Зеленый Стрелок

Глава 3 Джон Вуд из Бельгии

Журналист взглянул на часы. Было без пяти час. Но он едва успел присесть в кресло, как в зал стремительно вошел сам Джон Вуд. Этот замечательный человек, поседевший до срока, был высокого роста и на редкость красив. Живые глаза и выразительный рот говорили казалось, даже без слов.

Он любезно пожал руку репортеру.

— Надеюсь, я не опоздал? Целое утро я провел в хлопотах, хочу поспеть на поезд в половине третьего. Надо ехать в Бельгию, и придется очень спешить.

Они прошли в столовую, и метрдотель проводил их к уединенному столику в углу зала. Спайк, глядя на это обаятельное, нежное лицо, невольно сравнивал его с грубыми чертами своего недавнего собеседника. Человек, который сейчас находился перед ним, был разительной противоположностью Абелю Беллами. Доброта светилась в его вечно смеющихся глазах, каждое движение было полно жизни, и длинные, тонкие руки, казалось, не знали ни минуты покоя.

— Хорошо… Что же вам интересно узнать? Может быть, гораздо лучше будет, если я вам расскажу все подробно, прежде чем нам подадут завтрак?.. Во-первых, я — американец.

— Американец? Никогда бы я не догадался! — заметил Спайк.

Джон Вуд кивнул.

— Да, я очень долго прожил в Англии, по правде сказать, я не был дома… — Он умолк. — О, очень, очень много лет! — закончил он начатую фразу. — Я живу в Бельгии, в месте, которое называется Вендун. Там я устроил приют для чахоточных детей, который, между прочим, в этом роду намереваюсь перевести в Швейцарию. Карбюраторы системы Вуда — мое изобретение… Вот, кажется, и все.

— Я хотел поговорить о вашем детском приюте. Нам стало известно о нем из бельгийских газет. Там говорилось, что вы собираете в нашей стране средства для учреждения школы материнства… Что такое «школа материнства», мистер Вуд?

Седовласый собеседник Спайка откинулся на спинку стула и немного помолчал, прежде чем ответить.

— В каждой европейской стране, а в особенности в Англии, — начал он, — существует проблема «лишних» детей. Может быть, я ошибаюсь и слово «лишних» здесь не совсем подходит… Например, овдовеет женщина и останется с одним или двумя ребятами на руках. Ясно, что она не может работать, покуда дети дома и никто о них не заботится. Кроме того, есть очень много детей, рождения которых ожидают просто с ужасом. От них обычно стараются впоследствии избавиться…

Вуд стал подробно излагать свои планы. Его идея заключалась в устройстве специальных, хорошо оборудованных домов, которые бы принимали «лишних» детей. За ними был бы организован отличный уход и ими занимались бы квалифицированные сестры милосердия.

— Мы брали бы учениц, — говорил он, — плативших за обучение уходу за детьми. Это была бы школа материнства!..

За завтраком Вуд говорил только о детях. Малютки составляли его счастье, он восхищался одним маленьким немецким ребенком, которого недавно привезли к нему в приют. Разговор этот так оживил его, что соседи с любопытством стали оглядываться.

— Не обижайтесь, мистер Вуд, но я должен сказать вам, что у вас престранный конек! — заметил ему Спайк со смехом.

Вуд улыбнулся.

— Да, вероятно, это кажется необыкновенным, — сказал он. — Однако… Скажите мне, кто эти люди?

В это время в ресторане появились новые посетители: двое мужчин, сопровождавших молодую девушку. Один из них — седой, с грустным выражением старого худого лица. Его спутником был молодой человек, которому можно дать равно и девятнадцать и тридцать лет. Он принадлежал к числу людей, живущих для удовольствия своего портного, и был безукоризненно одет с головы до пят. Но взгляды Вуда и Спайка не отрывались от девушки.

— Она как будто сошла с обложки иллюстрированного журнала! — сказал Спайк.

— А кто это?

— Мисс Хоуэтт, мисс Валерия Хоуэтт! Старик — Уолтер Хоуэтт, англичанин, проживший большую часть своей жизни в Америке. Он был очень небогат до тех пор, пока на его ферме не открыли залежей нефти… Что же касается человека с модной картинки, то это, конечно, англичанин, Федерстон. Он завсегдатай гостиных. Я встречал его во всех ночных клубах Лондона.

Новоприбывшие уселись неподалеку, и Вуд теперь смог внимательно рассмотреть девушку.

— Она необыкновенно хороша! — проговорил он вполголоса.

Но Спайк как раз встал из-за стола и подошел к старому американцу поздороваться.

Через некоторое время он вернулся.

— Мистер Хоуэтт просит меня подняться к ним в гостиную после завтрака… Вы ничего не имеете против, Вуд?

— Конечно, нет, — ответил тот.

За завтраком взгляд девушки дважды останавливался на их столике. Она смотрела на Джона Вуда как-то недоумевающе, вопросительно, точно стараясь вспомнить, где и при каких обстоятельствах видела его раньше.

Спайк перешел от разговора о детях к теме, которая сейчас интересовала его больше всего остального.

— Вы знаете Беллами? — спросил он Вуда.

— Абеля Беллами?.. Да, я слышал о нем… Это ведь тот самый человек, который купил замок Гарр?

Спайк утвердительно кивнул головой.

— А замок Гарр — это родина Зеленого Стрелка! — продолжал он. — Старик Беллами не так гордится своим привидением, как сделали бы другие на его месте.

И Спайк рассказал все, что ему было известно о странном госте древнего замка. Собеседник слушал, не проронив ни слова.

— Странно, — заметил он наконец, — мне известна легенда Гаррского замка, и Абель Беллами мне также известен… Понаслышке!

— Вы его должны хорошо знать? — быстро спросил Спайк.

Вуд отрицательно покачал головой.

Вскоре после этого мистер Хоуэтт и вся компания за его столом поднялись. Позвав официанта, Вуд заплатил по счету, и приятели вышли вслед за ними.

— Я должен написать одно письмо, — сказал Вуд, — как вы думаете, долго вас задержит… э… мистер Хоуэтт?

— Думаю, не больше пяти минут, — ответил Спайк, — я не знаю, о чем именно он собирается говорить со мной, но мне кажется, что это не надолго.

Гостиная Хоуэттов помещалась на том же этаже, что и апартаменты Беллами. Старый господин уже ожидал его. Мистер Федерстон, по-видимому, уже ушел, и в комнате были только миллионер и его дочь.

— Войдите, пожалуйста, Холленд! — сказал Хоуэтт. У него был тихий, грустный голос, и вообще, в его манерах было что-то меланхоличное. — Валерия, это мистер Холленд, он журналист и может помочь тебе.

Девушка кивнула и слегка улыбнулась.

— В сущности, это моя дочь имеет к вам дело, а вовсе не я! — сказал Хоуэтт к большому удовольствию Спайка.

— По правде, — начала мисс Хоуэтт, — мне надо отыскать одну даму, которая двенадцать лет назад жила в Лондоне, — она остановилась, колеблясь. — Звали ее миссис Хельд. Она жила на Малой Бетель-стрит, в Кэмден Тоун… Я уже справлялась на этой улице; это ужасные трущобы. Там не оказалось никого, кто бы помнил ее. Я бы и вовсе не знала, что она там жила, но в мои руки… Да, в мои руки попало одно письмо, и человек, которому оно адресовано, не знает об этом. Он очень желал скрыть местопребывание этой дамы и был бы в отчаянии, узнав о том, что оно у меня в руках. Через несколько недель после того, как письмо было написано, она исчезла…

— А вы пробовали дать объявление?

— Да! Я сделала все, что было в моих силах. Полиция мне уже давно помогает в розысках.

Спайк покачал головой.

— Боюсь, что ничем не смогу быть вам полезен.

— Я так и думал! — вмешался Хоуэтт. — Но моя дочь считает, что газеты гораздо лучше осведомлены, чем полиция…

Его прервал чей-то громкий голос в коридоре. Он был полон ярости. Послышались крики. Потом что-то тяжелое упало на пол.

Спайк сразу узнал этот голос и выбежал за дверь.

Его глазам представилась странная сцена. Бородач, которого Юлиус назвал недавно Кригером, медленно поднимался с пола. В дверях гостиной стояла громадная фигура Абеля Беллами.

— Вы поплатитесь за это! — пропищал своему обидчику Кригер.

— Убирайтесь и держитесь подальше отсюда! — рычал Беллами. — А если еще раз вернетесь, я вас выброшу в окно!

— Я отомщу! — Бородатый человек не помнил себя от ярости. — Вы мне заплатите за это!

— Только не в долларах и центах! — свирепо отрезал Беллами. — И слушайте меня внимательно, Кригер… Вы, если я не ошибаюсь, получаете пенсию от своего правительства. Смотрите, как бы вам ее не потерять!

С этими словами он повернулся и захлопнул за собой дверь.

Спайк подошел к человеку, ковылявшему по коридору.

— Что произошло?

Кригер остановился и стал счищать пыль с колен.

— Узнаете, все узнаете! — сказал он. — Только потом… Ведь вы репортер? У меня есть кое-что для вас!

Спайк был прирожденным репортером. Хорошая тема для газеты — в этом была его жизнь.

Он повернулся к Хоуэтту.

— Простите, пожалуйста. Я должен отлучиться на одну минуту. Мне нужно поговорить с этим человеком.

— Кто ударил его? Беллами?

Вопрос задала девушка, и в голосе ее послышалось презрение. Спайк невольно широко раскрыл глаза.

— Да, мисс Хоуэтт. А что, вы его знаете?

— Я много слыхала о нем! — с расстановкой ответила она.

Спайк вышел вместе с Кригером в переднюю. Тот был бледен и дрожал, как осиновый лист. Прошло довольно много времени, прежде чем он смог спокойно заговорить.

— То, что он сказал, совершенно верно! — начал Кригер угрюмо. — Мне грозит потеря пенсии, но я рискну этим. Послушайте, мистер…

— Мое имя Холленд, — сказал Спайк.

— Здесь я вам ничего рассказать не могу, но если вы приедете ко мне домой — в Розовый Коттедж, Фильд Род, Нью-Барнет…

Спайк записал его адрес.

— Там вы узнаете кое-что, что произведет сенсацию! — проговорил он с видимым удовольствием.

— Ладно, — ответил Спайк, — а когда я вас могу увидеть?

— Приезжайте через несколько часов.

Кивнув головой, Кригер вышел.

— У этого человека вид потрясенный… — с интересом заметил Вуд, наблюдавший за ним.

— Да, с ним только что не очень любезно обошлись… Кроме того, у него в запасе рассказ, который мне очень хочется перенести на бумагу!

— Я слыхал, что он обещал вам дать хороший материал, — улыбнулся Вуд. — Ну, а теперь мне пора. Приезжайте, Холленд, навестить меня в Бельгии! — он протянул репортеру руку. — Может быть, настанет день, когда я смогу сообщить вам об Абеле Беллами нечто важное. Самое важное из историй, связанных с ним… Если вы пожелаете узнать еще какие-нибудь подробности о школе, телеграфируйте, я отвечу!

Спайк вернулся в гостиную Хоуэттов и узнал, что мисс Хоуэтт ушла к себе с сильной головной болью, поэтому разговор о помощи, которую он мог оказать ей в розысках, сам собой откладывался на неопределенное время.

Репортер подошел к окну, закурил и задумался. Вся эта история ему не нравилась. Как оказался здесь, в гостинице, Беллами? Зачем он снял номер?.. И рядом с Хоуэттами? И почему Кригер пришел сюда к нему? Целый ряд вопросов, на которые у него не было ответов.