Затерянная во Вратах (СИ)

Еще нас наградили сменой климата и погоды, да только в нашем случае не пришлось ждать плавных переходов — на нас обрушивалось все и сразу: дождь и снег одновременно, а через терцию зной и туман. А еще ж были землетрясения (правда, здесь мы это явление назвали просто «трясун», магические потопы и иссушивающие воронки без магического пространства. И это сейчас мы уже привыкли и не замечаем, а тогда по десять…, да нет, по пятьдесят раз за день мы жаловались на чесотку, испарину, жуткий холод, который, к слову, раньше нами был бы просто не замечен.

И вот спустя восемь циклов мы окружены горами, словно огромный ребенок-великан в гневе накидал кубика как попало, ущельями, реками из концентрированной магии, и стадами животных, из которых каждая особь видит главной своей задачей вытеснить нас с вершины пищевой цепочки.

Браходуб был вершиной извращенной фантазии магического пространства, правда, не ясно пока, что им двигало, когда оно выдернуло для нас этих чудовищ из их привычного мира. Чем нужно было думать, чтобы притянуть того, кто может своей смертью уничтожать тебя, пусть медленно, пусть по капле, но уничтожать: места, отмеченные ядом умершего браходуба серыми пустотами отмечены то тут, то там, и не затянулись, не заполнились чем-то другим — просто провалы.

Наверное, все же магическое пространство осознало (странно говорить так о…воздухе вокруг нас), что следующее чудовище может оказаться смертельным не только для нас, поэтому уже полцикла мы не наблюдаем новую живность.

Зато тут к нам стали наведываться гости, люди, даже маги. Угу, прямо живые, а не во снах или иллюзиях, а теплые, порой пахучие, словно дедушкин любимый сыр, и вопящие не хуже истеричных девиц, увидевших в своей спальне мелкую грызастую мыхоню.

Первым был какой-то пастух, который заплутал со своим стадом коз в горах и вышел к нам. Как он орал — просто уши закладывало. Носился по окрестностям, отмахиваясь от нас посохом и, похоже, пытался начертить в воздухе какую-то руну, только кто ж рисует руны сверху вниз и справа налево?

Только бабушка Куэларо смогла с ним справиться, наслав на него сон и подтерев немного память. Когда он уходил обратно сквозь туман, который мы наслали, скорее, чтобы укрыться от его глаз, чем чтобы ему было комфортней, мы ощущали такую тоску внутри, что потом несколько лун друг с другом не разговаривали и переживали все в себе. Мы все еще здесь, в этом пространстве, а не дома, и когда туда попадем — все еще неизвестно.

И пройти за тем пастухом в его мир мы не смогли, хотя пытались. Не понятно, что тому виной: заклятье Клевра или само пространство решило присвоить нас себе. Позже мы снова и снова убеждались, что пойти следом за гостем в его мир нам не позволено. Но уже радовало, что люди появлялись, даже такие неадекватные, как, например, одна дама почтенного возраста, которая набросилась на Вафея с требованием жениться на ней и поделиться с ней своим бессмертием. Беднягу Вафея отбивали все сорок пять дрохов (малышей я, конечно, не считаю — для них это было похоже на забавную игру), честно скажу, отбили с огромным трудом.

Кто ж знал, что в мире той женщины ходят легенды про драконов (хотя мы, ну, вот, ни разу не драконы — у тех в крылатой форме голова одна и они помельче будут), что супруга или супруг дракона обретают вечную молодость и бессмертие.

После того раза мы научились очень быстро нацеплять на себя иллюзию и следующих гостей встречали под личиной своей двуногой формы.

Сразу скажу — людьми мы не могли стать, как не старались — просто прятали свои мощные тела за иллюзорным маревом, а рядом создавали иллюзию человека. Не все так могут, поэтому приходится помогать и, когда дрох прикрывает себя маревом, кто-то другой создает иллюзию. У меня получается продержать пять иллюзий одновременно почти десять терций — такого никто другой из нас не может. Это словно компенсация за истраченный почти до дна резерв — я могу создавать иллюзии, не пропуская магию через себя, как делают все дрохи, а просто зачерпывая извне. Могу спрятать пять дрохов, а взамен установить рядом пять человек, которые будут двигаться, говорить, выражать эмоции, правда, чем больше иллюзий я создаю и чем больше им требуется делать что-то одновременно, тем менее плотными становятся мои фантомы.

Ну ничего, я и этому научусь. Научилась же я охотиться на чудовищ. Научилась создавать свою первую иллюзию, которая может делать несколько дел одновременно: смеяться, чесать и морщить нос, топтаться при этом на месте и копаться в наплечной сумке. В общем, я создаю одну максимально достоверную иллюзию или пять не совсем плотных фантомов…

А потом иду охотиться… На тех, кого уже мы считаем чудовищами.

От крилби мне достался шрам на кончике хвоста — неприятный, болезненный, но больше морально, чем физически, потому что Кассии и Зуммаль решили пошутить и заявили, что в двуногой форме этот шрам пройдет ровно поперек попы. Шутницы, крох побери их хвосты.

От плойши мне досталось заикание. Она была на столько страшной, что даже жардан Кевор нервно сглотнул, когда увидел убитую мной тушу, а когда сам столкнулся с такой же, то и в телохранители меня произвел, правда, под гневные вопли бабушки Галлам и тети Ллой забрал звание обратно, но тем не менее…

Кстати, заикание прошло у меня само, стоило снова встретить чудовище. Новое. С клыками наружу, с кровавыми глазами, шерстью, похожей на каучуковые наросты, и мерзким запахом из хобота. Можно сказать, шедевр уродства.

А еще были клижар, лахололь, дотир, тромм и много-много других чудищ, появление которых выводило нас на новый этап нашего совершенствования: в охранных заклинаниях, в наведении иллюзии, в распознавании магии и ядов, в умении слаженно и молниеносно работать в группе.

Скажу даже больше, благодаря этим чудовищам из нас сформировались почти непобедимые боевые группы. Вафей, Кассии и Ларо. Бабушка Галлам, Лулой и Крин. Прабабушка, Хоакс, Химмо и Руид. Я и Рар.

Странно было осознавать, что мы с дядей просто убойные, когда работаем вместе. Нам даже не нужно мысленно ничего говорить — все понимаем по шороху или взгляду. Словно с уходом Валера и отсутствием Клевра мы смогли настроиться друг на друга и научились воспринимать друг друга не как наставник и ученица, а как равноправные партнеры.

Такое единение даже пугало, потому что не бывает у дроха и дрохии такого единения, если они не Истинное пламя друг друга. А потом, победив нашествие пяти или семи новых чудовищ мы вдруг успокоились по этому поводу. Да и чего стоит бояться? Ну и пусть, что понимаем и чувствуем эмоции, напряжение, боль друг друга, главное, что вместе мы побеждаем, вместе мы — невероятная сила…

Жаль только, что произошло это гораздо позже того инцидента с Горианом. Мне бы не пришлось жить с тем ужасом, что я испытала в тот день. Потому что ни крилби, ни плойши, на даже браходуб не ввергали меня в такой ужас, который я испытала с Горианом. И пусть в тот день я не стала заикаться, но часть своего пламени я потеряла и боюсь, что безвозвратно.

Но больше всех нас поразила четверка жардан Кевор, Ваюни, Ситтель и Румани.

Жардана даже называли «драконом на выпасе», ведь наши драконы, те самые, что живут в Арх-Руа, имеют одну голову и в крылатой форме меньше любого взрослого дроха, они вечно окружают себя дамами для украшения досуга.

Кстати, драконы соблюдают верность своей паре, стоит той появиться на свет, поэтому все «дамы досуга» у них исключительно для душевного комфорта и услады глаз, как говорит один из моих друзей-драконов, чья пара еще не появилась на свет, поэтому он может себе позволить кутежи и легкие необременительные отношения с дамами любой расы. И именно поэтому его очень не любили Валер и Торбург, которые именно встречая Диггижа, забывали свои личные разногласия и всеми правдами пытались отвадить дракона от меня, ну, или меня от дракона. Зря они, кстати, переживали — Диггиж пусть и ветреный, но при этом хороший друг и никогда не обижал меня даже случайно — для него это было б равносильно оскорблению всего королевства Арх.

Но вернемся к четверке жардан-принцессы. Они были убойной командой, но только три луны, а потом Ваюни исполнилось пятнадцать, и начались ссоры внутри троицы кузин, словно они не поделили внимание одного конкретного мужчины. И если Ситтель и Румани после проведения обряда родства упрекнуть в ревности было невозможно, то на Ваюни просто не сразу посмотрели именно с этой точки зрения — что она ревнует и специально отваживает кузин от жардана.

Не смотрели, пока я не вспомнила себя в ее возрасте (говорю так, словно сотни циклов прожила, хотя та жизнь сейчас кажется такой же далекой, как и жизнь мамы, теть, бабушек в пятнадцать). Ведь, если вспомнить, встречаться с Торбургом я стала как раз в возрасте моей младшей сестренки, правда, никогда не смотрела на девушек, которые постоянно находились рядом с Торбургом и восторженно и восхищенно следили за каждым его словом, как на соперниц. Наверное, самомнение у меня было развито не по заслугам, ну или я вся была такая…ммммм, очаровательная. Ага.

В общем, с Ваюни попытались поговорить все, кто считал себя умудренным хоть каким-то опытом, а в ответ получали убойное: «Он мое Истинное пламя!» Никто в это не верил, особенно жардан Кевор — он-то от каждой принцессы уже слышал эту фразу: от Кассии, когда той было двенадцать, от Ларо в четырнадцать, от меня…в девять. Да уж, я еще та торопыга.

В общем, не верили, но потом случился плойши, второй по счету, который напал на жардана. И скажу честно, если бы мой плойши так же сражался, то я бы, скорее всего, не рассказывала эту историю. Да и жардану не долго оставалось быть в состоянии жизни — плойши побеждал с разгромным счетом.

Жардана спасло то, что Ваюни действительно оказалась его Истинным пламенем — она просто от испугу выбросила столько магии для защиты Кевора, что выжгла внушительный коридор от себя до него. И еще спасло жардана то, что и он оказался в итоге Истинным пламенем моей младшей сестренки, потому что смог впитать и использовать всю ту мощь, что выплеснула Ваюни. Иначе, мы бы в итоге имели два хладных трупа вместо одной отвратительной туши.

И вот теперь наши кузины стороной обходят жардана, который обескуражен новым для себя состоянием и не знает, как себя держать с Ваюни, с мамой, с бабушками и прабабушкой. Кузин понять можно — Ваюни порой становится хуже браходуба, стоит кому-то из них оказаться рядом в ее жарданом, а вот понять поведение сестры совершенно невозможно — демонстрация того, что она и жардан являются Истинным пламенем, не смягчило сестру, а наоборот сделала более агрессивной, поэтому робкие ухаживания жардана она обрубает со скоростью стрижа на излете, хотя, потом сама же раскаивается, но сделать хоть шаг навстречу не желает. Она тоже в растерянности.

И мы в растерянности, потому что помимо этого явления, к которому никто не был подготовлен в принципе, нас отчетливо пугает своей близостью грядущее шестнадцатилетие сестры. После меня, когда мое шестнадцатилетие было попросту проигнорировано, с младшими кузинами такую оплошность никто из старших не допустил и ритуал родства произвели за несколько лун до назначенной даты. Но у кузин среди телохранителей не нашлось Истинного пламени, а вот что делать с Ваюни и Кевором? Как поведет себя их истинность, если провести обряд?

А не проводить опасно. Для Ваюни. Для жардана. Для всех остальных телохранителей, потому что жардан оказался тот еще ревнивец: стоит только кому-то из его подчиненных хоть в полглаза посмотреть на сестренку, как его тут же отправляют в дозор, или на разведку, или на охрану условной границы. В общем, в нашем лагере телохранители встречаются или спящие, или внутри сети, которой мы все еще перемещаемся между порталами, чтобы не потеряться и не исчезнуть в другом мире.

В общем, у нас есть еще несколько лун между порталами, чтобы осуществить свой грандиозный, колоссальный, невероятный план по возвращению нас в Арх-Руа.

Осталось только совсем немного — чтобы все точки соединились в одном месте.

Глава 28. Проблемы маленькой Юни.

Осталось только совсем немного — чтобы все точки соединились в одном месте…

Я оставила детей их матерям — пусть воспитывают. Там, кстати, ор поднялся, что горы грозились снова рухнуть в бездну вопреки стараниям нашего гостеприимного пространства сделать горы как можно выше и скалистей, словно мы драконы и любим эти их соревнования, кто выше и быстрее заберется на вершину.

А мама и тетя Ллой даже купол воздвигли шумоподавляющий, чтобы никто не вмешивался в воспитательный процесс, особенно бабушки. Но я бы не сильно жалела мелких, потому что мама и тетя сейчас пошумят, а через терцию уже начнут поливать своих детенышей жаркими слезами, что вот они такие бедненьки, что едва не стали обедом браходуба. Перегибают, в общем, они в противоположные стороны.

А я отправилась на урок. Именно от урока меня отвлекли крики кузенов, что Ясор нуждается в помощи.

Урок у меня проходит немного непривычно. Я создаю две иллюзии: себя в виде человека и одного из древних королей Арх-Руа, про которых достоверно известны все их черты характера. По заданию прабабушки мне необходимо добиться, чтобы король получился максимально достоверным. А потом король должен провести для меня урок (этикета, политики, танцев — всего понемногу), и все это в присущей ему манере общения.

Сегодня мне достался на удивление вредный король Курилим, пятый или шестой — не помню — характер у которого был даже по рассказам очевидцев и мемуарам просто до зубного скрежета противный. Согласно истории, король Курилим не довел до конца ни одни переговоры, которые вел с соседними Куар-Арх, Дижном и Муолив. Никто не выдерживал его поистине маниакальную дотошность.

— В данном виде танца, — нудил мой фантом-король, — девушка должна отстоять от партнера на полную ладонь, которую необходимо поставить горизонтально земле на уровне самой выпуклой части тела девушки. Полную ладонь, а не четыре пальца, принцесса Арх-Руа. И вы опять опустили ладонь на уровень груди, когда у вас самая выпирающая часть — это нос!

— Боюсь, прабабушка тебе не засчитает этот урок, — раздалось совсем рядом и на мою «поляну», огороженную ото всех валунами и папоротником, вышла Ваюни.

С тех пор, как сестренка выплеснула свою магию, от нее довольно сильно фонило энергией стихий, которые ей не удалось обуздать в тот момент, так что удивительно, что я не почувствовала ее приближение раньше — наверное, сильно вжилась в урок.

— Почему же не засчитает? — я понимала, что сестра, скорее всего права, но не могла понять, где же я допустила ошибку, поэтому злилась и была немного груба и не сдержана. — С чего ты взяла?

— С того, что король Курилим, каким бы противным не был, никогда не допускал подобного неуважения к женщинам, будь им пятьдесят, пять или двадцать, — хмыкнула сестренка, которая про королей знала исключительно из изложения прабабушки — раньше просто ей были эти рассказы не интересны, а сейчас с книгами у нас, мягко говоря, не очень… — А твоя последняя фраза так и пышет сарказмом.

Вынуждена признать, но моя сестра права — я опять обошла вниманием одну из черт характера, заменив ее своим специфическим чувством юмора. Ох, как же я устала от подобных уроков, которые, по мнению прабабушки, должны мне заменить живое общение, умение распознавать человеческие эмоции и подноготную их поступков. Ну и научить меня сдерживать эмоции, а то по возвращении в Арх-Руа я поражу всех своим словарным запасом ругательств, умением решать конфликты ударом хвоста и редким явлением юмора, который скорее убьет, чем сгладит углы и шероховатости. В общем, я должна научиться демонстрировать принцессу, а дикого дроха прятать глубоко внутри.

— А ты почему не на уроке? — подозрительно что-то — сестра здесь, хотя уже давно от всех отгородилась какими-то агрессивными взбрыкиваниями, словно она молодая лошадь, впервые попавшая под седло: хрипит, фырчит, того и гляди начнет на бок заваливаться или круп кверху подкидывать, чтобы сбросить лишнее надоедливое нечто.

— Да после того, как ты приволокла мелких и еще одного браходуба, у всех появились дела, а мне что-то одной не хочется заниматься, — по глазам, по голосу, преувеличенно безразличным, понимаю, что все не просто так, и сестра пришла по делу.

Жду, разглядываю, нахожу новые черты. Впервые смотрю на Юни как на взрослую, хотя еще утром отчитывала ее наравне с теми же мелкими.

Она красивая, тонкая, изящная, чешуя нежного сиреневого цвета, а глаза насыщенные, лиловые, и взгляд такой уже не детский.

Ваенора… Ваюни… Когда она перестала быть маленькой Ваюни и стала нежной трепетной Юни? Когда она успела вырасти? Мама порой говорит про нее, что дочка совсем взрослая, но, кажется, сама в это не верит, а мы за ней следом.

Зря мы опять закрываем глаза на взросление дрохии. Вон и признаки все на месте: агрессия, перепады настроения, резкие поступки, не свойственное ей поведение. О, Мать дрохов, я же такая точно была — злобная ядовитая колючка.

— Я хотела спросить у тебя совета, как мне быть с Лимом…

Я даже засмотрелась на то, как потемнели шеи у сестры, словно она смутилась. Будь она в теле человека, то скорее всего это смущение выглядело бы покраснением щек (кажется, я забываю, простые названия проявлений человеческих эмоций).

А потом до меня дошло, что моя младшая сестра спрашивает у меня совета, как ей быть с жарданом Кевором. Сразу даже не поняла, что Лим — это и есть жардан.

А потом еще раз дошло, что за советом она пришла именно ко МНЕ. Почему ко мне-то? В пору загордиться, а мне стало страшно, что я вообще ничего не могу посоветовать, ведь у меня даже опыта толком нет никакого. Я же даже сама не могу до сих пор понять, как мы с Торбургом сошлись: ходили, общались, а потом вдруг мы уже встречаемся, причем давно.

— А что ты сама хочешь? — осторожно так интересуюсь, а сама все пытаюсь вспомнить, как у нас с Торбургом все закрутилось? Кажется, я бегала…да, бегала прямо от дворца и вперед, пока не устану и не упаду. В какой-то момент мои забеги вышли далеко за пределы дворца, и отец решил, что принцессе одной не следует оставаться, и велел жардану Кевору подобрать мне несколько телохранителей, чтобы бегали со мной вместе и могли защитить при случае. Только я — Ветер! Это я летать не могла долго и высоко, а вот бегать могла вечно. Меня никто не мог догнать… Даже Торбург. Но он и не бегал рядом. Он встречал меня на том месте, где заканчивались мои силы и на руках относил обратно в замок. И по дороге мы болтали…ни о чем, но было приятно. А потом мы стали останавливаться чаще на обратном пути и гулять…, и я жду каждое утро, что вот он появится на дороге впереди, а сама улыбаюсь…

— Ты же встречалась с Торбургом, но так и не признала в нем Истинное пламя, — замялась Ваюни.

— А у тебя тут Истинное пламя рядом, а ни свиданий, ни цветов… — я улыбнулась, стараясь, чтобы мой ответ прозвучал нейтрально.

— Не нужны мне цветы! — тут же вспыхнула сестра.

— Зря… — я покачала головой. — Это приятно. И свидания — это приятно, и можно разговаривать, расспрашивать, узнавать.

— Но ведь…вроде уже и не нужно это все… — Ваюни такая поникшая, словно у нее украли сказку, заявив, что после свадьбы женщине пришлось еще и носки штопать, и носы сопливые подтирать. Мы знаем, что жизнь состоит и из таких эпизодов, но ведь в сказке все не так — все возвышенно и прекрасно.

— Еще как нужно, — я мечтательно закатила глаза, — свидания, тайные или не очень тайные встречи, записки, цветы и мелкие знаки внимания, ожидания… предвкушения… разговоры подальше ото всех. Все нужно. А иначе как ты поймешь, что готова соединить свое пламя с его? Пусть он хоть сто раз Истинным пламенем будет, но ведь и он тебя совсем не знает.

— Я выросла у него на глазах, — как-то обреченно сообщила сестренка, и ее крылья поникли.

— А надо, чтобы он перестал видеть в тебе того ребенка, а увидел красивую и умную дрохию, нежную, ранимую.

— Угу, ни капли я не ранимая…

— Или яркую и эмоциональную, — хмыкнула в ответ, нисколько не смутившись, — настоящую тебя. Ну а тебе вообще сложно.

— Чего это?

— Ты же его солдафоном называла и вредным кришимом.

Кажется, Ваюни смутилась еще больше, потому что потемнела вся. Эх, не умею я шутить.

— Как думаешь, он это тоже помнит?

И что тут скажешь?

— Нет, это ж было так давно!

И побольше уверенности в голосе. Побольше-побольше.

А сама в красках тут же вспомнила, как жардан приволок только-только обретшую крылья сестру во дворец, сообщив всем, что поймал ее почти на краю Горшево утеса, куда только самоубийцы да сумасшедшие забираются. А Ваюни там оказалась по своей воле, да еще с каким-то диким желанием спрыгнуть с утеса, чтобы полетать подольше. Только вот не зря туда даже дрохи не забираются для полетов, потому что потоки воздуха на столько непредсказуемы, что любого самого опытного дроха скрутят в комок и вышвырнут на острые камни у подножия — не выжить. Так что в тот раз жардан успел вовремя, да еще нашел того безголового мага-человека, младшего сына управляющего, который и подбил нашу Ваюни на «свершение этого подвига». Родители жардана благодарили, а сама Ваюни злобно возмущалась и обзывала дроха такими детскими обзывалками, что смешно становилось всем.

А теперь ей стыдно за те слова.

И страшно моей сестренке. Точно.

Найти Истинное пламя — это своего рода тайна, к открытию которой ты идешь мелкими шагами, порой, даже не зная, что, вернее кто, в конце тебя ждет. А еще это всегда процесс становления чувств, когда дрохи сначала узнают, привыкают, срастаются, переплетаются сердцами, а уже потом понимают, что вот этот дрох и есть Истинное пламя. Уже не важно, сколько магических вех подтвердило этот факт — мы только знаем, что приняли в свое сердце другого и готовы объединить свое пламя.

А у Ваюни сразу и знание, а потом и подтверждение в виде магического выброса во время опасности. А все, что должно быть до этого отсутствует, вот она и злится, огрызается, теряется при виде жардана и не знает, как себя вести.

И обратилась она ко мне, самой неопытной из старших ее сестер и кузин.

— Может, вам просто пока поговорить и обсудить, что вам обоим нужно?

— Он сказал, что как только мы вернемся в Арх-Руа, то сразу же поговорит с отцом и договорится о церемонии объединения пламени, — Ваюни опять сникла, а ее четыре из пяти голов попрятались под крылья.

— А он спросил тебя, хочешь ли ты объединения пламени?

Я конечно понимаю, что жардан — дрох на службе у короля и почти любое свое действие должен с ним согласовывать, но даже король дрохов не может никого заставить объединить свое пламя с кем-то.

— Вроде как все же ясно…уже…

Если честно, очень захотелось отправить ее к маме — пусть у нее спрашивает, как все происходит, да что ей делать, потому как у меня просто нет красивых слов сейчас, а хочется просто схватить жардана и макнуть всеми пятью головами в ледяную воду, чтобы перестал быть солдафоном и подумал о себе и Юни.

— На самом деле жардан сейчас при исполнении, — вспоминаю устав телохранителей, которым меня пичкал в свое время Торбург, объясняя, почему мы не можем общаться, когда он на дежурстве (правда тот же Торбург очень сокрушался, что не попал в телохранители — как он собирался встречаться со мной в нашем изначально коротком путешествии?). — И ухаживать за тобой сейчас он может только в личное время, когда передает свои полномочия лесс-жардану Путт.

Ваюни судорожно всхлипнула, потому что лесс-жардан Путт остался в Арх-Руа, а я принялась лихорадочно вспоминать, когда же у жардана еще может быть личное время. А вот никогда, пока мы не вернемся домой. Н-да, дилемма.

— Но мама может взять на время его полномочия на себя! — облегченно выдохнула, но тут же натолкнулась на гневный взгляд сестры. Опять не туда ушла, копошась в памяти. — Или бабушка Куэларо… — пять не то. — Прабабушка…

— Третья принцесса! — вскричала Ваюни радостно, а я чуть не подпрыгнула на месте от шока. Не было такого в уставе — точно-точно. — Или четвертая!

— Если ты примешь на себя его полномочия, то вы все равно не сможете…

— Так ты согласна?!

Ого, то ли я сама в ловушку попала, то ли меня изящно так обхитрила младшая сестра.

— А нарушить устав не думали? — на всякий случай уточнила у сестры, на что та демонстративно закатила все глаза, будто говоря: «Подумай, где жардан, а где нарушение устава?»

Ну да, ну да, что я за глупости спрашиваю.

Точно, есть такое в уставах телохранителей и королевского рода: начиная с третьего ребенка в королевской семье любой принц или принцесса (кроме наследника) имеют право взять на себя полномочия жардана телохранителей. Почему не первые двое? Как правило первый всегда наследник, а второй… Не хочется говорить «запасной», но само слово так и просится на язык.

Вот я попала в ситуацию… Благо, я могу ограничить время пребывания на месте заместителя. Может, стоит провести для телохранителей внеплановый смотр?

Или вот именно сейчас попробовать новый способ вытягивания силы из Врат? А что, у меня двадцать де…восемь подчиненных телохранителей — самое оптимальное число, особенно, если приложить силу Южи и энергию Вассла.

Только нужно… А, собственно, что должно произойти, чтобы я могла взять на себя полномочия жардана?

Я даже не успела прибегнуть к памяти королевского рода, как она всколыхнулась в ответ на бодрое приветствие:

— Приветствую юных леди!

«Вот это…»

Никогда так стремительно не поворачивалась, даже когда сражалась с браходубом или плойши. Подскочила, резко уперлась взглядом в массивную фигуру человека, и, непонятно почему, выставила перед собой иллюзию короля Курилима, вроде как мысль мелькнула: «Пусть защищает, раз родственник».

Перед нами стоял мужчина, маг. Высокий, статный, с военной выправкой — этого ни в одном мире не спутаешь. Волосы русые, с едва заметной серебрянкой на висках, глаза ясные, голубые, немного утомленные, но при этом морщинки в уголках глаз говорят о веселом характере. Я еще обратила внимание на руки — крепкие, холеные, с длинными нервными пальцами, словно им привычнее держать не оружие, а музыкальный инструмент. Кстати, инструмент тоже имелся — висел за спиной и походил на женскую фигуру с длинной палкой вместо шеи (Мать дрохов, не хотела бы я увидеть их женщин воочию — это ж какое чудище).

— Разрешите представиться, юные леди, Килиан Горач, Разящий голос империи Бранвер и верный Серен императора Саллахи.

Это он нам?

Растерялась даже… Но только слегка, потому что память королевского рода уде диктовала нужные слова: «…Принимаю на себя ответственность жардана и призываю подчиненных на защиту королевского рода…»

Они принялись снижаться и ударяться о магическую твердь почти беззвучно, словно сами из тумана и энергии созданы Тьмой и Светом, но нет — это магия королевского рода притянула их, создав коридор, ускоривший передвижение — почти портал. Все двадцать восемь.

Я едва ли не застонала, когда увидела перед собой удивленный взгляд Гориана, а осознание того, что восемь лет назад я могла избежать боли и нервного истощения, знай я тогда формулу призыва, добавило несказанной горечи и тоскливой щемящей неудовлетворенности где-то рядом с сердцем. Столько лет прошло, а то нападение Гориана не отпускает, даже обряд родства не смирил со случившимся и не стер его из памяти.

Последними на поляну приземлились дядя Рар и жардан Кевор.

— Поздравляю, жардан, — хмыкнула невесело, отвлекшись от мага, — у вас появилось личное время, пока мы тут разберемся с этим человеком. Будьте добры, проводите мою сестру к остальным родственникам.

— Но, — робко попыталась что-то сказать Юни, но я не дала ей и слова вставить.

— И прежде пройдите Правой тропой — там остались следы от яда браходуба. Возможно, вы сможете собрать еще что-то.

И, не глядя на то, как моя сестра юркой ящеркой проскакивает мимо жардана, обратила все свое внимание на мага.

— Килиан Горач, хм… Серен… И кто же вы такой, Килиан Горач?

Глава 29. Серен

— Килиан Горач, хм… Серен… И кто же вы такой, Килиан Горач?

Жарданом быть оказывается совсем не просто, больше скажу — тяжко, особенно первые терции, может быть поэтому не сразу осознала, что ощущаю от человека знакомую магию.

Двадцать восемь телохранителей ощущаются как дополнительная часть тела, вроде как еще одна голова — смотрит, запоминает, подчиняется приказам, но и на инстинктах может напасть на врага или проявить эмоции. Чувствую себя многоголовым Руухом, древним богом дрохов, которого в итоге Мать дрохов сокрушила из-за его кровожадности, агрессивности и… тупости. С последним я бы поспорила, потому что сама-то я не скудного ума, да только приобщение к власти жардана оказалось для меня словно тяжелая дубина по ведущей голове: ударили по одной, а плывут все пять. Нужно задать вопросы, выяснить, кто этот Килиан, какой магией его к нам пригнало, да вообще, что за человек приблудился, да только мысли формируются с трудом.

— Килиан Горач, хм… Серен… — надеюсь, легкое растягивание слов сойдет за напряженность мысли, а не за тугодумие. — И кто же вы такой, Килиан Горач?

— Я хранитель Сиалита и Врат, а также советник императора по внешней безопасности, — мужчина улыбается, словно совершенно нас не боится, хотя перед ним вполне себе габаритные тела с пятью головами и такими оскалами, что, будь я человеческой девушкой, давно бы заикой стала.

Ох, штрах горий, да от него же магией Сиалита веет так, словно он океанский шторм, а не легкий ветерок, каким раньше ощущались все маги из другого мира.

Хм, а название-то они откуда узнали? Я же камню название давала, когда делилась своим огнем и не кричала об этом на все миры.

Так странно собственную магию чувствовать от кого-то другого. Вроде как человек становится приобщенным, помеченным запахом магии… Ну, когда-нибудь о вас коты терлись? Не наши дрохские, которые чуть ли не с жеребенка ростом бывают, а вполне себе из человеческих жилищ. Так вот, вроде трется о тебя такой кот, ластится, ответной ласки добивается, а сам при этом оставляет на тебе свой запах, чтобы все в округе коты знали — этот человек уже занят этим самым котом. Вот и Килиан — от него веяло моей силой, хотя собственная его магия была совершенно не той, что могла бы к нему приманить камень. Значит, он часто касается камня. Возможно, если он хранитель, то и носит с собой…

— Я чувствую на вас магию этого камня, — заявляю я, прищурив глаза, но не для того, чтобы выглядеть проницательной и опытной дрохией, а чтобы было можно сузить поле зрения — лишние сто сорок голов ведь тоже смотрят на этого мага и посылают свои «картинки» прямехонько мне в мозг долбиться нудным дятлом, н-да, — а вот самого камня не ощущаю.

— Я на отдыхе, — хмыкает мужчина и шутливо кланяется, — согласитесь, юная леди, брать величайший артефакт с собой в дорогу было бы глупо.

Да что он заладил: «Юная леди, юная леди». Пф, кого он вообще перед собой видит? Иллюзии давно развеялись, щитами мы не прикрываемся — он должен видеть дрохов и только их.

— Как такая важная личность может так свободно и спокойно перемещаться между мирами без охраны? — я присмотрелась к магическим потокам, что окутывали мужчину словно коконом, и не заметила даже среднего по убойности артефакта, не говоря уже о сильных и сверхсильных. — И без защиты.

— Видите ли, сударыня, — мужчина улыбнулся так ясно, что мог бы поспорить с куском хрусталя, в гранях которого отражаются тысячи солнц, — моя защита — это мой голос.

Наверное, он придал голосу что-то магическое, не знаю, но от телохранителей повеяло какой-то задумчивостью и отрешенностью, словно они в вязкое болото попали и бредут, проталкиваясь, но только не на выход, а вглубь, в самую трясину.

Ооо, а он не так прост, оказывается. Да только отрешенность телохранителей как раз сыграла на моей стороне, потому что мне становилось легче и быстрее соображать, когда не приходили четкие и ясные ответные картинки от дрохов.

Попыталась взбодрить телохранителей, чтобы вернуть в строй хоть кого-нибудь, и власть жардана отозвалась во мне с явной охотой, а дрохи резко вскинули головы и неприязненно уставились на мага, пытаясь осознать, как он смог их так вывести из защитно-боевой стойки? А вот не нужно мнить себя самыми сильными во всех мирах: на любую силу и мощь обычный человек найдет палку, которая переломит сопротивление даже многоголового Рууха, а не только дроха.

Маг, заметив, что телохранители приободрились и смотрят недобро, а еще и зубы показывать принялись, все с той же лучезарной улыбкой перетянул инструмент из-за спины вперед и принялся перебирать натянутые нити.

Ох, хорошо играет штрахец хитрющий, а уж как поет — заслушаешься. Словно пламя в сердце вновь разгорается и жар под чешуей стремительно несется от хвоста к макушке и обратно. А еще плакать хочется, потому что песня такая щемяще-нежная, тягучая, тоскливая, что просто сердце хочется вырвать из груди и положить к ногам этого мага.

Смотрю, телохранителей снова повело, да и саму меня не подчинило, но пробрало почти до самых костей. Снова прибегла к силе жардана, которая, вот гадость несусветная, словно меня признала и откликается с полмысли, стоит подумать, а она уже все сделала: и телохранителей взбодрила, и Килиана окутала коконом, и инструмент исследовала (кстати, самый обычный — даже не артефакт). Сейчас бы магу от меня досталось за подобные попытки подчинить своей воле дрохов, да только на поляну выкатились три возбужденный сосредоточения неприятностей и проблем: брат и кузены.

— Саян, Саян, там ТАКОЕ! — не смолкали их голоса, перебивая друг друга. — Там надпись на мини-вратах плавится и стекает, словно от жара.

Да кому нужен этот маг, когда тут ТАКОЕ! Развернулась резко, чуть хвостом в забытьи не отправила человека, и резво помчалась к родным, успев рыкнуть на телохранителей, раздав с десяток заданий: охранять периметр, запечатать Килиана в беззвучный кокон, привести на общую площадку.

Да, надпись сейчас в подтеках, уже даже прочесть нет возможности, но я успела не к концу ее движения, а где-то к середине: надпись ползет вверх по полотну и восстанавливается.

Штрах горий, да что ж такое!

— Когда это началось? Когда она поползла назад? Сколько терций прошло? Кто-то рядом был? Что происходило до этого?

Вопросы из меня сыплются и сыплются, то на бабушку Куэларо, то на Зуммаль, то на тетю Ллой, потому что они ближе всех оказались к мини-вратам.

Родственницы в недоумении в первую очередь от поведения надписи, ведь по определенным законам Мироздания она должна была либо стечь вниз лужицей, либо испариться в пространстве.

— Они вдруг двигаться начали, когда песня зазвучала, и в вашу сторону пошли, — весело сообщил Ясор, довольный, что сегодня урок от мамы получился сильно сокращенный.

— Как могут руны ходить? — я смотрю на надпись, а она восстановилась полностью и ровненько пересекает замочную скважину, преграждая своей черной магией все энергетические потоки, которые должны работать на наше возвращение в Арх-Руа, а в реальности накапливаются у Клевра для каких-то только ему известных целей.

— Да нет же, — кузены вступили в разговор не менее радостно чем брат, — мама и бабушка пошли. Прямо как по команде чьей-то!

Я так резко повернулась теперь в сторону Килиана, что все же смела своим хвостом всех мелких: брата и кузенов.

— Пой, — резкий приказ, выброс магии, и купола уже нет, а инструмент вновь в руках мужчины, а на его недоуменно-иронически поднятую бровь пришлось рыкнуть, — что хочешь пой… Все уши прикрыли!

Последнюю фразу пришлось крикнуть мысленно из боязни, что могу нарушить правильный поток звуков, а еще не отследить магию, которую использует этот человек.

Магию он даже не успел использовать, а руны снова поплыли, словно воск по зажжённой свечке, да только стоило песне закончиться, как черная масса поползла обратно вверх.

— Не останавливайся — пой дальше, — шиплю я, а сама глаз не могу оторвать от надписи, которая тем не менее не начала плавиться и стекать, пока полностью не восстановилась. Да что ж такое.

Эксперимент вышел не обнадеживающий, потому что одной песни явно не хватало, чтобы сместить руны окончательно. И как Килиан не старался: пел одну за другой песню, менял их местами, повторял одну и ту же песню по несколько раз, — результат оставался одинаковым: в конце первой песни руны неудержимо возвращались на свое место.

— Песни у него короткие, — сообщила Химмо, во все глаза рассматривающая не нашего нового «гостя», а его музыкальный инструмент.

Попробовали песню подлиннее, а потом еще длиннее — помогло, но ненадолго. Руны не успевали доползти до магической тверди, хотя чем больше было у песни куплетов, тем дольше проходил процесс «стекания» рун.

— У меня длиннее нет песен, — в итоге сообщил Килиан, устало опускаясь на магическую твердь.

Занятно, вроде нас он все же опасается, ведь не зря предпринял попытку подчинить нас своей воле, но вот после трех первых песен под мой требовательный рык принялся добровольно помогать и даже ни разу не возмутился.

— У нас тоже нет, — кажется мама, бабушки, прабабушка, телохранители принялись перебирать все известные нам песни нашего мира, но потерпели поражение.

А я…я готова была биться всеми головами о твердь от безысходности. Я ведь так старалась эти циклы, генерировала столько идей, проводила эксперименты, тратила свое пламя, но ни разу еще не подошла так близко к тому, чтобы удалить руны с врат.

Да пусть эти руны — всего лишь отголоски настоящих, пусть наш макет — всего лишь образ Врат, но даже на этой мини-копии не удавалось убрать так нам мешающую рану кровавого ритуала. А человеку почти удалось! Не хватает лишь малость: песни длиннее существующих буквально на три-четыре куплета. Уууу, убить готова Клевра!

Кажется, я не удержала злые слезы, и они принялись интенсивно капать вниз. Но ко мне никто не подходил, не утешал, потому что в какой-то момент (даже очень четко помню этот момент, словно заново проживаю его) я перестала позволять себе проявлять слабости, а родным запретила себя жалеть. Так что сейчас почти рыдаю в гордом одиночестве посредине площади, окруженная родственниками и телохранителями, а унять мое разочарование некому. Дожила…

— Ну, можно же попробовать написать песню подлиннее, — робко предложила Кассии, которой ее Милор в свое время чуть ли не каждую седмицу пел песни под окнами.

— Точно, балладу, — притихший было Килиан вскочил с тверди и принялся вышагивать вокруг нашего макета, — только нужно понять, какие слова несут в себе способность рушить эту надпись.

А вот это оказалось очень интересно. Не каждое слово несет в себе нужную магию, даже с энергией этого, как его там — Серена.

Несколько десятков терций мы по очереди проговаривали слова, все, какие могли вспомнить, а Килиан их пел. Самым убойным по способности плавить руны оказалось мамино имя — Сиушель — только его нельзя было петь подряд и даже через четыре-пять слов, потому что оно переставало действовать сразу. Еще были имена Раридана и Клевра, но в этом никто бы не усомнился — удивительно мощные маги и удивительно мощные имена. Дальше на именах застопорились — ни одно не подходило.

— Корова, котлета, молоко, теленок… — пел Килиан, с ненавистью глядя на одного из телохранителей, который перечислял всю живность хозяйственного двора и время от времени перемежал их с названиями блюд.

— А он вообще силу свою когда начнет использовать? — спросил Касан, пришедший на площадь после приема пищи — мелким пока нужна еда животная и растительная. Благо мне уже не нужно тратить свой резерв на создание молока — все теперь есть у нас рядом: огород, мелкие зверюшки, которые появляются в нашем пространстве время от времени.

Занятно, ребенок заметил, а мы нет — Килиан от усталости принялся петь уже без применения силы Серена, и тут же у него почти каждое пятое слово получалось с нужным эффектом, когда как раньше это было одно слово из пятидесяти.

Принялись и мы петь, перебивая друг друга (а вдруг), и, хоть голоса у большей части из нас были крепкие, сочные, да музыкальным слухом мы не обделены, но руны на наше пение вообще не реагировали. Просто — никак!

— Фальш-килот в темечко, — кажется, это так Килиан выругался, — засада, каких не ждали.

— Ты же споешь возле Врат, когда песню напишем? — Румани смотрит с надеждой на мужчину и так искренне в него верит, что тот даже покраснел от смущения.

— Тут такая проблема, — замялся мужчина, забираясь пальцами в свои русые с проседью волосы и растрёпывая и без того не идеальную прическу. — Я не могу петь без магии. Сила Серены у меня открывается даже раньше, чем я воздуха в грудь набираю для первого слова в песне.

— Но сейчас же ты поешь без нее, — резонно заметил Ясор, и мы с ним все согласились. Все, но не Килиан.

— Я тут буквально еще утром армию противника гнал до их столицы — силы истратил много, но она уже скоро начнет восстанавливаться. Чтобы истощить себя полностью, мне понадобилась война и не один день использования силы.

— А приглушить? — предложил Рар, но Килиан только головой покачал, а потом принялся объяснять.

— Мне в моем мире вообще запрещено петь, потому что сила откликается всегда, и ни один артефакт не может ее приглушить даже на четверть, не то что полностью… Я между мирами порой брожу только для того, чтобы петь, так как дома нельзя. Вы мои первые слушатели.

— И последние, — недовольно буркнул жардан Кевор (пока мы тут обкрикивали врата, он и Юни где-то бродили и только сейчас вернулись), — если твоя сила была почти на дне, когда ты тут песни пел, то боюсь представить, что будет, когда она к тебе вернется — нам проще тебя убить прямо сейчас.

Килиан заметно побледнел — все же не так он бесстрашен, как хочет казаться — и дернулся в сторону, может убежать хотел, но телохранители, подчиняясь моей пока воле, обступили его кругом и тихо зарычали.

— Или выпроводить обратно в твой мир, если поклянешься, что будешь петь у ваших Врат ту балладу, которую напишешь, до тех пор, пока руны не сойдут полностью, — сообщила я, успев мысленно получить разрешение от дяди на такое щедрое предложение. Как не люблю я демонстрировать независимость и способность решать проблемы самостоятельно, но с дядей в стратегически-важные момент всегда советуюсь — это уже принцип работы в паре.

Килиан нехотя кивнул, но тут же его глаза победно блеснули, а искра злорадства скрылась за безразличием.

— Хорошо, — покорно проговорил этот непростой человек, и тут же подтвердил это мое мнение, — только с силой Серены я совладать не в состоянии. Боюсь, мне не хватит слов, чтобы написать целую балладу из того количества, что плавят руны под действием силы Серены.

Не хотела бы я быть на своем месте, ох как не хотела, но даже без власти жардана, без памяти королевского рода я все равно сказала бы только это:

— Я создам для тебя артефакт, который будет полностью глушить твои способности к внушению.

И не понятно было, обрадовался Килиан или испугался — такое каменное у него вдруг стало лицо.

— Все в сторону и прикрыть уши, — скомандовала я только через терцию, потому что отбивалась в мыслях от Рара и всех старших родственниц — ох, как же они кричали, особенно мама. Но все же согласились, потому что нам наконец-то выпал хоть какой-то шанс, пусть призрачный, на воссоединение с семьями.

Власть жардана я пока не вернула, и не потому что упивалась этой самой властью, — просто мне для стойкости, скорее всего, понадобится не только сила королевского рода.

Передо мной лежали несколько драгоценных камней, которыми нас изредка «снабжают» хранители того мира, в который мы проваливаемся каждый раз — выращивают у меня под ногами, словно выбрали меня в качестве любимицы и подкармливают конфетками. Кстати, будь во мне сила, управляющая камнями, в том объеме, что была девять лет назад, когда мы только входили в портал, я бы от такого подношения точно не отказалась — сгрызла бы не задумываясь. Все же маги, которым подвластны камни, порой от этих же камней подпитываются магией…, ну и они определенно вкуснее некоторых конфет… во всяком случае для меня.

Я пока не знала, чем именно воспользуюсь, для создания артефакта, ведь, как оказалось, силу Серены я испытала всего лишь поверхностно, хотя телохранители поддались подчинению очень быстро. Пожалуй, стоит создать несколько артефактов и отдать Килиану всего один — остальные самим пригодятся.

— Вы уверены, юная леди, что желаете почувствовать на себе полную силу Серены? — мне кажется, или он забавляется? Причем, я вот подозреваю, что он знает о своей силе гораздо больше, чем мы видели вначале.

— Наращивайте постепенно, — проговорила, сама же начала напитывать камни магией раньше, чем дала отмашку начинать. Все же не помешает подстраховаться и защитить себя хотя бы самую малость, а то слишком уж ярко и предвкушающе горят глаза у мужчины. — Приступайте.

Я направляла силу Серены в камни, перестраивая их структуру под задачу сопротивления силе. Такой метод похож на каление металла, когда его в жаркую печь отправляют, а после обработки в холодную воду. В случае с силой Серены Килиана нужно было создать не просто артефакт, сопротивляющийся этому дару, а очень мощный артефакт, способный поглотить энергию и не выпустить ее во внешний мир. Для этого нужно было раскачать емкость камня, насыщая его энергией постепенно. В идеале, на пике силы Килиана я должна ощутить отсутствие влияния. Осталось только продержаться до этого момента, потому что я не могла прикрыть уши на всех головах, иначе бы я не поняла, что я вообще делаю и где нужно притормозить или ускорить процесс.

Неладное я почувствовала, когда камни раскачались почти на три четверти от необходимой мощности. Они уже сглаживали энергию, направленную на меня, потому что Килиан с ехидной улыбкой принялся петь такую романтическую песню, такою щемящую, дерущую сердце на части, что хотелось и плакать, и смеяться одновременно, а еще хотелось превратиться в человека и впиться в губы этого мужчины таким поцелуем, чтобы он забыл о пении и вспомнил, что он мужчина, а я молодая, жаждущая ласки девушка.

Я словно в сон вернулась, где меня сжигал в объятьях Рой и целовал, целовал, целовал до помутнения в глазах, до подгибающихся коленей, до дрожи во всем теле. Вот только в том сне я смогла скинуть с себя наваждение одним только осознанием, что все нереально, а тут не могу — мне напрочь выбило мозги, а вместо них включились какие-то запредельные инстинкты и желания. И все тело горело и пульсировало в такт песне, которая обещала мне все, что я не получила с Роем.

После случая с Горианом мама решилась на откровенный разговор, в котором подробно описала, что чувствует тело, когда жаждет слияния с дрохом, будь то дрох в крыльями или в человеческой форме. В каких местах проявляет себя эта жажда, как ощущаются эти порывы, что происходит, когда жажда удовлетворена. Весь спектр из того рассказа я ощущала на себе в тот момент и молила Мать дрохов, чтобы камни начали действовать, потому что моей силы воли просто не хватало, чтобы оставаться на месте. Я в тот момент могла затоптать этого безумца, который решил применить на мне эту часть своих способностей — он что, не мог придумать что-нибудь попроще? Например, внушить мне петь песни или танцевать. Зачем было внушать мне желание отдать всю себя слабому человеку? Наверное, он самоубийца.

Все прекратилось резко, словно оглушив на мгновение, а потом меня просто взорвало диким гневным рыком, потому что КАК ОН ПОСМЕЛ? Как он посмел внушать мне такое? И если это правда, и тело способно ощущать все то, что мне внушили, как же без этого (или с этим) живут?

Я резко швырнула Килиану один из получившихся камней, а сама развернулась и помчалась прочь, не забыв по дороге вернуть жардану Кевору его статус и власть — пусть сам решает дальше с Килианом, все равно тому осталось совсем немного в нашем пространстве, и он скоро вернется в свой мир.

Глава 30. Новые горизонты.

Он нашел меня за поваленными бревнами каких-то деревьев, которые сформировались благодаря магии и самому пространству между мирами. Я сидела, обвив хвостом свои передние лапы и бездумно смотрела перед собой на те артефакты, что создала только что. Сколько же силы в них пришлось влить? Хорошо, что не вся сила была моей, а то с такой мощью снова пришлось бы обращаться к резерву, а он у меня уже едва теплится. Когда дойдет дело до самого важного момента, и придется открывать портал в мой мир, мне может не хватить самой малости. Наверное, стоит поговорить об этом с Раром и придумать, как он будет работать с Вратами и Сиалитом, чтобы не оказаться в итоге у запертых Врат по эту сторону.

О Килиане я не думала в этот момент, потому что тогда начинала вновь закипать и придумывать план мести вплоть до отрывания головы, но ведь так нельзя — принцесса должна быть сдержанной и уметь усмирять свои порывы.

— Я должен извиниться, — осторожно начал мужчина, выходя из-за валунов, что в порыве тяги к прекрасному сюда натаскала Ларо — пыталась соорудить какое-то подобие художественной композиции, но здесь так и остались просто валуны…или я чего-то снова не понимаю.

— Зачем вы со мной так? — какой позор, не хватало еще всхлипнуть и пустить слезу.

— Это конечная точка моей силы, — мужчина понуро уселся на одно из бревен и невесело усмехнулся.

— Могли бы предупредить, — кого я обманываю, разве он сделал бы что-то иначе, если бы знал, что мне на столько будет плохо от осознания, что меня снова используют, внушая то, что мне недоступно, и еще долго будет недоступно. На самом деле я даже ни думала никогда, что такие ощущения бывают — как-то все рассказы казались просто восторженным преувеличением.

Но даже не это самое обидное, и не то, что я своим внешним видом могла продемонстрировать всем, что со мной происходит (все же дрохи в крылатой форме даже в дикую свою пору никогда не демонстрировали телесные желания у всех на виду), а то, что в то мгновение я почувствовала не только тело дроха, но и тело человека с его полным спектром желаний.

Это убивало сильнее, потому что я жутко скучала по ощущениям именно в человеческом теле, по самым простым, которые начинаются с утра с пробуждения, когда только начинаешь слышать шуршание ткани под своей головой, когда переворачиваешься на другой бок, или, когда щуришься, пытаясь спрятаться от назойливого солнечного зайчика, прыгающего по твоему лицу.

А тут мне внушили такой спектр будоражащих… и приятных, чего скрывать, ощущений, которого я еще даже ни разу не познала в реальности, и это было обидно, прямо до слез, ну и до бешенства, которое рычало внутри: «Отомсти, ударь, накажи, сделай больнее».

— В нашем мире женщины, которые сильны магически — редкость, а уж те, кто может совладать с искушением собственной магией — вообще единицы, так что большинство носят блокирующие браслеты или просто отказываются от магии. А вы предложили мне создать артефакт, способный совладать с моей магией — я не поверил, поэтому наращивал силу, ожидая привычного отклика: легкой заинтересованности, кокетства, флирта. Я пытался увидеть то, что обычно вижу в женщинах, когда применяю силу Серены без пения — я могу ее контролировать. Собирался остановиться, честно, в начале, но потом просто азарт взял — на каком моменте вашей силы воли не хватит на сопротивление? Вы на удивление сильная, юная леди. Я восхищен.

— Но вы не остановились… — напомнила, с каким-то мстительным наслаждением заметив, что Килиан покраснел — надеюсь, это он смутился, а не раздосадован.

— К сожалению, я азартен… и впечатлителен… И будь я моложе, непременно позвал бы вас с собой в мой мир… но вы бы мне отказали.

Странно было это слышать. Признание было само по себе странное. Он вроде и прощение просил, и объяснял, но мне был не понятен смысл его поступков. Азартен он…

— Сиалит вырос с тех пор, как его достали из шахты и наполнили магией, — резко сменил тему мужчина, пряча эмоции за суровой маской сдержанности. Сейчас он походил на воина, под чьим началом стояло не одно войско.

— Как вы можете утверждать? — я немного сжалась внутри от беспокойства. Такое происходит со мной всякий раз, как речь заходит о Сиалите, словно моя магия в этот момент отслеживает точку, где он находится, и сканирует сам камень — все ли в нем соответствует заданным магическим параметрам.

Замечание Килиана не удивили, потому что я ощущала, что камень меняется постоянно, особенно когда соприкасается с Вратами и той злополучной руной, что не дает завершить процесс объединения Врата-Ключ.

Сколько циклов мы мучились, старались, решали одну за другой задачи, но так и не приблизились к разгадке: как нам убрать надпись, чтобы Сиалит смог полностью погрузиться в скважину и начать процесс очищения канала, по которому мы должны вернуться. Сложный процесс предстоит, я даже не до конца уверена, что той магии, что плещется у самой земли в том мире, нам будет достаточно, чтобы запустить нужные нам потоки. И вот теперь это.

— Я держал Сиалит в руках не один раз, да и прошлое открытие Врат я встретил уже в звании хранителя, так что могу с уверенностью сказать, что камень увеличился, а скоро он перестанет совпадать со скважиной.

— Как думаете, после всего, что вы тут умудрились сделать, я вам могу поверить?

Я разглядывала мужчину, стараясь разгадать, что скрывается за его равнодушной маской, ведь мы, как не старались создавать иллюзии реалистичными, все же уже девять циклов видим вокруг только глаза ящеров, а проявление эмоций людей постепенно забываем.

— Сами вскоре убедитесь, леди, как и все ваши родственники. Если я не ошибаюсь, нам с вами вскоре предстоит снова встретиться, ведь Врата открываются через определенные промежутки времени.

— Нам ждать меньше, чем вам, — я старалась не вдумываться в цикличность порталов после того, как Сиалит признали закрывающим камнем. Главное помнить, что у нас порталы открываются каждые три луны, а там… Один наш цикл равен их ста, и во время каждого открытия Врат мы видим новые лица в силу быстротечности их времени относительно нашего.

— Но тем не менее я в этот раз вас встречу — не такой уж я и старый буду, — немного грустно усмехнулся Килиан, а я в очередной раз с подозрением присмотрелась к потокам магии, которые обволакивали его фигуру и, будто кошки, ластились к его рукам, но он держался и не применял внушение. И все равно я ему не доверяла — слишком он вовремя появился на нашем горизонте.

— Я не помню вас в предыдущее открытие Врат, — решила вывести мужчину на откровенность или попытаться поймать на лжи — что получится быстрее.

— А я вас помню, — усмехнулся мужчина и продемонстрировал мне иллюзию нашего выхода из портала пять лун назад. И себя продемонстрировал: задорного лихого молодого человека с более тонкой фигурой, не такими крепкими мышцами, с волосами темнее и ровнее, чем сейчас, и глазами, полными восторга и восхищения. Он смотрел на наш очередной не грациозный выход и считал: «Один, два, три…». И он был одним из немногих, от кого не исходила аура первобытного застарелого ужаса, словно мы действительно монстры, хотя с того злополучного выхода, когда мы по незнанию передавили людей, мы ни разу не проявили неосторожность и невнимательность, которые могли бы привести к гибели жителей Бранвера.

Что ж, с тех пор он возмужал, окреп и повзрослел, причем пока еще он не был близок к границе того возраста, который люди называют «золотой», подразумевая «мудрый», но по меркам многих миров он уже был близок к внукам, а то и имел уже парочку. И все же, все же взгляд его, обращенный на меня, не таил восторга и восхищения… как когда-то у Роя… Даже страшно стало.

— Что вы хотите предложить? — я решаюсь ступить на этот тонкий лед неуверенных предположений, обещаний и попыток заглянуть в будущее. Надеюсь, не Клевр его прислал, потому что тогда получится, что нам совершенно точно некому доверять в их мире — каждый, кто приходит к нам, потенциальный враг или шпион.

— В день выхода из Врат я передам вам Сиалит, — кажется, Килиан тоже нервничал — голос его выдавал хрипловатые дерганные нотки, а язык постоянно пробегался по губам, словно они пересохли. — В этом пространстве камень перестанет увеличивать свои размеры и через четверть века будет все еще подходить к скважине. Вы вернете камень моему преемнику и, возможно, сможете отправиться в свой мир.

— Заманчиво, — проговорила я неохотно и тягуче, словно перекатывала на языке каждую букву из этого слова, а на самом деле лихорадочно искала подводные камни в предложении мага, — только вроде бы мы договорились, что ваша песня снимет руны со скважины и мы уже в этот раз сможем открыть нужный портал к своему дому.

— Да, конечно, — поспешно согласился Килиан и нервно сглотнул… слишком поспешно и слишком нервно. — Но вы ведь не знаете теперь, на сколько поменялся камень за эти столетия.

Упоминание о столетиях, пролетевших в их мире с момента ухода в него Валера, больно резанули по сердцу. Подумать только, там внутри меня почти везде уже камень, да все равно даже он болит от осознания, что друга уже давно нет в живых. Не вернуть.

— Что ж, лорд Килиан, будем надеяться, что к открытию портала мы с вами будем готовы встретиться и помочь друг другу… Скажите, все же, кто вас прислал к нам?

— Считаете, что у вас в моем мире нет друзей? — и он посмотрел мне в глаза открыто и бесстрашно, так что я на время даже забыла, что он обладает способностью внушать совершенно реальные эмоции, так что ты даже не понимаешь в тот момент, что это внушение.

— Друзья столько не живут, лорд Горач.

— Но они могут воспитать последователей своих идей и веры. Я понимаю ваше опасение, принцесса, но не сомневайтесь — я ваш друг.

Я сделала вид, что не заметила оговорку, а он закашлялся и перевел тему разговора…

Принцесса… Ну, да. Все время было «юная леди», а тут «принцесса». И кто же ты, Килиан Горач, Серен?

Его время в нашем пространстве подошло к концу быстро. Впервые мы с тоской провожали человека. Он пел нам песни, уже приглушая свою силу артефактом, что я создала, рассказывал забавные истории из своей жизни и жизни уже взрослых детей. С горечью поведал, что лишился супруги, а не так давно потерял доверие одного из сыновей, и теперь бродит между мирами в надежде найти заклинание, которое лишит его хотя бы части силы.

Провожая его в голубую воронку портала, в которую ни одному из нас не было возможности войти, я как-то отстраненно думала, что, возможно, в этот раз не Килиан был призван для нас, а мы ждали его, чтобы помочь…

***

Бранвер, несколько дней спустя после возвращения Килиана Горача.

Килиан был прижат к стене в нескольких метрах от пола и хрипел, пытаясь ослабить удавку, которая сдавливала горло все сильнее и сильнее. Маг, спрятавший лицо в глубоком капюшоне, пришел в ярость, стоило ему осознать, в какой мере Горач использовал свою силу в пространстве между мирами.

— Как ты посмел, гаденыш, использовать свою силу на полную мощь? Кажется, я тебя предупреждал об этом, когда отправлял к ним! Что молчишь? Отвечай!

Заметив, наконец, что Серен уже закатывает глаза, маг ослабил магическую веревку и отпустил мужчину, но перед самым полом смягчил падение. Килиан Горач, тем не менее, рухнул на каменные плиты с особым грохотом, звук которого был своеобразной музыкой для разгневанного мага.

— Всего лишь для того, — мужчина захрипел и закашлялся, — чтобы принцесса осознала, что даже от тех, кто представляется друзьями, можно ждать подлых поступков.

— Там ВСЕ принцессы в курсе этого факта, — маг все еще был зол, а наглая насмешка, что вновь отразилась на лице Килиана Горача, просто выворачивала все нутро наизнанку. — Я тебя отправил, чтобы узнать, поддаются ли эти ящеры на твою магию — ты узнал?

— Узнал, вполне поддаются, — мужчина потер шею и мрачно посмотрел на мага, который каждую встречу представал перед ним в одном и том же плаще, с ног до головы скрывающим фигуру, но даже плащ не мог скрыть рост и разворот плеч, поэтому главный хранитель Врат уже который раз подозревал, что видел этого мага в обычной жизни.

— Я что-то еще должен знать? Что ты еще успел сотворить там всего за сутки?

Килиан усмехнулся, вставая с неудобного холодного пола, потирая поясницу и колено, попытался выхватить из темноты, что обступала его со всех сторон, хотя бы какую-то запоминающуюся деталь, а потом только ответил.

— Нет, все остальное пошло по плану.

— Тогда через восемь лет отдашь им Сиалит — пусть поломают свои головы.

Тьма сгустилась вокруг Килиана, а через минуту он уже стоял возле своего дворца, где его ждали сыновья с женами, мелкий крикливый внук и гитара, в которую он спрятал артефакт Саянары. Спрятал, никому не сказав о том, как его получил. Но теперь он сможет проводить в семье вечера так, как мечтал всю свою сознательную жизнь… По крайне мере, ближайшие восемь лет.

***

Бранвер, Долина Врат, восемь лет спустя (одна луна по исчислению дрохов).

Он постарел за это время, но в глазах все еще плясали лукавые искры и восторг от того, что он нас снова видит. Я же сокрушенно покачала головой, принимая Сиалит и отдавая другой, подменный.

Долго думала, прикидывала, советовалась, но в итоге мы с Раром пришли к единому мнению — камень нужно обследовать, если он не встанет в скважину и не откроет портал сразу. И, чтобы не подставлять Килиана (а может, чтобы просто подменить камень, если мужчина нас обманул), я создала копию Сиалита, потратив крохотную часть резерва, от чего у меня еще один язычок пламени превратился в камень, а я целую вечность прорыдала вдали от всех.

Это только люди говорят, что камень в сердце делает жестоким. Возможно, у людей так. Дрох без пламени медленно и верно расстается с жизнью, со своими привязанностями, с магией и крыльями. Правда, если тебя лишили пламени магически, после долгого ритуала, который проводит глава рода на семейном алтаре Матери дрохов, то с жизнью не расстанешься — только с крыльями и магией. К сожалению, с пламенем я расставалась не так — добровольно — и только маленькая тлеющая надежда еще уговаривала меня, что скоро, очень скоро мы вернемся домой, где и резерв восстановится, сердце вспыхнет вновь, крылья расправятся. Только трудно в это было поверить, особенно спустя столько циклов.

Килиан не подвел — в череде порталов, которые мы проходили, словно нитка, нанизывающая жемчужины, мы слышали балладу, от которой щемило сердце и слезы невольно капали из глаз.

Баллада о Сиушель.

Кто бы мог подумать, что наша жизнь будет переложена на рифмованное изложение и музыку. А еще голос Килиана был без магии, от чего песня ядовитыми шипами проникала в самое нутро, скручивая внутренности щемящей безысходностью и затаившейся надеждой.

Даже прабабушка плакала, а телохранители подозрительно шмыгали носами.

И черной руны на Вратах не было — вязкая субстанция сползла на белые мраморные плиты и затвердевала под нашими взглядами, превращаясь в коричневые бесформенные кучки, так похожие на чьи-то экскременты.

Только вот Сиалит не совпадал со скважиной — оказался больше, жестче, не желал открывать магические каналы, хотя магии в нем было столько, что можно было запросто наполнить сотню артефактов, да только нам был нужен один голубой портал. Всего один.

— Прощай, Килиан, — прошептала на прощанье как когда-то, всего лишь луну назад, — у тебя красивый голос. Пой, сколько сможешь и радуй людей. Надеюсь, кто-то из твоих внуков тоже будет обладать твоей силой и храбростью. Живи, сколько отпустит Мать дрохов.

Глава 31. Как подчинить камень

За те столетия, что прошли в Бранвере, камень подрос, напитался магией мира, настроился на Врата и каналы порталов, что проходили в той точке, где мы столько раз уже выходили, но…

Всегда и везде это злосчастное "но". Те ритуалы, что проводил Клевр, тоже повлияли на Сиалит. Изменили структуру, вроде бы не существенно, едва-едва, но камень, пропуская сквозь себя магические потоки, выдавал то, что уже влияло на Врата совсем иначе и никогда бы не позволило пробить пространство в наш мир.

— Что делать будем? — в который раз спросила у Рара, когда очередное магическое плетение буквально стекло с камня, словно вода с маслянистой поверхности.

— Хоть ты и отказываешься, но единственно верный способ изменить камень — это пропустить его через ауру и магические потоки жителя того мира, — Рар говорил и мелкими шагами отступал от меня подальше.

Боится, ну и правильно — я злюсь каждый раз, стоит дяде заговорить об этом способе, потому что кем бы ни был этот предполагаемый житель, но пропустить сквозь себя всю мощь Сиалита и выжить просто невозможно.

— Способ, возможно, и единственный, но, если мы не придумаем, как защитить мага, то он станет и последним.

Я уже давно перешла из разряда учениц Раридана в соратники одного с ним уровня магии и знаний, во всяком случае в плане магии камней и артефактов, поэтому теперь мы с дядей обсуждали все предложения горячо, до молний и грома, отстаивая свои позиции чуть ли не с пеной у рта, так что порой доходит до «битья посуды», после чего мы вот так же опасливо возвращаемся к темам, которые довели нас почти до потасовки. Так что понятно, почему Рар меня сейчас побаивается — в прошлый раз я разбила в мелкую пыль его артефакты, с таким трудом врученные мной же: я их ему делала, да еще умоляла, чтобы он их взял, все же они для защиты.

Но вот в плане Сиалита мы сошлись в едином мнении. Только… Я не соглашалась использовать мага, потому что чем же мы лучше Клевра, если для достижения своих целей будем переступать через жизни других?

И память королевского рода, как назло, молчала. К этой памяти я уже несколько циклов прибегала с тех пор, как поняла, что знаний, что даёт мне Рар, уже недостаточно, чтобы понять глубинную структуру магических камней и способы их изменения.

И только хранители того мира, куда мы выходили через врата, каждый раз уверенно подкидывали мне идею пропустить камень через мага. Только вот способ был тот ещё. Камень должен раствориться в крови и пройти несколько циклов, чтобы очистить свою структуру от лишних ритуалов.

Честно, я считала этих хранителей излишне кровожадными, ведь они ни разу не предлагали варианта спасения того, чья кровь послужит вместилищем камня.

— Умрет, — говорил Рар, перебирая варианты развития событий, если камень вдруг проникнет в кого-то из магов того мира. — И так умрет…Так тоже без вариантов.

— А почему вы не отправите мага в мир без магии? — на одном из вариантов, когда иллюзия мага в очередной раз рухнула на границе Врат, к нам подошел Ясор и, ковыряя палкой в зубах, принялся увлеченно разглядывать действие.

Вообще, Ясор, хоть и воспитывался бабушками и мамой в традициях королевского рода и знал все правила поведения в обществе, думаю, первые луны в Арх-Руа будет по привычке ковылять когтем в зубах, лакать воду из тазика и бегать голышом по полянам вокруг дворца. Однако его слияние с магией королевского рода, с памятью всех предков, что оставили след в его крови, уже сейчас делало его полноценным членом нашего отряда, выдавая каждый раз странные, но при этом весьма действенные предложения.

С его рождением все самые масштабные, самые радикальные, самые опасные варианты наших действий приходили к нам от предков только через Ясора, а не через Кассии, которой память рода благоволила все время, пока она значилась наследницей Арх. Я бы даже сказала, что для Кассии предложения были не такими авантюрными и экстремальными, может потому, что она «девочка».

Рар открыл было рот, чтобы отругать брата, что влез в разговор старших без разрешения, но застыл каменным памятником самому себе, обдумывая предложение. Ларо и Кассии переглянулись и принялись чертить на магической тверди какие-то знаки, подставляя новую переменную в уже сотни раз переписанную формулу. А мне пришлось отступить в сторону и доверить им обсуждение, потому что в моем случае все, что касалось безмагического мира, напоминало белое пребелое пятно, на котором ни единого росчерка знаний не задерживалось.

— Знаешь, — после долгих вычислений сестры устроили перерыв и, разглядывая листья папоротника, что за последние дни заметно помельчал, обратились ко мне, — мы, кажется, сможем спасти мага, только нам нужен тот, кто будет обладать схожей с тобой магией.

— Думаете, он придет к нам, стоит мне только позвать? — мой скепсис был уже привычен всем вокруг, но в этот раз сестры даже расфыркались и не скрывали сарказма, когда отвечали.

— Зависит от того, как будешь звать и сколько стараний приложишь.

Слова сестры тут же впились обидой в грудь. Раздражение нашим положением, примелькавшимися мордами, до оскомины надоевшим пейзажем делали нас изо дня в день все раздражительнее и раздражительнее. Порой я ловлю себя на мысли, что становлюсь похожей на себя ту, всем недовольного подростка, огрызающегося на любое слово или взгляд, направленные в мою сторону. Только вот тогда я не понимала, что со мной происходит, а сейчас порой специально подогревала в себе раздражение, которое помогало не сдаваться…не сдаваться, но с окружающими портить отношения.

Воздух вокруг нас накалился и заискрил, поэтому тут же появились остальные родственницы и телохранители. Пришли мирить, хотя мы ещё и не начали ничего обсуждать. Кажется, скоро мы начнем грызться друг с другом, не имея возможности скинуть общее раздражение. Плохо, очень плохо.

— Что вы придумали, девочки? — спокойно спросила прабабушка, вклиниваясь между мною и сестрами.

Прабабушка выглядела уставшей и поблекшей, как выглядят очень-очень старые дрохи в конце своей жизни. Чешуйки на ней стремительно белели, местами ломались или выпадали. По возрасту она могла бы ещё много циклов жить, не зная дряхлости, но разлука с Истинным пламенем плохо действует на дроха, а уж на такого пожилого — на порядок сильнее. Мы каждый раз, открывая глаза после сна, ищем ее взглядом и нервно сравниваем ее сейчас и вчера, выискивая новые проплешины или белесые чешуйки.

Боимся потерять прабабушку, поэтому тут же смиряем свою агрессию, стоит ей включиться в разговор. Иногда кажется, что она этим пользуется.

— Придется отсрочить совместимость камня и мага, чтобы Клевр не помешал нашим планам, — заявила радостно Кассии, словно только что озвучила самый грандиозный план. Штрах берхасский, я и вправду становлюсь ядовитой.

— Для начала просто изложи требуемое, дорогая, — прабабушка закашлялась, а мы все нервно вздрогнули, словно приговор прочли. Тут волей-неволей пожелаешь изложить все быстрее и тут же приступить к выполнению задачи, чтобы и делом заняться, и не чувствовать себя беспомощной перед лицом столь неожиданно надвигающейся проблемы, и… Да мало ли желаний у вымотанного неизвестностью дроха?

— Нужно настроить камень на поиск подходящего мага, — принялась излагать Кассии, а прабабушка в этот момент кивала и бубнила, делая пометки в воздухе, словно в книге.

— Да, словно магнит…Это к Саян…

— Потом поставить активацию камня на тот момент, когда портал в мир без магии, нужный нам маг и сам камень будут в одном месте.

— Ларо, разложи на более мелкие задачи, — бабушка нахмурилась, и темные записи в воздухе засветились золотом.

— Обозначить место открытия портала, определить радиус притяжения камня, скорость передвижения мага.

— Не забудь про силу притяжения камня, — вклинилась я, позабыв про свой скепсис. — И силу сопротивления мага — она должна быть минимальной.

— Нужно рассчитать сроки растворения камня в крови и сроки очистки камня от ритуалов.

— А еще нужно обозначить степень родства магий, чтобы была совместимость.

И еще, и еще, и еще! Пока не сложилась цельная картина, масштаба которой начинаешь опасаться: справимся ли, все ли учли?

А если в другом мире маг просто умрет от того, что не привык обходиться только своими силами? Вот тут нужен еще кто-то, с кем у «нашего» мага будут очень высокие шансы выжить везде, даже в мире без магии.

Узнаем ли мы в итоге, что все у нас получилось? Не вмешается ли Клевр, как делал до этого?

— Клевра нужно отвлечь, — жардан смотрел хмуро, обходил камень так, чтобы находиться между ним и Юни, словно защищая сестру от неожиданного влияния артефакта. — Что может отвлечь такого сильного мага?

И все мы повернули головы к Рару. Все же дядя долгое время дружил с дрох-куаром, возможно, сможет в своих воспоминаниях отделить злость, наносное дружелюбие и откровенную ложь от истинных увлечений мага?

— Сейчас, когда руна спала с Врат, ему нужен другой источник накопления энергии, — Рар говорил медленно, словно обдумывая каждое слово, — возможно, его заинтересуют наши мини-врата, если их немного подкорректировать и найти достаточно мощный артефакт.

— Да ни за что! — тут же взвилась я, представляя, как еще одно мое произведение, будут «обстругивать и рихтовать» в угоду мерзкому магу. — Мы даже не знаем, для чего ему эта энергия — вдруг, он нас всех заживо спалит вместе с двумя мирами.

— Но ведь в твоих силах сделать так, чтобы накопленная энергия утекала, доходя до определенного уровня, — Рар даже не взглянул в мою сторону — все ходил кругами вокруг камня, подвешенного в пространстве, и усиленно думал, даже записывать принялся, чего я на своей памяти еще ни разу не видела, хотя нам, его ученикам, он всегда говорил, что мысль нуждается в записи и прочитывании — так она обретает фундамент и телесность.

— Клевр сразу почувствует брешь, — предположил один из телохранителей, чья личная магия была нам сейчас крайне необходима — он мог управлять вероятностью судеб. Виго был слабым магом, на столько слабым, что предпочел стезю охранную той, что могла стать его призванием, имей он дар хоть на пару единиц выше. Но сейчас нам как раз нужен его слабый дар, потому что направлять нити переплетения судеб мага, камня и портала, и при этом не вызвать подозрения своими действиями у Клевра можно было только с такой мизерной силой. Сильный маг пройдет мимо едва уловимого дуновения чужой силы, которая подтолкнет, не сменив основного направления. Будь Виго сильнее, мы бы уже давно выбрались из этого пространства, а так его сил не хватает даже на мелких Ясора, Тиамо и Касана… Но вполне хватит на одного мага, если вплести его силу в артефакт и настроить все на одну единственную цель: слиться с кровью мага.

Кажется, я уже обдумываю способ решения проблемы. Мысль начинает бурлить, наполняя собственную кровь огнем предвкушения. Если все получится, то уже через два перехода мы сможем…

Не буду даже думать о конечной цели — так легче. Проще обозначить мелкие вешки между собой и домом и переходить от одной к другой несколькими шагами.

Итак, цели:

1. Составить алгоритм поиска мага с нужной энергией (кажется, этим займется Рар);

2. Настроить камень (это ко мне);

3. Поменять камни местами (кто будет хранителем Врат в следующий раз — еще вопрос, так что задача для всех);

4. Записать формулу открытия портала в немагический мир (это к Ларо);

5. Перераспределить энергию в мини-вратах, чтобы привлечь Клевра (снова ко мне, хотя так не хочется отдавать свое этому шшш…);

6. Договориться в Хранителями мира о сбрасывании лишней энергии из мини-врат, чтобы Клевр ничего не заметил (опять я — Хранители не желают «общаться» ни с кем, кроме меня);

7. Дождаться возвращения мага из немагического мира (вот тут нам только ждать, а ускорить процесс может как раз Клевр после очередного «слива» магии);

8. Сконцентрировать камень внутри мага и… (ах да, следующий пункт);

9. Извлечь Сиалит на пороге Врат — никак не раньше и ни в каком другом месте (кстати, извлекать придется Рару, а вот притягивать собственную магию, словно магнит, придется мне. Пометка: проследить, чтобы собственный резерв в этот момент не иссяк полностью, а то Арх-Руа я увижу только в портале, где тут же и сгину);

10. Открыть Врата;

11. Вернуться в Арх-Руа

в человеческой форме;

12. Вернуть магию в резерв;

13. Вернуть пламя в сердце;

14.

Найти Истинное пламя…

15.

Закрыть отношения с Торбургом

16.

Найти Истинное пламя…

17.

Поговорить с родственниками Валера

18. Найти Истинное пламя (да что ж такое-то?! Да ладно, пусть будет и этот пункт);

19. Уничтожить порталы и Врата

Глава 32. Точка нового отсчета

Империя Бранвер, следующее открытие Врат

Грегор Горач, хранитель Врат и Сиалита, вышел из портала возле собственного дома и тут же наткнулся на супругу, нервно прохаживающуюся по поляне. Хрупка, трепетная, легкоранимая, сейчас она размахивала руками и что-то доказывала пустому пространству перед собой.

— Лизилоу, — Грегор порывисто подошёл к супруге и заглянул в глаза, — что случилось? Почему ты не в доме?

Беспокойство за супругу вмиг вытеснило усталость, обязательство перед императором и соратниками, да и вообще все мысли. Хотя еще несколько минут назад они с огромным трудом закрыли Врата, затолкав обратно невероятных чудовищ, которые пытались пробраться в их мир вместо тех пятиглавых ящеров, которых описывали все хранители Сиалита до сегодняшнего дня. Да тот же дед Килиан, собирая вокруг себя внуков, пел балладу о Сиушель и рассказывал, как невероятно-красивы те, кто держит в страхе несколько империй уже целое тысячелетие. Так что в этот раз во Врата пытались выйти другие, более страшные, смердящие.

К сожалению, не обошлось без потерь: несколько тел на границе самих Врат — обескровленные и безжизненные; наследный принц Леонидас и его невеста Айсе Килау исчезли как раз в том самом портале, не оставив ни единого пояснения своим действиям. Хорошо хоть Сиалит остался в этом мире — без него в следующий раз Врата закроет только кровь императора.

Но все это сейчас не важно — вот его супруга важна как никогда: ее душевное спокойствие и уравновешенность, ведь для только-только зарождающейся новой жизни важны стабильность и любовь.

Что же случилось, что отправило юную леди Горач из собственного дома гулять под открытым небом в холод и дождь без верхней одежды?

— Твоя мама прибыла и…

Дальше объяснения не понадобились: леди Горач-старшая умудрялась одним легким движением брови довести всех родных почти до инфаркта, что уж говорить о жене, которая всего полгода как является леди Горач, причем младшей.

— Милая, мне нужно к императору, — Грегор прижал супругу к груди, а сам лихорадочно искал предлоги, чтобы забрать Лизилоу с собой во дворец императора.

— У Вас получилось закрыть Врата? — ясные зелёные глаза с надеждой смотрели на супруга, и он не смог упустить шанс похвастаться.

— Да, мы справились, мне нужно отнести камень Сиалит императору, и я весь твой, — Грегор достал из внутреннего кармана шкатулку величиной с пол-ладони и открыл под восхищённый вздох женщины. В шкатулке на черном бархате лежал крупный камень неправильной формы, черно-коричневый, с оранжево-красной сердцевиной и огненными вкраплениями и всполохами. От камня ощутимо веяло магией, силой, скрытой в его сердце. Камень принялся заметно подрагивать, словно чувствуя рядом похожую силу.

Неожиданная вибрация камня сильно напрягла Грегора, ведь буквально десять минут прошло, как камень выплеснул всю свою силу, закрывая Врата, и рядом совершенно точно нет литомага, ведь Грегор воздушник, а его жена — слабый эмпат. А сейчас камень снова полон. Мужчина собрался уже захлопнуть шкатулку и спрятать ее подальше, но в этот момент Лизилоу восхищённо погладила камень одним пальчиком, а камень подскочил на бархате и со всего размаху врезался женщине в грудь.

— Ох, — оба супруга вскрикнули одновременно. Если мужчина — от неожиданности, то женщина — от боли. Леди Горач побледнела и начала оседать, а мужчина, подхватив жену, попытался снять с ее груди камень, но тот стремительно утопал, прячась под кожу, оставляя после себя только слабое свечение. Женщина теряла силы, и уже в уголках губ появилась розоватая пена, что очень мешало Грегору хоть как-то оценить ситуацию.

Мужчина заметался по поляне, не зная, что выбрать, куда отправиться, где жену спасут. Уже даже побежал в сторону дома, но, вспомнив слова супруги про мать, развернулся к порталу. Ему не из чего было выбирать, поэтому, вспомнив мир, где недавно он был транзитом, и где его личная магия и магия артефактов беспробудно засыпали, он без раздумий открыл проход туда. Шагнул, как в пропасть прыгнул…

***

В то же время, пространство между мирами.

Саянара

Всего седмицу назад я смотрела в его глаза, наполненные лютой ненавистью: лишнее движение с моей стороны, и он стремительно помчится в атаку убивать меня и мне подобных. И тем не менее нашу борьбу взглядов выиграла я: еще не родился на свет дрох, маг или человек, кто сможет переиграть меня в гляделки. Я подменила камень, забрав пустышку, но кто-то очень ретивый заверещал так высоко и звонко, что чуть не лишил меня слуха, и этого крика оказалось достаточно, чтобы на нас потекла лавина. Людская, состоящая из обычных людей, воинов и магов. И все они в едином порыве готовы были нас затоптать, закидать камнями и обрушить на наши головы все стихии разом.

Мы ждали провокации от Клевра, но масштаб был просто впечатляющим и до жути угнетающим надежду, любую, самую маленькую, и без того хрупкую.

Выстоять и не ответить оказалось очень тяжело, почти нелогично, противоречило всем инстинктам, особенно самосохранения, но мы сдержались и дождались портал. А потом целую седмицу просто отлеживались и приходили в себя от той массы темной энергетики, что буквально вдавливала нас во Врата. Еще один такой выход может оказаться для нас фатальным.

И вот теперь я буквально три луны не отхожу от мини-врат и смотрю за ним, как он сражается с плойши, как рассекает мечом браходуба, и как горит Сиалит в его нагрудном кармане, обозначая, что вот он принесет камень к тому магу, которого мы так долго ждали.

Меня даже не отвлекало, что нашими мини-вратами заинтересовался Клевр (все же не зря мы приоткрыли перед ним завесу в наш мир и прибегли к накопленной магии, словно неудачно потеряли бдительность) — он уже несколько дней пытался подобраться к нашей копии, но мы пока не даем ему доступа и бережем этот момент до особого случая…Когда камень сольется с магом.

И вот камень и маг рядом, портал тоже готов открыться, а я чувствую нервную дрожь по всему телу, словно меня лихорадит в человеческом теле. И мысли нервные, колючие: «Вдруг, не получится! Вдруг нити судьбы перехлестнулись с другими и запутались?»

Как же тяжело совсем не понимать в этом направлении магии. Не понимать и осознавать, что от меня здесь вообще ничего не зависит.

Мини-врата замерцали, растворяясь в пространстве. Это значит, что Клевр все же подобрал к нашему миру ключик и смог вскрыть пространство, смог заполучить вожделенную игрушку.

Копия врат исчезла, но не до конца. Словно издеваясь над нами и всеми законами магии, часть арки и камней осталась в нашем пространстве, а картинка, за которой я так усиленно наблюдала, изменилась: маг пересек пространство и оказался возле хрупкой девушки. Миг, и Сиалит принялся впитываться в тело и ауру человека, пробивая доступ к кровотоку сквозь плоть и кость хрупкого человека.

Ну же, иди к порталу!

Мужчина заметался, закружил по поляне и со скоростью ветра рассек два пространства: своего мира и мира без магии.

Все, я больше не чувствую свой Сиалит. Не ощущаю свою магию. Я словно пустой сосуд, трескающийся от непогоды и времени. И сил нет ни оттолкнуться от тверди и взмыть вверх, чтобы хоть чуть напитаться магией, ни рухнуть окончательно и потерять ориентацию в пространстве и жизни.

Вот теперь точно все — теперь только ждать и надеяться на лучшее, что есть в человеке: его светлую ауру и горячее сердце.

***

Наше время. Бал во дворце императора Артура Третьего Рух.

Глава внешней безопасности Бранвера лорд Дорон Валлес.

— Что ж вы даже на балу работаете, лорд Валлес? — елейно-ехидным голосом спросила Айсе Килау-Куча, опираясь на руку своего мужа как на крепкую каменную стену, за которой можно укрыться от гнева самого лорда-безопасника. — И зачем вам мое присутствие понадобилось на балу? У меня ребенок маленький…

— Я в курсе, — лорд Валлес не отрывал цепкого взгляда от императора, вошедшего в бальную залу под руку с одной из принцесс дрохов. — Мне просто интересно лично увидеть, способно ли появление этих лиц пробудить вашу память, Айсе.

— Вы же знаете, что нет — никто не смог пробиться сквозь блок, — девушка поморщилась, словно съела самый кислый фрукт во всей империи, — потому что его просто нет. Я не помню всего, что со мной было, пока я была за Вратами. Отпустите уже нас домой, Дорон.

— Терпение…

Удар посоха о каменные плиты зала. Император выходит в центр, позади него принц с супругой, дрохи и телохранители.

— Император Артур Третий Рух и его спутница принцесса Саянара Арх.

Новый удар посоха, а рядом с лордом Валлесом с одним-единственным «охом» оседает на пол бывшая невеста принца, бывший сильнейший литомаг империи, а в данный момент женщина, жена и мать, чья память взорвалась, наконец, воспоминаниями.

Осталось только выяснить, что же скрывают дрохи, раз стерли память одной не в меру ретивой магиссе, пожелавшей стать сильнейшей в империи.

ЧАСТЬ VII Глава 33. Зачем нам она?

Мужчина заметался, закружил по поляне и со скоростью ветра рассек два пространства: своего мира и мира без магии.

Все, я больше не чувствую свой Сиалит. Не ощущаю свою магию. Я словно пустой сосуд, трескающийся от непогоды и времени. И сил нет ни оттолкнуться от тверди и взмыть вверх, чтобы хоть чуть напитаться магией, ни рухнуть окончательно и потерять ориентацию в пространстве и жизни.

Вот теперь точно все — теперь только ждать и надеяться на лучшее, что есть в человеке: его светлую ауру и горячее сердце.

— Кто вы, Тьма вас разрази, такие?

Высокий девичий голос разрезал воздух, отчего зашуршал папоротник и, клянусь Матерью дрохов, взлетели птицы.

Птицы в пространстве между мирами не к добру, потому что становится отчетливо ясно, что это пространство подстраивается под нас и создает для нас мир. Еще чуть-чуть, и нас уже не отпустит это место.

А еще не к добру, когда после самой масштабной операции, которую мы не одну луну строили и направляли, когда все действия, от нас зависящие, произведены и достигнут нужный результат, в наш небольшой отряд вторгается очередной пришелец из другого мира и вот так звонко оглушает своим возмущением и паникой:

— Как, Тьма вас раздери, вы оказались тут, когда должны быть там?

Странная логика.

Девушку рассматривали все, а по открытой мысленной связи, которую обычно закрывают в дни безопасного ничегонеделанья, я ощутила от мужской части нашего отряда заметный интерес к девушке. Да и не удивительно — впервые к нам попала такая молодая красавица, раньше все женщины появлялись в этом месте в очень преклонном возрасте. Была, правда, та сумасшедшая, от которой отбиться было сравнимо с победой в какой-нибудь локальной войне.

Я разглядывала девушку и мысленно завидовала: ее молодости, гибкости, тому, что она может ходить двумя ногами, что руки у нее есть, причем такие белые, гладкие, гибкие, что может она надевать красивые платья и делать красивые прически, хотя именно сейчас ее каштановые волосы непослушной волной рассыпаны по плечам. И только после я перевела взгляд на лицо и всю фигуру разом.

Она действительно была красива, почти идеальна. Ясные умные глаза, яркие, зеленые. Тонкие черты лица, заостренные скулы, пухлые губы, брови красивой дугой, только насуплены, да и в глазах уже не паника, а только гнев. Фигура статная, с плавными изгибами и красивыми формами — вот на что во все глаза смотрели все телохранители и нервно сглатывали.

Ох ничего ж себе! Да так дрохи-мужчины реагировали только на дрохий и то в определенные периоды (мне ли не знать, штрах бесхарский!) Да не может же она быть дрохом!

— Подобрали слюни! — командный возглас прабабушки заставил вздрогнуть всех, даже женскую часть отряда, хотя мы-то на девушку смотрели чисто с эстетической точки зрения. — Нечего пугать девочку — она с вами физически не совместима. Вспомните, наконец, что у вас есть Истинное пламя.

Голос у бабушки возвышался даже над деревьями, что недавно начали расти вокруг нас, — куда только делась усталость и немощность? И слова ее прояснили взгляды у большинства телохранителей, осталось немного — те лишь, у кого не было в Арх-Руа Истинного пламени, и среди них Гориан. И взгляд у Гориана напомнил мне тот день, когда он спрятал меня от взглядов окружающих и попытался принудить к спариванию, бррр…

Не понравился мне его взгляд, очень не понравился — нужно присмотреть за девушкой в течение дня, что она будет у нас гостить, и проследить, что она благополучно ушла порталом.

Я сделала вид, что смотрю на Виго, по которому видно было, что вот он прямо сейчас усиленно пытается проследить нити судьбы девушки. Его дар не усилился — все такой же слабый и мало на что влияет, но за время, что он помогал настраивать Сиалит, кое-чему все же научился. Он сверкал искорками магии, что проскакивала по чешуйкам, из ноздрей повалил пар от напряжения мысли, а взгляд стал стеклянным — что-то, похоже, разглядел.

Пока я делала вид, что разглядываю другого дроха, Гориан вел борьбу с самим собой, это было заметно по изменяющемуся цвету чешуек у основания хвоста и гребню вдоль позвоночника, по напряжённому дыханию. Таких, как он, оказалось в нашем отряде пятеро, в том числе и Рар — он первым справился с инстинктами, а за ним и остальные. И только Гориан в этой борьбе проигрывал. Да что ж с ним такое? Словно наваждение, но ведь такого быть не может…или может?

Кажется, эта мысль посетила не только меня: обе тети оттеснили мужскую часть дрохов подальше, а сами принялись разглядывать девушку и принюхивается. Делали они это так слажено и синхронно, что закладывалось подозрение: не в первый раз они это делают.

— Что происходит, Рар? — услышала сдавленный шепот Зуммаль, самой старшей из кузин. — Что делают тетя и мама?

— Это проверка на принадлежность к дрохам — королевские особы могут проводить такую поверку, если человек не знает свою родословную, а его аура и запах похожи на наши.

— Но она же из того мира, — задумчиво пронеслось от кузины к кузине, — значит, она может быть дальней родственницей…

А вот чьей родственницей может быть девушка, каждый додумал сам. Надеюсь, что не Клевра, потому что так есть шанс, что Валер, мой лучший друг, ушедший в тот мир, чтобы посеять ключи для закрытия порталов, нашел в нем свою часть счастья и Истинное пламя, без которого мы, дрохи, не можем завести потомство.

Тети отошли в сторону, но встали так, чтобы прикрыть девушку от мужских взглядов. Я слышала, что они рассказывают бабушкам и маме, прабабушка в этот момент контролировала тех, кто всё ещё нет-нет, да и посматривал в сторону гостьи.

— В ней кровь дроха, но на столько разбавленная, что обращаться она даже теоретически не сможет, — говорила тетя Ллой, поглядывая в мою сторону. — Чувствуется отголоски ауры, и это не Клевр. Но тем не менее феромоны даже через столетия остались прежними, поэтому мужчины так среагировали. С этим надо что-то делать.

А я почувствовала такое облегчение, что и передать нельзя. Даже отсутствие магии внутри, тоска по силе, что ушла вместе с Сиалитом в немагический мир, и закаменевшее пламя в сердце отступили на дальний план. Главное, что предок этой девушки — Валер, и он смог в том мире наладить жизнь и встретить ту, от которой пламя в сердце взлетает до небес. Теперь можно выдохнуть и продолжать свою борьбу. И с феромонами, я думаю, как-нибудь справимся.

— Как тебя зовут? — спросила я девушку, пока старшие обсуждали, как скрыть ее запах для мужчин.

— Айсе, Айсе Килау, — девушка смотрела смело и с вызовом. Как же быстро она справилась с паникой.

— А кто ты, Айсе, и как сюда попала?

И тут случилось это — истерика в чистом виде. Она рыдала взахлеб, била кулачками в магическую твердь, которая впервые за девять с половиной циклов не прогибалась, а стойко держала форму, отчего на острых костяшках появились широкие кровоточащие царапины. Она умоляла вернуть ее обратно. Грозилась переубивать нас во сне, если не послушаем ее и не спасем кого-то.

Наверное, только через пять терций она затихла, а чуть позже и уснула, подчиняясь сонному заклинанию Рара. А мы ошеломленно смотрели на девушку, и даже у самых податливых на инстинкты напрочь пропало какое-либо желание относительно девушки — после такой истерики самим хотелось прилечь отдохнуть и желательно подальше ото всех.

Мы ждали, когда Айсе, как и всех «гостей» до нее, вернет в ее мир. Даже когда прошли сутки. Даже позже, когда она проснулась и заявила, что зверски голодна, при этом как-то смакующе облизывала губы, поглядывая на Вафея, дроха довольно крупного и упитанного. Ждали, когда Айсе у нас и позавтракала, и пообедала, и поужинала — чем Мать дрохов послала, а посылала она исключительно мясо, которое еще изловить нужно было.

Но чем дольше мы ждали, тем более нервничали те телохранители, что не обладали Истинным пламенем, и посматривали на Айсе, как на вожделенную самку. С этим нужно что-то делать, иначе даже физическая несовместимость не спасет.

— Что ты задумала? — спросила меня девушка, усаживаясь напротив и расправляя подол платья. Кажется, я начинаю завидовать даже такому простому и неброскому, но, вынуждена признать, что Айсе даже в этом выглядит величаво, словно это она здесь королева или принцесса.

— Собираюсь создать артефакт, который приглушит твой природный запах и перестанет давить на мозг нашим телохранителям.

— Да? — девушка принялась бесцеремонно перебирать МОИ камни, которые я разложила перед собой. У меня даже рык в груди зародился, но мне удалось смирить собственнические инстинкты. Надеюсь, девушка дальше будет вести себя более благоразумно и вежливо, но, видимо, не в этот раз. — Здесь нет совершенно ни одного камня, даже близко обладающего этими свойствами.

— Ты много знаешь про камни? — Я постаралась вежливо улыбнуться, но, заметив, как судорожно сглотнула девушка и как попыталась прикрыть за веками страх, вернула на морду (как же меня перекручивает от этого слова, хотя раньше нормально к нему относилась) скучающее выражение — оно точно не пугало нашу гостью.

— Я сильнейший литомаг Бранвера, — гордо подняв нос кверху и расправив плечи, ответила Айсе и принялась перечислять свои достижения. — Я разработала схему перестроения Сиалита, чтобы он навсегда закрыл Врата и уничтожил их и портал.

Меня дернуло, словно молния прошила от всех пяти макушек до коника хвоста и почти испепелила мозг. Но, похоже, мозг испепелили этой девице. Подумать только, она собралась уничтожать Врата и порталы — а как же мы?

Еле сдержалась, чтобы не ткнуть ее когтем в темечко, совсем немножко, чтобы проверить, есть там мозги или уже нет. Я даже смогла сдержать свой порыв дыхнуть на нее пламенем — так в горле зачесалось, что даже в глазах помутнело — злость в чистом виде просилась наружу.

— Что случилось в твоем мире, что ты оказалась здесь? — попыталась отвлечь Айсе, да и себя заодно: лучше я расспрошу ее подробнее, когда сама буду готова и при этом не съем девушку от злости…образно говоря. А про нее мы не расспрашивали, боясь очередной истерики, но моя судьба, видимо, такая, идти по пути не самому прямому и легкому.

Рассказ вышел не веселым, а в конце и вовсе трагическим, даже жалко стало Айсе, что она пришла к нам, оставив любимого в неизвестности и при этом сама ничего толком не знает.

Так сложилось, что в тот день Айсе пришла к Вратам проверить свою теорию на практике, специально выкрала Сиалит у жениха, который оказался ни много ни мало наследным принцем империи Бранвер. Только принц Леонидас еще и проницательным был — все же подменил камень, а потом сам пришел к Вратам, чтобы образумить девушку, но в тот самый момент кто-то из портала пронзил сердце принца ритуальным кинжалом. Чтобы спасти Леонидаса, Айсе отдала свой первый дар, а у нее это была литомагия, и была уверена, что Врата приняли дар, вот только с магией утянули и саму Айсе.

Что после этого произошло — я была свидетелем и наблюдала, как люди боролись с нашими монстрами.

Айсе рассказывала так патетично и самозабвенно о взаимной любви своей и принца, несколько раз уточнила, что любовь обоюдная, так что даже мне, не сильно сведущей в любовных перипетиях, показалось, что взаимности как раз и не было, но тут уж я не стала озвучивать свою точку зрения.

— А ты видела того, кто пытался убить принца? — спросила я, разглядывая выбранный камень. Под параметры он не попадал совершенно, но как раз этим и был хорош — противоположности, как известно, дают убойный результат.

— Это был лорд Бриз, третий помощник советника короля, — Айсе смотрела на мой камень со снисходительной улыбкой умудренного опытом человека, который смотрит на ребенка, собирающего картинку из двух половинок. — Про него говорят, что он не большого ума и, скорее всего, так и останется третьим помощником.

— А ты можешь создать его иллюзию? — Рар вдруг оказался рядом и принюхался, стараясь делать это незаметно. Что ж, феромоны ломают железную силу воли, но это и хорошо — на нем и испытаем мой артефакт.

Пока Айсе ткала иллюзию (у нее это заклинание получалось иначе, чем у нас), я видоизменяла камень, слегка сдвигая его структуру в нужную сторону. Действовать нужно было аккуратно, закручивая магические вихри внутри камня до тугого клубка, а потом резко раскрутить их обратно.

— О! Оооо! Ох, надо же! — я только на третьем "охе" поняла, что они относятся к моим действиям и ни капли не наигранны в своем восхищении. Даже приятно стало, но я только продолжила перенастраивать камень, одной из голов, все же заглянув в рисунок.

Что ж, хоть внешне мужчина и не был похож на того идеального магистра Клевра, которого я знала, но вот глаза могли принадлежать только ему.

— Так и слышу, — пробормотала, отворачиваясь от рисунка, — "Принцесса Саянара, я взял вас лишь для того, чтобы Валер на уроках был в тонусе, а не для того, чтобы забивать ваш хорошенький мозг лишней информацией" — передразнила и даже интонации скопировала — получилось очень похоже.

— Могу тебя заверить, что Клевр, как и я, вскоре понял, что нам досталась перспективная ученица, — улыбка Рара почему-то не ввергла Айсе в ужас, и девушка только кокетливо смутилась, не забыв стрельнуть глазами в дядю. Нужно взять этот взгляд на вооружение — вдруг пригодится в будущем, когда… Не думать об этом!

Я отмахнулась от комплимента, потому что сейчас он меня не трогал. Это раньше я каждый урок ждала похвалы, а по большей части получала лишь нагоняй и выговоры.

— Значит, все же, Клевр, — мама подошла незаметно и тоже рассматривала изображение, мрачно сдвигая наросты над глазами. — Он несказанно вовремя оказался в нужном месте. И жертву выбрал такую, чья кровь непременно послужит катализатором для его ритуала, да еще сама пришла на место — ни тащить не пришлось, ни от телохранителей отбиваться. Он, случайно, не может переплетать нити жизни по своему усмотрению, Раридан?

Наверное, Раридан был сильно увлечен изучением портрета Клевра (или лорда Бриза), поэтому допустил оплошность и произнес то, что перевернуло все с ног на голову:

— Да зачем ему нити жизни, если достаточно просто подслушать планы Айсе в ее мыслях, а потом подсказать принцу, где ее искать — женские мысли слишком шумные, чтобы их не услышать.

— ЧТО?!

Глава 34. Терпение, когда его нет

— Что?!

Почти за десять лет переходов, что мы терлись бок о бок, сражались, учились сотрудничать и доверять, защищали друг друга, мы ни разу не услышали от дяди хотя бы намека на то, что он слышит наши мысли. Сейчас разговор не о той мыслерече, к которой мы научились прибегать в этом переходе, чтобы обратиться к другому дроху, который находится от нас на расстоянии или, когда мы не желаем, чтобы наши переговоры слышали наши "гости" — это именно разговор, а тут про мысли. Мысли мы тщательно скрываем ото всех за крепким щитом чтоб никто…чтоб никогда… Я бы, например, не хотела услышать мысли бабушки, что она обо мне думает, или жардана Кевора по отношению к Юни, или мысли Гориана — бррр. А еще сколько ж я всего думала про самого Клевра, пока была его ученицей — ой, как стыдно-то! — хорошо, что сейчас он меня не видит.

— Я думаю, это у дрох-куаров одна из разновидностей расовой магии, — Рар понял, что проболтался, но ни досады, ни смущения не выказал — этакий мужчина-гранит. — Они все немного эмпаты.

— Эмпатия и чтение мыслей — вещи разные, — резонно заметила Айсе, тоже начавшая хмуриться, вспоминая, похоже, те случаи из жизни, которые могли бы подтвердить или опровергнуть заявление Рара о чтении мысли?

— Клевр развивал свою способность, — признался Рар, — но я, честно, в это не верил. Да и сейчас верю с трудом, возможно, это всего лишь мои догадки.

— Ты сказал, что мысли женщин слишком шумные, — уточнила уже я, когда все остальные, видимо, вздохнули облегченно, — значит, сам пробовал читать.

Тут уж напряглись все мои милые родственницы — как никак, жили бок о бок со скрытым шпионом, пусть и родственником.

— Пробовал, — не стал отпираться Рар, — но в моем окружении безумно много женщин — голова начинает болеть слишком заранее, поэтому я не развивал дар… А вот Клевр — тот развивал.

После слов дяди перспектива возвращения Айсе в ее мир виделась уже в мрачном свете. По сути, она даже сейчас способна выдать Клевру непозволительно много, хоть и находится с нами несколько дней.

Старшие задумались, а я начала формировать артефакт, с любопытством отмечая, что, когда Айсе находится среди дрохий, почти прижимаясь к боку одной из нас, мужчины ее словно не замечают, вернее, общаются с ней также, как и с нами,

По идее, можно было бы провести ритуал родства с Айсе, да только он рассчитан на магию и тело дроха, и человека, особенно неподготовленного, может смять своей силой.

Рядом находились Юни, Ларо, бабушка Галлам и Зумаль, поэтому не особо задумываясь, я прошлась ветром по всем, собирая их родные запахи, и отправляя его в артефакт — для усиления эффекта. Со временем запахи развеются, а магия исчезнет, как только девушка окажется в своем мире. Еще будет не лишнем добавить чуть-чуть силы и видоизменить камень, чтобы он защищал — вот в этом камень должен, наоборот, напитаться собственной магией Айсе, чтобы усилить свои свойства.

— Можешь наложить блок на ее память? — прошуршал в голове вопрос Рара, а я только покачала головой — магия, вторгающаяся в мозг, мне не подвластна.

***

Следующие три луны мы жили как на вулкане, который вот-вот взорвется. Самое печальное, мы не могли повлиять даже на то, что Сиалит вернется к нужному времени, но тут уже нас утешила Айсе. Оказывается, в Бранвере жители верят, что, если Врата не закроются, то кровь действующего императора может стать на время нужным ключом вместо артефакта. Дикость, но нам она крайне выгодна — император из-под земли достанет того мага, что ушел с Сиалитом. Знать бы еще, кто он такой, и кто та девушка, в чьей крови артефакт растворился.

Айсе еще много чего нам подтвердила, в чем мы не были уверены до конца: литомагия в Бранвере развита уже на столько, что растворить камень в крови человека, а потом изъять его вполне способен рядовой маг.

И все же, все же…как же тяжело ждать, когда осталось совсем немного. Три луны гораздо меньше десяти циклов, но как же они медленно тянутся.

От тягучего тоскливого ожидания мы справлялись как могли. Я общалась с Айсе по поводу литомагии их мира и иногда демонстрировала свои возможности, сильно урезанные и ограниченные обедневшим резервом, но даже в таком состоянии я умудрялась впечатлить сильнейшего литомага Бранвера. Я порой даже смеялась, что, раз я напрямую общаюсь с хранителями их мира, значит они меня признали. Значит, я тоже являюсь частью Бранвера и, по сути, я, а не Айсе, сильнейший литомаг империи. На это девушка только фыркала и обижалась, но не долго — она быстро справлялась со своим плохим настроением, от чего теперь уже я испытывала угрызения совести и на время переставала цеплять Айсе.

Айсе же, откладывая литомагию в сторону, принималась обучать нас, меня, сестер, кузин искусству флирта и вообще общения с противоположным полом. Я много для себя открыла нового и, сравнивая свое поведение с Торбургом и Валером, дико нервничала, вспоминая, что мои неосознанные действия могли принять за кокетство и провокацию. Ох, ничего себе…

Но даже эти уроки приедались, хотя приятно было почувствовать себя девушкой, ветреной и слегка легкомысленной…пусть даже в воображении.

Иногда мы донимали Виго просьбами проследить нить нашей жизни и подтолкнуть к встрече с Истинным пламенем. Даже сошлись на том, что больше всех помощь нужна Ларо, при этом сил Виго затратит меньше, ведь свое Истинное пламя сестра чувствует.

— Пусть мы выйдем в Арх-Руа, а он ее уже ждет, — фантазировала Ваюни, когда приходила к нам на девичьи посиделки, а не бегала на свидания к жардану.

— Тогда уж пусть сразу и поцелует, — я тоже решила проявить фантазию, а Виго только усиленно закивал, продолжая что-то вычерчивать на тверди, — а то встречать нас придут все родственники, подданные опять же — пойми в этой толпе, где твое Истинное пламя.

— Виго, не смей, — визжит Ларо, а мы смеемся и разбегаемся в разные стороны, стараясь перекрыть сестре дорогу к Виго.

Пусть он развивает свой дар — может, получится у него ускорить наше возвращение.

— Нет, Айсе, — чуть позже я слышу разговор Виго и гостьи, — твой принц не тебе предназначен. Ты его увидишь, но его сердце не будет гореть для тебя.

Виго жалостливый, видя навернувшиеся на глаза девушки слезы, он принимается ее утешать, предлагая помощь, которую никогда бы не предложил ни одному из нас — сил на нас не хватило бы.

— Хочешь, ты из Врат выйдешь, а твой суженый тебя встречает?

— А если там будет лорд Бриз? — испуганно спрашивает Айсе и трясет головой. — Нет уж, пусть я его встречу чуть позже, и он подвиг совершит ради меня.

Я невольно фыркаю, и мое веселье принимают на свой счет.

— В чем дело, Саян? Ты разве не хотела бы встретить свое Истинное пламя?

— У меня сейчас в сердце камни вместо пламени, — невольно в ответе проскальзывает грусть, — я, даже если лоб в лоб столкнусь с ним, то не узнаю и не признаю.

— Печально, — вздыхают Айсе и Виго, а затем Айсе предлагает, — а давай Виго сделает, что ты просто узнаешь его сразу, как только увидишь.

Теперь пришла очередь Виго фыркать и смеяться.

— Это так не работает, Айсе, иначе б я сам уже давно знал, кто мое Истинное пламя.

И тяжелый вздох следом — Виго нравится моя младшая кузина Химмо, но та, как назло, ведет себя, словно маленькая девочка: хлопает наивно глазками, делает вид, что не замечает знаков внимания дроха, и зовет его "большим братом", чем окончательно ввергает Виго в уныние. Не знаю, специально она так делает, от смущения ли, или это последствия ритуала родства, после которого мы не видим в телохранителях мужчин, а они в нас женщин, правда, с Истинным пламенем даже такой ритуал не должен был сработать.

— А, может, пусть тебя встретит твой Хранитель или Судьба? — не унимался Виго, пока ему давали возможность фантазировать. — Или тот, чьей Судьбой ты сама являешься? Тоже необычный опыт — можешь у Саян спросить.

Хм, оказывается, я опытная дрохия: у меня и хранитель был, и я была Судьбой, и даже воздыхателей двое имелось… только никого не осталось рядом.

— Да нет, этого в нашем мире нет — можешь не стараться, — легко отмахнулась от предложения Айсе, а мы немного озадачились: как так? Неужели, в их мире нет хранителей?

— У нас есть Хранители мира: Древа, океан, факелы, деревья. Нет только персональных хранителей, как у вас, — Айсе на мгновение задумалась, а потом продолжила рассказ. — До императора Аллароя Первого у нас был орден хранителей, которые могли быть призваны на защиту любого нуждающегося в нашем и соседних мирах. Ну а быть чьей-то Судьбой считалось даром богов. А потом император Алларой куда-то пропал на несколько месяцев. Его искали по всем империям, но даже ни единого слуха про него не ходило по землям. А потом он также неожиданно вернулся и десять лет искал способ закрыть Врата навсегда, даже ритуал в итоге какой-то провел. Сам чуть не умер и будущую супругу чуть не погубил, но Древа связали их узами брака, защитив от смерти. После этого уже никогда ни один хранитель не был призван в помощь страждущему. И ни один человек не становился ничьей Судьбой и не встречал свою Судьбу.

Айсе рассказывала с полуулыбкой, словно это не печаль целого мира, а давно забытая история, легенда.

— А ты откуда про это знаешь? — спросил Виго, искоса посматривая на меня — как я отреагирую на этот рассказ. А я, кажется, тоже улыбалась. Так даже лучше, что людьми не управляет магия и инстинкты — только сердце или разум. Хотя, возможно, со мной кто-нибудь и поспорит.

— Так эту сказку всем детям рассказывают, — Айсе звонко рассмеялась, давая понять, что ни слову из этого не верит. — И мораль: за жизнь и любовь одного человека можно отдать магические способности целого мира…ну, или сотни людей… неожиданно для них всех.