Закон постоянного невезения [Невезуха]

25

Мариуша Ченгалу Роберт крайне легко отыскал в небольшой слесарной мастерской, подгоняющей ключи и выполняющей ремонты различных старых вещей, типа ручных мясорубок, опрыскивателей для цветов, кухонных весов с гирями, утюгов, разболтавшихся циркулей и тому подобного хлама. Персонал, состоящий всего из одного человека, одновременно выступал также в качестве хозяина мастерской и производил вполне приятное впечатление.

Роберту не нужно было оценивать его возраст, так как час назад он держал в руках метрику Ченгалы. Тот и выглядел на свои тридцать два года, был вежлив, общителен, всем своим видом излучая приветливость и оптимизм. Однако какая-то давняя забота прочертила морщины на его худом лице, и сложная гамма чувств едва читалась в его взгляде: беспокойство и облегчение, уныние и торжество, настолько мимолётные, что, если бы не уроки Бежана, Роберт ничего бы не заметил. Однако он заметил, да и вообще этот Ченгала сильно его тревожил.

— Вы знали некоего Доминика Доминика? — спросил он безо всякого подвоха, официально представившись.

— Знал? — удивился сей Мариуш. — Я его и сейчас знаю. Уже много лет.

— С какого времени?

Ченгала внимательно и сосредоточенно посмотрел на него.

— Да чего уж там! Раз вы из полиции, то и так все раскопаете. С того времени, когда меня выпустили из исправиловки. Сколько это уже?.. Шестнадцать лет.

— И за что вы сидели?

— За мальчишечью дурость. Я, видите ли, вырос на улице, а, как говорится, с волками жить… ну и так далее. Хотел стать грозой всего Чернякова и, как теперь понимаю, не без оснований. Был я тощий и довольно высокий, но слабый, и бил меня каждый, кто хотел. Так что, когда мне было двенадцать, я мечтал им всем отомстить. Потом это прошло.

Роберт прикинул на глаз.

— Что-то мне кажется, что вы не такой уж и слабый, в случае чего вовсе не нужно было сразу же хвататься за нож.

Ченгала пожал плечами.

— Лучше питаюсь, немного упражнений… Похоже, что в детстве я был слегка оголодавший. Знаете, я до сих пор помню, как меня потрясло, что в исправиловке есть дают каждый день. Я, конечное дело, никому в этом не признавался, но в первый момент это очень помогло мне там выжить.

Он замолчал и слегка задумался. Роберт решил бить сериями.

— Кажется, вы отсидели почти четыре года. И Доминик вас оттуда вытащил. А, собственно говоря, почему? Он вас знал ещё раньше?

— Знал ли он меня… Мельком. Видел меня раза два… Знаете, что-то там у него было с моей матерью, нет, никакой не роман, куда там, моя мать уже не годилась для романов. Её хотели лечить, кажется, соцстрах, и Доминик принимал в этом участие, впрочем, как это все было, меня вовсе не трогало. Но вот странная вещь: верите ли, я хотел сделать карьеру как бандит, а тянуло меня учиться. У меня не было проблем в школе, ну, кроме драк… Я любил учиться, и в исправиловке тоже… Наверное, он как-то об этом узнал, позже он говорил мне, что именно таких, кто тянется к учёбе, и вытаскивают оттуда за уши…

Внезапно он словно очнулся и внимательно посмотрел на Роберта.

— Минутку, а, собственно говоря, почему вы меня об этом спрашиваете? В чем дело? Доминик не хочет признаваться, что он со мной знаком, или что?

Ему меня нечего стыдиться!

— Сейчас я вам все объясню. Вы тут один работаете?

— Нет, у меня есть помощник, я дал ему пару недель отпуска, он ведь тоже человек.

— Как его зовут?

— По-идиотски. Каласантий Палец. Так-то его все Кайтеком кличут, а своего имени он стыдится. Вроде бы ксёндз при крещении что-то такое придумал, а никто не посмел возразить. Он родом из Могельницы, это где-то за Груйцем. Хороший парень, работящий и не дурак. В понедельник возвращается.

В Роберте начал подавать сигналы опыт, приобретённый в данной профессии, какая-то предупреждающая мигалка. Слишком уж легко ему беседовалось с этим Мариушем. Перед лицом полиции чуть ли не все становятся осторожней и набирают в рот воды, а этот знай себе болтает, словно они с детства знакомы и как раз сели пивка попить… Одинокий?..

Не с кем парой слов перекинуться?.. Вроде бы то же самое, что с Изой Брант, и все-таки как-то не так…

Прежде чем он успел задать следующий вопрос, в мастерскую впёрлась баба средних лет, плотная жизнерадостная толстуха, из тех, что и семерых спящих братьев с постели поднимут.

— Дорогуша! — закричала она с порога. — Опять эти две пилки! И секатор! Срочно, на позавчера!

Переговоры по вопросу о наточке садовых орудий Роберт скромно переждал в сторонке. Бросив взгляд вглубь помещения, где за приоткрытой дверью виднелось нечто вроде небольшого склада, совмещённого с жилой комнатой, он заметил две большие фотографии на стене. Какие-то зубчатые края чего-то там в большом увеличении, один край был ржавый и явно тупой, второй сиял убийственной остротой.

— Что это? — с интересом спросил Роберт, когда клиентка ушла.

Мариуш Ченгала оглянулся.

— А, это… Да так, реклама. Тупое и наточенное.

Так в чем же дело, вы мне так ничего и не сказали.

— Сейчас. Минуточку. А вы и живёте здесь?

Колебания Мариуша продолжались лишь долю секунды, но Роберт их уловил.

— Да. Скромно, но… У меня не слишком большие потребности.

— Ну, хорошо. Доминика вы знали…

— Почему вы все время говорите о нем в прошедшем времени? Я же не перестал его знать, например, со вчерашнего дня?

— Нет. А когда вы его видели последний раз?

— Последний раз? — задумался Ченгала, причём задумался так серьёзно, по-настоящему, по-деловому, что у Роберта мелькнуло в голове последнее замечание Бежана, связанное с Изой Брант. Чего-то тут было слишком. — Момент, я должен подумать…

А, вспомнил, перед самым отпуском Кайтека, то есть Каласантия. Примерно дней десять-одиннадцать назад. Я завёз ему этакий мини-миксер для мелких вещей, скорее мельничку для перца, можжевельника… Даже не знаю, для чего ещё, он любит специи.

— Значит, вы знали, где он жил?

— В нескольких местах. Я лично знаю два… Секундочку, почему жил? Он ведь и сейчас там живёт?

— Не совсем. Скорее перестал. Мне очень жаль, но сначала вы отвечаете, а уж потом я. И куда вы это ему завезли?

— В Лесную Тишину. Это местечко такое под Млавой. Он обычно находился там.

— Вот и вы уже стали употреблять прошедшее время.

— Это вы меня заразили. Что случилась? Он уехал? Умер?

— Умер. Точнее, его убили. У вас столярная мастерская, это ваша профессия… Вы когда-либо видели его огнестрельное оружие?

Мариуш Ченгала некоторое время стоял, словно окаменев, глядя на Гурского остановившимся взглядом.

— Господи Иисусе… — произнёс он в ужасе. — Вы это серьёзно?..

— Полиция в общем-то такими вещами не шутит, даже на первое апреля. А вы знали Михалину Колек?

— Колек… Сейчас… Чтоб мне… Колек?.. Конечно, я знаю Михалину. Это его вроде как… домохозяйка… обожательница… Не знаю, кто… Верный пёс.

— А кого ещё вы знали из его окружения? Из знакомых, друзей?

Мариуш Ченгала встряхнулся, в буквальном смысле слова, как собака, вылезшая из воды. Он явно был оглушён и едва отходил от этого.

— Ужасно… Момент, я вам отвечу на все вопросы, дайте мне только прийти в себя. А при чем здесь Михалина… Как это вообще могло случиться?!. Когда?!

— Точно девять дней тому назад. Что вы делали тринадцатого?

— Что я делал… Тринадцатого? Пан начальник, да откуда же я могу знать, что я делал как раз тринадцатого? Ничего, то же самое, что и всегда — сидел здесь и что-то чинил. Или, возможно, был в городе и искал болванки для ключей, потому что в последнее время я их в общем-то закупаю… Не знаю, не могу сказать, но ничего другого просто быть не может… А, нет, секундочку. Тринадцатого вечером… а вас какое время интересует?

— С утра до вечера.

— Так вот тринадцатого вечером я был в казино.

Во Дворце культуры. Я так подумал: тринадцатое число, может, оно как раз будет счастливым, а не невезучим, поэтому я и помню, что это было тринадцатого. Ну и пошёл. Выиграл около тысячи злотых, ушёл оттуда ближе к полночи, ведь потом-то уже было четырнадцатое, правильно?

— А перед этим?

— Что перед этим?

— Перед казино.

— А, да, да. Покупками занялся, ходил по магазинам. Думаю, раз уж я все равно в городе, так надо этим воспользоваться. Потом перекусил малость и — в казино…

— Поздравляю. Но вы не ответили на мой вопрос. Вы видели огнестрельное оружие пана Доминика?

— Видел, — сознался Ченгала с некоторым колебанием. — Он мне показывал. Пару раз. Но ведь это не преступление?

— Где он вам показывал? В кабинете?

— В каком кабинете?

После этого последнего вопроса в слесарной мастерской воцарилось молчание, которое продолжалось довольно долго. Роберт уже знал все, что ему было нужно, и дальше, руководствуясь вдохновением, поступил так, как и требовалось, разумно и действенно, хотя и крайне неохотно и со смешанными чувствами, потому что в первый момент этот парень, Ченгала, ему понравился…