Засунь себе в задницу! (сборник)

Фредди Бэр. О Валери Соланас

Валери Джин Соланас родилась 9 апреля 1936 года в Венторе, Нью-Джерси, в семье Луиса и Дороти Бондо Соланас. Отец домогался Валери сексуально, где-то в 1940 году ее родители развелись, и Валери с матерью переехали в Вашингтон, округ Колумбия. В 1949 году мать вышла замуж за Реда Моргана. Упрямая и строптивая Валери не слушалась родителей и отказалась учиться в католической школе, за что дед ее выпорол.

В 1951 году пятнадцатилетняя Валери осталась одна. Она встречалась с моряком и, возможно, забеременела, но в 1954‑м все-таки окончила школу. Она хорошо училась в университете Мэриленда, в Колледж-Парке, и работала в виварии психологического факультета. Затем она почти год писала диплом по психологии в университете Миннесоты.

После учебы Соланас попрошайничала на улицах и работала проституткой, чтобы прокормить себя. Она моталась по стране и в 1966 году осела в Гринич-Виллидж. Там она написала пьесу «Засунь себе в задницу!» о «мужененавистнице — проститутке и попрошайке. В одной версии женщина убивает мужчину. В другой мать душит своего сына».

В начале 1967 года Соланас пришла в студию «Фабрика», предложила Энди Уорхолу поставить «Засунь себе в задницу!» и дала ему рукопись. Тогда Энди Уорхол сказал журналистке Гретчен Берг: «Мне показалось, название замечательное, и я был в добродушном настроении, пригласил ее зайти, но пьеса оказалась такая грязная, что я решил, может, она легавая… С тех пор мы ее не видели, и я не удивлен. Видимо, она сочла, что такое очень подходит Энди Уорхолу».

Тогда же, в начале 1967‑го, она написала и на свои деньги напечатала «ОТБРОС: манифест». Продавая мимеографические копии на улице, она познакомилась с Морисом Жиродиа из «Олимпия Пресс» (французским издателем «Лолиты» и «Тропика Рака»), и тот уплатил ей аванс за роман на основе «Манифеста». (На эти 600 долларов Валери съездила в Сан-Франциско.) Ультрафиолет прочла «Манифест» Энди Уорхолу, который заметил: «Она грелка с сиськами. Между прочим, она пишет для нас сценарий. У нее куча идей».

Позже, в мае того же года, когда Уорхол вернулся из Франции и Англии, Соланас потребовала свою рукопись обратно, а Уорхол сообщил, что рукопись потерял. Очевидно, он не собирался ни снимать, ни ставить «Засунь себе в задницу!» на сцене; рукопись затерялась среди других непрочитанных текстов и бумаг, грудами валявшихся по всей «Фабрике». Соланас начала докучать Уорхолу непрерывными звонками, требуя денег за свою пьесу.

В июле Уорхол заплатил Соланас 25 долларов за роль в полнометражном фильме «Я, мужчина», который снимал вместе с Полом Моррисси. Валери играла себя, крутую лесбиянку — она отвергает ухаживания настоящего жеребца, говоря, что инстинкт «велит мне прикалываться по телкам — почему мои запросы должны быть ниже твоих?». Кроме того, Соланас сыграла роль без слов в другом фильме Уорхола «Мотоциклист». Уорхолу понравилась ее откровенная и забавная игра; Соланас тоже была довольна — она даже привела Жиродиа в студию на просмотр чернового монтажа. Жиродиа отмечал, что Соланас «была очень непринужденна и дружелюбна с Уорхолом, чьи разговоры состояли из затяжных пауз».

Осенью 1967 года в нью-йоркском кафе «Канзас-Сити Макса» Уорхол заметил Соланас за соседним столиком. Он подбил Виву оскорбить Соланас: «Э, кобла! Воротит от тебя». Валери в ответ рассказала, как ее домогался отец. «Неудивительно, что ты лесбиянка», — черство откликнулась Вива.

Зимой 1967–68‑го Соланас дала интервью Роберту Марморстайну из «Виллидж Войс». Однако статью «Богиня, ОТБРОС: зимние воспоминания о Валери Соланас» опубликовали только 13 июня 1968 года, уже после покушения. Соланас говорила о мужчинах, которых интересует ОТБРОС: «…уроды, жуть. Мазохисты. Не прочь, наверное, чтоб я в них плевала. Не дождутся… Эти мужики хотят целовать мне ноги — такая вот всякая фигня». О женщинах и сексе она говорила: «Девчонки ничего. Стараются помочь, как могут. Правда, некоторых интересует только секс. То есть, секс со мной. Еще не хватало… Я не лесбиянка. У меня нет времени ни на какой секс. Это отстой». Она сказала Марморстайну, что Уорхол — сукин сын: «Змею не накормишь на то, что он заплатил». Рассказывала она и о своей жизни. В детстве занималась серфингом. Попрошайничала и даже продала в журнал статью об этом. «Были у меня занятные приключения со странными парнями в машинах».

Как следует из интервью, она написала несколько эротических романов и за один получила 500 долларов. (Не за тот ли самый роман на основе «Манифеста»?) Ее интервьюировали в ток-шоу Алана Бёрка; когда она отказалась следить за выражениями, он вышел из студии. Интервью так и не выпустили в эфир.

Как говорил Пол Моррисси в интервью Тейлору Миду в 1996 году, контракт, который Соланас подписала с «Олимпия Пресс», был всего лишь «жалкий клочок бумаги, маленькое письмецо, всего два предложения. В нем Морис Жиродиа писал: "Я дам вам пятьсот долларов, а вы дадите мне вашу следующую рукопись и все последующие"». Соланас поняла это так, что Жиродиа приберет к рукам все, что она напишет. Она сказала Моррисси: «Ой нет — все, что я пишу, будет принадлежать ему. Ты подумай, он меня отымел!» Моррисси считал, что Соланас была не способна написать обещанный роман по «Манифесту», а этот контракт использовала как предлог отмазаться. Соланас же казалось, что Уорхол присвоил «Засунь себе в задницу!» и хотел, чтобы Жиродиа украл для него все ее работы (тогда Уорхолу не придется ей платить); поэтому она и потребовала подписания контракта с Жиродиа.

Весной 1968 года Соланас обратилась за деньгами к издателю подпольной газеты «Реалист» Полу Красснеру, заявив: «Я хочу застрелить Мориса Жиродиа». Красснер дал ей 50 долларов — хватило на автоматический пистолет 32‑го калибра.

3 июня 1968 года в 9 утра Соланас отправилась в гостиницу «Челси», где жил Морис Жиродиа; она спросила его у стойки портье, и ей ответили, что Жиродиа уехал на выходные. Она тем не менее прождала в гостинице три часа. Около полудня она пошла в «Фабрику», которая только что переехала, и стала ждать Уорхола на улице. Пол Моррисси встретил ее у входа и спросил, что она тут делает. «Жду Энди, хочу получить деньги», — ответила она. Чтобы избавиться от нее, Моррисси сказал, что Уорхола сегодня не будет. «Ничего, я подожду», — сказала она.

Около 14:00 она поднялась на лифте. Моррисси повторил, что Уорхол не приедет, а ей тут быть нельзя. Она ушла. После этого она поднималась на лифте еще семь раз, пока не приехала вместе с Уорхолом в 16:15. В черной водолазке и плаще, причесанная, с макияжем, с накрашенными губами; в руках бумажный пакет. Уорхол даже заметил: «Ты смотри, как Валери хорошо выглядит!» Моррисси велел ей уйти: «…У нас дела, и если ты не уйдешь, я тебе вышибу мозги и выброшу вон, а я не хочу…» Тут зазвонил телефон. Ответил Моррисси — это Вива звонила Уорхолу. Затем Моррисси ушел в туалет. Пока Уорхол говорил по телефону, Соланас выстрелила в него трижды. Между первым и вторым выстрелом — оба мимо — Уорхол кричал: «Нет! Нет! Валери, не надо!» Третья пуля прошла через левое легкое, селезенку, печень, пищевод и правое легкое.

Пока Уорхол лежал в луже крови, Соланас дважды выстрелила в Марио Амайю, искусствоведа и куратора, который ждал встречи с Уорхолом. Пятым выстрелом она попала Амайе в правый бок; Амайя убежал в заднюю комнату и захлопнул дверь. Соланас повернулась к Фреду Хьюзу, менеджеру Уорхола, приставила пистолет к его голове и нажала на спуск, но пистолет заклинило. Тут открылся лифт — внутри никого не было. «Смотри-ка, лифт пришел, — сказал Хьюз. — Поезжай, Валери, а?» Она ответила: «Хорошая идея», — и уехала.

Уорхола в состоянии клинической смерти доставили в больницу Матери Колумба Кабрини, где пять врачей оперировали его пять часов и в итоге спасли ему жизнь.

В восемь вечера Соланас сдалась новичку-полицейскому, регулировщику на Таймс-сквер. Сказала: «Меня ищет полиция. Меня хотят задержать». Затем вынула из карманов автоматический пистолет 32‑го калибра и пистолет 22 калибра и протянула их полицейскому. Объявила, что застрелила Энди Уорхола, и пояснила: «Он слишком контролировал мою жизнь».

В 13‑м полицейском участке ее засыпала вопросами толпа журналистов и фотографов. Когда спросили, зачем Соланас это сделала, она ответила: «У меня много причин. Прочтите мой манифест — он вам расскажет, кто я есть». У нее сняли отпечатки пальцев и предъявили ей обвинение в умышленном нападении и ношении огнестрельного оружия.

В тот же вечер Валери Соланас предстала перед судьей уголовного суда Манхэттена Дэвидом Гэтцоффом. Ему она сказала: «Я нечасто стреляю в людей. Я это сделала не просто так. Уорхол связывал меня по рукам и ногам. То, что он собирался со мной сделать, уничтожило бы меня». Когда судья спросил, может ли она нанять адвоката, она ответила: «Нет, не могу. Я хочу защищать себя сама. Это дело останется в моих компетентных руках. Я поступила правильно! Мне не о чем жалеть!» Судья изъял ее замечания из судебного протокола, и Соланас отправили в больницу Бельвью на психиатрическое обследование.

13 июня 1968 года дело Валери Соланас рассматривал судья Верховного суда штата Томас Дикенс; ее интересы представляла радикальная феминистка адвокат Флорине Кеннеди, называвшая Соланас «одной из ярчайших представительниц феминистского движения». Кеннеди потребовала судебного предписания о явке в суд, поскольку Соланас безосновательно поместили в психиатрическую клинику, но судья отклонил ходатайство и отправил Соланас обратно в Бельвью. Ти-Грейс Эткинсон, президент нью-йоркского отделения Национальной организации женщин, присутствовала на заседании и говорила, что Соланас — «первая выдающаяся воительница за женские права».

28 июня Соланас предъявили обвинение в покушении на убийство, вооруженном нападении и нелегальном ношении оружия. В августе ее признали невменяемой и отправили в больницу Уорд-айленда.

В августе 1968‑го «Олимпия Пресс» опубликовала «ОТБРОС: манифест» вместе с эссе Мориса Жиродиа и Пола Красснера.

Ночью накануне Рождества Уорхолу позвонили в «Фабрику»; звонила Соланас. Она потребовала, чтобы Уорхол заплатил ей 20000 долларов за ее рукописи, чтобы она могла защитить себя в суде. Она требовала снять с нее все обвинения, больше снимать ее в кино и взять ее в «Шоу Джонни Карсона». Сказала, что если Уорхол этого не сделает, «она всегда сможет повторить».

В июне 1969‑го Валери Соланас признала свою вину и была приговорена к трем годам тюрьмы за «предумышленное нападение с намерением нанести ущерб»; в счет срока засчитали год, проведенный в психиатрической клинике. Есть мнение, что отказ Уорхола давать против нее показания сыграл свою роль в сокращении срока.

Из женской тюрьмы штата Нью-Йорк в Бедфорд-Хиллз Соланас выпустили в сентябре 1971 года; ее снова арестовали в ноябре 1971‑го за угрожающие письма и звонки разным людям, включая Энди Уорхола. В 1973 году Соланас неоднократно попадала в психиатрические больницы, в 1975‑м провела восемь месяцев в больнице Южной Флориды.

25 июля 1977 года журналист «Виллидж Войс» Хауард Смит взял у Валери Соланас интервью. Она утверждала, что работает над новой книгой о «всяком говне» своей жизни, под названием «Валери Соланас». По ее словам, она должна была получить 100 000 000 долларов аванса от членов «Мафии», которых она называла «Денежные Мужики»; она пространно говорила о «Контактном Лице» из этой организации.

В интервью она обсуждала «Общество Тотального и Беспощадного Расчленения и Отмены Самцов»: «Это гипотетическое общество. Нет, «гипотетическое» — не то слово. Это просто литературный прием. Организации ОТБРОС не существует». Смит: «Это только вы». Соланас: «Это даже не я… То есть мне это видится состоянием сознания. Иными словами, женщина, мыслящая определенным образом, — это ОТБРОС. Мужчина, который думает определенным образом, — член мужской группы поддержки ОТБРОС».

Она также опровергала то, что говорил Смит в 1968‑м: «Там, где вы утверждаете: «Она мужененавистница, а не лесбиянка…» По-моему, так нельзя. Потому что я была лесбиянкой… Хотя в то время я была асексуальна, меня интересовало много чего другого… понимаете, то, как это было сказано, оставляло впечатление, будто я гетеросексуальна…»

В следующем номере «Виллидж Войс», 1 августа 1977 года, вышла еще одна статья Хауарда Смита «Валери Соланас отвечает». В ней Соланас проясняла неточности предыдущего интервью. Речь шла, в частности, о том, что: 1) В публикации «Манифеста» в «Олимпии Пресс» были искажения, «слова и даже большие куски предложений выпали из текста, из-за чего целые абзацы невнятны»; и 2) «Войс» отказался опубликовать адрес «Контактного Лица», хотя для Соланас это была одна из важных причин беседовать со Смитом. Она назвала Смита безнравственным с журналистской точки зрения и заявила: «Я руководствуюсь абсолютными нравственными нормами…» Смит: «Валери, не хочешь обсудить стрельбу по людям?» Соланас: «Я считаю, это нравственный поступок. И я считаю безнравственным, что я промахнулась. Надо было на стрельбище потренироваться».

Также в 1977‑м она отправила одному редактору «Плейбоя» бессвязное письмо, из которого следовало, что он и есть контактное лицо «Мафии».

Далее следы Соланас теряются до ноября 1987 года, когда Ультрафиолет разыскала ее в Северной Калифорнии. Когда Ультра ей позвонила, Соланас особо нечего было сказать.

26 апреля 1988 года, одинокая и нищая, Валери Соланас умерла от эмфиземы и пневмонии в гостинице для бедных в районе Тендерлойн в Сан-Франциско. Ей было 52 года, она сидела на наркотиках, а зарабатывала на них проституцией. Другие проститутки, знавшие ее в те времена, говорили, что она была стройна, элегантна и, выходя на улицу работать, всегда надевала платье из серебряной парчи.

14 января 1991 года в журнале «Нью-Йорк» в статье «Феминистский кошмар Энди Уорхола» Роман Гейтер взял интервью у Дороти Моран, матери Соланас. Она опровергала большую часть того, что писали о последних годах Валери: «Соланас в семидесятых тихо жила в Нью-Йорке, а потом в Фениксе и в Сан-Франциско. "Я думаю, у нее были хорошие друзья, которые сильно ее выручали"». Моран отрицала, что в семидесятых Соланас часто попадала в психиатрические лечебницы: «Она писала. Она считала себя писательницей, и я думаю, у нее все-таки был талант. Несколько лет она даже прожила с мужчиной… У нее было отличное чувство юмора».

Валери Соланас похоронена в Вирджинии возле дома своей матери.

(перевод О. Липовской)