Запрет на любовь

Глава 4

POV Тимур

— И всё же ты неисправимый кобель, — первое, что услышал с утра. Я так мирно спал… ничего не снилось, но было пусто, без боли. Этот же отлично, прям… счастье!

— Я просила не трахать моих подруг!!! — последовал удар подушкой: с дружеской ненавистью продолжала нападки сеструха Зуба, и только после нескольких ударов и девичьего писка рядом, я обнаружил рядом голую Настю.

Башка не варила, воспоминания шевелились нехотя — смазанные картинки ночной гулянки/еб*и, которые я бы скорее отнёс к обрывочному сну, нежели к реальности, но раз девчонка рядом, голая, я продолжаю огребать от Вроники, где-то я… прокололся.

— Ворон, прекрати! — пищала Настёна, взрывая мозг ещё сильнее. Я уже и за подушку на голове был благодарен, а то ультразвуки добивали. — Я сама, — продолжала меня спасать/убивать заступница, — он не приставал…

Смешно даже стало. Я поржал.

— Да-да, насиловала, я потом заявление напишу…

Ну и ещё порцию получил любви девчат, только теперь от обеих.

Чуть погодя на кухне, после ухода Насти, все сидели хмурые и мрачные. От каждого звука кривились, друг на друга шипели. К обеду вроде отлежались.

— Блин, — проскулила Вероничка, между мной и Игорьком в зале на диване сидя, да в экран плазмы смотря пустым взглядом. — Мне на работу скоро.

— Сочувствую, — буркнул без толики сочувствия. Мелькали картинки, но я ничерта не понимал, да и ничего не интересовало. — Позвони, скажи, что не в состоянии.

— Так нельзя, — проворчала Ворон, голову брату на плечо водрузив.

— Уж прям, — поморщился Игорёк. — Вот понимаю Я, — хмыкнул самоуверенно. — Без меня команда — не команда, а без тебя… психушка не развалится.

Ворон шмякнула брата кулачком в бок:

— Тоже мне незаменимый. Я люблю свою работу, — обиженно фыркнула.

— И психов, — дурашливо хмыкнул Игорёк, за что опять схлопотал в бок от сестры.

— Идиот ты! Я не их люблю. Мне… нравится помогать. Быть нужной, да и… — поморщилась, — не понять тебе, толстолобому спортсмену! Тебе бы только клюшкой махать, да шайбу на льду гонять!

— Ага, и коньки люблю, — подметил ровно брат.

— Ты что реально в психушке работаешь? — озадачил я. — Я думал в клинике медсестрой, пока не окончила пятый…

— Клиника, так и есть, — кивнула Ворон, — но этот кретин её психушкой называет!..

— А как её ещё назвать? — буркнул недоумённо Игорёк. — Психушка, есть психушка, — резонно подметил. — Просто не гособразца, а богадельня, которую спонсируют её же пациенты, — криво ухмыльнулся. — Ну там алкаши, нарики элитного поклёпа…

— Кретин ты всё же, — надулась Ворон. — У людей болезнь, а ты скалишься.

Я беззлобно хохотнул:

— Это да, дело такое, болезнь… — бормотал не особо вдумчиво, чтобы позвучать для коллектива, хотя в теме был и знал, какого это. — И что, много их?

— Хватает, — за сеструху Игорёк отозвался. — Потому клиника и процветает.

— Слушай, вот на кой ты такое говоришь? — разобиделась Вероника на брата. — Ничерта не сведущ в этом деле, а лезешь?! Ума вообще нет…

— Так ты сама рассказывала, что у вас много богатеев лечится.

— Я просто говорила, что их много. Ну вот не хотят они в церкви или монастыре курс проходить, или в бесплатной клинике. Им инкогнито нужно, чтобы сплетен меньше было, а ты сразу всех окрестил, а клинику дуркой нарёк, процветающей за счёт денег народа!

— Ого, — присвистнул Игорёк, — заметь, не я это сказал!

— Да лан, Зуб, — решил на сторону Ворона встать. — И впрямь пусть делают, что хотят. Им же платить. И если есть спрос, почему не предложить помощь?

— Вот-вот, — кивнула Вероника. — А врачи у нас очень хорошие. И медперсонал…

— Только пациенты психически неуравновешенные, а так всё круто, — опять за своё Игорёк.

— У нас разные пациенты, — надула губы Вероника. — Есть психи, есть те, кому сложно адаптироваться, а есть… не от мира сего. Им всем нужна помощь.

— А как же она платят, если в психишке? — пришла разумная мысль. Она же не дееспособны, по сути, разве нет?

— Не всегда, — дёрнула плечом сеструха Зуба, — но часто за них родственники платят, знакомые, берущие на себя такие обязательства.

— Ого, так там у вас запереть можно, кого угодно, да справки липовые получить?

— И ты кретин! — и мне поставила диагноз Ворон, — наши врачи таким не промышляют.

— Да-да, — обманчиво согласно закивали мы с Игорьком, — это только в фильмах показывают…

— Да ну вас, — негодующие встала с диванчика девчонка и преисполненная важности, скрылась в своей комнате.

— О, кстати, — Игорёк мне улыбнулся шире, — помнишь, у нашего спонсора любовница была? Такая… с глазами раскосыми. Не русская… — пощёлкал пальцами, будто это могло помочь в напоминании. — Мы тебе её предлагали трахнуть, чтобы к кошельку ближе быть.

Весь благой настрой поржать словно выбили. Я даже вздохнуть не мог, да и сердце переставало биться.

— Она у Ворона в психушке!

Теперь сердце такую дробь пробило, что я чуть не поперхнулся болью:

— Алька?

Игорёк глянул на меня удивлённо-придурковато, улыбка стерлась с лица.

— Ну в смысле Алия? — уточнил я.

— Хер знает… твоя соседка.

Я кивнул:

— Она! И что… она там?

— А я почём знаю?! — пожал плечами Игорёк. — Верони-чка! — окликнул сеструху.

— Что? — выглянула Ворон из комнатки.

— А что там с этой тёлкой нашего кошелька?

— Алиёй? — тотчас нахмурилась Вероника. Несколько секунд молча глядела на наши ожидающе моськи и кивнула: — Можно сказать, всё нормально…

— Наркота? — надломился мой голос, хотя я молился, чтобы прозвучал непринуждённо.

— Она… слушай, — прикусила губу сестра Зуба, — ты же понимаешь, что я не имею права…

— Ты можешь сказать, что с ней? — рыкнул так, что в комнате повисла гробовая тишина.

Ворон на брата покосилась, на меня. Зуб тоже таращился с недоумением.

— Там разное с ней было, — жевала слова Ворон, — а сейчас она… растение.

— То есть? — даже вперёд подался, будто собирался вскочить с диванчика. — Парализованная?

— Нет, но за три года, что я в клинике, ни звука не издала. Сидит и смотрит в одну точку.

— Она там три года? — меня всё больше оглушала новость.

Ворон опять замялась:

— Больше. Я пришла, а она там уже была, — точно громом шарахнуло. — Лан, мне некогда, — отмахнулась Вероника и опять скрылась в комнате.

— Во как бывает, — цыкнул Игорёк. Что-то ещё говорил, хмыкал, а я дыру сознания провалился и всё никак не мог собраться с мыслями.

Это ведь… невозможно.

Бред… Розыгрыш?

Меня разыгрывают…

Игорьку кто-то позвонил, друган томно шепча, ушёл на балкон, а я в прострации в пол уставился, размышляя, как и что случилось.

Не собирался больше приставать с вопросами. Алия — пройденный этап в жизни. Я ей никто, я ей никак. Она выбрала его, а со мной играла.

И в клинике…

— А кто за неё башляет? — очнулся от собственного голоса. Оказывается, нагнал Ворона в коридоре, когда она уже обувалась.

— Я не могу об этом…

— Доровский? — озвучил догадку. Вероника сбилась со шнуровки. Глянула на меня из-под бровей:

— Бажов, я не имею права…

Это было громче «да».

И я почти смирился. Почти отвернулся. Почти отрешился:

— Проведи меня к ней, — сам от себя не ожидал, поступил к сеструхе Зуба так близко, что она отшатнулась.

— Издеваешься? — задохнулась негодованием Вероника. — Это подсудное дело. Меня уволят… Репутация…

— Проведи, — перекрыл руками путь, уперёв в стену по обе стороны от её головы, когда Вероника попыталась мимо пройти.

— Тим, не смей меня об этом просить! — возмущённо шикнула Вероника.

— Мне нужно, слышишь? Просто глянуть на неё…

Ворон зло дышала несколько секунд, мрачнея всё сильнее, а потом во взгляде понимание мелькнуло:

— Вы знакомы?

Я красноречиво промолчал, тараня её прямым взглядом.

— Не могу, — упиралась Вероника.

— Я вам с Егором помогу…

— Бл*, так и знала, что шантажировать будешь! — с шипением матернулась. Порывисто к стене крутанулась и лбом в стенку упёрлась: — Не смей, Бажов…

— Буду, — не кривил душой, — если придётся. Но и вам помогу быть полезен.

Ворон пару секунд башкой в стену стучалась, что-то бормоча про мужскую подлость, статью, о репутации…

— Я не обещаю, — с тяжким выходом повернулась.

— Спасибо, — разомкнул плен рук и ушёл с дороги, прекрасно понимая, что дожму…

Весь день только и думал об Алие, психушке, руки чесались позвонить Санычу, узнать, что и как. И я не будь дураком его набрал:

— Не лезь, в это, слышишь, — брякнул тренер. — Мало тебе? — по-отцовски строго настаивал. — Опять на рожон лезешь?

Я отстал от него. Было слышно, что Саныч до сих пор о том вспоминал. И это… была та самая причина, почему он больше не в клубе.

Я даже погуглил, но за то время ничего не нашёл. Поднял знакомых в полиции — обещали найти хоть что-нибудь. Но пока с нетерпением ждал возвращения Ворона.

Ходил углы пинал, головой о стену постукивался, руками сжимал, будто раздавить хотел… Столько догадок провернул, что с ума сходил уже.

А потом Игорька как бы невзначай потряс, но он вроде реально ничего не знал: что к чему и почему.

Вот тогда ещё несколько знакомых обзвонил. Но все, как один твердили, что это была мутная история. Х*р знает, что случилось, но Алия уже давно не появлялась на людях. Кошель с другой…

Исчерпывающая информация.

— Быстро одевайся, — ближе к ужину звонок Ворона прозвучал. — Я тебя на проходной встречу.

— У них скоро сон, — пробормотала Вероника. — Смена меняется через двадцать минут. У тебя пять!

Хотел ответить, но язык не слушался, я уже всеми мыслями был за стеклянной дверью, в зале/игровой комнате, где пациенты проводили свободное время. Телевизор, шахматы, шашка, рисование… Я не мог войти, стоял по другую сторону и просто смотрел.

Пациентов не много, и Алию сразу нашёл, хотя… засомневался, что это она… Было что-то не родное в этом близко-знакомом/незнакомом силуэте, сидящим на кресле-каталке.

Ровная спина… Да, наверное, только по этой гордой осанке и понял, что это моя Алия.

Волосы без привычной укладки, а соседка даже взлохмаченная была до невозможности стильная и красивая. А теперь они свисали паклями ниже плеч.

За те пять минут, что я смотрел на неё сквозь призму стекла двери… она ни разу не шевельнулась, не заговорила… ни с кем… Она вроде даже не моргала — глядела куда-то перед собой… в окно — на вечеряющую улицу, где уж горели фонари и сыпал снег.

Я не подошёл к ней. Даже не попытался. Постоял, пока меня Ворон не пихнула в бок:

— Всё, Баж, сваливай домой…

Точно в прострации, шёл за сестрой Зуба, ведущей меня по коридорам и что-то болтая. А я в мыслях своих утопал, но толком на за одну зацепиться не мог, потом что меня убил вид растения-Алии.

Если по чести, я ведь ей желал дерьма в жизни, после случившегося, но теперь остро ощутил, что в сердце кричал по дури! От обиды!

Я не хотел ей такого!!!

Твою мать!

Я бы всё отдал, чтобы она стала прежней.

— Что с ней случилось? — затормозил уже возле проходной, куда меня выпихивала Ворон.

— Тим, я не могу. Не имею права…

— ЧТО? С ней? Случилось? — схватил за плечи и яростно встряхивал девчонку, не осознавая, что был на грани чокнуться и переступить границу нормального.

Вероника испуганно жалась как птенчик перед расправой ястреба, и я выпустил её толчком:

— Мне нужно знать!

— Тим, не лезь в это! — пробормотала сестра Зуба, рьяно мотнув головой. — Всё! Домой иди! Чёрт! — плюнула расстроенно. — Я не думала, что это так… Что ты так!.. — сбивчиво чеканила, не договорив толком ни одного предложения. — Я б ни за что… — опять оборвала мысль. — Пока, — торопливо спряталась за тяжёлой дверью в приёмной, куда без допуска уже не пройти.

Я постоял в одиночестве, ударил в дверь от отчаянья и вышел прочь.

В тёмный город, снежную, подступающую ночь…