Затерянная во Вратах (СИ)

Вот не хватало мне еще лекции по структуре дроха внутри меня — наслушалась за девять лет, с тех пор, как первый раз расправила крылья и обзавелась неповоротливой попой с каким-то совершенно неуправляемым хвостом.

— Мммм, а ягода посмотри какая сочная и…мммм сладкая, — я взяла одну ягодку и надкусила — сок брызнул на губы, пальцы, подбородок.

Отвлекающий эффект достигнут, потому что на мои пальцы, которые я принялась облизывать, жених смотрел так внимательно и голодно, что вот прямо сейчас съест наверняка вторую ягоду, если предложу. Только вот небольшое отступление — про вкус-то я немного подзабыла, и вместо сочного сладкого с легкой кислинкой я получила вкус недозрелой вяжущей смородины — отвлеклась. Теперь нужно непринужденно проглотить эту гадость и сбежать.

Но не успела, потому что сок с моего подбородка и губ принялся слизывать горячий язык жениха, а я как сидела на его коленях, так и застыла каменной статуей — что мне делать нужно в таком случае? Сижу и вздрагиваю от каждого прикосновения и понять не могу: мне нравится или не очень? Или это вообще все слишком неуместно даже между мной и моим женихом?

Когда Торбург принялся целовать, вновь играя с моим языком, я даже облегчение почувствовала, что предыдущее непонятно что прекратилось. То ли вздохнула, то ли простонала, отчего мой жених довольно заурчал и усилил напор языка на столько, что я уже принялась отбиваться — дышать же невозможно!

— О, вот вы где!

Глава 9. Принцесса для подданных и другие традиции.

— О, вот вы где!

Я чуть с коленей Торбурга не упала.

— Ваюни, ты как здесь оказалась? — мой жених загородил меня от любопытных глаз моей маленькой сестренки и принялся ее усиленно отвлекать, пока я приводила себя в порядок (благо, в каждой такой беседке имелись зеркало, несколько расчесок, вода и полотенца — на совершенно непредвиденные случаи).

— Бабушка послала меня искать Саюни, — лепетала невинно девочка, а сама бочком-бочком старательно обходила Торбурга по кругу, чтобы получше разглядеть меня. Но Торбург, наученный прежним опытом общением с этим шпионом в юбке, также старательно продолжал меня загораживать, пока я, пыхтя и ругаясь (исключительно мысленно) оттирала остатки клубники на лице. Ну и запредельные дали с этой ягодой: кислая ну вот ни как клубника, а пачкается прямо как все ягоды вместе. Кажется, я зря пропустила тот урок по применению магии к очищению одежды.

— Мама сама хотела идти, но бабушка мне велела. Сказала, что я быстрая.

— Правильно бабушка сказала — вон, как быстро ты нас разыскала, — Торбург говорил серьезно, не заискивал и не сюсюкал, поэтому Ваюни тут же загордилась, что ее умения оценили по достоинству. Еще бы не оценить: эта козявка умудряется найти меня в любой точке парка или дворца, где бы я не находилась или не пряталась.

— Ой, а у вас тут клубника? Разве лел Сасакс разрешил ее рвать?

Вот точно «ой». Одна из ягод предательски краснела посреди беседки и в наглую источала умопомрачительный аромат. Кажется, я перестаралась с запахами.

— Нет, но она оказалась не вкусной, только не говори лелу Сасаксу, — попытался прикрыть мои противозаконные действия Торбург, за что ему можно простить любые непонятные поступки: браслет, вылизывание ягодного сока с моего подбородка.

— Ну, все, я готова — идемте.

Надеюсь, восторг в глазах Торбурга говорит о том, что я безупречно выгляжу…

* * *

— Король Арх-Руа Гайята Даммас Арх, королева Арх-Руа Сиушель Арх Рау, — вещал церемониймейстер в той особой манере представлять королевских особ, которая весь двор и всю семью короля бесит невозможно, но такова традиция — представлять королевскую семью с особым пафосом. — Принцесса Кассии Гайят Арх, принцесса Валларо Гайят Арх, принцесса Саянара Гайят Арх, принцесса Ваенора Гайят Арх. Король в отставке Даммас Праммер Арх, королева в отставке Куэларо Моннеро Арх, король на заслуженном отдыхе Праммер Крумс Арх, служитель Храма Матери дрохов, королева на заслуженном отдыхе Алливена Пиарт Арх, Верховная служительница Храма Матери дрохов.

Фууух, раз добрался до прабабушки и прадедушки, то теперь представление пойдет гораздо быстрее — там остались бабушка с дедушкой по маме и дядя Рари, а уже дальше пойдут все остальные, но важно не это — мы сейчас уже можем занимать свои места и приступать к делу.

Я вместе с Ваюни зашла в большой просторный шатер и присела за стол в легкое удобное кресло. Мое дело сегодня заряжать артефакты, чинить те, что пришли в негодность из-за неправильного с ними обращения, объяснять тем, кто приобрел артефакт на королевской ярмарке, принципы работы и правила правильного ухода. Так как у меня магия камней, то и дело это уже четыре года на мне. Правда предыдущие три года я всегда была как будто при дяде Рари, ну а сегодня я здесь буду все делать самостоятельно, а Ваюни будет учиться, как я раньше.

Первой в шатер зашла девушка из соседнего города (я это поняла по особой вышивке на рукавах и на шали, которой она укутывала плечи). Девушка была миленькой, живой, с приветливой улыбкой, которая делала ее карие глаза какими-то янтарными что ли. Волосы у нее были немного тускловаты, но, судя по стойкому запаху винейской розиты, это из-за неверно подобранного средства.

Вот кто просил в прошлом году Кассии расхваливать эту розиту? Вот Кассии она подходит, а почти трем четвертям тех девушек, которые следом за первой принцессой принялись использовать вытяжку из этого цветка во всех средствах для кожи и волос, совершенно не подходила.

— Доброго дня, принцесса Саянара, — проговорила девушка, смущенно улыбаясь и краснея. — Благословения Матери дрохов вам в этот день.

— Спасибо, и тебе ее милость пусть прибудет. Как тебя зовут, с чем ты пришла в мой шатер?

Ритуальные фразы обязательны, что приветствие, что пожелания милости Матери дрохов, а вот дальше каждый общается по своему усмотрению. Я знаю, что Валларо, например, не очень любит королевские ярмарки, поэтому старается свести разговоры к минимуму, а делать свои обязанности быстро. Кассии почему-то гонится за количеством, а вечером потом хвалится, скольким успела помочь, а потом выслушивает от отца или от дяди Рари, сколько в итоге они ее помощи исправили за этот день.

Я же просто общаюсь и помогаю, порой даже не задумываюсь о времени — могу с одним человеком просидеть в шатре и десять и двадцать терций, поэтому у моего шатра людей обычно мало остается, как только оттуда уходит дядя Рари. У дяди вошло в привычку оставлять меня одну на тридцать-пятьдесят терций, а в прошлую ярмарку я просидела одна в шатре половину дня. Но сегодня у нас еще полет в верхние слои магического неба, а потом начало пути к Свету, так что времени не очень много остается на то, чтобы помочь подданным.

— Меня зовут Сумми, принцесса, — девушка смутилась и, нервно теребя черный бархатистый на вид мешочек, достала небольшой, не больше кулачка младенца, артефакт.

Одного взгляда на камень было достаточно, чтобы понять, что артефакт применялся для улучшения внешности и что он безнадежно испорчен — магия в нем иссякла очень давно и камень начал разрушаться. И произошло все это на столько давно, когда Сумми еще и в перспективе не было.

— Ты помолвлена, Сумми, — смотрю на незамысловатый браслет на руке девушки, в котором не светится ни магия, ни камней магических нет, один мелкий полупрозрачный камешек — и все.

— Да, скоро в храм пойдем, — девушка так тепло улыбается, что ее лицо и вовсе преображается — черты становятся тоньше, воздушнее, словно подернутые инеем блестит кожа, а глаза что корунды темно-коричневые в обрамлении пышных ресниц. — Хотела в храме быть самой красивой для моего Тумми, да только артефакт разрядился.

Что можно улучшить в этой утонченной возвышенной красоте? Да с нее портреты писать можно, но только в те моменты, когда она о женихе своем говорит.

— Сколько тебе лет, Сумми, — уточняю на всякий случай, хотя сама уже могу сказать, что не меньше двадцати — это срок, после которого молодые люди могут идти в храм для объединения Истинного пламени.

— Через седьмицу будет двадцать, — покраснела Сумми, но тут же поспешила заверить. — Но мы в храм пойдем на следующий день! Вы не думайте — мы законы не нарушаем.

Горячо так заверяет, а сама краснеет, краснеет, а я вздыхаю: не хочу лезть за чужую дверь, но принцесса в такие моменты видит многое, даже порой то, что сама не всегда понимает или не одобряет. Вот и я вижу, что в храм они пойдут через седьмицу, а она уже носит ребенка, причем не меньше четырех седьмиц, значит, кое-что они нарушили, но пока просто негласное правило «до двадцати лет ни-ни». Отец говорит, что все негласные правила перевести в закон невозможно, потому что тогда придется за каждого думать, что и когда он мог бы нарушить, чтобы ничего не упустить, а это физически невозможно. Поэтому негласные правила остаются негласными, и их возможно нарушить, если по обоюдному согласию, а судя по пылающим щекам и ушам Сумми, согласие было обоюдным.

Вот зачем мне эти знания, а? Затем, что сейчас, не имея возможности зарядить или исправить артефакт, я, как истинная принцесса, должна помочь девушке другим способом, который ей будет доступен без магии и с минимальными затратами денег. Вот и диктую я девушке, а та записывает режим ее дня на ту седьмицу, что осталась до похода в храм, да еще добавляю рецепты простеньких масок для лица и волос, чтобы убрать тусклость, усталость и беспокойство.

— А почему ты артефакт не зарядила? — спрашивает Ваюни, когда девушка уходит.

— Он пуст и разрушен — его невозможно ни зарядить, ни исправить.

— А зачем ты все ей рассказывала? Во сколько засыпать, когда вставать, чем умываться — это же все знают.

— Иногда за делами и заботами мы об этом забываем и уже не вспоминаем. А сейчас она будет делать по записи и все у нее наладиться.

— А зачем ты велела в каждое умывание капать масло крушици?

— Это секретный ингредиент всех масок для невероятной красоты, — заговорщицки зашептала сестре, сделав большие глаза, как раньше мне говорила о том же самом Кассии, и я ей верила безгранично, даже втайне от всех сама так умывалась, чтобы стать красивее сестер. И только позже узнала, что это масло доступно каждому, пахнет невероятно приятно, умиротворяет мысли и дает заряд бодрости — идеальное средство для всех подданных заботливой принцессы, и при этом совет ничего не стоит, а слухов о невероятной силе магии королевского двора с избытком.

После Сумми пришли несколько крестьян, что обрабатывали земли к северу от королевских земель. Их артефакты каждую смену сезона приходится заряжать, потому что работают на износ. Сколько раз я объясняла, что нужно иметь хотя бы три одинаковых, чтобы пока один работает, два остальных могли восстановиться, но все бестолку — каждые три месяца я вижу этих крестьян у себя в шатре. Но вот фрукты они приносят просто невероятные — моя клубника и рядом не росла. Иногда мне кажется, что крестьянам в удовольствие просто придти ко мне, поговорить о землях и урожае или еще о чем и угостить. А потом как я их расхваливаю перед главным поваром замка, чтобы он покупал только там фрукты, ну, или и там тоже.

После крестьян пришел младший колосс Крамниц, юноша видный, красавец с белыми ухоженными волосами, нежными голубыми глазами и подбородком едва тронутым щетиной. Этот принес артефакт переговоров, тоже истощенный, что земля после крошных термитов. Знаю, что после него придет Алотея, дочь лела Сасакса, с таким же артефактом. И ведь знаю, что младший колосс Крамиц в состоянии сам зарядить свой артефакт, да еще и Алотее помочь, но заряжаю молча, пока эти двое делают вид, что изучают полог шатра или разговаривают о погоде. Смешные. Хотя, наверное, про нас с Торбургом тоже самое думают.

Еще несколько человек, не дрохов, из города — эти купили новые артефакты, а я объясняю, как пользоваться. Один чуть не сломала. Пока разбиралась, как его активировать, вспоминала, сколько денег на моем счету — хватит ли на такой артефакт, а когда перевернула несколько раз и нашла печать мастера, то сильно приуныла — Каммер Туст делает качественно и дорого и моих средств может не хватить.

И тут артефакт заработал: открыл портальное окно в другой город куда-то в кабинет. Присмотрелась к человеку повнимательнее — не всякий дрох из высших может позволить себе подобное, особенно портальное окно — это вообще после разрешения всяких служб внутренней безопасности, а то мало ли желающих проникнуть в чужие владения, пока хозяин отсутствует. Мужчина был хмур, выправку имел соответствующую, словно у него годы за плечами, а вот где он их провел: в стражах или телохранителях — тоже вопрос.

— Покажите ваше разрешение на портальное окно, — попросила доброжелательно, спокойно, но Ваюни мысленно отправила за телохранителем, который охраняет нас у входа.

Документы оказались в прядке, а мужчина не много ни мало — глава одного из звеньев телохранителей в соседнем Куар-Арх. В общем, часть переговоров, которые вели между собой телохранители и стражи Куара, оказывалась известна вооруженным бандитам, грабившим людские караваны, которые шли в горах от одного крупного портала к другому. Вину возводили на шпионов, но глава телохранителей решил поменять поставщика портальных окон, и отправил этого мужчину на нашу ярмарку, чтобы взять несколько вариантов на пробу.

Ну, а я чуть не испортила всю тайную операцию дрох-куарам.

Потом за меня извинялся и дядя Рари, и дедушка, и жардан Кевор, который этого мужчину (мне его имя так и не назвали) направил ко мне, чтобы я показала, как с артефактами работать (как будто у Каммера Туста мало рабочих, которые могли легко это сделать вместо меня и при этом не сломать артефакт). Я к тому моменту уже поняла, что чуть не сломала вообще уникальную вещь и оплату за него, скорее всего, пришлось бы вносить нашему казначею, а он тот еще скряга — мне точно потом мозг будет грызть, что белка с гранитным орехом.

Но вот что странно, с такими тайными миссиями да на общественную ярмарку, да еще к принцессе в шатер. Я б, наверное, напряглась, будь я на месте жардана Кевора. Но мне велели не забивать мою красивую головку тяжелыми мужскими мыслями, поэтому пришлось замолчать и с гордо поднятой головой уйти с ярмарки — ну и не надо, сами думайте.

***

Я лечу в верхних слоях магического неба и впитываю, впитываю, впитываю… Ощущение, словно я брела по пустыне Куманно несколько седьмиц кряду без воды под палящем солнцем (эту пустыню, кстати, не всякий дрох перелетит за один раз, а уж пройти ее человеческими ногами совершенно невозможно), а потом передо мной выросло озеро с прохладной искрящейся водой и зеленая поляна, окруженная тенистыми деревьями. Я упала в эту воду, пью ее, ныряю и не могу насытиться — все мне ее мало.

Так и с магией высоко в небе: пока ходишь на двух ногах, трогаешь все руками, смотришь двумя глазами и обращаешься к магии нижних пределов, что почти у самой земли растеклась, словно полноводная река, то и не чувствуешь жажды — тебе всего хватает. Но стоит расправить крылья, потянуть и размять все свои шеи, а глазами посмотреть на мир, словно он нарисован на внутренней поверхности шара, а ты внутри этого шара смотришь на все из самой нижней точки, и все — магия нужна другая, сильная, плотная, пьянящая, чтобы наполнила до самых краев, да так, что тряхнешь или подуешь легонько и все расплещешь.

— Эге-гей! — ору я на все пять голов и несусь, обгоняя всех родственниц, что важно и чинно летят в самой вышине. Переворачиваюсь через крыло сначала в одну сторону, а потом в другую, ловлю на себе веселые взгляды стражей и дрохий чуть старше меня — им завидно, что я еще могу позволить себе так носиться по небу и носить на хвосте Ваюни, которая прицепилась клещиком — не отцепишь.

Говорят, что в шестнадцать у дрохии начинается перестройка организма и летать одной, да еще так лихо, как я сейчас, ей категорически противопоказано — только медленно и под строгим надзором лет так до восемнадцати, ну, вот как Ларо сейчас. За эти годы так привыкаешь к размеренному полету, что потом и не тянет ускоряться и обгонять всех.

Хорошо, что мне еще год как можно вести себя безрассудно и ярко, и жаль, что нас потом так резко ограничивают. Возможно, позже мне объяснят причины более понятно, а не так, что я потихоньку у сестер выпытываю да из разговоров слышу (не думайте, я не подслушиваю — оно само как-то). Но из разговоров с сестрами выходит, что мы становимся агрессивными после таких полетов, и эта агрессия передается всем остальным дрохам, кто находится поблизости. Жутко как-то звучит.

Ой, а про мальчиков шестнадцатилетних вообще молчу — они чуть ли не с дикими дрохами сравниваются, которые тысячу лет назад ушли искать лучшей жизни в другие миры, да так и не вернулись. Тссс, поговаривают, что их отправили подальше из нашего мира, потому что они успели уничтожить несколько городов и нападали на всех живых без разбору…даже, говорят, применяли насилие к представителям разных рас…и пола.

Но это только россказни, как говорит прабабушка, сильно преувеличенные слухи.

Скоро садиться, вон и портальная площадь показалась.

Огромные Врата, сквозь которые мы отправимся в путешествие. Только по традиции нужно вновь убрать крылья, вернуться в человеческую форму и, попрощавшись с мужчинами семьи, чинно прошествовать в портал…а уже в переходе снова расправить крылья.

Очень много традиций у дрохов связано с обращением к Свету и Тьме, и только королевская семья, многочисленная, многогранная, с множеством ветвей и веточек, соблюдает эти традиции досконально, вплоть до перехода между мирами. А другие могут отправиться в храм и обратиться к Матери дрохов — она благословит, словно ты сам проделал тот путь между Светом и Тьмой.

Везет тем, кто может остаться здесь…

Но нам везет больше — мы почувствуем иную магию, ни с чем не сравнимую, первобытную и первозданную, ту, что зарождает миры.

Глава 10. Свет, Тьма…и крылья

Свет, Тьма и… крылья.

Первой на портальной площади приземлилась прабабушка. Ох, какая же она красивая, статная, благородная. Я вот думаю, если я проживу столько же, сколько она — я останусь такой же величественной? Наверное, нет.

Прямая спина, строгая прическа, ясные глаза, легкая мудрая улыбка, обращенная ко всем и к каждому в отдельности. Ей подражают все женщины нашей семьи: бабушка и бабушка, обе, мама, тети Каммей и Ллой, Кассии, Ларо, кузины Зуммаль, Ситтель и Румани. У меня не получается. А вот Ваюни, Химмо и Руид пока не замечают ничего подобного — для них она всего лишь бабушка.

Мы все опустились на площадь. Старшие проделали это на столько плавно и по-королевски, что ни одна пылинка не взмыла в воздух. Сестры и кузины немного поторопились, поэтому получилась небольшая толчея: кто-то кому-то наступил на платье, кто-то оторвал оборку, но все справились молча, потом дождутся перехода в портал, а там начнут разбираться, кто виноват. Ну а я с мелкими немного задержалась и опустилась уже с цепочкой из шестилеток на хвосте под всеобщее молчание. Получилось эпично, потому что мы все повалились на землю, да еще и кувырком прокатились немного.

Н-да, неодобрительно на нас смотрели все, не только женская часть семьи, но и мужская, те, кто остается в Арх-Руа в ожидании нашего возвращения.

Конечно, мама, бабушки, прабабушка, тетя, замужние кузины — все в первую очередь направились к своим мужьям и детям-мальчикам. Ну а мы…конечно к дедушкам и прадедушке.

Сначала к дедушкам, каждая к своему, как говорится, у кого провел детство, а потом все разом чуть лбами не столкнулись возле прадедушки Праммера.

Он у нас всех самый-самый. Каждая из нас сможет рассказать, чем любит заниматься с ним и какие шалости мы с ним затевали, пока нас никто не видел.

У каждой свой секрет.

Я с прадедушкой любила ходить на рыбалку. Да-да, с удочками, червяками, подкормкой и с раннего-раннего утра. Даже мотыля могу в руки взять, хотя по виду это та еще гадость — червяк как-то привычнее, хоть и извивается.

Однажды наша рыбалка сорвалась из-за страшной непогоды, но Праммер нашел выход. Представьте: гроза, молнии чуть ли не каждое мгновение, ветер бьет в окна с такой силой, что вот-вот вывалятся стекла, да еще свистит по залам и коридорам, выдувая тепло, а мы в тронном зале устроили рыбалку. Несколько тазов и корыт с водой, рыбки настоящие, подготовленные для пруда, и мы с дедом нанизываем на крючок по червяку и закидываем удочки, причем обязательно со свистом, чтоб из-за спины крючок угодил в корыто и лучше в самое дальнее — там самая откормленная рыба.

И где-то в середине нашего веселья в тронный зал входит отец, несколько его министров и король соседнего Куар-Арха со своими представителями. А у нас самый клев!

Отец только зубами скрипнул на нас с Праммером, да только что скрипеть, если его гость, сам король присел рядом с нами и принялся помогать закидывать удочки. И ведь поймал в тот раз больше меня, вредина.

А потом представьте лицо нашего главного повара, когда мы втроем принесли к нему на кухню наш улов с требованием зажарить к обеду.

В общем, прадед Праммер — самый лучший дед в нашем мире и во всех остальных мирах тоже, так что с ним прощались все мы — чуть не задавили друг друга и чуть не передрались.

Ну а потом уже встали в ожидании открытия портала, окружив маму кольцом, а уже нас всех в кольцо взяли телохранители. Нас много оказалось: пятнадцать дрохий и вдвое больше телохранителей.

Где-то за левым плечом маячил Валер, но я в его сторону не смотрела, потому что впереди дядя Раридан и магистр Клевр открывали портал: голубое свечение между двух высоких колонн словно поток воды в водопаде — прозрачный, но при этом упругий и прохладный.

И вот мы идем к порталу. Первая — мама. Телохранители встали по бокам, а рядом со входом магистр Клевр в полупоклоне и с такой широкой открытой улыбкой дарит ей розу на длинном стебле.

Роза — просто шедевр садоводства, только не нашего. Наверняка лел Сасакс за такие розы готов отдать две, нет, три своих головы. Крупная, бутон полураскрывшийся величиной с кулак Торбурга, не меньше, листья широкие, мясистые, шипы мощные, чуть ли не с коготь первого дроха, а аромат — просто сказка, словно в морозный день срезали цветок, и он только начинает источать свой аромат, едва уловимо, но при этом узнаваемо и головокружительно.

— Начнем это путешествие с новой традиции, — магистр смотрит на маму спокойно, уверенно, открыто и улыбается широко, протягивая розу, а у него в руках еще четырнадцать таких же — для каждой из нас.

И улыбается каждой как-то по-особенному, словно улыбка только ей принадлежит. Кажется, даже бабушки зарделись, не то, что тети или кузины.

Кассии вот не приняла его улыбку — смотрела мимо на своего Миллора и чуть розу не выронила, такую красоту.

Ларо прямо вспыхнула, когда магистр Клевр, вручая ей розу, слегка задел ее пальцы своими.

— Буду с нетерпением ждать новой встречи, Саянара, — голос у магистра какой-то бархатистый, словно ласкает и щекочет — до мурашек — а улыбается действительно притягательно. Да что уж говорить — красивый он, очень. Если сравнивать, то Валер и Торбург с ним рядом не смотрятся, теряются оба, а вот если папу поставить и дядю Рари, то конечно папа лучше всех будет, а потом даже не знаю… Вообще дядя — это же дядя, родственник, но…все равно они оба на втором месте.

Я вхожу в портал двенадцатой вслед за Ларо, а за мной малышня опять чуть не испортили величественный проход порталом, потому что за завесой мы выходим снова дрохиями и расправляем крылья.

Жаль розу: в лапах не удержишь, в зубах тем более, да только при переходе порталом что-то с ней случилось странное, словно магия схлынула, оставив после себя лишь заготовку, из чего делали сам цветок. И под лапой вдруг оказалась какая-то мутноватая дурно-пахнущая жижа, похожая на грязь или болотную тину. Фууу.

— Все, что подарено не от чистого сердца, при переходе порталом меняет структуру, — Ларо как-то подозрительно всхлипывает — ей жалко цветок, да что ей — все мои родственниц озадаченно и сокрушенно смотрят себе на лапы, в которых цветок медленно растекается, словно плавится.

Кстати про портал Ларо права — она учится у дяди Рари и у магистра Зумана именно портальному делу, так что знает все лучше кого-нибудь из нас. Я-то вообще первый раз порталом перемещаюсь в другой мир, вернее между мирами, так что мне гораздо интереснее посмотреть вокруг, понять, где мы очутились.

Если представить в нашем мире степь бескрайнюю, широкую, такую, что вокруг взгляду зацепиться не за что, то здесь та же степь, только без растений, без животных, без воздуха — только магия, которую ни вобрать, ни впитать не получается.

Магия принимает причудливые формы, словно у нее есть память, и она может вспомнить и сформировать то, что когда-то касалось ее. Поэтому вокруг нас странные грибы выше роста самого крупного дроха, папоротник еще выше и крупнее, чем эти самые грибы, и три солнца: одно высоко в зените и два недалеко друг от друга над горизонтом.

И шелест. Абсолютной тишины нет. Шелестящий звук раздается везде, словно мы зашли в пустую комнату с высокими потолками без гобеленов и ковров, способных приглушить звуки и сделать помещение более теплым и комфортным.

— Саюни, можно я на твоем хвосте полечу — я устала, — захныкала Ваюни, а с ней Химмо и Руид. — И я есть хочу. Хочу булочку или пирожок.

Вообще для Ваюни это будет тяжелое путешествие. Она совсем недавно только-только расправила крылья, с головами еще не совладала полностью, поэтому может полететь в ту сторону, куда смотрит какая-нибудь одна голова, забывая прислушиваться к основной — ведущей.

А еще проблема в том, что мелкие дрохи просто невероятные обжоры. Где-то после десяти лет аппетит или голод физический перестает играть для нас какую-нибудь роль — мы начинаем усваивать магию высоких слоев и в форме дроха вообще не питаемся, а вот до этого времени прокормить дроха-ребенка достаточно сложно. Обычно, расправив крылья в первый раз в шесть лет, до десяти лет дрохи летают крайне редко, а уж если летают, то до полета и после мы в человеческой форме наедаемся до отвалу, чтобы полетать над землей какую-то терцию или две.

Мама говорит, что из трех ее старших дочерей самой прожорливой была я, как говорится: «не в дроха мясо», особенно если учесть, что я в семье самая мелкая, даже Ваюни, говорят вырастит и будет выше меня на голову. Но я не о себе, просто невозможно предугадать, сколько мелкий дрох съест, а тут еще два месяца придется только в крылатой форме находиться. Мы, конечно, взяли с собой еду для детей, причем с запасом, иначе придется свернуть путешествие где-то в середине — я ведь помню, сколько я съедала мяса, когда летать училась (наверное, поэтому у меня в форме дроха такая толстая попа и хвост неповоротливый).

Химмо и Руид проще — им уже восемь и девять — их период прожорливости давно сбавляет обороты, иначе б нам пришлось брать с собой просто целый обоз с едой. Да еще девочки все же крепче Ваюни: и пролететь могут больше, и капризничают меньше, и себя обслужить смогут, чтобы не отвлекать старших.

— Ваюни, милая, дай, пожалуйста, Саян немного передохнуть — ты итак на ее хвосте летала совсем недавно, — бабушка Куэларо опередила маму, которая собиралась уже взять младшую дочь к себе на хвост, но не тут-то было. — Давай ты полетишь сама немного, как взрослая, а потом, если устанешь, то на мне.

Ваюни сразу возгордилась, что ей предлагают лететь как взрослой, ну а конец фразы «если устанешь» вообще в ее глазах прировнял ее к нам, более старшим дрохиям.

***

Свет

Прозрачный воздух сменяется ярким бело-желтым маревом, словно колышущийся воздух в пустыне на границе песка и линии горизонта. Летишь вперед, и магия забирается под каждую чешуйку и приятно согревает. Свет не слепит и не обжигает… пока. Он словно родная стихия, хотя у каждого дроха она своя. Здесь можно дышать свободно, словно нет той тяжести магии, что наполняет наш мир. Здесь не нужно подниматься в высокие слои магии, чтобы напитать вторую форму силой и энергией на долгие месяцы — здесь все пропитано именно той магией — здесь вокруг высокие слои, даже если ты у самой земли.

Мы летим мимо других миров, только мельком отмечая портальные воронки-двери, сквозь которые мир можно рассмотреть внимательнее, более кропотливо, что ли.

Вот пролетели мир, где нет людей — только перевертыши: волки, медведи, змеи.

Вот мир только из воды состоит — ни кусочка суши. Там жители с хвостами и жабрами. Но они могут проходить порталами в другие миры и жить в них, как будто они родились на земле, а не в воде.

Вот мир без магии, вернее их тут целая вереница — как бусины, нанизанные на одну нить. Жители этих миров не увидят магию, если кто-то извне придет к ним и начнет демонстрировать силу.

Это все Ларо рассказывает мелким, а я делаю вид, что мне не интересно, но тоже слушаю. Ларо у нас портальщик — средний пока, но дядя Рари говорит, что со временем дар разовьется, если Ларо не будет по свиданиям бегать, а займется собственной магией. Дядя горит, что взял бы ее в ученицы, если бы она была не такой ленивой. Не любит дядя, когда поверхностно к урокам относишься, поэтому Ларо только вольная слушательница в его школе.

А вот меня он взял в ученицы! Конечно, мне далеко до Валера, из-за которого два самых сильных мага, дядя Рари и Клевр, даже расписание составили уроков, которые будут лично ему преподавать. А мне пока учиться и развивать…, правда, порой дядя грозит мне ограничительные камни впаять в область сердца, если буду личный резерв задействовать. Но ведь это так интересно: попытаться изменить камень, его структуру, магические свойства, чтобы создать артефакт не из всеми принятой породы, а из совершенно неожиданной.

Ну и конечно я хулиганю иногда: делаю еду из камня. Лучше всего у меня получается делать сухарики: фруктовые, хлебные, картофельные, мясные. Не могу соединить три составляющие разом: структуру, вкус и запах. Если структура обязательно должна быть узнаваемой, то к ней могу добавить только одно — либо вкус, либо запах, как с той клубникой.

А здесь, в Свете, ощущение, словно мне даже внутренний резерв не нужно задействовать, чтобы получит правильную ягоду: сочную, насыщенную, ароматную, сладкую. Здесь магии столько, что мне даже напрягаться не придется — все само создаться, стоит только пожелать. Мечта!

Свет становится плотнее и ярче, он уже подавляет все цвета и звуки, которые могли быть в этом пространстве. Даже взмахов крыльев не слышно, а своих же голов не видно. Свет словно туманом становится, обволакивающим, почти шелковым и нежным, но таким ярким, что хочется развернуться к нему спиной.

А мы все еще летим. Даже когда Свет из тумана превратился в тугое облако, а потом вообще стал походить на плотную вату, сквозь которую в итоге нам приходится продираться, словно сквозь плотные заросли кустов.

Мелкие уже давно на хвостах у бабушек и прабабушки, даже я сама готова попросит телохранителей взять меня на буксир.

В этот момент все резко заканчивается. Воздух становится прозрачным и леденистым. Резко исчезает плотность, свет, тепло. Мы в сумерках, то ли предрассветных, то ли в закатных — не понятно, потому что вокруг нет ориентиров — только вновь бескрайняя степь и непривычные формы растений, которые принимает магия между мирами.

И светится здесь только мама, получившая благословение Света, да тетя Ллой…

***

Тьма

Во тьму мы летим, словно в сгущающихся вечерних сумерках, только над головой нет привычных ночных светил и звезд, которые бы давали ориентиры в пространстве.

Во Тьме спокойно, умиротворенно, после яркого плотного беззвучного Света здесь просто тихо, воздух словно проходит вокруг легким ветерком, обдувая и даря прохладу.

Словно после длинного долго дня входишь в полутемную спальню, чтобы добраться до кровати и провалиться в долгожданный сон. Мы не спим уже второй месяц, и порой мысли о сне становятся навязчивыми, словно грезишь.

Мимо проносятся миры, которые мы видели во время полета к Свету — их легко определяешь по узнаваемой ауре. А еще встречаются другие, еще не узнанные, непонятные.

Я видела мир, где только снег и метель. А еще проносились мимо пустыни и движущихся барханов. И был мир, где камни обладают жизнью, даже являются хранителями мира.

Когда-то дрохи могли летать по мирам беспрепятственно, направляясь от Света во Тьму и обратно, но существа стали оседать, расширять свои поселения, строить города, и дрохам пришлось перейти на такие вот коридоры — пространства между мирами, где жизнь — это такие вот путники, как и мы, движущиеся из точки в точку, от цели к цели.

Кстати, люди почему-то решили, что это сильные маги их мира силой своей крови создали преграду для Света и Тьмы, а еще для нас и других существ. Не совсем они правы, между прочим.

Мы, кто перемещается между Светом и Тьмой, сами оградили наши маршруты от чужих поселений, ведь, пролетая над чьим-то жильем, нельзя быть уверенным, что на тебя просто посмотрят отчужденно и приступят к своим делам.

Очень часто дрохам «прилетало» от людей боевыми заклинаниями, а фиорестинам (существам земли, которые двигались исключительно под землей) стало сложно ходить своими тропами, потому что на каждом повороте они натыкались на закладной магический камень, от которого строились охранные контуры домов, поселений, городов.

Про амиофов нам рассказывали только, что их стихия вода, но люди как-то влияли на нее, что чистота стихии вызывала сомнения, а амиофы — самые чистоплотные из существ, вплоть до маниакальности, ну с нашей точки зрения, конечно.

В общем, мы сами сплотившись, создали коридоры между мирами, чтобы легче было двигаться, а потом стали забывать и про них, оседая в своем мире, привязываясь, пуская корни, как говорят старшие дрохи.

Мы не разговариваем…почти. В темноте мы видим свечение мамы и тёти, и оно является для нас ориентиром, куда лететь.

Мне приходится изредка развлекать мелких, рассказывая им легенды, когда кто-то из бабушек начинает уставать от вечных «Как? Зачем? Почему?». Мы с сестрами и кузинами разделили эту обязанность, потому что реально сломать мозг можно, причем не один, а целых пять, ведь на вопрос: «Если перевернуться животом вверх, то звезды тоже перевернутся за нами?» нужно не просто ответ найти быстро, а еще такой, чтобы удовлетворил пытливый растущий разум мелкого дроха.

Тьма становится плотнее, словно мы уже не летим, а плывем в прохладных водах моря, которое выталкивает все выше и выше, обволакивает и напитывает магией, уже другой, бархатистой.

И во Тьме уже не хочется никуда плыть/лететь, а действительно повернуться на спину и посмотреть, куда денутся звезды, ведь они уже везде: и сверху, и снизу, и впереди — словно они светлячками порхают вокруг нас.

В какой-то момент мы вновь очутились в степи, где воздух прозрачен, где вечные сумерки и глазу не за что зацепиться, а воздух в этот раз теплее и мягче.

Мама и тетя теперь мерцают словно сотканное из темного неба полотно, на котором закрепили поблескивающие звезды — это тоже благословение — благословение Тьмы.

Теперь их магия уравновешена. Теперь дорхи родятся крепкими, сильными, насыщенными изначальной магией.

Теперь можно возвращаться домой!

ЧАСТЬ I I I (Как легко потеряться.) Глава 11. Портал

империя Арх-Руа, Портальная площадь

Раридан Улла Рау

Сегодня две колонны, между которыми формировался портал всего лишь два месяца назад, видоизменен в огромную арку грота, за которой вроде как плещется море, но это всего лишь иллюзия.

Зачем Клевр решил поправить арку — непонятно. И не спросишь — магистр уже второй день отсутствует. Придется Раридану открывать портал одному — это очень энергозатратно и долго, но ничего не поделаешь — раньше нужно было думать и воспитывать портальщиков среди своих учеников, а не надеяться на друга.

— Ты точно справишься, Рар? — отец подошел и сжал плечо, как обычно делал в моменты сильного волнения. Мать всегда говорила, что его лучше к порталам не подпускать: от его нервозности порталы закрываются сами собой.

— Все хорошо, отец, иди к Гайяту — его нужно приободрить, а то за два месяца он слишком нервным стал.

Раридан глянул на названного брата и усмехнулся. Кто бы мог подумать, что король так быстро соскучится по семье. Еще два месяца назад он уверял, что стоит только передать старшую дочь в другую семью, а двух средних направить на учебу в школу Раридана, как у короля начнется настоящий отпуск. Еще бы младшую принцессу ненадолго сдать бабушкам/дедушкам и полное счастье гарантированно.

И вот уже на следующий день после закрытия портала, в который вошли все женщины королевской семьи, в дом Раридана с раннего утра заявился Гайят и принялся донимать его вопросами портала, возможности сократить время пребывания жены и дочерей в пространстве между мирами и вообще вернуть всех раньше запланированного срока. И так два месяца.

— Вот нужно было раньше отменять эту традицию, — бурчал Гайят каждое утро. — Для чего это путешествие к Свету и Тьме? Чтобы дрохия смогла выносить яйцо, а маленький дрох напитался магией для развития в этом яйце. Но ведь мы уже почти тысячу лет не откладываем яйца! Дети у нас рождаются живыми, как у людей, так зачем нам этот пережиток прошлого?

Раридан звал на помощь отца Гайята и деда, а те, как могли, отвлекали короля от мрачных мыслей. Терций так пять или шесть, а потом втроем грустили и вздыхали, пока Раридан не выгонял их из дому по делам королевства.

Он даже Галлу пригласил пожить в его доме, чтобы королевская семья пореже к нему наведывалась. Объяснял, что с дрохией у него неудовлетворенная страсть, а они им мешают.

Посещения стали реже, а вот запросы Галлы набирали обороты, и теперь уже Раридан с нетерпением ждал дня открытия портала, чтобы был повод отправить Галлу обратно в ее семью (такое у дрохов возможно, если не разгорелось Истинное пламя, только приятного в этом вообще ни на пушинку, ни на чешуйку).

Раридан смотрел на портал и мрачнел. Что-то в плетении узоров на своде грота его настораживало, интуиция ворочалась внутри и расправляла крылья, словно окаменелый дрох на вершине горы, которого разбудили от столетнего сна.

Плетения были стандартными, но почему-то в конце каждого слова, знака, формулы присутствовала закорючка, едва заметная и тонкая, которой, в общем-то, не должно быть в формуле открытия порталов. Вроде бы эта закорючка не несла в себе функциональность, но интуиция требовала присмотреться повнимательнее.

Присматривался долго, но так и не смог понять, откуда такие изменения. А тут и время подошло портал открывать, а сзади дышали в затылок все члены королевской семьи.

— Гунна воля буато руст! Воллао карритас мант! Гунна карритасис муант!

Формула открытия этого портала была сложной, поэтому обычно этим занимались два сильных мага, ну или с десяток середнячков, но в данный момент все портальщики, что средние, что слабые были разосланы на границу с пустыней, к которой приближалась песчанно-магическая буря, и ни одного не оставили в столице. Раридан даже не задумался, когда подписывал документ, потому что и он и Клевр были сильными магами и вдвоем могли открыть портал под любое количество дрохов.

Но вот нет Клевра, что крайне странно.

Портал откликался неохотно, но это было явление понятное — силы разом вливается меньше, вот и воронка раскручивается медленнее. Что странно, так это цвет пространства внутри грота: оранжевый и зеленый (правда племянница Саюни могла назвать эти цвета иначе, но для дроха, открывающего портал, оттенки не имеют значения — только основные цвета), а никак не синий, каким должен быть свет внутри портальной воронки. Плохо-то как!

Словно в ответ на его мысли воронка начала раскручиваться стремительнее, ускоряясь непропорционально приложенной силе, а закорючки на плетениях вдруг принялись вспыхивать, складываясь в своеобразную формулу — другую, запредельную, запретную.

Раридан вздрогнул и лихорадочно принялся выкрикивать формулу закрытия портала под недовольные и возмущенные крики за спиной — кто-то из родственников короля все же знал верные формулировки и угадал в рычащих утробных звуках формулу с обратным действием.

— Буато гунна воля! Карритасис мант! Гунна Воллао карритас муант! — не останавливался Раридан, но воронка ускорялась, словно не замечая его усилий.

Все шло не так — Раридан это чувствовал — из портала уже веяло магией междумирья, но какой-то не совсем чистой, смешанно, словно с другой стороны тоже открывался портал.

— Что происходит, Рар? — голос Гайята рычал у самого уха, но даже это не могло отвлечь от отчаянной попытки закрыть воронку.

Если он не успеет и соседний портал откроется, то дрохии будут затянуты в тот, в другой мир.

— Кто-то прибег к запретному знанию, — прорычал Раридан, разглядев за оранжево-зеленой пленкой дрохий и их телохранителей. — Стойте, не приближайтесь к порталу!

Он рычал на сестру и мать, которые уже приблизились к полупрозрачной пленке и даже попытались пройти ее насквозь, но грот вдруг сжался и разжался, словно пульсирующее сердце, а дрохий отшвырнуло от портала в противоположную сторону.

— Ни к одному из порталов! — рявкнул король, осознав, что происходит что-то из ряда вон выходящее, и также рыкнул на всех родственников, что толпились за его спиной. — Стойте, где стоите — нам нельзя разрушать равновесие.

Но было уже поздно. Там, за спинами всех дрохов, второй портал открылся в полную мощь, и где-то вдали можно было четко угадать фигуру мужчины с посохом и крупным шаром в навершии — этот мужчина вытягивал дрохов в свой, полностью открывшийся портал.

Ни звука не раздавалось с той стороны, хотя видно было, как все до единого дрохи усиленно цепляются лапами, пытаясь замедлить свое движение, и как они при этом проигрывают, кубарем вкатываясь в окно портала.

Раридан краем глаза заметил, как король расправил крылья и ринулся на внешнюю оболочку портального окна, но черная фигура подняла посох, и молния, проскочив от навершия через два прохода, врезалась в грудь Гайята и отбросила его к самому краю площади.

Рык бессильной злобы раздавался то сзади, то слева, то справа, а следом крупные пятиголовые ящеры грудью пытались пробить окно портала и неизменно получали удар за ударом — портал не пропускал дроха в крылатой форме.

Вот теперь Раридан наконец-то смог понять письмена, в которые как-то не желали складываться закорючки-окончания на каждом из слов формулы. Эти закорючки сами были формулой, не пропускающей дроха сквозь арку — что с этой стороны, что с той.

Глубоко вдохнув полной грудью, Раридан прошептал несколько слов, которые огненными знаками повисли рядом с ним, и сделал один единственный шаг в портал.

В портал он вошел человеком, а вышел за полупрозрачной пленкой уже дрохом.

А слова, что остались висеть огненными всполохами, предназначались названному брату и висели до тех пор, пока тот не вернулся к затухающему порталу и не прочел слова Раридана.

Гайят, верь, я приложу все силы, чтобы прорваться сквозь портал и вернуть всех домой. Но помни: твое Истинное пламя способно стать маяком, если быстро решить не получится. Найди того, кто нас предал, а я позабочусь о наших женщинах.

***

Империя Бранвер.

Одна тысяча лет назад до встречи короля Гайята Даммас Арх и императора Артура Третьего Рух в империи Бранвер.

Человек в мантии стоял в отдалении и смотрел на город: дома, шпили башен, сады, кузница, пекарня — люди живут и не догадываются, что произойдет в ближайшее время.

Люди гуляют, смеются, любят, живут. Близится полдень.

Мужчина поднял вверх руки и воткнул перед собой длинный жезл-посох, с крупным прозрачным камнем, который принялся менять цвета, а затем вспыхнул ярким белым светом, почти молочный туман внутри хрусталя.

И вот где-то в центре города начала разворачиваться воронка, раскручивалась-раскручивалась, пока из нее не повалили ЧУДОВИЩА: крупные пятиглавые ящеры с крыльями, чешуей, длинным хвостом и взглядом змеи, только зрачок иногда меняет направление и ложится почти горизонтально, чего не т ни у одного животного в Бранвере.

Ошалелые и дезориентированные, чудовища вылетали из портала кубарем, едва не сворачивая себе все пять шей, ломая или подворачивая крылья, крутились на месте, метались, что-то или кого-то искали…и топтали людей и животных.

Их было около пятидесяти, даже, скорее всего, меньше, но количество голов превращало одно чудовище в пять, и люди тоже шалели от ужаса и рвались прочь от воронки и от ящеров, сбивая с ног тех, кто попался на их пути, затаптывая самых невезучих, кому не повезло споткнуться и упасть под ноги паникующей толпе.

В какой-то момент из портала выпал последний ящер, крупнее остальных и мощнее, а самое главное — его магия вилась за ним темным шлейфом и окутывала людей безумием и чувством обреченности.

Рык этого ЧУДОВИЩА прогремел над всей долиной, добрался даже до соседних поселений. Звук был на столько мощным и жутким, что начали рушиться и превращаться в пыль ближайшие дома.

Чудовища остановились — все. Не застыли — просто встали на месте и принялись осматриваться, принюхиваться. Потом взмахами хвоста одно чудище смело несколько тел в сторону и аккуратно перешагнуло на расчищенное место. Его примеру последовали остальные.

Так и происходило: расчистили место, переступили, снова расчистили. Принюхивались. Обнаружили живых. Много живых. Они стояли толпой и тряслись от страха. Женщины, дети, старики. Побитые собственными сородичами, извалянные в пыли и грязи, испуганные до белых глаз.

К этой трясущейся толпе подошел самый крупный ящер и принялся осматривать и обнюхивать каждого. Потом он вытащил одним когтем за шиворот из толпы какого-то щупленького мальчишку, светленького, тщедушного, еле на ногах держится. Однако гордого. Встал, когда на землю опустили, руки раскинул, будто толпу грудью прикрывает. И тут на рубашке вдруг вспыхнули символы и герб: алый камень на рассеченном молнией зеленом поле.

Ящер раздумывал долго, смотрел на мальчика и снова принюхивался, словно признавая в нем знакомого, но при этом не веря, что так может быть по-настоящему.

За то время, что ящер рассматривал мальчика, мужчина на холме, открывший портал, нервно выкручивал посох по кругу, а внутри его хрустально шара то приближалось изображение чудовищ, то отдалялось. Мужчина посчитал ящеров несколько раз и получил неудовлетворительный результат — на одного больше, чем он рассчитывал, создавая портал. Значит, кого-то придется оставить в этом мире прямо сейчас, и, желательно, самого крупного ящера, взявшего на себя роль вожака.

От этого ЧУДОВИЩА можно было ожидать неприятностей и крушения плана, который так тщательно создавался им в двух мирах.

Тем временем картинка в шаре немного поменялась, приблизилась, открывая пространство между ящером и мальчиком, чей герб очень походил на герб мужчины, созерцающего в шаре эту сцену.

Ящер принялся чертить когтем на каменных плитах что-то непонятное, а потом посмотрел на мальчика и дождался от того кивка. Словно мысленно задал вопрос, а мальчик его понял и ответил.

А на плите было высечено изображение. Не очень правильное изображение Врат с письменами и формулами, внутри которых была кое-как нарисована воронка портала.

Воронка мальчику была не понятна, даже как-то насторожила, но ящер дохнул на мальчика паром, а потом мысленно что-то сказал и провел когтем по рисунку.

Чудовище подумало еще немного и дохнуло на мальчика еще раз, создавая ветер и открывая окно портала, в которое и затянуло мальчика, как бы тот не сопротивлялся.

Остальные выжившие принялись роптать, возмущаться, потрясать кулаками, но ящер только вскинул все свои пять голов и всеми пастями выдохнул туман на возмущенную толпу. Минута и перед чудовищем уже нет никого, а маленькие воронки-порталы схлопываются с противным чавкающим звуком, унося жителей городка в разные концы империи. К новой жизни.

Маг же, открывший портал, не терял времени даром. Пока чудовища отвлекались на горожан, он выкачивал из портала в свой хрустальный камень-шар столько энергии, что портал ослаб и не пропустил чудищ обратно.

Самый крупный ящер ярился возле воронки, которая изменяла цвет с оранжевого на зеленый, но упорно не становилась синей — этот цвет всегда обозначал, что портал готов к перемещению существа из мира в мир.

Ящер рычал, направлял магию, прибегал к магии других чудовищ, но портал открылся только на следующий день того же оранжево-зеленого цвета, что и был раньше, и втянул чудовищ внутрь, хотя они какое-то время сопротивлялись, цепляясь когтями за землю и брусчатку.

Последний взмах хвоста ящера и портал затянуло пленкой, а затем на том месте образовались воздушные полупрозрачные Врата, напоминающие рисунок на каменной плите.

Мужчина на холме нервно усмехнулся и принялся настраивать шар на поиски мальчишки, только вот странное дело — шар перестал работать. Ни мальчика, ни кузнеца, что стоял в толпе рядом с мальчиком, но других людей, кого отправил ящер порталом из этой долины, шар не видел. Даже после злобной тряски и жесткого удара навершием о землю ничего не изменилось — только хрусталь в нескольких местах треснул, но результат остался неизменен — никого найти с помощью магии не удалось.

Мужчина успокаивался долго, но все же расправил плечи и ухмыльнулся: он готовил месть двадцать лет, так что ему не страшны глупые попытки бывшего друга вырваться из пространства между мирами — он его все равно переиграет.

Глава 12. Безумие порталов.

Пространство между мирами

Саянара

Мы смотрим, как дядя Рари читает обратную формулу для закрытия портала и не верим своим глазам, даже ощущениям не верим, потому что как это вообще понимать? Почему нас не пускают?

А потом открылся проход за нашими спинами, и оттуда повеяло какой-то смешанной магией, словно это проход в разные направления и, войдя внутрь, мы можем выйти в другой мир отдельно от своих спутников, …и потеряться.

— Стойте, не приближайтесь к порталу!

Рык дяди Рари словно сквозь толщу воды доходил до нас, но этот же рык повторила Ларо.

— Ни к одному из порталов!

Отца мы почти не слышали, но моя сестра не зря же училась у дяди Рари, хоть для него ее напряженные учебные будни казались проявлением лени и легкомыслием. Сейчас, когда она четко повторяла команды дяди, можно было сказать, что не зря она ходила на уроки.

Мы все выдвинули когти, погружая их в твердь из магии и тумана, но нас неотрывно утягивало в противоположную сторону от дома.

Мама и бабушка обступили Ваюни, чтобы ее, маленькую и легкую, не унесло первой. Тоже самое тети и телохранители проделали с Химмо и Руид.

— Портал искажает пространство на выходе, — верещала Ларо на самых высоких нотах, но тем не менее отдавала приказы, — сцепитесь хвостами друг за друга в цепь, иначе нас разметает по мирам, как планктон после шторма.

— Молодец, Ларо, — родной голос дяди Рари вызвал всплеск удивления и радости, а у некоторых даже слезы (вынуждена признать, что я одна из них).

Рари взял за хвост бабушку, а лапой уцепил Ваюни, одна из его голов ухватила телохранителя, а дальше и мы догадались, как нужно поступить. Сцепились в какую-то сеть и до слез в глазах смотрели в приближающийся портал.

Бывают блуждающие порталы, когда воронка открывается неизвестно где и когда, и закрывается точно также.

Бывают предсказанные порталы, которые открываются в определенном месте, в определенное время.

Бывают искусственные порталы, которые действуют по заданной формуле: открываются и закрываются только там и тогда, когда этого желает маг.

Эти порталы объединяет одно: все, кто вошел в портал в одной точке, выйдут из него в другой — все вместе.

А бывают искажающие порталы, когда точка выхода может быть где угодно, а вошедшие в портал в одной общей точке могут выйти из него независимо от своих спутников в точке, которую даже определить нельзя, не то что задать формулой. И только такие вот сцепки как наша имеют шанс не потеряться в пространстве — эту сцепку портал определяет, как единое существо.

Нас затянуло в воронку, а ощущения были, словно сверху накрыло волной и закручивает, закручивает, закручивает.

Я что есть силы вцепилась в двух телохранителей, а зубами ухватила за хвост кого-то, кажется, Зуммаль. Одна из моих голов упрямо следила за Ваюни, пытаясь найти е в той мешанине тел, что сплелась вокруг нее, а три другие закрыли глаза, чтобы мельтешение, которое не останавливается не на минуту, не свело с ума — вот когда пожалеешь, что пять голов еще и глаза имеют каждая по паре.

Как-то в прошлом году на день рождения Ваюни в столице поставили карусели: много-много одиночных качелей крутились по кругу, то ускоряясь, то притормаживая, то поднимаясь вверх, то резко падая вниз. Ларо и Кассии прокатились один раз и сказали, что их укачивает и вообще это развлечение для детей, а мы с Ваюни катались до самого вечера. Кажется, сегодня мое детство закончилось, потому что да, реально укачивает. Даже не питаясь животной и растительной пищей уже два месяца, я готова вывернуть желудок наизнанку.

Потом нас начало выкидывать порталами в другой мир.

Выкинуло, а мы даже глаза открыть не успели, как затянуло обратно, и снова накрыло волной и крутит, крутит.

И вот опять открыт портал. Мы снова в другом мире. Я успела разглядеть голубое небо и море внизу, а нас уже обратно…

Я насчитала таких порталов ровно сорок пять, потому что после первого открывала глаза на каждом и каждый раз видела, как меняется пейзаж и небо, все такое же голубое, только время разное.

Сорок пять порталов… По количеству дрохов, вернее на один меньше, ведь дядя Рари вышел к нам почти перед самым переходом, если эту круговерть можно вообще как-то назвать.

А потом мы остановились. Просто свалились кучей в пространстве между мирами и затаились, боясь отпустить своих спутников. У меня челюсть свело от напряжения и пальцы на лапах закостенели, но я даже мысли не допускала, чтобы разжать, отпустить.

Первыми заныли дети. Они не могли после всех этих переходов определиться, что им больше хочется, есть, спать или их тошнит, но их хныканье вернуло нас в действительность.

Тут же вспомнились уроки, которым учат дрохов с ранних лет: как обустраивать лагерь, как держаться рядом с другими и при этом размяться, осмотреться, устроить оборону и привал. Да, это не относилось к пространству между мирами, только в походной жизни в неизвестном месте, но мы все знали, что нельзя разбредаться, перевоплощаться разом в человеческую форму, долго находиться в бездействии.

Детей накормили, провели гигиенические процедуры, тут же все уничтожили огнем и магией, а потом уложили на спины матерей, чтобы в случае нового открытия портала не растерять мелких. Даже вспомнили такие ненужные в повседневной жизни магические ремни, которые удерживают детей на спине у матери, когда она движется или летает в своей крылатой форме.

А потом начались вопросы. Гвалт, крики, шипение, обвинения.

Жардан Кевор и дядя Рари отошли в сторону, что-то обсуждали, ругались, но, кажется, пришли к единому мнению.

Нам, женщинам, пока ничего не говорили, да и не смогли бы, потому что в нашем кругу случились истерики чуть ли не у каждой второй. Боюсь, я тоже была на грани, и мне нечем похвастаться — колотило меня наравне со всеми, только вот углубиться в переживания нам не удалось.

— Портал! — кажется, от крика Ларо у половины из нас заложило уши, а сама сестра сорвала голос, но мы просто рванули друг к другу, цепляясь, хватаясь, сжимая, усиливая ремни на трех дрохиях.

Он разворачивался не в пример первому стремительно и жестко, словно оголодавший зверь, от которого добыча сбежала, но он ее настиг и сейчас растерзает, только вот не для того, чтобы утолить голод, а просто от ярости, что посмела обмануть, сбежать, оставить ни с чем.

В этот раз «волны», что закручивали и кидали из стороны в сторону, нас пытались разделить, поэтому рвали, тянули, скручивали и выворачивали нашу своеобразную сеть, пытаясь найти прореху. После первого раза мы еще не пришли в себя, были дезориентированы и слабы, но нас спасло, что второе кручение-верчение между окнами порталов было короче первого.

И снова мы в пространстве между мирами. Мутит страшно, причем не только детей. Кто-то попытался перевоплотиться в двуногую форму, но его ждало разочарование — магия, позволяющая менять свою форму между двух ударов сердца, оказалась заблокирована — просто нет возможности даже дотянуться до нее.

Это был шок для всех. Мы два месяца летали между Светом и Тьмой в крылатой форме только из соображений удобства и скорости — это было реально быстрее, раз в двадцать, и нам питания не требовалось. Но мы в любое время могли перевоплотиться, бывали же у нас небольшие остановки, когда мы меняли форму и бегали, прыгали, сидели, разговаривали, смеялись, будучи человеком, а не дрохом. А теперь…

Это была вторая волна истерики, особенно после того, как мои кузины попытались убрать крылья. Но мы снова не смогли выплеснуть все эмоции, потому что портал открылся вновь.

Третья по счету круговерть была какая-то тягучая, медлительная, мы успели разглядеть каждый из миров, куда нас выбрасывало, почувствовать магию, разглядеть природу. Благо ни в одном из мест не было жителей, а то не ясно, как бы нас встретили. Не хватало еще напороться на кол или пику, или еще что похуже.

Уже между мирами, повалившись кто где, но в зоне доступности, мы услышали от Ларо вопрос.

— Почему нас выбрасывает в один и тот же мир?

— Почему нас вообще куда-то выбрасывает? — взвизгнула тетя Ллой, которой в это путешествие вообще пришлось несладко: то ее тошнило в полете, то она не могла набрать необходимую высоту, то ей медуз копченых из моря Веннит подавай — оказалось, что это верные признаки беременности. И этого вполне хватило на полноценную истерику…

И вот теперь порталы.

— Это искажающие порталы, — дядя Рари поднял голову и осмотрелся, считая нас всех. Кажется, он только сейчас вспомнил, что нужно проверять после каждого выхода, сколько дрохов вышло из портала — одно из первых правил путешественников между мирами.

— Что произошло с нами, что тебе пришлось читать обратную формулу, Раридан? — спокойный уравновешенный голос прабабушки словно магию расплескал, заставив всех замолчать и приберечь свои вопросы до другого раза. — Нам лучше узнать об этом сразу и принять решение о дальнейших действиях, пока вновь не откроется портал.

Вот тут она зря. Не нужно было упоминать о возможном открытии портала — от подобного предположения подали голос даже телохранители, а их выдержка считалась образцом для подражания среди стражей.

Кажется, до всех начало доходить, что мы попали в сильно нестандартную ситуацию, к которой никого еще ни разу не готовили: ни дрохов в детстве, ни телохранителей на службе, ни королевских особ в жизни.

А тут еще как назло очередная воронка портала открывается неспешно, словно издевается и подмигивает: «Ну, что, не ждали?»

Не ждали и сильно надеялись, что в тот раз было последнее перемещение, но…

Еще через три мы поняли, что они меняются по силе и агрессивности — пять вариантов.

Через десять научились определять время, через которое портал откроется вновь — до безумия мало. Мы не успевали отдышаться, передохнуть хоть малость, про набраться сил вообще молчу. И мы не успевали обсудить ситуацию — сказал слово, а второе уже тонет в круговерти переходов.

Через пятнадцать мы научились рассуждать быстро и принимать решения молниеносно.

— Закрыть хоть один портал, — рычит прабабушка, которая когда-то изучала это явление — искажающие порталы, — это даст нам больше времени вне его.

— Они настроены на нас. Кто-то должен остаться в том мире — исключено, — дядя Рари рычит. Он за эти переходы заставил нас собирать информацию о порталах, об их магии, об энергетических потоках, словно мы все просто вышли на практику и скоро вернемся в его школу, чтобы отчитаться о проделанной работе. И все же у меня возникает ощущение, что он что-то скрывает, да и не у меня одной — бабушка Галлам, его мать, каждый раз смотрит на него, прищуривая все десять глаз, а это верный признак того, что она видит его насквозь.

— Можно оставить в том мире свою частичку — вроде как сам остался в том мире, — Ларо не очень уверено вклинивается в разговор, а у дяди Рари есть время обдумать, пока пронесемся по сорока пяти порталам.

— Я попробовала плюнуть, — тихо шепчет мне Ваюни, которую после пятнадцати переходов привязали к моей спине, чтобы мама и сестры отдохнули, — но меня моей же слюной забрызгало.

— А где ты это сделать пыталась? — уточняю на всякий случай.

— На пятом после пятого и после третьего…

Понятно, что так не определишь, но рассказываю все Ларо, а та по цепочке передает дяде Рари — ему важно знать все, что мы узнали.

Я не очень люблю порталы, да и они меня не очень — постоянно входы/выходы у меня жесткие, словно кто-то в спину пинает, и это только в приделах Арх-Руа, в других местах еще хуже. Но это не у меня одной — у каждого пятого в нашей семье такое случается время от времени, так что в нашей компании нас как минимум трое: я, тетя Каммей и Руид. Почему тетя Каммей не дружит с порталами — не понятно, ведь ее родная магия — воздух, а он роднит порталы. А Руид и я — мы владеем магией камней — противоположная к порталам стихия.

Следующий переход был стремительным, а после него отдых чуть дольше — время строить планы и решать проблемы.

Глава 13. Полная…

Дядя Рари не говорит, но одна фраза «они настроены на нас» не выходит у меня из головы.

Я не сильна в теории, да и в практике тоже, но вот из тех же уроков дяди усвоила одно: если портал настроен на живое существо, то им кто-то управляет или кто-то его создал.

И тогда речь не может идти про искажающий портал — только про искусственный, созданный магом с определенной точкой входа и выхода. А, следовательно, кто-то целенаправленно желал нас раскидать по разным точкам другого мира. Плоховатенько… Даже хуже можно сказать, да ругаться, пусть мысленно, чревато, особенно когда мысленную ругань могут услышать три королевы: одна действующая и две в отставке.

Нас: меня, мелких, кузин и сестер оставили чуть в стороне, а сами обсуждают действия на следующее открытие портала. Дядя Рари раздает команды: кто в какой момент действует — он, похоже, услышал мысль Ларо и теперь старшие будут пытаться оставить «частичку себя» за пределами портальной воронки. Но еще раньше каждый из них должен настроиться и понять, какой по счету выход в чужой мир подстраивается к ауре конкретного дроха.

Все старшие кивают, обдумывают, обговаривают очередность, потому что сразу охватить все сорок пять выходов невозможно.

А у меня вопрос: неужели они не поняли еще, что нас сюда затянули специально? Почему они все так спокойны?

Мои кузины и сестры стояли тихо и пытались уловить разговор старших, чтобы быть в курсе событий, но дядя поставил завесу, которая не дает их разговору выйти наружу, но при этом все старшие слышат, чем занимаемся мы и все ли у нас в порядке.

Было обидно, конечно, что нас не берут в обсуждение, ведь мы со всеми тут увязли, выходы в другой мир настроены и на нас тоже (иначе, откуда такое однозначное количество окон?). Почему нас считают недостойными для серьезного обсуждения?

— Как быть с девочками? — спросила мама, а мы все разом притихли, потому что ее слова просочились сквозь завесу.

И только Ларо почему-то смотрит по сторонам и не прислушивается, а беспокойно переминается с лапы на лапу (ох, как же хочется убрать крылья, лишние головы и размять человеческие мышцы).

— Саюни, ты помнишь, как настраиваться на портал через камни? — Ларо шепчет мне еле слышно, озадаченно водит головами, словно ждет нападения из засады, ходя до следующего открытия портала как минимум десять терций.

Я прислушиваюсь к своей магии и легонько ее отпускаю вниз под ноги, вернее, лапы (камня как такового в пространстве между мирами нет, но плотная магия внизу под нами откликается на мою магию схожими всполохами).

— Портал внизу! — ору теперь я, словно меня дубинкой по хвосту садануло, и мы вновь срываемся, чтобы собраться в одну живую сеть.

И да, это оказалось неожиданно и неприятно, потому что мы едва его не прозевали. Еще немного, и обсуждать было бы нечего — как минимум младшие и старшие оказались бы в разных конечных точках.

Крутило нас в этот раз как-то неохотно, лениво, словно кот, лежа на солнце и обожравшись сметаны, пнул легонько лапой пробегающую мимо мышь, а вставать и догонять ему чрезвычайно лень — не королевское это дело.

В этот раз выход был плодотворный, потому что не только старшие, но и мы (за исключением мелких) провели диагностику портальных окон и определили те, которые настроены именно на нас.

Мой оказался самым последним. Зуммаль и Ситтель не смогли определиться точно, но по ощущениям обе выбрали два одинаковых портала. Еще порталы задвоились у Валера и жардана Кевора, а мама и прабабушка не смогли определиться вовсе. Но уже по нашим данным можно было пробовать оставлять что-то на выходе.

Решили начать с Кассии — она очень четко определила первый портальный выход за собой, и никто больше не претендовал на него.

Вопрос встал в «частичке себя». Что может послужить у дроха этой частичкой? Будь мы в форме человека, то можно было бы оставить волос — не жалко и не болезненно, и если вдруг окажется, что мы ошиблись, то волос на голове гораздо больше порталов. Но в теле дроха волосы заменяют чешуйки, а их как раз то и больно отколупывать, да и жалко — каждая растет потом не меньше года и при этом зудит сильно.

Кассии героически соскребла самую мелкую и безболезненную чешуйку на кончике хвоста — ее еще поддеть нужно аккуратно когтем, чтобы потом не уронить никуда и не потерять — и напитала личной магией, той, что из резерва и поддерживает дроха в его масштабной форме.

— Ларо, — шепчу я сестре, чтобы не разбудить мелких (они после каждого возвращения в пространство между мирами засыпают, и, если честно, меня это начинает беспокоить, а вот старших пока не очень), — что будет, если мы все правильно определили? Чешуйка закроет портал?

— Не знаю, — шепчет в ответ сестра, пододвигаясь ко мне поближе и стараясь унять нервный серебристый хвост, — я думаю, что увеличится время, через которое открывается портал.

— Надолго? — я жутко хочу спать, почему-то, словно детский сон, который свалил наших мелких, и до меня добирается.

— Я думаю, дееень, — Ларо тоже зевает, но усилием воли прогоняет сонливость и принимается делать разминку, как нас учил дядя Рари, когда у нас были уроки по перемещению в крылатой форме. Вообще дрох не нуждается в каких-то особых упражнениях — все делает магия, но вот наша человеческая вторая суть требует движения и «размять мышцы», хоть мы и задействуем сейчас совершенно другие конечности.

Снова портал, но тут уж мы все смотрим, как чешуйка Кассии медленно оседает в другом мире и въедается в земную твердь. Н-да, даже искры полетели от того, как этот мир сопротивляется и пытается вытолкать чешуйку обратно.

Никогда не думала, что буду молиться Матери дрохов, пытаясь загипнотизировать чью-то мелкую пластинку, как буду смотреть на пожухлую траву вокруг того места, куда упала чешуйка, и просить этот чужой мир не сопротивляться.

Борьба была серьезная, потому что от маленькой ямки, которую проплавила «частичка Кассии», начали расходиться сверкающие трещины, а мы в этот момент крутились-закручивались обратно в портал. А потом еще сорок четыре выхода и возвращение в пустое пространство без ярких насыщенных цветов и запахов, без пейзажей и смены погоды — в тоскливое пространство, предназначенное только для переходов между мирами, а не для жизни внутри.

— Ларо, — снова шепчу сестре тихо-притихо, так как в этот раз нас с мелкими поместили в центр круга, который создали старшие, — как думаешь — у нас получилось?

— Должно получиться, — я слышу ответный шепот, только не от сестры сбоку, а со спины — там Валер делает вид, что «охраняет». — Магистр Раридан надеется, что мы сможем закрыть порталы, а потом вернёмся в Арх-Руа.

— Валер, миленький, скажи, почему это произошло с нами? — я поворачиваю одну из голов к другу и делаю мордочку поумильнее, чтоб друг не смог остаться равнодушным. — Дядя Рари же что подозревает, а ты его лучший/любимый ученик.

— Он не говорит, — в шепоте друга слышатся нотки сожаления, но вот по глазам видно, что сам он что-то подозревает.

— А ты сам как думаешь? — Валер на порядок выше нас с Ларо в магии, тем более он ученик сразу двух сильных магов, так что должен же он что-то подозревать.

— Не ясно пока и все странно, — мямлит Валер и боком пытается отодвинуться от нас подальше. Странное поведение для друга, особенно если уже нам с Ларо стало все казаться подозрительным, да что нам — мелкие и то уже задают вопросы, когда не спят.

Везёт же мелким: они спят и даже чешуей не шуршат, а нам, более старшим, уже не разместиться на чьей-то спине. И ожидание портала нервирует, обостряет беспокойство, но задремать в состоянии нервозности довольно проблематично — чешуя встаёт дыбом и мешает найти подходящую позу для сна.

Терции тянулись на удивление медленно, а мы все, словно древние дрохи в засаде при отлове гигантокрылых газелей на ужин, лежим тихо, даже дышим через раз, прислушиваясь к магическому пространству, чтобы сразу же уловить отрывающийся портал.

Пока мы только на пороге, когда портал открывался в предыдущие …дцать раз — я уже не помню, сколько раз нас закручивало, затягивало и вышвыривало обратно. Стоит закрыть глаза, все десять, как ощущения возвращаются: меня снова накрывает волна и затягивает в водоворот, только уже не мощного крепкого дроха, а маленькую худенькую тушку человека, которая даже трепыхается жалко и бесперспективно. И от осознания этого сильно мутит, а следом становится себя жалко, поэтому глаза резко открываю, и дрема тут же проходит, чтобы вернуться и мучить почти сразу — даже терции не проходит.

А после того, как условный рубеж пройден, мы все резко вскидываем головы и напряженно ждем дальше, отсчитывая доли терций, почти задыхаясь от волнения.

Большинство из нас отучилось в школе магии, так что основы порталов должны знать, а также знаем, что один раз — это случайность…так что придется проверить и сравнить больше трех раз то время, что мы замеряем от портала до портала. У каждого дроха врожденный терцимер, как-то так сложилось еще со времен скитаний между мирами, пока мы не нашли для себя Арх-Руа, так что, по идее, можно было засекать терции кому-то одному, но ведь вы понимаете, на сколько трудно ждать, будучи ничем не занятым и при этом не иметь возможности походить, размять крылья, отойти от нашей группы хотя бы на длину хвоста.

Портал открывался медленно, но первый момент его пробуждения, когда еще даже не видно цветную воронку окна, почувствовали все и вздрогнули так, словно воронка проявила себя как ржавые скребущиеся ворота, которые не смазывали целую вечность, а сейчас вдруг решили открыть с помощью кузнечного молота.

Мы цеплялись друг за друга, настороженно отслеживая портал, и не верили, что нам, возможно, несказанно повезло, ведь маленькая чешуйка, которую тот мир пытался упорно вытолкать, удвоила наше время пребывания между порталами.

Вдвое больше терций…а наш день только где-то в середине.

Сколько еще нас ждет впереди таких переходов и экспериментов?

Двадцать три, а потом ступор.

Мы отрезали или закрыли двадцать три портала. Наше пребывание в пространстве между мирами возросло до трех дней — вот когда мы смогли поспать хотя бы вполглаза (вернее, мы давали отдых почти всем своим головам, оставляя одну бодрствовать — на полноценный отдых не тянет, но после двух месяцев полетов без сна это было самое благодатное время).

Расслабились, а потому в голову полезли мысли. И не у меня одной, спешу заметить.

— Раридан, я требую объяснений! — у бабушки Галлам тон на столько суров, что может заморозить птицу в полете, а уж дядя Рари даже слова лишнего сказать не смеет…не смел до этого времени, но, похоже, шагнув в портал вслед за нами, кто-то провозгласил себя нашим вожаком.

— Мама, когда я буду иметь полную картину случившегося, то я обязательно объявлю об этом всем, а не только тебе.

— Находясь здесь, сложно эту картину увидеть, а уж тем более собрать, — бабушка понурила несколько голов и даже всхлипнула, меняя тактику на противоположную, но дядю так просто не спровоцировать, а уж бабушкины слезы он научился купировать.

— Но если каждый из вас мне поможет, да хотя бы в определении портала, настроенного на вашу магию, то это будут дополнительные кусочки в эту самую картину.

Бабушка фыркнул, смерив сына довольно-таки едким взглядом, от которого нам, младшим, хотелось сбежать за соседнюю стену из магии и зарыться поглубже, как ящерица в песок.

— Скажи уж, что мы в полной зад…,- бабушка не скупилась на эпитеты, поэтому нам с Ларо спешно пришлось прикрывать Ваюни все десять ушек, а в это время Химмо и Руид с широко распахнутыми глазами впитывали в себя новые слова.

— Не совсем, но если мы не закроем оставшиеся двадцать два портала, то будем именно там, мама, — в голосе дяди слышатся рычащие нотки, но больше все же усталость и обреченность.

И не потому, что мы не сможем вернуться в Арх-Руа так скоро, как нам бы хотелось, а потому что с каждым круговоротом портала мы умудряемся терять продукты, предназначенные для мелких. Как не прятали, как не крепили, а все равно на выходе не досчитываемся чего-то из набора. Первыми мы потеряли сладости, но на этом не акцентировали внимание, потому как дрох в крылатой форме, даже маленький и непоседливый, не являлся сладкоежкой (я бы с этим постулатом поспорила, но мне вообще не положены сладости как старшей). А потом стало пропадать зерно, хлеб, зелень. Недавно исчезли кабачки и кукуруза. И ведь не просто из лап все пропало, а из мешков, которые скреплены магией — ни порвать, ни развязать, ни потерять…до этого времени.

Все стараются не думать, что будет дальше, если продукты закончатся, а мы все еще будем здесь, а не в Арх-Руа.

Но еще меньше хочется думать, что две наши дрохии ждут прибавления, и заморозить этот процесс точно невозможно.

Я вижу взгляды, которые телохранители кидают на маму и тетю Ллой — в их глазах беспокойство, а вот в глазах дрохий разгорается паники с каждым новым сочувствующим взглядом.

Не хочется думать, как они будут справляться, когда подойдет момент, но мозг, даже разделенный между пятью головами, умудряется цепляться за эту мысль, вспоминая старые легенды, рассказы по истории, легенды Храма Матери дрохов.

Но долго ли можно откладывать тот момент, когда нужно будет все рассказать правду? Нет, конечно.

Потому что время нас только подогревает в нелегких и пугающих мыслях.

Глава 14. Как жить дальше?

— Мы все знаем, что этот портал искусственный, а не искажающий, — слово взяла мама. В любом месте, в любое время она оставалась действующей королевой, поэтому имела право отдавать приказы, назначать и лишать должности, обвинять или судить. — Мы все догадываемся, что нам нужно закрыть все выходы, и тогда откроется портал в Арх-Руа. Я правильно излагаю, брат?

Рари сейчас стоял каменной статуей, словно попал под взгляд мифического василиска из другого мира. В глазах его горел еле сдерживаемый гнев, потому что хоть мама и говорила все это утвердительно, просто констатируя факт, но вот обвинительные ноты и прямой вопрос в ее речи даже не были завуалированы.

— Не совсем, — дядя словно выдавливал из себя признание. — Мы столкнулись с новым видом порталов, ранее не изученным, но в нем присутствуют общие черты всех четырех видов: искусственные, блуждающие, предсказанные, искажающие.

— Вот от предсказанного в нем что? — недовольно спросил один из телохранителей, кажется Гориан, чем заслужил гневный взгляд десяти глаз жардана Кевора.

Вообще, этот Гориан уже несколько дней ведет себя вызывающе, намеренно игнорируя субординацию и устав телохранителей, не позволяющий обсуждать ситуацию, в которую попала королева и ее семья, но в данном конкретном случае он озвучил всеобщий вопрос, правда не самый глобальный.

А самый глобальный вопрос способен столкнуть нас в бездну дикости и неадекватности…снова. Совсем недавно, пару переходов назад, а до этого еще раньше и еще мы задавали его со злостью, с яростью, с обреченностью, с безысходностью, с безразличием, но всегда это заканчивалось одинаково страшно. Страшно, потому что весь лоск цивилизованности дрохов, которым мы прикрываемся в жизни, слетает буквально за несколько терций, обнажая самую нашу неприглядную суть: дикую, лишенную разума и сострадания, необузданную — ту самую, что владела дрохами в дни блуждания между мирами, пока мы не осели в Арх-Руа и не принялись перенимать уклад жизни соседних с нами существ. В тот период мы и стали принимать двуногую форму, медленно и постепенно уподобляясь человеку с его сопереживанием, добротой, ранимостью, искренностью, ну и хитрость, презрение, ехидство, гордыня шли с этим бок о бок.

Сколько десятков столетий понадобилось нам, чтобы стать такими, какие мы есть? И как мало оказалось нужно, чтобы лишиться всего этого сразу, почти одним взмахом хвоста?

— Тем, что мы теперь вычисляем открытие нового портала с точностью до терции, — спокойно ответил дядя.

Как я завидовала дяде, да и всем своим бабушкам, прабабушке, маме — они так хорошо могли владеть своими эмоциями, даже в этой крылатой форме, когда непослушный хвост может выдать любое твое состояние, просто взмахнув не вовремя или нервно прижаться к спине. А ведь еще же есть крылья, которые, то топорщатся, словно стремятся раскрыться и взлететь без желания дроха, то просто нервно подрагивают. Но хуже всего выдают чешуйки, вставая дыбом, словно у испуганной кошки, да еще при этом при всем поменявшие цвет из спокойного бледно-зеленого в ярко-розовый, словно ты стеснительная человеческая девушка, которую впервые пригласили на свидание.

— Раридан, скажи прямо: долго нам еще кувыркаться в этих порталах? — я даже имени его не знаю, этого телохранителя, слышала только, что у него семья, детей четверо, и он переживает за каждого, потому что мы каждую остановку слышим его рассказы про то, какие непутевые или рассеянные, или невезучие у него дети.

Но здесь мы все за кого-то переживаем, боимся, о ком-то думаем. Мы почти все ощущаем в сердце огонь наших семей, что остались в Арх-Руа, пламя заветного спутника, Истинное пламя супруга. Поэтому ждем ответа с нетерпением и страхом одновременно. Что будет, если ответ — «никогда»?

— Мы закрываем порталы, и время между ними растет, — дядя обводит всех взглядом — его пять голов почти каждому заглянули в глаза, пронзая своей уверенностью, ломая наши опасения и страхи. Ему хочется верить. — Быстро не получится. Но без закрытых воронок мы точно не сможем найти нужный выход.

— Как ты планируешь кормить детей? — обе тети задали вопрос одновременно, а старшие даже как-то насупились, словно в каждой пасти у них по десятку больных зубов. Они явно что-то знают, но пока молчат.

— Еды пока хватает, — Раридан посмотрел на жардана Кевора, и тот утвердительно кивнул, — но нужно начинать обучать детей впитывать чистую магию.

— Ты хочешь сказать, что до рождения детей мы из этого перехода не выберемся? — голос тети Ллой дрожал так, словно ей сказали, что мы все умрем буквально через терцию.

Жалко ее — она никогда не справлялась с проблемами стойко. Все всегда решал дядя Заат — он был той гранитной стеной, за которой любая дрохия может жить, не зная невзгод. Но, пожалуй, сейчас можно понять ее панику, ведь, если не вернуться в Арх-Руа и не принять двуногую форму, то «рождение ребенка» превратится в «отложить яйцо», к чему ни одна здравомыслящая дрохия не готова. Пусть наши предки раньше только так являли миру своих детей, но мы, между прочим, уже даже и забыли, как эти яйца должны выглядеть.

— Мы будем стараться выйти в Арх-Руа раньше, Ллой, — дядя Рари говорил уверенно, весомо, обращался к дрохии, глядя в глаза и не пытаясь увильнуть, и, кажется, это помогло снизить ее панику.

А мама заметно выдохнула, стоило тете сказать «хорошо» и успокоить свой хвост — мама тоже нервничала. Надеюсь, мы вернемся домой прежде, чем братик решит появиться на свет, иначе после вылупления из яйца мы не сможем его ничем накормить — в пространстве между мирами нет ничего, что хоть отдаленно похоже на пищу, а новорожденный дрох не может еще впитывать чистую магию.

А бабушка, которая Галлам, что-то уже нашептывает другой бабушке, и прабабушка рядом — и все они так тихо шепчутся, что становится подозрительно: они что-то знают или готовятся к чему-то.

— Как нам закрыть оставшиеся порталы? — задает вопрос один из стражей, помощник жардана Кевора. — Последний проход по портальным окнам принес удручающий результат — их количество не уменьшилось и, судя по предыдущему проходу, королевская семья не смогла закрыть порталы…кроме, конечно, принцессы Кассии.

Уважительный кивок в сторону сестры, а мы с Ларо горестно вздохнули. Как так получилось, что только Кассии смогла закрыть портал да телохранители, и то не все — самые приближенные, имеющие больше доверия, тоже не справились. Словно одной чешуйки недостаточно.

— Я обдумываю этот вопрос, — ответил дядя и собрался заканчивать разговор, потому что набрал в грудь побольше воздуха, но тактичное, едва слышное покашливание прабабушки Алливены, изменило его планы. — Мне понадобится помощь тех, кто увлеченно изучал порталы: принцессы Валларо, коллоссаи Ситтель, мага Валера, телохранителя Киммата. Кто-то еще изучал порталы?

Кажется, таких не нашлось. Все, кого перечислил дядя, ушли с ним в сторону и принялись анализировать ситуацию. С их стороны было едва ли слышно хоть полслова, потому что авторитет дяди как самого сильного мага Арх-Руа бесспорно давил на остальных.

Я отошла от общего круга и изредка посматривала на этих. Я им не завидовала…хотя, кого я обманываю, я жутко завидовала. Меня опять оставили в стороне, словно я не могу ничем помочь, но ведь я действующий артефактор, пусть не в полную силу еще работаю, но ведь для любого закрытия портала нужны камни, амулеты, магические формулы, в которых я разбираюсь лучше Ларо и Ситтель. А меня оставили опять с мелкими! Надо было идти в ученицы к магистру Клевру, а не к дяде — тот точно бы меня не игнорировал.

— Саюни, — заныла Ваюни, прижимаясь к моей лапе, — я есть хочу.

Вот и первые признаки новой действительности: сегодня моей младшей сестре и двум кузинам немного уменьшили порции. Кузины вроде как обходятся ими, а вот Ваюни пищи мало — она еще не умеет запасать магию впрок и расходовать, когда зов желудка пересиливает.

— Давай с тобой полетаем немного, — предложила, понимая, что это на немного может отвлечь сестру, а там уж и время подойдет, да и мне не мешает отвлечься от своих обид, а то еще немного и начну изрыгать пламя.

— Не хочу, — если бы Ваюни была как прежде девочкой, то она бы надула губки и насупила бровки, а так как она в форме дроха, то мордашки у нее получились очень даже грозные — все пять. — Магия не вкусная. И она голодная — мне от нее есть все равно хочется.

— Это потому что ты боишься, что не сможешь меня догнать, — я оттолкнулась и резво взмахнула крыльями, обдавая сестру теплыми потоками ветра.

— Да вот еще — я самая быстрая из вас всех! — Ваюни не стала демонстрировать размах крыльев, а просто оттолкнулась и свечкой устремилась вертикально вверх. За ней тут же взмыли вверх кузины, а потом и я с Зуммаль.

Теперь осталось проследить, как мелкие впитывают магию и правильно ли они это делают — это теперь наше дело: мое, Ларо, Зуммаль и Ситтель — обучать мелких принимать чистую магию и следить, чтобы они не отвлекали старших от дел.

Сначала казалось, что дел ни у кого нет, но вот время между порталами увеличилось, и мы заметили, что не одни в этом пространстве. Параллельно нам в бесплотных потоках магии и бытия шли своим путем другие существа, и теперь задача телохранителей заключалась еще и в том, чтобы наши пространства не пересекались. Потому что внутри были чужие и, к сожалению, довольно часто агрессивные.

Один такой в прошлую стоянку чуть не раздавил Химмо, выйдя из пространства прямо на нас с таким решительно оголенным зубом, что мелкие заверещали не хуже сирены в море, на которых корабль надвигается. Чудовище словно из какого-то кошмара вышло, а мы застыли с кузинами и даже думать забыли, чему нас в детстве учили. Так бы и простояли как статуи, если б не подоспели телохранители. Они-то и затолкали чудовище в его же пространство, а потом мы и заметили, что их там, в этом пространстве, десятки.

И все разом взбодрились, потому что сидеть без дела между портальными круговертями было невыносимо, а тут какая-никакая, а опасность, от которой необходимо всех защитить.

Хуже всех впитывала магию Ваюни, но это и понятно — она младше всех и не справляется еще с потоками, да и на вкус первое время как сухая трава, а мы ж не лошади какие — все же хищники. Хотя, я, например, и прабабушка Алливена предпочитаем овощи в ежедневной трапезе, Ларо и Зуммаль — любят рыбу и крупы, а папа, как ни странно, из всех блюд на столе в первую очередь выберет молочные продукты и яйца. Так что хищники — хищниками, а мы всеядны, но только в крылатой форме мы не употребляем пищу вовсе — нам достаточно магии высоких слоев.

— Ваюни, сосредоточься, — Зуммаль ведет себя как тетя Каммей — каким-то менторским скучным голосом начинает вещать, рассказывая, как правильно ощутить поток магии, как лечь на него, желательно на правый бок, чтоб поближе к сердцу, как приподнять чешуйки и тонной кожей прикоснуться к высокой энергии.

Эх, скучнее этого только лекция по изменению тела дроха и возрастные вешки: шесть лет, шестнадцать, двадцать и двадцать шесть лет.

В шесть лет дрох обретает крылья.

В шестнадцать — созревает для взрослой жизни.

В двадцать — может объявить себя частью новой семьи и пойти в Храм Матери дрохов, чтобы объединить Истинное пламя.

В двадцать шесть — обретает полную власть над своей внутренней магией и может отказаться от своего пламени ради обычной жизни без Истинного пламени.

В каждый период что-то происходит в организме, отчего дрох становится сильнее, но в период перестройки, вот парадокс, дрох — самый слабый из своих собратьев, даже дети сильнее его.

Я помню свои шесть лет. Я крылья таскала за спиной безвольной тряпкой, волоча по полу, словно еще два хвоста. А как же я путалась в головах, пытаясь отдавать команды всем сразу. И летала я так низко, что проще было ходить: надежнее, привычнее, безопаснее.

Ваюни и Руид повезло больше — они сразу освоились в новом теле и теперь носятся пернатыми воробьями по небу, только вот к кузине магия так и липнет, словно она уже десять лет летает. А Ваюни постоянно остается голодная, потому что даже те крохи, что она впитывает в полете, почему-то уходят из нее, стоит только коснуться лапами магической тверди, заменяющей в этом пространстве землю и камни.

— Дети, снижайтесь, — мимо пролетела мама, зорко следя, чтобы ее требование выполнили беспрекословно. — Скоро откроется портал, а дядя Рари хочет еще что-то от вас.

— Я есть хочу, — тут же захныкала, сестричка, облетая маму вокруг и заглядывая ей в глаза.

Эта мелкая егоза уже научилась зависать в воздухе и парить, не используя взмахи крыльями — вот ведь шустрая какая: я этому точно училась два года, а то и больше. Бабушка Куэларо, которая бывшая королева, говорит, что в походе дети часто взрослеют и осваивают навыки полета и защиты, а также огонь раньше, чем, если бы жили себе спокойно размеренной жизнью семьи.

— Сначала дядя Рари скажет, что они придумали, а потом плотный ужин, — мама направляет Ваюни вниз, а сама качает всеми пятью головами, а я готова с ней согласиться: наша Ваюни может есть в любой момент, даже перед круговертью порталов, и ее ни разу не стошнит и не вывернет наизнанку, разве что сразу после выхода в пространство между мирами она потребует еще еды. — Ты сегодня молодец, доченька, — смотри, сколько магии впитала!

Пока гордая Ваюни спускалась вниз, я тихо поведала маме как обстоят дела у мелкой на самом деле:

— Магия в ней не задерживается, — проговорила, а сама внимательно приглядываюсь, потому что ну вот как понять, почему вдруг у всех детей магия сохраняется, а у мелкой — нет?

— Ты просто не помнишь себя, Саян, — я кожей под чешуйками ощущала мамину улыбку, и от этого становится тепло в груди, словно мой огонь разгорается от очередной порции хвороста, — ты в ее возрасте тоже страдала именно этим. Присмотрись — что ты видишь?

Я посмотрела пристально, даже задействовала все пять голов, чтобы не распылять внимание на обзор пространства и охрану. В начале ничего примечательного не заметила, но стоило Ваюни коснуться тверди, как вдруг осознала на каком-то инстинктивном уровне — она пытается вернуть себе двуногую форму.

— Уф, — восклицание было окрашено множеством эмоций. Здесь и облегчение от того, что стало понятно, куда уходит магия из сестры. Рядом озадаченность — нужно же ее обучить закрываться от неосознанных желаний, особенно теперь, когда крылатая форма — это наше постоянное состояние. А еще осознание того, что я тоже трачу свою внутреннюю силу на эти тщетные попытки — снова стать человеком.

— Это приходит с опытом, милая, — мама грустно вздохнула и опустилась рядом с Ваюни. — К сожалению, ей этого не избежать…

Глава 15. Идеи и правила

— Мы создадим Врата на каждом из оставшихся порталов, — протараторила Ларо на одном дыхании. — Мы будем первыми, кто сделал это извне!

Бабушки и прабабушка, да и даже мама смотрели скептически и даже не улыбнулись, списывая все на шутку. Значит, поняли, что дело серьезное и пахнет извергающимся вулканом в Аяяюте — паршивей некуда.

— Вы не думайте, что мы придумали что-то несбыточное и сами же в это поверили, — это Валер пытается показать бабушкам, что они благоразумные и ответственные, но те даже не шелохнулись.

— От вас потребуется сосредоточенность и, по возможности, задержать всех в том мире, в который нас выкинет первыми, — Ситтель же смотрит на тетю Каммей, а у той глаза круглые — каждый почти как гонг, что висит в горах на границе с Лур-Арх и оповещает обе долины о наступлении лурцев.

— Вот где подвох, — прошептала тетя Каммей и запустила поисковую магию на дочь, чтобы определить, на сколько она в данный момент больна.

Ожидаемо, поисковик вернулся того же цвета, что и исчезал под чешуйками, но тетю это не удовлетворило — она подошла к дочери и принялась ее обнюхивать и ощупывать, как если бы мы снова вернулись в детство и только-только обрели крылья — тогда нас тоже диагностировали, чтобы, не дай Мать дрохов, мы вдруг не заболели на фоне усиленных магических трат.

— Ну, мам, — Ситтель чуть ли не отскочила от тети, когда та попыталась приподнять ее хвост и проверить на его кончике чешую и возможные воспаления, а Ларо и Валер благоразумно попятились назад, чтобы им тоже не пришлось стать подопытными дрохами.

— Действительно, Каммей, не перегибай. Ситтель вполне благоразумная девочка и осознает абсурдность этих идей — это просто она шутит, — прабабушка с доброй улыбкой попыталась погладить кузину по одной из ее голов, но Ситтель отскочила уже от нее и нервно рыкнула.

— Я не шучу! И порталы придется закрывать так, потому что по-другому у нас не получается.

— Девочка, мы не изучали порталы увлеченно, как вы с Валером и Ларо, но даже мы знаем, что нельзя закрыть портал извне — только внутри того мира, куда он открывается.

Прабабушка нисколько не сердилась на моих кузину и сестру, даже на Валера, что поддерживает их — ей просто было важно донести безнадежность задуманного проекта, но тут и во мне всколыхнулся бунтарский океан, генерируя волны возмущения. Правда, возмущалась я другим.

— Ваши врата надолго не смогут закрыться, если их не привязать к миру и не сделать материальными. А как вы это сможете сделать, если нас выбрасывает в мире, где нет ни деревьев, ни больших камней, ни, хотя бы, пещер или просто скал. Мы выходим в пространство, где просто голо, ну кроме того раза, где вокруг сплошное море.

Да, есть один портал, который нас выносит на берег океана, а дальше нас чуть ли ни волны вышвыривают обратно в портал, потому что тот кусочек суши, за который мы в итоге цепляемся, годится разве что альбатросов приютить, а не крепких дрохов во всей красе. После этого портала мы мокрые, грязные, потому что не только по волнам нас волочет, но и по земле и камням, и жутко злые. Но открывается этот мир для нас не всегда — это мы успели заметить.

Стоп, по камням…камням…кам…штрах подери! Там есть камни, причем маленькие, с кулак Ваюни в человеческой форме, а, значит, я могла бы их использовать для… Штрах, штрах сатархский! Мама не разрешит.

Повременим пока и вернемся к разговору, тем более дядя Рари включился, наконец, в разговор, а то он все это время стоял поодаль и прислушивался с опаской, словно боялся, что пойди он первый с объяснениями, его тут же сожрут наши старшие дрохии.

— Почему ты считаешь, что нематериальные Врата нам не помогут?

Это дядя ко мне обращается, а я и прослушала.

— Потому что нематериальные Врата должны иметь привязку к миру гораздо большую, чем привязку к кому-то из нас — ты же сам нас учил этому.

— Не думал, что ты слушала, — в его голосе сквозила гордость за ученицу, и я невольно попыталась расправить плечи, сама, ощущая гордость от похвалы (вот такой, не сильно похожей, но уж какая есть). — Ты считаешь, что мы не сможем привязать Врата?

— Там нужна сила, которую невозможно закольцевать без магии крови, а нематериальные Врата — это же не заклинание — там можно всю кровь выпустить, а энергии не хватит.

Порталы, может быть, и не моя сильная сторона, но вот магия чисел, которая участвует в любом построении магического объекта, плотного или эфемерного, — вот в ней я сильна (не так, к сожалению, как магии камней, но все же), а они меня оставили среди мелких…

— Твои предложения, Саянара.

Штрах берхасский, когда в ход идет полное имя, да еще от дяди, то я чувствую себя как на уроке в дядиной школе, при этом словно я урок не выучила, а сейчас прямо контрольная за целый год обучения. Вот за что он со мной так?

— Понятия не имею, — я передернула крыльями и чуть не сдула в сторону Ваюни, которая делала вид, что увлеченно пишет на магической тверди когтем, а на самом деле подслушивала.

— Так дело не пойдет, третья принцесса Саянара Гайят Арх, — голос дяди стал суровей и холодней, а мои своевольные крылья и хвост придавило магией королевского рода, которую дядя, являясь побратимом отца, может черпать от Матери дрохов наравне с каждым из нас. Мои крылья разом обмякли и тряпочками обвисли по бокам, а на хвост словно скалу сбросили. — Ты должна была обдумать вариант выхода из той ситуации, что сама описала, а не критиковать чужие решения. Какой ты видишь выход при данном условии задачи?

Я тут же воспламенилась от его слов, потому что они задели за живое так чувствительно, словно я уже провалила экзамен.

— Мы не на уроке, дядя, — огрызнулась, чувствуя, что гнев разгорается наряду с обидой. — Это в школе я должна что-то решать по твоему распоряжению, а здесь мы не в школе. Ели так надо, то я, конечно, поищу ответ…

Моя обида разгорелась с новой силой, стоило только представить, что вот они все собрались и обсудили, как быть с порталом, придумали идею, а я за них отдувайся и ищи их огрехи, словно это я тот портал открыла, который нас теперь не выпускает.

— Саян! — рыкнула прабабушка, и все мои искрометные, злые и обидные мысли ухнули куда-то под толщу магии, кажется даже в другой мир. — Возьми свой толстый зад и извинись перед дядей! И не вздумай плакать! Где это видано, чтобы принцесса забыла про свои обязанности? Ты помнишь обязанности принцессы?

Про толстый зад было ну очень обидно, да еще зарычала на меня, чего в принципе никогда не делала — вот прям действительно, слезы чуть не брызнули из глаз, да только попробуй зарыдай, если на тебя смотрят со всех сторон все четыреста пятьдесят глаз — тут только делать гордый и независимый вид, но не с прабабушкой.

— Я жду.

— Принцесса обязана каждым действием, мыслью или желанием оберегать слабых или зависимых, находить решения и претворять в жизнь любые идеи, способные облегчить существование подданных или родных, но при этом не действовать против интересов королевства и королевского рода, кто бы не носил в тот момент регалии.

Уф, кажется, все вспомнила, особенно, если учесть, что вот ни разу не запоминался этот абзац в уставе королевского рода. И хорошо, что я не принц — для принцев в той книге еще пол тома написано.

— Ты забыла кое-что, Саян, — голос прабабушки был жестким, шершавым — от него мурашки пробегали под чешуйками так стремительно, словно мне приговор зачитывают. — Принцесса ни в коей мере не должна быть высокомерной, заносчивой, несдержанной, завистливой, обиды должна анализировать и изживать, и ни в коем случае ни забывать своих обязанностей.

Мне оставалось только кивать. И глотать обиду, раз не получается «анализировать и изживать». А еще мыслить здраво и не подвергать опасности своими словами или действиями. А мои слова могли стать той искрой, от которой, по древним сказаниям, взорвался вулкан в Аяяюте и разрушил целый континент, отчего дрохам и дрох-куарам пришлось искать новый дом. А у нас тут почти такой же вулкан зреет, шкворчит, попыхивает, но пока не извергается, пока все молчат и не задают вопросов, не провоцируют дядю на откровенный разговор или на вот такую злую отповедь от прабабушки.

— Извини меня, Рар, — я посмотрела в глаза дяди и впервые обратилась к нему как взрослая дрохия, а не как ребенок, каким старалась не быть, но сегодня обиды откинули меня до уровня Ваюни. — Я не права. Я буду искать решение стабилизации порталов наравне с вами.

— Не ты одна должна заняться проблемой портала, — прабабушка не дала и слова сказать Рару, только перевела взгляд на маму. — Сиушель, пора и тебе вернуться к обязанностям королевы, а не вспоминать про них время от времени. Мы в походе, который затянулся, и пора признать это, а значит, все должны что-то делать на благо нашей общей задачи.

— Какая же у нас задача, гранж-коллоссара Алливена? — кто-то из телохранителей забыл о субординации и обратился напрямую к прабабушке, что, в общем-то, не приветствуется во дворце, но раз она сама назвала наш переход «походом», то здесь уже все мы имеем равные права (кроме принцесс, которым устав королевского рода не отменят даже в другой стране или в междумирье).

— Вернуться в Арх-Руа без потерь и в здравом уме, мальчик мой.

Мальчик, судя по шипам на центральной голове, был одного возраста с моим отцом.

— Каждый будет принимать участие в работе над закрытием порталов, Раридан, — мама расправила крылья и уложила их мягкими складками, а все пять голов подняла вверх и величественно осмотрела нас всех. — Каждый имеет силу или магию, от которых мы и будем отталкиваться. Коллоссара Каммей, Зуммаль и Румани — вы отвечаете за здоровье всех: ежедневные проверки с утра, список необходимых ингредиентов для лечения или поддержания здоровья, следите за развитием мелких и сообщаете мне обо всех отклонениях. Грани-коллоссара Куэларо — вы берете на себя растения, необходимые для целительства. В этом вам поможет Химмо — она обладает магией земли и растений, и ей пора учится управлять своими способностями.

— Но здесь не растет ничего, — попыталась возразить бабушка Куэларо, и мама в ответ покачала головой.

— Не растет, но мы выходим каждый раз в один и тот же мир и в одни и те же места, так что взрастить требуемые побеги или подтолкнуть к росту те, что обладают схожими свойствами, сможет и Химмо под вашим руководством.

На маму смотрели и собирались разом, подтягивались при каждом ее слове, словно она их всех подпитывала уверенным голосом и сосредоточенностью, а также королевским величием даже в такой странной обстановке. И все принимали то, что она говорила, распределяя обязанности.

— Кассии и коллоссара Галлам, а также маг Валер и жардан Кевор: на вас обучение принцесс и коллоссаи — всех без исключения. В форме дроха физические упражнения должны чередоваться с остальными уроками соответственно взрасту.

В этом месте мы с Ларо, да и Зуммаль и Ситтель чуть не взвыли. Подумать только, даже между мирами учеба нас догнала и вцепилась мертвой хваткой кинжальщика. Все, уже сейчас можно падать на спину лапами кверху и притворяться ветошью — вдруг, больше ничего не вспомнят.

Нет, мама вспомнила.

— Раридан, ты даешь уроки по вечерам Валеру, Саянаре и Валларо как делал это до похода.

Невольно закрадывается мысль: может, надо было родиться мальчиком? Пусть одного устава — целых пол тома, зато в поход бы не пришлось отправляться к Свету и Тьме. Сидела бы сейчас во дворце и искала способы найти и вернуть семью… Нет, так тоже плохо.

— Жардан Кевор, начните охотиться.

У всех морды вытянулись и вообще стали не красивыми, а всему виной упоминание про охоту. Между мирами ж ходят разумные существа — разве можно охотиться на разумных?

— Я не говорю про разумных, — тут же строго обрубила все робкие возмущения мама, — но в пространство между мирами изредка забредают следом за разумными и обычные животные — ищите их. Нам может понадобиться это умение, если мы задержимся дольше, и новые дети появятся в этом месте. Так что к тому моменту ваши подчиненные уже будут владеть навыками поиска и поимки зверья.

Наверное, маме действительно нужно было собраться и начинать отдавать распоряжения, как того требовала ситуация. Потому что мы уже все задыхались от неопределенности. Потому что желали вырвать из груди нарастающее отчаянье и возродить гаснущее пламя. Мы дрохи — нам важно прикладывать усилия на благо всех, видеть небольшую, но цель, иначе можем потерять часть своего пламени от безысходности.

У людей есть выражение «опустить топор посреди строительства». Оно обозначает, что человек сдался, не достигнув и середины пути. У дрохов нет такого емкого выражения, кроме «приморозить хвост вовремя …», что звучит довольно грубо, поэтому воспользуюсь человеческим выражением: если дрох не видит цель, не стремится к ней, не развивает внутреннюю магию, то он «опускает топор…» и теряет себя и свои крылья.

Так что цель обозначена, мелкие вешки проставлены, а по крупным мы будем работать — мы можем начать двигаться в сторону Арх-Руа…

Тем более вот он, новый портал открывается — десятина в десятину, без опозданий. И мы уже к этому готовы.

ЧАСТЬ I V (Жизнь между мирами). Глава 16. Жертва

— Ты видела, видела?! — Ларо дрожит, вываливаясь в междумирье, но первая ее реакция — спросить, не привиделось ли ей это.

— Видела…

Если бы я была в человеческой форме сейчас, то меня наверняка вывернуло наизнанку.

— Мы все видели, — глухо пророкотала бабушка Куэларо, выпадая из портала, и только после этого выпуская двух телохранителей из лап. Вот у кого выдержка: не смотря на чудовищную картину, что мы наблюдали сейчас, она сдержанна и выглядит почти отстраненно.

— Зачем ты взяла с собой парнишку, Саян? — Валер, похоже, приревновал, но меня это сейчас совсем не трогало — я аккуратно и бережно сняла человека со спины, поставила перед собой и придерживала лапой, чтобы он тут же не грохнулся на магическую твердь.

— Его нужно было оставить там? Да его чуть не прирезали на алтаре!

Это была наша пятнадцатая попытка установить нематериальные врата в том мире, куда нас постоянно выбрасывает, и седьмая неудача, правда на этот раз не из-за ошибки в формуле или слишком слабой привязки к миру. В этот раз мы просто не ожидали, что за время нашего отсутствия возле одного из порталов начнут селиться люди и при этом решат перекрыть окно в пространство между мирами человеческой жертвой.

Паренек был худой, пожалуй, даже тщедушный — не понятно, где дух держится. Но при этом смелый: на алтаре лежал, даже не пикнул ни разу, а когда я, разъярившись от увиденного, оттолкнула бородатого мужика с ножом и схватила парнишку, то только смотрел на мои головы с восторженностью малолетнего ребенка, которому пушистую безопасную зверушку подарили.

Он смотрел на меня без намека на страх и улыбался так радостно, словного давнего друга увидел, и я не смогла оставить его в том месте — просто не смогла оставить с той стороны портала, хотя мне все по очереди кричали, что этого делать не стоило — можно сместить какое-то равновесие или еще что-то.

Но вот парнишка немного приободрился, стал стоять ровно и, обведя нас всех потрясенным взглядом голубых, словно ясное небо, глаз, выдал:

— А вы и не страшные вовсе. Вы меня съедите?

— Спятил? — Ларо брезгливо отскочила подальше, словно он сейчас сам к ней в рот полезет. — Кому ты сдался такой костлявый.

Парень, похоже, обиделся на «костлявого» и принялся демонстрировать хлипкие бицепсы, закатав рукав до самой шеи, чем повеселил абсолютно всех стражей.

Меня же в это время отозвал в сторону Рар.

— О чем ты думала? Неужели ты хочешь использовать его в привязке врат?

Честно, даже не думала. С тех пор, как меня взяли в работу по закрытию порталов, я уже множество вариантов обдумала, взвесила и отбросила, потому что ни один из предложенных не приносил нужного результата: пятнадцать порталов оставались неизменно открытыми, а наши нематериальные врата не удерживаются в пространстве того мира (при этом каждый раз все без исключения в восторге, пока я не начну крушить эти предложения — это у меня хорошо получается, н-да).

Мы смогли установить восемь закрывающих врат, когда столкнулись с этим недоразумением: пятнадцать «королевских» порталов (так их прозвали наши телохранители) не удавалось закрыть никакой силой — мы даже свою кровь смешали с магией тех мест, но все безрезультатно — любые запоры слетали, словно легкие листки бумаги под порывами крепкого ветра.

— Нам нужны другие Врата — настоящие, материальные, которые врастут в ткань мира, — в который раз проговорила дяде, но тот отказывался вслушиваться. Отчасти я его понимала, потому что признать мою правоту означало подписаться в нашей беспомощности, а еще в том, что «отсюда» мы эти окна не закроем — кто-то нужен с той стороны.

Вообще это знание не давало мне покоя, потому что я постоянно сомневалась в себе: могу ли я быть уверена в своих словах, с тех знаниях, что открылись мне? Почему я не подвергаю сомнению необходимость материальных Врат (именно с большой буквы, словно это должно быть что-то монументальное, крепкое — на века)?

Стоит представить это сооружение, и я уже в мыслях вижу не только камень, из которого они будут сложены, а их, признаться, пятнадцать видов и все разные, но и часть рун, которые необходимо выбить по краям створов. Надеюсь, это все же меня ведет королевская магия, которая у каждого отпрыска королевской семьи проявляется по-разному — у меня вот таким образом (у Ларо, кстати, проявилась в ощущении порталов — она может предугадать каждый с точностью до десятины, хотя раньше мы замечали, что открываются они с разбегом в три-четыре терции).

Жаль только Рар не желает меня слушать — упрямится, считает свой авторитет незыблемым, а знания — монументальными. Только вот понять пока никак не может, отчего с нами вот это все случилось. И мы… не можем понять вместе с ним…

— Как тебя зовут? — Ваюни и Химмо оттеснили старших и принялись расспрашивать парнишку, а мне оставалось только отпустить одну голову, чтобы она наблюдала, а потом в тишине и покое вспомнить все, что она услышит. Старшие говорят, что это очень удобно и жалеют, что в человеческой форме этим свойством не обладают, а по мне это сложно, от этого голова болит потом…и я уже скучаю по одной голове и ногам с руками.

— Закия Ловер, — ответил парнишка и очаровательно улыбнулся, отчего вся женская составляющая нашего небольшого отряда просто растеклась лужицей — давненько нам никто так искренне и тепло не улыбался. Да мы и друг другу вообще перестали улыбаться, а уж про «говорить приятные вещи» вообще молчу — хорошо хоть не срываемся и не рычим постоянно.

— А сколько тебе лет? — это Руид задала вопрос — она все тыкалась головами в спины сестры и кузины, пытаясь их оттеснить, но в итоге обошла паренька со спины и задала вопрос оттуда, отчего парнишка чуть не подскочил до уровня Валера (тот стоял рядом и рассматривал нашего гостя с подозрением).

— Четырнадцать полных циклов прошло с моего рождения, если ты это спрашиваешь, не страшное чудовище.

На «не страшное чудовище» все как-то дернулись и отступили — не вдохновились, в общем, и обиделись, только вот девочкам нашим все нипочем — они проглотили эти слова, словно это был самый изысканный комплимент.

— Почему чудовища? — это прабабушка. Она еще помнит это слово в наших старинных рассказах, даже видела картинки — штрах рядом с ним просто умильный щенок. Как НАС можно принять за ЧУДОВИЩ?

— Так вас называют наши отцы, которые видели ваши прежние выходы, — не стал утаивать Закия. — Чудовища — это самые страшные существа в нашем мире…Но вы совсем не страшные.