Запасной вариант

Глава 11

Вечером в понедельник Руби остановила машину у коттеджа Дева. Она с трудом понимала саму себя.

Она возвращалась домой после очередного трудного дня, уже планируя, что закажет в пабе на ужин. И вдруг — неожиданно — оказалась здесь. Хотя… нет, все не совсем так. Весь день она думала о Деве. Поэтому вполне понятно, что она приехала к нему… Что не делало ее поступок менее дурацким.

Надо срочно уезжать! Руби схватила ключи, но быстро опомнилась. Раз уж она здесь, надо зайти и поговорить.

Вчерашнее возвращение оказалось… скомканным. Другого слова не подберешь. Происшествие на пляже выбило обоих из колеи. Руби понимала, что должна отругать себя. С какой стати откровенничать с человеком, с которым она едва знакома?

Когда они летели назад, в Люсивилль, она все время порывалась что-то сказать, немного снизить накал. Но оказалось, что она не может подобрать нужных слов. Не признаваться же ему: «Слушай, я никогда никому не рассказывала того, что рассказала тебе сегодня. Поэтому просто забудь, ладно?»

Ладно.

Вчера ночью она внушала себе, что приняла верное решение: отступить, уйти в тень. Даже хорошо, что ее так резко вернули из мечты в реальность. Как будто обдали ведром ледяной воды.

Он — не кто-нибудь, а Девлин Купер. Ей нельзя об этом забывать. Нельзя поддаваться искушению и мечтать о несбыточном. Долго так продолжаться не может, да и она не хочет ничего подобного.

Почему же сегодня она в сотый раз вспоминала, как выглядел Дев, когда смотрел на нее, прислонившись к стене у лифта, или как он смотрел на нее за миг до поцелуя на пляже Тамарама-Бич…

Она вышла из машины, поежилась от холодного ветра и вдруг заметила, что дверь в дом распахнута.

Дев стоял, прислонившись к дверному косяку, и наблюдал за ней.

Он ждал ее.

— Похоже, ты там серьезно о чем-то размышляешь, — заметил он, когда она поднялась на веранду.

— Нет, — без труда соврала Руби. — Как раз наоборот. По-моему, последнее время мы с тобой что-то очень серьезны…

— Как так? — хрипло спросил он.

Дев стоял в тени. Свет падал на него сзади, поэтому она не могла разобрать, что написано в его глазах. Руби взбежала на крыльцо, изображая счастливую и беззаботную улыбку.

Он отступил назад, маня ее за собой.

Но она не вошла. Вначале нужно во всем разобраться. Им необходимо выяснить отношения…

— Наверное, ты был прав, — сказала она. Дев удивленно поднял брови. — Несколько недель назад, у паба. Когда сказал, что мы — двое взрослых людей, которые застряли в глухомани. Как ты выразился? Само небо предназначило нас друг другу?

Он кивнул:

— А ты ответила, что на работе ни с кем в связь не вступаешь.

— Сейчас уже поздно. — Она невесело усмехнулась. — И потом, нам вроде бы удалось все скрыть. Никто ничего не подозревает.

— Если не считать Грейма. Грейм, кстати, считает, что ты замечательная. Ты бы слышала, как он расхваливает тебя, когда мы едем на площадку!

Руби улыбнулась:

— Значит, Грейм очень тактичен. Надо будет его поблагодарить.

Оба замолчали.

— Что же ты хочешь сказать? — не выдержал Дев.

Руби прищурилась:

— Разве это не очевидно?

— Мне — нет… — В его глазах правда заплясали веселые огоньки или ей показалось?

— Ну, ладно! — Она досадливо вздохнула, преодолела разделявшее их расстояние и, бросившись ему на шею, прильнула губами к его губам.

Они опомнились целую вечность спустя. Руби пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки.

— Вот чего я хочу! — сказала она.

Дев потянулся к ней:

— Мне нравится то, что ты придумала.

— Только до тех пор, пока не закончатся съемки, — объявила она, когда он втащил ее в дом и захлопнул за ними входную дверь.

Сжав ее в объятиях, он начал целовать ее губы, шею… Руби затрепетала. Вся ее прежняя решимость куда-то делась.

Дев подхватил ее на руки и понес в спальню.

Потом обоим стало не до разговоров.

Руби каждый вечер ужинала с Девом. Они отдавали должное запасам, которые находили в его холодильнике. Грейм чудесным образом угадывал их вкусы. Вместе им было легко и весело. На съемочной площадке Дев по-прежнему делал вид, будто не замечает ее, хотя это оказалось непросто. Тем более что однажды сама Руби нарушила придуманные ею же правила и лично привезла ему исправленный вариант сценария. И хотя она приехала по делу, поцелуй в его звуконепроницаемом вагончике очень затянулся… Дев невольно улыбнулся, лежа на диване.

Из кухни с бокалом красного вина в руке вышла Руби.

Он улыбнулся и похлопал рукой рядом с собой. Ее глаза сверкнули. Она отпила вина, поставила бокал на кофейный столик.

Обнимать его казалось самым естественным делом на свете. Сколько времени они вместе — неделю? Прошла целая неделя после того, как она сама приехала к нему. Она не собиралась менять свои правила… сделала исключение только для него… на время съемок.

Со всем можно смириться, особенно когда она его целует. Когда Руби его целовала, Дев мог думать только о ней.

Но когда она уходила — а она никогда не оставалась у него на ночь, — он начинал думать.

Она уезжала к себе около полуночи. По словам Руби, иногда ей приходится подвозить на площадку кое-кого из съемочной группы. Вполне благовидный предлог, пусть и надуманный. Она держалась легко и просто. Она не хотела просыпаться вместе с ним, завтракать в постели, беседовать, делиться самыми сокровенными мыслями… Их отношения ничего подобного не подразумевает. Они оба взрослые люди.

Догадывалась ли она, что его по-прежнему мучает бессонница? Иногда ему казалось, что да. Руби озабоченно смотрела на него, и Дев боялся ее вопросов.

Но она молчала.

Слухи о нем постепенно сошли на нет. Дев ничего не делал для того, чтобы возбуждать их, — если не считать одного раза, он всегда являлся на площадку вовремя, ни разу никого не подвел. В съемочной группе Дева Купера готовы были носить на руках. И по-прежнему о них никто ничего не подозревал. Руби боялась: если их связь откроется, в Люсивилль нахлынут папарацци и будут охотиться на них с Девом. Правда, застать их вместе трудно, ведь они встречаются только в его коттедже. Благодаря Грейму рядом с коттеджем не было ни одной чужой машины. И все же Руби беспокоилась. И не только из-за того, что она снова станет поводом для сплетен. Она боялась за Дева.

Пора уходить… Она лежала, свернувшись калачиком, на его диване, прислонившись спиной к груди Дева. Их обоих укрывало теплое одеяло. Раньше они смотрели старый мюзикл с Дэнни Кеем…

Хотя лежащий рядом Дев дышал ровно, она знала, что он не спит. Руби всегда засыпала без труда, а Дев — нет. Кроме того утра в пентхаусе, она ни разу не видела его спящим.

Наверное, у него бессонница. Вечером, после того, как он снимал грим, заметно, какое у него усталое, осунувшееся лицо и какие красные глаза. Руби нашла у него в ванной снотворное, но понятия не имела, принимает он таблетки или нет. Она не спрашивала. Она вообще ни о чем его не спрашивала.

Она догадывалась, что с ним творится, особенно после того, что он рассказал ей на пляже. Все слухи о нем оказались ложными. Скорее всего, Дев просто еще не смирился со смертью отца и со своим горем. Вот почему он так похудел, вот почему плохо спит, вот откуда грусть во взгляде. Но она могла лишь догадываться. Она много раз хотела спросить его. Как сейчас, лежа с ним рядом на диване. Но захочется ли ему откровенничать с ней?

Нет.

Тогда, на пляже, просто все так сложилось. Наверное, ему тоже так показалось.

Руби пожала плечами. Им предстоит пробыть вместе всего несколько недель. Какой смысл?

Она повернулась к нему и поцеловала его на прощание.

И, как всегда, поехала домой, в свою холодную, одинокую постель.

Она внушала себе, что поступает правильно.

Руби проснулась, как от толчка, и не сразу поняла, где она находится.

Она у Дева!

Проспала… Сумка брошена на полу в прихожей… Она приподнялась на локтях, собираясь посмотреть, который час. Будильник стоял на тумбочке, со стороны Дева.

Но Дева рядом не оказалось.

Она выбралась из кровати, завернувшись в простыню, и посмотрела на экран телефона. Двадцать минут четвертого. Уже поздно возвращаться к себе.

Она поняла, что ей все равно.

Из-под двери ванной выбивалась узкая полоска света.

— Дев!

Он не ответил. Руби замоталась в простыню, усмехаясь внезапному приступу скромности. Дев много раз видел ее голой. И все же ей почему-то не хотелось расхаживать по его дому нагишом.

Она тихонько постучала в дверь, и та открылась.

Дев сидел на крышке унитаза в одних трусах, закрыв голову руками. Услышав скрип двери, вскинул голову, провел рукой по волосам. Вид у него был… ужасный. Таким она его еще не видела. Тени под глазами казались синяками, а сами глаза налились кровью. Руби поняла, что он измучен до предела.

Раньше она заставляла себя не обращать внимания. Не желала знать ничего лишнего… ничего такого, что выбивалось бы за рамки ее представлений. Но сейчас дело серьезное.

— Ах, Дев…

Она подбежала к нему, положила руки ему на плечи. Неуклюже присела рядом. Что же делать?

— Все в порядке, — злобно буркнул он, сбрасывая ее руки.

Она чуть не упала, но не ушла.

— Ничего подобного! — ответила она.

— Я плохо сплю, вот и все, — буркнул он, отворачиваясь.

Руби покосилась на раковину. На бортике лежал почти пустой лоток с таблетками.

— Ты слишком долго их принимаешь… — начала она.

Он резко выпрямился:

— Знаю! — Он смотрел на себя в зеркало чуть ли не с ненавистью.

Руби тоже встала, но к нему не подошла.

— Без них я не могу заснуть.

— Ясно.

Он посмотрел на нее:

— Если я не буду принимать снотворное, то не смогу спать. А если не буду спать, я не смогу…

Играть.

Он разжал кулак. Руби увидела у него на ладони две таблетки.

Давно ли он смотрит на них?

Дев бросил таблетки в рот, запил водой из-под крана…

Внутренний голос требовал, чтобы она ушла.

Руби сама решила, что не хочет никаких осложнений. Они весело проведут время… и все.

До сих пор ничего подобного с ней не происходило.

— Уйди, пожалуйста, — попросил он, встретившись с ней глазами в зеркале.

Она кивнула, машинально подчинилась. Но совсем не ушла. Не стала возвращаться в свой номер. Руби вернулась в постель.

Она не знала, что делать, как ему помочь.

Знала одно: сегодня она не уйдет.

После того как Руби вышла, Дев еще долго сидел в ванной, ожидая, пока вихрь мыслей в голове замедлится.

Он знал, что она не собиралась у него оставаться, но, когда нечаянно заснула, он, как ни странно, обрадовался. Вот дурак!

Какая разница? Съемки заканчиваются через две недели, а потом он вернется в Лос-Анджелес. А Руби… Он даже не знал. В их отношениях нет ничего прочного. И все же он решил попробовать… Попробовал заснуть, как нормальный человек. Рядом с Руби.

Как и следовало ожидать, сон не шел к нему. Но сегодня ему особенно не хотелось принимать таблетки. Он решил, что сегодня все будет по-другому. Почему?

Каждое утро было для него похоже на предыдущие. Единственным исключением стало прошлое воскресенье, когда он проснулся рядом с Руби. И даже тогда все получилось только потому, что она долго спала. Он был почти нормальным. Он надеялся, что постепенно все войдет в норму… Не получилось. Ночью ему приходилось несладко. По утрам еще тяжелее. А днем он должен был напряженно работать. Будет чудо, если ему удастся скрыть, что с ним что-то не так. До сих пор, до сегодняшнего дня, ему удавалось все скрывать даже от Руби.

Вряд ли она приедет к нему завтра вечером… Зачем ей лишние проблемы?

Он распахнул дверь и увидел в свете из ванной женскую фигуру на кровати.

Снотворное уже начало действовать. Он долго разглядывал ее, потом выключил свет. Во мраке лег на свою половину кровати и, не позволяя себе задумываться — таблетки и не позволяли думать, — потянулся к ней.

Руби сразу развернулась к нему.

— Все в порядке, — шепнул он, зарывшись в ее волосы.

— Я хочу, чтобы тебе было хорошо, — сказала она. Ее дыхание щекотало ему грудь.

Потом глаза его закрылись. Перед тем как забыться тяжелым сном, он дал себе слово.

Завтра все будет по-другому. Не потому, что он скрестил пальцы на счастье или приказал себе, а потому, что он только что солгал Руби. Такое больше не повторится.

Я хочу, чтобы ты осталась…

Наконец, он заснул.