Запредельный человек

18

В тоннеле плескалось достаточно воды, чтобы в ней отражались блики от потолочных цилиндрических ламп. И она выдавала крыс, что рыскали вне дальности стрельбы моего пневматического пистолета. Пару раз я останавливался, чтобы прислушаться — не поджидают ли меня впереди. Никаких звуков не было, и от этого я чувствовал себя одиноко как никогда.

Тоннель закончился лестницей вроде той, по которой я и спустился. Ступеньки уходили вверх на десять метров и оканчивались небольшой площадкой. Я уперся в деревянную панель, на которой мелом было начертано: «ПЕТЛИ СЛЕВА. СЛЕДИ ЗА ВЫХОДОМ ИЗ КУХНИ».

Он все еще не оставил меня. Правда, от этой мысли было ни тепло, ни холодно. Отсюда мой предшественник, со всеми своими знаниями, отправился на верную смерть. А в награду ему — кусочек газетной колонки с некрологами на развороте. Ощупав панель, я уперся руками в правый край и надавил, потом сильнее. Она не сдвинулась. Значит, можно со спокойной совестью идти домой. Напоследок я еще раз толкнул панель, и она вдруг открылась, осыпав меня пылью. Проем выходил на заднюю стенку отопительной установки, между ней и стенкой оставалось достаточно места, чтобы протиснулся человек. За бойлером виднелась просторная комната, заставленная длинными столами и встроенными шкафами. Через приоткрытую дверь я увидел соседнюю комнату, такую же просторную. Там горел свет, за одним из столов сидели люди в черном.

В этот момент за спиной у меня щелкнуло, точно патрон вошел в казенник. Я застыл, как готовое желе. Заработал вентилятор, и листы металла вокруг меня задребезжали. Я выдохнул и двинулся вдоль длинной стены. Встал у дверного проема и выглянул в соседнюю комнату. Там четверо играли в карты. Часы на стене показывали двадцать восемь минут восьмого. Утро давно наступило, но свет солнца не проникал сюда, а значит, окон в комнате не было. Учтем. Один из черных в это время отложил свои карты на стол и поднялся. Следом за ним — и остальные. Кто-то что-то сказал, и они ушли — словно приятели, внезапно вспомнившие о встрече.

Я миновал морозильную камеру; нашел отмеченные на карте головки болтов. Внешне они не отличались, но три из них — при небольшом усилии — провернулись, и кусок, казалось бы, монолитной стены отъехал вглубь на смазанных полозьях. Юркнув в тесный проход, я задвинул кусок обратно. Я оказался в узкой вертикальной шахте диаметром чуть меньше метра. Вверх по спирали поднимались шестидюймовые прутья. Пахло слежавшейся пылью. И стенки шахты, и стержни на ощупь были гладкие — видимо, из полимерного пластика. Проверив, легко ли выхватывается пистолет, я стал подниматься.

Первые несколько десятков витков дались легко и приятно. Потом заныла спина, потому что я шел, согнувшись в три погибели. Потом заболели ступни, потому что стержни впивались в них. Ладони стали скользкими от пота, а ведь падать было уже высоко. Свет — бледно-зеленый — исходил от самих стен. Дедушка, помнится, пока не допился, рассказывал о неупокоенных мертвецах. Такие в новолуние вылезали из-под могильных камней. Сейчас таким призраком был я. Я велел себе перестать так думать, пока не напугал себя до смерти, как вдруг меня похлопали по плечу.