Затерявшийся в мирах

X

— Одно могу сказать, ваше высочество, — этот мошенник будто из-под земли вырос. Стоит посреди тюремного двора и глазами хлопает — ну, точь-в-точь сова. — Голос ударял в виски Лафайету, словно океанский прибой о скалы в тропиках. — Я его вежливо так прошу пройти со мной, а он возьми да и выхвати нож. Ну, я его, конечно, и пальцем не тронул, говорю только: отдай нож, пожалуйста. А он вместо этого побежал, но поскользнулся на банановой корке, упал и ударился головой о булыжник Я тогда его аккуратненько поднял и принес сюда — ведь я же знаю, что вы, ваше высочество, очень беспокоитесь об этом заключенном. Хотя, сказать по правде, я никак не возьму в толк, что это вы с ним так носитесь. Я вот уже двадцать один год служу…

— Молчать, идиот! Тебе было приказано беречь его, как зеницу ока! Что это за шишка у него на голове размером с королевскую печать? Еще одно слово — и я прикажу скормить тебя пираньям!

Лафайет слушал и никак не мог сообразить, где он находится. С трудом приоткрыв один глаз, он обнаружил, что стоит, поддерживаемый сзади стражником, посреди просторной комнаты, украшенной гобеленами, канделябрами, коврами, зеркалами в позолоченных рамах и дорогой мебелью из темного дерева. Прямо перед ним в удобном кресле сидел великолепно одетый седоволосый мужчина. Правильные черты его лица, столь хорошо знакомые Лафайету, были искажены гневом.

— Го-го-го-го, — залепетал О’Лири.

— Сержант, если он повредился рассудком, тебе не сносить головы! — взвизгнул седовласый. Он встал с кресла и подошел к Лафайету.

— Лоренцо, — заговорил он. — Лоренцо! Ты меня узнаешь? Это я, принц Крупкин. Ты понимаешь, что я говорю? — Он внимательно посмотрел О’Лири в лицо.

— Я… я… вас понимаю, — с трудом проговорил Лафайет. — Но… но… вы… вы…

— Вот и отлично! Эй вы, кретины, усадите моего гостя вот здесь, на подушки. Да принесите вина! Как твоя голова, мой мальчик?

— Ужасно, — ответил Лафайет, морщась от боли. — Только у меня прошло похмелье, как я свалился в шахту лифта. Едва я оправился от падения, как этот негодяй стукнул меня дубинкой по голове. У меня, должно быть, было подряд три сотрясения мозга. Мне нужен врач. Я хочу спать и есть. Дайте мне таблетку аспирина…

— Обязательно, обязательно, дружок. Ты только не волнуйся. Приношу свои извинения за этот досадный инцидент. И надеюсь, ты простишь меня за все то, что я наговорил при нашей последней встрече. Я погорячился. Знаешь, я как раз собирался послать за тобой, когда сержант доложил, что встретил тебя в тюремном дворе. Кстати, как ты туда попал?

— Очевидно, я прошел сквозь стену. Сейчас мне трудно вспомнить.

— Ну, конечно, конечно. Не думай об этом, лучше отдохни, выпей что-нибудь. А потом можно и поспать. Только сначала мы с тобой побеседуем, хорошо?

— Не хочу беседовать, хочу спать. Мне нужно сделать анестезию, а может быть, переливание крови и пересадку почки. Только вряд ли это поможет, потому что я умираю…

— Глупости, Лоренцо! Ты скоро опять будешь в форме. Лучше скажи мне вот что: где она?

— Кто?

— Не валяй дурака, Лоренцо! — в голосе Крупкина послышалось раздражение. — Ты прекрасно знаешь — кто!

— И все-таки напомните мне.

Крупкин вплотную придвинулся к нему.

— Леди Андрагорра, — рявкнул он. — Что ты с ней сделал?

— Почему вы решили, что я с ней что-то сделал?

Его высочество свирепо уставился на О’Лири и хрустнул пальцами — этот звук отозвался в голове Лафайета новым приступом боли.

— Кто же еще, по-твоему, посмел бы похитить ее из роскошных покоев, куда я по своей доброте поместил это неблагодарное создание?

— Хороший вопрос, — пробормотал О’Лири. — Это вполне бы мог сделать Лоренцо. Вот только он сидит в камере…

— Совершенно верно! Именно поэтому я еще раз спрашиваю тебя: где она?

— Понятия не имею. Но я очень рад, если ей удалось сбежать отсюда.

— Ах ты, неблагодарный обманщик! Ты скажешь мне правду, а не то я прикажу пытать тебя каленым железом!

— Я думал, что меня полагается беречь, как зеницу ока, — заметил Лафайет. Он прикрыл глаза и сосредоточился на красных кругах, которые возникали перед ним в такт с ударами сердца.

— Вот ты как заговорил! Ну, подожди, я с тебя живьем шкуру спущу… — Крупкин неожиданно замолчал, глубоко вздохнул и со свистом выпустил воздух сквозь зубы.

— Да, нелегко править империей, — прошипел он. — Даешь еще один — последний — шанс негодяю, который предал тебя, и вот что из этого получается. Он не нуждается в снисхождении…

Лафайет с трудом приоткрыл глаза и принялся внимательно рассматривать искаженное яростью лицо принца.

— Поразительно, — прошептал он. — Вы говорите точно так же, как он. Если бы я уже не повстречал Свайнхильд, Халка, леди Андрагорру, Спронройла и герцога Родольфо, я бы поклялся, что вы…

— А-а-а, так ты знаком с этим плутом Родольфо! Это он переманил тебя, заставив забыть о долге, верно? Говори, что он тебе пообещал? Я дам тебе вдвое больше! Втрое!

— Ну что ж, попробуем вспомнить: он говорил что-то о бесконечной признательности…

— От меня ты получишь в десять раз больше признательности, чем от этого напыщенного вельможи!

— Так чего мне все-таки ждать от вас? — спросил Лафайет. — Почестей и благодарности или дыбу?

— Ну, ну, мой мальчик, я пошутил. Нас ждут великие свершения. Мы сможем перевернуть весь мир, если только будем вместе. Нам станут доступны все сокровища рудников, морей и лесов, все сказочные богатства Востока! — Крупкин подался вперед, глаза его горели. — Ты только подумай: здесь никто понятия не имеет, где находятся месторождения золота, алмазов и изумрудов! Но мы-то с тобой знаем об этом, так? — Он хитро подмигнул. — Мы будем работать вместе. Мой гений предпринимательства и твои необычайные способности! — он подмигнул еще раз. — Ты только представь, чего мы сможем достигнуть!

— Мои необычайные способности? Я немного играю на губной гармошке — выучился по самоучителю…

— Ну, ну, меня-то не надо разыгрывать, дружок, — принц снисходительно погрозил ему пальцем.

— Крупкин, послушайте меня — вы напрасно тратите время. Если миледи исчезла из своих покоев, то я здесь ни при чем.

Лафайет застонал и обхватил руками голову, словно треснувший арбуз. Сквозь пальцы он увидел, как Крупкин открыл было рот, чтобы ответить ему, но вдруг неподвижно застыл, в неподдельном изумлении уставившись прямо перед собой.

— Ну, конечно, — прошептал принц, — конечно.

— Что это вы увидели?

— А? Да нет, ничего, ровным счетом ничего. Я ничего не замечаю. То есть я хотел сказать, что абсолютно ничего не увидел. Просто мне вдруг пришло в голову, что ты ужасно устал, мой мальчик. Ты, наверное, мечтаешь о горячей ванне и теплой постели, правда? Отдохни как следует, ну а потом мы решим, что тебе делать дальше, договорились? Эй! — Он кивком головы подозвал слугу. — Приготовьте королевские покои для моего почетного гостя! Ванну с ароматными травами, самых лучших массажисток — пусть придворный хирург займется ранами этого достойного джентльмена!

Лафайет широко зевнул.

— Покой, — пробормотал он. — Наконец-то! О, господи…

Как во сне, он покинул покои принца в сопровождении слуг.

Они прошли по широкому коридору, потом поднялись по великолепной лестнице. В просторной комнате, устланной коврами, чьи-то нежные руки сняли с него грязную одежду, опустили в большую ванну, наполненную горячей водой; вымыли, вытерли, уложили в постель, застланную свежими простынями. Розоватый свет медленно погас, и, блаженно вздохнув, Лафайет погрузился в сон…

Он вздрогнул и проснулся, глядя в темноту широко раскрытыми глазами.

«Мы знаем о местонахождении алмазных рудников… о месторождениях золота, — казалось, звучал у него в ушах вкрадчивый голос Крупкина. — Твои необычайные способности…»

Ни один житель Меланжа не знает о месторождениях золота и изумрудов. Только кто-то из более развитой цивилизации мог бы обладать такими сведениями, — прошептал Лафайет. — Геологическое строение земной коры примерно одинаково во всех континуумах — и человек, обладающий подобной информацией, мог бы начать копать в Кимберли или любом другом месте, будучи абсолютно уверенным в успехе. А это значит, что Крупкин вовсе не житель Меланжа. Он пришелец из другого мира, так же, как и я. Но не только это, — Лафайет подпрыгнул на постели. — Крупкин знает, кто я! То есть он встречал меня раньше! А это значит, что он тот, на кого похож: Горубл, бывший король Артезии! Но ведь он может перемещаться из одного мира в другой! Возможно, он согласится перенести меня назад в Артезию и…

Вскочив с постели, Лафайет ощупью нашел лампу, включил ее и подбежал к шкафу. Открыв дверцу, он обнаружил в нем свою вычищенную и выглаженную одежду — в том числе и ничем не примечательный плащ-невидимку.

— Но чем объяснить его интерес к леди Андрагорре? — размышлял он, торопливо одеваясь. — И к Свайнхильд? Но… конечно же! Ведь он прекрасно понимает, что Свайнхильд — двойник принцессы Адоранны, а леди Андрагорра как две капли воды похожа на Дафну…

— Но сейчас не время думать об этом, — прервал он сам себя. — Прежде всего ты должен вырвать из его лап Даф… то есть, леди Андрагорру. Ну и Свайнхильд, конечно. А уж потом, когда они будут в безопасности, ты сможешь говорить с ним с позиции силы. Он наверняка пойдет на компромисс — согласится доставить тебя назад, в Артезию, лишь бы в Центральной не узнали о его делишках.

— Верно, — согласился он сам с собой. — Так. Теперь надо определить, где находится башня.

Подойдя к окну, он отдернул штору и выглянул наружу, в сгущающихся сумерках минареты Стеклянного Дерева сверкали, словно остроконечные горные вершины, покрытые многоцветным льдом. Он мысленно проложил маршрут от основного здания, где он находился, до башни.

— Только бы мне не отклониться в сторону на всех этих подвесных мостиках, переходах, стенах…

Крадучись, он вышел из комнаты. Одинокий стражник, стоявший под фонарем в дальнем конце коридора, даже не взглянул в его сторону, когда он осторожно пересек устланный коврами зал.

В течение последующих тридцати минут О’Лири трижды заходил в тупик, возвращался обратно и выбирал новый маршрут. Но в конце концов он добрался до винтовой лестницы, по которой всего несколько часов назад его проволокли в подземелье. Прямо перед ним на лестничной площадке стоял, позевывая, вооруженный стражник в малиново-белой ливрее. Под покровом плаща-невидимки О’Лири бесшумно подкрался к нему и, оглушив ударом по голове, положил на пол. Он нажал на ручку двери, но она не поддавалась. Тогда он постучал.

— Леди Андрагорра! Откройте! Я ваш друг! Я пришел спасти вас!

Никакого ответа. За дверью не было слышно ни звука. Обыскав стражника, Лафайет вынул у него из кармана связку ключей. Ему пришлось перепробовать четыре ключа, прежде чем он нашел нужный. Открыв дверь, он вошел в темную, пустую комнату.

— Дафна? — тихо проговорил он. Потом заглянул в ванную комнату, проверил шкаф, прошел в смежную гостиную.

— Все сходится, — проговорил он. — Крупкин-Горубл сказал, что она исчезла. Вот только куда она могла деться?

Он вышел на балкон. В углу, где он оставил транспортное средство четвертой модели, было пусто. Лафайет застонал.

— Почему, почему я не спрятал его? Ну как же, ведь я был уверен, что через десять минут вернусь с Дафной и мы сразу же улетим. И вот теперь все пропало — даже если я найду ее, нам отсюда не выбраться.

Лафайет вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Стражник невнятно забормотал что-то, начиная приходить в себя. Лафайет склонился над ним, стараясь разобрать, что он говорит.

— …я не виноват, сержант. Откуда мне было знать, что она сбежит из комнаты на самом верху башни? Ведь она могла только выпрыгнуть из окошка. А внизу на дворе нет никаких следов — значит, она не разбилась. Вот я и думаю: может, ее и вовсе не было в комнате…

— Что? — переспросил Лафайет. — Интересная мысль. Действительно, как она могла сбежать? Разве что воспользовалась моей четвертой моделью. Но это невозможно. Никто, кроме меня, не отличит ее от обычного ковра.

— Ох! — Стражник сел и принялся тереть затылок. — Мне определенно нужен отпуск Сперва обмороки, теперь я слышу голоса…

— Ерунда, — перебил его Лафайет. — Ничего ты не слышишь.

— Да? Это уже легче. — Стражник прислонился спиной к стене. — А то мне показалось…

«В данный момент я ничем не могу помочь леди Андрагорре, — сказал Лафайет, теперь уже про себя. — Но… как же это я забыл о Свайнхильд! Бедняжка, сидит одна в темноте…»

И он кинулся вниз по лестнице — к подземелью.

Лафайет крался по темному, узкому и извилистому коридору, который уходил вниз к камерам, вырубленным в скале. Он проходил мимо решеток, за которыми на соломенных подстилках сидели, скрючившись, изможденные узники в грязных лохмотьях и с длинными бородами. Коридор освещался тусклыми пятнадцативаттными лампочками, ввернутыми в патроны в потолке. В самом глубоком отсеке подземелья двери, запертые на тяжелые засовы и проржавевшие замки, были сделаны из сплошных чугунных плит.

— Одиночки, — прошептал Лафайет. — Ну, теперь уже близко. — Так… это должно быть где-то здесь… — О’Лири попытался найти то место, где он вышел из камеры, в которой он сидел с Лоренцо. Он начал внимательно изучать стену — ему совсем не хотелось вновь очутиться на тюремном дворе или повиснуть где-нибудь в воздухе. Неожиданно он услышал за собой чьи-то осторожные шаги — кто-то крадучись спускался по коридору. В то же мгновение О’Лири включил плоскоход, шагнул вперед — и очутился в кромешной темноте. После этого он вновь принял обычный вид.

— Свайнхильд? — прошептал он. — Свайнхильд?

За его спиной послышался скрежет и лязганье засовов. В камеру проник узкий луч света. В дверном проеме появилась мужская фигура в помятой шляпе с поломанным пером и со связкой ключей в руках.

— Лафайет! — прошипел сердитый голос. — Ты здесь?

— Лоренцо! — воскликнул Лафайет. — Что ты тут делаешь? Я думал…

— Значит, ты все-таки вернулся, — с облегчением сказал Лоренцо. — Давно пора! Я уже третий раз возвращаюсь в эту вонючую дыру! Пошли скорее, как бы стражники не хватились!

— Но ведь я же оставил тебя в камере; как тебе удалось выбраться?

— А вот как: когда ты исчез, даже не попрощавшись, я понял, что существует какая-то лазейка. Я стал исследовать камеру — и точно: в потолке оказался люк. Мне чудом удалось выбраться, и с тех пор мне ужасно везло. И знаешь, ты оказался прав: нужно действовать так, будто все это происходит на самом деле. По крайней мере, играть в прятки со стражниками во дворце куда интереснее, чем спать с мышами в камере. Ну, а теперь пошли…

— Постой, а как же леди, а? Она исчезла…

— Она со мной. Я оставил ее на твоей четвертой модели за окном лестничной площадки. Отличная штука этот ковер! Хорошо, что это мне только снится, иначе я бы ни за что тебе не поверил, когда ты о нем рассказывал. Ну, ладно, пошли!

— Великолепно! — проворчал Лафайет. — А я-то полагал, что четвертая модель настроена исключительно на мою волну…

— Да тише ты! На верхней лестничной площадке стражники играют в безик!

— Подожди минутку! — вдруг воскликнул Лафайет. — Дай-ка мне ключи… Мне надо здесь кое-что сделать».

— Да ты что, спятил! Я рискую головой и прихожу в камеру — а вдруг ты за мной вернулся? — и все это потому, что мне, видите ли, неудобно воспользоваться твоей четвертой моделью и бросить тебя на произвол судьбы! А ты вдруг начинаешь молоть ерунду о каких-то там делах! — Он швырнул ключи. — Делай как знаешь; я ухожу!

Ключи упали на пол. Лафайет подобрал их и выскочил из камеры. Он успел заметить, как Лоренцо свернул в узкий проход.

— Ждите меня на ковре! — крикнул ему вслед О’Лири и начал поспешно осматривать двери камер. Выбрав одну, он подобрал ключ и широко распахнул дверь. Из темноты послышалось глухое звериное рычание. О’Лири едва успел захлопнуть дверь перед носом у свирепого заключенного. Он выбрал другую дверь и осторожно приоткрыл ее.

— Свайнхильд? — позвал он. На этот раз он с облегчением услышал громкий вздох и радостный крик Свайнхильд. Рядом с ним послышался шорох, он ощутил запах чеснока и через мгновение очутился в ее горячих объятиях.

— Лейф, я уж подумала, что ты меня бросил! — Сильные, гибкие руки обхватили его за шею, его губ коснулись нежные губы Свайнхильд.

— М-м-м-м-м… — замычал О’Лири. Оказывается, целовать Свайнхильд было очень приятно. А кроме того, напомнил он себе, девушка обиделась бы, если бы он холодно воспринял ее дружеские излияния. Поэтому следующие тридцать секунд он полностью отдавался нахлынувшему чувству…

— Но, Лейф, сейчас не время для любви, — прошептала Свайнхильд, отстраняясь от него. — Нам надо побыстрее выбраться отсюда. Кстати, вот наш завтрак, спрячь его куда-нибудь. Я больше не могу носить его на груди.

Он запихнул промасленный сверток в карман и, взяв Свайнхильд за руку, вышел на цыпочках в коридор. Неожиданно где-то сверху раздались громкие голоса: грубый окрик, вопль Лоренцо и женский визг.

— Быстрее! — крикнул Лафайет, кинувшись вперед.

Тяжелое дыхание дерущихся, глухие удары и грохот падающих тел становились все громче. Еще один поворот — и он увидел двух могучих стражников, сцепившихся с его бывшим соседом по камере. Третий крепко держал леди Андрагорру за стройную талию. В это мгновение один из дерущихся дал подножку Лоренцо и, свалив его на пол, поставил ногу ему на спину. Как раз в это время стражник, державший леди Андрагорру, заметил Лафайета. От удивления от вытаращил глаза и открыл рот…

Набросив на плечи плащ-невидимку, Лафайет шагнул вперед и нанес одному из стражников сокрушительный удар в солнечное сплетение. Одновременно он изловчился и изо всех сил лягнул другого стражника своим остроконечным сапогом. Увертываясь от беспорядочных ударов обоих пострадавших, Лафайет бросился к леди Андрагорре и ударил третьего кулаком в бок. Тот охнул и отпустил девушку. Воспользовавшись этим, О’Лири мгновенно схватил ее за руку.

— Не бойтесь, я ваш друг! — прошептал он, увлекая ее мимо вопящих и чертыхающихся стражников. Один из них попытался схватить девушку и тотчас же получил точный удар в челюсть, от которого повалился на колени с дико выпученными глазами. Появившаяся в этот момент Свайнхильд в изумлении уставилась на леди Андрагорру и на кого-то за спиной Лафайета.

— Лейф, — ахнула она, — откуда у тебя эта шляпа?

— Быстрее! Спускайся вниз и садись с леди Андрагоррой на ковер; он за окном на следующей лестничной площадке, — отрывисто приказал Лафайет и подтолкнул девушку вперед.

— Ух, ты, Лейф, я и не знала, что ты умеешь чревовещать, — пролепетала Свайнхильд.

Лафайет обернулся — Лоренцо с синяком под глазом, разбитым в кровь носом и, сбившейся на бок шляпе с пером с трудом поднимался на четвереньки.

— Я задержу этих шутов, пока вы не сядете на ковер, — крикнул Лафайет. — Поторопитесь!

Он шагнул к одному из стражников, который попытался было задержать Лоренцо, и сбил его с ног. Оттолкнув его товарища, Лафайет бросился вниз по коридору вслед за остальными.

Впереди в окне он увидел лицо Свайнхильд, которая тянула за руку все еще не пришедшего в себя Лоренцо.

— Кто ты такая? — спросил он заплетающимся языком. — Аспира Фонделл, королева Мьюзик-холла? Но я не люблю тебя, я люблю Бев… то есть, леди Андрагорру — или все-таки Беверли?

— Конечно, конечно. Она уже здесь, — отозвалась Свайнхильд. — Ну же, полезай!

Она потянула Лоренцо за руку, и тот исчез в оконном проеме. В ту же секунду снизу послышались приглушенные крики. Лафайет бросился к окну и высунулся наружу; прямо под ним под тяжестью трех сгрудившихся на нем человек прогибался и медленно оседал ковер четвертой модели.

— Он перегружен, — прозвучал откуда-то снизу испуганный голос Свайнхильд. — Лейф, мне кажется, нас слишком много, поэтому… поэтому мне кажется, что я тебя никогда больше не увижу. Прощай — и спасибо за все…

И на глазах у окаменевшего от ужаса Лафайета Свайнхильд соскользнула с ковра и полетела в темную бездну. Ковер сразу же взмыл в воздух и скрылся из виду.

— О господи, нет! — взмолился Лафайет. — Она не разбилась… Она упала на балкон… Он как раз подо мной, внизу…

Он высунулся из окна. В сгущающихся сумерках О’Лири с трудом различил крошечную фигурку, которая уцепилась за куст, проросший из расселины скалы.

— Свайнхильд, держись!

Он перекинул ногу через подоконник и начал спускаться вниз по неровной поверхности скалы. Добравшись до Свайнхильд, он схватил ее за руку и, подтянув вверх, поставил на узкий каменный уступ рядом с собой.

— Ах ты дурочка! — проговорил он, задыхаясь. — Чего ради ты это сделала?

— Лейф… Лейф… ты вернулся за мной, — сказала Свайнхильд дрогнувшим голосом, и на ее лице появилась слабая улыбка. Но… выходит, ты оставил ее светлость?

— С ней Лоренцо, черт бы его побрал! — успокоил ее Лафайет, начиная в полной мере осознавать всю опасность их положения. Холодный ветер хлестал их в лицо, а под ними зияла бездонная пропасть.

— Кто такой Лоренцо?

— Это шут в помятой шляпе. Он почему-то вообразил, что леди Андрагорра — его подружка, которую зовут Беверли. По всей вероятности, он направлялся с ней в любовное гнездышко, когда его схватили люди Крупкина.

— Знаешь, Лейф, я что-то ничего не понимаю: не могу поспеть за всеми этими событиями. Наверное, такая жизнь не для меня.

— И не для меня, — отозвался Лафайет, поглядев вверх, на стеклянные стены замка, и вниз, в пропасть. Он покрепче уцепился за выступы в скале и зажмурил глаза.

— Ну, куда теперь, Лейф? — спросила Свайнхильд. — Вверх или вниз?

О’Лири осторожно попытался сделать шаг в сторону, поскользнулся, с трудом удержал равновесие. Стараясь не дышать, он неподвижно застыл на уступе скалы, чтобы не сдвинуть неосторожным движением какой-нибудь камень. Ледяной ветер ударил ему в лицо и взметнул юбку Свайнхильд.

— Знаешь, что нам пригодилось бы сейчас? — спросил он. — Какая-нибудь маленькая дверца в скале.

— А эта не подойдет? — спросила Свайнхильд.

О’Лири почувствовал, как камень зашатался у него под ногой.

— Где? — Он медленно повернул голову и в десяти футах от себя увидел в нише скалы маленькую дубовую дверцу на стальных петлях.

— Придется попробовать, — решил он. — Это наш единственный шанс.

Он разжал онемевшие вальцы, передвинул ногу влево и продвинулся вперед на шесть дюймов. Медленно двигаясь по каменному карнизу, О’Лири через пять минут добрался до кустика, росшего как раз около дверцы. Он осторожно протянул руку и схватился за засов.

— Быстрее, Лейф, — спокойно сказала Свайнхильд. — А то я начинаю съезжать вниз.

Он дернул засов, покрутил его, потянул на себя, поднял вверх — дверь была заперта. О’Лири застонал.

— Почему я не уточнил, что дверь должна быть открыта?!

— Попробуй постучать, — посоветовала Свайнхильд сдавленным голосом.

Лафайет изо всех сил ударил в дверь кулаком, не обращая внимания на камешки, которые посыпались у него из-под ног.

— Не будем прощаться, Лейф, — раздался дрожащий голос Свайнхильд. — Я уже раз сказала тебе «прощай». Но знаешь, мне было приятно с тобой познакомиться. Ты первый человек в моей жизни, который обращался со мной, как с леди…

— Свайнхильд! — Лафайет бросился к девушке и схватил ее за руку в тот самый момент, как она начала соскальзывать вниз.

Сзади послышался щелчок и скрип; из распахнувшейся двери в Лафайета ударила струя теплого воздуха. В дверном проеме стоял, подбоченясь, плотный, коренастый человечек с озабоченным лицом.

— Да заходите же, черт вас возьми! — скомандовал Пинчкрафт. Мозолистая рука подхватила Лафайета — и в следующую секунду он оказался в безопасности. Следом за ним Пивчкрафт втащил и Свайнхильд.

— Как… как вы здесь очутились? — в изумлении спросил О’Лири, прислонившись к неровной каменной стене прохода, освещаемого факелом.

— Я прибыл сюда с командой, чтобы снова вступить во владение нашей собственностью, — отчеканил заведующий техотделом «Аякса». — Мы решили проникнуть в замок и захватить то, что принадлежит нам по праву, прежде чем Крупкин успеет сообразить, что произошло.

— Ну, спасибо тебе, дорогуша, — сказала Свайнхильд.

— Девушка, не называй меня дорогушей, — рявкнул Пинчкрафт. Он вынул большой носовой платок, отер им лоб, потом высморкался. — Сколько раз я говорил этому идиоту Гронснарту, чтобы он прекратил поставки, пока Крупкин не погасит задолженность. Так нет: они там все в отделе заказов помешались на легкой прибыли.

— Значит, вы решили захватить Стеклянное Дерево?

— Что? Этого бронтозавра? Нет, мы все еще надеемся, что нам за него заплатят. Мы прибыли, чтобы вернуть себе последнюю партию переносных товаров, которые мы по простоте душевной доставили Крупкину.

— Ну, как бы там ни было, я рад, что вы прибыли сюда. Надо срочно схватить Крупкина! Он совсем не тот, за кого выдает себя! Дело в том, что он узнал меня, а это значит, что на самом деле он бывший король Артезии, а вовсе не его двойник. Но он, конечно, не знает, что я знаю…

— Не так быстро, молодой человек, — прервал его Пинчкрафт. — Я опоздал! Ловкий мошенник с личной охраной успел покинуть свою резиденцию! Он со всеми пожитками смотался отсюда за минуту до того, как мы прибыли в замок!