Завоевание 2.0. Книга 2

ГЛАВА 3

Куда-то прибыли. Спокойная гладь океана, пологий низкий берег, поросший мангром, холмистая равнина, устремляющаяся на запад, вдали на самом горизонте виднелась снежная вершина Орисабы. Марина сказала нам ее название, добавив, что майя зовут эту гору «Ситлатепетль» — «гора звезд». Ее почти безупречный конус возвышался впереди на западе, закрывая собой пространство. Как неприступная стена. Как вызов. Выбирать особо не приходиться, в этих местах это единственная подходящая бухта, в которой можно будет надежно укрыть наши корабли и в случае удачи в первых сражениях попытаться заложить надежный форпост. Наш штурман Аламинос без труда нашел якорную стоянку, на которой ему уже два раза довелось побывать в предыдущие годы. Он там был вместе с Хуаном де Грихальвой. Теперь наши суда были в безопасности, защищенные от северных шквальных ветров, и на главном судне подняли королевские знамена и вымпелы.

Не прошло и получаса, как мы прибыли, как появились две очень большие пироги, и в них мы увидели множество индейцев-ацтеков, они держали курс прямо на главный корабль, на котором видели знамена. Вот и местная таможня пожаловала. Для индейцев вся эта сцена, наверное, выглядела совершенно фантастической, словно прилетели корабли инопланетян. Но фасон они держат. Без всякой опаски ацтеки взошли на палубу и спросили, где наш главный вождь. От них буквально разило запахом канцелярских крыс. Вели они себя, как будто они ровны нам, ничего, скоро все спесь мы из них выбьем.

Донья Марина указала им на Кортеса, они к нему подошли с многочисленными поклонами и иными знаками почтения, как это требует индейский церемониал. Они приветствовали его от имени великого Мотекусомы,(в переводе «Гневный Властелин», испанцы переделали это имя в Монтесуму) своего господина, который хочет узнать, кто мы и что мы намерены делать в его стране. (Как у большинства индейцев, здесь имя тоже нужно заслужить у соплеменников своими делами, и Мотекусома — весьма красноречивое имя, в приступе ярости, по незначительному поводу, он велел убить своего собственного брата, этот тиран посылает наемных убийц к любому, кто вызывает у него малейшее подозрение).

— Если у нас в чем-либо недостаток, они сейчас же готовы его восполнить — перевела Марина слова туземных таможенников.

«Конечно же недостаток, пороха нам не хватает! Давайте нам побольше!» — подумал я. Но Кортес при помощи двух переводчиков, Агиляра и доньи Марины, со своей стороны, лишь вежливо поблагодарил их за учтивость и готовность помочь, велел угостить едой и питьем, а также одарил их синими стеклянными бусами. А потом сообщил, что мы прибыли, чтобы ознакомиться с этой страной и завязать торговый обмен. Удачно ввернул, что мы, белые люди, страдаем болезнью сердца, единственным лекарством от которой является золото. Дурного мы не ничего замышляем, и по тому опасаться нас нечего. Послы уехали удовлетворенные.

Конечно, мексиканский правитель не был нами застигнут врасплох. Вот уже двадцать лет испанцы хозяйничают в Карибском бассейне, а значит, стоят у самых ворот его королевства. Так что здесь нас уже давно ждали. Экспедиция Кортеса на побережье залива была уже третьей. В мезоамериканском взаимосвязанном мире Монтесума не мог не знать о судьбе индейцев тайнос из Санто-Доминго и Кубы. Все теории об эффекте неожиданности, который был, якобы, достигнут Кортесом при высадке в бухте будущего Вера-Круса, не имеют под собой никаких оснований.

В Страстную пятницу, 21 апреля 1519 года мы ступили на белый песок красивого пляжа, прикрытого с моря островком, которому дали имя Сан-Хуан-де-Улуа (Улуа или Кулуа, так майя называют земли ацтеков). Я же размышлял, что уже нахожусь в походе два с лишним месяца, а подписывался на три, а сколько придется еще тут проторчать, неизвестно. Но явно не долго, здесь мне делать нечего.

Кортес распорядился о высадке: на берег спустили артиллерию и лошадей, наши индейцы тайнос принялись рубить деревья, окаймлявшие пляж, для заготовки строительного леса; тут валили пальмы, там возводили частокол. Мы устраивали лагерь. На вершинах больших песчаных дюн установили пушки, как указал артиллерист Меса, в выбранном месте возвели алтарь, где среди ослепительного жара раскаленных песков и была отслужена первая месса. Индейцы с Кубы строили хижины и навесы для Кортеса и капитанов, 300 солдат переносили древесину и строили наши хижины, делали крыши из ветвей и пальмовых листьев. Хорошо были помещены и наши лошади, в том числе и моя Ласточка вместе с жеребенком. Но местность тут нездоровая, вокруг болота, дышать тяжело. В полдень по прибрежным дюнам ходить невозможно — ноги испечешь.

Не успели обстроиться, а у нас уже гости. Очередные голозадые пожаловали. Уже через два дня после высадки Кортес принимал первую официальную делегацию. Это были по местным меркам роскошно одетые в пух и перья вельможи, которые говорили на языке науатль. Они были правителями расположенного поблизости от нашего лагеря городка Куэтлакстлан, но во главе этой группы стоял «кальпикскви» — чиновник наподобие губернатора, представлявший центральную власть Мехико. Этот человек, называвшийся Тендилем, выступал уполномоченным послом Мотекусомы. Ацтекский император, предупрежденный своей разведкой, все эти дни следил за продвижением нашей флотилии вдоль берегов его страны. Тендиль был одновременно послом и лазутчиком. Он прибыл в сопровождении четырехтысячного эскорта из безоружных воинов и носильщиков с грузом съестных припасов и подарков. В его распоряжении находились также писцы, которым было поручено увековечить в принятых в этих местах знаках содержание наших переговоров. С собой они принесли множество припасов, между прочим, массу плодов момбина — мексиканской сливы, которые как раз сейчас поспели, а также они умело и расторопно помогли нам быстро достроить хижины.

Все эти ацтеки, в основном были приземистыми, коренастыми людьми, с крупной головой. Неутомимые, они с детства привыкали много ходить и могли нести груз весом 34 кг пятнадцать часов в день. У них были длинные руки и широкие ступни. Рост мужчины редко превышал 168 сантиметров,(в среднем чуть больше 1,5 метра), женщины были сложены более изящно, средний рост их составлял порядка 142 сантиметра. Но немного отталкивает то, что прекрасный пол раскрашивает зубы в черный или в темно-красный цвет и покрывает свою грудь густыми татуировками. Цвет кожи у этих ацтеков варьировался от темно- до светло-коричневого, а типичное ацтекское лицо было широким, с крупным и часто крючковатым носом. Глаза у всех были черными или карими, с миндалевидным разрезом и часто со складками у внешних уголков — еще одно указание на то, что в далеком прошлом предки ацтеков мигрировали в Новый Свет из Азии. Волосы у них черные и прямые. Мужчины обычно носили челку, а сзади отращивали волосы до плеч, скудная одежда у них была представлена в виде треугольного передника. Рябых здесь и без оспы было очень много, гигиена тела здесь не на высоте, индейцы часто мажутся чем-то вроде глины или краски. А потом лечат свои язвы какой-то ерундой, типа хвоста опоссума.

С тремя поклонами на индейский манер приблизились туземные вельможи к Кортесу и затем поклонились и нам, простым смертным, стоявшим подле. Кортес приветствовал их по-братски, обнял, а затем, через переводчиков, пригласил отстоять католическую мессу, которую отслужили фрай Бартоломе де Ольмедо, который почему-то считал себя выдающимся певцом, и помогавший ему падре Хуан Диас. После этого был официальный торжественный ужин. Затем начался разговор. Кортес сообщил, что мы христиане и вассалы величайшего в мире сеньора — императора дона Карлоса; по его велению мы прибыли в эту страну, о которой, как и о ее великом властителе, наш государь уже давно и много слышал; посему он и хочет подружиться с Мотекусомой, и Кортес сообщит ему много такого, что, несомненно, сильно ему понравится. Но для всего этого ему, Кортесу, нужно знать, где проживает Мотекусома, чтобы лично его приветствовать. Ответил это краснокожее недоразумение природы, людоед Теутлиль довольно высокомерно.

— Ты только что прибыл в нашу страну, и правильнее было бы не требовать встречи с нашим повелителем, а рассказать о себе и принять наши подарки. Затем ты можешь передать мне свои пожелания.

При этих словах он из деревянного ларя стал вынимать множество туземных драгоценностей, одну за другой, из неплохого золота и хорошей работы; также приказал поднести более 10 тюков одежды белой из хлопчатобумажной ткани или из пестрых птичьих перьев; наконец, еще массу других ценных по местным меркам вещей, не говоря о съестных припасах, нагроможденных горами, в основном это были фрукты, индейки и жареная рыба. Это уже кое-что. Да, когда я говорю жареная, то не стоит представлять себе нашу жареную рыбу на сковородке, индейцы не пользовались ни жиром, ни растительным маслом, они не могли по-настоящему жарить пищу. Все либо жарили на вертеле на костре, либо — чаще всего — варили и сильно сдабривали перцем и приправами. И хорошо, что нас так немного, сами индейцы едят мясо крайне редко.

Все подарки ацтеков Кортес принял с изяществом и веселой простотой и, со своей стороны, одарил пришедших нашими чудесами: гранеными стеклянными самоцветами и другими блестящими вещами. Монтесума от радости, что заполучил такие вещички, с ума сойдет! Также предложил наш предводитель, чтобы местным жителям было объявлено: можно стекаться со всей округи на обмен с нами, так как у нас есть много вещиц, которые мы охотно уступим за золото. Тут же он велел принести парадное кресло с инкрустацией и росписью, правда, уже несколько бывшее в употреблении, несколько кусков кремней для огнива, завернутые в дорогие надушенные платки, нитку граненых стеклянных бриллиантов, красную суконную шапку с золотым медальоном и изображением победы конного Святого Георгия с копьем над драконом. Знай наших, мы Вашего Пернатого Змея, всегда побеждали! По легенде, Святой Георгий освободил языческий город от змея-людоеда, терзавшего местных жителей, после чего те приняли христианство. Что до стульев, то у Монтесумы ничего подобного нет, все до чего додумался горячий индейский гений, это циновки и одеяла под задницу, и спинки на палках которые можно втыкать в землю. Так что тут Монтесума явно в плюсе. Купил оригинальные идеи.

Наш предводитель тем временем вешал туземцам:

— На этом троне-кресле пусть Ваш правитель Мотекусома примет меня при нашей встрече, обернув свои волосы бесценной блестящей нитью. Все это — подарки нашего великого государя Карла. Я спрашиваю лишь, где и когда нам можно будет предстать пред самим Мотекусомой.

Тентитль принял наши подарки и с кислым видом, на своей красной морде, ответил, что Мотекусома, сам великий господин, несомненно, обрадуется вести о нашем великом короле, а посему он немедленно отправит ему подарки и передаст ему ответ.

Тем временем мексиканские шпионы, прямо на наших глазах, нисколько не скрываясь, вели свою подлую работу. Фотоаппаратов у них тут нет, пришлось им рисовать от руки. Быстро и ловко изобразили они черты, всю фигуру и даже одежду Кортеса и всех капитанов, затем солдат, корабли, лошадей, донью Марину и Агиляра, наших двух гончих собак, затем орудия, ядра — словом, все, что они видели у нас. Все эти рисунки были также отправлены к Мотекусоме. Я мельком взглянул на эти каракули, особенно на портрет Кортеса — ну и рожа, да я сам лучше нарисую. Где самые приблизительные понятия о реализме? Интересно, что отсюда сможет извлечь глава индейцев? Что на него напали страшилища?

Кортес сумел умело разыграть оба своих козыря — фактор неожиданности и Марину. Он решил поразить воображение туземцев. Перед индейцами по пляжу галопом пронеслась испанская кавалерия, стреляя из аркебуз. Мне пришлось тоже принимать участие в этом действии, хорошо хоть не выпал из седла. Но другие всадники не подкачали, в первую очередь Альворадо, который на рыжей кобыле, отличной бегунье и хорошо дрессированной, выделывал настоящие чудеса. Но человек с таким кобыльим лицом (и он рыжий и кобыла, на вид так близкие родственники) просто обязан быть хорошим наездником. Вид несущихся во весь опор всадников, гиканье и ржание коней произвели на дикарей нужное впечатление. Спектакль завершился стрельбой из бомбард и взрывами пороховых зарядов. Эффект был гарантирован. Индейцы попадали ничком на землю. Бледные как мел шпионы пытались изобразить выстрелы, успехов Вам, ребята.

Затем настал черед переговоров. Марина прекрасно справилась со своей задачей. Конечно, при переводе с испанского Кортеса на майя Агилара, а с него на науатль Марины вряд ли удалось избежать искажений смысла выдвинутых предложений. Но за словесными нагромождениями о вассальном подчинении королю Кастилии и призывам к обращению в христианство скрывалось всего одно простое желание, раздобыть побольше золота. Тут же приключилась и история со шлемом, который послали к Монтесуме, посмотреть, чтобы он вернул его доверху наполненный золотом. Насколько я помню, когда это посольство прибудет, то Монтесума придет в ужас от услышанного, он будет массово резать пленных и брызгать кровью на послов, чтобы они очистились от скверны. Принесенные в жертву потом будут варится в маисовом рагу и поедаться. Лучший кусок — правая ляжка предназначается самому императору. А потом они удивляются, за что их остальные здешние народы не любят.

Когда же отправлялось к нам это посольство, то индейцев изрядно взволновали слова, сказанные им Монтесумой на прощание: «Если случится так, что принесенная вами пища не придется ему по нраву, и он пожелает съесть человеческое существо, и выбор его падет на вас, пусть он сделает это. Заверяю вас, что выполню все свои обещания в отношении ваших жен, детей и родных». Так что пусть радуются, что мы такие добрые! Заканчивайте всякой ерундой заниматься, и покоряйтесь нам скорей, всем так лучше будет!

Тентитль отбыл, а другой сановник, Куитлапильток, остался с нами, чтобы следить, исправно ли нам будут, поставлять провизию. Впрочем, это касалось лишь начальства; простые солдаты, должны были сами себе промышлять пропитание — собирать ракушки, ловить рыбу. Вскоре появились и индейцы, менявшие нам за стеклянные бусы, которыми мы все снабдились в изрядном количестве, всякую живность, фрукты, а также кое-какие безделушки из золота. Немного золота я тоже себе прикупил, но тайно, чтобы никто не видел, через Уареа, он же был должен его и спрятать. Золото у нас всех конфискуют, так что опасное это дело. Проше всего было покупать селитру и серу, и хлопок сырец. Прикупил себе немного природного каучука, с помощью той же серы его можно вулканизировать и сделать непромокаемые плащи. Кокао-бобы и ваниль, мне также пригодятся, сделаю в Европе неплохой шоколад. Уареа вместе с чернокожим Горридо привлекли пару индейцев и опять развернули наше кустарное пороховое производство. Я старался проводить рядом с этими индейцами все свободное время, тыкая пальцами во все предметы и узнавая слова, на туземном языке. Но тут земля индейцев тотонаков, так что пока в основном все мимо.

Кое что все же мне удалось выучить и из языка ацтеков: тлан (зубы, тлан-тли), те (камень, тетль), куау (дерево, куауитль), а (вода, атль), цинко (нижняя часть человеческого тела, цинтли), аколь (локоть, аколли), пан (знамя, пантли), иш (глаз, иштолотли), тео (солнце в значении «бог», теотль), койо (круглое отверстие, койоктик), тенан (стена, тенамитль), теку (диадема, а отсюда «владыка», текутли), икпа (мяч, икпатль), ми (стрела, митль), яка (нос, якатль).

Во время этих бесед, я поглаживал рукой довольную Стрелку, которая изредка рычала на испуганных индейцев, придавая им дополнительный стимул к работе. Да, привыкайте, мы грозные люди, а вы индейцы — униженные трусы по жизни.

Но все же похвалю местных, это Вам не кубинские индейцы, которые работают не более четырех часов в день, а больше и не могут. Здесь же, как мужчины, так и женщины обладали большой выносливостью. С самого детства простых людей здесь приучали к тяжелому физическому труду. Женщины привыкали преодолевать большие расстояния, следуя за мужчинами и неся свою часть имущества, а также новорожденных детей. Детей здесь они рожали быстро, часто прямо на кукурузном поле. Люди эти по природе своей долготерпеливы, и ничто не может взволновать их или вызвать их гнев. Они очень послушны и сметливы… пища этих людей чрезвычайно скудна, так мало как они, не ест, наверное, никто в мире. Эти индейцы тотонаки все были среднего роста (высоких тут нет) и сильно уродовали свои лица всевозможными способами: одни протыкали себе уши, вдевая в отверстия большие и чрезвычайно безобразные украшения, другие протыкали себе нижнюю часть носа и верхнюю губу… В качестве одежды они носили разноцветные пончо, мужчины носили набедренные повязки и в непогоду плащи.

Эти тотонаки, «люди жары», прозванные так ацтеками за то, что живут на раскаленном побережье Мексиканского залива, принадлежат к совершенно другой этнической группе, нежели науа, они с незапамятных времен населяли атлантические окраины восточной Сьерры Мадры по эту сторону страны Веракрус. В течение уже нескольких веков они терпели тяжелый гнет мексиканских науа, опутавших их земли сетью гарнизонов, обеспечивавших военно-политический контроль над всем краем. Центральная власть Мехико, навязавшая тотонакам чуждый им язык, вызывает у них понятную ненависть.

А вообще если Вы заметили язык здесь примитивный, все народы называются однообразно: «теки» — люди и вдобавок еще что-то, так-то тольтеки (люди мастера), сапотеки (люди облаков), чичимеки (бродячие псы люди, у этих примитивных варваров даже вожди имеют всего одну жену), ацтеки (люди сорняков), ольмеки (резиновые люди) и так далее. Даже испанцев тут стали называть каштильтеки (кастильские люди). Вдобавок еще, ацтеки увлекаются придумыванием сложных слов, громоздят в их в длинные конструкции, например: «Кецалькоатль» состоит из двух простых слов «Кецаль — птица», и «коатль — змея», но простые слова могут иметь и другие значения Кецаль — определенный тип красивых птиц (вырвав перья, местные жители опускают эту птицу на волю, поскольку в неволе она не выживает), или же оперение, или просто перья. Многие слова состоят из двух или трех таких простых многозначных слов, так что приходится каждое слово расшифровывать как сложный ребус, например: «Уитсилопочтли» («Колибри левой стороны»). В общем, разговаривать на этом языке наутль почти невозможно, испанский язык местные жители восприняли буквально как подарок богов, теперь можно всем поговорить всласть. Добавлю, что в Мексике 21 века, где патриотизм обычно зашкаливает, язык наутль объявлен государственным, вернее все сорок его диалектов считаются государственными, но все говорят только на испанском, и если заставить людей говорить на наутль, то народ тут же сметет любое правительство, лишь бы продолжать говорить на понятном всем языке. Я здесь уже тут не говорю, сколько книг напишут ацтеки после своего завоевания, узнав про такую классную вещь как алфавит, за первых 80 лет будет написано в разы больше книг, чем за тысячу лет до этого.

Чувствуется, что все гостеприимство здешних индейцев напускное, нам здесь не рады и стараются вредить по мелочам. Однажды привычно давая понюхать своей собаке Стрелке, очередные туземные фрукты, которые туземцы тащили к нам в изобилии, я заметил, что собака забеспокоилась. Я разыскал Марину и кое-как, с помощью Уареа выяснил, что фрукты эти съедобные, но в крайне малых количествах. Съешь их чуть больше, и хроническое расстройство желудка тебе обеспечено. Да, действительно, многие наши солдаты уже страдали дизентерией. Марина доложила Кортесу и тот принял меры, данные фрукты не покупать и не есть.

Так прошло около недели. Тут до Мехико по прямой километров триста, три часа, если по дороге ехать на хорошей машине, бегом особые гонцы доставляют свежую морскую рыбу с побережья к столу Монтесумы за полтора дня. Так что ацтекское посольство успело обернуться туда обратно. Утром, показался большой караван тяжело нагруженных носильщиков, не менее сотни, а во главе их Тентитль, и с ним еще другой великий ацтекский касик, Кинтальбор. Вот оно тайное оружие местных магов. Туземцы нашли в своих рядах двойника Кортеса; вот почему его и отрядили к нам. Что дальше? Будут над ним колдовать? Вуду обряды? Давайте, хоть на куски своего двойника порежьте. Мы все, в отличие от «здешнего» Кортеса стали называть этого Кинтальбора «Кортесом тамошним».

Приблизившись к Кортесу, эти послы, по индейскому обычаю, преклонились, дотрагиваясь рукой до земли у его ног и целуя ее, затем нас всех окурили из кадильниц, клубами вонючего голубого дыма, а потом повели учтивую речь, полную приветствий и пожеланий, пока не дошли и до принесенных подарков.

На песке была разослана большая циновка, на нее наложили разной хлопчатобумажной материи, а затем стали извлекать очередные дары. Прежде всего, большой диск, величиной с обычное колесо повозки с изображением солнца и различными другими картинками, — из золота, хорошей работы, не знаю пробы, но вес там где-то 46 килограмм. Многие испанцы вокруг начали непроизвольно сглатывать слюну от жадности, глаза их алчно заблестели. Даже если настоящего золота там треть, а остальное медь, то все равно неплохо получается. Индейские мошенники ювелиры бессовестно разбавляют золото медью, а потом улучшают цвета этого расплава под золото при помощи раствора квасцов. Чувствуется «халтура». Сами индейцы ценят такое «золото» намного дешевле, чем серебро или нефрит.

Во-вторых, положили серебряный диск, еще больших размеров, с изображением луны с лучами и разными фигурами. Потом наш шлем, до краев наполненный золотым песком, прямо с приисков; ценность, там тоже золотишка килограмм десять, а то и больше. Далее шла разная ерунда, но тоже из массивного золота, зверей и птиц, хорошо сделанные: 20 золотых уток, несколько фигурок местных собачек и множество фигурок из золота ягуаров и обезьян, 10 золотых ожерелий с подвесками, все из золота, большой лук с 12 стрелами и 2 жезла длиной чуть меньше метра, литых неплохой работы. Далее — опахала и веера из перьев, больше всего любимого здесь зеленого цвета, в золотых и серебряных оправах и с такими же ручками. Еще было еще более 30 тюков тонкой материи, сотканной отчасти из перьев различных цветов. Передавая все это, послы просили Кортеса принять дары столь же благосклонно, как они были посланы великим Мотекусомой, который искренно рад прибытию чужаков, так как считает их за храбрецов, а про великого императора их знает уже давно и готов ему послать подарок из драгоценных камней. Тут все уши развесили, но я знал, что Монтесума пошлет какую-то дрянь. Марина с Агиляром переводили бормотания татуированного краснокожего:

— Все, что нам нужно, будет доставлено быстро и неукоснительно. Но заботу о поездке Кортеса к самому Мотекусоме придется отложить, ибо это и затруднительно, и сейчас излишне.

Понятно, вот Вам прощальные дары, выметайтесь, все закончено.

Что же до мнения, что ацтеки приняли испанцев за своих богов, белых посланцев Кецалькоатля, скажу следующее, все это ерунда. Во-первых, тут столько богов, что можно подогнать эту легенду под все, что угодно. Белые захватили — посланцы Кецалькоатля, негры-посланцы черного Тецкатлипоки (в переводе Владыка Земли), другие краснокожие — красного Тецкатлипоки, какие-нибудь азиаты — посланцы Маквицкоатля. Во-вторых, просто борьба белого Кецаткоатля и черного Тецкацлипоки символизирует обычную смену дня и ночи, так что тут никаких секретов, и день явно лучше, чем ночь. В-третьих, помимо прочего, каждый цвет тут есть и у сторон света — так север, откуда пришли завоеватели ацтеки также символизирует именно белый цвет. Сравнение же с божествами, о котором писали солдаты-хронисты, основывается по большей части на… фонетической ошибке. Мексиканцы действительно адресовали испанцам — и вполне логично — обращение текутли, которое можно перевести как «господин» или «досточтимый». Кортес явно не относился к заурядным людям, простолюдинам (макеуалли), следовательно, был текутли. Но произношение звука «ку» плохо улавливалось кастильцами из-за придыхания и гортанного выговора, и зачастую испанцы слышали теуль, так же как «Мотеусома» или «Моктесума» вместо «Мотекусома». Затем теуль спутали с теотль, означавшим божество (буквальный перевод «пожирающие сердца»). Вот и все.

Неоднократно Кортес поблагодарил послов на словах и наградил их двумя белыми полотняными рубашками, импортными голландскими, синими бусами и другими мелочами. Перед отъездом послов Кортес дал им еще для Мотекусомы стеклянный бокал с позолотой и рисунками, три рубашки голландского полотна и разную мелочь — больше от нашей бедности дать было нельзя. А по моему мнению, и так хватит. Послы отбыли, а Куитлапильток опять остался в лагере, чтобы по-прежнему заведовать доставкой припасов из ближайших поселений, а заодно шпионить за нами. В это время в нашем лагере, находящимся среди удушающей жары песчаных дюн, и постоянно атакуемом тучами москитов находится уже было тяжело, а впереди наступало знойное лето.