Замуж за врага. Его (не) любимая (СИ)

Глава 13

София долго рыдала на плече Святослава.

Он гладил ее по растрепанным волосам и тихо говорил:

— Нет никакого ритуала. Поверьте. Ничего подобного в Стифополе от Зарождения Мира не практиковалось. Легенда гласит, когда-то владыки могли оборачиваться в Зверей, но это легенда. Вы нужны нам, как залог мира. Нужны живой и здоровой. Вы — гостья, не заложница. Верите?

Ее молчание задевало храброе мужское сердце. Как он ни пытался завоевать доверие девушки, она упорно сопротивлялась, блуждая в плену собственных предрассудков. Вместо понимания — отдалялась. Вместо участия — отгораживалась глухими стенами.

Успокоившись, София отстранилась от Посланника. Хотелось верить — она раскаивается и винит себя в учиненной глупости, из-за которой их занесло на проклятые земли Моклена перед самым закатом, но обманываться командир не стал. Княжна по-прежнему считала его врагом. Эта истина все сильнее ранила душу.

— Садитесь, — Святослав кивнул в сторону костра.

Девушка послушно опустилась у разведенного огня. Князь сел напротив: широкоплечий, внушительный, с прямой спиной, и достал из сумки снадобья и свежий бинт.

— Снимайте сапог.

Заложница исполнила указ с недоумением. Он собственноручно надумал заняться раной на ее онемевшей от холода и боли ноге?

— Это не обязательно. Не так уж сильно болит.

— Обязательно.

Святослав обхватил ее лодыжку теплыми пальцами и устроил на колене.

Если раньше от мужских прикосновений по телу бежала волна отвращения, сейчас ее переполнило волнительное смущение. Где-то под сердцем разлилось тепло. Щеки вспыхнули щеки, дыханье перехватило.

Странное чувство, подумала она. Дрожь и тепло. Слабость и прилив сил.

Несмотря на то, что руки бывалого воина огрубели от бесконечных сражений, боли они не причиняли. Он умело снял старые бинты и, промыв рану целебными смесями, наложил новую тугую повязку.

— Лучше? — Спросил, возвращая склянки в сумку Хорса (старик отдал ее на всякий случай, предположив, что заложнице может потребоваться помощь).

София прислушалась к себе — впервые с момента падения на ногу она не чувствовала обжигающей боли. Это так ошеломило, что вскинув голову, девушка хотела поблагодарить, но натолкнулась на пугающую темную синеву и вдруг испугалась.

Чувствуя, как от внимательного взгляда немеют пальцы, потупилась и прошептала:

— Спасибо, сударь Святослав.

Вышло сухо и холодно. Будто благодарность северянину — была чем-то непристойным.

Он не ответил, подхватил сумку и ушел.

Рядом плюхнулся Тиль. Потер запястья, стертые до крови железными кандалами и, взяв мех, долгое время с жадностью пил.

— Не думал, что еще раз узнаю вкус воды, — признался со вздохом. — Эти люди — твоя охрана?

— Вроде того. — Заложница наблюдала за лейдцами, «хлопотавшими» над обезумевшей от горя женщиной.

— Так ты, оказывается из благородных, эхгерни Соф и?

— Нет, — она натянула капюшон — дождь с каждым часом усиливался. — Я всего лишь обуза.

… Святослав, Добрыня и близнецы стояли в двадцати шагах левее и смотрели на убегавшую во мрак тропу. У всех на языке вертелось только одно — Древние.

— Кто они? — Спросила София, когда северяне вернулись к костру.

— Ужас, порожденный Темным Демоном, — гаркнул воевода, стирая с лица дождевую воду.

Близнецы оказались красноречивей:

— Вторая Книга Холода и Ночи упоминает этих существ вскольз. Огненный Змей Саанил выдохнул их из пламенного чрева и поставил в авангард воинства, которое повел к Алмазному Острову. Боги Света разгромили его армаду, но некоторым удалось спастись. Одними из них были Древние. Они избежали карающей длани, спрятавшись в глубоких шахтах Моклена. В те далекие времена эти земли еще не принадлежали уроженцам Дома Железного Вепря. Вообще, они не принадлежат им и сейчас, потому и зовутся ничейными.

— О жадности эдирнцев поговорим позже, братец. Итак. Обретя новый дом в глубинах вечного мрака, Древние впали в спячку. К жизни их вернула алчность местных князей. Узнав, что Шахты богаты углем, они повелели начать разработки и потревожили их сон. Правивший в то время Петэр возомнил, что сумеет обуздать бездушных созданий. Он долгое время подкармливал их человечиной в надежде заслужить благосклонность.

— Увы, не вышло.

— Осознав, что сила богов ему не по зубам, он приказал засыпать Шахты и запретил своим людям сюда приближаться. На этом история князя Петэра заканчивается.

— А его потомка Андрогаста только начинается, — подытожил Тис.

Святослав мрачно заметил:

— Невидимки доносят, самонадеянный болван к чему-то готовится.

София нехотя повернула голову. По бледному лицу молодого командира бегали отблески янтарного пламени.

— От Вепрей добра не жди, — согласился Словен.

— Андрогаст ввязался в смертельную авантюру. Однажды она выйдет ему боком. — Добрыня хрипло рассмеялся: — Мой отец любил повторять: не зная глубины, не лезь в реку без штанов.

— Очень умно, — буркнул Семеон. Тот сидел поодаль от общего костра, привалившись спиной к осине, и дрожал от холода.

— Молчи, предатель, — зло гаркнул воевода. — В логово голодных чудищ мы угодили по твоей милости!

Семеон выругался и отвернулся.

София, не в состоянии сидеть не месте после случившегося, поднялась и, прихрамывая, подошла к обрыву скалы. Отсюда открывался вид на туманную Мокленскую долину, засыпанную руинами древних надшахтных башен. По пыльной земле гуляли угольные вихри и, сплетаясь с туманом, лизали перекошенные металлические копры, стонавшие на ветру визгливыми голосами. За долиной простирались темные густые леса. На западе вставал вечерний мрак, на севере слабо серебрились очертания громадных горных пик.

Девушка напрягла зрение и заметила два ряда широких кольев, вбитых в землю близ темной трещины, резавшей землю изломанной чертой. На них, бренча кандалами, поблескивали белесые скелеты, кое-где виднелись обрывки одежды. Всё тело передернуло от ужаса — если бы Святослав с отрядом не подоспели, она и еще три человека сейчас бы составили компанию обглоданным мертвецам.

Послышался стук копыт. К костру вылетел Рогнед (час назад он был отправлен на разведку).

— Командир! Дело плохо! — Воин выплюнул травинку и покосился на мертвых работорговцев, уложенных у осины. — Сюда движется войско Дома Железного Вепря! Они пересекли Дорнов Холм. Скоро нагонят.

— Саанил их возьми, — выругался воевода.

Святослав величественно поднялся и расправил плечи. Солнце падало за горизонт, алея в узком просвете облаков и навевая подсказку.

— Проскочить можно?

— Не получится. — Рогнед поморщился. — Вепри растянулись по всей ширине. Хотят взять нас в плен.

— Кретины, — Словен встал. — Они хоть немного знакомы с военной хитростью: «воин, осведомленный о наступающем противнике, скорее одержит победу, чем поражение».

— Жаль, что изречения Ю Ли не остановят закат и не сокрушат эдирнцев, — бросил воевода.

— Предупрежден, значит — вооружен, Наставник.

София перевела взгляд с воеводы на улыбавшегося Словена.

— Кто такой Ю Ли?

Рыжеволосый близнец сел.

— Стратег и военачальник прошлого. Родился на Далеких Островах за Юго-Восточной Грядой и всю жизнь служил полководцем при дворе своего Императора. Когда Император умер, а на престол взошел его сын, Ю Ли попал в немилость. За ним стояли слишком большие силы — вся армия империи хотела видеть его на имперском троне, а не малолетнего выскочку, по слухам отравившего отца ради власти. Новый Император обвинил военачальника в предательстве и велел казнить. Но у Ю Ли были верные друзья. Ему помогли бежать. Он отплыл на север, обогнул три княжества и через год вошел в воды Арди-Навы, а еще через какое-то время предстал перед Великим князем Лейда и попросил у Волков убежища. В ту горькую Шестую Эпоху на Лейд обрушилось горе — с туманом явились ледяные великаны. Нам не хватало командиров и правитель, признав в Ю Ли прославленного полководца, дозволил ему остаться.

— Так это он разбил двухтысячный легион демонов холода тремя сотнями бойцов? — София вспомнила старую сагу.

Словен кивнул:

— Да. И вошел в Блистающую Сотню величайших командиров Севера, моя госпожа.

Заложница безмолвно согласилась: и впрямь человек эпохи.

Рядом тем временем говорили северяне.

— А что наши в Бурге? Их взяли?

— Не знаю. — Рогнед хлебнул воды, — надеюсь, успели отойти на границу. — И обратился к Святославу, — как поступим, командир?

Красный ветряный закат стремительно мерк.

— Пройдем через Шахты.

Над каменистой поляной повисло молчание.

— Через Шахты? — Прошептал Тиль, осеняя себя охранным знамением, — Копье Теора, это самоубийство, Ваша Милость.

Проводив глазами последний солнечный луч, Святослав отрезал:

— Пути назад нет. До полной темноты еще полчаса. Если поторопимся, успеем проскользнуть до того, как Древние восстанут из могил.

Решение командира посмела оспорить только безутешная вдова, все это время рыдавшая над погребальным костром, разожженным северянами.

— Нет, я не идти, — воспротивилась женщина, когда воевода и близнецы попытались ее поднять. — Я не сунуться в эти проклятые Шахты. А умереть здесь рядом с Эриком.

— Прошу, сударыня, — настаивал Добрыня, — эдирнцы близко. Надо спешить.

— Нет. Я остаться возле мужа.

— Оставьте, — повелел Святослав. — Большим мы ей не поможем. В седла. Выезжаем!

— А я? — Семеон вскочил на ноги, потирая ушибленные ребра.

— Дорогу в Стифополь знаешь. Доедешь, — безразлично ответил командир.

— Князь… — Шрам на его щеке вспыхнул кровью. — Вы бросите меня одного? У Мокленских шахт?

— В отряд ты не вернешься. Я все сказал. — Святослав развернул коня к тропе, убегавшей в угольную долину.

За ним потянулись остальные.

Последним в серебристом мраке дождливого вечера таял воевода.

— Мы оставили тебе коня, — крикнул он. — Считай, это прощальным подарком.

Мелкий дождь колол лицо. В низинах плавали хлопья серебристого тумана. Холод и мрак наползали из темных расселин, стоны и скрипы отлетали от полуразрушенных стен и дрожащих на ветру стальных канатов.

Поредевший отряд Святослава ехал цепочкой по узкой, едва читаемой тропе, зажатой с двух сторон кольями с обглоданными костями. От хищного лязганья влажных кандалов у Софии по коже полз мороз, а Тиль, ехавший позади, и вовсе бормотал охранные молитвы своим покровителям.

Гнетущая тишина усиливала беспокойство. Свистящие шорохи и гулкие эха, рвущиеся из черных шахт, заставляли сердце колотиться быстрее. Моклен был пронизан ядом неземного зла и пропитан смертью и страданиями людей. Очень скоро северяне достигли «трещины», что перечеркивала долину наискось.

Святослав подал знак остановиться.

Через трещину был перекинут хлипкий деревянный настил. Уверенности, что он выдержит вес и коня и всадника, князь не питал, потому поехал первым. Разговаривать запретил. От того, когда его конь оказался над пропастью, а доски затрещали, как парусина, девушка зажала рот ладонями. К счастью, доски оказались все еще прочны. Очутившись на той стороне, Святослав спешился и указал в сторону темнеющего зева в горной гряде.

Отряд постепенно перебрался по настилу и вскоре столпился у жуткого зева.

Рогнед коснулся плеча командира и указал назад — н а холм, поросший осиновым лесом, с которого они недавно спустились. Меж стволов мелькали факелы — сотня Вепрей их нагнала. Князь зло дернул губами и без слов велел входить в шахты по одному.

— Я туда не полезу… — Тиль не договорил, ибо Словен зажал ему рот.

— «Тш!».

Туннель под наклоном повел в неизвестность.

Разжигать факелы было опрометчиво, но иначе им не пройти под толщами горных пород и не заплутать в бесчисленных лабиринтах шахт. Некоторое время северяне шли по узкой пещере: под ноги попадались сломанные лопаты, кирки и молотки. Затхлый воздух, пронизанный угольной пылью, раздражал горло. А бесконечные повороты и ответвления, разбегавшиеся от стен, как кротовые норы, вызывали приступ мигрени.

София кусала распухшую губу и на силу сдерживала дрожь. Это совсем не то место, где бы ей хотелось сейчас оказаться. Тем более в обществе лейдцев, в искренность которых она так до конца и не поверила, гадая — что если Святослав умело солгал и они спасли ее только ради того, чтобы принести в жертву в Стифополе?

Туннель разбежался несколькими ответвлениями. Воевода, проверив каждый, указал на правую пещеру. В замкнутом пространстве гуляло эхо, по скользким стенам прыгали порожденные факелами тени. Невероятно, но даже под землей (а они углубились уже на достаточное расстояние) над размякшей почвой стелился туман.

В пещерной полутьме возникло пятно. Святослав вышел вперед и обнаружил каскадную лестницу, уходившую в широкий вертикальный проем. Оттуда веяло сыростью и сквозняками. Князь подал знак двигаться за ним, но Добрыня его остановил.

«Я пойду первый».

И ступил на раскрошенные ступени.

Выждав пять секунд и убедившись, что лестница устойчива Святослав тронулся следом. За ним — прихрамывая пошла София, дальше Словен, за ним беспрестанно шептавший охранные слова Тиль. Процессию замыкали Тис и Рогнед; каждый вел коня в поводу.

В этой части шахт воздух стал холоднее. Пламя факелов металось, где-то в отдалении капала вода. Ступени мелькали одна за другой. Над головами сверкали залежи кварцита, напоминавшие звездное небо. Девушка так увлеклась, что, не заметив выбоины, оступилась и полетела в пропасть. Реакция Святослава удивила даже воинов — отпустив поводья, он метнулся к ней в облаке угольной пыли и рванул на себя. О близкой смерти она поняла, лишь очутившись в его крепких объятиях. Северянин был так близко, обжигал теплым дыханием, пристально смотрел в лицо, отчего ей вдруг не по себе.

Наивная княжна не догадывалась, что Святослав тлел исключительно негодованием.

Не выпуская из объятий, подтянул к себе и чуть слышно шепнул:

— Впредь смотрите под ноги, София.

Вскоре лестница уперлась в арочный проход.

Отряд вышел в один из прямоугольных штреков; тот был завален клетями с углем и шахтным скарбом рабочих. Выхода на поверхность штрек не имел, но блестящие стены прятали несколько дверей. Три из них не поддались, еще за двумя зияли пропасти, и только одна вела на поверхность. Неожиданно из глубин донеслись голоса и топот подошв.

— Вепри, — зло бросил Тис, — нагоняют.

— Идиоты, — зарычал воевода. — Они погубят нас всех!

Эдирнцы прогрохотали на все Мокленские Шахты, заявив о себе. Сохранять молчание смыла — не имело. Древние, скорее всего, уже пробудились.

— Шевелитесь, — Добрыня нырнул в следующий штрек.

Минув несколько затхлых темных помещений, Святослав повелел остановиться в огромном зале, пещерный мрак которой пронизывал тончайший лунный свет. Посреди зала стояли огромные гробы, исчерканные крючковатыми символами. С некоторых были сброшены неподъемные крышки.

— Почему эти открыты? — Прошептал Тиль.

София подошла и заглянула внутрь гроба. Пустой.

— В них кто-то спит? — Чуть не плача, спросил юноша. — Ведь так?

— Тихо, — оборвал Святослав.

— Из этого прохода веет прохладой, командир, — крикнул Словен.

— Надо торопиться, — Рогнед хмурился, — кони беспокоятся. Здесь что-то есть.

Животные впрямь нервно ржали, дергались и разъяренно били копытами, силясь умчаться куда подальше.

София подошла к гробу, накрытому крышкой, и всмотрелась в закорючки.

— Язык демонов. На нем говорили до начала эпох, — тихо объяснил Святослав. В отблесках факелов его высокая фигура казалась особенно зловещей. — Не пытайтесь его прочесть. Символы хранят злую волю и способны нанести вред.

— София, — Тиль дыхнул ей прямо в ухо. — Смотри.

Девушка проследила за дрожащим пальцем юноши, указывающим куда-то вверх. Под потолком, вися вниз головой и цепляясь острыми когтями за своды, копошились чудовищные порождения.

— Древние, — сглотнул Тис.

— Просыпаются, — шепнул Словен, касаясь рукояти меча.

— Не надо. Отходим. Медленно, без резких движений, — скомандовал Святослав и схватил Софию за руку, — поднимайтесь.

Несколько томительных шагов к спасительному ходу — и северяне почти покинули зал, но в этот самый момент ворвалось войско эдирнцев.

— Вон они! Взять нарушителей границы!

Тишину гробницы взорвал лязг металла.

Древние распахнули полуприкрытые глаза, разомкнули когти и сорвались вниз, распахивая в полете сверкающие перепончатые крылья. Пронзительный крик первобытных существ заполонил темный зал. Столкнувшись с древним ужасом, Вепри забыли о нарушителях и первыми приняли атаку нежити. Но сопротивлялись недолго…

Лейдцы слышали, как за спиной резко оборвались крики людей, а тишину наполнило мерзкое чавканье и громкое хлюпанье. На какое-то время сотня бойцов задержала чудовищ, и это позволило Святославу и его людям покинуть пещеру и обрушить хлипкий свод. Даже если твари бросятся в погоню (а они бросятся), груда неподъемных валунов вперемешку с углем надолго их задержит.

По воле богов северяне выбрались на поверхность неподалеку от Барденской Рощи. Стояла ночь. Моросил мелкий дождь. Тиль рухнул на колени и поцеловал землю, бормоча:

— Я жив, жив.

Словен и Тис похлопали друг друга по плечу, Рогнед умылся дождевой водой, а Добрыня грузно сел на ближайший валун, стирая со лба катившийся пот.

София прислонилась спиной к каменной стене и шумно выдохнула.

— Всё в порядке? — Спросил Святослав.

В душе возникло странное желание приблизиться, сцапать девчонку в охапку и крепко обнять. Пресёк его на корню.

— Да, спасибо.

— Нам пора, госпожа. Эдирнцы не успокоятся, пока не нагонят.

— До Арди-Навы несколько лиг на восток, — буркнул воевода.

— Мы не поедем к реке, — возразил молодой командир. — В четырех лигах к северу стоит старая пограничная крепость. Рогнед, рог с тобой?

— Да, — тот кивнул на седельную сумку, прикопленную к седлу. Из нее торчал загубник, окантованный серебристым металлом.

— Как отъедем на лигу, подашь первый сигнал.

Быстрый темп, заданный Святославом, сильно утомил изнеженную княжну.

Она облизывала распухшую губу, но стойко сносила тяготы молчаливого бегства, чувствуя себя виноватой. Проселочная тропа петляла по лесам, потом забрала левее и раскинулась вдоль шумной безымянной речушки. Рогнед успел протрубить трижды. Из бездны ночи никто не отзывался.

Когда он приложил рог к губам в четвертый раз, река свернула на юг, а малочисленный отряд ворвался в травы широкого луга. И, о чудо, из невообразимого дал е ка им ответил раскатистый вой крепостного горна. Навстречу малочисленному отряду спешили остальные воины Дома Серебряного Волка — покинувшие Бург по объездному пути.

— Командир! — Тис указал назад. — Они догоняют.

София покосилась через плечо и чуть не выпустила поводья — на фоне штормового горизонта разрасталось визжащее пятно. Через минуту шорох голых перепончатых крыльев заглушил шум дождя. Древние вырвались из шахт и бросились в погоню.

— Сигнал! — Приказал Святослав.

В ночи прокатился грозный перелив. Совсем близко ответил рог.

Меж тем чудовища надвигались: чешуйчатые напряженные тела подавались вперед, длинные когти рвали воздух, по зубам стекала ядовитая слизь.

Они бросились к смертным всадникам, выбрасывая когти — маневр удался. Заорав, Тиль вывалился из седла. Тварь описала круг над раненным юношей и метнулась к нему стрелой. В воздухе громко свистнуло, клинок пронзил чудовище насквозь. София обернулась — меч Святослава в последний момент отвел от Тиля погибель.

Вдруг прямо перед мордой Дымки возникла зубастая морда. Лошадь заржала и сбросила девушку из седла — удар чуть не вышиб сознание. София потеряла сознание, а когда пришла в себя, битва была закончена.

В высокой траве виднелась цепочка всадников. Один из них отделился от стройного ряда:

— Командир, хвала Северосу! Боялись, опоздаем!

— Юрий, — Святослав вырвал клинок из поверженной твари, вытер кровь и вернул в роскошные ножны.

Оказалось, остальные члены отряда, дерзко ускользнув от стражи Бурга, бросились на север, к пограничной крепости «Западный Щит», где, не пробыв пяти минут просили у командира немедленного подкрепления и подоспели сюда.

София поморщилась, а потом заметила рядом мужскую фигуру.

— Как вы?

Святослав опустился на корточки, всматриваясь в бледное лицо.

— Жива, — прошипела раздраженно. Сколько еще раз он будет видеть ее позорное бессилие⁈

— Позвольте, — мужчина подхватил ее на руки и, невзирая на слабые протесты, донес до мшистого валуна и усадил.

— Понимаю, дорога утомила вас. Потерпите еще немного.

София, оправляя распущенную волну русых волос, стиснула зубы. Будто у нее есть выбор.

Не дождавшись ни благодарности, ни теплого взгляда от мрачной девчонки, Святослав оставил ее одну и приблизился к Тилю.

— Мертв?

— Без сознания, — ответил целитель. — Древний распорол ему спину. Он теряет много крови. Здесь я помочь не смогу.

— Все целы? — Посланник обвел отряд. — В таком случае, выезжаем. Словен, Тис, помогите балию Хорсу. А вы, княжна, обопритесь на меня.

Тело одеревенело, голова раскалывалась, губу жгла боль, а растревоженная на ноге рана полыхала огнем, но она смиренно подчинилась рукам Святослава и забралась в седло. Очень волновалась за Тиля, и виновницей его гибели быть не хотела.

Опять придётся трястись в дороге.