Затерянный поезд

Глава 11 ЦИРК БАРЗЮМА

Проснувшись, Элен сначала не могла даже пошевелиться. Руки и ноги были как будто сломаны из-за страшно неудобной позы, в которой она спала.

Широко раскрыв глаза, молодая девушка силилась различить хоть что-нибудь – кругом было темно. Она с трудом соображала, где находится.

Понемногу память стала возвращаться к ней. Дочь Фантомаса вспомнила, как пробралась в конец поезда и рухнула в багажном отсеке среди кучи тюков, пакетов и чемоданов, сваленных друг на друга. Вспомнила также о том, как в окрестностях Антверпена поднялась в этот странный поезд и как в начале ночи встретилась в какими-то совершенно удивительными персонажами.

Перед тем как подняться, Элен прислушалась. Нет, сюда не доносилось никакого шума.

Размяв немного свои затекшие члены, она не без труда выбралась из бельевых завалов, в которые точно провалилась вчера, мертвая от усталости.

Теперь она заметила крохотную лампу, скорее даже ночничок, тускло мерцавший под потолком вагона.

Вдруг Элен почувствовала, что дрожит от холода. Ну конечно – ведь она вчера попала под ливень, и одежда до сих пор не высохла. Да и вообще, она, должно быть, имела вид весьма жалкий – в мокрых, грязных и разорванных лохмотьях.

Элен пробралась к выходу из багажного помещения, соединявшегося с пассажирскими вагонами тамбуром. Она отметила, что на улице-то, скорее всего, еще ночь. Все правильно, она же отключилась на рассвете и, надо думать, проспала весь день.

Девушка попыталась еще раз разобраться в том, что происходит, и сообразить, где она находится. Опасаясь быть замеченной, Элен осторожно приоткрыла дверцу, выходящую прямо на улицу. Несмотря на ночь, она заключила, что это деревня и что поезд стоит на запасном пути.

Кроме ночника, мерцавшего в ее импровизированной гостинице, все остальные лампы в коридорах вагонов были погашены.

От ночного воздуха Элен стало еще холоднее. К тому же влажная одежда так плотно облегала гибкое тело, что мешала передвигаться. Девушка вернулась обратно.

«А не подыскать ли что-нибудь переодеться?» – мелькнула дерзкая мысль. Если удастся найти подходящую одежонку, это здорово облегчит ее бегство и, с другой стороны, чертовски затруднит дальнейшие поиски бельгийской полиции.

Элен с надеждой вытащила один из больших бельевых пакетов, на которых спала. И радостно вскрикнула. Там была мужская одежда! Ее глаза, привыкшие к тусклому свету лампы, смогли различить темный костюм, как будто подходящий по размеру.

Дочь Фантомаса и раньше, бывало, носила мужской наряд, а потому переодевание не составило особого труда. Стягивая платье, намокшее от грязи, буквально отрывая лифчик, приклеившийся к груди, Элен чуть ли не в один миг изменила свой облик.

Несмотря на всю неопределенность и непредсказуемость ситуации, молодая девушка невольно улыбнулась.

– Ну и видок! Прямо униформа какая-то! – заговорила Элен сама с собой.

И действительно, выглядела она более чем странно. Какие-то немыслимые короткие штанишки военного типа, просторный темно-зеленый пиджак, обшитый красной нитью на рукавах и лацканах, украшенный медными пуговицами.

Девушка собрала свою пышную рыжую шевелюру и, аккуратно уложив, прикрыла широкой фуражкой.

– Трудно сказать, – рассуждала она, – то ли это солдатский мундир, то ли нечто вроде ливреи…

Но все же она была довольна, что переоделась таким образом, теперь будет куда легче проскочить незамеченной и удрать. Элен больше не опасалась встретить жандармов или полицейских, которые вряд ли обратят на нее внимание.

Даже если побег из антверпенской тюрьмы обнаружен, полицейские, брошенные по ее следам, разумеется, имеют приказ разыскивать женщину, но никак не мужчину. Элен, вновь обретая мужество, покинула багажный вагон и начала осторожно продвигаться по коридорам пустого поезда.

Пустого? Похоже, что да.

Пробежав его два раза из конца в конец, Элен абсолютно уверилась, что все пассажиры оставили поезд. Может, это конец пути? И состав помещен на запасные рельсы для разъединения?..

На мгновение Элен задумалась: «А не сон ли все это? Или галлюцинации уставшего воображения… В особенности необычные видения предыдущей ночи… Встретила ли она в самом деле двух карликов, перепугавшихся ее и скрывшихся в неизвестном направлении? А потом здоровенного детину с сигарой в зубах, заполнившего собой все купе? И, наконец, странное „не пойми что“ в слуховом окошке с мохнатой головой собаки, но с лицом и взглядом человека?..»

Это все казалось настолько неправдоподобным, что Элен начала сомневаться вообще в реальности происходящего.

Но все-таки, где же она нынче находится? Если поезд, в который она поднялась накануне вечером, колесил всю ночь, а затем и весь день (пока она спала), стало быть, сейчас он уже далеко-далеко от Антверпена и наверняка давно покинул Бельгию. При этой мысли Элен радостно вздохнула, успокаиваясь все больше и больше. Разумеется, она себя чувствовала гораздо более надежно за пределами страны, где ей пришили жуткое обвинение в убийстве двух человек, которых она и знать-то не знала.

Первый раз за все время Элен задумалась об этих покойничках. Со времени ареста произошло столько всевозможных событий, что Элен просто не имела времени хладнокровно взвесить все и хорошенько разобраться, где тут собака зарыта. Ведь не случайно же все это: пропажа револьвера и сразу арест и обвинение в двойном преступлении.

Из всего случившегося Элен больше всего запомнилось лицо убитого, продемонстрированного ей полицией на набережной Антверпена. И особенно ее поразило то, что лицо это было ей немного знакомым.

Она видела этого человека за несколько часов до его смерти в сопровождении мужчины с умным, но несколько грозным выражением лица; последнего Элен тоже запомнила вполне неплохо. А еще в памяти остались имена «своих жертв», так как при допросах следователи неоднократно их повторяли.

Речь шла, утверждали следователи, о двух важных персонах: сэре Джеймсе Гаррисоне и князе Владимире Гессе-Веймарском. Итак, оба этих сеньора прикончены. Возможно, в то время, пока полиция устраивала очную ставку дочери Фантомаса с трупом Гаррисона, было обнаружено и тело Владимира, которого, по версии Службы безопасности, утопили в черных водах Шельды.

Элен пыталась разобраться в этой мешанине. Уверяла себя, что оказалась впутанной случайно, благодаря многочисленным совпадениям, но сомнения все же мучили ее. Несчастная спрашивала себя, не обошлось ли в этой необычной истории, из которой она выкарабкивалась ценой таких неимоверных усилий, без жестокого таинственного вмешательства рокового и ужасного Гения преступлений – ее дорогого папочки.

Элен резко отогнала подобные мысли.

Все, пора бежать. И как можно быстрей. Остаться здесь хоть на минуту дольше было бы самой большой глупостью.

Элен покинула поезд, спрыгнув с последней ступеньки лестницы на насыпь, и собралась пересечь линию железнодорожного полотна, мерцающего при лунном свете.

Неожиданно послышался глухой удар, потом один из составов, казавшихся безлюдным, припустил на полном ходу. Едва успела Элен это заметить, сделав несколько шагов, чтобы удалиться от поезда, как вдруг остановилась как вкопанная.

Внезапно вокруг нее появилось несколько катящихся по путям вагончиков, запряженных лошадьми, на шеях которых болтались веселые бубенцы. Эти «кареты» остановились поблизости от Элен, из них выскочило десятка три людей, тараторящих на разных языках. Они заспешили подняться в поезд, только что оставленный Элен. Тогда состав осветился, и девушка смогла получше различить некоторых из этих людей. Среди них были и мужчины, и женщины, одетые в длинные раскрашенные накидки, причесанные довольно экзотично, но, вместе с тем, изысканно.

Одна женщина держала восхитительную диадему, завернутую в фольгу, разукрашенную мелкими камешками.

Элен, застывшая на месте от удивления, находилась почти в самой гуще этой толпы, увеличивающейся с каждой минутой. Но, что самое поразительное, никто не обратил абсолютно никакого внимания на присутствие молодой девушки, переодетой в мужчину.

Но удивление Элен возросло еще больше: вдруг, возвышаясь над всеми, появился вчерашний амбал с бессменной сигарой в зубах. Вялой небрежной походкой он пробирался к поезду.

– О, да это же тот самый гигант, сказавший мне, что ближайшая остановка – Тирлемон. Блуждающий взгляд, жирные губы, одутловатое лицо. Это, без сомнения, он, – прошептала Элен.

Значит, это был не сон: и ночь в загадочном поезде, и пассажиры, покинувшие вагоны и теперь поспешно занимающие свои места.

Что же это означает? Кто эти люди? И чего ждать в дальнейшем? Элен начинало казаться, что она просто-напросто сумасшедшая.

Но тут она вышла из оцепенения. Кто-то ее дернул за руку, и Элен отпрыгнула в сторону. Человек, который это сделал, был маленький крепыш, семенящий мелкими шажками, чуть прихрамывая. Проходя мимо Элен, перед тем, как схватить ее за руку, он сказал по-английски:

– Э-э, старина, пошевеливайся! Чего зеваешь? Поздно уже, пора кончать бодягу! – и преспокойно продолжил свой путь.

Элен поняла: ее, вероятно, принимают за кого-то другого. Но каково же было ее удивление, когда она заметила, что собеседник одет точно так же, как она. Такого же покроя короткие штаны, темно-зеленый пиджак с красной нитью по бокам и медными пуговицами.

– Ах вот как! Так, значит, я оказалась в… в… – попыталась Элен сделать вывод, который, впрочем, уже напрашивался сам собой.

Сквозь шум она расслышала крик на английском:

– Принц де Голль убежал!

И заметила несколько мужчин и женщин, бегущих в беспорядке от сцепленных вагончиков к освещенному поезду, стоящему на запасном пути.

Тут же Элен поняла, кто такой этот Принц де Голль, услыхав стук подкованных копыт за спиной. Обернувшись, она увидела великолепную лошадь, несущуюся на полном скаку между стальных рельсов, бьющую по ним копытами, от чего во все стороны разлетались искры. Лошадь ржала, то и дело вставая на дыбы. Кучка мужчин пыталась перекрыть железную дорогу. Время от времени слышались проклятия по поводу поездов, мчащихся обычно на огромных скоростях.

Неожиданно для себя Элен рванулась вперед.

– Беги же! – завопил кто-то.

И она бросилась, не думая. В этот момент девушка была окружена десятком людей, одетых, как и она, в темно-зеленую униформу.

Вдруг раздался стон. Один из парней, подбежав к лошади, попытался схватить ее за гриву, но упал, сраженный ударом копыта в грудь.

То было потрясающее животное – совершенно черное, крепкое, с мускулистыми ногами; белая пена стекала с губ. Лошадь часто дышала, глаза сверкали, и Элен невольно восхитилась таким грандиозным, немного дьявольским зрелищем.

Что еще натворит эта вырвавшаяся на железную дорогу красавица, преследуемая разношерстной толпой, своенравная, непредсказуемая?..

У Элен не было времени долго размышлять. Пока часть бежавших обступила хрипящего раненого, остальные продолжили погоню, силясь окружить лошадь, чтобы попытаться успокоить. Но все напрасно! Зверь, спотыкаясь о шпалы, обдирая копыта, выглядел все более безумным.

Внезапно один из мужчин швырнул Элен, находившейся в непосредственной близости от лошади, длинную веревку с петлей на конце. Ошарашенная девушка машинально схватила лассо. Раздался призыв.

– Э-э! Смотри не упусти!

«Произошло чудо!» – смекнула Элен. Ведь человек, бросивший веревку, естественно, принял ее за кого-то из своих!

К счастью, Элен умела обращаться с лассо и моментально сообразила, что нужно делать. Ловко схватив веревку, она примерилась, подбирая необходимый ритм, прицелилась и стремительным броском накинула петлю на шею лошади.

Девушка повисла на другом конце веревки, в то время как на мгновение озадаченный зверь бухнулся на колени.

На помощь подоспели несколько человек, схватились за веревку, но защита лошади была столь яростной, что они повалились друг на друга.

В этот момент произошло нечто, потрясшее всех.

Самый маленький, самый стройный и гибкий из преследователей, одетых в униформу, пробежал вдоль веревки, протянутой между лошадью и людьми. Этот человек с удивительным хладнокровием приблизился к взбесившемуся зверю, временами задыхавшемуся от петли, стягивающей горло, издававшему сиплое ржание.

Этим храбрым человеком была Элен!

Молодая девушка улучила удачный момент для прыжка, приготовилась и через какой-то миг сидела на спине лошади. Совершенно непонятным образом Элен заставила ее повиноваться без всяких шпор и плетки. Она передавала лошади свои желания движениями коленей.

Кобыла взбрыкнулась пару раз, встала на дыбы. Перепуганные, измученные погоней мужчины отпустили веревку. Девушка, использовав момент, когда лошадь мотнула головой, одной рукой схватилась за гриву, а другой поймала свободный конец лассо.

Несмотря на бешеное сопротивление непокорного зверя, отважный маленький кавалер удержал равновесие и вышел победителем в напряженной схватке. После нескольких мгновений тишины толпа, наблюдавшая за этим леденящим душу спектаклем, разразилась аплодисментами и криками «браво»!

Однако Элен было не так-то просто держаться на лошади со столь буйным нравом, и она никак не могла направить ее, куда хотела. Та точно загипнотизированная, остановилась и – ни с места.

Все это происходило на железнодорожных путях. Широко открытые глаза Элен увидали невдалеке две горящие точки, приближающиеся к ней. Прозвучал предостерегающий крик:

– Бегите! Спасайтесь! Поезд идет!

Элен поняла, что к ней стремительно приближается паровоз. Надо было немедленно мотать отсюда или, в конце концов, спрыгнуть с лошади. Когда девушка собиралась в последний раз хоть как-то расшевелить ее ударом каблука в бок, чтоб заставить отпрыгнуть в сторону, над толпой раздался еще более пронзительный и отчаянный вопль:

– Еще поезд! С другой стороны.

Элен обернулась. Точно! С противоположного конца по соседнему пути прямо на нее мчался еще один локомотив.

Все! Похоже, пробил ее последний час. Проклятая кляча, до смерти напуганная приближающимися с разных сторон неистовыми гудками, отказывалась повиноваться, сделать один-единственный скачок. Казалось, не было больше никакой возможности отступать, поезда вот-вот встретятся, и уж один-то из них непременно сотрет в порошок и кобылу, и седока.

Элен сконцентрировала всю свою энергию, подсознательно вспомнив за какой-то миг, как давным-давно укрощала непокорных скакунов в долинах Трансвааля. Она сделала последнее усилие, и наконец – о, чудо! – лошадь уступила (по-видимому, почуяв неминуемый близкий конец) и резко отскочила в сторону с рельсов. Еще секунда – и два поезда промчались на полном ходу и тут же растаяли в ночи.

После этого Принц де Голль совершенно успокоился. Дрожащий, взмокший от пота он подчинялся малейшему движению своей наездницы. Элен, скрестив руки на груди, медленно подъехала к людям, восторженно аплодировавшим ее подвигу.

Подоспели конюхи, накинули на лошадь поводья, связали ноги. Элен, между тем, проворно спрыгнула на землю.

Кто-то подбежал к ней и стал пожимать руки. Это был маленький коренастый человечек, некоторое время назад ущипнувший Элен за руку. Его лицо выражало неподдельное восхищение.

– Браво! Это было потрясающе! – но он тут же осекся. Элен попала в этот миг в самый луч прожектора. Без труда можно было различить ее лицо до малейшей черточки. Человек, вглядевшись, удивленно спросил:

– Слушай, а кто ты? Кто вы? По-моему, я вас даже не знаю…

Спускаясь с лошади, Элен обронила каску, и теперь великолепные рыжие волосы, рассыпавшись по плечам, привлекли еще большее внимание потрясенной толпы. Самоотверженным наездником оказалась женщина!

Все эти события произошли столь стремительно, что Элен едва ли успела сообразить, что делает. Если б она хоть на минуту задумалась об этом, то, конечно, поняла бы, что идея вспрыгнуть на лошадь и укротить ее на виду у всех – полное безрассудство.

Но действуя таким образом, молодая девушка повиновалась исключительно собственному инстинкту решительного, отважного человека.

Ну, а сейчас она была окружена группой незнакомых людей, рассматривающих ее с удивлением и уважением одновременно.

Вокруг стояли не только парни в темно-зеленых костюмах, но также амбал, заслоняющий собой, наверное, половину толпы, а у его ног радостно прыгали и аплодировали миниатюрными ручонками вчерашние знакомцы – таинственные карлики.

Вдруг Элен почувствовала, что взлетает вверх. И в самом деле, десятки благодарных рук подхватили ее и торжественно понесли к освещенному поезду. Раздавались возгласы:

– К мсье Барзюму! Ее нужно отнести к мсье Барзюму!

Запыхавшаяся, оглушенная и обалдевшая от всего происходящего, близкая к обмороку молодая девушка была доставлена в один из вагонов поезда.

Сознание расплывалось все больше и больше. После только что пережитых волнений, криков и суматохи наступила полная тишина, по контрасту еще более впечатляющая. Девушка была буквально внесена в просторное купе и оставалась на пороге двери, все еще задыхающаяся, дрожащая, еле справляясь с тревогой, волной накатившей на нее.

Вагон, в который она попала, был обустроен как приличный офис. Стены покрыты темной тканью. Ноги Элен ощутили под собой мягкий ковер.

В интерьер комнаты входило несколько кожаных кресел и бюро. В углу стояла ширма с изображением китайских персонажей в натуральную величину, насмешливо глядевших на молодую девушку.

Комната освещалась мягким неназойливым светом. Элен была одна. Она подождала пару минут. Ни малейшего шума не доходило с улицы. Элен плюхнулась в кресло и только сейчас почувствовала, как бешено колотится сердце.

Раздался свисток паровоза. Элен показалось, что поезд тронулся с места.

Девушка все больше и больше ощущала себя, словно в каком-то непонятном таинственном сне. Внезапно в глубине кабинета напротив нее открылась маленькая дверца. Кто-то вошел.

Это был мужчина примерно лет пятидесяти, высокого роста, одетый в черный элегантный костюм прекрасного покроя, в лакированных ботинках. На пальце сверкало бриллиантом кольцо. У него была длинная бородка и рыжие бакенбарды, а также густая седеющая шевелюра. Позолоченные очки немного смягчали холод серо-голубых глаз.

С минуту он молча разглядывал Элен, не смевшую заговорить первой. Потом тяжело опустился за свое бюро и жестом предложил девушке подойти. Элен повиновалась. Мужчина смотрел на нее еще несколько мгновений и наконец спросил, обращаясь на французском с характерным американским акцентом:

– Ваша национальность?

На всякий случай Элен ответила:

– Француженка.

– Хорошо, – сказал он. – Мое восхищение! Вы только что великолепно обуздали эту лошадку, с которой мои люди и в обычное-то время еле справляются. Она принадлежит, – продолжал он, – мисс Донне Белле – первой наезднице моего цирка, покинувшей меня вчера из-за небольшой дискуссии… С одной стороны, я весьма опечален ее отъездом, но с другой… сейчас, когда я вас узнал…

Элен была потрясена таким предисловием, но – любопытная деталь – в присутствии этого холодного субъекта, довольно бесцеремонно рассматривающего ее сквозь очки, она не чувствовала никакого стеснения. И потом – ведь перед ней уже произносили имя, известное всем: Барзюм.

Осмелев, молодая девушка спросила:

– Мсье, не могли бы вы мне объяснить, где я нахожусь и кто вы?

Ее собеседник незаметно улыбнулся.

– Глядя на вас, мадемуазель, – заметил он не без некоторой иронии, – переодетую в форму моих работников конюшни, я подумал, что вы, вероятно, принадлежите к моему персоналу… или, по крайней мере, так сказать, в курсе дела…

– Мсье, – пробормотала Элен, – прошу извинить меня, но я оказалась в этой одежде совершенно случайно. Видите ли… я – несчастная…

Он прервал девушку коротким жестом:

– Вы – наездница наивысшего класса, гениальная наездница. И этого достаточно директору цирка Барзюма, который перед вами!

– Барзюм! – воскликнула Элен, уставившись расширившимися от изумления глазами на всемирно известного импресарио.

Таким образом, благодаря неожиданному стечению обстоятельств и целой цепочке потрясающих совпадений, Элен оказалась в специальном цирковом поезде, разъезжающем по всему свету. Она попала в одну из самых знаменитых трупп мира, почитаемую в любом уголке земли.

И кто бы мог вообразить – именно от Барзюма девушка услыхала комплименты в свой адрес!

Внезапно Элен побледнела. Каким будет результат этой беседы? Ну хорошо, допустим, на какое-то время она спасена от тюрьмы в этом поезде, несущемся в неизвестном направлении. Но ведь она даже не знает, где находится в данную минуту! Во Франции, в Германии или в другом каком месте… А что, если… в Бельгии?

И что произойдет в будущем? Как поступит Барзюм, когда установит ее личность и узнает всю историю?

Элен с тревогой ожидала продолжения разговора. Однако последующая фраза директора ее несколько успокоила:

– Я понимаю, мадемуазель, в обстоятельствах вашего появления здесь, разумеется, есть нечто загадочное. Но это неважно, я не желаю об этом ничего знать. Предлагаю вам следующее: начиная с этого разговора, точнее, с завтрашней репетиции, вы становитесь частью моей труппы. Если, конечно, первый опыт пройдет успешно, в чем я не сомневаюсь. Назначаю вам зарплату три тысячи долларов в месяц. Мы подписываем контракт на год… Ну вот, вроде и все. Единственное, что потребуется от вас, – это прилежание, а также корректное обращение с окружающими. Вы будете здесь в среде актеров. Это честные и достойные люди!..

– Мсье, – возмутилась Элен. Ее лицо покраснело при мысли о возможных предположениях Барзюма, – я достаточно себя уважаю и не позволю кому бы то ни было…

– Я вам верю, мадемуазель, – закончил он, – многолетний опыт работы с людьми позволяет мне судить о них с первого взгляда. Я не знаю, кто вы, и меня не интересуют причины, заставившие вас искать у нас убежище. Вы тут в полной безопасности. Итак, по рукам?

У Элен не было выбора. Она не могла отказаться, даже если б захотела. Это решение великолепно сбивало со следа бельгийскую полицию.

Элен не колебалась:

– Я готова подписать договор, мсье, – проговорила она решительно.

– Хорошо, – сказал Барзюм.

Затем, написав несколько строк крупным размашистым почерком, протянул лист бумаги Элен.

– Подпишите, пожалуйста, – предложил он.

Девушка замялась…

Увы! Разве могла она открыть свое подлинное имя, поставив подпись под этим документом?

Элен спросила:

– Как бы вы сами предпочитали меня называть?

Мгновение подумав и, кажется, поняв, если не все, то, по крайней мере, почти все, Барзюм ответил:

– Подпишитесь именем одного из наиболее славных предков. Поставьте имя знаменитой наездницы… Могадор.