Закон Долга. Болото

Глава 11. Одна

Минут через десять уверенной ходьбы с высоко поднятой головой, Ира остановилась и тяжело опустилась под ближайшим деревом, сев на полу плаща и понурив голову. В мыслях царила сумятица, и необходимо было привести их в порядок, прежде чем двигаться дальше. Какое-то время ушло на борьбу с эмоциями. Вот она — долгожданная свобода! Иди и радуйся. Перед тобою все дороги! И почему же ты не прыгаешь от счастья? Выдохнуть.

Разложила перед собой карту. Итак, цель — поселения людей. Чтобы к ним попасть, надо идти через лес. Это на рисунке кажется, что всё рядом, а на самом деле дорога может занять не один день пути, а то и неделю. Две. Три. Карта почти бесполезна. Воспользоваться ею и выйти точно к цели не получится — не умеет. Курсов по спортивному ориентированию не проходила. Значит, остаётся преодолеть лесной массив, попасть на любую сделанную людьми дорогу, ещё лучше — на тракт. А дальше хоть вперёд, хоть назад — куда-нибудь дойдём, да и шанс встретить людей больше.

«Пойдёшь на первую звезду через болото, мимо Царёва домика, а там тропкой через лес!»[21] Так, кажется, в кино было? И это ещё называлось «подробно объясню». Вот перед ней сейчас примерно такая же задача: пройти лес. Главное, не сбиться с направления, продвигаясь на юг. Из всех способов определения севера и юга она знала только три: компас, мох на дереве и Полярная звезда. Жизнь не готовила её к передвижениям в условиях зимы под небом, где нет Большой Медведицы, при отсутствии современной экипировки, инструктора и мобильника с забитым номером службы спасения.

Аккуратно. Обдуманно. Нельзя торопиться.

Под землёй каждая минута приближала конец, здесь же успех предприятия зависит только от правильных шагов. Можно, конечно, ломануться вперёд, стараясь скорее достичь цели, но… это может стоить жизни. Помедленнее. Предстоял не один день пути, сухпаёк не вечный, значит, нужно научиться выживать.

Что может знать о выживании обычный среднестатистический городской российский житель? Да, пожалуй, ровно то, что написано в приключенческих книгах. Без средств связи, инструментов, зажигалок и консервов наш брат вряд ли выживет и в родном лесу неделю. А тут каждое растение незнакомо, встречные звери с равной степенью могут оказаться как едой, так и охотником.

Ира читала множество приключенческой литературы. Чему там учат? Дефо: если вы стали Робинзоном, главное — стащить всё с тонущего корабля, а если чего не хватит, то через три главы прилив принесёт остальное. А дальше труд-труд-труд. Роль подателя всех походных благ для неё сыграли дроу, но пополнения сумок батюшкой-приливом ждать не приходится. Самый классный вариант спасения записан у Жюля Верна: терпите бедствие — хватайтесь за инженера! Выживание вам обеспечено! Знания — сила! Увы и ах, но у Иры хоть и техническая, но не подходящая к ситуации специальность. Сверх того, в багаже весьма смутные и отрывочные знания про очистку воды и всякие там ромашки-подорожники на случай болезней, почерпнутые из учебника по ОБЖ и просторов Интернета. Грустно признавать, но всё вышеперечисленное — бесполезно. Зима.

Что мы знаем о путешествиях зимой? Ничего не знаем. Кроме, пожалуй, единственного бросающегося в глаза плюса — не нужно заморачиваться добыванием воды: она с неба падает. Экология здесь изумительная, так что пить снежную воду можно без опасений. Главное, греть, чтобы не подхватить простуду или чего похуже. Котелок у нас есть. Что ещё? Из очевидного: нельзя идти в метель и в условиях плохой видимости из-за риска сбиться с направления. Знать бы ещё, как на него встать и не сходить. Хотя… ну, конечно! Ориентироваться можно по собственным следам! Пока снег не идёт. А если идёт… ну, сделаем стрелочки из подручных средств. «Тебе туда». Закончится снег, и потопаем дальше. И так до следующего снегопада. И перед сном так лучше делать. Кажется, это был какой-то детский бред. А вот и пусть! Если эта задумка поможет выйти из леса, то пусть она хоть десять раз ребяческая! Иные здравые взрослые мысли есть? Нет? Вот и затыкаем самокритика. Лучше такие идеи, чем их отсутствие. Иначе блуждать будем до весны.

На самом деле, всё это, конечно, важно: и сезон, и вода, и время… Но всё решит только одно событие: попадётся ли что-нибудь в силки. О том, есть ли шанс остаться в живых, можно будет говорить только тогда, когда еда в сумке станет пополняемой.

И самое неприятное, что выйти из леса — ещё не означает конец выживания. Дроу позаботились о её припасах, но среди них не было самого важного, что могло помочь после того, как она окажется у людей. Денег. Идея обосноваться в лесах на подножном корму до победного не прельщала совсем, а чтобы жить в социуме, нужны финансы. Надо платить за еду, крышу над головой, одежду — и это минимум. Как устроено здешнее общество, пока не ясно. Может быть, у них и есть какие-то учреждения, которые способны поддержать бездомных странников: ночлежки, например, или Церковь, оказывающая помощь обездоленным. Хотя, учитывая предостережение начальника Лэтте-ри, от последней лучше держаться подальше. Ляпнешь не вовремя, что земля круглая, и… Надо искать работу, но вряд ли потенциальные работодатели будут счастливы персоналу, не владеющему языком. Получается, если работу, то самую грубую и тяжёлую, не требующую большого ума. Идея про жизнь в лесу уже не кажется такой плохой, да? А придётся. Потому что, пока не общаешься — языка не выучишь. Нет языка — нет ответов на твои вопросы. Нет пути домой, ради которого всё затевалось и ради которого сейчас рискуем шкурой. А значит, и иного выхода тоже нет — придётся идти, пока идут ноги, экономить еду. Каждый вечер устраиваться на сон непонятно где и пытаться ставить силки в надежде, что в них что-то попадётся за ночь. Ну и молиться, чтобы за эту же самую ночь тебя не сцапал какой-нибудь хищник.

Все три звезды пока ещё на небе, разгар дня. Когда вторая звезда сядет, дело начнёт клониться к вечеру, это будет сигналом к началу поиска укрытия и обустройства на ночь. Другого плана всё равно нет. Ира встала, отряхнулась, поправила перевязь с кинжалом, сумки на плечах и зашагала глубже в лес.

К концу дня Ира уже еле плелась. Многочасовая дорога по снегу выматывала. В какой-то момент у неё просто «кончился завод», и она плюхнулась под ближайшее дерево с грацией марионетки, у которой обрезали нитки. Интересно, а много ли удалось пройти за этот марш-бросок? Вставать абсолютно не хотелось, но необходимо было позаботиться об убежище. Нельзя спать на улице в холод! Никогда. Никак. Ни при каких обстоятельствах. Да и вообще, на улице лучше не ночевать. Это правило ей вдолбили ещё родители. Нужно озаботиться постройкой шалаша и приготовлением пищи.

Чуток передохнув, Ира решила начать с жилища, как с самой трудоёмкой работы, которую к тому же будет проблематично делать, когда стемнеет. Веток и небольших брёвнышек вокруг было предостаточно, хотя большую часть прикрывал снег. Выбрав себе дерево, утоптав вокруг него площадку, она начала стаскивать будущий шалаш в кучу. Выковыривать стройматериалы из-под снега оказалось непросто, кое-где пришлось поработать топориком. Проблемы начались, когда оставалось «просто собрать». А чем, собственно, всё это крепить? Верёвок не было. Задачка. В приключенческой литературе у героя всегда под рукой есть лиана. Всегда. Просто ей «повезло» влезть не в тот роман. Иронизировать можно было бесконечно, но проблемы это не решало. Оглядевшись вокруг и не увидев ничего, кроме кустов и деревьев, она испытала укол страха. Вечер приближался неумолимо, и если не закончить вовремя, то останешься один на один с ночным холодом. Она тщательно обошла близлежащие деревья, не надеясь найти что-то подходящее. Пока в голову не пришла мысль попробовать соединить конструкцию тонкими ветвями. Для пробы срезала несколько гибких веточек с куста. «Простите, братья зелёные, но сегодня у меня борьба за жизнь: вам не повезло! Уж простите вандала».

Сначала она складывала из брёвен и веток классический шалаш треугольничком, используя как опору одну из низких ветвей дерева, под которым обосновалась. Но скрепив несколько брёвен и поломав половину «верёвок», поняла, что так дело не пойдёт. Это сколько же веток надо испоганить, прежде чем соберётся устойчивый домик нужного размера?! Да и затраченное время… Совсем не закреплять тоже рука не подымалась: повернётся во сне неудачно, и вся эта поленница свалится на голову. А может, как раз в размере и дело? Ей же не рай в шалаше для себя и милого строить! Много ли места надо, чтобы переждать ночь? Утвердившись в этой мысли, она разобрала неудачный каркас и начала собирать нечто, по размеру больше напоминающее одноместную нору. Невысокое укрытие строилось проще, «верёвок» требовалось куда меньше, а когда в процессе она вспомнила про такое понятие, как лыко[22], то завершить работу удалось более чем скоро. Конечно, ивы под боком не было, но пройдя мимо окружавших кустов и срезав с каждого по образцу, она нашла один, кора которого была достаточно гибкой и прочной для её целей.

В готовую нору, на которую Ира смотрела с гордостью творца, отделившего день от ночи, можно было забраться исключительно ползком. Вторым этапом подготовки к ночёвке было обустройство этого жилища. Сверху навалила немного снега, уплотнив со всех сторон. Потом стащила с себя плащ, расстелила внутри убежища, свободные полы прикрепила к потолку. Одну сумку с запасами и снегоступы сложила в ногах, а из второй сделала подушку-валик, разместив её у входа. Спать планировала лицом к выходу, положив кинжал под бок. На всякий случай.

Пришло время устроить сооружению тест. Аккуратно, стараясь не разворотить конструкцию, она вползла в норку и осторожно улеглась на подушку. Фух! Получилось! Лежать было удивительно уютно, от её дыхания нора потихоньку прогревалась. Она не стала снимать ни варежки, ни вязаную шапочку, и тепло, такое непривычное в зимнем лесу, мягко окутывало со всех сторон. Минута за минутой, пока не укрыло, подобно одеялу, крепко уснувшего странника.

Здоровый сон на свежем воздухе — ну что может быть лучше? Ира потянулась и в этот момент проснулась окончательно. Силки! Еда! От осознания совершённого деяния она поторопилась выползти наружу, запуталась в плаще, наглоталась снегу и, покинув укрытие наполовину, окончательно развалила нору. Было утро. Ну как?! Как можно было так опростоволоситься?! Уснуть и не доделать всё до конца! А теперь и есть хочется, и собираться идти надо, и установка ловушки откладывается на сутки. Ира с досадой хлопнула ладонями по снегу.

Ладно. Облажалась, так что ж теперь… Пора приниматься за работу и исправлять то, что ещё можно. Одно радовало: первый опыт постройки оказался весьма удачным, не затратным по времени, и теперь можно идти дальше, не беспокоясь о крыше над головой. Одним навыком больше, одной проблемой меньше.

Хотелось кушать. Ира принялась извлекать из-под снега свои вещи. Откопав флягу, она хотела сделать глоток и безумно удивилась, когда не смогла. Осмотрев сосуд, поняла, в чём дело: внутри был сплошной кусок льда. Вчера она не озаботилась тем, чтобы фляга содержалась в тепле, и ночной мороз сделал своё дело. Слава богу, что воды в ней было немного и можно было не опасаться за разрыв кожи и ниток. Ира тяжко вздохнула и принялась налаживать костёр. Придётся топить снег.

Из остатков шалаша вышел недурной костерок. Скоро над огнём висел котелок, и горячее пламя быстро наполнило ледяную воду всплывающими пузырьками. Мысли о пустом кипятке были сейчас приятнее, чем о горячем чае утром. Отлив себе в кружку примерно половину, она попробовала. Вкус у талой воды оказался похож на кипячёный дистиллят. Но Ира уже отвыкла привередничать, напилась от души и принялась готовить кашу. Среди прочего поймала себя на мысли, что уже очень давно свыклась с отсутствием в рационе сахара и соли: пресная еда необычайно сладка, когда, кроме неё, есть нечего. Роль десерта сыграл крошечный, буквально сантиметровый кусочек мяса, внезапно оказавшийся хорошо просоленным. Она жевала минут пятнадцать, разрываясь между желаниями проглотить или растянуть удовольствие.

В приподнятом настроении доела еду, почистила посуду снегом и начала собирать вещи. Раскапывая снегоступы, она увидела возле дерева, которое ночью служило убежищем, странные выросты в основании ствола. Решив, что у неё есть некоторое время на любопытство, очистила это место от снега и… ну ничего себе! Прикрытые белым покрывалом, спрятанные от любопытных глаз, прямо из коры росли грибы! Они были крупные, как подосиновики, имели острую шляпку серого цвета и белую ножку. Мороз ли виноват или собственное строение, но они оказались твёрдые и почти не пострадали от её строительных работ. «А можно их есть или нет? Конечно, твердоваты для неподготовленных зубов, но так их ещё и не варили! Находку отодрать кинжалом и в сумку, потом подумаем, что с ней делать». Собравшись и увешавшись багажом, Ира оглядела площадку, где ночевала, ещё раз осмотрела куст, с которого набирала лыко, стараясь уложить в памяти, как он выглядит. «Чёрт побери эти растения: зимой все на одно лицо!» Снегопада ночью не было, во всяком случае, весь бардак, что она навела на поляне, был ничем не прикрыт. Быстро восстановив в сознании, откуда пришла, она двинулась в противоположную сторону.

Характер леса за всё время ходьбы менялся не часто. Он всё ещё оставался достаточно просторным, свободным, даже заросли кустов, которые приходилось обходить, были редкими. Стали попадаться следы. Они были ярко видны на нетронутом снегу, и Ира с опаской поглядывала на них, боясь увидеть крупные, способные свидетельствовать о близком соседстве с хищниками. Но пока что самый большой след принадлежал какому-то здоровому копытному. «Только сохатому[23] дорогу перейти не хватало… В этом обмундировании на дерево не взлетишь…»

Памятуя о печальном опыте предыдущего дня, делала привалы и пару раз останавливалась перекусить горячей пищей и восстановить силы. Порции были не очень большие, но достаточные, чтобы подкрепиться дважды за день: долгая ходьба и обогрев тела требовали калорий. Подготовка ко сну займёт время и заберёт много сил, нельзя снова отрубиться, не доделав всё необходимое.

Сегодня строительство шалаша прошло как по маслу, и можно было уделить достаточно времени самому важному: силкам.

Как поставить их наиболее эффективно? Подальше от лагеря. Следы замести ещё можно, чтобы не спугнуть добычу. Ну, а дальше придётся положиться на волю случая, в конце концов, это её первый охотничий опыт. Найти подходящий куст оказалось несложно. Приладив ловушку, поймала себя на мысли, что чего-то не хватает… Конечно! Приманки! Выбор был невелик: мясо, ягоды, крупа, крошки махи. В принципе, все эти вкусности могли бы сработать. Грызуны от такого обеда точно не откажутся. Мяса было откровенно жаль, потому она решила ограничиться примерно половиной чайной ложки крупы и шестью-семью ягодами. Не хватало ещё разбрасываться ценными продуктами, пока неизвестно, насколько эффективной окажется такая охота. Закончив приготовления, она вернулась в лагерь, чтобы согреть себе воды и попить перед сном. И уж сегодня-то она не будет столь опрометчивой и поспит в обнимку с фляжкой.

Костёр приветливо горел, разгоняя подступающие сумерки и навевая воспоминания. Студенческие поездки, макароны по-флотски, походный глинтвейн и песни у костра до четырёх утра, пока не кончались дрова. Умиротворяюще. Ира мурлыкнула себе под нос первый куплет «Снежинки» «Несчастного случая»[24]. С этой песни у них всегда начинались любые посиделки, она вырывала из суеты города и его нервотрёпки, приглашая полной грудью выпить окружающее дикое великолепие. «Над костром пролетает снежинка…» Вот прям про неё. Она пела себе под нос, не отрывая одной песни от другой, без пауз переходя от хулиганских к романсам и обратно через русский рок. Погрузившись в воспоминания, не сразу заметила, что уже полчаса выводит одну и ту же мелодию без слов, которая уже въелась в кровь и воспринималась как родная. Интересно, о чём она, эта красивая песня на языке дроу?

Стряхнув с камзола успевший нападать снег, она пошла к «норе». Засыпать под эту колыбельную — тоже уже привычка.

Утром первым делом — проверить ловушку. Почти бегом.

В силках бился изумительно красивый зверь. Длинное тельце, переливающийся на свету белоснежный мех, глазки и носик, словно угольки. Яркий представитель семейства куньих, близкий родственник норки, хорька или ласки. Кстати, на последнюю больше всего похож. При приближении человека зверёк замер в боевой позе, зашипел и открыл пасть с длинными саблевидными клыками, моментально отбивающими желание протянуть руку для более близкого знакомства. Дикий и прекрасный хищник. «И что прикажешь с тобой делать, брат меньшой?» Первым порывом было разрезать верёвку и отпустить на волю. У неё дома всегда любили животных, забота о них привита с младенчества. В голове не укладывалась необходимость убить столь прекрасное создание. И ради чего? Ради куска мяса! Конечно, до него были «крысы». Но она не видела их, в её сознании они были воплощением уродства и опасности, да и её состояние тогда трудно было назвать нормальным. А здесь… Как можно лишить жизни что-то столь красивое и полное энергии? Может, и правда отпустить? А завтра поставить силки ещё раз… Несмотря на весь гринписовский запал, она понимала разумом, что это глупость. Совершить это деяние, довести охоту до конца придётся. Но рука отказывалась подниматься. Этот поступок настолько шёл вразрез с воспитанием, что тошно было от одной мысли. К тому же как? Зверь бился в силке, был ловок, быстр. Не будешь достаточно проворен — и испробуешь на себе эти острые зубы.

С титаническим усилием она заставила себя решать эту проблему. Нужно как-то зафиксировать зверя, прежде чем нанести удар кинжалом. Трёхрогая рогатина, скорее всего, подойдёт. Какое-то время ушло на поиск нужной деревяшки и её подгонку. Стоя над животным, лапа которого уже сочилась кровью от въевшейся верёвки, Ира считала собственное дыханье, стараясь решить, на каком выдохе совершить бросок.

Первый был неудачный. Конец треноги больно ударил зверя по спинке, но он успел увернуться. Окончательно ошалев от боли и поняв, что от опасности не улизнуть, «ласка» бросилась зубами на собственную лапу, опутанную верёвкой, начав перегрызать её. Только бы вырваться из ловушки. Тут её и накрыло рогатиной, намертво прижав к земле. Рука медленно потянулась и вынула кинжал из ножен. Ира опустилась рядом на коленки, приготовившись нанести удар. Ярость и беспомощность, стремление биться до последнего в глазах зверя заставили её закрыть собственные глаза и закончить всё в одно движение. Когда она снова посмотрела на него, то увидела, что рана смертельная, но зверь ещё жив и страдает. Второй, последний, удар был нанесён, глядя глаза в глаза. Неподвижная тушка лежала на снегу, окрашивая всё вокруг себя в красное. Нет, это совсем не то же самое, что убивать, не глядя и не видя. От мысли, что нужно поднять это тельце, отсечь голову, снять с него шкурку, выпотрошить, подступила дурнота, и потребовалось время на то, чтобы её утихомирить.

Далеко не сразу нашла в себе силы, чтобы приступить к этой грязной работе. Шкурка сползла с кожи, словно перчатка с руки, и, повинуясь порыву, Ира потратила время, чтобы смыть с меха кровь. На следующем привале она похоронит несчастного зверька под самым красивым деревом в округе. Потроха и ненужные части она закопала поглубже в снег. Подземный опыт научил избавляться от признаков кровавых действ, чтобы не привлекать внимание тех, для кого можно стать обедом. Уходя с этого места, она потщательнее замела свои следы веткой. Надо позавтракать и двигаться дальше.

Предстояло приготовить свежедобытое мясо. Соли не было, потому сделать что-то для долгого хранения не представлялось возможным. Или, говоря по-честному, она не знала как и не умела этого делать. «Значит, просто пожарим на огне и будем потреблять в первую очередь». Готовить этот кусок мяса было неприятно, а есть и того гаже. В голове стояли дикие глаза, жаждущие жизни. Съесть получилось только треть, остальное заела махи.

Долго глядела на шкурку. Своё первое осознанное убийство ещё нескоро удастся забыть.

Третий день пути, а лес всё ещё казался бесконечным и одинаковым на всём его протяжении. Если бы не следы на снегу, то можно было бы начать нервничать от боязни, что ходишь по кругу. Ощущение сытости во время привалов несколько примирило её совесть с совершённым поступком, а у желудка вообще не было моральных устоев, и он только радовался, что хозяйка наконец-то освоилась с добыванием провизии. Мясо!

Ира задавалась вопросом, сколько зверей или птиц потребуется убить, сколько шкурок стянуть, чтобы в её городской голове слово «убийство» заменилось на слово «охота». Воспитание мегаполисом заставляло её с трудом принимать то занятие, которым люди жили веками. Хорошо есть колбасу и не работать при этом мясником. Удобно. И больше всего пугало, насколько легко оказалось прервать чью-то жизнь. Пускай и звериную. Поднять ножик. Опустить ножик. В очередной раз подумала, что будет счастлива, если кинжал не придётся применять для защиты жизни от людей.

На дневном привале она извлекла из сумки шкурку «ласки». Та совсем не поблёкла, мех стелился под ладонями, как живой. Было желание отдать зверю последние почести, и она покрутила головой, выбирая место покрасивее. Вон то раскидистое дерево смотрелось очень живописно под тяжёлыми шапками снега. В самый раз.

Ямка, готовая заменить несчастному животному могилу, выкопалась быстро. Ира помолчала, глядя на шкуру, а потом произнесла:

— Ну что, маленький братец. Прости, что так вышло. Пускай в радужных лесах у тебя будет полно дичи, место для бега и красивая подруга. Надеюсь, что там твой роскошный мех будет…

От мысли, пришедшей в голову, она выронила шкурку прямо в подготовленную для неё яму. Роскошный мех… Изумительный мех… Перед ней лежал не просто кусок шкуры, а решение.

Валюта! Самая натуральная! Конечно, трудно сказать, насколько ценны шкурки этого зверя, может, они не дороже кролика, но сам факт! Это первая вещь, которую можно попытаться продать или обменять! Мех ценился во все времена, неважно, дорого или не очень, главное, что его цену можно измерить деньгами. Конечно, учитывая ни бе ни ме на местном, скорее всего, её обведут вокруг пальца. Торгаши своей выгоды не упустят. Да и притворяться надо, что считать не умеешь, но… будет хоть что-то. И кроме того, может, идея с «обменяться» более верная. Иной раз услуги или товары могут оказаться более твёрдыми в курсе, чем монеты в кошельке.

В пору рассмеяться. Похороны с почестями. М-да… Всё-таки она истинная дочь своего мира и своего времени: благие намерения, пока дело не доходит до барышей. Стоило задуматься о прибыли, и все совестливые мысли из головы выдуло. Теперь она уже ни за что не расстанется с добытыми шкурками, даже будет максимально заботиться об их сохранности.

Вздохнув, она подняла кусок меха и потопала к костру. Часто ли в будущем придётся выбирать между совестью, воспитанием и здравым смыслом?

Ближе к вечеру уже набитой рукой, но без энтузиазма, она поставила очередную ловушку. На морозе да после дороги аппетит был зверский, и она прикончила остатки «ласки», закусив кашей с лепёшкой. Припасы начали таять несколько быстрее, чем планировалось, и потому, хоть муки совести её ещё не покинули, надеялась на успешную охоту. Ожидание было столь велико, что она решила прогуляться и посмотреть на силки перед сном. И вот тебе раз: пустыми они не были!

Сегодняшняя охота подарила ей ещё одного ласкоподобного зверька, но более крупного, менее изящного и другого окраса — с чёрно-коричневыми пятнами. Явно родня, хотя виды определённо разные. Зверь в этих местах оказался совсем не пуганый. Пришпилив, как и прошлый раз, животное к земле рогатиной, она лишила его жизни. Мучить зря не было никакого желания, и на сей раз Ира заставила себя смотреть на то, куда наносит удар. Дальше была вынужденная работа по разделке и потрошению туши. Сходив к убежищу за очередной порцией приманки, она переставила силки с другой стороны от лагеря. Неужели, и к утру кто-то попадётся?

Утро преподнесло две новости: хорошую и катастрофически плохую. Первая — ещё один такой же зверь, как вчерашний, бился в силках, а вторая — припасов больше не было! Разбирая вещи, она с ужасом обнаружила со стороны ног в убежище свежую нору, прорытую в снегу. На сумке, в которую она сложила на ночь остатки еды, красовалась дыра сантиметров десять в диаметре. Крупа и ягоды были растащены, от мяса осталась недогрызенная кость, от лепёшек — крошки на дне сумки. Нетронуты были только грибы. Ира начала судорожно перебирать багаж, но больше никаких повреждений не было.

От бессилия опустились руки. Значит, всё, что у неё есть, — свежепойманный зверь. Один приём пищи. Ну два. При её нынешнем аппетите негусто, фактически только на сегодня. Обгладывать кости после ночных гостей лучше не стоит, мало ли какую заразу подцепишь. Всё пока не настолько плохо. Однако разбрасываться едой рука не поднялась. Кости — в сумку. «Не будем отчаиваться: ведь охота идёт так успешно…»

На вторые сутки после злополучного утра надежда на охоту пропала полностью. Незадачливый зверёк, попавший в силки последним, был уже давно съеден, кости, оставшиеся от ночных гостей, сварены, а бульон выпит. Ира не стала экономить, понадеявшись на удачу предыдущих дней, но ловчее счастье оставило её, едва она перестала класть в силки наживку. Нет приманки — нет добычи. Силки могли сработать, только если зверь или птица пробегут мимо случайно. Пока ничего, способного заменить корм, по дороге не попадалось. Начавшиеся приступы голода хоть и заставляли мысли плясать вокруг него, страха не вызывали. «Время ещё есть. Под завалом продержаться сумели две недели, смерть от жажды не грозит. Да, будет неприятно, но здесь целый лес, неужели не найдётся решения? Должно найтись! А пока потерпим и будем держать глаза открытыми».

Очередным утром её разбудило завывание собственного желудка. Она уже как-то попривыкла к этому ощущению. Ира понимала, что у неё нет иного выхода, кроме как рискнуть съесть то, что она оставляла на самый крайний случай, — грибы. Организм яростно кричал, чтобы ему дали поесть сию секунду, и не сильно бы огорчился, окажись пища сырой. Но даже в родном мире, в «лицо» зная подосиновики, белые, сыроежки и прочих представителей грибного царства, Ира не рискнула бы их есть, не сверившись лишний раз со справочником. Надо взять себя в руки и подумать. Еда… Силки всё ещё пустовали. Мелкие звери хорошо прятались и на глаза не попадались, а сталкиваться со зверьми, которые на мелких охотятся, ей не хотелось до последнего. Охотиться на птиц?.. Даже если удастся сделать подобие лука, сначала угробится куча времени, чтобы попасть хотя бы рядом с дичью, не говоря уже о поражении цели. В крайнем случае сошли бы и насекомые. Конечно, на вид они так себе, но Ира уже прокручивала в голове мысль, что если их истолочь, чтобы не напоминали самих себя, то, по идее, затолкать всё это в рот вполне реально. К тому же говорят, что блошки-таракашки весьма питательны. Вон библейские герои умудрялись же как-то выживать на мёде и акридах[25]. Чем мы хуже? Печально, но насекомые зимой спят.

Грибы. Они как мина — отравишься или не отравишься. «Ох, как не хочется идти в сапёры!» Вон даже залётные ночные гости не прикоснулись к ним. Что же делать? Ире виделся только один способ свести риск потребления данной пищи к минимуму — сварить. И лучше пару раз слив воду. По идее, яд, если он в них есть, должен вывариться. Съедобным грибам варка не повредит, хотя, скорее всего, потеряют питательность, но её желудку уже без разницы — лишь бы в него хоть что-нибудь закинули. «Если же грибы несъедобные, то термическая обработка должна убрать большую часть яда, и будем надеяться, что последствия окажутся не страшнее пищевого отравления. Главное, на тот свет раньше времени не отправиться, а внеплановое сидение под кустиком пережить можно. Если память не подводит, то некоторые ядовитые грибы и правда становятся съедобными после правильной готовки». Ира достала из сумки один и внимательно его осмотрела. Несколько дней в багаже не пошли ему во вред, он был таким же крепеньким, гнить не начал, разве что слегка подсох. Неприятного запаха не издавал и ничем едким не сочился. Она перебрала остальные, разделив их на две равные кучки. Во время готовки они наверняка уварятся, поэтому хватить должно на два раза.

Ради этой попытки она решила сделать долгий привал — сколько потребуется. Ждать, пока еда приготовится, было мучительно противно. После закипания воды она продержала грибы на костре часа полтора. Дважды. Из-за отсутствия часов, приходилось судить по своим ощущениям. На третий раз она не стала долго их вываривать и просто довела до кипения. Полученная из грибов субстанция была плотной и, вопреки ожиданиям, не сильно уменьшилась в размере. Ира осторожно подцепила на кончик ножа один кусочек, подула на него и с опаской лизнула. Пресно. Ну хоть в рот засунуть можно и есть, не морщась каждую секунду. Ну, была не была! Ира медленно пережёвывала почти безвкусную массу.

Запас времени ещё оставался, потому, утолив голод, она быстро собрала свои пожитки и продолжила путь. Сколько ещё дней могла занять дорога? Как примут её люди? Найдёт ли хоть где-нибудь приют?

Первый звоночек о том, что что-то идёт не так, прозвенел, когда одинаковый все эти дни лес вдруг начал ощутимо редеть. Свет звёзд, не сдерживаемый кронами деревьев, ударил по глазам, причиняя нестерпимую боль и заставляя их слезиться, как при резке лука. При попытке опустить взгляд вниз, на заснеженную землю, стало только хуже — всё заискрило. Пришлось опустить веки наполовину, чтобы иметь возможность идти дальше. Спрятавшись поглубже в капюшон и поминутно утирая слёзы, Ира пыталась понять, откуда взялась эта внезапная светобоязнь. Ещё через какое-то время она почувствовала наплыв слабости, голову закружило, пока не сильно, но достаточно, чтобы обратить на это внимание. «Чёртовы грибочки!» — ахнула Ира про себя, осознав, что единственной причиной, могущей вызвать такое внезапное изменение состояния, могла быть только недавно съеденная пища. Она плюхнулась на снег и, судорожно засовывая пальцы в рот, попыталась вызвать рвоту. Желудок болезненно избавлялся от яда, горло горело. Когда всё закончилось, она с трудом поднялась на шатающихся ногах и прибавила ходу. Подстёгивала паника, что вокруг никого нет и если внезапно станет хуже, то помощи ждать неоткуда. Идти! Хоть по синусоиде, но вперёд! Мелькнула мысль, что от быстрой ходьбы яд только быстрее разбежится по телу. Разрешило дилемму отрезвляющее: «Да пусть даже и быстрее, всё равно помочь будет некому, если не успею дойти». Ира пошла дальше, ощущая растущее с каждой минутой опьянение, заставляющее ноги заплетаться. Сознание мутилось, по очереди накатывали приступы то беспричинного страха, то безудержного веселья. Шаг за шагом, и вот за деревьями уже мерещатся огромные тени, сзади нагоняют потусторонние голоса. Тишина и какофония звуков сменяют друг друга, дополняя почти полную слепоту. В минуты просветления готова была бить себя по голове за опрометчивость. «И надо же из всех грибов выбрать именно те, что показывают кино без телевизора!»

Вперёд! Единственная светлая мысль. Идти.

И снова свет. На сей раз без боли. Последняя ясная и такая желанная картинка: где-то вдали кусок ограды, дело явно человеческих рук. Потом снова слепота и слёзы из глаз. Ноги окончательно перестали подчиняться. Последняя мысль перед падением в снег: «Лоси едят мухоморы!» Условно-здравая, как эпилог после неудавшегося пищевого эксперимента. С блаженной улыбкой Ира упала, ещё в полёте провалившись в сон, где, кажется, были мороженое и какой-то мультик вроде «Черепашек-ниндзя» — самые нормальные среди привидевшихся картин.

Конец первой книги.

Продолжение следует…