Занимательная стилистика

Главная и заглавная роль (Смешение созвучных слов)

Вы не догадываетесь, почему этот диалог закончился столь безнадежным отрицанием? Дело в том, что слово заглавный означает «относящийся к заглавию, содержащий заглавие, являющийся заглавием, названием чего-либо». Но в названии фильма «Война и мир» нет имени героя, роль которого можно сыграть, поэтому в экранизации нет и заглавных ролей, а только главные.

Слова главный и заглавный нередко путают, искажая обычно смысл второго: «Заглавный для судьбы шаг — выбор профессии»; «Девочка будет играть заглавную роль в пьесе „Голубой портрет“» (это значит, что она сыграет роль… портрета!). Лексические ошибки возникли из-за неправильного употребления паронимов, то есть однокорневых слов, разных по значению, но сходных, хотя и не тождественных по звучанию.

Термин пароним образован из греческих элементов: «пара» — возле, вблизи и «онима» — имя. Паронимия охватывает различные части речи, о чем можно судить по примерам: узнать — признать, представить — предоставить, лицо — личность, подпись — роспись, безответный — безответственный, тормоз — торможение, убежденно — убедительно, сыто — сытно. Паронимы могут отличаться приставками, суффиксами, один из них может иметь непроизводную основу, а другой — производную. Количество примеров всевозможных паронимов можно легко увеличить, но это все равно не застрахует нас от ошибок на все случаи жизни. Чтобы не смешивать паронимы в речи, нужно внимательно относиться к созвучным, похожим словам, анализировать оттенки их значения.

Вам не приходилось наблюдать, как порой неправильно говорят?

— Ах, неужели вы меня не признали?

— Его личность мне знакома: я запомнил эту родинку на щеке.

— В конце вечера трибуну представили гостям…

Тонкий знаток русского языка А.Т. Твардовский, обращая внимание на подобные ошибки, заметил: «Я сам, как песчинку в хлебе, попадающую на зуб, не выношу слова — одел шапку, а так упорно почему-то пишется вместо надел». В речи, действительно, то и дело смешивают эти паронимы: «Одень пальто, на улице холодно»; «На мебель одели чехлы»; «Обновка так понравилась Лене, что она одевала ее и вертелась перед зеркалом». Глагол надеть, который следовало употребить в этих случаях, как правило, имеет при себе предлог на или позволяет нам мысленно его подставить: надеть пальто (на сына); надеть пенсне (на нос) и т. д. Прямое дополнение при этом глаголе обычно выражено неодушевленным существительным. Вспомните, как это слово употреблял А.С. Пушкин:

Слово одеть обычно имеет дополнения без предлога, причем прямое дополнение часто выражено одушевленным существительным: одеть — кого: Лазурный, пышный сарафан одел Людмилы стройный стан (А.С. Пушкин).

Исправляя рукописи начинающих авторов, М. Горький часто указывал на смешение паронимов. Например: «Верней клади ступень ноги», — советует один поэт, не замечая некоторого несходства между ступней ноги и ступенью лестницы. Самые невероятные утверждения можно встретить и в ученических сочинениях: «Ларина сама била придворных, если они не могли ей угодить» (вместо дворовых); «Пушкин связан крепкими узлами с декабристами» (следовало: узами); «В эти дни в гостинице Анны Павловны Шерер чувствовалось волнение» (в гостиной); «Писатель показывает „дно“, которое приготовлено капиталистическим миром неудачникам» (уготовано); «Заветы борцов за светлое будущее перевоплощаются в жизнь» (воплощаются); «Поэма Маяковского „Хорошо!“ звучит здравницей в честь Октябрьской революции» (здравицей). Многих речевых ошибок можно было бы избежать, если бы вы, друзья, правильно употребляли паронимы. Не утруждая себя анализом похожих слов, ученица пишет: «Это была спокойная, чувственная девушка» (о пушкинской Татьяне) (следовало: чувствительная); «Татьяна любила вставать с зарницей» (с зарей); «Она охотно отдала бы эту праздничную жизнь за то место, где она встретила Онегина» (праздничную — праздную) — и не подозревает, что смешение паронимов исказило смысл фраз.

К такому же печальному результату приводит и возникающее под влиянием ложных ассоциаций неразличение созвучных слов, имеющих разные корни. Из-под пера учащихся выходят «странные» утверждения:

«День начинался ясный, чуть дребезжал рассвет» (следовало: брезжил); «В ночлежке Костылева на нартах (нарах) ютятся ее обитатели». Особенно не везет почему-то словам косный — косвенный — закосневший и созвучным с ними: «Драматург изображает закостенелое (почему не закосневшее?) мещанство»; «Горько страдает Тихон, ставший косным (а не косвенным?) виновником гибели Катерины»; и даже: «Кульминация борьбы Чацкого с костной средой наступает на балу у Фамусова». Но где тут разобраться в словах, которые уже совпали в произношении (косный — костный), если ученик путает даже такие, как недюжинный — недужий (то есть «больной»), знамение — знамя: «Пьер тратил свои недужие силы на разгул»; «Обломов был знаменем (вместо знамением) своего времени».

И все-таки, несмотря на трудности, которые создает паронимия, она представляет собой интересное языковое явление, достойное изучения. Паронимы нам нужны для точного выражения мысли. Использование их в речи помогает передать тонкие оттенки значений. В книге «Думы о русском слове» А. Югов пишет: «Знающий язык своего народа писатель не спутает пустошь и пустырь: пустошь распахивают, а пустыри застраивают». Вы помните знаменитую фразу Чацкого Служить бы рад, прислуживаться тошно? Ведь игра слов здесь основана на противопоставлении паронимов. Писатели нередко прибегают к этому приему, чтобы усилить действенность речи: Морозка чувствовал, что именно из-за этой красивости, которой нет в нем, в Морозке, Варя предпочла Мечика, считая, что в Мечике это не только внешняя красивость, а подлинная душевная красота (А. Фадеев. «Разгром»). Ведь при чтении мы невольно выделяем в подобных случаях созвучные слова, ставим на них логические ударения. Используя паронимы, писатели обращают наше внимание на их тонкие смысловые отличия: Вспомнил ли он (Сабуров) об Ане в эти дни? Нет, не вспомнил — он помнил о ней, и боль не проходила (К. Симонов. «Дни и ночи»).

Столкновение паронимов усиливает эмоциональность речи. Например, у М. Шолохова в «Тихом Доне»: Из дверей сарая, стоявшего в конце двора, вышла сгорбленная, согнутая прожитым и пережитым старуха. Такое использование паронимов особенно свойственно нашей публицистике: Суеверные считали кометы знамением войны, но все видят теперь, что советская комета — это знамение и знамя мира (имеется в виду космическая станция «Луна-9»). Или: Я слушал его и радовался, видя, как он убежденно и убедительно излагает свои мысли (Из газет). Похожие, созвучные слова (притом не только однокорневые) журналисты остроумно соединяют в заголовках: «Настающее настоящее»; «Нелады с наладкой»; «Долг и должность»; «Дуэль и дуэт»; «И быт и бытие»; «Вещие вещи»; «Грани гранита»; «Потоки патоки»…

Паронимы дают речевые краски и для каламбуров: «памятник первоопечатнику». В словесную игру вовлекаются не только слова с одинаковыми корнями, но и разнокорневые, смешение которых оказывается еще более неожиданным и комичным: «червь самомнения», «освежеватель старинных романсов», «содрание сочинений». Такие шутки еще и еще раз убеждают нас в неисчерпаемых выразительных возможностях родного языка, в котором каждое слово открывает простор для творчества и фантазии.