Заложник ведьмы (СИ)

Глава 13

Охотник с силой сжимал рукоять своей железной дубины, все его тело напряглось и сделалось камнем. А в глазах пылала чистая ярость.

— Я не понимаю, о чем ты толкуешь, — попытался соврать Фелан. Он действительно не понимал, почему Вильгельм взбесился из-за здоровых ребер. Но охотник лишь пуще прежнего раздул ноздри. Он как-то догадался, что ведьма не одна? Но как и чем Фелан мог выдать Улу?

— Если ты сказал правду про Бренну, то она колдует кровью. Такие ведьмы никогда никого не лечат.

Вот чем. Зараза.

И сказав это, Вильгельм снова взмахнул дубиной, целясь Фелану в голову. Он махал сильно, размашисто, и каждый раз Фелан чудом избегал удара.

— Тебя лечила другая ведьма, — пробасил охотник, не останавливаясь. — И туман наслала другая ведьма. Не думай меня обмануть, щенок.

Даже злой и рассерженный, Вильгельм продолжал двигаться четко и вдумчиво. Он не давал Фелану и шанса, чтобы развернуться и побежать. Первая же попытка кончится проломленным затылком. И потому Фелан продолжал отступать по шажочку, постоянно уворачиваясь от смертоносной дубины. Он не спотыкался только благодаря древу и обострившимся чувствам. Даже не смотря под ноги, он точно знал, где кочка, где корень, а где яма.

Вильгельм ступал шаг в шаг. Он не позволял отходить в сторону, будто вел Фелана куда-то. И вскоре Фелан понял, куда. Там, за его спиной была глубокая яма, прикрытая ветками и листьями. Волчья.

Вот только Вильгельм не учел, что теперь Фелан не один. Серый волк напрыгнул на Вильгельма со спины. Охотник резко развернулся на месте, скидывая зверя. Волк бухнулся на бок и сразу вскочил на все лапы, бросившись прочь. Этого мгновения хватило, чтобы развернуться и не получить дубиной по голове. Фелан побежал за зверем, минуя ловушку.

Сзади слышалось ритмичное тяжелое дыхание Вильгельма и грузные шаги, которые рябью проходили по земле. Но охотник все больше отставал, а Фелан бежал все быстрее.

Впереди слышались приглушенные голоса и чуялся запах масла. Там были люди, и Фелан с волками бежал прямо к ним. Вот только деревенские с ведьмоловами еще не видели и не слышали их. Не сбавляя хода, Фелан взбежал по стволу дерева и зацепился руками за нижнюю ветку, что находилась на высоте двух человеческих ростов. Он взобрался на нее с ногами и замер. Волки разбежались по кустам и тоже затихли, выжидая.

Несколько мгновений спустя в тумане показалась объемная тень.

— Кто идет? Покажись! — настороженно выкрикнул один из деревенских, тоже услышав приближение охотника.

Вильгельм бежал, вдыхая и выдыхая все в том же ритме. Он пробежал мимо Фелана, остановился рядом с деревенскими.

— Вильгельм! Батюшки святы, напугал, — выдохнули деревенские и принялись с весельем причитать.

— Вы видели еретика-Арлена? — послышался низкий голос с присвистом одышки. Вильгельм был серьезен, и мужики сразу стушевались.

Фелан слушал неуверенное бормотание деревенских и ежился. Подслушанные разговоры никогда не были хорошими. Но сейчас… Сейчас он должен был помочь Уле, и не было времени думать о себе. Вильгельм умен и упрям, а еще силен как вол. А значит, одолеть его честными способами не получится. Фелану придется использовать хитрости и уловки, даже если они ему претят.

Деревенские отнекивались и бурчали всякую несуразицу, мол, охотник сам же выродка запер, а теперь доканывает глупыми вопросами. Вильгельм боролся с одышкой, слушая их причитания, а потом снова задал вопрос.

— А старейшину своего видели?

Деревенские замерли на пару мгновений, а потом снова заговорили наперебой.

— Видели, когда из деревни шли.

— Темно еще было, видели.

— А сейчас не видели.

— Видели, когда он указания раздавал.

— Да это давно было, еще светать не начало.

— А на кой тебе старик Гейрт? — спросил один из них. — Он в бою не помощник. А тут вон, волки всюду бегают. И ямы им нипочем, проклятым. К нам тоже недавно сунулись, так мы их палками отогнали!

— Арлен на него нацелился. Хочет к ведьме увести и там умертвить ей на потеху.

Вильгельм говорил с праведной яростью в голосе, словно Гейрт ему давний друг, и он намерен защищать старика всеми правдами и неправдами. Деревенские ему поверили и начали хаять Фелана на чем свет стоит.

— Если увидите Гейрта, ведите его к часовне. Пусть там укроется. Поняли? — скомандовал охотник. Деревенские чуть не все разом начали его заверять, что приведут старейшину, куда велено, целым и невредимым. Вильгельм снова пробасил. — И не слушайте его, старого. Еретик ему голову задурил, решил против меня настроить, ирод.

Он со злостью топнул ногой, и даже мягкая лесная почва, заросшая мхом, не заглушила этот звук полностью. Фелан чувствовал спиной, прижатой к стволу, как звук волной расходился по земле и деревьям. Насколько же тяжел этот зверь в человечьем обличье?

Когда он прошел мимо деревенских и побрел дальше, они принялись еще пуще хаять Фелана. Выродок променял деревню на волчью ведьму, еще и на старейшину позарился. Но слушать мужиков Фелан не собирался. Он спустился с ветки и мягко приземлился на траву. Он обошел деревенских стороной, прячась в тумане и пошел следом за Вильгельмом. Волки шли рядом, не теряя его след.

Вильгельм грузно шагал вперед, иногда останавливаясь и присматриваясь. Следуя за ним, Фелан начал замечать на коре вырезанные ножом пометки, уже не свежие. Похоже, охотники вовсю пользовались отсутствием Улы, пока она была на шабаше. Теперь и Вильгельм знал лес, пусть и пользовался для этого пометками. И все-таки он куда-то шел. В какой-то момент он снова остановился, но дальше не двинулся. Фелан с волками присел в кустах и прислушался.

Оглушительный свист пронзил воздух. Серый волк под боком уронил морду на землю и прикрыл уши лапами. Фелану и самому было больно от этого звука, и он сочувственно погладил мохнатый загривок. Из соседнего куста раздался тихий скулеж, и два других волка попятились прочь от свиста. Они жалобно смотрели то на охотника, то на Фелана, прижимали уши к голове, а один из них еще и потерся головой о землю, будто пытаясь обтереть неприятное ощущение об траву.

Услышал ли Вильгельм?

Фелан посмотрел в его сторону, но в тот же миг почувствовал шаги у себя за спиной. Он пригнулся еще ближе к земле и замер. За парой волков возник один из охотников. Его силуэт с огнем факела в руках приближался к ним. Волки зарычали, когда он оказался совсем близко. Охотник начал кричать на них и отгонять факелом.

— Пошли прочь, шелудивые псины!

Волки скалились и рычали, но один из них вдруг развернулся и поджав хвост пустился наутек. Второй последовал за ним. Скорее всего, это тот, что с обожженным боком. Сложно его винить в страхе перед огнем.

Шаги послышались и с других сторон. Они были дальше, но все неумолимо приближались. Не к Фелану. К Вильгельму.

Охотник, спугнувший волков, подошел вплотную к соседнему с Феланом дереву. Он ощупывал кору и светил себе факелом. Серый волк под рукой тихо порыкивал, но Фелан продолжал аккуратно чесать его загривок, успокаивая. Охотник их не заметил и прошел мимо.

— Что стряслось? — спросил другой охотник. По голосу это был тот, которого они с Улой встретили на обратном пути с шабаша.

— Еретик объявился, — пробасил Вильгельм, дождавшись, когда все его товарищи собрались рядом с ним. — Если он не врет, то у нас тут две ведьмы.

— Еретики только под пытками не врут, — прогундосил еще один. Тот, которому Вильгельм сломал нос, а Фелан отгрыз палец?

— Некоторые говорят правду, — возразил прошедший мимо. И хихикнув, добавил. — Особенно тупые деревенщины.

— Вряд ли еретик врет, — подытожил Вильгельм. — Одна из ведьм залечила его раны, а другая зарезала внука старейшины для кровавого ритуала.

Один из охотников присвистнул.

— Но важно сейчас другое, — продолжил Вильгельм. Он понизил голос, и другие охотники шагнули к нему ближе. — Еретик поселил сомнения в душе старейшины. Гейрт направился в кузню, но я приказал деревенщинам по пути, чтобы они отвели его к часовне. Ты пойдешь к кузне, а ты будешь ждать старика в часовне. Как найдете, отведите в уединенное место и прикончите. Пусть послужит еще одной невинной жертвой ведьм.

— Поняли, — в один голос сказали двое охотников и сразу зашагали прочь.

— А вы, — Вильгельм сделал небольшую паузу. — Поджигайте лес. Это приказ старейшины Гейрта. Он мстит за убитого ведьмой внука.

— Хо-хо, неплохо, — одобрил гундосый.

— Я займусь еретиком, — не обращая на него внимания, закончил Вильгельм.

Все трое разбрелись в разные стороны, а Фелан так и остался в своей засаде вместе с волком. Пальцы сами собой впились в шерсть зверя и смяли кожу на загривке. К счастью, кожи было в достатке, и волк не испытывал боли.

А вот у Фелана заболели зубы, до того крепко он их сжимал.

Сколько лжи и жестокости в этих слугах божьих! Ничего святого для них нет. На любую мерзость пойдут, лишь бы добиться своего. Но он им не позволит. Он остановит их, обязательно остановит. Хватит с них и одной Бренны. Улу они не увидят.

— Надо остановить тех охотников, которые направились в деревню, — прошептал он серому волку, почесал загривок, а затем встал в полный рост. Серый дернул хвостом и помчался за охотниками. Фелан проследил, как зверь скрывается в плотном тумане, вздохнул поглубже и отправился следом за грузными шагами Вильгельма. Пускай, тот и пытался ступать легко и тихо, но он был слишком тяжел, чтобы спутать его с другими людьми.

Охотник шел назад, к домику лесничего. Фелан ступал следом, держась на расстоянии. Звук шагов и запах гари и пота указывали дорогу лучше глаз. Сейчас, когда материнское древо было на его стороне, лес сам помогал ему идти тихо. Ни одна сухая веточка не попадалась под ноги, только мягкий мох и трава.

Вильгельм дошел до места, где разговаривал с Гейртом, отыскал свой арбалет, перезарядил и повесил за спину. Затем он пошел прямиков в домик и скрылся в сенях.

До ноздрей донесся резкий, но слабый запах очищенной браги. В оконце забрезжил свет, и охотник вышел из сеней, согнувшись чуть не вдвое.

— Я знаю, что ты рядом, еретик, — спокойно пробасил Вильгельм. — Знаю, что ты слышал мой разговор с деревенскими и с моими подчиненными. И сейчас ты меня отлично слышишь.

Он неспешно двинулся прочь от домика. Запах гари усилился, а из сеней повалил густой дым. Вскоре из оконца вырвалось пламя. Домик лесничего горел. По округе распространялся запах горящих трав, пучки которых были развешаны по углам и стенам.

— Негде тебе теперь прелюбодействовать с ведьмой, — продолжал говорить Вильгельм, огромной тенью уходя все дальше от горящего дома. — Хоть с одной, хоть с двумя. Не важно. Обеих схвачу и сожгу. Но мне все же интересно.

Он замолк. То ли ждал чего-то, то ли задумался, кто же его разумеет.

Фелан бесшумно ступал следом. Огонь трещал за спиной, пожирая тихую избушку, в которой было по-своему уютно. Пускай, те недолгие ночи и были подобны плену, и все же сейчас отзывались лишь теплом. В памяти сами собой всплывали объятия Улы, ее дыхание на коже перед укусом, ее заботливые руки, и травы, травы, травы. Все это сейчас горело за спиной, покрывая сладкие — медовые — воспоминания горечью сожаления.

Но это не важно. Впереди таких моментов будет больше, потому что теперь Фелан уже не покинет Улу. Он будет рядом.

Жаль было домик лесничего. Но дом — это лишь дом. Его и заново можно будет отстроить, если Ула того захочет.

— Арлен, — вновь заговорил Вильгельм. — Как же так получилось, что тебя одного две ведьмы не поделили? На писаного красавца ты не похож. Да и власти или денег у тебя нет.

Фелан невольно усмехнулся.

— Имя неудачное, — негромко отозвался он.

И тут же охотник замер. Повертел головой, словно пытаясь увидеть что-то в тумане, а потом пошагал дальше.

— Имя? — переспросил он. — Почему неудачное?

Объяснить или не стоит? Вдруг, охотник хотел на слух понять, где Фелан?

Вильгельм шел дальше, все также подходя к деревьям и ориентируясь на вырезанные пометки, обходя множество ловушек на зверя. Он шел все глубже в чащу, но к древу даже на шаг не приближался. Он просто обходил стороной деревенских.

— Неразговорчивый стал. Понимаю. Наверное, отвратительно было, когда Бренна тебя околдовала. Как она это сделала? Обманом заставила глотнуть крови?

Ноги сами собой застыли на месте. В горле как наяву появился привкус железа. Фелан громко сглотнул, пытаясь избавится от эфемерного ощущения, но это не помогло.

— Откуда ты знаешь? — спросил он охрипшим вмиг голосом, заставляя себя шагать следом за Вильгельмом.

Охотник снова завертел головой, но в этот раз не остановился.

— Когда я был еще мальчишкой, моего старшего брата тоже околдовала ведьма. Она напоила его кровью и приказала привести нашу сестру к ней. А потом ведьма убила нашу красавицу-сестру, чтобы самой стать краше. Брат выполнял все ее приказы и возлежал с ней, хотя у него была невеста. А потом пришли охотники и убили поганую ведьму. И моего брата они тоже убили. Потому что нельзя очиститься от этой скверны. Лишь огонь небесный способен спасти душу.

Его голос был спокоен, но все же в нем слышались нотки ярости. Шаги охотника тоже стали тяжелее.

— Понимаешь, Арлен? Ведьмы прокляты. И они распространяют свое проклятие на чистые людские души, принадлежащие Господу Богу.

Жаль его брата и сестру. Не заслужили они смерти в юном возрасте. Наверное, Вильгельму тяжело было наблюдать столь печальные события, будучи ребенком. Терять семью — больно. В любом возрасте.

Сочувствие к охотнику скребло грудину. Фелан понимал его страдания. Понимал, насколько мальчишка Вильгельм был беспомощен, когда ведьма мучила его брата и сестру. Он сам был таким же слабым и беспомощным, когда казнили его маму.

— Я понимаю, как тебе было больно, — все же не сдержался Фелан.

— Не понимаешь, — отрицал Вильгельм, посмотрев в сторону. Он замедлился, а потом и вовсе остановился. Остановился и Фелан. Слов для ответа не было.

Между ними было с три десятка шагов, не больше. Но туман был настолько плотный, что громадная фигура виделась впереди нечеткой тенью. Скорее, даже угадывалась, не отличить было от деревьев. Влага уже давно осела на одежде, постепенно впитываясь в ткань.

В воздухе все еще витал запах масла, теперь более явный. А еще запах костра. Деревенские с ведьмоловами начали поджигать лес.

Вильгельм продолжал молчать. Долго ли он собирался так стоять?

Фелан двинулся в сторону, обходя охотника боком. Увидеть или услышать его Вильгельм не мог, в этом Фелан был уверен.

— Волки! — эхом донесся далекий испуганный крик. А следом за ним зашлась воем стая. Словно разом со всех сторон.

Поднялся шум. Затихший до этого лес ожил. Вильгельм звучно ударил кулаком по стволу дерева, рядом с которым стоял. А потом с досадой и злостью воскликнул.

— Чертова ведьма!

Он зашагал вперед, тяжело проминая землю под ногами.

— Арлен! — крикнул он. — Ты ведь не враг людям!

— Нет, — отозвался Фелан. Теперь он шел сбоку от Вильгельма, все также оставляя не меньше трех десятков шагов между ними.

— Тогда вернись на сторону Бога. Пока еще не поздно! Пока эти звери не перегрызли всех из твоей деревни.

— Они не будут убивать без надобности, — объяснял Фелан. — Они только отгонят мужиков от бочек с маслом.

Крики людей перемежались с волчьим рыком. Земля под ногами мелко и беспорядочно рябила, отзываясь на беготню деревенских.

— Они звери! — настаивал Вильгельм. Он озирался по сторонам, будто нервничая. Так сильно разволновался о деревенских? Может, есть в нем еще что-то человеческое.

— Эти звери умнее многих людей, — продолжал Фелан. — Хотели бы убить, давно бы всех поубивали. Это их лес. И лишние смерти им тут не нужны.

Вильгельм снова остановился. Понять его Фелан никак не мог.

— Арлен, — вздохнул охотник, и его тень в тумане будто уменьшилась. — Помоги мне.

Голос его сделался тише и слабее. Грудину снова заскребло. Фелан подошел на несколько шагов ближе.

— Чем? — спросил он, заставляя себя остановиться.

— Ты сказал, что Бренна в чаще. Приведи меня к ней.

Фелан уже хотел согласиться, но что-то его остановило. Бренна сейчас рядом с Улой, у самого древа. Туда вести охотника никак нельзя.

— Я сам принесу ее тебе.

— А вторую? Вторую не принесешь, не приведешь. Спрячешь в чащобе, чтобы я не нашел.

— Да, — согласился Фелан.

Вильгельм снова вздохнул, потом усмехнулся и снова медленно зашагал вперед, уже не озираясь и не вертя головой.

— Пусть так, еретик, — наконец, согласился он. — Но почему ты сдаешь именно Бренну?

Перед глазами возник образ Бренны с кровью на губах. Следом предстал Тит, добровольно вспарывающий себе горло, с готовностью убивающий сам себя. Под колдовским мороком это казалось правильным и единственно верным исходом. Но теперь эти воспоминания были подобны кошмару. Каким бы поганцем не был избалованный внук старейшины, как бы не изводил Фелана, он не заслужил такой смерти.

Руки сами сжались в кулаки от вспыхнувшей внутри ярости.

— Потому что она лгунья и убивица, — ответил он.

Охотник снова усмехнулся.

— И только лишь поэтому?

— Бренна заслужила наказание, которые ты ей даруешь.

— А вторая ведьма? — спросил Вильгельм. — Она не заслужила?

Теперь вспыхнули воспоминания об Уле. Она им командовала, шутила над ним, издевалась. Но она его защищала. Злость сменилась теплом в груди.

— Нет, не заслужила, — ответил Фелан.

— Думаешь, она никогда не лгала и не убивала? — настаивал на своем Вильгельм. — Не смеши меня. Все ведьмы врут и убивают.

— Ты сам сказал, что она отличается от Бренны. Она лечит, пока Бренна и ей подобные убивают.

И снова Вильгельм вздохнул.

— Я не могу тебе верить, Арлен. Ты ведь и сам понимаешь, что можешь быть околдован.

— Я не околдован, — заверил Фелан.

— Тогда докажи это.

Доказать? Как это доказать? Он точно знал, что Ула его не околдовывала. Незачем ей это делать. Но и охотник прав. Он с ней не знаком, он не знает ее так хорошо, как сам Фелан.

— Я не знаю, как тебе доказать.

— Я знаю. Подойди и позволь заглянуть тебе в глаза. Если они будут мутными, то разум твой затуманен не хуже этого леса. — Он глухо посмеялся своей шутке, а потом продолжил. — Если же твои глаза ясны, то я поверю, что ты в своем уме.

Охотник говорил уверенно, но при этом не давил. Его слова звучали разумно и правдиво, и Фелану нечего было возразить. Но все тело зудело от тревоги.

Шаг за шагом он медленно приближался к Вильгельму. Меж деревьев все еще разносились крики и рык, воздух все больше пропитывался дымом. Если у него получится переубедить Вильгельма, если охотник оставит Улу в покое и заберет только Бренну, то весь этот бардак прекратится. Лес останется на месте, жизнь в деревне вернется в привычное русло, а Фелан будет выхаживать волчонка, исполняя клятву. И будет рядом с Улой. Не из-за клятвы, а по нужде своего сердца.

Ощущение скорого окончания борьбы придавало сил. Ночь кончалась, приближался рассвет, и примирение было так близко. Пройти еще несколько шагов, посмотреть в глаза и сказать пару фраз. И начнется его новая жизнь — жизнь Фелана.

Он шел все быстрее и увереннее. В пелене тумана все отчетливее виднелся силуэт Вильгельма, и вскоре Фелан увидел его лицо. Он шагнул в сторону, чтобы обойти кочку, и что-то нехорошее ему померещилось в глазах охотника. Быстрое движение руки, — арбалет, — и Фелана отбросило назад. Он спиной врезался в дерево, мимо которого только что прошел.

Воздух ударом выбило из легких. В глазах потемнело, все звуки замолкли, оставив его в полной тишине. Не понять, где земля, где небо.

Вспышка боли пронзила правое плечо и мгновенно расползлась по всему телу.

Вдох. И снова боль. Плечо горело пламенем, словно его жгли раскаленной кочергой. Оглушающая тишина сменилась гулом, разрывающим уши, а темнота взорвалась ослепляющими вспышками самых разных цветов. Боль текла по костям, отдаваясь в ребрах, позвоночнике и черепе. Плоть будто разрывали изнутри. И каждая попытка вдохнуть хоть немного воздуха вновь и вновь рождала импульс боли. И никаких больше чувств, только боль, боль, боль.

Мгновения растянулись в вечность.

Яркие пульсирующие круги и вспышки уступали место деревьям в тумане. Почва под ногами понемногу твердела. К гулу в ушах прибавились частые удары сердца. Фелан попытался осмотреться, повернуть голову, но плечо опять кольнуло болью. Уже не такой сильной, но очень даже ощутимой.

Темная фигура нависала справа, рядом с источником агонии. Но внимание привлекла даже не сама фигура, а какое-то мельтешение с той же стороны. Что-то светлое мелькало на темном фоне, и в такт этому мельканию плечо обжигали маленькие вспышки боли. К гулу в ушах прибавился другой гул, почему-то именно слева. Он тянулся тугой резиной, и Фелан не сразу различил в нем слова. Но даже так, понять их было трудно.

Мельтешение продолжалось.

Гудящие звуки сложились в слово.

— … еретик…

Правое плечо продолжало простреливать болью. Вдруг что-то коснулось левого плеча.

— Не падать, — уже четче прозвучал низкий голос.

Фелан узнал Вильгельма. И в голове начало проясняться. Фелан смотрел на черные штаны охотника, а на их фоне белела его собственная рука. Черная перчатка Вильгельма держала локоть и мотала его туда-сюда. С собственных белых пальцев капала кровь.

Но Фелан этого совершенно не чувствовал.

Он попытался пошевелить хотя бы большим пальцем, но плечо снова резануло болью, а палец даже не дернулся. Правой руки словно не было!

Фелан приподнял голову и посмотрел в лицо охотнику. Он был совсем близко, нависал сверху громадиной и довольно улыбался. Он мотал локоть все больше белеющей правой руки и крепко сжимал левую руку, не позволяя дергаться, — Фелан пробовал.

— Как нехорошо выглядит, — с довольством протянул Вильгельм, смотря на безвольно болтающуюся руку. — Очень нехорошо. Такое бывает при попадании стрелы.

Он отпустил локоть, и рука мертвым грузом ухнулась вниз. Опять болью прожгло плечо. Вильгельм медленно провел ладонью вверх. Фелан проследил глазами за этим движением, превозмогая новую вспышку боли. Теперь он увидел оперение стрелы, торчащее из правого плеча.

— Смотри-ка, ты совсем как старик ссутулился. Нельзя так, — растягивал слова Вильгельм. Он сильнее сжал пальцы на левой руке, и ухватился за бесчувственную правую. — Сейчас мы это поправим.

Он надавил, прижимая плечи Фелана к стволу за спиной. Справа, прямо под ухом послышался хруст. Так ломаются кости.

Снова плечо взорвалось болью, в глазах потемнело, а уши заложило. Мгновение спустя зрение и слух вернулись. Кто-то громко надрывно кричал. Горло саднило.

— Будешь так кричать, все зверье распугаешь, — пророкотал Вильгельм и отступил на шаг назад.

Плечо горело, и этот жар опалял и грудь, и шею с головой. Каждый вдох и выдох отдавались болью. Вильгельм прав, крик принадлежал самому Фелану. Да и как тут не кричать? Ведь он за всю жизнь не испытывал большей боли, чем сейчас.

— Слушай меня, еретик, — строго прогудел Вильгельм. — Тебя пригвоздило к этому дереву.

Он рукой ударил ствол за спиной Фелана, и вибрация передалась прямо в раненное плечо, снова вызывая вспышки под веками.

— Либо останешься стоять тут, истекая кровью, пока смерть не заберет тебя. Либо я помогаю остановить кровь, и ты ведешь меня к своей ведьме. К обеим.

Фелан помотал головой, и перед глазами все завертелось, меняя верх и низ, лево и право.

— Упрямец, — без эмоций вымолвил охотник. — В прочем, легкой смерти ты не заслужил.

Фелан хотел гневно выплюнуть ругательства в лицо Вильгельму, но смог лишь прохрипеть.

— Ты… не слуга… Господа… Ты дьявол… во плоти.

— Можешь считать так, — спокойно ответил он и даже не поменялся в лице. — Я следую праведным путем, который уготован мне Богом. И если ты видишь в нем путь Дьявола, значит, ты воистину еретик. Никто не будет жалеть о твоей кончине.

Нет. Фелану нельзя умирать. Он поклялся быть рядом с Улой. Он поклялся выходить волчонка. Он выживет, как бы трудно и больно это ни было.

В одном Вильгельм прав. Фелан — упрямец.

Покрепче сжав зубы он всем телом дернулся вперед. Плечо пронзило болью, сломанные кости захрустели. По щекам потекли горячие слезы, а из горла рвался болезненный стон. Фелан дернулся снова, и все повторилось.

— Безумец, — процедил сквозь зубы Вильгельм.

Он отошел еще на пару шагов и принялся по новой заряжать арбалет. Фелан нащупал левой рукой шершавую кору за спиной и со всей силы толкнул тело вперед.

В этом усилии ему послышался хруст дерева и костей, а еще далекий вой, будто стая подбадривала его и давала сил.

И снова тело прошибло болью, лишающей слуха и зрения.

Чудом Фелан успел упереться в землю здоровой рукой и коленями, когда прояснилось зрение, и он увидел, как стремительно приближается земля. Правая рука продолжала болтаться без движения. Фелан видел, как по ней по капле текла кровь. Мир опять начал стремительно темнеть, а силы покидали тело.

Фоном, где-то далеко от сознания, разносился рык и низкий гулкий голос. Что-то теплое и мягкое подпирало правый бок.

Плечо пульсировало болью.

Тепло и влага обдали лицо, и это помогло немного прийти в себя. Прямо перед Феланом была волчья морда. Шум слышался ближе и громче. Фелан приподнялся, чтобы видеть что-то помимо мокрого носа и внимательных карих глаз.

Три волка поочередно кидались на охотника, кусали за ноги и руки. Арбалет валялся в стороне. Вильгельм отбивался голыми руками от зверей, а те не давали ему и шанса дотянуться до его любимой дубины, которая тоже валялась у него под ногами.

Двое мохнатых были рядом с Феланом. Они подпирали его своими спинами и тихо поскуливали, сочувствуя ему.

Он здесь не один.

Опираясь левой рукой на лохматую спину, Фелан встал на неверные ноги. Из плеча все еще торчало оперение стрелы. Помочь волкам с такой раной он не мог. Он сделал шаг в сторону и почувствовал, как сломанная кость трется о древко стрелы. Неприятно на слух и больно. Но стоять и ждать, пока Вильгельм вспомнит про него, Фелан не мог. И не хотел.

Он пошел прочь. Двое волков сопровождали его. Они шли по бокам, готовые ловить его, если Фелан упадет.

— Стой, еретик! — пробасил Вильгельм в спину. И волки зарычали на него с новой силой.

Фелан брел вперед. Он не понимал, куда конкретно идет, но чувствовал, что идти нужно. Материнское древо вело его, и Фелан ему верил. Он шел сквозь туман и поверхностно дышал. Вдохнуть глубже мешала боль в плече.

Рана горела жгучим пламенем, и казалось, что древко начинало тлеть от этого жара. Или же это стрела раскаляла плоть?

В ушах шумела кровь и трещало разрываемое огнем дерево. В носу свербело от железа и дыма. На языке оседала маслянистая копоть. Туман из молочного превратился в грязно-серый. И он был сухим. Под ногами жглась горячая трава.

Фелан осмотрелся.

Вокруг дрожали красными всполохами деревья и дымилась трава. Волки скулили, поджимая хвосты. По левую руку в объятьях пламени стоял старый дуб. Как и Фелана, его жгла боль. Он трещал, разрываемый изнутри, скрипел ветвями-конечностями. И как у Фелана, одна его рука-ветвь обломилась и мертвой упала к его ногам-корням.

Здесь всюду разлилось и горело масло. И материнское древо привело Фелана именно сюда.

Позади послышался вой, а за ним грузные шаги и ритмичное дыхание. Оно изредка прерывалось кашлем.

— Добегался, еретик, — пробасил Вильгельм.

Дуб скрипел и звал к себе. Он хотел помочь, хотел сослужить последнюю службу этому лесу. И Фелан пошел на зов.

— Не уйдешь! — выкрикнул охотник и тяжелым рывком приблизился к Фелану. Но он уже подошел к дубовым корням.

За ними скрывался от глаз склон оврага. Фелан сделал последний шаг. Его колени подогнулись, а силы покинули тело. Он покатился вниз. Охотник кинулся за ним.

С закрытыми глазами Фелан слышал, как сапоги охотника скользили позади по тлеющим листьям. Он чувствовал, как горячий воздух отзывался на движения рук, пытающихся его схватить. Он чувствовал телом землю, чуял запах паленой шерсти.

Жилистое тело зверя врезалось в него, сбило в сторону и прижало к земле, останавливая падение. А дальше — судорожный вдох Вильгельма, удар массивного тела о корни, стремительное движение вниз, хруст листвы и веток, и снова удар о землю.

Сон граничил с реальностью и казался спасением от боли. Но земля под спиной кололась ветками и бугрилась камнями. Фелан распахнул глаза. Над ним пылали ветви дуба, а на нем лежал один из волков. Осмотревшись, Фелан нашел и других. Мохнатая четверка собралась у края ямы, угрожающе рыча. Снизу слышались ругательства Вильгельма. Его черные перчатки цеплялись за края ямы и соскальзывали вниз вместе с землей. А если ему удавалось уцепиться покрепче, один из волков сталкивал его пальцы вниз.

Дуб выл от боли и радости. Он весь скрипел и трещал, пожираемый огнем. И все-таки он был счастлив помочь стае.

Фелан вдруг понял, что этот старик держал свои ветви из последних сил. Еще немного, и они рухнут вниз, догорать на земле, чтобы пеплом укрыть почву.

Внимательная волчья морда изучала его лицо. Волк беспокоился и тыкался носом в щеку. Фелан хотел поднять правую руку и погладить зверя, но рука не поднялась. Только новая вспышка боли прострелила плечо. Волк сочувственно заскулил.

Кое-как поднявшись на ноги, Фелан пошагал по склону вниз, к волчьей яме, в которую угодил охотник. Нос был забит пеплом и гарью. Но даже так в двух шагах от ямы Фелан почуял уже знакомый едкий запах браги. Он огляделся. Чуть в стороне, в ворохе тлеющих листьев, лежала фляжка из темной кожи. Фелан подошел к ней и поднял. Она была горячая, обжигала руку, но он все равно продолжал ее держать.

Таких фляжек на поясе у охотника было несколько, и одна из них сейчас жгла ладонь. Для чего они были нужны? Пить, когда вздумается? Вот только Вильгельм не был похож на пьянь.

Фелан проковылял к яме и встал в шаге от края. Охотник смотрел на волков с нескрываемой злостью. Но стоило ему заметить Фелана, как его глаза загорелись чистой яростью, а лицо исказилось до неузнаваемости.

— Ты пожалеешь об этом, еретик, — гневился Вильгельм. Он забросил попытки выбраться. — Я доберусь до тебя, схвачу и буду пытать. А потом я буду пытать твоего отца, чтобы ты видел. И ведьму твою поганую тоже буду пытать на твоих глазах. Отдам ее Ильсу, чтобы он с ней прелюбодействовал. А потом я вас всех сожгу на одном костре. Вы будете пылать в пламени гнева Божьего, как и положено еретикам и ведьмам.

Фелан слушал его и видел, что сейчас охотник точно не врал. Он был искренен в своей ярости.

— Кто такой Ильс? — прервал он речь Вильгельма. Тот на мгновение замолчал, но все же ответил.

— Та похотливая свинья, что по глупой случайности затесалась в ряды охотников на ведьм.

Которому Фелан откусил палец. Понятно.

— А это для чего? — Фелан поднял флягу повыше.

— Брага, — ответил Вильгельм, а затем с довольством добавил. — Для розжига.

Вот почему у домика лесничего пахло брагой. Вильгельм разлил ее, чтобы сжечь тот домик.

— Не беспокойся, я сложу хороший костер, когда буду казнить тебя, твоего отца и двух твоих ведьм, — продолжал распаляться охотник. — Добротный будет костер. Чтобы даже ваши кости сгорели дотла. Чтобы остался от ваших грешных тел только прах. А потом лично развею его по ветру, чтобы не было покоя вашим грешным душам.

У него много таких фляжек. Чтобы было сподручнее сжигать все вокруг, что он посчитает ересью. И он не остановится, не будет довольствоваться только одной ведьмой, которая действительно грешна и заслуживает кары.

Вильгельм не позволит Фелану и Уле спокойно жить. Пока жив он сам.

Жесткое, но необходимое решение пришло легко.

Над головой из последних сил скрипел горящий дуб. А в руке лежала жгучая фляга.

Фелан поднес ее к лицу, поморщился от усилившегося запаха, а потом схватился зубами за пробку. Она поддалась не сразу, но все-таки вышла из горлышка. Запах стал еще сильнее, и у Фелана заслезились глаза. Он выплюнул пробку и снова посмотрел на Вильгельма.

Охотник стоял в волчьей яме, припадая на правую ногу. Весь в грязи, он смотрел снизу и улыбался как живое воплощение Дьявола из самых глубин Ада.

В груди начинало саднить от дыма и пепла. Ветви над головой громко трещали, будто вот-вот рухнут.

Фелан покрепче сжал пальцы на обжигающей коже фляжки и дернул руку вперед. Брага брызнула в сторону охотника, и капли упали на его лицо. На миг Вильгельм зажмурился. Черной перчаткой он обтер щеку и нос и в недоумении уставился сначала на собственные пальцы, поймавшие капли, а потом устремил яростный взгляд на Фелана.

— Ты что задумал, еретик? — пророкотал он.

Фелан повторил движение. Потом снова, и еще раз. Пока брага не иссякла. А потом бросил пустую фляжку в яму, под ноги охотнику.

Ветви громко хрустнули, и горячий воздух ветром обдал макушку. Одна из веток надломилась и повисла прямо над ямой.

— Арлен! Ты не посмеешь! — кричал Вильгельм и снова пытался ухватиться за осыпающийся край ямы.

— Ты прав, Арлен бы не посмел.

Вильгельм удивился такому ответу. Даже перестал пальцами рыть землю. Он ошарашено смотрел прямо в лицо, и что-то внутри ежилось в желании помочь.

Но охотник уже один раз этим воспользовался.

— Арлена отец сдал охотникам. Арлена Бренна опоила кровью себе на потеху. Я отрекся от этого имени.

Фелан сделал несколько шагов назад, и волки пошли за ним. Он все еще рычали и скалились, отходя от ямы задом. Вильгельм с новой силой принялся выбираться из ямы.

Он смог вылезти наполовину, когда над головой снова раздался хруст и горящая ветвь старого дуба обрушилась на его могучую спину. Брага сразу загорелась, разнося пламя по одежде и доспехам охотника. Он не удержался и снова свалился вниз. Еще один хруст, и другая ветвь, свалилась рядом с ямой, поджигая траву и листья.

Среди языков пламени разлетелся возглас досады.

Дуб умирал. Волки чувствовали это. А еще они чувствовали, что оставаться в этом месте опасно. Фелан тоже это понял. Он развернулся и как мог быстро поковылял прочь.

За спиной продолжал кричать проклятия Вильгельм. Дуб трескался и ломался, обрушиваясь ветвями на землю. С натужным грохотом он и сам вскоре упал, подняв в воздух пепел и искры. Горячей волной обдало спину, а ушей достиг крик боли, больше похожий на рев великана.

Волки могли убежать, но они держались рядом, не желая оставлять раненного Фелана одного в зареве пожара. Поэтому он упрямо шел все дальше и дальше. Он оставлял позади Вильгельма, сгорающего в огне, как все те ведьмы, которых он уже поймал и казнил. Как горела ведьма Изма, так и не сумевшая спасти свою дочь.

Шаг за шагом он удалялся. Дым сменился влажным туманом, охлаждая разогретую кожу. Плечо продолжало пульсировать болью, отзываясь на каждое движение.

Фелан потерял счет времени.

Он не понимал, сколько уже прошел и сколько еще предстоит пройти. Он брел вперед, не думая о дороге. С каждым шагом идти становилось все труднее.

Сколько времени прошло? Солнце уже встало или еще не село? Вялый ворох вопросов заполнял мысли. Вскоре силы окончательно покинули Фелана, и он упал лицом в мох. И заснул.