Затерянная во Вратах (СИ)

— А кто-то от этого пострадал? — спросила я, пытаясь обдумать как следует эту «мораль».

— «Быть Судьбой» стало обозначать всего лишь быть тем, чью любовь ищут всю жизнь и пытаются добиться вопреки всем преградам, — как-то мечтательно сказала Айсе, а потом сникла — вспомнила, что она принца Леонидаса считала своей Судьбой. — Ну а хранители, перестав получать вызовы от предназначенных им подопечных, объединились в орден и стали бороться с Вратами и теми, кто из них выходит.

— И как, успешно?

Как-то неуютно стало от подобного сообщения. Оказывается, в Бранвере есть еще и те, кто с нами борется… И это помимо Клевра.

— Не знаю, через сто лет орден ушел в подполье, а потом про него вообще ничего больше не слышали и не писали. Может, распустили его и все?

Будем надеяться, что в том мире у нас нет скрытых врагов, способных мелкими пакостями соорудить нам огромные неприятности — мало нам их что ли?

Вот и Виго задумался, хмурится, темнеет не только взглядом, но и чешуей. А еще у него зрачки превращаются в тоненькие ниточки и словно пеленой подернуты — будто он вглубь себя смотрит.

Но в этот раз он промолчал, не сказал ничего — не добрался до нужной нити, которая оплетает наши жизни.

Но не долго он безмолвствовал. День, и мы услышали:

— Очень скоро все закрутится, — Виго говорит о будущем редко, но сегодня он заметно взволнован, да это и понятно — сегодня мы заметили над головами в тумане магической дымки тонкий полукруг луны, сияющей бледно-голубым светом. Это означает, что при полной луне пространство между мирами может отделить ту часть, где обосновались мы, и закрыть нас в новом мире…

— Это ты понял, глядя в этот камушек? — недоверчиво спросила я у Виго, потому что сама этот камень настраивала по его же запросу, но понять принцип действия артефакта так и не смогла.

— Это самый мощный усилитель из виденных мной, — с благоговением прошептала Айсе и потянулась к мелкому прозрачному горному хрусталю, который я подстраивала под зрение Виго — он у нас оказался слегка подслеповат. Жардан Кевор заметил, что у Виго явно развита интуиция и эмпатия, раз за столько лет никто не заметил этой особенности дроха.

Так вот, оказалось, что хрусталь мог усиливать магическое зрение, и мы по итогу эксперимента получили вот такое запутанное пророчество.

Только на нем дело не закончилось. Виго отозвал подальше Рара и что-то принялся доказывать, после чего в сторонку отозвали меня, да еще пологом накрыли.

Я почувствовала, как чешуйки встают вертикально от осознания, что я с дрохами-мужчинами, да еще за защитным куполом. Кажется, тот случай с Горианом никогда не выветрится из памяти и будет преследовать меня, сжимая внутренности страхом даже в самых безопасных ситуациях.

— Айсе скоро уйдет от нас в свой мир, — без предисловий встряхнул мои мысли Виго, — еще до основного открытия порталов.

Я кивнула, почувствовав сожаление, потому что оказалось, что девушка стала мне почти подругой, а их у меня и не было никогда среди тех, кто не относится к семье — только сестры и кузины.

— Что ты чувствуешь во Вратах? — Рар смотрел на меня испытующе, его зрачки то сужались в тонкую линию, то эта линия вообще ложилась горизонтально — явный признак сильного волнения.

Хм, а действительно, что?

Прислушиваться к Вратам стало тяжелее с того дня, как мы отдали мини-копию на отвлечение Клевра. Еще было неприятно ощущать внутри обоих Врат изменения, словно инородные тела вплавлялись в хрупкую структуру артефактов. Если б знать, что все во благо…наше благо, только вот Клевр никогда не ассоциировался у нас с тем дрох-куаром, который пойдет навстречу, забудет обиды и распишется на скрижалях Арх-Руа в признании мира между нами.

Мини-врата были полны собранной магии и почти булькали, словно бочка с дорогим вином, которую везут к праздничному столу: едва слышно, едва уловимо, значимо…

И я видела, что внутренний клапан, который пришлось создать, чтобы сбрасывать излишки магии, вот-вот откроет просвет и магия польется, опустошая резервуар-врата. Вот-вот…буквально терции не пройдет.

Прикосновение к мыслям инородного разума вызвало неконтролируемый страх и нервную дрожь, хотя я ни десятины не сомневалась, что это хранители Бранвера. Решили внушить мне уверенность, да только испугали не хуже плойши.

Видение, что вклинилось в мысли неотвратимым тараном, заставило поморщиться, хотя я не уверена, от чего: от боли от соприкосновения с чуждым разумом или от страха, что внушало само видение.

— У нас нет и терции, — хрипло сообщила дяде, а сама нервно сглотнула — нужно стирать или блокировать память Айсе прямо сейчас, а мы так и не нашли способ, как это сделать — все же оказалось, что в Айсе больше человеческого и это мешало нашей магии.

Рар заметался, лихорадочно пытаясь придумать, как оградить девушку от считывания мыслей, только вот вместо открывающегося портала, который должен был забрать Айсе, мы увидели иллюзию, что решили продемонстрировать хранители того мира: широкая поляна, которую обступили со всех сторон мужчины с военной выправкой, а сквозь прозрачную дверь в тот мир вернулись трое, а мое сердце чуть не выскочило из груди, ощутив знакомую и такую родную магию в невысокой худенькой девушке, чья аура просто пылала от наличия в ее крови мощного артефакта — моего Сиалита.

Они оба вернулись в Бранвер: маг, в чьей крови растворился камень, и сам Сиалит, который нужно еще изъять, чтобы он смог открыть портал для нас. В наш Арх-Руа… домой.

Только вот странным было видение: девушка шла, словно в пузыре, немного бледная и размытая в отличие от других магов, что оказались вместе с ней на поляне.

— Что это? — тихо зашептала Айсе, подходя к нам и иллюзии, что бледной дымкой открывала нам картину другого мира.

На нее шикнули почти все, кто смог пробраться сквозь завесу, которую выставил Рар, словно ее вопрос услышат на поляне и спугнет.

Как оказалось, из немагического мира в Бранвер вернулись трое: мужчина, которого я помнила по предыдущему выходу из Врат (хранитель Врат и Сиалита), женщина, в чье сердце вплавился мой камень три луны назад, и девушка, чья аура и кровь были переполнены энергией Сиалита и моим огнем, что искал выход и не находил. А мое сердце раскалывалось от боли, потому что жаждало вернуть хоть каплю тепла своего огня.

Троицу обступили несколько человек, а Айсе принялась тыкать пальцем в некоторых и обозначать:

— Император Артур Третий… Грегор и Лизилоу Горачи… Лорд Бриз…

К последнему мы присматривались особенно внимательно, потому что под иллюзией невысокого добродушного толстячка с ясными голубыми глазами и ласковой радушной улыбкой скрывался наш враг, чью ненавистную ауру не могла скрыть ни одна иллюзия.

— Леонидас, — ахнула Айсе, указывая на невысокого молодого мужчину, чем-то отдаленно напоминающего императора.

— Странная у него аура, — заметила прабабушка, озвучивая общую мысль — аура мужчины выглядел так, словно часть его резерва отсутствовала. Будь он дрохом, я бы с уверенностью сказала, что в его сердце каменеют языки пламени.

— Он отдал свой первый дар, — вновь ахнула Айсе, приложив пальцы к пламенеющим щекам. — Отдал императорскую кровь, чтобы закрыть Врата!

Мы призадумались и, в общем-то, согласились с Айсе — вполне может статься, что принц изменил ритуал, пожелав закрыть Врата, которые открылись не в свое время. Тогда, возможно, Клевр не получил в тот раз желаемого и…

Не стоит давать мыслям размах для фантазии — можно разочароваться, как это происходило с нами эти десять циклов. Я тряхнула головами и сосредоточилась на картинке, которую демонстрируют хранители того мира, а там было на что посмотреть. Словно понимая, на сколько важно для нас увидеть, запомнить и проанализировать разыгравшееся действо, Древа усилили нечеткие фигуры магией мира, сделав их почти осязаемыми, цветными, яркими, разве что звук не перенесли к нам.

На далекой поляне вокруг одного из мужчин, имя которого Айсе так и не смогла назвать, пронесся огненный смерч, подпалив траву, но все остальные только криво усмехнулись и продолжили разговаривать, а мы вновь обратились к Айсе.

— Кто этот вспыльчивый мужчина? — спросила тетя Каммей, опередив своих дочерей, да и нас, принцесс, буквально на долю десятины.

Большинство дрохий, конечно, заинтересовались мужчиной чисто из эстетических соображений, так как он выделялся на фоне остальных: был высок, широкоплеч, по-мужски привлекателен, и при этом с такой наглой самоуверенной улыбкой, что взгляд невольно цеплялся за него чаще, чем за остальных.

Но вот знания наши, впитанные в королевском дворце Арх-Руа, шептали, что человек этот не может быть простым бесшабашным наблюдателем, если он столь близок к императору и его сыну.

А еще эти же едко-ехидные знания нашёптывали, что и Клевр теперь далеко не третий помощник советника, раз находится в этой компании, да еще проводит какие-то манипуляции с девушкой, в чьей крови находится Сиалит.

— Не знаю, — ответила Айсе, впившись взглядом в принца, — он одного возраста с принцем, а Грегор Горач выглядит старше их обоих, хотя, когда я попала к вам, Грегор был младше принца.

И девушка удивленно обвела нас взглядом, пытаясь понять смысл увиденного, а мы только отвели глаза кто куда, стараясь не встречаться с ней взглядами. Сложно объяснить почему, но мы за три луны ни разу не заговорили с Айсе о той разнице во времени, что существует между этим миром и Бранвером. Император и лорд Горач со спутницей, то есть с супругой (что за названия у этих людей!) прибавили в возрасте за то время, что прошло с закрытия Врат, про возраст Клевра сказать сложно, а вот принц действительно выглядел молодо — лет на тридцать (человеческих, конечно), и это наталкивало на мысль, что Айсе, спасая принца, как-то его омолодила. Возможно ли такое?

— Если бы не лорд Горач, я бы её… — в конце было многозначительно посвистывание — это вспыльчивый мужчина заговорил, а у меня чешуйки все разом встали дыбом от неожиданности и шока — как до нас добрался звук?

Скажу честно, я не единственная отреагировала на вырванную из разговора фразу — все телохранители, все мои родственницы шарахнулись на несколько шагов назад, когда звуки чужого голоса раздались над нашей площадкой. Но только я осталась стоять, словно в смоле увязла, потому что мой шок был профессиональным — я с удивлением обнаружила, что звук передают все камни, что я постоянно таскаю с собой — те самые, которые мне периодически «дарят» Древа.

Камни вибрировали, отчего мое тело покрывалось мурашками, словно я снова человек, и мне Торбург нашептывает на ушко какие-то смешные комплименты. А камни у меня были вокруг: в складке на груди возле сердца, под лапами, рядом с крыльями прикреплены магией. В общем, я стала источником звуков и поспешила скинуть с себя камни, потому что, замолкнув на какое-то время, камни вновь принялись вибрировать, только уже другим голосом.

— Я смогу просканировать, но только если сделать привязку к нашему миру, — это Клевр ответил на не услышанный нами вопрос императора.

Этот голос не вызвал во мне дрожь, как первый, потому что от его звучания все внутри словно одеревенело, закаменело и заледенело разом — словно меня в жидкий нитрум окунули. И ведь камни вибрируют, передавая голос, а у меня ощущение, что он реально стоит вот тут рядом и говорит, как тогда, когда я вроде как спасала его от кровавого ритуала, а это он просто глумился над нами. Даже на уроках, когда магистр гневно распекал нас с Валером за нерадивость, я не впадала в подобный ступор. И только первый голос «вспыльчивого» огневика вывел меня из оцепенения.

— Помолвкой, дорогой друг, помолвкой…

С трудом поняла, что до этого принц задавал вопрос, как помочь Клевру просканировать ауру девушки, в чьей крови растворился Сиалит, а услышала я уже ответ «вспыльчивого».

Как-то даже неловко стало перед этой девушкой — во что я ее втравила? Дядя напоминает мне, что в нашем положении мы должны думать в первую очередь о себе, а уже потом о тех, чья помощь пришла к нам на выручку — не особо помогает, если честно, а сейчас тем более.

«Вспыльчивый» вынул из уха серьгу, удивительно похожую на кольцо, и попытался нацепить его на девушку, но ему что-то мешало — его рука не могла дотронуться до девушки — но даже присмотревшись, мы заметили только тонкую переливающуюся пленку.

— Мир ее не отпускает, — прошелестела напряженно Айсе, наблюдая вместе с нами за попыткой прорвать преграду.

— Ну давай, малой, смелее! — вдруг азартно принялись скандировать несколько телохранителей, которые данное действие восприняли как развлекательное зрелище — не иначе.

— Ну, же, клубничка, не сопротивляйся. Если камня у тебя нет, я тебя отпущу обратно в твой мир.

От этого голоса вновь пробежала волна напряжения и беспокойства, словно я не все камни скинула с себя, и они продолжают вибрировать, будоража, а в груди разгорелось беспокойство. Что, если не магический мир ее не отпустит? Вот просто не отпустит, и никакая помолвка или даже благословение хранителей на брак не спасут ситуацию. Сиалит вернется в немагический мир? А мы встретим полную луну в этом мире, который станет до конца наших жизней только нашим?

— Слабааак! — проныли телохранители, когда на руке девушки защелкнулся браслет, уверенно надетый рукой принца, а следом в двух мирах прогрохотало: ругательства со стороны «вспыльчивого» и отчаянные рыдания Айсе.

— Успокойся, Дорон, ты ее до следующего открытия Врат бы уговаривал. Лорд Бриз, вы успели просканировать девушку?

А я уже не слушала, что же последовало дальше, потому что никогда наставления дяди не затрагивали мое сердце, даже когда в нем горело пламя, а уж теперь-то тем более — я понеслась вслед за Айсе…успокаивать по мере сил. И только на краю сознания зацепилась фраза Клевра:

— Камень у нее!

Глава 35. Последние штрихи

— Давай еще раз, Саян, — Рар прослушал мое предложение по способу стирания воспоминаний Айсе уже десять раз, но никак не мог согласиться. Сложно ему сейчас, потому что Врата откроются буквально через терцию и Айсе уйдет, а другого способа у нас нет, вернее сказать, все способы не привели ни к какому результату.

А мой мы испытали на добровольце. И благополучно вернули воспоминания обратно. Только вот Рар не мог понять, КАК ИМЕННО у меня это получилось.

А у меня объяснить не получается, ведь я сама толком не могла понять, в каком бреду я придумала этот способ. Вернее, я четко помню, как наблюдала попытки «вспыльчивого» Дорона проникнуть сквозь пленку чужого мира, а в этот момент ленивая мысль буквально проползла по моим извилинам: «Если память человека рассматривать как вот этот пузырь, а воспоминания — это девушка внутри пузыря, то все, что будет запечатлено на обратной стороне пленки, извне никто не увидит». А еще пришла на ум склеенная лента, петлю которой не видно тому, кто смотрит на нее сверху — она выглядит гладкой, без изъянов. Но стоит потянуть за один конец, и петля раскрывается, а ленту становится видно целиком.

Только все это не удалось провернуть Рару, потому что игры напрямую с памятью очень сложны и тяжелы, даже опытному магу. Тогда-то я и создала артефакт. Пробный. Одноразовый. Чтобы продемонстрировать свою идею. И в процессе поняла, что с Айсе придется сложнее. Потому что нужно скрыть не только ее воспоминания о нас: по идее любой, кто заглянет в ее память и мысли, увидит только, как она зашла во Врата и тут же вышла. Даже спрячем воспоминания, что она увидела лорда Бриза с ритуальным кинжалом. Только вот мою магию тоже нужно спрятать. Чтобы не фонила, не отсвечивала, не выдавала нас с первого же шага Айсе в Бранвере. Чтобы Клевр ни единой мысли не допустил, что мы могли вмешаться в память девушки.

— Я уже согласилась на это, Раридан, — уже сама Айсе прорычала не хуже дроха в крылатой форме, но Рар все не соглашался, опасался.

Я люблю дядю, в рабочих моментах понимаю его с полмысли, но вот в конкретно этом случае лучше бы не знала его так хорошо — он боялся не за безопасность Айсе, а опасался, что мой способ может вообще не сработать в Бранвере и девушка нас выдаст. В этом случае у дяди была идея, как действовать, но запрятана она была так глубоко, что мне невольно чудились кошмарные видения, подозрительно заканчивающиеся убийством. Такого я точно допустить не могла.

И вот портал принялся открываться, а Айсе обернулась перед выходом, чтобы одними губами проговорить мне:

— Помни, ты обещала, что я вспомню вас.

Я выдохнула напоследок и отправила частицу своего резерва в камень, который создала для Айсе еще три луны назад, но теперь он должен был скрыть все, что не относилось к самой Айсе — направила магию и растворила камень в ее крови. Это спасет ее от Клевра. Это спасет ее от менталиста. Это защитит ее от любой опасности, что может поджидать в том мире.

И я надеюсь, что когда-нибудь мы встретимся в Бранвере на торжественном приеме, потому что по настоянию самой Айсе ключом к ее воспоминаниям должно стать мое полное официальное имя. Надеюсь, мы сможем пробиться…

***

Наше время. Бал во дворце императора Артура Третьего Рух.

Глава внешней безопасности Бранвера лорд Дорон Валлес.

— Что ж вы даже на балу работаете, лорд Валлес? — елейно-ехидным голосом спросила Айсе Килау-Куча, опираясь на руку своего мужа как на крепкую каменную стену, за которой можно укрыться от гнева самого лорда-безопасника. — И зачем вам мое присутствие понадобилось на балу? У меня ребенок маленький…

— Я в курсе, — лорд Валлес не отрывал цепкого взгляда от императора, вошедшего в бальную залу под руку с одной из принцесс дрохов. — Мне просто интересно лично увидеть, способно ли появление этих лиц пробудить вашу память, Айсе.

— Вы же знаете, что нет — никто не смог пробиться сквозь блок, — девушка поморщилась, словно съела самый кислый фрукт во всей империи, — потому что его просто нет. Я не помню всего, что со мной было, пока я была за Вратами. Отпустите уже нас домой, Дорон.

— Терпение…

Удар посоха о каменные плиты зала. Император выходит в центр, позади него принц с супругой, дрохи и телохранители.

— Император Артур Третий Рух и его спутница принцесса Саянара Гайят Арх, третья дочь короля Гайята Даммас Арх.

Новый удар посоха, а рядом с лордом Валлесом с одним-единственным «охом» оседает на пол бывшая невеста принца, бывший сильнейший литомаг империи, а в данный момент женщина, жена и мать, чья память взорвалась, наконец, воспоминаниями.

Осталось только выяснить, что же скрывают дрохи, раз стерли память одной не в меру ретивой магиссе, пожелавшей стать сильнейшей в империи.

Дорон отстранённо наблюдал, как Валентайн, супруг Айсе, обмахивает её платком и отпаивает водой, отведя девушку подальше от глаз любопытных дам, чьи цепкие взгляды заметили и несвойственную бледность, и неровную походку, успели проследить за взглядом самой Айсе и сделать далеко идущие выводы. Скорее всего, все они решили, что Айсе до сих пор неровно дышит к принцу.

Но Дорона это мало беспокоило; больше всего его интересовало, что же всплыло в памяти этой проблемной девушки, которая одним своим выходом из Врат перевернула покой в нескольких семьях императорского дома.

Однако, сразу провести допрос Дорон просто не мог: ни император, ни сам Куча не позволили бы ему подобную вольность. Так что оставалось ждать и наблюдать.

Несколько танцев, поклоны и представления наиболее значимых лиц империи, и вот Дорон вновь подобрался и оскалился в хищной улыбке: чета Куча направилась в сторону императора и его гостей. Тут главное, не отставать и не пропустить ни единого взгляда или слова.

— Ваше императорское величество, — скромно потупив глаза, пролепетала Айсе, а её супруг сдержанно поклонился. — Ваше величество, — уже в сторону короля дрохов, а взгляд уже пристыл к лицу одной из принцесс. Дорон готов был поклясться, что, не смотря на иллюзию, которая делала обеих принцесс абсолютно одинаковыми, словно горошины из одного стручка, леди Куча знала имя той, на кого так упорно смотрела.

— Позвольте представить вам моего третьего помощника лорда Кучу с супругой, — сдержанно проговорил принц, лишь на мгновение скользнув взглядом по гостям — всё внимание принца в данный момент было направлено на друга и соратника, на самого Дорона. Ох, ждет его допрос с пристрастием после бала.

— Мы рады вновь видеть тебя, Айсе, — улыбнулась королева Сиушель, а император и принц вмиг подобрались, растеряв расслабленность.

— Я тоже рада вас видеть всех в добром здравии… Всех? — последний вопрос прозвучал тревожно.

— Всех! — уверенно кивнула королева дрохов и улыбнулась тепло и ласково, услышав несдержанный вздох облегчения со стороны Айсе. — Я уверена, что вы не откажитесь завтра пообщаться с моими дочерями, Айсе, в неформальной обстановке, а ни то, я боюсь, они просто взорвутся от нетерпения и любопытства.

Принцессы синхронно кивнули, а на их лицах не отразилось ни единого признака тех самых любопытства и нетерпения — качественно-стабильную иллюзию на них наложили, знать бы еще — кто?

А следом королева величественно протянула руку Валентайну Куче и снисходительным кивком отправила Раридана на танец с Айсе. Дорону оставалось только наблюдать, как от него уводят возможного информатора, причем сами дрохи, о ком он непременно собирался расспросить леди Кучу во время ближайшего танца. Видимо, Тьма и Свет сегодня на стороне дрохов.

— Не переживайте, лорд Валлес, — на его локоть легла тонкая женская ручка, которая ненавязчиво принялась подталкивать в сторону танцующих, а звонкий насмешливый голос продолжил весело излагать положение дел, — если вам так интересно, что же вспомнила леди Килау, ой, простите, леди Куча, то я вам могу вкратце рассказать, но ведь вас не это интересует, ведь так?

Дорон встал среди танцующих и принялся внимательно рассматривать партнершу, которая так нахально вклинилась в его мысли, а ведь он строил план, как перехватить Айсе сразу после танца и задать-таки ей несколько вопросов. А тут эта…нахальная принцесса Саянара — в этом ошибиться трудно.

— С чего вы взяли, что не это, ваше высочество? — Дорон прибег к одной из своих самых сногсшибательных улыбок, от которой таяли все леди в радиусе десяти метров, но, похоже, принцессу даже не зацепило — возможно, у нее проблемы со зрением?

— Ну так сложно представить главу внешней безопасности, который действует столь прямолинейно и…простите, никак не могу подобрать слово…топорно.

— Тогда почему вы решили мне поведать историю пребывания леди Айсе в вашем пространстве, если считаете, что меня эта история не интересует?

— Так с главой внешней безопасности нужно дружить, особенно, если вдруг понадобится пройти в другой мир, минуя императорский портал, — Дорон мог поклясться, что за иллюзией равнодушия принцесса улыбается так широко, что видно все ее ровные белые зубы.

— Так что, вы меня пытаетесь вербовать? — расхохотался Дорон, и от их пары почти все танцующие рассыпались в стороны.

— О, нет, пока прощупываю почву, — нахалка даже сделала вид, что потупилась и слегка покраснела, но ее веселый голосок совершенно не вязался с этим невинным видом, хоть и запрятанным под иллюзию (или проступившему поверх иллюзии? Умереть можно от такой сложной комбинации!).

— А вы-сами-то, не слишком прямолинейны для королевской особы?

Кажется, Дорон не улыбался за прошедший год столько, сколько удалось за пару минут танца — при этом ему действительно было весело. Забавно.

— Как говорит НАШ глава внешней безопасности: «в этом месте начинается самое любопытное». Вы же сейчас гадаете, что МНЕ от вас нужно — не так ли?

— Ну, — протянул Дорон, вступая в игру, — возможно, я вас заинтриговал нашей фамильной чешуйкой.

— Хм… Приятно было потанцевать, лорд Валлес, — и нахалка, присев в легком поклоне, направилась прямо к принцессе Вере, которая от нетерпения и любопытства уже подпрыгивала возле своего супруга.

До Дорона даже донесся любопытный шепот:

— Что вы сказали Дору, что он смеялся? Мы его смех уже целый год не слышали.

— Да так, интриги, интриги…

***

Пространство между мирами. Пять терций спустя после ухода Айсе Килау.

— Нам нужно поговорить с девушкой незаметно, — прабабушка подвела итог нашего головоломания, — но при этом нужно, чтобы она подошла к мини-вратам, которые мы отдали на отвлечение Клевру. Не кажется ли вам, что это слишком сложно?

— Мы все равно не сможем по-другому пообщаться — нам нужно что-то, что открывает портал между их миром и нашим.

Рар ходил вокруг нас и затаптывал ту схему, что мы нарисовали совсем недавно. К слову, схема была уже пятая по счету.

Наши десятины и терции здесь — это дни и даже луны там, в Бранвере, поэтому требуется торопиться. Еще пять терций, может, десять, когда мы еще можем наладить диалог с носительницей Сиалита.

А ведь я еще ощущаю, что с уходом Айсе что-то поменялось и в Сиалите, словно его разделили на две части, одна из которых находится на месте, а вторая хаотично пульсирует и дергается в некотором отдалении от первой. Что ж они там такого натворили?

Но, честно посмотрев со стороны на ситуацию, я могу согласиться с прабабушкой — слишком все сложно. Порой, в далеком «детстве», когда приходило время общаться с главой внешней безопасности и внимать его нравоучениям, я часто от него слышала, что время от времени нужно обращаться к истокам и выбирать прямые пути, легкие и незамысловатые. Потому что вокруг полно коварных замыслов и витиеватых планов, а простота порой может больше, потому что на нее не обратят внимания, или обратят и будут искать второй-третий-пятый смысл там, где его нет.

Может, нам просто нужно пройти тараном от Врат вглубь Бранвера и поймать, наконец, Клевра в сеть, чтобы утащить его с собой в это пространство — пусть мучается с нами. Но, зная Клевра, его вычурный и скользкий ум, понимаешь, что в его действиях как раз стоит искать и десятый смысл, до которого нам еще предстоит докапываться.

Действительно, почему мы поверили, что дело только в мести? Тогда зачем все это время прятаться в другом мире, подпитывать себя магией, чтобы возвращать молодость и здоровье? Надеюсь, все, что изначально задумал Клевр, рухнуло также, как и наши надежды на возвращение в Арх-Руа десять циклов назад, и магистр попросту застрял в Бранвере, не имея возможности вырваться уже их того мира, ка мы не имеем возможности вернуться в Арх-Руа.

— Мы можем не пытаться выйти на Сиалит, — решил вдруг Рар, вторя моим мыслям. — Мы знаем, как выглядит Клевр в том мире, мы можем увидеть его ауру, а еще Врата притянут Сиалит к себе, когда придет время открываться. Заберем камень, откроем портал домой и все…

— А Клевра оставим Бранверу? — хмыкнула прабабушка и одобрительно покивала головой. — И то верно — пусть сидит себе в теле человека, не имея возможности проводить свои кровавые ритуалы омоложения.

— Мы не сможем закрыть и уничтожить порталы полностью, — Ларо принялась заново вычерчивать схему, — если уйдем в наш мир, а Клевра оставим в том — сила порталов завязана на нем, и ослабить, а потом уничтожить мы сможем, только если вернем его к исходной точке — в Арх-Руа.

Терции идут незаметно, а мы в тупом замешательстве — не хочется забирать Клевра, но оставлять его в том мире нежелательно — вдруг у него есть последователи, от которых мы потом устанем отбиваться, и это в лучшем случае. А еще беспокоит мысль, что Валер, ушедший в Бранвер или другую империю того мира, может тоже быть ключевой фигурой, без которой мы не сможем распрощаться с ненавистными порталами. Штрах бесхарский, как же «вовремя» мы об этом вспомнили!

Ничего не поделаешь — закон накопления знаний во всем своем могуществе.

Есть у дрохов на самой высокой скале хрустальная колба, похожая на два перевернутых бокала, а внутри тягучая магия Света и Тьмы, переливается одна в другую по капле. Сначала наполняется один бокал, и в темную субстанцию постепенно капля за каплей перетекает светлая, но стоит перевернуть, как в светлый хрусталь начинает капать черная магия. Это иллюстрация Силы и знаний, которую обретает каждый маг или дрох, или дрох-куар, или дракон в нашем мире: нельзя взять сразу, нельзя получить все — только постепенно ты получаешь необходимые знания и силу.

Так что знания, которые накапливает Ларо, порой обретают форму карающей молнии, которая, пронзая черные тучи, рассекает и освещает пространство, делая все предметы такими четкими и ясными, что любая мелочь видна тебе, словно ладонь к глазам поднял.

И так со всеми… И со мной тоже, потому что я все еще накапливаю знания, но уже сейчас понимаю, что Вратам нельзя оставаться в Бранвере, нельзя им соединять пространство между мирами таким количеством порталов. Пусть мы вернемся в Арх-Руа, но каменных стражей переходов и коридоров нужно будет разрушить, запечатав порталы окончательно. Чтобы ни Клевр, никто из его последователей, если такие имеются, не могли выкачивать энергию для своих ритуалов.

И вот на таких мыслях, устремив взгляд в одну точку, я и заметила зарождение голубого свечения открывающегося портала. Словно легкое дуновение ветра из другого мира прошлось по всем нам, а рядом с окном тут же выстроились стеной дядя, жардан и все телохранители — нам даже места не оставили, чтобы хоть одним из глазиков глянуть.

— Хм, ты ли это, Сеалит? — услышала я вопрос дяди по общей мыслерече.

Я так понимаю, в том малюсеньком окошке, которое успело открыться, пока нас, дрохий, не оттеснили, Рар увидел девушку, в чьей крови растворился Сиалит. Дядя тут возмущался, что мы называем девушку «та, в чьей крови Сиалит», и это слишком длинно, и принялся называть ее просто «Сиалит», но это же между нами, а вот так вот в лицо — где ж его манеры? Да и самой девушке может не понравиться, что ее называют так…камнем.

Словно в подтверждение моих слов, портал принялся затягиваться.

Глава 36. Переговоры

— Не отвлекаемся! — услышали мы крепкое мужское рычание, наполненное магией, схожей с силой Аллароя, а это значит, что по ту сторону портала рядом с девушкой еще и сам император.

— А вы это слышали? — следующий голос принадлежал «вспыльчивому» мужчине, который встречал девушку и ее родителей при перемещении из немагического мира в Бранвер. — Или мне одному показалось?

От этого голоса вновь чешуйки вздыбились, словно вновь все камни, что я снова спрятала на своем теле, разом завибрировали, но ведь сейчас Древам не нужно передавать голоса в наше пространство, почему тогда у камней такая странная реакция?

— Все ты правильно услышал, — хмыкнул Рар, вступая в разговор, а мы с бабушками, мамой, сестрами и кузинами вытянули шеи, чтобы хоть немного посмотреть, кто же там находится — по ту сторону портала. — Только почему вы все меня слышите? Обычно это мог всего один из сотни тысяч, а то и из тысячи.

Позер! Хотя я это зря — он грамотно обозначает их значимость, да еще подогревает любопытство и тщеславие, чтобы удержать их внимание подольше.

Но, видимо, перегнул со значимостью, потому что портал вновь принялся затягиваться.

— Стойте, нет, — меня просто дернуло от собственного крика, а Рар повторил мой вопль слово в слово, но мене эмоционально. — Пусть девушка проведет по контуру портала своей магией — он перестанет закрываться какое-то время.

У нее же моя сила в крови — должно получиться. Лишь бы не потерять связь с ними.

— Ох, до чего же все женщины во всех мирах трусливые и непостоянные: сначала рвутся в бой, а потом тут же несутся с поля, сверкая пятками, — ехидненько заметил дядя, но получил мощный тычок между крыльев со стороны мамы, ну а бабушка Галлам скинула с лап магию, которой тоже хотела приложить своего сына, да только дочь ее опередила.

— Вот ни разу не правда, — выпалила девушка возмущенно, а со стороны жардана послышался приглушенный смешок — видимо, ему лучше видно, что делается по ту сторону портала. — Но верить непонятному существу, вернее даже его глазу и словам в моей голове не приучена.

— И за что Сиалит выбрал женщину на мою голову?

Такими не сильно дипломатичными речами дядя рискует получить тычки от каждой из нас, ведь только что ему прилетело от прабабушки.

— Хм, а ты можешь помочь: поговори с партнершей и попроси, только вежливо, передать свою магию тебе, а уже ты обведешь контур портала.

Партнершей? О, там, наверное, еще и принц. Ну это и не удивительно: если он надел девушке на руку помолвочный браслет, а мир без магии ее все еще не отпускал, то им ничего не оставалось, как скрепить свои жизни ритуалом спутников, как у нас в Арх-Руа соединяют свои судьбы Истинные Пламенем дрохи.

— Я и сама могу сделать что-то, только для начала не помешает представиться. Ты кто и как тебя зовут?

— Приятно представиться, Раридан Улла Рау, дрох, но в твоей голове почему-то вертится «Змей-Горыныч».

— А «гидра» там не вертится? — ехидство в голосе девушки услышали все мы, но, поняли смысл, похоже, только бабушки и прабабушка — они дружно закашлялись, правда, после того как неожиданно захихикали. — Вера Карридан-Блау, приятно познакомиться.

— Лансер Леонидас Рух Карридан-Блау, — представился принц. У него приятный голос успокаивающий голос, не то что у некоторых…

— Дорон Валлес, — легок на помине и так же бужоражаще зычен. Не иначе, его голос входит в резонанс со многими камнями — бывают такие маги, в Арх-Руа я с несколькими даже знакома, правда, никогда еще камни не вибрировали на мне. Уф, опять мурашки человеческие побежали.

— Артур Третий Рух, император Бранвера, — голос императора звучал показательно бодро, слишком даже. Надеюсь, там у них все под контролем в этот раз, и наш разговор не прервется.

Я обернулась на своих родственниц: почти все притихли, чтобы не пропустить ни единого слова из разговора, вытянули шеи в надежде рассмотреть детали. И все до одной забыли правила поведения в пространстве между мирами, когда через несколько десятков терций должен открыться портал — вообще на окружающее пространство не реагируют. Хорошо, что телохранители бдительны и распределились по периметру согласно указаниям жардана — не хватало еще в такой момент, чтобы на нас напала плойши или решил навестить Клевр.

В том мире что-то происходило и, судя по вибрации магии, удерживать окно открытым у людей получалось плохо, хотя там у них такой артефактище стоит прямо под (или над?) порталом — используй на полную, можно даже без предварительной подготовки. К сожалению, или к счастью, я этот камень не могла задействовать в усилении мини-врат или открытии основных Врат — хранители мира усиленно перетягивали на себя излишки энергии, что расточал артефакт. На мгновение посетила догадка, что мои мини-врата, которыми мы отвлекали и подманивали Клевра, попали к этому артефакту не случайно, а были направлены самим хранителями, чтобы нейтрализовать отрицательное влияние на их мир.

В голове прошуршал ветерок и ощущение чужого присутствия подтвердило, что мои догадки верны, и хранители мира уже принимают усиленное участие, только вот осталось выяснить, на сколько они лояльны к нам? Будут ли эти Древа, Океан, Факелы и кто там у них еще есть помогать нам, когда… А и правда, когда мы что?

— Раридан Улла Рау, — обратился император к дяде, вернее к его глазу, — вынужден спросить вас о ваших намерениях относительно моей империи и нашего мира. И как выглядят дрохи?

Дядя дернулся и оторвав глаз от окошка-портала, кивнул мне, мол, иди — демонстрируй.

День ото дня иллюзии стали даваться мне все легче, поэтому я направила свою магию в окошко и принялась создавать иллюзию Рара — самый большой дрох из здесь присутствующих. Надеюсь, эти люди не из пугливых, а то знаю я, как порой могут на нас реагировать те, кто ни разу нас не видел — и это в мире, где дрохов, дрох-куаров и драконов на каждом шагу.

— Как выглядит ваш мир? — спросила Вера, и мне захотелось показать свой мир, каким я его еще помню: поля, леса, горы, города.

— Зачем Змею-Горынычу города и дома в них? — я даже улыбнулась на этот вопрос — похоже, девушка еще не знает о нашей способности принимать вторую форму, в которой нас от людей и не отличишь, если не знаешь, кто из нас, кто.

Я представила Рара, как он меняет форму и идет в город, а потом и в свой дом в столице — надеюсь, доступно пояснила. Почему-то «говорить» с ними мысленно не получалось, а открывать пасть, чтобы из нее вырвался рык, не очень-то и хотелось. Приходилось все делать молча.

— Вы все похожи на этого? — пришла пора продемонстрировать и других представителей дрохов: рядом с Раром я сформировала свою иллюзию — я определенно помельче всех буду, надеюсь, конечно, что и покрасивее Рара, а главное, что понятно — я женского пола.

— Женщины у вас симпатичнее, — хмыкнул «вспыльчивый» Дорон Валлес, а у меня чуть не рассыпалась иллюзия. Зачем же он вообще разговаривает? Стоял бы и молчал в стороне! И что это Рар так разрычался, что даже в голове загудело?

— Тише, Рар, ты там сейчас людей поджаришь, — вступилась бабушка Галлам, поглаживая дядю по спине между крыльев. — Он всего лишь сделал комплимент Саян, и вполне незначительный, чтобы так реагировать.

Это что же, инстинкт вожака проснулся? Защищать своих даже от простого мимолетного взгляда? А на мужчину чего разрычался? Ну, признал, что я симпатичная, так и все — не на свидание же позвал…Жаль, конечно, что до свиданий еще далеко — в этом пространстве мы все друг с другом связаны родством, кроме мелких и Ваюни — она, когда мы в родство с Руид вступали, еще не дотягивала по возрасту, а теперь и не понятно, как быть, раз жардан оказался ее Истинным пламенем.

— Спокойнее, — попросила Вера из портала, и голос у нее был каким-то сдавленным и болезненным, что Рар вмиг ослабил напор и рычание. — Лорд Валлес не желал никого принизить или нахамить, — просто по сравнению с мужской особью женская выглядит не в пример изящнее и грациознее, и это сразу бросается в глаза.

Рар приник глазом к окошку-порталу, а потом и вовсе велел мне продолжит демонстрацию иллюзии. Я изобразила маленького Ясора в крылатой форме, и теперь три фигурки разных размеров красовались в том мире. И, похоже, таких, как мы, в том мире видели только при нашем выходе из Врат, поэтому вопрос, прозвучавший следом и иллюзия, продемонстрированная тут же, резанули в груди не хуже смертоносного кинжала, пронзающего сердце:

— А тогда кто вот это? — спросил принц, и неожиданно ожившие хранители мира буквально взорвали на нашей площади иллюзию, перекинув ее в наше пространство.

Фиолетового самец с перепончатыми крыльями. Красивый, яркий…Враг!

Чем все же мы отличаемся друг от друга: дрохи и дрох-куары? Кроме магии, Истинного пламени и памяти предков? Внешностью в крылатой форме.

Дрохи имеют спокойную расцветку: приглушенно-серого, темного морской волны, темного винного.

Дрох-куар на иллюзии, да и все его собратья по расе имели единственный цвет — ярко-фиолетовый, едва ли не ядовито-сиреневый.

От центральной макушки до кончика хвоста у дрох-куаров идет плотный черный гребень — мощный, жесткий, устрашающий.

Создавая нашу с Раром иллюзию я намерено убрала наш центральный гребень, потому, как и у нас он выглядит не слишком миролюбиво, но вот у дрох-куаров он просто убийственно страшный — от одного взгляда на этот гребень можно сбежать. Наши гребни видно не всегда, потому как в крылатой форме мы можем их маскировать, если не намерены запугивать кого-нибудь или давать понять, что всегда готовы защищаться. Дрох-куар на иллюзии, похоже, уже забыл, что такое спокойная жизнь, потому что его гребень выглядит монолитно с телом, словно он всегда в боевой позиции.

А еще у нас разные глаза. У нас они янтарные, полупрозрачные, с темными крапинками, а у дрох-куаров цвет ядовито желтый с черными точками.

И самые большие отличия все же в крыльях. У нас крылья мягкие, с высеченными перьями, порой их сравнивают с птичьими, но это не так, потому что они состоят из магии, и это всегда подтверждают молнии, рассекающие наши крылья.

У дрох-куаров крылья сплошные, кожистые, как у драконов, без единого узора или всполоха.

Рар не сдержался, да и мы тоже — наш рык усилился стократ и пронесся под небом пространства между мирами, и в этот раз действительно птицы, настоящие птицы, взлетели с веток здешних деревьев и унеслись ввысь.

— Хватит, — рявкнул в ответ император не хуже самого Рара. — Еще один такой рык в наши головы, пусть даже не относящийся к нам лично, и мы закрываем портал.

— Извините, не сдержался, — ответил Рар и шумно выдохнул, а с ним и мы все, потому что общая ярость затмила нам мозг в желании растоптать Клевра, и мы чуть не затоптали друг друга, пытаясь протиснуться к порталу.

Плохо, очень плохо — это не дело так реагировать на Клевра, можно запросто забыть о своих целях, которых стоит держаться при выходе из череды порталов, чтобы в этот раз уж точно вернуться домой.

— Так кто же это? По виду почти как дрох.

— Дрох-куар, — Рар злился, но уже не так явно, но могу представить, как себя чувствуют люди, в чьих головах бушует ураган. — Наши братья, но не этот конкретный.

— Он тоже может менять облик? — спросил принц, а я задумалась, можно ли тысячу лет проходить под иллюзией, чтобы никто не узнал и не почувствовал это?

— Меняет, но как выглядит иначе — не знаю, — Рар слукавил конечно, ведь Айсе нам точно описала Клевра, да и в иллюзии, которую нам демонстрировали Древа, мы смогли его рассмотреть внимательно. Наверное, у дяди появились свои мысли по этому поводу.

— Узнать его в человеке сможете? — вопрос озвучил принц, а я ощутила, как сгустился воздух вокруг от напряженного ожидания.

— Хм, а что я получу взамен? — все мы едва не задохнулись от возмущения, но на то Рар и Вожак нашего отряда, что имеет право вести переговоры, несмотря на наличие действующей королевы и королевы в отставке. Поэтому возмутиться мы возмутились, но не проронили ни слова, чтобы не мешать переговорам.

— Его, — ответил император, а большинство из нас кровожадно заурчали. Все, но не Рар — он держался спокойно и выдержанно…теперь.

— Мало. Я, конечно, не прочь отомстить, но могу и не мстить — пусть живет у вас.

— Что же мы можем предложить вам? — и мы поняли, что только что подошли к той части переговоров, от решения которой зависит наше будущее…, пожалуй, даже жизнь.

— Открыть портал в мой мир, — спокойно последовал ответ Рара. — Она должна отдать Сиалит добровольно, как первый дар.

Похоже, на волне вдохновения Рар поймал ту мысль, которая не давалась столько лет и которую мы бы не смогли схватить без появления в нашей жизни Роя, Килиана и Айсе.

— Как Сиалит может открыть портал в другой мир? — спросил тот самый вспыльчивый, а я в самом деле озаботилась поиском камня, который затерялся в моих тайниках и теперь каждый раз будоражаще вибрировал. — Он создавался как закрывающий камень.

Император тоже последовал за Дороном, и я видела, что он положил обе руки на Жарденит и приготовился задавать вопросы, пытаясь выяснить правду.

— Я направлял, подсказывал, помогал наполнению камня магией для того, чтобы он открыл портал в мой мир, а вы использовали его не по назначению. Как вообще в голову такое пришло?

Рар, а ты не слишком ли нагло и вызывающе присвоил себе все мои заслуги? Но я промолчала, потому что в переговорщиках у нас мой дядя, а не я, потому что после меня останутся одни руины и никаких радужных перспектив — ну, не дипломат я… совсем.

— Это убьет меня? — Вера задала самый животрепещущий вопрос, ответ на который я не могу дать уверенно и непреклонно, даже под давяще-требовательным взглядом Рара и всех остальных родственников.

— Не знаю, — Рар не дождался моего ответа и применил знания предков, но в отличии от нас, королевской крови он не имел, поэтому на его слова тоже не особо можно полагаться, — но его можно применять только при добровольном даре.

В ответном рыке принца, которому почему-то вторил вибрацией их артефакт, слышались гнев и недоверие — похоже, Рар в этот раз был не сильно убедителен, и ему не поверили.

— Если не будет гарантии безопасности Веры, то можете забыть о портале.

Ну, если вспоминать уроки, которые нам давали во дворце, то мы получили ответ на нашу же слабость, потому что увереннее нужно было говорить: «Не умрешь! Это безопасно на столько, что мы сами могли бы принять на себя силу Сиалита и открыть портал». Главное, уверенность.

— Тогда Клевр останется у вас еще надолго, и не знаю, что в следующий раз он сделает, чтобы открыть Врата, — а Рар не так уж и плох — умеет держаться, когда того требует ситуация, а то, судя по переминающимся за нашими спинами Ларо, Кассии и Зуммаль, они бы уже давно согласились на все условия, которые даже еще не озвучили.

— Клевр? Так это его истинное имя? — разом воскликнули три голоса, словно мы для них только что открыли новый проход по Ледяному морю — более безопасный и быстрый, чем тот, которым они пользовались раньше. Надеюсь, мы только что не навредили себе же?

— Мы пойдем к Гранитному Древу, чтобы попытаться изъять камень…снова. Но если Древа не помогут, то только гарантия безопасности моей жены может стать продолжением переговоров.

И портал закрылся: резко, неожиданно, грубо. Мы стояли и растерянно разглядывали то место, где только-что голубело окно портала, и в прямом смысле хлопали глазами.

Это как понимать? Последнее слово осталось за ними? За мелкими магами? Пусть даже у них Сиалит, но ведь это вообще какой-то произвол. Как они посмели так резко закончить разговор, ни к чему при этом не придя, ни на чем не остановившись?

Никогда не относилась к людям предвзято, но вот прямо сейчас готова от злости кого-нибудь пожевать, чтобы впредь себя так не вели!

Кажется, вместе с луной и возможным новым миром мы вновь обретаем свою первозданную дикость. Я уж точно. Хочется топтать и топтать!

Глава 37. Тяжелая дорога к дому

Хочется топтать и топтать!

Но вместо этого мы молились Матери дрохов. Кажется, впервые со дня нашего попадания в зелено-оранжевый портал. Впервые, когда делали это вместе, жарко, самозабвенно. И это был единственный раз, когда мы просили одно и то же: сил и мужества тем, от кого зависит сейчас наша судьба.

Раньше мы молились каждый сам для себя, уединившись и в тишине. Наши мольбы были жаркими, требовательными, протестующими. Мы молились за себя и всех, кто рядом с нами, за родных, оставшихся в Арх-Руа, но никогда не молились за посторонних людей.

И ответ пришел, правда не от Матери дрохов. От Древ — хранителей Бранвера.

Они словно почувствовали степень нашего напряжения и замерцали радужной иллюзией в разных местах поляны, словно обозначая на карте империи свое истинное положение.

А мне пришло отголоском их утешение, словно легкий бриз на море. И осознание, что хранители мира не просто наблюдают и помогают, а включились полностью в борьбу, принесло облегчение. Правда, только мне.

— Они снова общаются только через тебя, — прабабушка напряженно смотрела на иллюзии Древ, которые в отличие от предыдущих раз не думали исчезать сразу после демонстрации себя.

— Это плохо? — не сказать, чтобы меня совсем не напрягало внимание чужих хранителей к моей персоне, но вот замечание прабабушки заставляет насторожиться.

— Говорят, что хранители мира обращают свое внимание на тех, кого желают связать обязательствами… Не важно, какого мира.

Прабабушка за последнее время немного приободрилась, и этому поспособствовало присутствие Айсе рядом с нами — ее появление сказалось на нас всех, как глоток свежего воздуха в затхлой кладовой. А еще прабабушку почему-то ободрил Виго, который, тренируясь на переплетении чужих жизней, уверенно сказал, что прабабушка будет еще нянчить следующее поколение королевского рода Арх, что обозначало лишь одно: прабабушка доживет до детей, которые будут у Ясора (мы-то с сестрами будем принадлежать другим родам или создадим свой, и наши дети будут относиться другим родам коллоссов и коллоссар).

— Надеюсь, они не решили сделать из меня еще одно Древо-хранителя, — я нервно усмехаюсь, а на поляне между Древами стали появляться иллюзии тридцати пяти врат, которые мы создали на местах порталов, а потом долго и мучительно закрывали один за другим, пока не остались несколько второстепенных и одни главные — Врата, через которые нам предстоит выйти уже очень скоро.

Уже крылья зудят, хвост не лежит на одном месте, а головы прячутся и поскуливают, словно маленькие щенки, потерявшиеся в лесу. Тревожно… Напряженно… И такое странное сосущее чувство в солнечном сплетении, словно и щекотно и холодно одновременно, и этот зуд ничем не снимешь. А ожидание все добавляет мурашек, и холодок гуляет уже не только вдоль позвоночника.

И опять только ждать.

А потом мы услышали песню. Балладу. Ту самую, что написал про нас Килиан Горач. Ту самую, которую он пел возле Врат, и росчерк рун на замочной скважине, который мешал нам соединить Врата и Сиалит, плавился под звуками этой песни.

Древа мерцали и вибрировали, отражая слова друг от друга и передавая их иллюзиям врат. Врата вибрировали и сияли, наливаясь насыщенными цветами радуги. И в этой какофонии звуков я не сразу поняла, что голос, который поет балладу, — женский.

Вера!

Это она взялась петь, стирая вновь налипшие руны. Это она у портала и готова…

Под аккомпанемент неизвестного инструмента начала раскрываться воронка портала.

И снова цвет у нее неправильный, не голубой. Оранжево-зеленый. Выход в мир других империй и Бранвера. И нам остается только следовать неотвратимому зову порталов, который утягивает нашу сцепленную воедино сеть, чтобы крутить, вертеть, рвать, пытаться разделить, разметать, затерять нас в другом мире и не дать вернуться к исходной точке, к Вратам.

Это было жестко, даже слишком. Ни с чем не сравнить, даже в первые наши дни, когда порталы открывались чуть ли ни через терцию. Словно пространство между мирами не отпускало нас и утягивало обратно, а порталы продолжали утягивать нас дальше. Нас словно в разные стороны растягивало и закручивало, и состояние такое, будто мы белье, которое добросовестная хозяйка отжимает с помощью колеса и колотуши — еще чуть-чуть, и нас вывернет всех наизнанку.

Пока нас тянуло, песня два раза замолкала, и вместе с ней останавливались наши сердца, словно мы теряли свет маяка в страшную бурю. Но стоило песне зазвучать снова, как бешеный стук полусотни сердец врывался в пространство, давая очередную надежду. Вдруг получится.

В этот раз мы не вывалились бешеным клубком ополоумевших чудовищ, а застыли перед медленно открывающимся створом. Лязг, скрежет, странный свет прорывались в щель…и песня — мы на месте.

Странно было видеть поверхность Врат с этой стороны — каменные, абсолютно гладкие, ни единого узора или накладки.

Мы выстроились перед Вратами и выровняли дыхание, пропустили Рара вперед, а женскую часть отряда закрыли в кольцо.

Мы же обступили мелких. Их число словно удвоилось — так они старались все рассмотреть за широкими спинами и хвостами, а еще они совершенно не боялись и не скрывали любопытства. Для мелких каждый наш выход — отдельное событие, другой мир и другие эмоции, не такие тяжелые, как у нас, не такие безысходные и удручающие.

Створы открылись наконец и перестали скрипеть так, словно металлом по стеклу скребут, правда, для ускорения процесса Рар приложил усилие, навалившись на них грудью.

Вниз вели ступени, которые раньше, в предыдущие выходы, мы просто пролетали кубарем, успев прочувствовать их все своими ребрами, крыльями, хвостом. А теперь смотреть на них боязно, словно сейчас они встанут дыбом, стоит приблизиться, и сами атакуют.

На лестнице сидела девушка, которая рассматривала нас широко распахнув глаза. Вокруг нее лежали деревянные обломки какого-то инструмента, но она даже не стремилась их собрать. Русоволосая, со светлыми ясными глазами, острым носиком и губами, которые даже в такой ответственный момент выглядели так, словно сдерживают улыбку. А может, ей действительно весело? Но нет — глаза выдавали напряжение, а гулкий стук сердца участился с нашим выходом.

Да и все на поляне нервничали: император, принц, «вспыльчивый» смотрели так, словно пытались в нас дыры прожечь. Пожилой мужчина, увешанный блокирующими браслетами и тайно спрятанными артефактами, скрывающими его магию, смотрел на нас такими глазами, словно мы ожившая легенда — с благоговейным страхом и восторгом одновременно. Лорд Бриз, которого нам когда-то показала Айсе, и за чьей личиной должен скрываться Клевр, был единственным спокойным человеком — его сердце лишний раз не дрогнуло и не затрепетало, а эмоции на лице выражали что угодно, кроме страха: недоумение, заинтересованность, брезгливость, презрение.

Последней я заметила Айсе, которая бледнела на глазах и оседала в руки рыжеволосого молодого человека, который стоял рядом. Молодой человек придерживал Айсе так бережно и трепетно, с такой нежностью всматривался в ее бледное лицо, что сомнений не оставалось — это ее защитник, только вот ответит девушка взаимностью или до сих пор лелеет надежду вернуть принца?

Я отвела взгляд и принялась снова рассматривать остальных, стараясь не задерживаться ни на ком конкретном — мало ли выдам наши знания раньше времени. Больше всех привлек внимание пожилой мужчина, чьи глаза от пристального разглядывания нашего отряда принялись слезиться — по описанию он был похож на профессора артефакторики, которым ни раз восторгалась Айсе, когда мы с ней вступали в споры относительно камней и их магии. Но по описанию подруги этот профессор был стар еще в те времена, когда обучал саму Айсе — сколько же ему лет сейчас?

От раздумий меня отвлек Рар, прошедший в метре от Веры, стараясь не шевелить хвостом и не задеть хрупкую девушку. Он сделал вид, что принялся осматривать присутствующих, и тихо рычал на нашем языке — языке дрохов в крылатой форме: «Выходи, Клевр, хватит прятаться, давай сразимся и закончим, наконец, твою месть».

Слова дяди отдавали горечью безысходности и неутоленной ярости, однако Рару удалось прибавить своему рыку тревогу и злость, демонстрируя, какой он у нас многогранный и талантлив во всем, даже в актерском мастерстве. Даже мы готовы ему поверить, что он не знает, за чьей личиной затаился наш враг.

У нас было достаточно времени, чтобы разыграть спектакль перед этими людьми и большей частью перед Клевром. Нам нужно, чтобы его поймали свои же, вернее жители этого мира и передали нам. Нужно было, чтобы они своей магией и магией хранителей мира связали магистра так, чтобы, проходя через портал, он не смог активировать одну из своих магических ловушек. Они у него есть, даже не сомневалась никогда, а сейчас, пролетая кубарем сквозь череду порталов, даже рассмотрела несколько, и они мне не понравились. Совершенно.

Наше представление начиналось с Рара, а потом мы подключили иллюзию: из портала в нашу сторону потянулись золотые полупрозрачные сети, которые принялись накрывать нас одного за другим. Телохранители, кого первыми накрыла иллюзия, принялись мелко вздрагивать и пятиться к Вратам, усиленно делали вид, что сопротивляются, но сети сильнее. Как им удалось добиться такой реалистичной картинки, когда напряжение берет верх, а лапы скребут камень, пытаясь зацепиться на плиты? А потом они подсоединили рык, который становился невозможным, на грани слышимости, раздирающий своим гневом и отчаяньем, и я мысленно взмолилась Матери дрохов, чтобы никто не заметил, как они отвратительно переигрывают. Вот кто их просил устраивать отсебятину? Кто? Ведь мы не просто так все придумали — мы репетировали, и все получалось замечательно — не так страдательно и пафосно, как они выдают сейчас. Может, на людей это и произведет впечатление, но дрох-куара может только насторожить, и он затаится.

Но тут вступила в игру мама, и стало еще хуже — таких стенаний ни одна сцена не выдержит. Я уже сама была готова зарычать вместе со всеми, лишь бы скрыть это провальное действие, но тут на последнем рыке мамы что-то произошло. Что-то, что заставило и сердце, и дыхание замереть.

Вера резко влила всю свою силу в каменную плиту, на которой сидела, а потом к ней потянулись ручейки силы Древ, хранителей Бранвера, а чуть позже, словно легкий бриз, присоединилась сила Океана и живительный ветерок от живых Деревьев-хранителей и яркий, обжигающий своим напором ветер от Факелов. Хранители Мира решили помочь Вере и поделились силой, чтобы…

Я резко выдохнула, потому что увидела силу хранителей в действии: они перенастроили обычный камень, сделав из него магнит для дрох-куара. Магнит и блокиратор магии, а также трамплин в портал, если он не пожелает идти сам: каменный пол перед Вратами ярко вспыхнул и притянул в самый центр лорда Бриза или Клевра — так нам привычнее. А потом я заметила пленку, которая начала медленно подниматься из земли вверх, отделяя каменные плиты лестницы от пространства вокруг и от людей, что там стояли, и только Вера осталась по одну сторону с нами.

— Что? Как? Почему? — удивленно шептались рыжеволосый молодой человек и пожилой профессор, а Айсе все же окончательно лишилась чувств.

— Как ты меня вычислила? Ты же подозревала всех подряд — я знаю — в твоей голове вечно была такая каша, что я стоял в подозреваемых самым последним, — Клевр не желал сдаваться, рычал, борясь с изменением собственного тела, которое начало происходить с ним, стоило нашей магии чуть-чуть слиться с магией хранителей: голова вытягивалась и разделялась на части, вырывались из спины крылья, отрастал хвост с крупными острыми шипами.

— Лансер только однажды не смог совладать со своей ревностью в присутствии других, — принялась пояснять Вера, а в голове Рара набатом билось «Что? Из-за этой малости они вычислили Клевра?». — Это произошло, когда мы сидели в кабинете императора после выхода из Врат леди Килау. Кто-то воспользовался этими знаниями и напичкал туфли Лансера гвоздями-артефактами, вызывающими ревность, чтобы отвлечь, дезориентировать и увести от себя возможное подозрение. Чтобы на балу Лансер продемонстрировал себя с такой сторону, что его все приняли бы за безумца. Из четверых человек, находящихся в тот вечер в кабинете, подозревать можно было вас и Айсе.

— Тогда, почему не Айсе? — чужой рык жег внутри головы, а я ждала продолжения, потому что наравне с Клевром и остальными не могла понять, причем здесь чья-то ревность и как можно было вообще подозревать Айсе?

— В ваших глазах я прочла наслаждение от отчаяния Сиушель, дрох-куар Клевр.

И все встало на свои места. Как бы ни был силен Клевр в иллюзии, как бы он не менял облик и не контролировал мимику, он все равно не смог закрыть эмоции в глазах. Хм, нужно запомнить, если в будущем придется накладывать на себя иллюзию — лучше пусть не видно никаких эмоций, чем настоящие примутся проступать на поверхность, открывая другим всю правду о моем состоянии.

— Всего-то? — истеричный хохот, перерастающий в рев, и человека уже нет — между нами мечется фиолетовый самец, способный смести всех вокруг своей яростью. Но каменные плиты начинают вздыматься: в игру вступили сами Хранители этого мира, которые накапливали столетиями силу именно для сегодняшнего дня — чтобы вытолкать чужого инородного мага. Каменные плиты окружили дрох-куара с пяти сторон и медленно втягивают его во Врата, а мы ощущаем реальную тягу пространства между мирами.

Пора приступать к следующему шагу, но Клевр не был бы первым магистром и магом Арх-Руа, если бы не попытался повернуть ситуацию против нас:

— Не открывай портал, — слова бьют из-за каменных плит и доходят до цели: Вера, принц, император, «вспыльчивый» смотрят теперь только на него. — Ты умрешь, безмозглая девчонка. Леонидас, тебе обещали, что она выживет? Так вот нет — никто не сможет выжить — я постарался!

Я резко вытолкнула воздух из груди и сосредоточилась. Этот удар предназначался не только людям, но и нам с Раром, и, если дядя в силу своего возраста, опыта, статуса умел принимать непростые решения и жертвовать малым, то мне это просто не дано, поэтому я постараюсь вложить все, что у меня осталось, чтобы больше не было жертв…хотя бы сегодня.

— Вера, нет! — принц пытается пробить завесу, что встала между нами и людьми. — Не делай ничего — пусть они уходят, а потом ты закроешь Врата. Запечатаем их все вместе — с нами сила Древ, Океана и Факелов. Вера…

Сложно понять, что в голове у девушки, но глаза ее светятся надеждой и уверенностью, и я слышу гулкое биение сердца Рара, которое замирает сейчас точно так же, как и сердца всех нас, потому что от ответа Веры зависит наша судьба.

— Так надо, милый, — шепчет девушка на грани слышимости, и я вижу боль в глазах ее мужа. Так странно, но он сейчас чем-то напоминает Роя, и мне бесконечно грустно, что мы все вновь являемся причиной боли для его рода. — Древам достаточно закрыть Врата, но без моей помощи дрохи не откроют портал.

— Так просто отдай им камень, — злится принц, а рядом с ним плечом к плечу становится «вспыльчивый» и помогает влить больше магии в каждый удар принца.

— Именно этим и займусь.

Вера идет в нашу сторону, а за ее спиной ярятся те, кто остался за завесой.

Похоже, только Вера и мы понимаем, что Древа и другие хранители мира не снимут защиту, пока девушка не отдаст нам Сиалит, пока мы не закроем порталы. И уж совсем не понимают того, что в следующий раз к ним могут выйти другие чудовища, потому что нас пространство между мирами уже не отпустит — за нашими спинами уже встает полная луна того мира, который создавался под нас все эти циклы.

Девушка встает напротив Рара, а над их головами начинает мерцать арка Врат — удачное место — здесь Рар может принять двуногую форму, и вот он уже мужчина, суровый, мужественный, привлекательный. Глаза карие излучают силу, нос прямой, слегка заостренный, подбородок волевой, упрямый, лоб высокий, прорезанный двумя хмурыми складками, волосы каштановые, непослушные и жесткие на вид. Он очень высокий по сравнению с Верой, мощный, но девушка не тушуется и смотрит в его глаза смело. А Рар смотрит внимательно, спокойно, а мне пришлось влить немного силы в арку, чтобы дяде было не так тяжело держать свою двуногую форму, потому что мир за нашей спиной пытался давить и вернуть ему крылья.

— Пора, Рар, — прошептала я мысленно, отдавая еще магию — пока только немного.

Дядя протянул руку и ровным голосом сказал:

— Отдашь ли ты добровольно Сиалит, созданный из части моего сердца, зубов, чешуи и слюны?

О, Мать дрохов, это я столько ингредиентов использовала? Сразу видно — недоучка, но, возможно, благодаря этому камень не подчинился Клевру, не впитал в себя магию ритуалов, что он проводил. Пусть Сиалит изменился, но остался нам верен.

Вера вынула из кармана маленький ножичек и полоснула им по подушечкам пальцев левой руки, а затем по запястью — кровь тут же хлынула на плиты, но я успела вплести свою магию в ручейки крови, чтобы ни капли не ускользнуло. Кровь из ранки на запястье по магической арке полилась в ранку на пальце, а я прибавила магии, чтобы унять боль и немного притушить страх девушки, ведь помимо своих эмоций ее терзает беспокойство тех, кто остался за завесой.

Под струями крови на ладонь девушки оседали мелкие прозрачные частички, уплотнялись и образовывали темную массу, а уже через несколько десятин стала видна структура кристалла, который постепенно увеличивался, разрастался, пока не стал размером с кулак. Только после этого дядя накрыл запястье Веры ладонью и зашептал, повторяя мои слова и слова всех наших предков, что бурлили в моей крови, закрепляя результат и залечивая попутно порезы на Вере.

А мне только и осталось, что рвануть из сердца тонкий язык пламени и вплести его силу в то, что было когда-то Сиалитом.

— Ты смелая девочка, — услышала я сквозь звон в ушах обращение Рара к Вере, а потом и мысленное обращение ко мне, — Саян, держись.

Что мне оставалось? Конечно я буду держаться изо всех сил, ведь нам предстоит самое важное.

— Береги ее, — это Рар принцу сказал напоследок, после того как завеса со звоном осыпалась на каменные плиты, которые тоже рухнули, освобождая для наших взоров мечущегося дрох-куара.

Он пытался вернуть себе вид человека. На пяти головах постепенно проступают лица лорда Бриза, которые снова заменялись мордами Горыныча с ядовито-желтыми глазами. Крылья то чернели, то исчезали, становясь похожими на неоднородный дым. Гребень вдоль всей спины то исчезал, то вырастал, а иногда терял половину своих шипов. А потом на всех пяти головах вспыхнули глаза магистра Клевра, которые уже не укрывала иллюзия, а в них ярость и проклятье, которому не дали сорваться с его языка магические потоки хранителей мира.

Дядя Рар протянул перед собой руку с зажатым в ней Сиалитом, и от него через камень к Клевру потянулся луч света: темно-оранжевый, с темными серебряными линиями внутри, пульсирующий, с нарастающей яркостью почти до слепоты в глазах и до темных пятен, как после взгляда на солнце. Мы принялись вливать в этот луч свою силу, каждый особенную, тянущуюся из сердца, сплетенную с пламенем и жизнью.

— Держись, Саян, — шептали в моей голове полсотни голосов, помогая сосредоточиться и не прервать ритуал, элементарно лишившись чувств здесь, на площадке Врат.

Клевр закричал, стоило последним из нас, самым младшим Тиамо и Касану, влить свою часть магии. Потому что мы рвали связь Клевра с порталами. Мы жгли нити, тянущиеся от сердца к Вратам. Мы выкорчевывали из ткани этого мира все ритуалы, что прошли на этом месте с момента открытия первого портала.

Нам понадобилось на это десять циклов.

Чтобы накопить знания.

Чтобы понять, что накопилось в памяти наших предков.

Чтобы осознать, какие нити держат нас в пространстве между мирами и не отпускают, несмотря ни на что.

Чтобы собрать все воедино.

Чтобы ударить в нужном месте и в нужное время.

Портал открылся резко: взмах ресниц — и за Вратами уже пространство такого родного Арх-Руа, где раннее утро, встает солнце, и летняя свежесть резко контрастирует с промозглой слякотью Бранвера.

Клевр завис между мирами, корежась и извиваясь, но не имея возможности вырваться, рычал и ругался так, словно какой-то пропойца разбойник из старых дремучих сказаний. Со стороны могло показаться, что он проклинает каждого из здесь присутствующих, только мы-то знаем, что каждое проклятье на первом же звуке закрывается хранителями мира. Клевру оставили возможность только лить потоки грязи и смрада, но мы как-нибудь это переживем.

Я заметила тоскливый взгляд Рара в сторону поля перед Вратами, которое принадлежит миру Бранвера, и прислушалась к его мыслям и биению сердца. Пламя в его сердце ревело как никогда до этого, а мысли метались между долгом и надеждой. Что-то знакомое почудилось в этих метаниях, а потом я почувствовала, как побеждают долг и ответственность, а в сердце дяди холодеет пламя.

О, Мать дрохов! Догадка вспыхнула, словно молния — он почувствовал Истинное пламя в том мире в тот момент, когда из крылатой формы переходил в двуногую. Потому-то у него долго не мог закрепиться человеческий облик, что дядя силой удерживал пограничное состояние, чтобы убедиться в своих догадках. Похоже, убедился, и это кто-то, кто может находиться рядом с людьми, что стоят сейчас перед Вратами и мысленно прощаются с нами, в чьих глазах сейчас горит надежда, что мы никогда больше не вернемся в этот мир.

— Рар, скажи им, что ты вернешься, чтобы разрушить Врата, — шепнула я осторожно дяде, чтобы никто из наших не уловил даже отголоска моих слов.

— Это может не понадобиться, — Рар покачал головами, а я чуть его не цапнула от досады.

— Мы не знаем этого, но лучше, если ты вернешься и проверишь, — вмешалась Ларо, тоже тихо проговаривая мысли, — я не могу объяснить, но уверена, что мы сегодня не закроем проход окончательно.

Рар мысленно дал нам с сестрой по подзатыльнику и отправил в портал, а сам остался замыкать наше шествие. Я знала, что он не останется сейчас в этом мире, как это сделал Валер в свое время, — у дяди обязательство перед королевским родом и перед нашим отцом, которому он обещал вернуть нас домой.

В это время телохранители вышли на летнюю поляну, проверили, все ли в порядке, и выстроились квадратом на два пространства, разрешая нам пройти сквозь портал.

Мы шли осторожно, постоянно оглядываясь на детей, но уже через несколько шагов сначала прабабушка сложила крылья и уже пошла на двух ногах человеком, несмелой, осторожной поступью. За нею бабушка Куэларо поменяла свой облик. А мы, все остальные поменяли облик разом, рыдая и смеясь одновременно, пытаясь успокоить детей, чтобы они не пытались повторять тоже самое слишком быстро.

Ноги не слушались, платье сдавливало грудь, кожа покрывалась мурашками от легкого ветерка и тут же покрывалась испариной от неосознанного страха, руки тряслись, но это был самый счастливый миг, когда суть дроха сплавлялась с сутью человека и уступала ему первенство, позволяя вдохнуть воздух, магию, жизнь родного мира.

— Спасибо, — услышала я благодарность Рара людям и обернулась. — Вы позволите навестить ваш мир через год, когда все уляжется и успокоится?

Император величественно кивает в знак согласия.

— Тогда, до свидания, — Рар стремительно входит в портал, а я не могу пошевелиться.

Потому что именно сейчас, когда еще суть дроха не ушла от меня окончательно, меня словно молнией пронзило: мое Истинное пламя тоже в том мире.

И резко закрывшееся окно портала напомнило, что в моем сердце нет даже крохотных частичек пламени, потому я только в такой вот момент перехода и могу понять, что Истинное пламя существует где-то там.

Но, встретившись с ним лицом к лицу, я все равно останусь в неведении.

Так что путь Истинное пламя остается в том мире…не узнанное…не отгаданное…

Пока…

Эпилог.

Империя Бранвер, дворец императора Артура Третьего Рух, спустя неделю после ухода дрохов (за год до зимнего бала).

Лорд-командующий армией Дорон Валлес.

Ворот парадного мундира жал неимоверно, да и в плечах был узок. Наверняка, слуга, почистил не по уставу и ткань подсела, а ему теперь мучайся. Не мог же он так раздаться в ширь за…

А, кстати, когда он в последний раз надевал этот парадный мундир?

Три года назад, когда его назначили министром вооружения? И теперь сегодня — наградили орденом «за проявленную отвагу в закрытии Врат». Бррр.

Орден чуть ли не в грудь вкололи — он чувствовал, как зачарованная игла царапает кожу — но, судя по лицу императора, это только начало.

Еще мальчишкой, глядя на портрет основателя рода, на чьей груди красовался почти такой же орден, маленький Дорон мечтал, чтобы на империю напали-таки чудовища, которые каждые четверть века выходят из Врат, пугают имперцев своим видом и снова уходят. Что б тоже получить такой же орден, чтоб стать героем на всю империю и кумиром таких же мальчишек.

Что ж, не напали, но орден получил. Только с уходом чудовищ, которые оказались не такими уж и чудовищами, радости не прибавилось. И орден совершенно не радовал, а только настораживал и предвещал проблемы.

Вот Лансеру хорошо. Он с женой, живой и здоровой, счастлив по самую макушку, принцем оказался неожиданно.

А Дорону сейчас как-то, мягко сказать, … паршиво. Девушка, которой он всерьез увлекся, замужем за лучшим другом. Вторая девушка (хотя его раньше никогда так не раздваивало и не распыляло) его ненавидит. И при этом вот уже неделю, с того дня, как за дрохами закрылся портал, он словно в заморозке находится: ни жизни не радуется, ни эмоций не ощущает, ни желаний не испытывает. Словно, его жизнь резко превратилась в сухую безвкусную солому. Как сказал вчера его отец, похоже, что Дорон «перегорел на работе». Правда, тут же вмешалась мать со своим обязательным: «Жениться тебе надо, и все сразу наладится», но вот что именно «все» и как «наладится» она никогда не уточняет.

Хотя, нет — вчера мать еще припечатала, что от Веры и Айсе ее сыну лучше держаться подальше, потому что император может быть скор на руку из-за невестки, а вышедшая из Врат девица, которая его на двадцать лет старше, вообще ему не пара.

Ну ничего, сегодня отметят награждение, а завтра уже родители отправятся к океану и старшему брату — пусть он там с ними мучается дальше.

— Ситуация такова, — резко заговорил император, оторвавшись от созерцания пейзажа за окном. — Мне не нравится этот ваш любовный квадрат. Пусть он уже рассыпался и пришел к логическому завершению, но тем не менее…

Император хмуро окинул лорда Валлеса оценивающим взглядом и снова повернулся к окну, за которым непрестанно сыпал снег. Уже целую неделю. С того самого дня, как дрохи вошли в портал, а Врата потемнели и превратились в какой-то покосившийся памятник минувшей эпохи.

— Даже слепому видно, что Вера и Лансер любят друг друга, — прочистив горло деликатным покашливанием, решился вставить слово Дорон, за что был награжден еще одним хмурым взглядом.

— Я не могу предполагать, что все имперцы в ближайшие месяцы посетят столицу и самолично увидят проявление этой любви, а вот слухи уже добрались до самых дальних частей империи.

Дорон потупил взгляд и не знал, что ответить. Вообще, это было наваждением в чистом виде. Если бы в их мире существовала магия, способная вселить в человека страсть к кому-либо, то он непременно бы решил, что его приворожили. Но, в сказки он уже давно не верил, а в его ведомстве работают сильные маги, которые не нашли никакого объяснения его маниакальному стремлению сначала исключительно к Вере, а потом и к Айсе, причём все еще одновременно с Верой. Бред.

— Я бы тебя отправил куда-подальше, — честно признался император, а Дорон даже почувствовал какую-то робкую надежду, что так и произойдет, но император продолжил, — но это может возродить слухи с новой силой. Так что вот тебе новое назначение, сынок.

Дорон вздрогнул, потому что предполагалось, что после подобного почти семейного обращения императора к подданному, пусть и к другу сына, ждать нужно непременно что-то неудобоваримое.

— Как ты понимаешь, я не могу держать возле себя в министрах лорда Каолля, которого рекомендовал лорд Бриз или, как его дрохи зовут, Клевр, благо Каолль уже в том возрасте, что его можно перевести на должность поспокойнее и потише. Так что я тебя назначаю министром внешней безопасности империи.

Ритуальная фраза благодарности за оказанную честь колом встала в горле.

— А…

— Будешь совмещать, — отрезал император и коварно улыбнулся, — зато не останется времени на глупости и с сыном моим не поссоришься. Кстати, вот и первая задача. Дрохи пожелали вернуться в наш мир и уничтожить Врата в Бранвере. Твое новое ведомство должно будет этим заняться: подготовить все к их приходу и обезопасить империю от них, если что-то пойдет не по намеченному плану.

Дорон кивнул, а в голове впервые за прошедшую неделю заворочались мысли и сердце застучало тревожнее и радостней — новое дело, настоящее.

— Да, и заодно, проверь возможность уничтожить Врата без помощи этих…ящеров.

Определенно, работы предстоит не мало, но новое назначение вдруг заиграло солнечными радужными красками.

— И я подозреваю, что этот Клевр оставил после себя приспешников… Вместе с ведомством Лансера займетесь поисками.

— Что вас натолкнуло на эту мысль? И почему оба ведомства?

— В Макабирее на их вратах, из которых выходили дрохи, вчера появились неопределенные знаки. А позавчера они появились в Луооле, где их врата закрылись очень давно и не проявляли признаков жизни несколько столетий. И порталы за этими вратами вроде как теплятся — не мое выражение, не смотри на меня так — этих, из Луооле. Так что вам есть над чем подумать. Иди.

Решительные гулкие шаги лорда Валлеса раздавались в коридорах дворца, а сам лорд сосредоточенно прокручивал в голове разговор с императором, постоянно спотыкаясь о фразу «уничтожить Врата без помощи».

Пожалуй, эта мысль даже согревала сердце лорда Валлеса, который улыбался так мрачно, что даже привыкшие ко всему слуги императорского дворца разбегались с его пути.

Да, определенно Врата нужно уничтожить. И…НЕ БЕЗ помощи дрохов.

Нет, Ваше императорское величество, в таком деле нужно совсем другое.

Здесь нужно ловить на ЖИВЦА.

Не стоит пока рассказывать императору, кто будет в качестве наживки.

Лорд Валлес шел стремительно и целенаправленно в свое новое ведомство, а от его улыбки разбегались в стороны слуги дворца, прохожие на улице, новые подчиненные.

Улыбка нового министра не предвещала ни легкой жизни, ни спокойной службы.

Впереди очень много работы. Очень.

Что ж, дрохи, мы вас ждем…