Зеленое небо

20 глава

— Со своей жизнью делай, что хочешь. Хочешь — оставь Валеру, хочешь — нет. Быть для тебя разменной монетой я не хочу, поэтому мы не будем вместе даже жить. Я не буду и с Катей. Я совсем не люблю её и никогда не смогу полюбить. Это мне стало ясно только теперь. Хотя сразу сказать ей об этом я не смогу, но обязательно найду в себе силы. Я был с ней только, чтобы забыть тебя: говорят, клин клином вышибают. Увы, это не мой случай. Если я встречу какую — то другую женщину прекрасно, нет тоже хорошо. Я — одиночка и думаю, что мне будет лучше, если я останусь один до конца жизни, чем с той, которую не люблю, а так, наверное и будет.

— Что будет с нашими отношениями, Толя?

— Совсем без тебя я не смогу. Мы останемся друзьями. Мне надо видеть тебя, чем чаще, тем лучше. В прошлый раз, когда я не хотел общаться с тобой, сделал ужаснейшую глупость. Я от разлуки с тобой чуть не умер. В этот раз я не буду врагом себе. Мы будем с тобой общаться на разные темы, ты же сама этого хочешь. Я буду руководить записью вашего очередного альбома не потому, что так уж нуждаюсь в деньгах. Просто я безумно хочу хотя бы видеть тебя. Я буду утешать тебя, Алиса, если тебе понадобится помощь как вчера. Можешь обращаться ко мне за помощью по любому поводу. Я больше никогда в жизни постараюсь не поддаться страсти и не спать с тобой. Но если всё же так случится, ни о чём не буду жалеть. Мне хоть будет о чём вспомнить в моей постылой и такой одинокой жизни. Ты капризный и избалованный ребёнок, Алиса, но ничего не поделаешь, я люблю тебя всеми своими сердцем и душой. Не бойся от меня забеременеть. Мы никогда не предохранялись с тобой, так что у нас всё равно в этом отношении, как я не старайся тоже ничего не получится.

Он помолчал совсем чуть — чуть. Потом заговорил с безумной надеждой:

— Слушай, если всё же получится, пожалуйста, не делай аборт. Роди мне ребёночка. Мне совершенно всё равно какого он будет пола, лишь бы от тебя. Можешь отдать его мне, если он тебе не нужен. Мы можем расписаться с тобой, чтобы у него были папа и мама хотя бы на бумаге, а потом развестись. Алиса, ты не бойся, я его выращу, ребёнок ни в чём не будет нуждаться. Я приму вариант даже, если ты оставишь его себе, а я буду приходящим папой. Если ты сделаешь аборт, я никогда не прощу тебя. Хотя даже в этом случае я не буду мстить тебе. Я для этого слишком люблю тебя. Просто тогда мне совсем незачем будет жить. Пожалуйста, сделаешь как я прошу?

Звукорежиссёр уже готов был чуть не плакать и стать перед ней на колени.

— Хорошо.

Алисе стало страшно: таким она молодого человека ещё никогда не видела.

— Иди скорей к своему Валере, — взял Толя себя в руки. — А то он ещё потеряет тебя.

Певица понуро сделала движение к двери.

— Впрочем, нет, подождёт твой Валера. Сначала я попрощаюсь с тобой как следует. Ведь теперь мне всегда надо будет сдерживать себя по отношению к тебе.

Он стал целовать её, снова унёс на кровать в спальню, где они опять любили друг друга с огромнейшей нежностью. Одежда обоих влюблённых опять полетела на пол. Они нежно гладили друг друга по волосам, по лицам, по спинам, как будто хотели запомнить друг друга навсегда перед расставанием навеки.

— Толя, ты всё же не совсем справедлив ко мне, — сказала артистка, когда всё закончилось. — Да, я согласна, во мне очень много эгоизма, но я всё же любила и люблю тебя больше Валеры. Иначе бы меня здесь не было. Только жаль, что я поняла это так поздно. Валера для меня только как друг, не больше.

— Может, это и правда, — с вселенской горечью в голосе ответил ей звукорежиссёр. — Только уже действительно слишком поздно. Дважды в одну в реку не войдёшь. Катя для меня то же самое, что для тебя Валера. Она просто мой друг, самое большее только сестра. Поэтому у меня с ней больше ничего не может быть.

— Хоть это радует, — улыбнулась певица. — А то, когда я узнала, что ты вместе с ней, стала сходить с ума от ревности.

— Правда? — молодой человек взглянул на неё с живейшим интересом.

— Вот именно. Святая и чистая правда.

— Что тоже радует меня, Алиса. Не может не радовать. Но мне кажется, что сейчас в тебе говорит боязнь одиночества, вот тебе и кажется, что ты любишь меня. Эгоисты всегда боятся одиночества, как бы они не хорохорились, что им в жизни на всё наплевать. Это до поры до времени, пока не клюнет жареный петух. Альтруистам достаточно осознания того, что они могут бескорыстно помогать людям. Одиночество они тоже переносят тяжело, но легче, чем эгоисты. Намного легче. Во всяком случае, это моё личное мнение. Может, я и не прав, не знаю. Я вовсе не претендую на то, чтобы изрекать прописные истины. Я, знаешь ли, всё — таки не философ.

— Я думаю, что это всё сугубо индивидуально, Толя. Ведь мы же не можем заглянуть в души каждого человека. И всё же я люблю тебя. Ты во многом, да что там мелочиться, во всём лучше Валеры. У тебя намного лучше характер, ты более красивый, чем он, намного добрее, умнее, как любовник ты тоже лучше его. Валера очень хороший друг, но не более.

— Ого, надо же сколько во мне достоинств! — у мужчины весело заблестели глаза. — Я даже сам не ожидал. Мне казалось, что весь состою из одних недостатков.

— Из недостатков разве что только один. Ты иногда сильно давишь на меня по поводу создания семьи. Да, ждать десять лет до рождения нашего ребёнка действительно слишком долго. Я только что подумала об этом и поняла, что ты прав, обижаясь на меня за это. Но и сейчас я ещё не готова стать мамой. Давай хотя бы истечёт срок моего контракта с Кучеренко, вот и поговорим об этом.

— Алиса, я так и знал, что ты это скажешь. Вот только наша жизнь проходит сейчас. В ней ничего нельзя оставить на потом.