Запретный Рай (ЛП)

Глава 1 Изменение климата

Шесть дней спустя: Рассвет

ОН

— Воу — воу! Хэй! Постойте!

Автобус начинает разворачиваться на кольце. Скоро он будет на пути к главной улице. Нельзя этого допустить. Мне нужен этот автобус.

Я купил билет на этот рейс пять дней назад, и, если не попаду на него сейчас, то еще в течение шести недель не смогу попасть ни на один автобус по этому маршруту.

Поэтому бегу изо всех сил. Эта чёртова сумка — заноза в заднице. Прямо сейчас она весит, словно долбаная тонна кирпичей.

Водитель продолжает поворачивать. Этот ублюдок даже не видит меня. Но я всё же нагоняю. Почти на месте.

Добираюсь до дверей и стучу ладонью по стеклу. Открывайте. Впустите меня. Я здесь.

Когда я уже думаю, что водитель продолжит движение, он останавливается и, выждав двухсекундную паузу, открывает двери.

Забираюсь в автобус, покрепче перехватывая ремень сумки, и изо всех сил стараюсь выглядеть благодарным, проходя мимо водительского кресла.

Он большой парень. И коротко машет мне, когда я иду по проходу автобуса. Смеюсь над глупой улыбкой на его пухлом лице.

Моя серая толстовка слишком тёплая для этой погоды, я должен был вспотеть в ней насквозь. Но нет. Удивительно, но я всё ещё чувствую себя крутым. Этот бег не заставил меня пропотеть. Мои тренировки окупаются. Хорошо. Это пригодится, когда я приеду.

Откидываю капюшон с головы и с важным видом направляюсь к задней части автобуса. Уверенно иду по проходу, когда замечаю её.

Девушка уже сидела в автобусе. Красивая девушка.

Подходя ближе, замечаю её прислоненную к окну голову. И только мельком — её безупречный профиль, когда она подставляет лицо солнцу.

Голова красавицы покоится на её же волосах. И там их тонны. Тяжёлые каштановые волны сбегают по её спине.

Выглядят мягкими. Я бы тоже лёг на них.

Она поднимает на меня взгляд, словно чувствует мой. Это поражает меня. В одну секунду она ловит солнце, а в следующую уже смотрит на меня. Прямо в глаза.

Замираю на месте, не зная, что делать дальше. Улыбаюсь. Не могу сдержаться. Это её лицо вызывает такую реакцию. Её великолепное лицо.

Глаза у неё пронзительные, бледно — голубые. Ледяные. Не только по цвету, но и по темпераменту. Они настороженные, подозрительные.

Я тут же опешил. Её глаза на секунду округлились, когда она только взглянула на меня. Мгновение она выглядела потрясённой, застигнутой врасплох.

Но не теперь. Через долю секунды она уже хмурится. Мрачно глядит на меня и отворачивается обратно к окну. Я сразу чувствую, что меня отшили. Она что, закатила глаза?

Аж моргнул от её необоснованной враждебности. В чём, чёрт возьми, её проблема? Не знаю. Да и не хочу знать. Продолжаю свой путь мимо других пассажиров, разговаривающих или спящих.

На сиденье приходится плюхаться вместе с сумкой. Чёрт. Жаль, что у меня не было времени кинуть её в багаж, как остальные пассажиры.

Похрен. Я просто обопрусь на неё во время сна. В любом случае, это будет долгая поездка.

Кидаю сумку у окна и прислоняюсь к ней спиной. Я совсем не спал прошлой ночью, и мне нужно хоть как — то вздремнуть.

Закрывая глаза, думаю о ледяной девушке в передней части автобуса.

***

Эта поездка из Тампы в Атланту — дерьмо собачье.

За это время я бы уже давно мог заказать рейс, арендовать машину и быть в месте назначения. Небольшая часть меня всё ещё хочет так сделать.

Но ещё большая часть знает, что мне это было нужно. Время и пространство, чтобы спокойно подумать. Просто подумать. Чего я хочу от жизни? Каким будет мой следующий шаг?

Время. Пространство. У меня их было немного в последнее время. Не то чтобы этот автобус обеспечивал мне достаточное «пространство». Здесь всё ещё довольно многолюдно.

Некоторые пассажиры сошли в Гейнсвилле. Ещё некоторые зашли и вышли в Талахаси.

И все это время я не спускал глаз с ледяной девушки, сидящей впереди. В промежутках между мыслями после тридцатиминутного сна я смотрю на её место, наблюдая.

Замечаю её взаимодействие с другими пассажирами. Когда кто — то садится позади неё, она меняет позу, поворачивается, чтобы сидеть боком.

Я знаю, почему она сразу же это делает. Она хочет видеть человека. Убедиться, что удерживает его на периферии своего зрения.

Она недоверчива. Её предыдущая реакция не относилась лично ко мне.

И всё же… каким-то образом это так. Не думаю, что она смотрит на других пассажиров так же, как посмотрела на меня.

Я чувствую… другие реакции на лицах пассажиров, когда они смотрят на неё. А они смотрят. Почти каждый из них. Мужчины, женщины. Каждый.

Как и я. Они ничего не могут с собой поделать. Я наблюдаю, как каждый пассажир попадает в эту ловушку. Меня почти тошнит, так сильно я ожидаю их реакции на её грозный взгляд.

Но никто не реагирует так, как я.

Я вижу много эмоций, отражающихся на их лицах, когда они ловят её взгляд. Добродушие, любопытство… даже жалость. Но не шок. Не удивление от внезапного и откровенного гнева в её глазах. Никакого явного дискомфорта от того сердитого взгляда, который она бросила в мою сторону.

Снова наблюдаю за её взаимодействием с каждым из людей, когда они смотрят на неё и проходят мимо. Понимаю, что чувствую, только не могу понять, почему.

И ещё сильнее впиваюсь взглядом в густую шевелюру девушки. И тогда меня озаряет.

Я им завидую.

КЭТ

Я слишком остро отреагировала, когда белокурый Зевс посмотрел на меня.

Ты такая злая, Кэт. Ты такая дьявольски злая. В чём, чёрт возьми, твоя проблема? Ты такая…

Ругаю себя, когда слышу его удаляющиеся шаги. Я намеренно усмехнулась ему. Усмехнулась. Угх. Я так упорно пыталась быть непробиваемой.

Но так устала. Устала давать людям шанс, устала от того, что меня используют, подводят. Я больше не доверяю людям. Теперь, когда они улыбаются мне, я начинаю искать скрытые мотивы.

Почему ты улыбаешься мне? Что тебе нужно? Ты даже не знаешь меня. Возможно, я чересчур придираюсь, не разбираясь в ситуации. Только время покажет. Он просто… не знаю… застал меня врасплох, вот и всё.

Я видела, как он бежал, чтобы успеть на автобус. Наблюдала за ним сквозь своё окно: как светлые пряди подпрыгивают вверх — вниз под капюшоном. Как его гигантская сумка раскачивалась на ремне, пока он бежал.

Я не стала просить водителя остановиться. Просто знала, что Зевс справится.

Он был быстрым. Действительно быстрым. Мне хотелось крикнуть: «Так держать, Зевс!», но я всё испортила. (Нет причин так об этом переживать. Я больше так не делаю).

В итоге я продолжила смотреть в окно, когда он заходил в автобус. И слышала, как он шёл между сиденьями, потом, наконец, подняла на него взгляд.

Это было похоже на удар молотком между глаз.

Парень снял капюшон и смотрел в мою сторону. У него длинные волосы, растрёпанными прядями покрывающие лоб и спускающиеся на шею. Глаза карего цвета. Бархатно-коричневого. Цвета молочного шоколада. Ням.

Он улыбается мне. Я почти улыбаюсь в ответ. И тогда сразу накатывает ярость.

Не делай этого. Не заставляй меня улыбаться. Я не хочу. Тут нечему улыбаться.

Злюсь на него за то, что он заставил меня так отреагировать. За то, что на мгновение заставил почувствовать лёгкость. За то, что так быстро меня обезоружил. Одной лишь улыбкой.

Одной красивой, белозубой, сияющей улыбкой.

Меня и раньше обманывали красивые улыбки: в частности, одна. Эта улыбка — причина того, что я нахожусь сейчас в таком положении.

Белокурый Зевс отреагировал так, словно я его ударила. Он в замешательстве. Я бы тоже была. На самом деле моё поведение недопустимо.

И если раньше я ещё сомневалась, то теперь точно уверена. Я просто чокнутая.

Как там говорится? «Твёрдая голова делает задницу мягкой»? Ну, в таком случае, я возьму мягкую голову (или что — то ещё), чтобы получить твёрдую задницу.

Чувствую стыд. И смущение. Я только что ушла с самой престижной работы, которая у меня когда — либо была, даже не пискнув. Выскочила, как маленькая испуганная мышка.

После этого билась головой, задаваясь вопросом — где же во мне огонь? Хотя бы искра?

Он был во мне с детства, усовершенствовался в подростковом возрасте и пропал где — то на пути к двадцати пяти годам. В свои двадцать пять

я спокойна, неуверена в себе, утомлена.

Еще неделю назад я молчала, пока мой мозг работал со скоростью миллион миль в секунду. Корпоративная культура высосала меня досуха, погасила так, что даже угли уже не тлеют.

В течение последних трёх долгих лет я была женщиной согласием. Стоило отойти от этого один раз, всего один раз, и всё было потеряно. И в обмен на мою уступчивость на протяжении многих лет я потеряла самое важное

в мире — себя.

Мне необходимо обрести себя снова.

***

ОН

Мы делаем технический перерыв в часе езды к югу от Атланты. Ледяная девушка была последней вернувшейся в автобус с остановки. Думаю, я знаю почему.

Какой-то урод в дешёвом тёмно бордовом спортивном костюме начал приставать к ней, когда мы выходили из автобуса. И вот теперь, когда мы все вернулись, он сидит перед ней, по — видимому, решив потревожить всех своих соседей (в частности, её).

Его смех громок, а тон — неприятен, и мне требуется вся моя сдержанность, чтобы не высказать ему всё, что я о нём думаю.

Ледяная девушка игнорирует его, несмотря на раздражающее поведение, но каким то образом её бесстрастное молчание лишь подталкивает его продолжать. Теперь он пытается прилечь ее внимание через «Пс с с».

Серьёзно? Клянусь, этот парень — позор мужского населения.

Не хочу срываться, хотя моё прошлое говорит о том, что обычно это первое, что я делаю. Однажды, когда мне было шестнадцать, я избил учителя до полусмерти.

Он был грубым и неприятным человеком. Я избил его (дважды, на самом деле), но всё же… возможно, были и лучшие способы решить эту проблему, несмотря на то, как это приятно.

Так что в данном случае я решил проигнорировать свои первоначальные инстинкты. Не вмешивайся. Не связывайся с этой девушкой.

Я повернулся к окну, заметив знак I 75. Мы уже близко.

***

Объездная дорога ведёт нас более медленным путём, ведущим на север, и всё это время Мистер Спортивный Костюм пытается привлечь внимание этой красивой девушки. Она даже отшила его раз или два, но, вопреки всякой логике и здравому смыслу, он всё никак не отстает.

Даже другие пассажиры предприняли попытки остановить этого парня. На каждом светофоре или знаке он поворачивается, выдавая неуместные шутки. Никто не находит их смешными. Я уверен, девушка ни разу не улыбнулась.

Еще через десять миль он поворачивается и трогает её волосы, пока она не видит.

Я почти потерял контроль.

Не делай этого, придурок. Не вздумай.

Сажусь прямо, сжимая кулаки на спинке сиденья передо мной, и наблюдаю за разворачивающейся сценой.

Забавно… Я не могу понять, говорю это ему или себе. Я как едва сдерживаемый вихрь, готовый ударить молниями ярости.

Осознаю, что слишком увлечен этим взаимодействием. Этот парень — придурок. Мне не нравится, когда женщин травят. Это чистая правда, но в ярости я не поэтому… и я это знаю.

Только стараюсь поудобнее устроиться в кресле, как он снова протягивает руку. На этот раз она замечает.

Необъяснимый, горячий гнев прожигает мою грудь, и я сжимаю кулаки так сильно, что пальцы начинает покалывать. Мне сложно быть готовым к тому, что может случиться дальше. В глазах темнеет.

Как в тумане я встаю, иду мимо других пассажиров, мимо девушки с каштановыми волосами, и останавливаюсь рядом с придурком.

Не осознаю, что происходит, пока не оказываюсь прямо перед этим скользким типом. Хватаю его руками за воротник и поднимаю на уровень моих ста восьмидесяти восьми сантиметров роста, отчего его лицо приобретает цвет его же поношенного костюма.

— Если ты не прекратишь доставать леди, я оторву твою долбаную голову, понял? Хватит. Отвали.

Я отпускаю этого велюрового осла с той же силой, с какой поднимал, и он отшатывается, быстро моргая и стараясь восстановить равновесие.

Адреналин зашкаливает, и я тяжёло дышу, когда парень удирает в начало автобуса, поджав хвост.

Если бы здесь не было девушки, я мог бы избить его, но с него хватит (пока что), и я не хочу напугать её всем своим невыплеснутым негативом, накопившемся еще с Тампы.

А, точно. Девушка.

Я почти забыл о ней из-за гнева на теперь уже удирающего подонка. Поворачиваюсь и смотрю на неё. Она же смотрит на меня.

Её глаза удивленно распахнуты от любопытства, а розовые губы приоткрыты. Она быстро моргает.

Знаю, что она собирается что то сказать, но, прежде чем она успевает произнести хоть слово, раздаётся голос водителя через интерком:

— Прошу всех занять свои места. Мы всё ещё движемся.

Я бросил взгляд в его сторону, но, когда возвращаюсь к ней, она уже отвернулась; её внимание привлёк пассажир, просящий одолжить ручку.

Момент упущен.

Наблюдаю, как ледяная девушка передаёт ручку молодой женщине. Та что то писала в синем блокноте, лежавшем на коленях. Я бросил в него взгляд, прежде чем вернуться на своё место.

Выбора у меня нет, водитель стреляет в меня глазами через зеркало заднего вида.

С глухим стуком плюхаюсь на сиденье и откидываюсь на спинку. Ледяная девушка оглядывается на меня. Я ловлю её взгляд… который потом исчезает.

***

КЭТ

Когда я открываю глаза, мы как раз подъезжаем к каким то высоченным небоскрёбам. Я уснула. Вывески снаружи показывают название города.

Наконец мы в Атланте. Но ехать ещё долго.

Этот мерзкий чувак исчез: слинял как крыса где то к югу от границы города. Ещё одна группа людей вышла в центре. Сейчас нас тут только десять.

Полагаю, никто не хочет держать курс в этом направлении, что ещё раз доказывает правильность моего решения.

Зевс всё ещё здесь. Я не слышала от него ни слова с тех пор, как он спас меня от приставалы и ушел. Хотела поблагодарить его, но не смогла подобрать слов.

Он выглядит таким одиноким там, вдали от всех остальных. Интересно, куда он направляется? Интересно, ему так же, как и мне, неудобно в этих креслах? Интересно, как он пахнет?

Ёрзаю в кресле, когда жар подкатывает к моим щекам. Это явно не от апрельского солнца. Всё из за крови, прихлынувшей к ним. Я думаю о блондине. Не хочу думать о нём. Ну, это не совсем правда… Мне нельзя думать о нём.

Я должна отвлечься.

Снова смотрю на дорогу, а потом перевожу взгляд на часы. 14:36 дня. Вздыхаю. Осталось совсем чуть-чуть.

***

ОН

Мы останавливаемся на очередной технический перерыв (Господи Иисусе, сколько можно?) где то к северу от границы города, где мы можем размять затекшие конечности, перекусить и сходить в туалет.

Те немногие пассажиры, что остались, освобождают автобус, радуясь возможности освободиться из временного заключения.

Я? Я с трудом плетусь за ними, оставив сумку. Не то чтобы я разделял их энтузиазм — просто хочу уже наконец доехать.

Проходя по проходу, натыкаюсь взглядом на закутанную фигуру на сиденье. Её присутствие заставило меня напрячься. Я — то думал, что выхожу последним.

Обернувшись, понимаю, что это ледяная девушка. Она всё ещё сидит на кресле, прислонившись лбом к окну. Думаю, она бы высунула голову в это окно, если бы могла. Вокруг неё так и летает атмосфера мрака и обречённости.

Солнечный лучик, который просвечивает сквозь стекло, едва — едва касается кончика её носа.

Вопреки колючему поведению, носик у неё чертовски милый, словно кнопочка, с прямой переносицей, закругляющейся внизу. Это такой носик, который вам хочется целовать. Если вам нравятся такие вещи.

Внезапно мои мысли обращаются к Кэролайн, к нашему свиданию в пятницу вечером, во время которого я пристально смотрел на её лицо. Кэрол была красива… но что — то в её лице было… не так. Её нос. Длинный, прямой и узкий, с загнутым кверху краем. Ей не нужно было совать свой нос куда не следует. Он сам с этим отлично справлялся. Так похоже на неё. Жёсткая, организованная… напыщенная.

Выбрасываю свидание из головы. Не понимаю, почему вообще сравниваю кого — то с этой девушкой. И почему вообще продолжаю о ней думать.

Ты знаешь почему. От нее просто дух захватывает, вот почему.

Быстро даю пинка своему либидо, выхожу из автобуса и иду в туалет, пока мысли не довели меня до беды.

По возвращении вместе с другими отдохнувшими пассажирами снова вижу девушку. В этот раз она стоит, прислонившись к автобусу, голова опущена, а волосы развеваются по ветру. Один за другим пассажиры быстро проходят мимо неё, возвращаясь в автобус. Все, кроме меня.

Я почти останавливаюсь возле неё, когда ветер доносит до меня запах её волос. Она пахнет, как цветы. Свежестью. Сладостью.

Пока она меня не заметила, продолжаю идти прямо к своему месту. И, лишь когда водитель включает зажигание, она, наконец, заходит.

Она сделала это специально. Она хотела быть последней, кто покинет автобус, и последней, кто зайдёт обратно.

Она нарочно отделяет себя. Уже сейчас заметно, какие высокие вокруг неё стены. И почему же я её анализирую? Почему меня это вообще волнует?

Что со мной не так?

***

КЭТ

Клянусь, время ползёт, как асфальтоукладчик по дороге.

В течение нескольких часов поездки я изучала других пассажиров. Может, дело только во мне. Мой гиперактивный мозг работал все медленнее с каждой пройденной милей.

Не могу отрицать, я точно не была Маленькой Мисс Солнышко в этой поездке. Моё настроение было реально дерьмовым до тех пор, пока погода не изменилась. Солнечный день сменился мрачноватой серостью. Грозовые тучи быстро нагнали нас по приближении к городу Калхун. И вот сейчас идёт сильный дождь, создающий равномерную барабанную дробь, от которой мой разум расслабляется.

Дождь успокаивает меня, как всегда.

Я очень люблю его.

Весь день во время сна я использовала вместо подушки свои волосы. Это сработало, но теперь, полагаю, нужно раздобыть настоящую в ближайшее время, моя спина уже затекла.

Звук открывающихся автобусных дверей заставляет меня подпрыгнуть на месте. Я отталкиваюсь от окна и сажусь прямо. Похоже, вышел последний пассажир.

Он держит руки над головой в попытках защититься от дождя, но это бесполезно. Послеобеденный дождь самый тяжёлый. Капли слишком сильные, и ты мгновенно промокаешь насквозь.

Я осталась в автобусе последней.

Оглядываю автобус, осматриваясь, и улавливаю движение позади. Дерьмо. Он всё еще здесь.

Белокурый Зевс все еще торчит в конце автобуса. Сейчас он начинает садиться и моргает, стараясь прояснить зрение. Видимо, он тоже только проснулся. Он потягивается на сиденье, медленно расправляя плечи. Я почти физически ощущаю его растягивающиеся мышцы.

Сейчас он без толстовки, и я вижу на нем чёрную футболку, которая совершенно ничего не скрывает. Вижу каждый изгиб его тела. Его мышцы на руках и плечах напрягаются и расслабляются, когда он начинает разминать их над головой. Глаза парня зажмурены, выражение на лице измученное и уставшее.

Нахожу что-то приятное в этой хмурости. Он выгладит почти… возбуждённым… и я каким — то образом полностью очарована. В его лице есть некий намек на эротизм, это выражение одновременной страсти и боли, вызванной расслаблением суставов.

Я знаю, что он сейчас испытывает. Потому что чувствую то же самое.

Этот парень меня нервирует. Что — то в нём тревожит, раздражает. Он почти что завладел моим вниманием — я думаю о нём больше, чем хотелось бы признавать.

Он открывает глаза.

Я начинаю отворачиваться… и… он подловил меня.

Взгляд, которым он смотрит на меня в ответ, неподвижен, горяч. Я удивляюсь, но не пугаюсь. Смотрю в ответ. Я не трусиха. Ну, надеюсь, больше нет.

Напряжение нарастает, пока игра в гляделки растягивается. Замечаю, как его глаза чуть прищуриваются, а брови поднимаются вверх. Он оценивает меня. Но его зрачки неподвижны. Просверливают дыру во мне.

Входные двери закрываются, и автобус отъезжает от остановки. Это отвлекает меня, заставляя отвести взгляд. Я проиграла.

Краем глаза я вижу его лукавую улыбку, но уже отворачиваюсь к окну, чтобы он не заметил моих покрасневших щёк.

Следующие полчаса проходят медленнее некуда. Тупо пялюсь в окно, избегая ухмылки, которая, знаю, все ещё на его лице. Сейчас я балансирую между злостью, толикой смущения и, несомненно, разочарованием. Всего лишь дважды посмотрев на этого парня, я уже раздражена больше, чем когда — либо из-за кого — то.

Что со мной не так?

***

ОН

Как только я прячу улыбку на лице, она тут же появляется снова.

Первым, на что я обратил внимание после тяжёлого и неудобного получасового сна, оказалась ледяная девушка, глазеющая на меня.

Ну, не то чтобы прямо на меня. Скорее, она меня разглядывала. На этот раз её глаза были более открытыми, мягкими, заинтересованными. Она наблюдала за мной со своего места, пока я не видел.

Я чертовски удивился, подловив её на разглядывании. Таком наглом… бесстыдном. Эта девушка действительно нечто, я понятия не имею, что с ней делать. Единственное, в чём я уверен — она меня интригует.

Теперь при взгляде на неё я думаю о весне, вспоминаю голубую гортензию из маминого сада. Она прекрасна и требует тщательного ухода. Иначе цвет пострадает, лишится того идеального оттенка. Оттенка раннего утреннего неба. Оттенка глаз этой девушки.

Даже когда я поймал её с поличным, она не дрогнула. Она дерзкая. И хочет, чтобы я это знал. Уставился на неё в ответ, так как не мог поступить иначе. Всякий раз, когда смотрю на неё, меня словно затягивает в голубизну этих глаз. И я тонул… пока она не отвела глаза. Выражение её лица не изменилось, однако что — то я всё же уловил.

Этот взгляд… Он передал десяток различных эмоций за считанные секунды. Сначала вспыхнули удивлением… потом мятежно ожесточились… и, наконец, поверженно потухли.

Что-то в моих глазах напугало её. Она отгородилась быстрее, чем я успел набраться мужества заговорить.

Так или иначе, это было общением между нами на протяжении всей этой поездки. Хотя мы до сих пор не сказали друг другу ни единого слова. Украдкой поглядываю в её сторону, пока она не засыпает, её грудь мирно поднимается и опускается наравне с дыханием. Образ спящей девушки успокаивает меня, и я погружаюсь в сон вслед за ней.