он очень сильный колдун! В первый-то раз ей повезло, он не ждал нападения, да и помощники у неё были. А в этот раз он разъярён — он так долго ждал возможности отомстить! Но как в каждом проклятии, тут есть лазейка. Удержать его могут только те, в ком есть его кровь — хотя бы капля, хотя бы память о капле… Поэтому Серафимович и искал вас, поэтому и придумали призывное заклятие — заклятие роз. Собственно, и университет магии создали для того, чтобы в нужный момент отыскать вас и успеть подготовить для битвы. Вся надежда была на вас, что вы создадите защитный круг и сдержите Сумрачного колдуна. Но если вы не будете действовать, как единое целое, вы не выстоите против него. А если вы не выстоите, то никто не выстоит. И мир, который мы знаем, будет разрушен.

— Не поняла… — Полина перебила Агафью Тихоновну. — Ректору что, две тысячи лет?

— Больше… — усмехнулась Агафья Тихоновна. — Много больше!

— Так она что, не человек? — спросила Марта.

— Нет, — покачала головой Агафья Тихоновна.

— А кто ещё тут не человек? — удивлённо спросила Анна Юрьевна.

— Серафимович, — ответила Агафья Тихоновна, и Марта почему-то совсем не удивилась этому.

— А они кто? — Было непонятно верит Анна Юрьевна Агафье Тихоновне или нет.

— Они Древние, — спокойно ответила Агафья Тихоновна. — Они были здесь ещё до того, как появились люди.

— Боги, что ли? — в вопросе Анны Юрьевны прозвучал слабо прикрытый сарказм.

— Нет, богов люди себе придумали потом, — Агафья Тихоновна усмехнулась. — По образу и подобию своему… А это Древние, предтечи. Те, что были на Земле раньше людей…

— Как-то, — Марта с сомнением покачала головой. — Я не воцерковлённая, но всё-таки, по-моему, это слишком: не бог человека, а человек создал бога по образу и подобию своему… Тут не еретизмом попахивает, а настоящим кощунством!

Агафья Тихоновна пожала плечами и сказала раздумчиво:

— Боги… Пока люди были дикими, их боги походили на зверей. Потом люди стали цивилизованными, и боги тоже стали цивилизованными. Теперь у людей есть интернет, и боги превратились в единый высший разум. Какие-то они пластичные, не находите?

Марта ничего не успела ответить. Подошла Мавруша с каталкой, на которой на разных полочках стояли шесть разносов с едой. Она принялась деловито расставлять тарелки и приборы перед сидящими за столом.