Закон Тьмы

Глава 8. Вспышка

Выйдя на жаркую затхлую улицу, я не встретил ничего кроме чистейшей темноты.

«Погодите-ка… Откуда это я? Почему у меня нож в рукаве? Как я вообще оказался здесь?»

Для того чтобы понять все это, достаточно было всего лишь развернуться и увидеть. Но мне до боли не хотелось, не мог даже заставить себя посмотреть назад. Словно там стоял жуткий монстр, сопевший зловонным дыханием мне в спину и рычащий о том, чтобы я шел только вперед, не оглядываясь. И я, как самый настоящий слабак, повелся у него на поводу, зашагав через переулок. По направлению к каким-то загоревшимся огням.

Оказалось, огни горели на главной площади Аксона — столицы Империи. Дойдя, я почти не узнал ее. В воздухе царил какой-то красный цвет вместо привычного солнечного. И сквозь него я увидел две огромные группы людей. Слева — воины Тьмы и Химеры, по очереди совершающие казнь невинных жителей, каким-то образом поглощающими их жизненную силу и становясь могущественнее. Справа — толпа обнаженных и совокупляющихся блудниц, которым точно так же больше не было спасения.

Я не знал, что делать. Куда вмешиваться в первую очередь. Время поджимало, с каждой секундой усилиями Тьмы слева умирал один невиновный, а потугами богопротивных тварей справа совращался другой. Как вдруг освеженная злость, подкрепленная недавним заключением фиолетовыми и насильственной смертью Норы, делала первоначальный выбор очевидным и чуть ли не сама направила мой корпус в нужную сторону.

Перехватив нож поудобнее, я бросился налево и начал вырезать каждого попадавшегося фиолетового и белого ублюдка на пути. Убив так с десяток, я рванулся направо, к другой толпе, которая вдруг оказалась намного дальше, чем была раньше. Ближайшие создания отпрыгивали от меня в страхе, прекращая эту мерзость, но и не понимая, почему я с ними так жестоко поступаю. Однако едва я проходил в серии убийств все дальше, они вновь воссоединялись друг с другом прямо на крови и телах изувеченных, словно позабыв обо мне. И если бы я был не один, а имел разделяющих мои стремления последователей, которыми бы покрыл большее пространство, мы бы вполне возможно и сумели бы сдержать весь участок. Только так. Только моим способом. Никакая другая стратегия не сработает, пусть даже я принесу сюда всех обманутых и разочарованных близких этих блудниц. Они никогда не остановятся. Никогда не захотят отвергнуть свои мерзкие порывы.

Вымотавшись и послав их всех куда подальше, я развернулся, чтобы побежать к левой толпе. Где все довольно однозначно, а мои действия куда более эффективны. Как замер на месте. Враги и их жертвы теперь находились еще дальше, и пока я добегу на них, все невинные уже будут мертвы. Если бы я остался и продолжил, наплевав на блудниц, то возможно что-то еще можно было бы изменить. Но я погнался за двумя противоречивыми друг другу целями одновременно, так ни одной и не достигнув.

В безнадежности я запрокинул голову наверх и заприметил новое испытание моей психики. По крышам патрулировали другие солдаты Тьмы в фиолетовых броневых нарядах и следили за всем. Возможно даже именно они спровоцировали этот всемирный акт возвращения в доисторическую эру неразвитых людей. Но главное было то, что ни у кого из них не было привычного орудия. Только мои Нэйди-устройства.

Именно спущенные с вытянутых кверху лап языки пламени с огнеметов я видел с того переулка. Другие целились в людей на площади с арбалетов, иногда выстреливая, убивая и забавляясь этим. Остальные же размахивали клинком над тыльной стороной ладони, будто бы уже давно умели обращаться с моей инженерной малышкой.

Какая-то подавляющая обида тут же возникла у меня в душе. Я чувствовал себя буквально ребёнком, у которого отобрали игрушку и насмешливо водили ею перед его лицом. Однако плакать не хотелось. Хотелось лишь поубивать всех этих свиней, посмевших забрать плод моей долгой работы, даже не спросив. Лишить меня уникальности.

Кое-как выйдя с площади, я перестал слышать и отвратные, и предсмертные стоны многочисленных ртов сзади. Но и не стал оборачиваться, чтобы выяснить, в чем дело. Для меня сейчас существовал только очередной узкий переулок. В его конце под уличным светильником стоял человек в черном капюшоне. Подойдя, я положил руку к нему на широкое плечо и дернул к себе. Как тут же боязливо отпрыгнул назад и рухнул на землю.

«Безумие… Что с твоим лицом?»

То, что предстало под капюшоном, вовсе и не было лицом. Какое-то искаженное порождение антиприроды. Ослепляющая гамма разноцветных переливающихся цветов разной формы заменяла ему глаза, рот, нос, щеки… Да вообще все, что можно было бы отнести к человеческому. Существо, называющее себя лидером Тьмы, на деле оказалось самым последним, что я мог ожидать.

Пожав плечами, он повернулся куда-то вбок и встретил подошедшую снежноволосую девушку. Та с таким же отсутствием интереса окинула меня взглядом и схватилась за свое лицо. Сдернув маску одной симпатичной девушки, она открыла вид на другую. Мою любительницу природы.

«Нет. Только не ты… Уж не тебе предавать меня тоже.»

Рейн расширила рот и истерично засмеялась. Затем они посмотрели друг на друга и сплелись в неожиданном поцелуе. Если это одностороннее внедрение тонких губ в разноцветную несуразицу под капюшоном можно было так назвать. Не знаю почему, но я не подорвался в ту же секунду, чтобы остановить их. А лишь пораженно опустил шею, поднялся с земли и развернулся, дабы смиренно уйти куда-нибудь прочь отсюда.

— Я же сказал, рано или поздно тюрьма придет за тобой.

Осточертевший холодный металл вновь сковал мои запястья. И Дайлер повел меня в ту самую темницу, из которой я недавно так эффектно, но, видимо, напрасно сбежал. Клетка заперлась с таким громким лязгающим звуком, что я схватился за уши и упал на ледяную землю лицом вниз, стиснув зубы до крови в деснах.

Крепко зажмурив глаза, я буквально прожужжал от злости, стараясь забыть увиденное на площади, на крышах и в переулке. Будто бы это помогло бы. Пальцы сами скребли пол, треская и кроша ногти на мелкие обломки. Я уже поднял голову, чтобы сильно удариться о пол и отключиться, что хоть ненадолго избавило бы меня от этих всепожирающих мыслей. Но заметил, что был здесь не один.

— «Какое жалкое зрелище. Зачем я вообще тратил на это время…»

Хроно плавно взнес обе руки, издав пугающий магический звук и поднял меня в воздух. Чувствовалась одновременно и блаженная невесомость, и невыносимая тяжесть. Будто со всех сторон меня сковывало что-то невидимое, не позволяя пошевелить и пальцем.

— «Прощай, Изувер. Я ожидал знатной битвы, но ты не достоин меня».

Резкая разводка его рук — последнее увиденное перед смертью. Жестокой и кровавой, как и все мои прежние убийства. Конечности разлетелись в разные стороны от магии Хроно, испуская фонтаны алой крови. Не знаю как, но я видел все это и после мига расчленения. Сознание оставалось живым даже без тела, что вообще было невозможно.

Но уже через секунду я ощутил, что меня покидало и сознание. Я словно падал в какую-то черную пропасть, смутно видя фрагменты каждого своего убийства. От последнего к первому. И понял, что возвращаюсь к самому началу всего этого.

— Флэйд, я понимаю, что ты не в настроении, но хочу сказать, что…

— О чем ты? Я в отличном настроении! — повернув голову, засиял я молочными и, слава Тиберии, уцелевшими зубами в блеске солнца. Наверное, на фоне остальных кровоподтеков и предсиняковых вздутий они сейчас выглядели особенно шикарно.

— Но… как… тебя же только что избили. Ты не врешь мне? — обеспокоенно осмотрела мое лицо Нэйди, веселая черноволосая девчонка.

— А когда-нибудь врал? Да я счастлив! Эти царапины затянутся, а воспоминания-то останутся! — победно перепрыгнув через небольшую преграду в виде каменного блока, я продолжил: — Наконец-то произошло что-то интересное!

— Не понимаю… Как для тебя это может быть интересным?

— А тебе не надоело каждый день ходить в академию, просиживать скучнейшие уроки, наблюдать за этими сонливыми и неменяющимися мордами, а затем устало тащиться домой? Лично меня это уже бесит. Жизнь стала жутко однообразной. Но тут до тебя докапываются эти старшегруппники…

Я осекся, поняв, что последнее прозвучало не очень-то и правильно. Но на удивление моя подруга не подумала обо мне ничего плохого, а даже наоборот, рассмеялась.

— Дурачок ты, Эф. Естественно лучше покой и скукота, чем такой бессмысленный риск здоровьем. А если так хочется развлечений, то вокруг полно и куда более безопасных.

— Бессмысленный? Да я боюсь представить, что было бы, если бы я решил по традиции прогулять сегодня или попросту не вмешался. Ты видел, как они на тебя смотрели? А еще называют себя взрослыми…

Нэйди ничего не ответила, и я на ходу повернулся, подумав, что она меня уже не слушает. Но это было не так. Она просто решила помолчать, покраснеть и с легкой улыбкой уставиться куда-то себе под ноги. Странно.

— Ладно, спасибо, что проводила.

— Это тебе спасибо, что вступился за меня. Я рада иметь такую надежную, хоть и опрометчивую опору. И… а, ничего, забудь.

Пожав плечами, я попрощался с Нэйди и уже хотел направиться к охраняемым воротам, ведущим внутрь моего двора. Как вдруг решил сменить курс. Пролезть через маленькую щелку там, где не лазил уже довольно долго. Секретный проход внутрь, так сказать, о котором знали только я, Нэйди и мой друг Свен. Через раскопанную под забором лазейку конечно можно было запросто испачкаться, но я и так уже был не особо сияющим.

Пройдя внутрь двора и окинув глупых охранников у ворот вдалеке насмешливым взглядом, я ловко забрался по различным выступам дома на второй этаж и проник в свою комнату. Благо в такую жару додумался оставить утром окно открытым. Скинув тяжелый рюкзак с бесполезными учебниками вроде литературы, набитых нуднейшими историями «великих» по мнению большинства людей вокруг авторов, на фоне которых даже детские сказки до сих пор завораживали в разы больше, я переоделся в чистую домашнюю одежду и завалился на кровать. Постельное белье все равно нужно было менять, а на бесконечные мамины крики я уже перестал реагировать. Поэтому даже не стал переживать, что какая-то кровь или грязь с лица и волос попадет на подушку.

Заложив руки за голову, я начал представлять, какие слова хотела, но не решилась высказать мне Нэйди. А также задумался, почему осмеливаюсь вступить в бой с тремя превосходящими противниками, но стесняюсь поговорить на какие-нибудь серьезные темы даже с девчонкой, которую знаю уже несколько лет.

«А как я все-таки подпрыгнул и дал ему в глаз… И пнул ногой по колену другого…»

Правда удары вышли не сильными, да и после этого меня тут же опрокинули и начали колотить. Не серьезно, потому что в этих разжиженных мозгах хулиганов все-таки были капли рассудка или, точнее, самосохранения. За серьезное избиение младшегруппника, да еще и сына знаменитого Кастора «Винодела», их бы вряд ли наградили одним лишь исключением из академии. В придачу последовало бы и незамедлительное уничтожение карьер и положений их родителей. Ну а так я дал им второй шанс. Как-никак, ребята подарили мне новые ощущения и наверняка поддавались.

— Ох…

Я резко вскочил с кровати и настороженно прислушался. Странный звук донесся откуда-то с первого этажа. Дома должна быть только мама, неужели это ее голос? Чем она там занимается вообще?

Подумав еще секунду и хмыкнув, я уже хотел пойти умыться, позабыв об услышанном, как вдруг раздался еще один звук. Очень похожий на предшествующий. Только вот голос был куда более грубым, вроде мужским.

«А это кто?»

Спустившись вниз, чтобы выяснить, что за неведомая ерунда происходила в моем собственном доме, я заглянул на кухню, откуда доносилось неистовое сопение. И открыл дверь с непроглядным узорчатым окном. Но тут же буквально застыл в дверном проеме. Да, мне тогда не послышалось, это была мама. Только вот тот стон раздался не от потягивания всего тела после дневного сна, как я сначала подумал.

— Это что еще за дела?!

Оторвавшись от сумасшедшего и аморального процесса, который может я и не посчитал бы таковым, увидев ее с папой, а не чужим волосатым дядей, мама посмотрела на меня ошарашенным взглядом. В секунду она оттолкнула от себя это животное и прокричала:

— Выйди прочь!

«Она еще смеет на меня орать?! При чем тут я вообще?!»

Хлопнув дверью изо всей силы, я невольно разбил на ней окно, подняв жуткий грохот, подкрепляемый падающими на пол осколками стекла, и вышел в зал. Затем упер руки в бока и начал ходить туда-сюда, пытаясь осмыслить всю сложившуюся ситуацию. А заодно и быстро продумать, что же будет дальше. Развод родителей, прогон матери на улицу, возможный позор отца на всю Империю, еще большие доставания меня в академии, моя ответная на них реакция и так далее. Словом, одни проблемы. И все это лишь потому, что маме захотелось поиграть в грязную девчонку. Наверняка не впервые — она просто не ожидала, что из-за драки я вернусь домой намного раньше.

Дверь с кухни открылась, отведя груду осколков с пола. В проеме показался мужлан, который осмелился настолько приблизиться не только к жене самого крутого человека в стране, но и к матери великого Флэйда с огромным и потенциальным будущим. Он молча зажег сигару, прошел по залу и остановился неподалеку, сделав безразличную затяжку. Я же смотрел на него снизу вверх со сжатыми губами и кулаками.

— Ты ведь Флэйд, не так ли? Меня зовут Бартон. Давай поиграем во взрослых людей, — первое предложение, и мое впечатление о нем ухудшилось еще в разы. Мало того, что из его рта сразу же понесло алкоголем и табачным дымом, так еще и этот намечающийся диалог, суть которого можно было предугадать чуть ли не глядя. — Пока мама одевается, я предложу тебе сделку. Ты не говоришь ни слова своему папе. А я не трогаю никого из твоих немногочисленных друзей. В частности, ту милашку, с которой ты гуляешь больше всего.

Мною тут же завладел какой-то монстр. И сейчас я был ему только рад. Все оказалось гораздо хуже. Ладно бы еще, если эта тварь, называвшая себя мамой, изменила бы просто с другим. Но с таким отродьем, готовым ради сохранения своей шкуры калечить невинных детей? Похоже, ей вообще было все равно.

Не ответив ублюдку ни слова, я с потяжелевшим дыханием в груди побежал к разбитой двери. Подобрал с пола самый удобный осколок стекла и тут же помчался обратно, не задумываясь о последствиях.

Мужлан ошалело попятился назад, но наткнувшись на кресло, перешел в ответную атаку, попытавшись выхватить у меня осколок. Недавний бой в академии неслабо так разогрел меня, и я уже придумал новые техники ведения боя, чем живо воспользовался против настоящего врага. Сделав вид, что замахиваюсь левой рукой с осколком, я тут же перекинул его в правую, ведущую руку и вонзил обезьяне осколок прямо в бедро. Вошел он тяжело, во мне было не так много сил, но подонку хватило и этого. Тот заорал и влепил мне жесткую пощечину, опрокинув набок. Сам же снова попятился, но вдруг, ощутив прилив боли, прорычал и тоже грохнулся на пол.

— Что, не нравится? Это тебе не угрозы одиннадцатилетнему ребенку и не совращение его мамы! — невзирая на горящую от его удара щеку и обнаружив, что все еще держу в руке осколок, я напролом пополз к его телу. И с бешеными глазами вонзил острие в ту же ногу, с неожиданным наслаждением услыхав очередной крик боли.

Тут же раздался до смерти пугающий крик мамы, а за ним последовало и отталкивание меня назад. Приземлившись на спину, я облокотился и внимательно вгляделся в лица обоих прелюбодеев. На них царил самый настоящий страх. Оба смотрели то на меня, то друг на друга. И несмотря на дрожание рук и не успокаивающееся волнение, я растянул уголки рта.

Мама в ужасе. Больше она изменять не посмеет. Ну а этот мужик впредь даже и не подумает кому-нибудь угрожать или соблазнять чужую жену. Я невольно нашел способ, который изменил двух ужасных людей. Разобрался с ситуацией сам, рискуя своим здоровьем. Папа будет мною гордиться…

«Он будет мною гордиться…»

— Ты прощаешь ее?! — не поверив в первые сказанные слова отца после его прихода спустя несколько часов, прокричал я эти слова: — Ты с ума сошел?!

Отец атаковал меня осуждающим взглядом, будто я был в чем-то виноват. Увел плачущую виновницу торжества в другую комнату. И спокойно вернулся ко мне, предложив сесть за стол. Плюхнувшись туда, я скрестил руки на груди и приготовился слушать, что же он такого мог мне сказать. Какова же причина прощения этой блудницы.

— Флэйд… Твоя мама, она… Непростой человек. Но я люблю ее. И она меня еще больше. Даже если увиденное тобою говорило об обратном… Мама совершила ошибку, ужасную ошибку, но виноват в этом только я…

— Чего?! При чем здесь ты вообще? Как она могла так поступить с нами? Да забудь про нас, как она могла вообще сблизиться с этим вонючим и подлым мужиком?! Он угрожал мне и моим друзьям!

Отец опустил глаза, обреченно выдохнул и вновь посмотрел на меня.

— Такова натура людей, малыш. Особенно женщин. Никому, порой даже им самим, неизвестно, что они могут случайно учудить. Я работаю целыми днями и времени на вас у меня точно нет. Я…

— Ну и что? Я пошел искать себе нового папу после этого? Так почему она так поступает? Я думал, что взрослые наоборот, должны сдерживать свои инстинкты и в первую очередь думать. А оказалось, я в разы умнее вас всех!

— Опустим твою неиссякаемую скромность и вернемся к теме. Повторю, мама совершила ужасную ошибку и будет жалеть о ней всю жизнь. В наших силах только помочь ей. Простить ее. А если гордость не позволяет, то ты все равно сделаешь это, потому что я так сказал. Не хватало мне публичных проблем еще и от семьи.

Если после слов волосатого мужлана я опешил, то сейчас и вовсе был готов лезть на стену и биться о нее головой. А вдобавок также проткнуть себе уши осколками. Дабы не слышать более этого бреда. Встав из-за стола, я отошел на несколько метров и резко повернулся к тому, кто всего за одно неправильное и безумное решение опустился в моих глазах навсегда.

— Не ты ли учил меня приличию с самого раннего юношества? Не ты ли там убеждал меня, что предателям нет прощения? Что таких извергов нельзя оставлять безнаказанными?

Вместо вразумительного объяснения этот глупец ответил банальной заготовкой:

— Ты, конечно, взрослеешь раньше, чем твои сверстники. Но все еще остаешься ребенком. Все куда сложнее. И пока, а может и вообще никогда, ты не разберешься во всем этом. Так что рекомендую слушать того, кто имеет за собой караван жизненного опыта.

— Знаешь, что… Пошел ты, терпеливый идиот, — впервые выступил я против отца с таким заявлением, но почему-то у меня не вспотели даже ладошки. — И пошла твоя изменщица, которую я не назову больше мамой. Можете жить в своем прощающем и развратном мире. До самой следующей ее измены. Хотя зная теперь тебя, все это продолжится и дальше. А я отказываюсь быть частью этого.

Хлопнув уже другой дверью, я вышел на солнечную улицу и с сильным топаньем зашагал по каменной дороге. Стемнело необычайно быстро, земля под ногами чуть отдалилась, и я понял, что иду уже не один. Больше не один…

— Эй, ты меня слушаешь?

Вздрогнув от настигнувшего голоса Клэр, я покинул затянувшиеся посиделки в состоянии потока воспоминаний. Та жизненная проблема десятилетней давности уже миновала. Разумеется, как и подобает мальчишескому поведению, я вернулся домой после побега через несколько дней, так и не найдя места, где можно пожить, поесть или спрятаться от розыска личной гвардией отца.

Никакой он не идиот. Теперь я понимаю это, расширив границы обзора с возрастом. Как и любой здравомыслящий мужчина, он перестал любить ее прямо в тот момент, когда узнал об этой грязной измене. Но насчет терпения я не ошибся. Это сколько же его необходимо иметь, чтобы проглотить скорбь и позор чуть ли не сразу, и более того продолжить жить с ней в одном доме? Лишь для того, чтобы не подпортить репутацию своей амбициозной карьеры и не допустить роспуска секретной информации, коей она владела? Мать, в свою очередь, больше не допускала подобной оплошности. Но из-за того ли, что я напугал ее? Или из-за того, что постыдилась передо мной, послала гормонные порывы куда подальше и поняла, что натворила?

— Конечно, милая. Только повтори последнюю часть, мне так нравится звук твоего голоса.

Клэр продолжила что-то говорить про банкет, на который мы шли, а я снова невольно переключил все внимание на размышления. Но на этот раз уже о предстоящем, а не о прошедшем. В процессе я опустил взгляд на нелепый праздничный костюм, который все лицемеры вокруг хвалили и восхищали. Что наверняка сделали бы даже, появись я в заляпанной инженерной робе. Клэр посмотрела на меня, как на идиота, когда я с беззаботным лицом собрался нацепить привычную накидку любимого цвета на званый банкет. И заставила влезть в этот стандартный, ничем не примечательный наряд, в котором ходил буквально каждый второй. Но спорить с ней было бесполезно. Да и все равно придется вписаться в это дурное общество, если я хочу чего-то добиться. Если необходимо, чтобы меня приняли. А вписаться — это значит стать одним из них. Одним из стада одинаковых овец.

Сама же моя спутница была ослепительно красива, потратив на это невыносимо долгие два часа. Хотя дома обычно ходила неряшливой и совершенно не следила за внешним видом. Видимо для меня больше не нужно было стараться, а для остальных зачем-то крайне необходимо. Чтобы все считали ее привлекательной? Справедливо, я буду даже рад находиться рядом с моей девушкой в ее прелестнейшем образе. Но она постоянно перебарщивала, и мои смутные мысли всегда побеждали все положительные. Я периодически бросал недовольные взгляды на ее слишком уж откровенное платье, невольно представляя, как на банкете все мужчины будут пялиться на мою девушку.

— Так и зачем ты меня туда тащишь? Не могли просто полежать дома или прогуляться под вечерней луной?

— Ой, успокойся. Я сто лет не была в роскошных местах, где столько интеллигентных и интересных людей. А также море вкуснейшей еды и напитков.

— Ладно, любовь моя, наешься хоть бесплатно вдоволь на неделю вперед. А то дома почти совсем уже нечего в рот закинуть. Да и золото кончается.

— Ты шутишь, да? — она ткнула меня локтем в бок, на что я шутливо ответил тем же, и еще крепче сжал ее под руку. — А может забыл, чьим сыном приходишься? Беспокоиться о золоте тебе нужно в последнюю очередь.

— А может, наоборот, ты забыла кое-что? Неделю назад я окончательно с ним разругался, сам отказался от наследства и его золотой руки. Хотя стой, я же тебе не говорил последнего…

Клэр резко остановилась и развернула меня лицом к себе. В тот момент, в ее взбешенном взгляде с моментально надувшимися венками на лбу и висках, я впервые увидел не ту девушку, с которой решил провести остаток жизни.

— Ты что, совсем дурак? Как ты мог отказаться от всего? На что мы будем жить? Так, твой отец будет на банкете, там и подойдешь к нему. Исправишь положение. Я серьезно, Флэйд.

«Воу. Это что сейчас было? Не похоже на совет от любимой заботливой девушки. Скорее какой-то эгоистичный срыв и… Погоди, что?»

— Там будет мой отец? Почему ты раньше мне этого не сказала?

Я был абсолютно уверен, что родителей там не будет. Поэтому хоть и еле-еле, но согласился на предложение Клэр сходить на это мероприятие. Отец был вечно не в ладах с ушедшим генералом Империи и точно не пришел бы на банкет по случаю третьей годовщины его смерти. Так какого он там забыл?

— А почему ты раньше мне не сказал, что остался ни с чем? Я думала, вы поругались в своей типичной манере и скоро помиритесь.

Я отвел голову в сторону с высоко поднятыми бровями и выдохнул через сложившиеся трубочкой губы. Затем все же решил ответить на эту внезапную истерику:

— Почему тебя это так волнует? Мне не нужно его золото, я сам построю и себя, и весь окружающий мир. Увидишь, мое последнее изобретение одобрят и внедрят в масштабное производство. И все окупится в миллионы раз. Нам просто нужно немного потерпеть.

Она ухмыльнулась и отвернула лицо вперед, поведя меня дальше по пути к двухэтажному дворцу. Именно там и проводила банкет Эмбер — дочь покойного Годфри, занявшая пост генерала Имперской армии после внезапной кончины отца.

— Занимаешься своими устройствами целыми днями, от которых в итоге нет никакого проку. Ходишь на далеко не дешевые занятия по сражениям, которые тебе вообще никогда в жизни не пригодятся. Посвящаешь мне всего несколько часов в день, да и то уставший до невозможности. И теперь в добавок ко всему говоришь, что у нас больше ничего нет, кроме твоих надежд? Как тут потерпеть?

На это я уже ничего не стал отвечать, а лишь проглотил обиду, сжав губы. Разве моя вина в том, что кое-кто не отыскал себя в жизни? И даже не знает толком, чем заняться каждый новый день. Уж извините, что смотрю в большое будущее и усердно кормлю себя развитием ради его достижения.

«И конечно же, огромное ей спасибо за веру в меня. Что она делает? Будто бы ее подменили после моих слов о лишении золота».

— Мастер Флэйд! И его прекрасная барышня! Проходите. Сюда. Почти все гости уже собрались, — приемщик, будучи старше меня раза в два, преклонился чуть ли не до пола. Еще один отвратный блюститель. Ни слова не ответив на это ни капли не искреннее приветствие, мы вошли через открытую им дверь.

Внутри дворца я ожидал встретить роскошь, считая, что Эмбер совсем запустилась с тех пор, как в детстве мы играли в прятки, пока наши отцы спорили по государственным вопросам. Полученное наследство ведь нужно было куда-то девать. Забыть про вклад в развитие всей Империи, наплевать на помощь нуждающимся и оставить все накопления богатому меньшинству. Ведь именно так делают все, включая моего предка.

Кастор и Годфри окончательно разорвали все связи, не найдя общий язык, и позаботились, чтобы их дети тоже не пересекались. Но теперь я от отца не зависел, а ее и вовсе был уже мертв. Ничто нам не мешало вновь начать общение. Более того, Эмбер подбавила желания встречи, приятно удивив меня после стольких лет разлуки. Никакой роскоши. Лишь самое необходимое, чтобы все гости чувствовали себя как дома.

— Я ожидала большего.

Пропустив уже очевидные слова Клэр мимо ушей, я с легкой улыбкой начал осматривать все вокруг. Красивые узоры и старинные картины на стенах. Громадные люстры и светильники на потолке, каждый из которых при падении мог легко придавить сразу пятерых человек. Множество длинных столов с самыми разнообразными и разноцветными блюдами на красочных скатертях. Удобные на вид стулья, количество которых было очень сложно сосчитать, стояли у каждого стола. В воздухе витал сладкий аромат каких-то трав, добавляемых в светильники для распространения по всему помещению. Словом, обстановка для меня была прекрасной. Оставалось надеяться, что нас не посадят с какими-нибудь избалованными детьми, ворчливыми стариками или зажиточными скотами, что только и будут спрашивать про моего отца и предлагать свои услуги. Ну или еще хуже — моими родителями.

Последних то я и искал глазами, до самого конца мечтая не найти. Расстались мы очень плохо и шумно. Куда хуже и громче обычного. С отцом мы такого наговорили друг другу, что за любую из этих фраз не задумываясь можно было бы запросто ударить в лицо. Но рядом стояла мать, не допускающая этого. Она как обычно взяла сторону отца и даже покрикивала на меня вместе с ним. Эта их глупая любовь и взаимная слепая защита, даже когда кто-то из них явно не прав, не изменилась за все эти годы ни на сколько.

— Глядите-ка, кто спустился к нам с небес! Или поднялся из затхлой мастерской? Ведь это еще как посмотреть, разумеется.

Вялая улыбка единственному другу в забавном белом костюмчике. Он не пропускал подобные мероприятия, поэтому я не повел и бровью, увидев его здесь. Было довольно приятно видеть родное и светлое лицо в окружении всех этих дам и господ, которые часто посматривали на меня и перешептывались. То ли осуждая за уход от отца, то ли думая, как бы подружиться с сыном Винодела. Свен же был моим верным товарищем с самого первого года в академии и никогда не смотрел на мой высокий урожденный статус.

— Отлично, ты нашел себе занятие на ближайший час. Я пойду пообщаюсь с гостями, — грубо бросила Клэр. Затем, не дожидаясь моего ответа, показательно развернулась и зашагала к какой-то подвыпившей паре.

«И зачем было приводить меня на банкет? Не прошло и минуты нашего пребывания здесь, как она отчалила и пошла развлекаться сама».

— А теперь, когда она ушла, мы можем обсудить наше дело, — Свен проводил мою девушку недоброжелательным взглядом и повел меня к ближайшему столу. Я вмиг схватил одну из сотни расположенных здесь рюмок, наполненных отменным ромом, и залпом опустошил ее. Затем сделал то же самое и со второй.

— Похоже, настроение у тебя и так уже не к месту. Не хочу портить его еще сильнее, но придется… — на последних словах он заметно погрустнел и отвел взгляд. И тут я понял, что громкая приветливость до этого была лишь маской, чтобы никто посторонний ничего не заподозрил. Порой даже таким хорошим парням приходится надевать ее.

Моя рука нетерпеливо опустилась к нему на плечо.

— Тебе что-то удалось выяснить?

— Да. Куда больше, чем рассчитывалось. Но сомневалось, что это того стоило. Уж лучше бы мы оставались в неведении. Хотя… Проклятье, я уже ничего не знаю.

Свен с детства метил в частного следователя. Поэтому и запрягал меня каждый день проводить с ним время не за обычными детскими шалостями как та же Эмбер. А за самыми что ни на есть взрослыми учениями интеллекта, внимательности и находчивости. Сколько придуманных им загадок я разгадал. Сколько совместных планов операций по воображаемым миссиям мы составили. Сколько раз придумывали друг другу злодеев с характерными чертами и просили угадывать их в бесчисленном потоке прохожих на улице. Славные были времена. Не то что сейчас — ежедневная монотонная работа с одними лишь вложениями в никак не приближающееся будущее.

В отличие от меня, Свен добился цели. Однако последний месяц он не принимал новых клиентов, был полностью занят одним личным делом, на которое сподвиг именно я. Учитывая его нынешнее выражение лица и странные слова, результаты оказались слишком уж непредсказуемые. Но если он выяснил, кто убийца нашей общей подруги, то почему испытывает грусть, а не злость?

Нэйди, которую я в последний раз видел живой несколько месяцев назад, была для меня лучиком надежды в окружении завистливого и подлого сброда вокруг. Не очень красивое, но милейшее личико, здравый ум. Вечно веселая, добрая и, конечно же, преданная. Именно она сдерживала меня от безрассудных порой поступков, вроде мести родителям из-за ссоры или нападения на нежелающего отставать старого коллеги моего отца, никак не дававшего проходу. Даже Клэр не так сильно влияла на меня, как она. Нэйди старалась научить меня хорошему, верила в меня, очень интересовалась моими изобретениями и ни разу не потребовала никакой материальной поддержки, хотя прекрасно знала о моем приличном материальном положении. С самого детства я видел в ней только лучшего друга и не хотел портить эти крепкие взаимоотношения неизбежными супружескими ссорами. Я боялся.

А когда она увидела, что у меня с Клэр оказалось все серьезно, то срочно попыталась перевести нашу дружбу в нечто большее. Но я нехотя останавливал ее, не собираясь изменять своей девушке, хоть и тоже что-то почувствовал к Нэйди, как только она открылась. Клэр частенько ревновала меня к ней и даже заводила истерики. Но потом смирилась с тем, что я не откажусь от дружбы с подругой детства ни за что.

Так я и продолжал строить отношения с одной и параллельно общаться и проводить время с другой. Пока однажды не произошло нечто ужасное. Тело Нэйди было найдено возле Призрачного Пруда с явными признаками удушья. В тот момент я будто потерял частичку себя и после непродолжительного бешенства впал в долгую депрессию. Свен, с которым меня когда-то познакомила Нэйди, даже заплакал. Поначалу он не хотел мстить. Не хотел, чтобы работа каждый день напоминала ему о случившемся. Но я был крайне настойчив.

— Говори. Кто это сделал?

Свен тяжело выдохнул, повернулся к столу и взял небольшую салфетку. Затем достал из внутреннего кармана перо и закрытую емкость с чернилами.

«Следователь. Не то чтобы я не хотел изобрести нечто полезное и все время таскать в кармане вещь под собственную специальность, но все равно… Он наверняка не расставался с ней и в постели».

— Давай так. Я напишу имя убийцы и отдам тебе. А ты раскроешь, когда посчитаешь нужным. Но прошу, повремени с этим, отдохни хотя бы на банкете. И не делай глупостей.

Я кивнул и отвернулся, дав ему написать имя ублюдка, лишившего жизни невинную Нэйди, которая до сих пор продолжала сниться мне по ночам. Порой я даже винил себя в ее смерти. Ведь если бы я был с ней, а не остался с Клэр, то точно бы находился рядом в тот момент и не дал бы в обиду. Однако что сделано, то сделано. Видимо, кому-то сверху такой расклад событий был угоден.

Приняв скомканную салфетку, я поблагодарил Свена и стал искать глазами свою девушку. И нашел в самом нежелательном месте. Она стояла и открыто флиртовала с каким-то стоящим ко мне спиной здоровым бугаем в черном костюме, увешанным различными золотыми примочками. Он даже что-то нашептывал ей на ухо, а она смеялась и периодически касалась его ладонью.

— Да уж. Тебе давно стоило задуматься над данной особой… Но в общем когда узнаешь имя, свяжись со мной, и мы вместе придумаем самый правильный порядок действий. Еще раз повторю: не делай того, о чем серьезно пожалеешь.

— Хорошо, хорошо…

Проводив глазами друга, который пошел к родным, я засунул необычную записку во внутренний карман, но тут обнаружил там кое-что еще. Этот крошечный предмет заставил меня устало выдохнуть и вновь посмотреть на Клэр. Она уже была порядком пьяна от местного прославленного фруктового напитка, который был почти не горек на вкус, но и основательно подвергал мозг иллюзорной расслабленности буквально через несколько рюмок. И судя по тому, что я перед собой видел, что возможно повстречаю родителей и что ненароком освежил в памяти лицо погибшей Нэйди, выпить как минимум полбутылки призмы мне бы тоже не помешало.

«Что с ней не так? Специально хочет вывести меня? Но почему? Ее разозлило то, что я лишился какого-либо наследия?»

Решив прервать этот цирк, я длинными шагами направился к сладкой парочке, неосознанно начав крутить в воздухе правой кистью, разминая ее. Но на пути меня вдруг кто-то остановил, схватив за руку. И лучше бы это бы не тот, о ком я думал.

— А ты что здесь делаешь?

— Да скотский рот… — я грубо отдернул руку от легкой хватки и злобно посмотрел в глаза горе-предку через сомкнутые брови снизу-вверх. — Неужели этот вечер недостаточно испорчен, что и ты решил подсыпать дерьма? Я думал, мы все решили неделю назад.

— Однозначно. И как успехи, сынок? Попрошайничать на улице еще не начал? — это его лукавство в каждом выплюнутом в мою сторону предложении с недавних пор уже начинала раздражать больше всего.

«Я-то терпеть его не могу из-за отношения ко мне и его невыносимо скверного и тупого характера. Но почему он так общается с родным сыном? За что так ненавидит? Неужели за открытие глаз на измену жены?»

— Все замечательно. Скоро я буду богат и ни в чем не буду нуждаться. И тогда эта мерзкая улыбка сойдет с твоей рожи с такой скоростью, что защемит челюсть.

— Никак не уймешься, смотрю. Что ж, удачи. Посмотрим, куда тебя приведет жизнь. Но даже не смей обращаться ко мне или к матери за помощью. Такой выродок как ты не достоин нашей любви и даже малейшей поддержки.

— Ох, как же я вас обожаю… — ощущая бурление крови в жилах и захватывание воздуха в легких, тяжело выдохнул я эти слова и продолжил: — И почему у всех нормальные родители? Почему я один такой? Вы сами виноваты во всем! Особенно ты! — рука сама поднялась, а указательный палец начал тыкать ему в грудь. — Прояви ты должное уважение, признай меня родной кровью, я бы так же относился и к тебе! Но нет, тебе вечно надо все заблевать этой желчью! — я уже сильно повысил голос, на что находящиеся рядом гости удивленно покосились, а некоторые поспешили отойти от центра начавшего извергаться вулкана. — Уставились на что-то интересное, шакалы?! Своих проблем мало?

— Убежден в собственной правоте, как и всегда, — он держался уверенно, говорил ровно и спокойно, привычным низким голосом. Словно пытался показать возвышенность надо мной, и что его это не задевает. — Я ставил себя на твое место, чтобы понять, но так и не понимал. Ты же не хочешь поставить себя на мое. Я дал тебе дом, жизненные уроки и впустил в самостоятельную жизнь. Ты же, избалованный мальчуган, ни разу не поблагодарил меня хоть за что-то, относился ко всему как к должному, отказывался от малейших просьб, занимался какой-то ерундой, доставлял нам с матерью множество проблем. А когда я пытался с тобой поговорить, чтобы вразумить и сказать, как будет правильно, ты начинал ссору. Как мне еще к тебе относиться после такого?

Кидаться ему на шею со слезами и извинениями я не собирался, даже если бы это положило конец нашей войне. Это бы значило мой отказ от убеждений и согласие с заведомо ложными.

— Подумай над всем этим. Но сначала ответь на мой первый вопрос. Какую детальку игрушек ты здесь забыл? Да еще и привел свою потаскуху сюда.

Мне жутко захотелось врезать ему прямо здесь, при всех, но я сдержался. Не из-за норм приличия в этом идиотском обществе, а из-за инстинкта самосохранения. Не хватало еще поселиться на неопределенный срок в темнице за нападение на главного торговца Империи, пусть он и был моим отцом. К оскорблениям в свой адрес я привык, но вот к затрагиванию близких мне людей нет. И было в какой-то степени даже смешно, что отец посмел назвать кого-то потаскухой, а ее спутника жизни глупцом.

— Что, не согласен? Так обернись и разуй уже наконец-то глаза, бездарь.

Рефлекторно повернув шею через плечо, хоть и не желая больше слушать этого упыря, я тут же застыл на месте, приоткрыв рот. Здоровяк уже в открытую лапал мою девушку, особенно обнаженные места ее кожи на платье сверху, совершенно не беспокоясь, где находится, и чья это дама. Но, что самое поразительное, она совсем не сопротивлялась.

У меня не было слов. Моя любимая Клэр, с которой мы встречались целых два года, сейчас вот так в открытую, при таком количестве гостей и главное при мне, позволяла себе подобное. А еще недавно так сладко шептала мне на ухо, что кроме меня ей никто не нужен. Кровь припала к лицу, ноги подкосились от слабости, а в горле пересохло. Внутри меня жутко затрясло, и я, не задумываясь больше о последствиях, пошел прямо к ним, расталкивая попадающихся на пути гостей.

— Не мешай. Просто наблюдай. Это будет интересно. Заодно получит ценный урок и поймет, что мы были правы, — Кастор «Винодел» крепко прижал к себе подошедшую жену, и улыбчиво стал смотреть на надвигающийся спектакль. Но гордости за сына, главного актера, не испытывал никто.

Я подошел чуть ли не вплотную и встал солдатом, ошалело пожирая Клэр. Решил ничего не говорить. Просто посмотреть на ее действия и слова. Через несколько секунд она наконец открыла глаза от получаемого удовольствия со стороны нового кавалера и удосужилась заметить меня.

— А, Флэйд. Уже пообщался с гостями? — она потихоньку отстранила приставалу от себя, смотря мне в глаза. В этом взгляде абсолютно не было ни вины, ни совести, ни даже осознания того, что она только что натворила. Похоже, маму тогда остановил все же не стыд, а страх. И возможно Клэр прекратит жуткий процесс только если я воткну нож в ногу этого ублюдка.

«Поверить не могу, что все это повторяется… Как я вообще мог встать на его место?»

— Флэйд? А, точно, твой парень, — до боли знакомый язвительный голос раздался еще до поворачивания бугая ко мне лицом. Стало сразу понятно, что кавалер был не случайный. Сегодня все будто сговорились устроить мне наипаршивейший день в жизни.

— Тайлан? — прорычал я ему в ответ таким же тоном: — А, точно, твой любовник.

Сказано было по шутке. Но они так переглянулись, будто подтвердили мои слова. И тут я шумно выдохнул, чуть ли не прокричав в лицо уже второму человеку за последние минуты, чем вновь словил внимание всех замолкнувших окружающих:

— Ты что, серьезно?! То есть это даже не в первый раз?!

Клэр отступила на шаг, сменив выражение лица на слегка пораженное. Однако по-настоящему поражен здесь был только я.

Тайлан, мой главный конкурент в свободной инженерии, не раз отнимал у меня клиентов в неудержимой гонке к славе. Только вот кому-то это слава нужна для богатства, а кому-то для мирового прогресса. Продуктивное вышло соперничество, ведь я не мог позволить какому-то алчному подонку занять мое место вершителя истории. И поэтому он решил ударить в спину. Занять место возле моей спутницы.

Его гигантская рука опустилась мне на грудь, сдержав от приближения к Клэр, и я посмотрел на него бешеными глазами. Он самодовольно выдержал взгляд и громко ответил за эту девицу тем, что однозначно подтвердило мои ужасные догадки, а заодно и выставило его неким победителем:

— Да, Флэйд, твоя девушка уже давно бегает ко мне. И зарабатывает совсем не мастером в салуне красоты — ее вышвырнули оттуда буквально через день. А демонс…

— Заткнись!

— А демонстрацией мне твоих наработок, — почти не обратив внимания на перебивание Клэр, он продолжил долгожданные повальные откровения прямо мне в лицо. — И кое-чего еще.

— Не верь ему, Флэйд! Да, меня не приняли на работу, и золото шло от дальних родственников, но с этим подонком я только познакомилась! Ты же знаешь, он просто хочет насолить тебе любыми способами! Верь мне, а не своему врагу!

«Отрицает… Она отрицает это двойное, а то и тройное чудовищное деяние, если учитывать ложь возлюбленному. А был ли я вообще когда-нибудь для нее возлюбленным?»

— Да можешь уже раскрыться, Клэр, все равно я обеспечу тебя куда лучше. Ну а ты, Флэйд, верь фактам, а не словам падкой на золото девицы.

И факт он предоставил. Сняв одну перчатку и немного засучив рукав, Тайлан показал мне то, чего я страшился немногим меньше измены. Мою старую наработку «наружного скелета» в грязных волосатых ручищах. Только усовершенствованную в разы. Начинаясь от его запястья, инженерное устройство проходило гнущимися железными креплениями через ладонь и все пальцы с двух сторон. Разрабатывая его как механического помощника практически во всех сферах деятельности, который даровал человеку дополнительную искусственную силу, я оставил это изобретение после небольшого застоя на будущее, переключившись на другие.

И теперь оно красовалось на руке моего конкурента, который сам бы в жизни не догадался и уж тем более не смог создать что-либо подобное. До момента, пока моя собственная девушка не показала ему все чертежи, записи, планы и начальную версию устройства.

Несмотря на пробуждающую тошноту, подкатывающую к горлу, возникало ощущение, что это лишь плохой сон, и я сейчас проснусь рядом с мирно сопящей Клэр. Ничего не было, она так не поступала. Вшивый подонок все еще пытается догнать мой успех.

Однако все было по-настоящему. И Тайлану было даже наплевать, что все вокруг услышали, что идея нового устройства, которое перевернет мир и принесет ему мировую известность, была украдена. Наверное, он знал, что плевать было и этому обществу, включая моих родителей.

— Так что пути назад уже нет, дорогая. Ты либо моя, либо этого неудачника, — он протянул руку и снял украшение с моего костюма, которое Клэр навесила на меня перед выходом в это злополучное место. — Я победил. И наконец-то сокрушил юного выскочку Флэйда, — под эти слова он сжал одетую в устройство кисть и почти без какого-либо собственного усилия погнул немалую серебряную брошь.

Я посмотрел на лживую ведьму, которая даже не покраснела, а действительно задумалась над тем, чтобы и вправду остаться с ним. И не сводя с нее тяжелого взгляда, молниеносно вытянул левую руку вбок по направлению к подлой свинье. Три выставленных пальца ударили недоинженера в кадык, от чего он резко замолчал и стал задыхаться, отстранившись на несколько метров назад. Если раньше на фоне нашей теплой беседы царило молчание, то сейчас однозначно зависла кладбищенская тишина.

— Ты что творишь, придурок? — сказанное ртом моей девушки было единственным, что помимо болезненного кашля ублюдка нарушило этот покой.

— Да я поверить просто не могу! Ты…

Я прервался, чтобы спасти свою жизнь. Вовремя успев повернуться на источник шума и оценить ситуацию, я перехватил бегущего на меня Тайлана с его занесенной рукой, покрытой губительным устройством, что наверняка могло бы проломить мне череп, и заставил неуклюже пробежать дальше. Однако в инстинктивном порыве я не предусмотрел, куда он упадет. Это стало моей непростительной ошибкой.

— Джейден, берегись! — откуда-то сбоку донесся пронзительный женский вопль, но было поздно даже кричать. Худощавого паренька, который был немногим младше меня, буквально снес мой вечный соперник, заставив грохнуться на пол и серьезно на вид удариться головой. Тайлан ненароком приземлился прямо на него, подбавив тому дополнительных мучений. Бедный паренек.

— Довольно! Я бросаю тебя!

«Ну разумеется бросаешь. Нашла повод сделать это, выставив меня виноватым».

— Ты агрессивный, ненавистный и самодовольный кретин!

«Насчет самодовольства я бы поспорил. Но может хоть раз посмотришь на себя?».

— Да провались ты, неудачник! Ты и вправду думал, что я когда-нибудь любила тебя? Не нужен ты мне без золота. Называй это практичностью, которую ты так ценишь.

«Да… Стоило и раньше догадаться. Насколько же ослепляет новичков влюбленность. И последнее ты, конечно же, сказала максимально тихо, вплотную. Чтобы потенциальные мешки с золотом вокруг не узнали про твою истинную сущность».

Пока я думал над тем, почему вдруг реагирую на все это с таким обманчивым спокойствием, Клэр решила исправить эту ситуацию, прильнув губами к моему уху. И каждое прошептанное ею предложение укалывало меня острейшей иглой никогда прежде не слыханной искренности прямо в сердце.

— И да. Я зарабатывала у Тайлана и телом. А перед этим просто так спала с Вайатом. Ты не зря что-то подозревал. Затем, три месяца спустя, я одновременно переспала с Райли и его девушкой. Еще полгода назад меня жестоко изнасиловали. Но я не рассказала тебе, потому что мне понравилось, и я просила их не останавливаться. Ну и совсем недавно я целовалась в переулке с каким-то грязным уличным дворнягой. Мне захотелось освежить эти воспоминания, а заодно подбавить себе новых, безумных ощущений… Ну, кто как ни ты, понимаешь меня в этом плане.

— Вызовите лекаря для нашего гостя. А вас, господин, я попрошу удалиться. Или нам придется вывести вас силой, — сухие слова будто раздавались где-то далеко. Свет весь померк, звуки затихли, а чувства притупились. Мир начал переворачиваться. Ничего вокруг уже не было важно. Даже то, что почему-то на меня, а не на этих двух провокаторов, ополчились еще и окружающие. Я смотрел на свою девушку с неописуемым выражением лица, пока она застыла в оценивающей мою реакцию ухмылке. Словно еще и гордилась своим поведением и этими бесчеловечными «достижениями».

«Да что не так с этим человеком? Почему это все вообще сейчас происходит?»

— Стража, выпроводите этого человека. Ему лучше покинуть нас к приходу Эмбер.

Какие-то хватки на моих руках. Клэр исчезала. Противоречивые взгляды гостей исчезали. Насмешливая рожа отца и нахмуренное лицо матери исчезали. Смена изображения перед глазами. Я уже стоял на улице. Один. И всматривался вдаль. Затем поднял лицо наверх, к сгущающимся черным тучам. Что-то упало на нос. Я осторожно смахнул пальцем дождевую каплю и стал всматриваться в нее, будто увидел внутри новый, крошечный мир. Затем еще несколько разбились о лоб, и вот уже полил настоящий ливень.

К ногам словно привязали тяжеленные камни, но они все же смогли доволочить меня к городской реке. По пути я начал замечать те вещи, к которым до этого относился безразлично. Какой красивый белый забор, что огораживал путников от падения вниз, в воду. Какие спокойные и невинные люди тушили камин в далеком доме и укладывались спать. Какой забавный пес пробегал мимо, окинув меня быстрым взглядом, и остановился на секунду, чтобы встряхнуться от дождевой влаги. Остановился не рядом со мной, а через пять метров, учтиво сохранив меня от выплесков.

Размеренная все-таки жизнь у этого пса и его животных собратьев. Одно лишь удовлетворение первичных биологических потребностей. Их не интересует происходящее в мире. Ни глобальные события, ни войны, ни заговоры, ни преступные группировки, ни злодеи, ни герои. Они не стремятся захватить власть над миром, не жаждут славы или расплаты, не испытывают ненависти, сомнения и скорби. Не ставят глобальных целей, не меняют мировоззрения, не влюбляются и не предают. По крайней мере так, как это делают люди. Никаких существенных забот, тревог и потерь, сжирающих тело и разум изнутри.

«Прекрасная, должно быть, жизнь… И в то же время пустая и бессмысленная».

Но вся эта внимательность вкупе с мечтательностью закончилась так же быстро и внезапно, как и началась. Мозг непонимающе посмотрел на меня и постучал по черепушке изнутри, чтобы проверить, все ли у меня в порядке. После чего бессердечно достал из-за пазухи тот моральный груз, что получил несколько десятков минут назад.

И я снова задумался о Клэр. О чем же еще было думать. Все вставало на места. Ее отговорки, явные обманы, какие-то одиночные прогулки, на которые я закрывал глаза. Чрезвычайная милота, когда дело доходило до подарков и одалживаемого мною золота. Внезапное сегодняшнее перевоплощение после узнавания моего нынешнего материального состояния. Заигрывание и флирт с новой богатой жертвой. Проклятье, да даже знакомство наше было не случайным. Оно произошло на точно таком же банкете, куда меня притащили родители.

За мыслями я и не заметил, как достиг наивысшей точки моста и повернулся к реке, бурно протекающей в тридцати метрах внизу, в каньоне. Вокруг никого не было, даже собака покинула меня. В такой ливень это было и не удивительно. Я потянулся за твердым округлым предметом во внутренний карман, чтобы выкинуть его в бездну и дать реке унести куда подальше. И возможно даже со всеми негативными мыслями, если вежливо ее попросить.

Но внезапно наткнулся на что-то сухое и мягкое. Оставив обручальное кольцо на месте, я с поднявшимися бровями достал это и тут же глубоко выдохнул. Салфетка. Ввиду последних событий она совсем вылетела у меня из головы. Немудрено.

Дрожащими руками я стал потихоньку разворачивать уже намокшую от ливня находку. Как тут же замер.

Стоит ли это делать сейчас? Свен настоятельно порекомендовал не делать глупостей, но при нынешнем состоянии и эмоциях за последствия я не могу ручаться. Уже не знаю, что буду делать и что могу делать. Вдруг это будет величайшая ошибка в моей жизни? Что, если с просвещением придет и жажда незамедлительной мести, а после и ни разу не предназначенная мне судьбой темница до самой старости?

Не помню, сколько я так простоял со скомканной салфеткой в руке, пока все же не решился сделать это. В любом случае рано или поздно я узнаю имя убийцы моей дорогой Нэйди. И те же самые эмоции, а вместе с ними и дальнейшие намерения, захлестнут меня в любом случае.

Кто же мог предвидеть, что именно этот самый момент под дождем навсегда изменит всю мою дальнейшую жизнь. Не откровение Клэр, которое лишь подвело ко всему этому. Не потенциальное изобретение какого-нибудь переворачивающего сознание и быт рядовых жителей устройства с гравировкой моего имени на нем. А секундное прочтение трех слов на какой-то жалкой, мокрой салфетке.

Стоило ли мне тогда выбросить ее в реку вместе с кольцом, а затем спокойно выяснить из уст Свена всю правду, чтобы он сдержал меня он последующего решения? Думаю, нет. Я был жалким неудачником, которого все обманывали и презирали. Мальцом, не сумевшим самостоятельно реализовать себя. Слепым идиотом, потерявшим из-за лживой бестии искреннюю и преданную любовь под самым носом. И посмотрите, кем я стал теперь, поступив в итоге так, как поступил.

Чернила немного растеклись, но слова были отчетливыми. Ошибки быть не могло. Здесь и вправду было написано имя моей уже бывшей девушки. Свен предположил как-то раз эту возможность, но я быстро заткнул его, не желая слушать. Он и сам не верил в это, но похоже расследование вновь привело следователя к одной из подозреваемых. Не было смысла не доверять моему другу, тем более, после сегодняшнего, я поверил бы даже в то, что эта тварь ест живьем детей. Истинная сущность Клэр, раскрывшаяся мне полчаса назад, лишь подбавила горечи в этот пылающий котел вновь открывшихся воспоминаний о том убийстве.

Но ты не прав, Свен. Это точно была не ревность. Ей все время было плевать на меня. Это было собственничество. Ей не хотелось конкуренции на богатого жениха. Не знаю, что бы я делал, если бы раскрыл салфетку на банкете. Или если бы Клэр не вела себя как самая настоящая блудница, и все прошло бы нормально. Наверное, просто бы не поверил и после грубо попросил бы друга объясниться в этом ложном и бессмысленном обвинении.

Задушила ли она мою нежную Нэйди собственными руками или наняла кого-нибудь? Неважно, я отыщу всех причастных. С самого инцидента я очень долго размышлял о действиях над теми, кто убил ее. Какие только мысли пыток и мучений не приходили мне на ум. Но я всегда отвергал их. Вонзить импульсивным ребенком осколок в бедро вонючего ублюдка, переспавшего с моей мамой, да еще и в порыве эмоций — это одно. Эти же мысли были совсем другим. Я не думал, что способен на нечто подобное.

Однако точно так же я думал и про Клэр. И она уверенно показала способность на куда большее, чем даже моя мать. Чем та горилла Бартон. Ведь, скорее всего, он просто пригрозил Нэйди, чтобы напугать меня.

Ударившись коленями о мокрую мостовую, я опустил голову и закрыл глаза. Кисти со всей силы сжимали кольцо в одной руке и салфетку в другой. На улице не было холодно, дождь был приятный и теплый, но меня трясло изо всей силы. Это все до сих пор казалось каким-то чудовищным сном. Такого не могло произойти. Как один человек мог натворить столько грязи, столько ужаса? Как она могла спокойно притворяться все это время, представляясь совершенно иной в моих глазах? Как она могла довольствоваться этими поступками?

«Как могла убить ее…»

Вздернув лицо наверх, навстречу бесчисленным каплям дождя, я во все горло прокричал целому миру. В этот крик я вложил все, что скопилось. Все, что зачем-то отчаянно пытался удержать в себе. На глаза навернулись слезы, то ли от обиды, то ли от злобы, то ли от печали, то ли от безнадежности, то ли просто от дождя. А может и от всего разом. Тело сжималось, напрягало каждый мускул, жаждало разорваться на части. И это не облегчил даже крик. Физическая боль, да еще и такая серьезная, впервые завладела моим телом без каких-либо на то причин. Только самовнушение, рожденное от моральной.

«Нэйди… Почему я не прислушался к тебе, к отцу, к Свену, к остальным? Почему я доверился только этой твари и не уберег тебя от нее? Почему ты пострадала из-за меня?»

Я оперся кулаками о забор и беспомощно стиснул зубы, пока невиданные с самой гибели единственного волшебного создания в моей жизни слезы залились новым потоком. А через секунду и вовсе начал неконтролируемо биться головой о деревянную преграду, с каждым разом все сильнее. Наверное, чтобы наказать себя. Дать прозреть этой тупой башке, которой ясно думать мешала какая-то глупая и фальшивая любовь к ужаснейшему человеку на планете.

Но вместо ожидаемого прозрения ко мне вдруг начало приходить что-то другое. С каждым новым ударом и потрясением мозга оно на удивление становилось лишь только яснее. Уходили боль и страдания, плавно перетекая в какую-то иную форму. То чувство, которое преследовало меня чуть ли не с самого рождения. Оно доставило мне множество проблем с различными людьми. Но только сейчас я начинал понимать, что неправильно им пользовался. Я противился самому себе, кипящей злости. И от этого происходила какая-то каша, приводившая меня только к позорам и неудачам.

Уже точно нечего терять. Оставалось лишь только перепрыгнуть через забор прямо в реку, где течение приведет меня к водопаду, что разобьет мою никчемную жизнь о камни.

Однако был и другой вариант. Меняться. Нынешний Флэйд не добился успеха. И если сейчас я совершу самоубийство, то Клэр победит. Она и дальше будет спать со всеми, выручать у них золото и изредка вспоминать меня как неудачника, за спиной у которого научилась делать все это. А также, упаси, подавать пример всем остальным, еще не испорченным девушкам. Нэйди не будет отмщена. Не знаю, какие улики там раздобыл Свен, но мне почему-то казалось, что без моей помощи он не посадит ее за решетку. Хотя для такого исчадия обычного тюремного заключения было бы мало.

Остановившись после пятнадцатого сильнейшего удара о дерево, я посмотрел вперед. О вдыхании воздуха я забыл еще во время крика, и сейчас организм старался восполнить потерянное мучительной одышкой. Голова жутко болела и уже не трезво соображала. Но я не замечал всего этого. Мысли были поглощены желанием жить. Желанием действовать. Месть — это самое малое, чем я могу отплатить. За Нэйди. За себя. За тех, кого Клэр еще может уничтожить в будущем.

Оглушительный гром прогремел в небе. Стали проблескивать молнии. Ливень все усиливался. Такой погоды столица не видела уже давно…

Сильно подвыпившая Клэр, покачиваясь, направилась к двери нашего одноэтажного дома, на ходу доставая из сумочки ключи. Проводивший ее паренек улыбнулся, задержался взглядом на вальяжной походке несколько секунд и подозвал к себе. Это был даже не Тайлан.

Отвратная блудница промурлыкала, развернулась и подошла к нему вплотную. Прямо на моих затаенных в древесных кустах глазах Клэр совершила последнее доказательство того, что все сказанное ей было правдой. Что это не было выдумано с целью позлить меня. А вместе с доказательством окончательно подпитала мое желание. И мою руку вела уже не ревность — к этой бестии я не испытывал даже остаточных положительных чувств. Вела только месть и полная убежденность в том, что я не могу не свершить задуманное.

Дав себя облапать уже второму любовнику за сегодня, Клэр наконец-то оторвалась своим грязным ртом от его, попрощалась и снова направилась к двери. Незнакомец ушел, но я даже не посмотрел ему вслед. Он был не виноват. На легкодоступную позарился бы абсолютно любой, и всему мужскому населению Хроно морды не набьешь. А если даже и набьешь, то ничего не изменится. Все дело в распущенности самой девушки, в том, как она относится к приставалам. Именно этот первоисточник проблемы необходимо излечивать.

Но неужели многие девушки сейчас и вправду такие испорченные? Когда были войны, жены годами верно ждали возлюбленных. Да сами, если уж на то пошло, шли на войну, лишь бы быть с мужьями ближе, помогать им, несмотря ни на что. Заботиться о них даже когда надежды никакой нет, посылать ухажеров куда подальше. Что же с ними случилось? Неужели только тяжелые времена способны рождать верных девушек? Неужели они расслабляются настолько, что готовы отдаться похотливым желаниям даже с незнакомцами? Даже при живом и здоровом муже?

Попав в скважину с нескольких попыток, Клэр выругалась и наконец раскрыла эту проклятую дверь. Как вдруг услышала сзади мои твердые шаги.

— Грэг, смотрю, все не насытишься? — игриво прожужжала она, поправив волосы.

Развернувшись, это животное увидело совсем не того, к кому обращалось. Ее глаза расширились за секунду, а внешние признаки опьянения и вовсе пропали. Я замахнулся и без всяких разговоров со всей силы прописал ей жесткий удар в нос. Мразь отлетела внутрь дома на целый метр, и я вошел следом, закрыв за собой дверь на ключ. Затем схватил из кармана все еще мокрую салфетку и запихал ей в рот, после чего поволок по полу за эти длинные волосы, аромат которых нежно вдыхал еще несколько часов назад. Рука, закрывающая ее пасть, сильно дрожала и при крепкой хватке, а грудь и вовсе обжигалась изнутри потоками волнения при каждом вдохе. Но все это перекрывалось мучениями распутной твари, сокрушившей мою жизнь, и уверенностью в том, что она заслуживала и не это. Удивительно… человек, которого я еще недавно целовал, теперь виделся совершенно другим. Именно поэтому не останавливаться было так легко.

Клэр мычала и почти бесшумно кричала через салфетку в мою ладонь, пытаясь оторвать то одну мою руку от волос, то другую ото рта. Бросив хрупкое тело на кровать, я сразу же начал привязывать ее конечности к деревянным спинкам находящимися тут же веревками. Еще неделю назад она предложила разнообразить наши половые отношения, захотев попробовать со мной что-то новое. Не был уверен тогда, но теперь буду больше чем рад удовлетворить ее желание.

Возможно было бы весьма поучительно узнать, как она стала такой. Как относится ко всем этим вещам и о чем вообще думает. Однако я по-прежнему не проронил ни единого слова. Это было неважно в столь личном случае.

Тварь смотрела на меня взбудораженными глазенками и молила ими о пощаде, одновременно пытаясь освободиться от веревок и вытолкнуть языком уже новый кляп.

«Даже если я остановлюсь сейчас и отпущу ее, то она так просто этого не оставит. Я угожу в тюрьму за покушение, а она снова будет в выигрыше. В еще большем, чем ранее, ведь окончательно сокрушит меня. И там я уже не смогу что-либо изменить».

Отступать больше некуда. Остается лишь продолжать.

Схватив ее за лоб и прижав голову к подушке, я начал наносить губительные удары прямо ей в лицо. Попутно держа в памяти и те признания с банкета, и те моментально сложившиеся у меня образы. Как она приходила со своих прогулок с непонятной улыбкой и чмокала меня в щеку, говоря, что любит. И в те моменты я был рад, даже не представляя, откуда она только что пришла, и чем там занималась.

Конвульсии Клэр на кровати угомонились. После пятнадцати ударов я остановился и осмотрел ее разбитое напрочь лицо с одним лишь приоткрытым глазом. Да и тот глядел уже не на меня, а куда-то вверх.

И я улыбнулся. Так широко, как, наверное, никогда прежде. Все волнение и дрожание рук уже незаметно пронеслось. А ведь стоило только начать. Даже вещи, что раньше не делал и не подумал бы сделать. Да хоть такие жестокие, если на них имеется достойная причина. Что касалось текущего момента, то его уже не изменить. А потому нужно было извлечь максимум удовольствия и растягивания процесса, дабы воспоминания остались соответствующими.

Я достал кольцо, приобретенное мною за продажу единственной модели и бумаг на использование одной из маленьких инженерных малышек, над которой я трудился несколько месяцев. Затем присел на одно колено рядом с кроватью и развязал ее левую руку, которой из-за отсутствия сил она даже не попыталась выцарапать мне глаза.

— Я долго представлял, каким будет этот момент, — на удивление мой голос даже не дрожал, а напротив, был предельно уверенным. — И теперь понимаю, что предугадать всего невозможно, — надев кольцо на ее палец, я улыбнулся. И посмотрел в ее повернувшееся на меня опухшее покрасневшее лицо, наконец показывающее хотя бы толику истинного обличия хозяйки. — Дорогая Клэр… ты будешь моей женой?

Ответа из кляпа не последовало. Лишь только хилое мычание.

— Прости, что? — не выпустив ее ладонь из своих, я приблизился ухом к ее рту. — Не будешь? Какая жалость.

Попытавшись достать кольцо обратно, я встретил препятствие в виде ее натянутой кожи. Еще несколько сильных подергиваний не помогли. И тогда я оглянулся в поисках подручных средств. Но ничего полезного кроме подноса с двумя столовыми приборами и ее недоеденным завтраком не нашел. Поняв, что это уже был совершенно новый уровень после обычного избиения, и на него у меня возможно не хватит духу, я нарочно решил вспомнить тот ужасный день. То искривленное в муках лицо Нэйди, на маленькой шейке которой виднелись синяки от пальцев. А заодно вспомнить и лживо сопереживающую морду Клэр, когда я рассказал ей о насильственной смерти подруги.

И тогда рука сама схватила нож.

Отрезание пальца оказалось немного более сложным процессом, чем я себе представлял. Но и куда более увлекательным. Трудности возникли во многом из-за кости, но мои цепкие от тренировок и инженерных вечеров пальцы быстро приноровились к неведомому ранее делу. Кольцо было снято. Не с обычной стороны.

Клэр наконец-то оживилась и начала истошно орать сквозь веревку в наполовину выбитых зубах. Звук доносился пугающий, с непривычки от такого обычно стынет кровь. Но невинная Нэйди наверняка боролась за жизнь с еще более страшным.

Изначально я планировал закончить все куда менее кроваво. Сжать ее шею всеми пальцами со всей силы до тех пор, пока она не решит превратиться в человека или не подохнет. Но что-то нашло на меня. Оттянув веревочный кляп и запихнув ей в пасть кольцо по соседству с салфеткой, я уже хотел приняться за остальные пальцы. Как вдруг неожиданно даже для себя самого перехватил нож и вонзил ей в живот. А затем снова. И снова… С каждым разом хотелось сделать это еще раз, еще сильнее, еще быстрее. Я все крепче сжимал рукоятку и сдавливал челюсти до такой степени, что казалось, будто ненароком сломаю себе все зубы. И тогда решил разомкнуть их, истошно проорав:

— Сдохни, отродье нажравшейся природы! За все, что ты сотворила!

Рука дико устала. Я невольно выпустил нож, отпрыгнул от кровати на пол и начал остервенело метаться по комнате, с бешеным рычанием опрокидывая всю попадавшуюся мебель и предметы на ней. Так продолжалось до тех пор, пока не устал и весь организм. Кое-как возобладав над собственным контролем после продолжительного выплеска эмоций, я грохнулся на пол у столика и прислонился к нему спиной. Рот хватал и выпускал воздух, тыльные стороны ладоней вытирали пот и брызнувшие капли чужой крови с лица, а глаза не смыкались ни на секунду моргания. Лишь пораженно таращились на объект моего первого убийства.

Я думал о том, что свершил для Нэйди долгожданную месть. Что очистил не только себя, но отчасти и мир от этого развратного монстра. И даже не чувствовал ничего, что должен был чувствовать после такого жуткого на первый взгляд способа очищения. Ни тошноты, ни отвращения, ни страха перед тем, на что я оказался способен. Странно…

Отдышавшись, я медленно поднялся с пола, миновал кровать и заковылял к окну. В ночном небе горели большие звезды, переливались разноцветные и необъяснимые своды, которыми я всегда любовался. Но теперь глаза мои были устремлены только на распростертую до самого горизонта часть столицы с горящими уличными огнями.

Рано или поздно пропажу Клэр или даже ее труп обнаружат. И первым подозреваемым буду я. Человека, свершившего необходимое правосудие и спасшего многих других парней и даже девушек от пагубного влияния этой блудницы, однозначно захотят посадить за решетку, наплевав на это все. Идти в тюрьму за ответное убийство того, кто справедливо или вынужденно сделал такое с Нэйди, я может и готов был бы. Но за Клэр?

Снова, как и на мосту, я предстал перед судьбоносной развилкой: сдаться как слабак, позволив в итоге победить даже мертвой блуднице, или меняться дальше, действовать. Но что помимо избегания этого глупого закона делать теперь? Когда тварь, не только загрязнявшая людей, но и убивавшая хороших девушек в корыстных целях, наконец-то мертва.

Повернувшись на все еще лежащую в том же положении Клэр, я невольно вспомнил про ее подруг. А ведь они мне никогда не нравились, хотя на деле почти ничем не отличались от моей бывшей. Только вот в их отношении меня не ослепляла любовь, и я даже тогда видел их грязную сущность. Что, если кто-то из них посоветовал Клэр убить Нэйди? Что, если кто-то из них научил смотреть на всю эту грязь как на благоухающие цветы? Что, если она лишь одна из множества порождений, а они еще хуже?

Я заинтересованно посмотрел в мертвое лицо блудницы, поднял выпавшее оружие эффективнейшего очищения и вдруг снова улыбнулся. Потому что ко мне пришло очередное осознание. Плевать на эту инженерную карьеру, которая наверняка не принесет мне должного удовольствия даже от наивысшего результата. Лишь случайное хобби, на которое я сместил все усилия и надежды.

Плевать на все проблемы, на все это лицемерное общество, на все моральные устои, на родителей. Плевал я и раньше, но почему-то не полностью. А стоило бы. Ведь все это не для меня. Я родился не для того, чтобы стать одним из миллионов. И теперь, в самый решительный момент жизни, наконец действительно могу выбрать тот путь, который сам хочу выбрать. Без какого-либо влияния со стороны окружающих. Со стороны каких-либо устоявшихся норм и правил.

Я засунул нож в правый рукав нелепого костюма, который, тем не менее, отлично прикрывал оружие. Затем накинул любимую темно-красную накидку, которую мне больше никто не мешал надевать, подмигнул Клэр на прощание и отправился к выходу. Навстречу своей судьбе…

Выйдя на жаркую затхлую улицу, я не встретил ничего кроме чистейшей темноты.

«Ох… Так вот, откуда я, где взял нож и как оказался здесь».

Для того чтобы понять все это, достаточно было всего лишь развернуться и увидеть. Что я и сделал. Нет никакого монстра, запрещающего мне оглядываться назад, и никогда не было. Я сам выдумал его, чтобы оправдать слабость. В тот раз мне мешало обернуться всего лишь обычное нежелание возвращаться в прошлое. В парочку самых роковых моментов. И хоть в итоге я из каждого вышел неоспоримым победителем, воспоминания остались не самыми приятными. Теперь же Арайя буквально заставила меня снова погрузиться туда. Надеялась сломить.

Отныне я отчетливо понимал, что все это сон. Из моей головы словно вытащили мозги и окунули их в ледяную воду. Тщательно прополоскав и смыв все то, что отягощало меня раньше и скрывало толстыми слоями грязи отвлекающих факторов необходимые мысли, а затем засунули обратно.

Впереди загорелись уже знакомые огни, и я уверенно пошел к ним навстречу.

Та же картина. На этот раз я даже не остановился в раздумьях, а решительно побежал налево. Убивать ярких врагов мира, которых таковыми считал не только я. Именно поэтому здесь мне начали помогать, появились если не последователи, то напарники и помощники. Вместе мы спасли множество невинных, покарали множество виновных. Химеры сгинули первыми. Оставшиеся фиолетовые хотели сбежать, но внезапно их окружили толпы восставших людей с жаждой мести в глазах. Это была победа из самых прекрасных снов. Если бы только в реальной жизни все было так просто.

И, что весьма удивительно, победили не только здесь. Оставленная в покое толпа блудниц справа, увидев это, присоединилась к общему веселью. И хоть не все перестали заниматься нечистотой, даже это оказалось куда более достойным результатом, чем мой метод.

Что касалось солдат синдиката на крышах, с разинутыми ртами глядевших на все это, то мне уже было все равно. Тайлан не добился успеха даже с моим усовершенствованным прототипом. То ли отец повлиял на это, то ли он сам ушел в подполье, но я не слышал о нем с тех пор ни слова. Да и неважно. Важно то, что техническое поражение моему главному конкуренту подвинуло меня на новые свершения в инженерном плане. И хотя копии моей крошки отныне служили на предплечьях новых воров, предела дальнейшего развития все еще не было.

Пусть оставят мои устройства себе. Посмотрим, добьются ли они большего, чем тот же Тайлан с моим предыдущим. Никакой уникальности они у меня не забирали. Я уникален и без своей малышки. Я — Флэйд. Изувер. Меня знают, уважают и боятся вовсе не из-за инженерного устройства. Я много раз доказал, что премного эффективен и без него.

Не боясь оказаться под атакой огнеметов или арбалетов, я спокойно пошел по уже освобожденной площади к тому переулку, где увидел главного врага. Лидера Тьмы.

Существо в капюшоне вновь развернулось. Но вот только теперь я не отпрянул от увиденного. Вместо этого, я наплевал на его ужасающую природу, на неизведанное происхождение, на мнимое всемогущество и на собственное ощущение ничтожности по сравнению с ним. Лишь сделал то, что было в моих силах. Покрепче сжал кулак и со всей силы зарядил прямо в центр двухмерного переливающегося изображения, где должно было быть лицо.

Готов был поклясться любому, монстр был весьма удивлен в тот момент. Сомнением и даже каплей страха так и веяло от него. И это все, что мне было нужно для удостоверения великой победы.

— Флэйд… Я…

Подняв голову к обратившейся ко мне Рейн, я увидел на ее лице только сожаление. Лидер уже исчез, оставив нас наедине с нашей проблемой. Она не сделала пока ничего страшного, но похоже собиралась. С одной стороны, не такое уж и предательство, если мы едва знали друг друга и вообще были расположены на разных континентах. Быть может у нее вообще уже есть любовь ее жизни. И это лишь я начал думать наперед.

«Не удивительно. Уже занятая девушка, что ведет себя так с прекрасными незнакомцами — это паршивая девушка, мягко говоря».

Но с другой… Я чувствовал, что знал ее всю жизнь. Что я ей еще как не безынтересен. Что нам суждено было встретиться именно в тот момент, в том месте. И я серьезно сомневаюсь, что все это лишь для сокрушения моей психики этим фальшивым поцелуем с моим врагом.

Так что я простил ее. За то, что она еще только могла сделать со мной за пределами сна, в реальности. Будь у нас время, у меня свобода, а у нее желание продолжить сотрудничество, любые наши будущие проблемы можно было бы исправить и предотвратить. Но даже здесь у нас уже оставалось мало времени. Вот-вот должен был появиться Дайлер. И по какой-то причине, я совершенно не представлял, что с ним делать.

Однако вместо детектива меня потревожил тот, кто по первому сценарию повторяющегося сна не должен был здесь быть. Кого я даже в первый раз не ожидал бы здесь увидеть. И говорит это о многом, учитывая происходящее вокруг сумасбродство. Я почувствовал легкое оттягивание края накидки. И недоуменно посмотрел вниз.

— Зачем вы убили мою мамочку?

Я застыл. Буквально всем телом. На меня опустошенно глядело круглое лицо какого-то мальчишки. Он совершенно не боялся меня. Даже после всего, что я натворил. Лишь дергал меня все сильнее, словно пытаясь узнать горестную правду. Не ту правду, что его мать была законченным сгустком куриных экскрементов. Иначе она бы не оказалась в моих исполнительных руках. Столь юный возраст все равно не даст осознать всю темноту ее поведения на стороне. А другую правду — я ли тот злодей, нещадно растерзавший его любимого и единственного родного, оставив малыша совсем одного, даже если не ведал о его существовании. Меня ли стоит наказать, когда придет время.

Шумный топот сзади. Теперь я понимал, почему Дайлер задержался в этот раз. Он опробовал иную стратегию после неудавшейся первой. Пустил на меня премного вовлеченного ребенка. Выдохнув, я заставил себя снова посмотреть вниз. Более того, поднять дрожащую руку и легонько похлопать мальчика по голове, что заставило его перемениться в лице. После чего развернулся и встретил детектива настроенным взглядом. Дайлер вздрогнул от такой неожиданности и принял боевую стойку.

Но все, что он встретил в ответ, это прижатые запястьями друг к другу кулаки, медленно протянутые в его направлении.

— А такое ты предусмотрел?

Дайлер с недоверием и опаской приблизился ко мне, нацепил холодную сковывающую сталь на запястья и повел в темницу. Я поблагодарил его за сопровождение и с легкостью вступил в последнее пристанище в этом кошмаре. Ведь скоро должен был пробудиться в лучшем мире.

— «Признаюсь. Ты меня поразил, Изувер».

Услышав чарующий голос последнего собеседника в мозгу, я улыбчиво повернулся к нему и ответил:

— Спасибо. Ведь все это было только ради того, чтобы впечатлить тебя.

Хроно поднялся с земли, приблизился ко мне и вгляделся сияющими золотистыми глазами из-под маски в мои:

— «Считай это сейчас шуткой, но с какой-то стороны это правда. Текущий разговор нам, к сожалению, больше не представится. Поэтому благодарю тебя здесь и сейчас».

Поведя бровью, я озадаченно посмотрел на него. Все уже не было так просто. Я понял, что поведение непредсказуемого Хроно, в отличие от всех остальных, я не контролировал. И переспросил, ведь иначе пожалел бы об упущенной возможности:

— О чем это ты?

Поиграв на моих нервах еще несколько мгновений, он повел головой и заключил:

— «Придет время, и ты расставишь все на должные места. Направишь и собственную душу на правильный путь. Выберешь меня вместо себя и всего, во что ты верил. Ты поймешь, в какой момент. Так что запомни мою признательность. Она весьма ценна в наше время».