Запрет на любовь

Глава 13

POV Алия/Аля

Уснуть пыталась всеми силами. И даже душ горячий приняла, согреваясь до костей. И меда с молоком выпила, но в итоге до утра проворочалась в холодной постели, томясь от одиночества и гадливости, которые затопили душу.

Извелась так, что губы искусала, скуление глотая. Всё вспоминала едкие упрёки парня, его навязанную услужливость, грубую галантность и его вкус, запах — его страсть, пробирающую до кишок.

Когда рассвело, обессиленно уставилась в потолок и призналась, что мне испортили не только вечер, но и ночь. А ещё теперь бы жить дальше…

Встала, коль не спалось, и взялась за работу, строго напоминая себе, что сегодня обещала Костику «приятность». Ближе полудню села за ноут, торопливо нашла аховое нижнее бельё, на его особенно фетиш у Костика. Позвонив в магазин, узнала о наличии. Договорилась, что заеду за ним, и заказала в ресторане несколько блюд…

Правда, забирая свой комплект, глазами зацепилась за другой. Даже сердце припадочно трепыхнулось и волнение накатило, как он мне понравился. А потом в приобретённом к обещанному сюрпризу безобразии, которое скрывало тонкое прозрачное платьице с запахом, заявилась к Костику на работу, в офис самого высокого здания фешенебельного района города.

У него была важная встреча, это знала, потому что расписание у меня дублировалось в телефоне, я ведь его помощница как-никак. И когда из кабинета Доровского потекли важные люди, я к нему и нагрянула. Наталья, его секретарша, не смела мне перечить, да и были у нас нормальные рабочие отношения. Она подтвердила, что у шефа ближайшей время никого не будет. А на обед заказан столик.

— Отмени, — мягко пальчиками постучала по стойке ресепшена секретаря. — И будь добра, к Доровскому пока никого, — чуть понизила голос…

— Ли? — Костик как привстал с кресла, когда я вошла к нему, так и осел в немом изумлении.

Дверь за замок. Неспешно и загадочно продефилировала до стола, где и оставила пакетик с ресторанной едой. Плащик медленно, смотря в упор на Доровского, расстегнула, его на кресло близ дивана бросила. Узелочек платья дёрнула и позволила ему с меня соскользнуть.

— Ты где-то накосячила, — охрипло проворчал Костик, но голодного взгляда от меня не отрывал.

— Или просто свобода меня делает счастливей? — мягко парировала я, уже шелестя пакетом и вынимая еду…

Доровский совсем размяк от моего сюрприза, и я умело для себя вышибла свободу на вечер, а ещё намекнула, что пару дней у меня будут очень суетными из-за большой работы, которая намечалась в студии.

— Мне нравится, какой ты стала, — на прощание прошелестел Костик, не желая меня выпускать из объятий. — Но меня это настораживает, — кивнул мыслям. — Надеюсь, я ошибаюсь…

— Не накручивай, — чмокнула в щёку. — Если что — звони, но не забывай, у меня теперь тоже есть личная жизнь, — это добавила, смакую каждое слово. — Студия, группа… ремонт… не хотелось бы неожиданностей, — мило улыбнулась, почти вымаливая не отбирать это у меня.

— Я ревную, — пробурчал Доровский. — Но… пытаюсь научиться жить и для тебя.

— Спасибо, — это было почти от чистого сердца. По крайне мере, искренняя благодарность, хотя и отдающая горечью, могла таковым считаться.

Пока ехала на такси домой, торопливо выискивала моделей для будущего урока. Сделала кучу закладок и пометку всех обзвонить…

До вечера возилась с последними штрихами оформления туалета, а потом прилегла, отдохнуть, с блаженством ощущая в теле негу от усталости.

Мерзкий звонок в дверь протаранил, уже было накативший сон.

Открывать плелась, кутаясь в плед. В глазок, зевая, посмотрела и сон как рукой сняло.

— Тебе чего? — не открывая двери.

— Поговорить! — буркнул Тимур.

— Вчера вроде пообщались, — а сердечко предательски трепыхалось. Опять глянула в глазок. — И миленько попрощались, — лбом в прохладную поверхность уткнулась.

— Я… извиниться хочу, — прозвучало так искренне.

Помялась секунду, и нехотя открыла дверь.

— Думаешь это что-то изменит?

— Я был не прав. Не имел права… на…

Вопросительно брови подняла. Я очень терпеливая. Правда.

— На многое из того, что сказал и делал, — жевал слова, и выглядел очень виноватым. Настолько, что у меня сомнение колыхнулось.

— Из-за телика опять? — осенила догадка.

— Нет! — почти укоряюще.

Я замолчала, присматриваясь, было ли его негодование искренним.

— Клянусь, нет! Мне показалось, что я… перегнул палку. Чуть перебрал с адреналином. Оскорблённое мужское… — запнулся, — мальчишечье, — это явно для моих ушей поправился, — эго, а тут ты… такая… и он…

— Не поняла, — нахмурилась и правда ничего в сумбурной речи не догоняя. — Что-то опять со мной и моей жизнью не так? Мешаю?

— Нет, — глаза в пол. — Но я хочу примириться и вину загладить.

— По любому телик! — кивнула уличительно.

— Сегодня финал… — сдался Тимур и голову опустил.

— Поздравляю! — почти дверью хлопнула, как сосед руку просунул, но я-то уже створку потянула…

Сдавленный стон, мягкость пружинности, и я запоздало глазами зацепилась за пальцы Тимура. А потом ледяным умылась от испуга. Сердце несколько ударов точно пропустило:

— Дурной совсем? — ахнула, дверь распахивая. Тимур, тотчас поскуливая, согнулся. Меня от жалости и страха, что я ему руку повредила, заколотило сильно:

— Тим, — к парню шагнула, готовая на любую грубость с его стороны. Даже телик была готова отдать. Подарить!

— Прости, — реально переживала и чувствовала вину.

— Нормально, — процедил сквозь зубы, — сам виноват.

— Очень больно? — секундами погодя, когда сосед уже перестал скулить и руку зажимать другой. Тимур глянул на ладонь, припухшие красноватые пальцы, пошевелил:

— Жить буду, — пробурчал. А я совсем ощутила себя последней су*ой.

— Может, лёд? — робко предложила, желая хоть как-то загладить вину.

— До свадьбы заживёт, — проворчал и прочь пошёл.

— Во сколько? — свой голос глухим показался. Тимур ещё пару шагов сделал, но близ выхода, замер. Молчание неприятно нервишки подтрунивало.

— Завтра, как и в тот раз… — прилетело тихое.

— Договорились, — бросила в спину, потому что он не обернулся.

POV Тимур

Весь день только вечером жил. На тренировке вообще никого не слышал. Пару раз ощутимо получал от парней, выныривая из развратных и тягучих мыслей об Альке, и потом опять туда с головой нырял.

— Чё? — с недоумение на Саныча оглянулся, схлопотав очередную затрещину.

— Ты сейчас где и во что играешь? — плевался негодованием тренер, припечатывая строгим взглядом.

— Тут я! — брякнул со злым кивком.

— Тогда клюшкой и коньками работой живей, — толчком отправил прочь Саныч в толпу игроков.

И в душе намываясь, мысли продолжали хаотично спотыкаться соседку и её ёбаря. И о том, что она со мной делал ненормальное. А то, что происходило — было ненормально!

Вроде посылали друг друга. Игнорили, жалили… так бы и держаться в стороне, а нет — меня нещадно обратно к ней тянуло. Так тянуло, что уже реально подыхал. Наваждение какое-то.

Я привык, что девчата сами из трусиков выскакивали, а эта… до бешенства доводила… и желания нездорового.

Снисходительностью своей, враждебностью, развратностью…

Твою мать, она же хотела меня. Горела в моих руках… Я вчера едва не кончил, а ведь даже не побывал в ней. Потом яйца всю ночь болели. Дрочить не смог, думал кровь пойдет.

Ну на хер такие приключения?!

Бл*, но как из башки ей выкинуть?

Вот так и промучился весь день, и из головы выкинуть не мог.

Так и ходил слепым и глухим, только Альку видел, стоны её слышал, и на губах вкус её смаковал. Сук*ка! Он не знает, как от неё сексом разит. Или наоборот, знает, вот и разыгрывает этот фант? Никогда подобного не встречал.

Наверное поэтому меня и штормило. Ничерта не понимал! Укачался уже от желания разобраться в происходящем. И с ума сходил — потому что нихера не выходило! А я ведь хорошо девок знал. Их взгляды, жесты, по интонации читал как открытую книгу.

А Аля вела какую-то неизвестную мне игру, разгадать условия которой никак не получалось. Показушностью своей. Строгостью. Неприступностью. «Кошельком» своим…

О Доровском я слышал немного — и только то, что парни из клуба болтали. То ли бизнесмен важный, то ли бандит… По хрену! Всех их в топку — на одно лицо, с разных краёв только, а суть одна.

А ещё, но это уже Саныч сказал, когда в раздевалку заглянул. Меня укоряющим взглядом отыскал, да в сторонку отвёл:

— Ты парень хороший, Тим, но пора подумать не только о девчонках и куда своё хозяйство пристроить на ночь. Жизнь одна! Хоп — и прошла. А Жизнь профессионального спортсмена — и того короче. Пустышкой прокатаешься, потом не к чему стремиться будет. Цель! У каждого в жизни должна быть цель глобальная — прошивающая всю жизнь, и много мелких. Они ступенями до главной станут.

— Я вернуться в высший эшелон хочу, — проворчал, не особо задумываясь над сказанным.

— Это и есть… незначительная цель, — за плечо потеребил Саныч, будто хотел меня пробудить ото сна. — А ты наперёд думать должен! Если сейчас слажаешь… опять… Будущее твоё станет не таким, в котором захочешь жить человеком!

Он своими рассуждениями меня часто клевал, иногда в цель, но сейчас вообще мимо кассы. Я уж мозгами давно домой бежал, и как раз о хозяйстве думал… Понятно, что Аля мне ничего не обещала, и даже хуже — категорически сказала, что ничего быть не может, но если мысль прёт, кто остановит?

— А это что? — тренер за руку меня к себе потянув, вывернул внутренней стороной. — Что это такое? — зло глазами сверкнул, намекая на одутловатость и синяк. Не менее грубовато крутанул костяшками, явно проверял, дрался ли я. — В какую хрень ты их совал? — опять взглядом протаранил.

— Дверью прищемил, — нехотя буркнул. Не особо болела, чуть тянуло и только.

— А ну пошёл к едреней феней! — в сердцах плюнул Саныч, толчком меня оставив в покое. — А лучше загляни к Михалычу! — парой шагов от меня опять обернулся. — Пусть глянет, что с этим делать!

— Да нормально всё, — забычил я, но Саныча не переубедить. Так грозно зыркнул, что я понял, не отмазаться.

— Слыш, Тим, а чё вчера тебя реально извозчиком азиатских кукол сделали? — поржал скрипуче Савелий, когда я уже в штаны спортивные влез.

Я метнул расстрельный взгляд на приятеля, Игорёк как раз в противоположном углу переодевался. Друг почесал репу и руками виновато развёл:

— А я чё? Я ничё… не со зла. Болтнул, не подумав, — повинился бестолково, да и что с него взять?! Он хороший парень, но язык…

— Тим, не хотел, — когда я отмахнулся от него и от остальных. — Когда понял, поздно уже было. Но прости.

Вот как на него злиться? Идиот без тормозов. Я ему благодарен, что он нас вчера с Алькой с трассы подобрал, но, бл*, на хера об этом всем трепаться?!

— И чё? — вся толпа на меня уставилась. — И как? Ты ей уже вдул? — сыпались вопросы.

— Не-е-е, — цыкнул, не удивившись вопросу. Что ещё ждать от кучки озабоченных хоккеистов? — Она сук* высокомерная! Никому не пожелаю такого знакомства.

— О-о-о, — загудела раздевалка. — Значит, знакомы всё же? Близко?

— Просто соседка! — отрезал мрачно, зло вещи в сумку запихивая. — Отвёз и забыл…

— А я бы ей вдул… — Ромка хмыкнул.

— И я… — поддакнул Петруня, лыбу давя.

— И я был бы не прочь, — кивнул Славик и бедрами качнул, имитируя акт. — И не разок…

— Бл*! — скрипнул зубами я, но для толпы:

— Удачки всем! Но она кусачая…

— А-а-а-а, — по нарастающей протянули звук, переводя в гогот. — Уже значит знаешь какая?.. — и раздевалка наполнилась дружным смехом.

— Да пошли вы, я не о том… — отмахнулся беззлобно, вжикнув молнией сумки.

— Знаем мы, о чём ты и как…

— Идиоты! — буркнул, головой мотнув.

— Да ты подумай, Тим, тёлка спонсора. Её посадишь на кол, и если ей понравится, она из любовника будет для тебя вытряхивать, что захочешь…

Мысль лишь на миг обласкала черепушку, но я скривился:

— Не, на хер! Пусть своим старцем довольствуется…

— Ну смотри, — хохотали по рядам ребята, продолжая шуточки отпускать, как выгодно бы было такое сближение. В красках расписывали полезность и удовольствие. И досадовали, что мне фартит, а не им в соседстве с таким лакомым кусочком.

В общем, сбежал я из раздевалки.

Но к Михалычу заглянул, да он и без того меня уже караулил.

Посмотрел на руку, ладонь покрутил, пальцы проверил. Рентген сделал. Похмурился, помазал фигнёй, тугую повязку наложил:

— Санычу скажи, что ушиб. Пару тройку дней без нагрузки на руку, — монотонно.

— Почти приговор! — буркнул я. Немой взгляд врача был мне ответом, и я в сердцах всплеснул:

— Шутишь? — не менее красноречивый взгляд, и я почти взвыл:

— Да ну? У меня игры на носу!

— Ну да! — безлико брякнул Михалыч. — Ибо не хер совать конечности, куда не стоит!

Я недовольно плюнул, да прочь зашагал.