Зависть ночи

12

На то, чтобы втянуть носом воздух, у Норы осталась лишь доля секунды, — потом она пошла ко дну. Она уходила вниз быстро, беззвучно и, пронизывая ледяную воду, ощущала ужас, какого и вообразить никогда не смогла бы. Уже у самого дна она увидела над собой мерцающий свет, то была поверхность озера, и подумала, что умрет, глядя на этот свет. А затем, ощутив удар по ступням, от которого у нее подогнулись ноги, сообразила: она же может сгибать их в коленях.

Оттолкнувшись как можно сильнее от дна, Нора понеслась вверх. Глубина в этом месте была небольшая, футов десять, и сильного толчка ногами хватило на то, чтобы всплыть на поверхность и получить еще одну порцию воздуха. Но затем Нора снова пошла вниз.

На этот раз она была совершенно уверена, что на дне ее ожидает смерть. Воздуха, который она успела вдохнуть, надолго, казалось ей, не хватит — и ненадолго тоже. Снова дно, еще один толчок, рывок вверх, однако Нора понимала: все тщетно — даже если ей удастся достигнуть поверхности воды. Силы, которыми наделил ее выплеск адреналина в кровь, быстро таяли. Она снова втянула носом воздух, снова ушла на дно, снова оттолкнулась от него, в последний, как она думала, раз. И оказалась под лодкой.

Именно паника, которая охватила ее в этот миг, и спасла Норе жизнь. Стараясь выбраться из-под лодки, Нора инстинктивным рывком откинула голову назад. И затылок ее заклинило между опорой сиденья и алюминиевым корпусом лодки. Голова застряла. Всего на несколько секунд, однако их хватило, чтобы Нора смогла вдохнуть по-настоящему и понять, что произошло. От удара головы об опору тело Норы всплыло и приняло положение неуклюжее, но горизонтальное, и теперь плавало почти на поверхности воды.

Дышать. Это все, что от нее требуется: втягивать носом как можно больше кислорода, заполняя им легкие. Так она и сделала, вдохнув и выдохнув по меньшей мере пять раз, прежде чем голова ее начала соскальзывать вниз.

Нора, изгибая спину, попыталась повторить движение, которое спасло ее, но голова соскальзывала, соскальзывала.

«Нет, нет, нет. Здесь я останусь живой. Здесь я останусь…»

Вода уже накрыла ей лицо, она начала тонуть и тут вдруг сообразила, что это не голова ее соскользнула с опоры сиденья, нет, это лодка пришла в движение. Уходя ко дну, она видела, как лодка уплывает куда-то, и тут, до дна было еще далеко, чьи-то ноги ударили ее по спине, чья-то рука обвила ее шею и, подперев подбородок, дернула вверх.

Секунду спустя она вынырнула на поверхность и, поморгав, чтобы стряхнуть с глаз воду, увидела перед собой Рени.

Эзра уронил винтовку, вскочил, пошарил глазами вокруг, пытаясь понять, что ему сможет помочь. Единственным, на что ему оставалось надеяться, был электрический троллинговый моторчик, который Эзра использовал при ловле крупной рыбы для протягивания под водой большой приманки.

Он услышал какое-то движение на берегу, у себя за спиной, и стремительно повернулся на этот звук, протянув руку к винтовке.

— Черт, — выругался он и взял винтовку со дна лодки, однако направлять ее дуло на берег не стал. К нему приближался Вон, который только что вышел из-за деревьев. В подрагивавшей руке он держал пистолет.

— Сюда! — крикнул Эзра. — Я здесь!

Принять Вона на борт и плыть к Норе. Вот о чем думал Эзра, обшаривая взглядом лес — мало ли кто еще мог из него появиться.

Вон, подойдя к воде, выстрелил, и на миг Эзра ошеломленно замер, но затем, схватив винтовку, поднял ее, однако Вон успел выстрелить во второй раз, снова промазав, а затем и в третий.

Третья пуля ударила Эзру в правый бок. Он еще пытался поднять винтовку, но удар пули развернул его тело, он споткнулся, стукнулся коленями о борт лодки и полетел в воду, на спутанные ветви затонувшего дерева. Вон выстрелил снова, опять промахнувшись. Эзра еще попытался поднять винтовку, однако она стала вдруг слишком тяжелой. Или он уже выпустил ее из рук?

Одна из веток надломилась под его тяжестью, он погрузился глубже, а затем серое небо затянулось странным красным туманом, и Эзра понял, что прицелиться в Вона уже не сможет, просто потому что не сможет его разглядеть. Красный туман закружился, обращаясь в черноту, прорезаемую рваными всполохами света, и Эзра Баллард, закрыв глаза, ушел под воду.

Первым делом Рени стянула ленту с рук Норы, и она ухватилась за лодку и держалась за нее, пока Рени освобождала ее ноги. Как только Нора обрела способность шевелить и руками и ногами, ее охватило могучее чувство возвращения к жизни. И она содрала ленту со рта.

— Спасибо, — сказала Нора. — Спасибо.

Дождь барабанил по дну лодки, однако и он не заглушил разносящегося над озером треска выстрелов.

— Пистолеты, — сказала Рени. — Там кто-то стреляет.

Нора не ответила. Ее покидали последние силы. Рени же без труда разрезала воду.

— Ладно, — сказала она. — Давайте перевернем лодку.

Это потребовало двух попыток, однако они ее все же перевернули. Потом повисели, держась за борта, в воде, набираясь сил, необходимых для того, чтобы залезть в лодку. Вода была ледяной, но, когда Нору, усевшуюся на скамью лодки, обдуло ветром, ей стало еще холоднее.

— Где остальные? — спросила, оглядывая озеро, Рени.

— На берегу. Один из них остался здесь со мной, но он мертв. Кто-то застрелил его. — Нора набрала в грудь побольше воздуха. — А Девин ждет вас в коттедже Фрэнка.

Рени окинула ее ошеломленным взглядом.

— Что вы сказали?

— Ваш муж ждет вас в коттедже Фрэнка.

— У вас мысли путаются, — сказала Рени, однако Нора покачала головой:

— Ему очень плохо, но он жив. Это Вон стрелял в него.

— Вон?

— Так сказал Девин, перед тем как под дулом пистолета усадить меня и Фрэнка в свой мини-вэн, приехать к коттеджу и убить там агента ФБР. Вернее, убил его человек по кличке Эй-Джей.

Эта новость на Рени заметного впечатления не произвела.

— Вон стрелял в Девина, — произнесла она. — А я торчала здесь с ним, с человеком, который пытался убить моего мужа. Он ведь пытался убить Девина?

— Да, — ответила Нора. Ее уже била крупная дрожь.

— Мы сможем завести мотор? — спросила Рени.

Нора обернулась, чтобы взглянуть на него. Какое-то время мотор провисел вверх тормашками, но вроде остался целым.

— Наверное. А куда поплывем? — спросила Нора.

— К моему мужу. Но сначала заглянем на остров. Я оставила там пистолет.

Первый выстрел Фрэнк услышал, еще находясь в яме, освобождая Эй-Джея от его пистолета и лодочного ключа. И на него тяжким грузом навалилось чувство поражения. Он опоздал. Десять минут прошли, Нора Стаффорд мертва.

Но тут раздался второй выстрел, за ним третий. И последний был сделан из винтовки, а у Кинга винтовки не было.

Фрэнк бросился на звук выстрелов и врезался в густой кустарник. Отступив назад, он побежал параллельно берегу, отыскивая в зарослях проход, через который можно будет добраться до лодки.

Потом он услышал голоса, новые выстрелы. Кто же это стреляет? Он развел руками ветви кустов и увидел под собой крутой, грязный откос. Лодку Эзры отсюда видно не было. Маленькая, алюминиевая, качалась вверх дном на воде. Никаких людей рядом с ней Фрэнку разглядеть не удалось.

Откос был скользким, однако Фрэнк сумел спуститься по нему, прорывая башмаками борозды в мокрой земле, а оказавшись по колено в воде, он пошел вдоль берега к скоплению пней и затонувших деревьев, посреди которого осталась лодка Эзры.

Обогнув обрывистый выступ берега, Фрэнк увидел лодку и на ее корме Вона, пытавшегося отплыть с помощью троллингового моторчика на середину озера.

— Эй! — крикнул Фрэнк. — Эй!

Вон обернулся, поднял пистолет и дважды выстрелил не целясь — пули попали в воду футах в двадцати справа от Фрэнка.

— Перестаньте стрелять, идиот! Это я, Фрэнк. Плывите сюда. У меня ключ от мотора!

Вон развернул к нему лодку, и, когда она подплыла, Фрэнк ухватился рукой за ее борт, сделал глубокий вдох, оперся коленом о борт и, сильно оттолкнувшись, перевалился в лодку. Он упал на шедшую вдоль борта скамью, и тут Вон отступил от моторчика, держа в трясущейся руке пистолет, и потребовал:

— Отдайте ключ.

У Фрэнка даже глаза полезли на лоб:

— Что? Опустите пистолет!

— Отдайте мне ключ!

На озере внезапно закашлял, а там и заработал мотор, Фрэнк повернул на этот звук голову и увидел, что кто-то уже перевернул алюминиевую лодку и направил ее к острову. Вон тоже обернулся к ней, и Фрэнк, упершись ногами в дно лодки, вскочил, рванул державшую пистолет руку Вона в сторону и вниз и двинул его кулаком в грудь. Удар отбросил Вона к рулевой колонке, а Фрэнк, стиснув левой рукой запястье Вона, вывернул его так, что пальцы идиота разжались, и пистолет упал на дно.

— Что с вами такое, черт подери? — спросил Фрэнк, глядя в глаза Вону, который трясся уже всем телом.

Фрэнк опустился на колени, подобрал пистолет, засунул его под сиденье у руля, вставил в замок зажигания ключ и повернул его. Когда мотор заработал, Вон отступил назад, а Фрэнк встал, вглядываясь в удалявшуюся алюминиевую лодку. У подвесного мотора сидела Нора. Он помахал ей рукой. В конце концов Нора заметила его и помахала в ответ, но лодку от острова не отвернула.

— Куда это она направляется? — спросил Фрэнк.

— На том острове была Рени, — сообщил Вон.

— Сейчас она, по-моему, в лодке сидит. И кстати, куда подевался тип, оставшийся с Норой?

Вон не ответил.

— И где Эзра? — Фрэнк сел и повернул руль, направив нос лодки на Нору и Рени.

— Его застрелили, — ответил Вон.

Фрэнк резко повернулся к нему:

— Что?

Вон кивнул:

— Кто-то застрелил его. Он мертв.

— Кто застрелил?

— Не знаю.

— Но где же он?

Вон поднял трясущуюся руку и ткнул пальцем в воду.

Ощущение тошноты, охватившее Фрэнка, когда он услышал первые выстрелы, снова вернулось к нему. Он уводил лодку от берега, на котором убили старого друга его отца, друга, который, как и Эткинс, лежал теперь где-то на дне, и кровь обоих смешивалась с водой озера.

Она, эта кровь в воде, пала на руки Девина Маттесона, смешавшись на них с кровью тех людей, которых убил отец, с кровью самого отца и двух бандитов, которых привез сюда Девин, — число людей, чья кровь пятнала его руки, все росло и росло.

Но сегодня этому безумию придет конец. Фрэнк вернется в коттедж и убьет Маттесона.

— Прости меня, Эзра, — прошептал он.

Лодка Норы пристала к острову, и, приближаясь к ней, Фрэнк увидел, что Нора осталась сидеть на корме, а Рени сошла на берег.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Вон. Теперь он сидел рядом с Фрэнком, держа на коленях трясущиеся руки.

— Мы заберем их и уйдем отсюда, — ответил Фрэнк. Он подвел лодку Эзры вплотную к алюминиевой. Нора обернулась к нему, но не произнесла ни слова.

— Как ты? — приглушив мотор, спросил он.

— Жива, — ответила Нора.

— Эзра мертв.

Глаза ее широко раскрылись.

— Вон говорит, что его застрелили. Он мертв. Перебирайся в мою лодку, эту мы бросим здесь.

Она кивнула, поднялась на ноги. Фрэнк протянул руку, чтобы помочь ей переступить через два борта, но тут оглянулся на Рени, уже возвращавшуюся к лодке. Шла она быстро, а достигнув берега, вошла в воду и направилась к лодке, держа перед собой пистолет.

— Эй, — окликнул ее Фрэнк. — Садитесь в лодку, мы уплываем.

Рени продолжала идти по воде, которая уже дошла ей почти до колен. На Фрэнка она даже не взглянула.

— Опустите пистолет, — сказал Фрэнк.

Она не ответила, просто шла вдоль борта лодки, приближаясь к Вону. Пистолет Фрэнка лежал на сиденье, он повернулся, чтобы взять его, думая, что и Вон проделает то же самое, но тот вместо этого встал, подошел к борту лодки и, спрыгнув в воду, которая оказалась ему по пояс, двинулся навстречу Рени.

— Рени, — произнес он и протянул к ней руки, — прости меня. Я сделал это ради тебя. Я так сильно люблю тебя, а ты ведь могла этого не понять. Я сделал это, потому что люблю тебя так…

Она выстрелила, когда от нее до Вона осталось лишь несколько футов. Пуля ударила его в висок, голову Вона отбросило назад, он воздел глаза к небу и повалился в воду.

Фрэнк как раз успел дотянуться до своего пистолета. Нора так и стояла на корме алюминиевой лодки, ожидая возможности перебраться к Фрэнку.

— Положите оружие, — сказала Рени.

И Фрэнк увидел, что ее пистолет направлен теперь на него.

— Положите и сделайте шаг назад, — приказала Рени. — Мы уплываем отсюда. Как вы и сказали.

Фрэнк уронил пистолет на сиденье, шагнул назад.

— Выключите двигатель и помогите Норе перейти в вашу лодку, — сказала Рени. — Я не хочу причинять вред ни вам, ни ей. Понятно? Но сейчас вы отвезете меня к моему мужу.

Фрэнк выключил мотор, Нора приняла протянутую им руку и переступила через борта двух лодок.

— Хорошо, — сказала Рени. — Теперь помогите мне. И пожалуйста, не пытайтесь дотянуться до пистолета.

Фрэнк перешел на нос, Рени по воде подошла к нему. Он протянул ей руку, и Рени ухватилась за нее своей, свободной. Как только пальцы ее крепко сжались, Фрэнк откинулся назад, словно для того, чтобы подтянуть ее повыше. Рени поколебалась, потом оперлась рукой с пистолетом о нос лодки и попыталась забраться в нее.

Фрэнк поднял ногу и наступил на ее тонкое запястье.

— Бросьте пистолет, — приказал он.

— Постойте. Я же сказала, я не собираюсь…

Он нажал ступней посильнее, Рени охнула и разжала пальцы. Фрэнк наклонился, подобрал пистолет.

— Ну хорошо, — сказала она. — Если вам нужен этот дурацкий пистолет, держите его у себя. Я просто хочу вернуться к мужу. Поехали отсюда.

Фрэнк обернулся к Норе, которая так и стояла на корме, с ужасом наблюдая за происходящим.

— Нора, — сказал он, — мне придется попросить тебя вернуться в твою лодку.

— Что?

— Пожалуйста, — мягко сказал он. — Вернись в лодку, посади в нее Рени и поезжай к плотине. Знаешь, где она? Рядом с ней стоит у дороги магазинчик, торгующий приманкой. Зайди в него и позвони в полицию…

— Фрэнк…

— Садитесь в другую лодку и отправляйтесь за помощью.

— А куда направишься ты?

Он не ответил.

— Нет, не возвращайся к нему. Пусть полиция…

— Нора. — Напор, с которым он произнес ее имя, заставил Фрэнка почти невольно приподнять державшую пистолет руку. Взгляд Норы сосредоточился на пистолете, а когда она снова подняла глаза на Фрэнка, он ощутил новый приступ тошноты.

— Так будет безопаснее для тебя, — сказал он, однако Нора уже начала перебираться, подгоняемая страхом, в лодку поменьше.

— Куда он собрался? — спросила хриплым от волнения голосом Рени. — О чем он говорит? Куда вы собрались?

Фрэнк не ответил, просто включил мотор и отошел от берега.

Эзра любил деревья. Им полагалось стоять на суше, возвышаясь над водой, однако теперь они оказались под ней, чтобы помочь ему, удержать его на поверхности. Деревья не хотели, чтобы он утонул. Эзра представил себе, как далеко от него до дна — футов сорок или пятьдесят самое малое. Значит, его удерживают большие деревья. Дубы, быть может? Он и не думал, что вода озера способна подниматься весной так высоко. Эзра попытался воспользоваться ветвями, чтобы добраться до берега, однако стоило ему потянуться к ним, как в теле его гулко ударил колокол боли, и он остался просто висеть на ветвях, ожидая конца.

Вон удрал. Эзра видел, как он уплывает в лодке.

Какое-то время Эзра ожидал прихода смерти, совсем не боясь ее, просто запасшись терпением. Это хорошо — найти свой конец здесь. Это правильно.

Снова пошел дождь, теперь уже слабый, он ласково омывал лицо Эзры, разгоняя туман, который клубился у него в голове. До этого Эзра думал, что тело его просто плавает на поверхности воды, однако, поморгав и сосредоточившись, понял: вода доходит ему от силы до плеч. Выходит, не так уж тут и глубоко. Может быть, если он пошарит немного ногой…

Черт, он же может достать ногами до дна.

Эзра наклонил голову, вгляделся в удерживавшее его над поверхностью воды дерево. Не такие уж и толстые у него ветки, прутики какие-то. Да и никакое это не дерево. Всего-навсего куст. И до берега отсюда рукой подать.

Пока Фрэнк пересекал озеро, мелкий дождь почти прекратился и, хотя тучи еще оставались тяжелыми и темными, ветер начал стихать. Фрэнк гнал большую лодку на полной скорости, зная, что должен добраться до коттеджа минут за пятнадцать до того, как Нора и Рени окажутся на плотине.

Он отбросил в сторону «ругер», который отобрал у Рени, взял вместо него «смит-вессон». Вот тебе пуля от моего отца, Девин.

На озере Фрэнк был совершенно один, даже когда добрался до южной его части, по которой лодки обычно так и сновали. Приближаясь к коттеджу, он сбросил скорость. А затем почти заглушил мотор, чтобы подойти к берегу, создавая как можно меньше шума. И наконец увидел коттедж. Одно из его окон выходило на озеро, и Девин вполне мог сейчас наблюдать за ним. Фрэнк выключил двигатель и направил лодку к траве, которая выступала из воды в нескольких сотнях ярдов от коттеджа.

Он вылез из лодки на мелководье, обмотал ее носовой конец вокруг ствола притопленного дерева, поднялся на берег и вошел в лес. Передвигался он тихо, но быстро, прижимая пистолет к ноге и держа указательный палец у курка, на спусковой скобе.

Из леса во двор. Через двор к двери. Фрэнк рывком распахнул дверь и влетел в дом, подняв пистолет перед собой.

Девин лежал на полу. Лежал, вытянувшись, на боку, немного изогнув тело, прижимаясь щекой к линолеуму. Его пистолет валялся на столике у кушетки. Фрэнк понял, что Девин упал, попытавшись подняться с нее. У его рта на полу виднелась маленькая лужица — желчь, похоже, смешанная с кровью. С секунду Фрэнк был уверен, что Девин мертв. Но тут он приподнял голову, взглянул затуманенными глазами на Фрэнка и дернулся в сторону лежавшего на столике пистолета, хотя ни единого шанса дотянуться до него у него не было. Потом он перекатился по полу и сел, прижавшись спиной к стене.

— Где моя жена?

Фрэнк, не сводя с него глаз, захлопнул дверь.

— С ней все в порядке, но ты ее больше не увидишь.

— Нет?

— Нет. — Фрэнк подступил чуть ближе к нему. — Остальные мертвы. Твой мальчик, Эй-Джей? Я отобрал у него пистолет и убил его. Посмотрел, как он умирает, а затем вернулся за тобой.

Девин медленно и звучно втянул ртом воздух.

— У него имелась возможность убить меня, — сказал Фрэнк. — Черт, у него же было два пистолета. Однако ему и их не хватило. Я и тебе дам такую возможность.

— Да?

— Бери пистолет, — сказал Фрэнк и повел головой в сторону столика. — Я позволю тебе взять его в руку.

Но Девин просто смотрел на него. Потом спросил:

— Собираешься убить меня?

— Да. Если только ты не успеешь выстрелить первым.

— Хочешь дождаться, когда я возьму пистолет, а после выстрелишь, так что ли? Твой папаша ждать не стал бы.

— Я — не мой папаша, — ответил Фрэнк.

Девин улыбнулся. Это была улыбка умирающего, не безнадежная, но лишенная всякого интереса к происходящему, и Фрэнк еще сильнее возненавидел его — за беспомощность. Ему хотелось, чтобы Девин стоял перед ним полным сил.

— Встань! Встань и возьми пистолет, ублюдок!

Девин покачал головой:

— Мне до него не дотянуться.

Фрэнк подскочил к столику, ударил по нему ногой, так что столик перевернулся, а пистолет Девина взлетел в воздух. Ударившись об пол в нескольких футах от Девина, пистолет заскользил по полу, остановившись совсем рядом с ним.

— Бери его!

Девин снова покачал головой, и на этот раз Фрэнк бросился на него. Он наотмашь ударил его «смит-вессоном» по щеке, и Девин снова упал, негромко застонав от боли. Фрэнк нагнулся, свободной рукой схватил Девина за шею, поднял и ударил его головой о стену, продолжая кричать, чтобы тот взял пистолет. Ударив его затылком о стену еще пару раз, Фрэнк упал на одно колено и почти вбил дуло отцовского пистолета в рот Девину.

И только тогда увидел, что тот потерял сознание. Фрэнк снял руку с его шеи, вытащил дуло изо рта, и голова Девина упала на правое плечо, а тело начало крениться к полу.

Фрэнк приложил пальцы к его шее — пульс есть. Веки Девина затрепетали, но не открылись. И Фрэнк уткнул дуло ему в затылок и положил палец на курок.

Убью его. Найду и убью.

Мне есть чем оправдаться, — сказал он Эзре. — Уже есть. И что ответил Эзра? Есть, да только для тебя такие оправдания неприемлемы, и ты это знаешь.

Девин негромко захрипел, пошевелился. Фрэнк вспомнил Нору, вспомнил страх, с которым она смотрела на него, опустил пистолет и отошел от Девина. Поднял столик, поставил его на место, под «Серебряную Звезду» деда, постоял немного, глядя на медаль, а затем опустил глаза на пистолет в своей руке и вынул из него обойму. Потом поднял с пола пистолет Девина, разрядил и его, прошел на кухню, положив оба пистолета на разделочный стол, открыл кран раковины и намочил холодной водой полотенце.

Едва выключив воду, Фрэнк услышал стук лодочного мотора. Какая-то маленькая посудина шла к его коттеджу. Фрэнк подошел к окну и увидел алюминиевую лодку. Рени не пожелала ехать к дамбе — что же, ничего удивительного тут нет.

Он пошлепал Девина по шее мокрым полотенцем, потом выжал его, держа у него над головой, так что струйки холодной воды потекли по лбу и щекам. Девин открыл затуманенные глаза.

— Поднимайся, — сказал Фрэнк. — Твоя жена вот-вот будет здесь.

Когда появились женщины, Девин так и сидел, привалившись к стене, а Фрэнк стоял на кухне, спиной к разделочному столу. Рени, едва войдя в дом, тут же бросилась к мужу.

— Малыш, — выдавил Девин и, как только она упала перед ним на колени, коснулся ее рукой.

Нора замерла на пороге. Она отыскала взглядом Фрэнка, потом посмотрела на пистолеты.

— Они разряжены, — сказал Фрэнк и прошел в гостиную. Рени, услышав его шаги, обернулась и немедленно заслонила своим телом Девина.

— Поднимите его, — сказал Фрэнк. — И убирайтесь отсюда. Ключ в машине.

Рени лишь кивнула.

Фрэнк развернулся на каблуках, вышел из дома. Нора последовала за ним, а несколько минут спустя показались и Рени с Девином, тяжело опиравшимся на нее, но все-таки шедшим самостоятельно. Фрэнк с Норой стояли у коттеджа, наблюдая за тем, как Рени открывает дверцу фургончика, как устраивает в нем мужа.

Закрыв пассажирскую дверцу, Рени направилась к водительской.

— Спасибо вам, — сказала она. — И простите нас.

Фрэнк отвел от нее взгляд, уставился на озеро. Он не обернулся, и когда заработал мотор мини-вэна. Вскоре тот уехал.

Когда звук мотора стих, Нора спросила:

— В доме есть телефон?

— Нет.

— Мой больше не работает. Вода.

— Правильно. Мой тоже.

— Как же мы сможем позвонить в полицию?

Фрэнк указал рукой на дорогу, и они пошли по ней, молча, и успели пройти половину пути до шоссе, когда услышали гудение мотора, а следом и скрип покрышек.

Машина. Она остановилась у обочины, дверца ее распахнулась, и Грейди Морган вылез на дорогу и замер, глядя на них. Фрэнк сказал ему только одно:

— Вы опоздали, Грейди. Вы здорово опоздали.

Грейди оглянулся назад:

— Кто там был? В мини-вэне?

— Девин Маттесон с женой, — ответил Фрэнк.

— Я не могу позволить им покинуть эти места.

— Еще как можете. Вы их не видели. И кто едет в машине, не знали.

Какое-то время Грейди молча смотрел на него, потом сказал:

— Я уже соврал о нем один раз. Наверное, смогу соврать и во второй. А теперь расскажи, что за чертовщина тут произошла.

Шесть часов спустя Фрэнка и Нору все еще продолжали допрашивать по отдельности в полицейском участке. Эзру Балларда к этому времени уже отвезли в больницу — сначала катером, потом вертолетом, а Грейди так и стоял на берегу озера, глядя на темную воду, из которой нужно было извлечь несколько трупов.

Эткинс мертв. Убит еще один агент, старавшийся все делать по правилам. Грейди понимал, что его собственной карьере конец.

Вы опоздали. Первое, что сказал ему Фрэнк. Да, Грейди опоздал. Фрэнк и понятия не имел, как сильно он опоздал.

Грейди Морган и Семилетнее Вранье. Если бы Фрэнк знал, что Девин не повинен в смерти его отца, он не поехал бы на север, не столкнулся бы с Воном Дунканом, он вообще не имел бы к тому, что здесь произошло, никакого отношения. Те двое из Майами спокойно убили бы Дункана и увезли Рени домой.

Мир, в котором человек может стоять на берегу такого прекрасного озера, как это, и жаждать убийства, — больной мир, думал Грейди.

С Бюро покончено. Можно обойтись и без этого — он причастен к случившемуся лишь косвенно, до пенсии ему недалеко, а Бюро предпочитает улаживать такие дела втихую, не вынося сор из избы, — однако Грейди знал, что подаст в отставку немедленно. В этом состоял его долг перед Эткинсом. Эткинс не захотел бы, чтобы тип вроде Грейди остался служить в Бюро.

Однако первым правду должен услышать Фрэнк.

Грейди увиделся с ним лишь на следующее утро, и пока полицейские катера с искавшими Эткинса ныряльщиками разъезжали по озеру, оба сидели в коттедже спиной к окну.

Эзра Баллард был жив, пуля в него попала только одна, да и та прошла между ребрами.

— Он выкарабкается, — сказал Фрэнк, передав Грейди всю полученную им от врачей информацию, которая Грейди и так уже была известна. — Правда, только он, и вы можете не говорить мне, Грейди, какую ответственность я за это несу. Я и без вас знаю.

— Никто так не считает, — ответил Грейди. — Ты видел газеты? Твою фотографию печатают на первых страницах.

— То же было и с фотографией отца.

— Да, но тогда причина была другая. Ведь ты отпустил Девина. Я видел полицейские отчеты.

Кивок.

— Ну и правильно сделал, — сказал Грейди.

— О нем хоть что-нибудь слышно? — спросил Фрэнк. — Он нигде не объявлялся? Ему же необходимо в больницу. Хорошо хоть никто не винит меня за то, что я его не задержал.

Грейди покачал головой.

— Ты все сделал правильно, — снова сказал он. — И я хочу объяснить тебе, почему это правильно.

— Я и так знаю, Грейди.

— Нет, Фрэнк. Ты не знаешь.

И Грейди наконец рассказал ему всю правду.

— Мне было семнадцать лет, — сказал Фрэнк, когда Грейди закончил. Это было первым, что он сказал после долгого молчания. Грейди говорил быстро, стараясь рассказать как можно больше до того, как Фрэнк взорвется.

Однако Фрэнк не взорвался. Просто молча выслушал Грейди.

— Я знаю, — сказал Грейди. — Ты был еще ребенком, а мы…

— А вы натравили меня на Девина.

Фрэнк встал, подошел к окну.

— Ублюдки, вот кто вы такие, — сказал он без всякой запальчивости или злобы.

— Я подаю в отставку.

— Меня это не интересует. Вас следовало бы наградить за хорошо сделанную работу, Грейди. Вы хотели убедить меня в том, что Девин заслуживает возмездия, — чтобы я горел жаждой мести, чтобы эта жажда пожирала меня изнутри. Ну так вы этого добились.

— Я хочу, чтобы ты знал…

— Я приехал сюда, чтобы убить человека без всякой на то причины, — вот о чем вы мне сказали сейчас. Но ведь он все равно остается куском дерьма. Вы знаете это. Может, мне все же стоило довести дело до конца, прикончить его?

Грейди покачал головой:

— Нет.

— У меня была на это причина. Теперь ее нет. Но у других-то людей такие причины остались, верно? Так что, возможно, мне стоило сделать это ради них.

Грейди не ответил. Фрэнк спросил:

— Как по-вашему, сколько преступлений совершил Девин?

— Не знаю, Фрэнк. Десятки.

— Десятки, — кивнул Фрэнк. — А скольких людей он погубил?

— Примерно столько же. Потому нам так и хотелось покончить с ним, Фрэнк.

— Ну да. Причин на то было множество. — И Фрэнк обвел глазами гостиную. — Он был здесь, у меня, я засунул ему в рот пистолет, держал палец на спусковом крючке. И если бы сукин сын не выглядел так, точно он того и гляди отдаст концы, я, скорее всего, спустил бы курок.

— Хорошо, что ты не сделал это.

— Правда? Я не хотел оказаться тем, кому приходится решать, что хорошо, а что плохо.

После этого они довольно долгое время просидели в молчании. В конце концов Грейди встал и сказал, что ему пора уезжать.

— Если отца сдал не Девин, — произнес Фрэнк, — значит, это сделал кто-то еще.

Грейди молчал.

— По вашей легенде, вы получили анонимную наводку.

Грейди дал когда-то слово, что никому свой источник не назовет. Однако теперь Фрэнк имел право узнать все.

— Я могу сказать тебе, кто он, и на сей раз это будет правдой.

Фрэнк покачал головой:

— Нет, я предпочитаю не знать ее.

Грейди кивнул и вышел из дома, так ничего Фрэнку и не сказав. И теперь он никогда уже не расскажет — ни ему, ни кому-либо другому — о том дне, когда в его кабинет вошла красивая женщина с темными волосами и смуглой кожей, на которой особенно сильно выделялись поразительно синие глаза, вошла и сказала: «Я хочу поговорить о моем муже. Я люблю его, мистер Морган, но боюсь, что он погубит нашего сына. А этого я допустить не могу».

Эзру выписали из больницы через семь дней после того, как он в нее поступил. Фрэнк приехал за ним в его пикапе и повез на юг по шоссе, заполненному автомобилями, тащившими на прицепах лодки, — стоял первый уик-энд сезона рыбной ловли.

— Как собаки? — спросил Эзра.

— Тоскуют.

— Это хорошо. Приятно, когда о тебе хоть кто-то думает дома.

— Врачи сказали, когда ты сможешь вернуться к работе?

— Может, и сказали, да я не слушал. Думаю, скоро.

Фрэнк уже несколько раз пытался попросить у Эзры прощения, сказать, что обязан был организовать все иначе, однако Эзра неизменно обрывал его.

— Что насчет Девина? О нем что-нибудь слышно?

Фрэнк молча покачал головой.

— У него немало друзей как раз для такого случая, — сказал Эзра. — Людей, которые способны помочь ему исчезнуть. А с Норой ты говорил?

— Звонил ей несколько раз. Она не перезвонила.

— Она еще в городе? Или уехала домой после всего этого?

— Наверняка не знаю.

— А сам ты? Скоро домой собираешься?

— Куда собираюсь? — переспросил Фрэнк. Эзра кивнул, и дальше они ехали в молчании.

Нора уже пять дней как не заглядывала в мастерскую. «Лексус» Вона забрали полицейские, так что из машин у нее осталась одна «мазда», которую отказывался перекрашивать Джерри. Нора попыталась сделать это сама, потратила три дня, создавая все новые подтеки краски, отскабливая их, опять приступая к работе и получая результат еще худший. В конце концов она позвонила в другую мастерскую и отбуксировала «мазду» туда.

После этого мастерская опустела окончательно.

Фрэнк Темпл несколько раз звонил ей, оставлял сообщения. Зачем он хотел увидеться с ней, прежде чем уехать отсюда? Считал необходимым поставить последнюю точку, подвести аккуратный итог всех этих ужасных событий? Перезванивать ему она не стала. Зато позвонила в местную газету и поместила в ней объявление о том, что ей требуется новый механик и маляр.

Объявление печаталось в течение недели, за это время Нора поговорила с двумя претендентами, пообещала связаться с ними позже, понимая, впрочем, что для этой работы они не годятся, а если и сгодились бы, платить им ей все равно будет нечем. И в эту пятницу впервые рассказала отцу всю правду. Нет, папа, работы у нас нет. Он расстроился, и Нора пообещала ему найти каких-нибудь клиентов.

Мастерской пришел конец, и наверное, ей, Норе, следовало бы испытывать облегчение.

Теперь она могла вернуться домой. Так почему же ей так грустно? Конечно, ей было по-прежнему страшно оставить отца одного, без близкого человека рядом, но сегодня она яснее, чем когда-либо, понимала, что не этот страх держал ее здесь: она просто не знала, что ждет ее впереди. Ровесники ее создавали семьи или делали карьеру, а она все еще ожидала какого-то знака, дорожного указателя, который скажет ей, куда следует повернуть. И Томагавк помогал откладывать решение. Теперь эта неопределенность так и осталась при ней, и хуже того, она не сумела достичь единственной цели, которую поставила себе. Семейная мастерская закрывалась, но не на условиях Норы Стаффорд.

В понедельник она в одиночестве сидела в пустой мастерской. Телефон несколько раз звонил, однако вызов неизменно оказывался междугородным. Репортеры. Нора уже собралась отправиться на ланч, когда в мастерской появился Фрэнк Темпл.

— Привет, — сказал он.

— Здравствуй, — ответила Нора. — Я понимаю, мне следовало тебе позвонить. Просто завертелась. А потом решила, что ты, наверное, уже уехал.

— Нет, — сказал он, оглядываясь вокруг. Нора почувствовала себя какой-то жалкой, а ей не хотелось, чтобы он это заметил.

— Как дела? — спросил Фрэнк.

Нора и хотела бы уверить его в том, что у нее все хорошо, все отлично, но почему-то сказала правду. Сказала, что собирается закрыть мастерскую, уехать в Мадисон или, как ни ненавистна ей мысль об этом, в Миннеаполис, в дом приемного отца.

— Я видел твое объявление, — сказал он. — Если тебе удастся нанять кого-то, ты сможешь начать все заново?

— Честно говоря, я не смогу никому платить, пока мы не заработаем хоть какие-то деньги, а чтобы заменить Джерри, мне понадобятся целых два работника.

— Сколько денег тебе требуется, чтобы протянуть первое время?

Вопрос этот ей совсем не понравился.

— Не знаю, — ответила она, — во всяком случае, больше, чем банк согласится дать взаймы компании, которая и так уж увязла в долгах, а ни рабочих, ни клиентов у нее нет.

Фрэнк кивнул.

— Я подумываю о том, чтобы инвестировать во что-нибудь свои средства, — сказал он. — Кое-какие деньги у меня еще остались, и я решил: чем их транжирить, лучше вложить их во что-нибудь перспективное. В какой-нибудь новый бизнес или в тот, за которым стоит история. Традиция.

Нора покачала головой:

— Я милостыню не принимаю. Ты очень щедр и любезен, но мне придется тебе отказать.

— А я милостыню и не подаю, — сказал Фрэнк. — Ты, может быть, пропустила мимо ушей слово «инвестировать»? Я говорю не о милостыне, а о вещах совершенно иных. Скорее, наверное, о партнерстве.

— Мне не нужен партнер. Если я не могу справиться с этим в одиночку, лучше все бросить.

— Знаешь, — сказал Фрэнк, — чтобы быть сильной, вовсе не обязательно быть одинокой.

Некоторое время, довольно долгое, она молча смотрела на него, потом подъехала в кресле поближе к рабочему столу.

— Папа говорил мне, что обзаводиться следует только таким партнером, который готов испачкать руки, работая бок о бок с тобой.

— В таком случае я буду работать бок о бок с тобой.

— Ты же ничего не смыслишь в ремонте машин.

— Не смыслю, — согласился он, — но мы можем найти людей, которые смыслят. Что касается меня, я совершенно уверен, что смогу водить зимой снегоочиститель.

— Зимой.

Она произнесла это слово очень четко, желая убедиться, что не ослышалась.

— Мне кажется, зимой в этом будет больше смысла. Но если тебе хочется, Нора, чтобы я водил твой дурацкий снегоочиститель летом, я готов и на это.

Он умолк, посмотрел на нее, и Нора увидела в его глазах нечто, ее поразившее, — он хотел быть кому-нибудь нужным.

— Подумай о моем предложении, — сказал Фрэнк. — Уж это-то ты себе позволить можешь? Я не хочу уезжать отсюда. Хочу остаться здесь. Это мой шанс.

И они скрепили договоренность рукопожатием. Так все и началось.