Заповедными тропами зарубежных стран

Важнейшие национальные парки и заповедники Австралии и Океании (в скобках — площадь, га)

Животный мир Австралии и окружающих ее островов небогат. Здесь обитает всего около 230 видов млекопитающих и 650 видов птиц, причем большая часть этих животных населяет только северо-восточную часть континента и пышные тропические леса Новой Гвинеи. Однако фауна Австралии, Тасмании, Новой Гвинеи и прилежащих мелких островов очень своеобразна. Она поразила воображение биологов с первых дней ее изучения и не перестает удивлять их до настоящего времени.

Ну где, в самом деле, кроме Австралии, можно встретить причудливого кенгуру, нелепого утконоса, «плюшевого медвежонка» коалу с детенышем на спине, великолепных райских птиц и страусов эму? Австралию часто называют страной «живых ископаемых», что отчасти верно. Ведь здесь, с одной стороны, сохранилось много древних и примитивных животных, исчезнувших на других материках, а с другой стороны, в результате обособленного положения этой области сюда могли проникнуть лишь очень немногие животные с иных континентов.

Среди зверей здесь господствуют сумчатые, которых известно около 150 видов. А более высокоорганизованные млекопитающие появились здесь значительно позже сумчатых. Они представлены летучими мышами, легко преодолевающими широкие морские проливы, немногочисленными мышевидными грызунами, очевидно, занесенными на стволах, которые волны прибивают к берегу, и завезенной первобытным человеком 5-10 тыс. лет назад собакой динго. В Австралии нет представителей отрядов хищных (кроме динго), обезьян, копытных и других животных, широко распространенных в других частях света.

В связи с тем что в Австралийской области не было высших млекопитающих, сумчатые, не встречая конкуренции и врагов, дали необычайное разнообразие видов, соответствующих биологическим типам высших млекопитающих. Так, сумчатый волк занимает жизненную нишу настоящего волка, хотя не имеет к нему никакого отношения, сумчатый крот напоминает африканского златокрота, сумчатые белки удивительно похожи на наших белок-летяг, вомбаты и внешне, и своим образом жизни напоминают сурков и т. п.

Если сумчатые с их удивительными особенностями размножения были когда-то широко распространены в Азии и Америке (а в Америке и сейчас еще осталось немало их видов), то представители другого подкласса австралийских млекопитающих — однопроходные, или клоачные, — не известны даже в ископаемом состоянии за пределами этой области. Вместе с тем эти яйцекладущие млекопитающие — утконос и ехидна — по некоторым особенностям своего строения очень напоминают самых древних триасовых млекопитающих. Вот они-то уж поистине «живые ископаемые».

Замечательны в Австралийской области и птицы. Достаточно вспомнить страусов эму, казуаров, попугаев какаду, земляных попугаи, многие из которых гнездятся не в дуплах, а в норах, волнистых попугайчиков — тех, что люди сейчас особенно часто держат в клетках у себя дома, необычайно ярко окрашенных голубей, в том числе роскошного венценосного голубя. На эвкалиптах Австралии добываю! насекомых, пыльцу и мед своими языками-кисточками бесчисленные птицы-медососы. По берегам водоемов Австралии живут куриные гуси, получившие свое название за форму клюва, и ставшие обычными обитателями европейских парков черные лебеди. Следует вспомнить о райских птицах — ближайших родичах наших ворон и галок, отличающихся от них причудливым и ярким оперением, но обладающих такими же каркающими голосами. Великолепно оперение и у лирохвоста, или птицы-лиры.

Среди пресмыкающихся Австралии тоже есть чрезвычайно интересные виды, например плащеносная ящерица с огромной складкой кожи в виде пелерины, способная быстро бегать на одних задних лапах, напоминая маленького динозавра, ящерица молох, покрытая огромными шипами, многочисленные ядовитые змеи аспиды и многие другие. В реках Южной Австралии обитает двоякодышащая рыба с одним легким — рогозуб, или цератод.

Такой своеобразный животный мир нельзя встретить ни в одной другой области земного шара. Девять десятых видов животных эндемичны для Австралии, т. е. нигде больше в мире не встречаются. Почти то же самое можно сказать и об австралийских растениях. Из 12 тыс. видов высших растений более 9 тыс. — эндемики.

Именно это своеобразие животного и растительного мира Австралии и вызывает у ученых исключительный интерес. К сожалению, многие из австралийских животных мало изучены и вряд ли это уже можно будет сделать, так как они стали крайне редкими или, возможно, уже совсем исчезли подобно сумчатому волку Тасмании.

Причин неблагополучия со многими замечательными животными Австралии много. Прежде всего эта древняя фауна очень легко уязвима и не может конкурировать со вселенцами. Завезенные собаки динго, а позднее лисы, кролики и крысы оттеснили или истребили местные примитивные виды. Это касается не только зверей, но и птиц. Так, воробьи и скворцы, завезенные из Европы в Австралию, вытесняют местных птиц из садов и парков.

Не меньшую роль сыграло изменение человеком природных ландшафтов: вырубка и выжигание лесов и кустарников, а также неумеренный выпас овец на пастбищах.

Зоопарки в природе

А. Г. Банников, Н. Н. Дроздов

Первые законодательные акты по охране природы в некоторых бывших колониях Австралии, таких, как Новый Южный Уэльс и Виктория, были приняты еще в конце прошлого века, когда уже стало ясно, что австралийская природа уникальна и очень уязвима. Однако эти акты предусматривали лишь создание мелких охраняемых территорий. В Австралийском Союзе сейчас около 1000 охраняемых территорий — резерватов, национальных парков и парков штатов. Однако до недавнего времени все они были невелики по площади и ставили своей задачей сохранение редких растений и животных, а не охрану всего природного комплекса. Только в Национальном парке Костюшко площадью около 600 тыс. га, созданном в 1944 г., частично соблюдались принципы охраны природного комплекса. Однако и этот парк, организованный на одноименной высочайшей горе Австралии (2230 м над уровнем моря), где представлены разнообразные ландшафты — от альпийских лугов до эвкалиптовых лесов, долгое время все же не был действительно заповедным. Лишь в 1958 г. здесь был запрещен выпас скота на альпийских лугах и прекращено выжигание растительности. Однако до сих пор, кроме «участка нетронутой природы» площадью в 18 тыс. га, территория парка очень страдает от наплыва туристов. Здесь построено множество кемпингов, отелей, ресторанов. Из столицы Австралии — Канберры, расположенной в 50 км от парка, ежегодно приезжает сюда более 0,5 млн. туристов. Машины идут в парк непрерывным потоком. Среди туристов встречаются такие, которые едут в парк лишь для того, чтобы с «крыши Австралии» увидеть восход солнца.

Ксанторея, или «блекбой», — характерное дерево второго яруса в эвкалиптовых лесах Южной Австралии

Въезд в национальный парк Флиндерс Чейз на острове Кенгуру

Пейзаж в национальном парке Полм-Вэлли

Фото Н. Дроздова

Еще больше подвержены нашествию туристов такие небольшие национальные парки, как Сиднейский и Ройял, где их бывает до 2–4 млн. в год. В лучшем положении находится резерват на о. Кенгуру. Но и здесь ландшафты острова значительно изменены человеком, фото н. Дроздова и, кроме того, туда завезены утконос, коала и некоторые другие млекопитающие.

Правда, в последние годы на этом континенте создано несколько крупных национальных парков в пастбищных районах, в том числе один из крупнейших в Австралии парк Симпсон-Дезерт площадью около 700 тыс. га. Он расположен в холмистой пустыне на севере штата Южная Австралия.

На о. Грин-Айленд в штате Квинсленд, недалеко от г. Кэрнс, организован один из немногих в мире подводных парков, где охраняются исключительно красочные заросли кораллов с их обитателями. Большинство же австралийских национальных парков и парков штатов было создано и служит сейчас для показа памятников природы.

Их основателей прежде всего интересует коммерческая сторона дела. Научные исследования проводятся в очень немногих парках и главным образом силами университетов и Академии наук.

Эти парки нередко напоминают зоологические сады и очень привлекательны для туристов. Зоологические же сады Австралии, расположенные обычно в живописной местности, не уступают по красоте природных ландшафтов национальным паркам, так что понятия «зоопарк» и «национальный парк» в Австралии как бы сомкнулись.

Выбрав для описания природы пять национальных парков, мы стремились к тому, чтобы в кратких очерках о них были отражены основные ландшафтно-географические зоны страны.

Национальный парк Ройял — самый старый парк Австралии и, вероятно, второй по счету национальный парк мира (после Йеллоустонского в США). Ройял был создан в 1879 г. как место отдыха и затем получил статут Национального парка в 1886 г. Он расположен в южном пригороде Сиднея на площади около 14 тыс. га и служит популярным местом отдыха городского населения. Территория его покрыта густым лесом, спускающимся уступами к морю, и береговая линия окаймлена скалами, пляжами и мелкими островами.

В пределах заповедной территории произрастает более 700 видов растений, лес населен почти 250 видами птиц. Здесь обитает много сумчатых.

Через парк протекает с юга на север р. Хакинг, впадающая в узкую морскую бухту. Поднимаясь в лодке вверх по реке, можно видеть холмы, покрытые густым влажным лесом, громадные камни, лежащие у русла, выходы скал, зеленые купола древовидных папоротников, пальмы бэнгалоу, вьющиеся плети винограда.

Если же проехать по территории парка на автомобиле по специально проложенному для туристов кольцевому маршруту, то оказываешься в туннеле под сомкнувшимся пологом эвкалиптового леса, а затем дорога выносит путника на обзорную площадку, откуда открывается вид на зеленую цепь холмов и причудливую береговую линию, за которой уходит к горизонту синева Тихого океана.

Спустившись к пляжам, посетитель находит обширные стоянки для автомобилей, вмещающие несколько сот машин, места для пикника и купанья. Большинство приезжающих в парк ограничивается лишь отдыхом на лоне природы, и только меньшая часть их углубляется пешком в девственные дебри, чтобы познакомиться с природными достопримечательностями парка.

Эвкалиптовый лес в национальном парке Флиндерс-Чейз

Фото Н. Дроздова

В гуще влажного эвкалиптового леса находят приют многие виды эндемичных птиц Австралии: сатиновая беседковая птица (Ptllonor-hynchus violaceus), рыжая веерохвостка (Rhipidura rufifrons), чернолицый монарх (Monarcha melanopsis), медосос Левина (Mellphaga lewini), голубь Вонга (Leucosarcia melanoleuca), щетинистая кукушка (Cacomantis variolosus) и птица-лира (Menura superba).

Сатиновую беседковую птицу часто можно видеть в парке — это одна из самых обычных птиц. Беседковые птицы — характерная группа Австралии и Новой Гвинеи и представляют большой интерес для орнитологов своим необычным поведением, аналогов которому невозможно найти среди мира пернатых. Самец беседковой птицы (в Австралии их всего 8 видов) строит своеобразную беседку на небольшой расчищенной площадке под пологом леса. Здесь он проводит большую часть гнездового периода, токует и поет. Беседка изящно декорирована и составляет центр территории, охраняемой самцом. Самец, владелец беседки, служит привлекательным объектом для живущих поблизости самок.

Однако лесные чащобы лишь часть территории парка. На склонах холмов растут светлые эвкалиптовые леса, а плоские вершины прибрежных скал покрыты густым низкорослым кустарником. Среди цветущих растений парка привлекают внимание ярко-красными или оранжевыми початками соцветий банксии (Banksia ericifolia, В. latifolia, В. serrulate), рождественские колокольчики (Blandfordia nobilis), изящные кисти боттлбраш (Callistemori), название которого показывает сходство соцветий со щетками для чистки бутылок, и, наконец, бордовые цветы вараты (Telopea speciosissima), служащие эмблемой штата Новый Южный Уэлс.

Гораздо труднее увидеть в парке замечательных австралийских млекопитающих. Большинство их ведет скрытный образ жизни и появляется из своих убежищ лишь с наступлением сумерек. В поросших кустарниками берегах рек делает глубокие норы утконос (Ornithorhynchus anatinus), под пологом леса бродит в поисках муравьев и термитов колючая ехидна (Tachyglossus aculeatus). Об этих уникальных млекопитающих следует сказать несколько подробнее. Утконос водится в лесных районах. Австралии на востоке материка — от полуострова Йорк на севере до юго-восточной окраины континента, а также на о. Тасмания. Сейчас его можно встретить и на о. Кенгуру, куда он был завезен зоологами. Излюбленное местообитание утконоса — поросшие лесом и кустарником тихие речушки с крутыми берегами, сложенными рыхлой почвой, удобной для рыться нор. Как самки, так и самцы проводят день в коротких норах, вырытых под корнями деревьев. А когда наступает период размножения, самка роет более длинную гнездовую нору с несколькими отнорками. Вход в нору располагается под самым урезом воды, а сама нора идет вверх под углом в 30°. Основной ход норы может достигать длины 18 м, и в конце его расположена овальная гнездовая камера, выстланная сухими стеблями травы и листвой.

Самка откладывает 1–3 кожистых яйца размером 1,6–1,8 см и сворачивается вокруг них клубком, чтобы ускорить развитие зародышей. Насиживание продолжается 1–2 недели, и на это время самка забивает вход в нору земляной пробкой, чтобы в норе было тепло и сюда не могли бы забраться непрошеные посетители.

Слепые и голые детеныши, вылупившись из яиц, сразу начинают слизывать своими мягкими клювиками жирное молоко, выделяющееся на парном млечном поле на брюхе матери. Специальных молочных сосков у самки нет, и примитивные млечные железы расположены диффузно, а молоко выступает из них отдельными каплями, как бы «выпотевает». Лишь через четыре месяца подросшие и покрывшиеся мягкой шерстью детеныши покидают гнездовую нору.

Основным кормом утконосам служат мелкие водные беспозвоночный, которых они находят на дне водоема. Ныряя вглубь, утконос плотно закрывает глаза и ноздри, и путеводителем ему служит мягкий и чувствительный клюв. Взмучивая ил боковыми движениями клюва, он подхватывает корм и затем, всплыв на поверхность, поедает его. Если корм крупный, утконос пережевывает его роговыми пластинками клюва.

Хотя утконос стал сейчас обычным во многих районах Восточной Австралии, однако увидеть его удается лишь немногим. Этому способствует скрытный образ жизни утконоса и свойственная ему ночная активность. Во всяком случае утконосы широко распространены и за пределами национального парка Ройял.

Другое однопроходное яйцекладущее млекопитающее — ехидна — имеет еще более широкое распространение, чем утконос. Она заселяет почти весь материк и многие прилегающие острова, в частности Новую Гвинею и Тасманию (на последнем острове живет вид ехидны, близкий к материковому). Ехидна предпочитает селиться в достаточно сухих местах с древесными и кустарниковыми зарослями, там, где обильны муравьи и термиты. Выходя на охоту в сумерках или ночью, ехидна тщательно обследует своим длинным носом все закоулки, разрывает мощными когтями передних лап муравейники и термитники, собирая своим липким червеобразным языком лакомую пищу. Почти все время ехидны живут поодиночке, и каждая особь занимает участок до трех километров в поперечнике. Лишь иногда отдельные ехидны-пилигримы совершают путешествия по 10–15 км. Когда в Австралии наступает весна (в сентябре), ехидны приступают к размножению. На это время у самки на брюхе образуется складка кожи в виде сумки, внутри которой находятся два млечных поля. В эту сумочку самка и сносит одно (очень редко — два) яйцо и держит его там до двух недель. Крошечный детеныш, слепой, голый и совершенно лишенный колючек, более трех месяцев проводит в сумке матери, питаясь ее молоком. Затем он покрывается колючками, и мать оставляет его в укромном убежище под валежником или корнями дерева, уходя на охоту. Однако самка возвращается, чтобы покормить детеныша, и, лишь когда он достигает веса почти в килограмм, мать оставляет его на попечение судьбы.

Удивительна способность ехидны быстро зарываться в землю. Стоит ей увидеть опасность, как в течение нескольких минут она углубляется в почву, оставляя снаружи только колючую спину.

Продолжая экскурсию по лесным зарослям парка Ройял, в разных участках леса мы можем встретить и сумчатых млекопитающих. Мелкие сумчатые землеройки (Antechinus) населяют лесную подстилку, по ветвям деревьев лазает сумчатая кошка (Dasiurus viverrinus), здесь же питается плодами эвкалиптов кистехвостый поссум (Trichosurus vulpecula). Местами видны глубокие норы вомбата (Phascolomis mitchelli), похожие на воронки от бомб. С дерева на дерево перелетают под покровом ночи гигантские сумчатые летяги (Shoinobates volans) и миниатюрные сахарные белочки (Petaurus breviceps). Днем среди ветвей можно разглядеть отдыхающих или лениво жующих листву коала (Phascolarotos cinereus).

Сумчатые медведи стали редкими животными даже в пределах национальных парков и практически исчезли во всех освоенных человеком местах. Их медлительность, доступность для охотников и чрезвычайно привлекательная пушистая шкура привели к тому, что эти животные были почти истреблены к началу нынешнего века. Потребовались строжайшие меры по охране сумчатых медведей, завоз их в хорошо охраняемые места на островах, чтобы спасти одно из самых любимых австралийских животных. Так, коала были завезены в национальный парк Флиндерс-Чейз на о. Кенгуру, где их численность сейчас близка к оптимальной.

Большую часть года коала проводит в кроне эвкалиптов, медленно передвигаясь вдоль ствола и с ветки на ветку по мере поедания листвы. Лишь в момент испуга эти флегматичные звери начинают быстро двигаться и даже ловко перепрыгивают с одной ветки на другую. Когда им надо сменить дерево, они спускаются на землю и быстро перебегают рысцой на четырех ногах к ближайшему стволу. Лапы у коала прекрасно приспособлены к лазанию по ветвям. На передних конечностях пальцы противопоставлены друг другу — два к трем — в виде клещей. Острые когти на лапах дают возможность крепко держаться на ветвях и почесываться, когда сильно беспокоят различные кожные паразиты. Цепкость коала одному из нас пришлось испытать однажды самому, когда он взял на руки крупного самца в зоопарке Таронга. Неожиданно оказалось, что не он держит его на руках, а коала крепко держит его в своих объятиях, обхватив сильными лапами и вцепившись в спину острыми когтями. Очевидно, коала рассудил, что человек вполне может заменить ему ствол эвкалипта. Освободиться из объятий зверя было нелегким делом. Из всего многообразия австралийских эвкалиптов коала употребляет в пищу листву всего лишь 10–12 видов. Поэтому так сложно содержать их в неволе, и поэтому так катастрофически сказывается на популяциях коала вырубка лесов и даже их частичная расчистка. Отсюда становится понятно, почему для сохранения коала столь важно создание национальных парков и резерватов.

Необходимую для организма влагу коала получает вместе с пищей из листвы эвкалиптов, кроме того, нередко на листьях деревьев бывает роса, служащая дополнительным источником влаги. Недаром название «коала» означает на языке австра- лийских аборигенов «непьющий».

Период размножения у коала проходит с сентября по январь. Детеныш родится крошечным, голым и слепым и сразу пробирается в сумку матери, которая в отличие от сумки кенгуру открывается вниз.

Там детеныш присасывается к соску и до полугода не выходит из сумки, питаясь молоком матери. Достигнув размеров около 18 см в длину и покрывшись шерстью, детеныш коала покидает сумку и «поселяется» на спине матери. Самка таскает его на себе до тех пор, пока он не достигнет годовалого возраста и размеров до половины взрослого зверя. Но и после этого детеныш несколько лет держится около матери. Коала сейчас охраняются, и не только охота на этого зверя, но даже содержание его в неволе без специального разрешения карается большим штрафом. Это и понятно, так как попытки содержать коала в домашних или даже вольерных условиях, как правило, приводят к гибели животных из-за неправильной диеты.

Ехидна

Сумчатый медведь коала

Тупохвостый сцинк

Фото Н. Дроздова

В наземном ярусе леса обитают длинноносые бандикуты (Perameles nasuta) и болотные валлаби (Wallabia bicolor).

Помимо сумчатых в парке живут также и некоторые виды плацентарных млекопитающих. К ним относятся бобровая крыса (Hydromys chrysogaster), а также прилетающие зимой с севера рукокрылые — трубконос (Nyctimene robinsom) и рыжая летучая лисица (Pteropus scapulatus).

К северо-западу от Сиднея на горном плато, расчлененном глубокими речными ущельями, расположен один из самых крупных национальных парков юго-восточной Австралии — парк Блю-Маунтинс («Голубые горы») площадью 97 тыс. га. Голубые горы — это часть Большого Водораздельного хребта, полого наклонен-на западе, где верхние части его расположены на 1200 м над уровнем моря. С верхних точек обзора видны речные долины, поросшие густым темно-зеленым лесом, а над ними поднимаются вертикальные стены розового, серого и палевого песчаника, обнаженные или покрытые редким кустарником.

Дороги в парке проходят только по верхней части плато, и многие места парка, расположенные в тесных, сжатых обрывами долинах, доступны лишь для участников специальных экспедиций. Вдоль русла главной реки, протекающей по парку, Гром-Ривер, ведут также только узкие пешие тропы. Местами видны башнеобразные столбчатые останцы, как, например, знаменитые «Три сестры», а на крутых перепадах русла рек прерываются шлейфами водопадов.

Наиболее густой лес с пышным подлеском произрастает в долинах рек. Здесь возвышаются гигантские стволы голубых эвкалиптов (Еиcaliptis deanei), между ними — кущи древовидных папоротников, цветущие кусты акаций, мятного дерева. По руслам рек обычен утконос, в густых зарослях изредка можно увидеть болотного валлаби. По ветвям деревьев неспешно лазают кистехвостые и кольцехвостые поссумы (Trichosurus vulpecula и Pseudocheirus peregrinus).

Кольцехвостый поссум

Останцовая гора Айерс-Рок

Фото Н. Дроздова

В отличие от своего близкого родича — коала — поссумы хорошо приспосабливаются к соседству с человеком, и их даже чаще удается увидеть в городских садах и парках, нежели в заповедных местах. Охотно поселяются поссумы, особенно кистехвостый, около домов, проводя дневной отдых под крышами на чердаках. Ночью они выходят добывать себе пропитание, и в кронах деревьев можно слышать их шумную возню. Питание поссумов очень разнообразно — это листва, почки, цветы и плоды всевозможных древесных и кустарниковых растений, как эндемичных австралийских, так и ввезенных из Европы или Америки. Например, кистехвостый поссум охотно поедает желуди американского дуба — обычного дерева в австралийских городах.

А кольцехвостого поссума нам приходилось подкармливать хлебом и виноградом в одном из городских садиков Мельбурна. Поэтому сохранение этих двух видов сумчатых не вызывает тревоги у австралийцев. Напротив, в фруктовых садах Южной Австралии поссумы считаются вредителями, и по лицензиям фермерам разрешают отстреливать их, когда вред становится значительным.

В более сухом и разреженном лесу верхней части плато держатся гигантские серые кенгуру (Macropus giganteus), а в местах с обилием скал прячутся среди камней крупные, с пышным мехом валлару (Macropus robustus). Богато и птичье население в долинах и на обрывистых склонах.

Группа останцевых гор Маунт-Ольга.

Фото Н. Дроздова

Близ воды, среди песчаниковых расщелин и по обрывам, перелетает с камня на камень пещерная славка (Origina solitaria), ареал которой ограничен лишь этим районом Голубых гор. С сентября по март во влажном эвкалиптовом лесу и вдоль лесных троп многочисленна рыжая веерохвостка (Rhipidura rufifrons), порхающая над землей и ярко вспыхивающая рыжим хвостом, который она то и дело распускает, как изящный веер. Обычны лесу голубь Вонга (Leuco-sarcia melanoleuca), прозелла Кримсона (Platycercus elegans), выделяющаяся карминово-красным оперением на фоне сочно-зеленой листвы, небольшой короткохвостый желтый мухолов (Eopsaltria australis).

В обширном парке Блю-Маунтинс осталось немало уголков, куда еще не ступала нога туриста, мест недоступных и потому совершенно нетронутых.

В самом сердце Австралии раскинулся недавно организованный обширный национальный парк Симпсон-Дезерт, занимающий 690 тыс. га песчаной барханно-грядовой пустыни. Он расположен на восточной окраине пустыни Арунта или Симпсона, где сходятся границы штатов Квинсленд, Южной Австралии и Северной Территории.

Спинифекс образует плотные колючие куртины в межбарханных понижениях

Восточный розелла

Фото Н. Дроздова

Громадные песчаные гряды высотой до 30 м тянутся непрерывно с северо-запада на юго-восток, а между ними пролегают межгрядовые понижения шириной от 100 до 800 м. По этим понижениям растут одиночно разбросанные деревья — акация малга, корковые деревья (Накеа) и казуарины (Casuarina decaisheana). Травянистый покров образован куртинами колючего спинифекса (Triodia). После короткого сезона осенних дождей (апрель — май) пустыня покрывается сочным ковром эфемеров. В это время можно увидеть цветущими «дикий апельсин» (Capparis mitchelli), кошачий хвост (Ptilotus striplicifolius) и многие другие эфемеры. В это же время зацветают и суккуленты, такие, как перакилья (Calandrina balonensis) и ползучий пустынный горошек (Clianthus formosus) с его ярко-красными причудливыми цветками на тонких прямых цветоножках. Этот цветок за свою оригинальную форму и красоту был выбран в качестве эмблемы штата Южная Австралия. Любопытно, однако, что найден он был впервые но далеком северном берегу материка еще задолго до времени капитана Кука — в 1699 г. его нашел там и собрал Уильям Дампир. И посейчас эти коллекционные экземпляры украшают гербарий Оксфордского университета. Цветение пустынного горошка происходит в период австралийской осени, и в это время над палево-зелеными ползучими стеблями поднимаются вертикальные цветоножки длиной 8—10 см, и на каждой появляется по 6–8 сочно-красных шлемовидных цветков с изящными шпорами.

Пустынный горошек — характерная растение закрепленных песков

Фото Н. Дроздова

Среди птиц в пустыне парка первыми бросаются в глаза крупные хищники и врановые. Громадный клинохвостый орел (Aquila audax) парит над барханами, на деревьях сидят черные вороны (Corvus bепneti, Corvus orru), мелкие соколы (Falco cenchroides).

Клинохвостого орла долгие годы преследовали как вредителя овцеводства, и лишь в последнее время зоологам удалось бесспорно доказать полезную роль этого пернатого хищника для жизни пустынных экосистем. Он питается в основном кроликами, лишь изредка может нападать на больных или ослабевших овец и часто вовсе довольствуется падалью. Орел строит свое громадное гнездо в кроне акации или казуарины, и охотничий участок его простирается на десятки квадратных километров.

В сезон дождей и после него пустыня как бы оживает, наполняясь птичьими голосами и расцвечиваясь ярким оперением крылатых пришельцев. Многие виды птиц мигрируют из окружающих полупустынных районов в глубь песчаных гряд. Когда же пустыня вновь выгорает, они перемещаются в те районы Центральной Австралии, где дожди прошли недавно. Таким образом, значительная часть птиц ведет здесь кочевой образ жизни.

Стайки волнистых попугайчиков (Melopsittacus undulates) и зебровых вьюрков (Taeniopygia castanotis) часто попадаются на пути, среди кустиков спинифекса перебегают по земле яркие каменки (Epthianera aurifrons и Е. tricolor).

Странно видеть в глубине пустыни такую, казалось бы, водную птицу, как зимородок. В действительности один вид — красноспинный зимородок (Halcyon pyrrhopygies) — встречается подчас в десятках километров от ближайшей речки и охотится на ящериц и насекомых.

Желтохохлый какаду

Зимородок кукабарра

Фото Н. Дроздова

Над кронами деревьев вьются черноголовые древесные ласточки (Artamus personates), изредка промелькнет между барханами яркая стая розовых какаду (Kakatoe roseicapilla), которые залетают сюда из более южных районов.

Много в пустыне пресмыкающихся. Днем около кустов спинифекса медлительно шествует колючий молох (Moloch horrid us), быстро взбегает на склоны сыпучего бархана драконовая агама (Amphibolu rus inermis), изредка промелькнет вдали крупный варан (Varanus gouldi). С наступлением сумерек появляются различные гекконы, выползают на поверхность мелкие змеи (Demansia modesta и др).

Австралийская квакша

Фото Н. Дроздова

Особенный интерес представляют пустынные млекопитающие, увидеть которых нелегко, поскольку большинство их ведет скрытный, ночной образ жизни. Днем можно увидеть лишь небольшие группы пасущихся гигантских рыжих кенгуру (Megaleia rufa), пробегающую поодаль собаку динго (Conis familiaris) да вездесущих кроликов, которые и здесь делают обширные колонии нор в межбарханных понижениях. Зато ночью выходит из убежищ жирнохвостая сумчатая мышь (Sminthopsis crassicaudata), питающаяся насекомыми, сумчатый тушканчик (Antechinomys spenceri), прыгающий на задних лапках, пустынный бандикут, или билби (Thylacomis lagotis), с огромными ушами и вытянутым в хоботок носом. Очень редко удается видеть сумчатого крота (Notoryctes typhlops), который появляется на поверхности только после сильных дождей, а остальное время ведет подземный, роющий образ жизни. Его вальковатое тело покрыто шелковистым желтоватым мехом, глаза редуцированы, а на носу имеется роговой щиток. Лапы сумчатого крота снабжены мощными когтями и служат ему для рытья подземных ходов.

Хотя национальный парк Симпсон-Дезерт пока еще очень мало посещается туристами, но он играет важную роль в деле охраны уникальной пустынной фауны Австралии. Дело в том, что полупустынные и пустынные ландшафты глубинных частей материка подвергаются все более сильному воздействию человека. Создание овцеводческих и скотоводческих ферм, уничтожение растительности в результате интенсивного выпаса, расселение интродуцированных животных, в первую очередь кроликов, — все это привело уже к исчезновению многих видов эндемичной фауны. Поэтому парк Симпсон-Дезерт, как и другие центральноавстралийские парки, хотя и не служит для целей рекреации, но, что более важно, призван сохранить ландшафты пустынь с их неповторимым растительным и животным миром.

Среди национальных парков, представляющих природу тропической Австралии, заслуживает упоминания парк Маунт-Виндзор площадью около 58 тыс. га, расположенный на дальнем севере штата Квинсленд к северо-западу от г. Моссман. Он раскинулся на восточных склонах самого северного плато Большого Водораздельного хребта. Климат здесь влажный, тропический, с жарким и дождливым летом (декабрь — март). Основная речная артерия в парке — это долина Дейнтри.

Ковровый питон

Фото Н. Дроздова

Над долиной возвышаются мощные хребты с платообразными вершинами и отдельные высокие и острые пики более 1200 м над уровнем моря.

В Маунт-Виндзоре сохраняется в нетронутом виде типичный тропический дождевой лес. Пестрая смесь древесных пород образует плотный темно-зеленый шатер, сквозь который едва пробиваются лучи солнца. В полутьме лесной гущи, влажной и душной, на почве лежит лишь листовой опад, но зато на стволах деревьев пышно разрастаются эпифитные папоротники и орхидеи, с ветвей свешиваются шлейфы мхов.

Только в этих северных тропических лесах обитают древесные кенгуру Беннета (Dendrolagus bennettianus) и мускусные кенгуровые крысы (Hypsiprimnodon moschatus) размером с обычную крысу, передние и задние ноги их почти равной длины, а хвост голый и покрыт чешуйками. Они бегают на четырех ногах и питаются мелкими насекомыми и различной растительной пищей под пологом леса. Этот вид интересен тем, что является связующим звеном между кенгуру и поссумами.

В глубине леса обитают и другие сумчатые — тигровая кошка (Dasyurops maculatus), длинноносый бандикут (Perameles nasuta), красноногий падемелон (Thylogale stigmatica). На обильных сочных фруктах тропических деревьев кормятся летучие лисицы (Pteropus scapulatus, Dobsonia тадпа) и др.

Бабочка Далиас

Среди ветвей и в кронах деревьев легко услышать, но трудно разглядеть ярких тропических птиц. Слышны голоса голубя вомпу (Медаloprepia magnifica), фигового попугая (Opopsitta macleayana), попугая-электуса (Lorius pectoralis). Здесь типичное место обитания райских птиц, из которых обычны Ptiloris paradiseus и Р. magnificus. По земле бегают сорные куры (Megapodius freycinet), изредка можно увидеть кормящегося плодами казуара (Casuarius casuarius).

Парк Маунт-Виндзор труднодоступен для посетителей, но интенсивная рубка лесов на севере Квинсленда, расчистка больших площадей под сельскохозяйственные культуры с большой остротой ставят проблему сохранения тропических дождевых лесов Австралии.

Таким образом, создание ряда национальных парков на дальнем севере Квинсленда следует считать вполне своевременным.

Юго-Западная Австралия отличается особенно высоким эндемизмом флоры и фауны; в этом уголке материка сформировались особые группы и виды растений и животных, развивавшиеся исторически длительное время в условиях изоляции. В этом районе национальные парки сохраняют уникальные природные комплексы.

Типичным парком Западной Австралии может служить Норнелап, расположенный на южном побережье материка в 100 км к западу от г. Олбани. Площадь этого национального парка невелика — всего лишь 18 тыс. га. Господствуют эвкалиптовые леса, в которых доминируют эвкалипты карри (Eucalyptus diversicolor) высотой до 95 метров.

Белые и желтоватые стволы деревьев прямыми колоннами возвышаются среди густых зарослей кустарника банксии (Banksia sp. sp.), переплетения вьющихся ломоносов (Clematis) и ханренбергий (Напdenbergia), цветущих орхидей, ярко-красных кустов кораллового винограда, пальмовидных ксанторей.

Много скрытных и малозаметных птиц обитает в этих непролазных зарослях. Слышны голоса голубых крапивников (Malurus elegans, М. splendens), сверкающее голубое оперение их ярко выделяется среди густой зелени. В кронах эвкалиптов видны перелетающие с дерева на дерево красочные попугаи. Красноголовые лорикеты (Glossopsitta porphyrocephala) гнездятся на эвкалиптах в летний период, во время цветения деревьев.

Разреженный эвкалиптовый лес в северном Квинсленде. На переднем плане термитник

Фото Н. Дроздова

Здесь и там видны пестро расцвеченные западные розеллы (Platycercus icterotis), пурпурно-зеленые красношапочные попугаи (Purpureicephalus spurius). Большие стаи белохвостых черных какаду (Calyptorhynchus baudini) с резкими криками рассаживаются на ветвях карри и обдирают кору своими мощными клювами.

Из сумчатых в этом лесу чаще других можно видеть западного кольцехвостого поссума (Pseudocheirus occidentalis), который отличается от своего восточного родича темной, подчас черной окраской меха. Среди ветвей кустарников лазают карликовые поссумы (Сеrсаrtetus concinnus), собирая мелких насекомых и слизывая длинным языком цветочный нектар. Еще более специализируется в питании нектаром цветов медовый поссум (Tarsipes spenserae). На мелких животных охотится западная сумчатая кошка (Dasiurinus geoffroyi). Леса Норнелапа служат еще, возможно, убежищем редчайшим сумчатым потору (Potorous gilberti, Р. platyops}. Этих самых мелких представителей семейства кенгуровых не удавалось добыть уже в течение более чем ста лет, однако не исключено, что популяции этих скрытных животных еще существуют в малодоступных лесных угодиях Юго-Западной Австралии.

Освоение ландшафтов в этом отдаленном районе материка еще далеко отстает от темпов антропогенного воздействия в Юго-Восточной Австралии. Однако высокий эндемизм, неповторимость флоры и фауны юго-запада заставляют уже сейчас тревожиться за сохранность местных биоценозов, учитывая, что ряд форм уже исчез или находится на грани вымирания.

Новая Зеландия

А. Г. Банников

Если фауна и флора Австралии чрезвычайно своеобразны, то природа Новой Зеландии совершенно уникальна.

Полная изоляция островов с верхнего мела (60–90 млн. лет), огромное расстояние до ближайших материков (до Австралии — 2 тыс. км, до Азии — 8 тыс. км) привели к формированию совершенно своеобразной природы Новой Зеландии.

В благоприятных климатических условиях сложилась аборигенная флора, не очень богатая, но чрезвычайно своеобразная. Высших растений насчитывается всего 1900 видов, из которых 1455 видов, т. е. 75 %, можно встретить лишь в этой стране. При этом среди цветковых растений эндемичных — 83 %, папоротников (которых очень много) — 35 %, и все 100 % голосемянных эндемичны для Новой Зеландии. До появления человека Новая Зеландия почти сплошь была покрыта лесом. Леса эти необычайно характерны. Почти все деревья вечнозеленые, и цветы их распускаются прямо на стволах (кауфлория), у очень многих видов обильны воздушные корни. В лесах многочисленны лианы и изобилуют эпифиты, а также высоко прикрепленные на деревьях папоротники, плауны, орхидеи и множество других. Нигде в мире нет такой количества древовидных папоротников. Ими покрыта земля, упавшие стволы, ветви и стволы растущих деревьев. Леса очень разнообразны, и в Новой Зеландии выделяют более 75 типов леса.

Там, где человеком сведены леса, образуются заросли вечнозеленых кустарников, занимающие теперь большие площади. Чаще в этих зарослях преобладают манука (Leptospermum scoparium) и папоротники. Вероятно, с деятельностью человека связано и появление на значительных территориях страны (около 20 % площади) плотнодерновинных злаковников, так называемых тассеков разных типов, в зависимости от доминирования того или иного вида. Значительны в Новой Зеландии и площади болот, покрытых новозеландским «льном» и особым рогозом — рауно или заболоченными лесами из капустного дерева, риму и древовидной вероники.

Новая Зеландия — горная страна, и здесь достаточно выражена вертикальная поясность. Подножия гор и склоны до 600–800 м покрыты субтропическим лесом, выше преобладают леса из южного бука. Эти леса поднимаются до 1000–1200 м. Иногда на верхней границе есть участки хвойных лесов с господством горной тотары (Podocarpus halle) и тоа-тоа (Phyllocladus alpina) и нередко «кедр» (Libocedrus bidwilli). В субальпийском поясе — заросли кустарников или тассека, а в альпийском поясе — подушечные формы растений, нередко достигающие 2–3 м в диаметре, так называемые «растительные овцы». Фауна Новой Зеландии — классический пример островной фауны: здесь нет многих групп животного мира — змей, черепах, крокодилов и млекопитающих, если не считать двух видов летучих мышей Бедна фауна и других групп; даже птиц здесь всего около 250 видов, т. е. в два раза меньше, чем в Австралии.

Вместе с тем здесь встречаются удивительные древние реликты высокого таксономического ранга и не имеющие родственных форм на соседних материках: гаттерия, или таутера, единственный представитель древнего отряда первоящеров, три вида эндемичного отряда киви — удивительных нелетающих птиц со слабо выраженными остатками (рудиментами) скелета крыльев, покрытые волосовидным оперением, с длинным клювом с ноздрями на конце и рудиментарными глазами. Недавно вымерли в Новой Зеландии представители еще одного эндемичного отряда огромных нелетающих птиц — моа, около 20 видов которых были размером от 1 до 3 м высотой и весом до 400 кг. Много здесь причудливых, специализированных видов, относящихся к эндемичным семействам, например совиный попугай, утративший способность летать, попугаи-несторы, новозеландские крапивники, веерохвосты и еще три семейства. Оба вида летучих мышей Новой Зеландии эндемичны, причем один относится к эндемичному семейству.

Очень много в стране нелетающих птиц (33 вида!) и птиц, ведущих образ жизни, не свойственный их родичам в других странах. Например, новозеландский желтоглазый пингвин гнездится не на побережье, как другие виды, а в глубине леса, где и проводит круглый год, не уходя на зиму в море.

Вот этот своеобразный растительный мир и бедный видами, но уникальный животный мир Новой Зеландии подверглись невиданным нашествиям чужеземных видов. Ввоз человеком растений и животных и преследование людьми аборигенных видов привели к подлинной экологической катастрофе.

Первые поселенцы, так называемые «охотники на моа», появились в Новой Зеландии в конце первого тысячелетия нашей эры; это были выходцы из Полинезии. Они занимались охотой, но уже оказали заметное влияние на природу Южного острова, где лесные пожары уничтожили леса на значительных площадях. Завезенная первыми поселенцами собака способствовала истреблению моа, новозеландского лебедя и некоторых нелетающих пастушков.

В середине XIV в. в Новой Зеландии появились маори. В отличие от первых поселенцев они заселили и Северный остров, приступив к сельскохозяйственному освоению территории. На месте выжигаемых лесов маорийцы начали разводить привезенные культурные растения — батат, таро, ямс, тыкву, кустарниковую драцену, бумажную шелковицу. Видимо, в этот период исчезли и последние виды моа, при этом не столько в результате прямого преследования, сколько в результате лесных палов.

В конце XVIII — начале XIX в. началась колонизация Новой Зеландии европейцами, хотя первое постоянное поселение европейцев возникло в стране в 1840 г. Начался период уничтожения культуры и обычаев маорийцев, истребления лесов, распашки тассека, расхищения богатств земли, массового завоза чуждых стране растений и животных.

Так, европейцы сочли тассек малопригодным для скота и стали систематически его выжигать, засевая освобождающуюся площадь европейскими травами, однако если местные дерновидные злаки были очень плотными и хорошо «держали» почву, то европейские травы не могли противостоять вытаптыванию, и началась эрозия почв. Одновременно завозили все больше и больше домашних и диких животных и растений. Уже через два-три десятилетия начались катастрофические вспышки численности кроликов и некоторых воробьиных птиц при резком сокращении местных видов. Отрицательные последствия интродукции чужестранных видов и угроза для природы страны стали настолько очевидны, что в конце прошлого — начале этого века были изданы первые законы, ограничивающие интродукцию и направленные на охрану природы.

Однако количество интродуцированных растений и животных достигло потрясающих величин.

По различным источникам, число видов ввезенных в Новую Зеландию растений из Европы, Азии, Африки, Австралии, Северной и Южной Америки достигло 500–600. Среди завезенных 23 вида деревьев, 28 — кустарников, 6 —лиан, 10 —водных видов, 99 — злаков и осок и т. д.

Следует отметить, что местная флора оказалась относительно устойчивой в конкурентной борьбе с интродуцированными видами. По мнению ботаников, вымирание 57 аборигенных видов новозеландских растений обусловлено было не столько вытеснением их чужеземными видами, сколько последствиями преобразования человеком первичных ландшафтов. Кроме полностью вымерших в Новой Зеландии очень многие виды, некогда массовые, значительно сократили свои ареалы, а некоторые находятся на грани исчезновения.

Столь же велико число ввезенных животных. Пресноводных рыб интродуцировано 15, в том числе форель, чавыча, сельдевидный сиг, европейский окунь, карась, сом, американский голец, гамбузии и др. Из амфибий хорошо акклиматизировались три вида австралийских квакш.

Птиц завезено 142 вида из 11 отрядов. Так, интродуцированные кряква и черный лебедь, ставшие массовыми видами, вытеснили аборигенные виды уток. При этом кряква дает помеси с местной уткой (Anas supercillosa), поглощая ее. Другие виды, такие, как канадская казарка, лебедь-шипун, образовали сравнительно небольшие местные популяции. Хорошо акклиматизировались в Новой Зеландии около 10 видов куриных, среди которых массовыми стали кеклик, виргинская и калифорнийская куропатки, охотничий фазан. Массовыми видами стали сизый голубь и китайская горлица. Ощутимым вредителем огородных культур и садов стал австралийский попугай розелла. Многие завезенные воробьиные стали самыми многочисленными птицами Новой Зеландии. К числу таких относится черный дрозд, полевой жаворонок, лесная завирушка, щегол, зеленушка, овсянка, чечетка, зяблик, домовый воробей. Большинство этих птиц, полезных у себя на родине в Европе, оказались вредителями в Новой Зеландии, образовав при этом огромные популяции. Так, жаворонок, как вредитель сельскохозяйственных культур, оказался на первом месте после воробья. Черные дрозды в некоторые годы полностью уничтожают урожай фруктовых садов; чечетки, склевывая цветковые почки груш и абрикосов, также стали опаснейшими вредителями садов и т. п. Уже в начале этого века в Новой Зеландии начали всячески уничтожать этих птиц; напряженная борьба с ними не утихает ни на один день, однако результаты не утешительны. Больших успехов добились в уничтожении грачей, приносящих большой ущерб посевам, но они заселяют теперь несельскохозяйственные ландшафты, продолжая расширять свой ареал.

Млекопитающих интродуцировали 54 вида. Из них укоренилось на островах 7 австралийских сумчатых. При этом один вид кенгуру (Macropus eugenii) настолько размножился, что стал серьезным вредителем посадок сосны. Большой ущерб сельскому хозяйству наносит один из валлаби, численность которого к 1965 г. превысила 1 млн. голов и уничтожение которого проводилось с 1959 г. в государственном масштабе с применением самолетов и отравленных приманок. Ввезенный также из Австралии лисохвостый поссум через 40 лет стал национальным бедствием. 20 млн. зверьков в конце 50-х годов уничтожили огромное количество фруктов в садах, молодых саженцев как фруктовых, так и хвойных деревьев, а также кустарников в противоэрозийных посадках; они поедали овощи и ягоды, а влезая на телеграфные столбы, нарушали связь. Несмотря на напряженную борьбу с поссумом, он по сей день остается одним из основных вредителей Новой Зеландии.

Для борьбы с кроликами, катастрофически размножившимися уже к концу 60-х годов прошлого столетия, в Новую Зеландию были завезены горностаи, ласки, хорьки. Они мало помогли в борьбе с кроликами, но уничтожили огромное количество птиц, особенно аборигенных, и за их добычу государство выплачивает большие премии. Еще большой урон местным птицам наносят одичавшие кошки, которые уже уничтожили некоторые виды эндемичных птиц Новой Зеландии, например чатамскую папоротниковую птицу. Попытки уничтожить кошек, даже на мелких островах, не имели успеха.

Большой урон птицам наносят случайно завезенные в Новую Зеландию серые и черные крысы; серьезную проблему представляют крысы и домовые мыши для городов.

Кролик, одним из первых завезенный в Новую Зеландию как объект спортивной охоты, уже 100 лет считается «врагом № 1», наносящим неисчислимые бедствия природе страны. Он заселил практически все ландшафты, кроме густых лесов. Несмотря на ежегодное уничтожение десятков миллионов кроликов, ущерб, наносимый ими только на пастбищах в результате их стравливания, оценивается миллионами фунтов стерлингов. Учрежденный после второй мировой войны Государственный совет по борьбе с кроликами провел уже за первые пять лет огромную работу по снижению численности кроликов, и в настоящее время проводятся лишь ежегодные меры по контролю численности кроликов, которые все же обходятся государству в 3,4 млн. долларов.

Заметный вред сельскохозяйственным культурам, садам и лесопосадкам наносит интродуцированный в Новой Зеландии заяц-русак. Одичавшие козы, особенно на маленьких островах, нанесли большой урон растительности. В середине 30-х годов началось их истребление, и за 20 лет было отстреляно более 1 млн. коз; уничтожали также одичавших коров и овец, которых, однако, было сравнительно немного.

Еще в начале XX в. в Новую Зеландию были завезены серны из Европы и горные козлы тары из Индии. И те и другие быстро размножились, и обычная охота, при которой добывали по нескольку десятков тысяч голов каждого вида, не обеспечивала необходимого контроля численности. Серны и тары выбивали горные пастбища, способствуя эрозии почв. Начиная с 1960 г. для регулирования численности этих диких горных копытных применяют фторацетат натрия (яд «1080»). Очень быстро и широко расселился по стране завезенный в Новую Зеландию европейский благородный олень. Уже в начале века он стал наносить колоссальный урон аборигенной древесной, кустарниковой и травянистой растительности, которая не приспособлена к крупным растительноядным животным, искони отсутствующим в Новой Зеландии. В 50-х годах олень был объявлен «врагом леса № 1», поскольку он совершенно приостановил возобновление леса, уничтожая подрост и всходы, а также губит спелый лес, объедая ветви и кору. На полянах и опушках олени настолько выедают и вытаптывают траву, что начинается бурная эрозия почв.

С 60-х годов на государственной службе находится более 7 тыс. охотников, которые вместе с 15 тыс. охотников-спортсменов ведут отстрел оленей, добывая около 50 тыс. голов ежегодно. Однако эта мера недостаточна, поскольку сокращение численности оленей идет медленно. Для истребления оленей также начали применять яды.

Из других оленей интродуцированы в Новой Зеландии лань, индийский замбар, американский белохвостый олень, вапити, яванский олень, пятнистый олень, аксис, лось. Лань также наносит урон новозеландской природе и относится к числу вредных животных, охота на которых поощряется. Остальные олени не образуют высоких плотностей популяций или населяют небольшие территории в стране. Наконец, большой урон растительности и птицам наносят одичавшие свиньи, которых истребляют всяческими способами, включая отравленные приманки.

Мы столь подробно остановились на интродукции животных и растений в Новой Зеландии потому, что эта страна дала самый яркий пример губительных последствий акклиматизации для природы.

Общая площадь лесов в Новой Зеландии сократилась в 6 раз. Леса из каури (Agathis australia) практически исчезли. Коренные подокарпово-лиственные леса сменяются буковыми. Почти пятую часть всех лесов теперь составляют искусственные насаждения, главным образом сосновые. Появились огромные площади эродированных земель. В Новой Зеландии полностью вымерли 45 видов птиц, т. е. около четверти общего числа. Еще 12 видов находятся на грани исчезновения и включены в Международную Красную Книгу.

Все эти катастрофические явления не могли оставаться незамеченными, и в Новой Зеландии еще в прошлом столетии были предприняты попытки приостановить разрушение местной природы и ограничить интродукцию животных.

К этому периоду относится и организация в стране первых национальных парков. Весьма знаменательно, что маори, а не европейцы сделали в этом отношении первый шаг.

Подарок Те Хеухеу

A. Г. Банников, B. А. Борисов

На центральном плато Северного острова к юго-западу от оз. Таупо усеченный конус Руапеху привлекает и своими небольшими радиальными ледниками, и горячим озером в кратере, и неожиданными проявлениями вулканической деятельности. У народа маори это была священная земля, и существующие еще табу запрещали в этих местах всякую хозяйственную деятельность.

Эту священную землю вождь племени нгати-тувхаретоа Те Хеухеу Тукино вместе с другими союзными вождями группы Таупо преподнесли в дар нации. Подаренный в 1887 г. участок площадью немногим более 2,6 тыс. га стал ядром Национального парка, созданного в 1894 г. Это был один из первых национальных парков в мире. Современная его площадь — 67404 га. Главная достопримечательность этого участка — три вулкана: Руапеху, Нгаурухоэ и Тонгариро.

Горячие минеральные источники, впадающие в реку, образуют причудливую гамму красок

Фото NZNP

Руапеху — высочайшая гора Северного острова (2796 м). Клубы пара поднимаются от горячего кратерного озера, берега которого образованы ледниками и снежниками. Временами озеро исчезает, чтобы через некоторое время появиться вновь. Так было, например, в 1945–1946 гг., когда вулкан извергал пепел и серный дым. Кончился период активности вулкана, и озеро снова наполнилось водой.

Самый активный из действующих новозеландских вулканов — Нгаурухоэ. Высота его прямого симметричного конуса —2291 м. Бурные извержения пепла и густого пара происходят часто. Иногда по склонам изливается лава. Нгаурухоэ — самый молодой среди трех вулканов.

Тонгариро, давший имя национальному парку, самый низкий и наименее активный и самый старый из этих вулканов. Его высота —1969 м. Изборожденная прошлыми извержениями, его вершина представляет собой лабиринт кратеров, лишь изредка и очень глухо напоминающих о грозных силах подземного царства. И только на северных склонах на высоте примерно 1370 м есть постоянный свидетель близости этих сил — горячие источники Кететахи, изливающие большое количество почти кипящей воды.

Большая часть парка покрыта лесами, сравнительно мало измененными человеком. От местечка Охакуне у юго-западных границ парка на высоте около 600 м шоссе петляет через типичные смешанные субтропические леса из совершенно незнакомых нам древесных пород: хвойной риму (Dacrydium cupressinum), подокарпусов миро, тотара, матаи и непролазных зарослей множества древовидных и травянистых папоротников. Поражает обилие воздушных корней и количество эпифитов, растущих буквально на каждом дереве. Выше 850 м их сменяют леса из серебристого бука (Nothofagus menziesii), к которому вскоре все больше и больше примешивается горный бук и кое-где великолепные новозеландские «кедры». Еще выше остаются одни искривленные горные буки, доходящие почти до самой снеговой линии на высоте около 1600 м. Кое-где у верхней границы леса — неширокий пояс кустарников главным образом из кустарниковых сложноцветных и папоротников. Есть здесь и участки злаковников— тассек, покрытые снежной травой (Danthonia flavescens).

Противоположный северо-западный склон Руапеху покрыт местами почти чистыми насаждениями риму, и эти великолепные леса видны уже с железнодорожной станции Эруа.

Чтобы познакомиться с горной растительностью, следует совершить специальную. экскурсию в ботанический сад Тонгариро, где на небольшой площади, немногим более 1 га, собраны только аборигенные растения 450 видов.

Пастушок такахе

Фото Е. Шумахера

В миниатюре можно увидеть лесные сообщества тотары и горного бука, луговые ассоциации красного тассека, состоящие из Chonochloa rubra и Danthonia raoulii, заросли кустарников — «манука-скрей» с преобладанием кустарника Leptospermum scoparium и папоротника Pteridium esculentum. Кроме трех зимних месяцев (июнь — август) в саду множество здешних цветов, среди которых очень трудно встретить знакомые нам виды, роды и даже семейства. Пожалуй, лишь лютики, давно натурализовавшиеся в Новой Зеландии, обращают на себя внимание.

Птицы лесов Тонгариро очень интересны тем, что здесь в отличие от преобразованных человеком ландшафтов господствуют аборигенные виды. Обращает на себя внимание обилие белоглазок, местных славковых, медососов не менее двух видов, плодоядных и веерохвостых голубей, веерохвосток, мухоловок, попугаев, в том числе краснолобого. Изредка можно встретить здесь и новозеландского сокола, а над кустарниками увидеть местного луня (Circus approximans).

Обитает здесь и замечательный попугай зеленый нестар, или кака. Это один из тех двух видов попугаев, которые нормально кормятся растительной пищей, но стали также питаться мясом, сначала у боен, а затем расклевывать овцам спины. Держится он чаще у верхней границы леса. Сохранился здесь как большая редкость пастушок узки — один из трех видов нелетающих пастушков, еще сохранившихся в Новой Зеландии. Другой вид, такахе, считали вымершим, и лишь в 1948 г. была обнаружена его небольшая популяция на территории национального парка Фьордленд. Крайне редок и третий вид — оклендский пастушок. Еще три вида нелетающих пастушков Но вой Зеландии уже вымерли. К слову, неоднократно появлялись сообщения об исчезновении узки, но затем его вновь находили в Тонгариро.

Редкий краснолобый попугай

Фото NZNP

Зеленый нестор

Фото Е. Шумахера

Наконец, в Тонгариро живет один из трех видов киви — северный киви. Эта странного облика, размером с курицу, буроватой окраски ночная и скрытная птица скорее похожа на какого-то зверька. Да и повадки у нее совсем не птичьи, сумерках она появляется из укрытия и своим длинным носом вынюхивает в лесной подстилке червей, насекомых и моллюсков. Самка, которая почти в два раза крупнее самца, откладывает одно огромное яйцо длиной в 13 см и весом около 450 г; на этом и кончается ее забота о потомстве. Самец насиживает его полтора-два месяца и заботится о птенце, обучая его отыскивать корм и скрываться от врагов в течение более двух месяцев.

На верхних лугах местами довольно много новозеландских темных ржанок, а по ручьям и на озерах голубой новозеландской утки и интродуцированной кряквы.

Леса Тонгариро не избежали вселенцев. В 30-х годах здесь появился благородный олень, ставший быстро серьезной угрозой для природы парка. Совет Национального парка организует регулирование его численности, специально приглашая охотников для отстрела оленей, одичавших свиней, кошек, а также поссума и зайцев; последних двух особенно много в кустарниках.

Киви

фото NZNP

На безлесных склонах гор местами держатся другие вселенцы — тары и серна, но численность их невелика.

Есть вселенцы и среди птиц. Нет-нет да и услышишь песню зяблика или промелькнет черный дрозд, особенно у поселков, где их всегда много в садах. Здесь можно поднять фазана или стайку куропаток; повсюду у домов — воробьи.

Не избежал парк проникновения на его территорию экзотических видов кустарников и трав, особенно в его восточную часть. Борьба с этой растительностью крайне трудна.

Для охраны добротных естественных насаждений исконного леса и многих замечательных ботанических объектов, представляющих большой научный интерес, на территории Национального парка — на юго-западе и на тонгарирском высокогорье в его северо-восточной части — выделено два полных резервата общей площадью 14,8 тыс. га, что составляет более 20 % всей территории парка.

Вместе с тем остальная территория несет очень большую туристическую нагрузку. Это одно из самых популярных мест в стране, где ежедневно бывает по нескольку тысяч человек.

Как рекреационная территория национальный парк Тонгариро начал развиваться особо быстрыми темпами с начала 50-х годов. Основное строительство велось на северных склонах Руапеху, и отправной точкой послужил замок Тонгариро — старинное, по здешним понятиям, четырехэтажное здание, в котором оборудована первоклассная гостиница. Рядом с замком — теннисные корты, площадки для игры в гольф и другие игры на открытом воздухе. Подальше устроена взлетно-посадочная полоса для маленьких самолетов, на которых совершаются экскурсии для «поверхностного» ознакомления с природой национального парка. Помимо отеля в замке построено еще несколько гостиниц, мотелей, оборудованы места для разбивки палаточных лагерей. Многие туристские, альпинистские и лыжные клубы построили себе базы и гостиницы в различных уголках парка. В конце «замкового» шоссе эти базы образовали целую альпийскую деревню.

От этой деревни берут начало несколько канатно-кресельных и лыжно-буксировочных подъемников. Горнолыжники могут подняться на них с высоты 1640 до 2234 м над уровнем моря. На лыжных трассах установлены контрольные посты совета парка и горных клубов. Горноспасательная служба снабжена телефонной и радиосвязью.

Телефон и радио помогают в организации контроля за движением автотранспорта и экскурсий, за соблюдением порядка посетителями. Большое внимание уделяется чистоте.

Для экскурсий разработаны многочисленные маршруты. На тропах установлены специальные знаки для обозначения маршрута, указания достопримечательностей и напоминания о необходимости охраны природы.

В многочисленных брошюрах и буклетах о национальном парке Тонгариро на последней странице обложки после выходных данных, цены и года издания всегда набрано жирным шрифтом две строки: «Помните, пожалуйста, что все птицы, деревья и другие растения в этом парке находятся под строгой охраной».

Тонгариро не единственный национальный парк страны. Вскоре после его организации, в 1900 г., был создан национальный парк Эгмонт (32 тыс. га), знаменитый своей фауной птиц. В 1904 г. был учрежден самый крупный в стране национальный парк Фьордлен, имеющий сейчас территорию в 1 млн. 223 тыс. га. Его территория чрезвычайно разнообразна по своим ландшафтам и сохраняет такие уникальные виды птиц, как пастушок такахе и киви. В 1929 г. в Новозеландских Альпах на Южном острове организован национальный парк Артур Пасс для охраны высокогорной растительности и огромного водопада.

К 1952 г. в стране было уже 7 национальных парков и они занимали 6 % территории страны.

После 1952 г., когда был принят закон о национальных парках, число их стало быстро возрастать, и сейчас в Новой Зеландии 15 национальных парков на площади 2 млн. 110 тыс. га (более 9 % территории страны). Этим законом национальные парки учреждаются навечно для сохранения природных районов общенационального значения. Их территории должны быть максимально приближены к первозданному состоянию, и все чужеземные виды растений и животных уничтожены. Этот закон предписывает прекратить на территории парков строительство, в том числе и дорожное. Законом 1952 г. был создан специальный Комитет национальных парков, в который входят представители от министерств, научных обществ, обществ охраны природы, туристских и альпинистских клубов и др. Этот Комитет руководит деятельностью комитетов, которые есть в каждом парке и осуществляют там практические мероприятия по охране и управлению. Кроме национальных парков в Новой Зеландии насчитывается более 1300 природных резерватов, обычно небольших по площади, занимающих в целом около 400 тыс. га. Чаще эти резерваты созданы для охраны некоторых птиц, растений, водопадов и т. п. Посещение большинства из них строго регламентировано, но есть и открытые для туризма природно-исторические резерваты. По своему характеру они близки к «памятникам природы» в других странах.

Есть в Новой Зеландии и другие формы охраняемых территорий, например «убежища», создаваемые чаще на мелких островах и специализированные на охране отдельных видов. Например, остров Карава — на охране гаттерии. Наконец, в последние годы создана система «лесных парков», которые аналогичны нашим заказникам. Так Новая Зеландия, «страна умирающих птиц», где природные системы оказались катастрофически нарушенными, стала страной с наибольшим процентом охраняемых природных территорий в мире. Правда, этим преследуются не только природоохранительные цели. Туризм в Новой Зеландии — наиболее быстро развивающаяся отрасль хозяйства. Национальный доход от туризма уже превысил 20 млн. долл, в год, и поток туристов в парки увеличивается с каждым годом.