Зелёный змей Урала [СИ]

Глава 18. Порядок в танковых войсках

Через седмицу, так неделя называлась на Руси, в которой не было ни суббот, ни воскресений, просто семь дней, и начало недели было согласовано с лунным календарем, в Смоленске собрался «большой военный совет». Так что, Советы у нас не просто так появились в 17-м. Они существовали до того, как состоялся военный переворот 862-го года. БВС был главным Советом страны, но его созыв всегда был вызван крупными неприятностями. Никакой регулярности не существовало. Если, худо-бедно, большую часть воевод я знал, кроме «мелких», то большинство посадников видел впервые, и их было много, 26 человек. Воевод только 18. Семь человек из них приезжало во Владимир. Кроме того, были «отсутствующие на заседании». Несколько человек из них прислали челобитные, что не могут по состоянию здоровья посетить Совет, но это выглядело как отписка. А восемь просто не приехали, без объяснения причин. Все они были из крупных городов, в число которых вошли все города, соседствующие с Киевом. Достаточно показательный фактик. Во-первых, там еще существовала княжеская семья, а во-вторых, во всех остальных городах сидели дети Куара и Ментея. Первокняжими их рода не считались, к власти они пришли в результате «несчастных случаев». Самым большим родовым древом обладали «северяне», жившие на левом берегу Днепра, но род Сома Любеча прервался в начале века, когда князь Берёза Любеч, молодой и горячий, взялся преследовать хазар, попал в засаду и погиб, не имея наследников мужского пола. Власть принял воевода Куар, насильно взявший княгиню в жены и выдавший своего сына за княжеского. Второй «князь» Ментей, «белый хазарин», тоже был воеводой при князе Любомире, который умер «от укуса змеи». В общем, они первыми приняли удар со стороны Византии, но достаточно сильные и опытные воеводы перехватили власть на себя, не дав развернуться византийцам. Однако постепенно, по мере угасания первокняжих родов, новые князья все больше и больше отделялись от Союза. Двадцать два года назад сын Куара Лех Любеч ввел плату за проход по Днепру для членов Союза. Его тогда хотели наказать, но войско так и не собрали, так как выбрать того, кто возглавит поход, так и не смогли. Посадники боялись усиления роли воевод, не без основания, а у воевод было недостаточно сил у каждого в отдельности, чтобы выступить «против всех». Круг вопросов, которые предстояло обсудить сам собой нарисовался.

– Братья и товарищи мои верные, Совет был назначен несколько по другой причине, из-за прихода данов, свеев и норгов на наши земли, но успешные действия дружины Владимирской, с большой помощью воевод Изборских и Новгородских, эту проблему ликвидировали. Нам повезло, что даны приходили для того, чтобы разобраться со мной, а не просто устроить погром и грабеж на наших землях. Поэтому мы успели подтянуть сюда войска, уходившие в прошлом году на юг Хвалынского моря, где срубили новый город: Новохвалынск, чем обеспечили княжеству поставку и продажу товаров заморских: шелка, чая, хлопка, сушеных фруктов, сластей заморских и другого ходового товара. Вот договор, который был подписан последним, оставшимся в живых и на свободе, королем Витсерком, который поклялся забыть дорогу к нам для военных кораблей и своих дружин. Обещался доставить нам в полон человека, который нанял их, чтобы они убили меня. Обидно, что задействовали для этого моих родичей по матери. Однако, сделано это не без злого умысла, а чтобы они могли претендовать на стол.

– Не бывать тому! Стол по матери унаследован быть не может! – завопили со всех сторон.

– Это, конечно так, но в Чернигове, Киеве и Любиче сидит «князьком» человек, который силком взял в жены княгиню Мирославу в 846-м году, вдову князя Берёзы, которая даже мужа еще не оплакала. И ничего, сидит, да еще дерет с вас мзду за проход по нашей реке. Я не говорю за пороги, там хочешь-не-хочешь платить бурлакам требуется. Дерет просто за проход, и на совет не прибыл. А не окажись у меня времени, даны разгромили бы каждую отдельную дружину городов ваших. Их только конных было пять тысяч, да 20 тысяч чудей они под копье поставили. У вас от ста до пятисот дружинников, и только 2000 из них в новом прикладе. У остальных денег не хватило, чтобы переодеть дружины и сменить оружье. Так что, всыпали бы вам даны по первое число. По одиночке – всех бы разгромили. – Посадники попытались пошуметь, но воеводы их не поддержали. Им было очевидно, что рубка была бы страшная.

– Так вот, пока войско у нас в кулаке, требуется разградить путь на юг, заодно поднатаскать те дружины, что во Владимир не приезжали. До недавнего времени мне было все равно: кто сидит в Киеве, мои корабли по Днепру не ходили, убытки несли вы, посадские, да вот вотчины у меня появились новые в Тьмутаракани и на Понтийском полуострове. Через Киев туда дорога в разы короче. А как у нас поступают с отступниками, вы и сами знаете, не хуже меня.

– Дело говорит князь. Давно пора. – хмуро сказал Давмонт, воевода Полоцкий. Их главная артерия шла через Днепр, и доходы княжества сильно зависели от поборов по дороге.

– На том и порешим, и пока морозы еще стоят, двинем к Киеву, заглянув в Чернигов.

Но слухи на Руси распространяются быстрее поросячьего визга. Еще на подходе к Чернигову у Сожи встретили делегацию боярскую да посадскую. Кланяются, поговорить желают.

– Лех увел дружину в Туров, оттуда уйдет на Волынь.

– Все ушли?

– Нет, я – Боян, я с Гостомыслом и Лехом не дружу. Мои остались. Так что, бери под длань, княже. Роту хоть сегодня могем дать.

– А что Куар?

– Он на старости лет совсем из ума выжил, пришел к нему обоз с Византии, апосля осенины. Окромя купчиков, двух чернав принял. Беседы ведут. Михаила желает пригласить.

– Бит был Михаил мной, когда в полоне у меня сидел. Я его на троне в Царьграде оставил.

– Дык мы и говорим, что умом пошел Куар. Кием себя объявил, царем киевским. Челом бьем, дозволь с вами на Киев идти.

У Припяти перешли на правый берег, здесь морозы уже ослабли, снег почернел, весна скоро. Последние сто километров шли долго, но вышли к Киевским горам и Подолу. Снег днем уже таял, ночью хрустел. На малой горе стояло неукрепленное поселение, отгороженное только в одной части у дороги частоколом и небольшими деревянными воротами. За ними крыши небольших домишек-землянок, уже не встречающихся на территории Смоленска и Новгорода. На большой горе виден заложенный полупостроенный «детинец», тоже деревянный. Там, видимо, «князь» и сидит. Артиллерийский тягач с одного удара повалил ворота, которые охрана из десятка пеших воев открывать отказалась, но мечи не обнажила, а луки у них так и остались в колчанах. Просто проверяли решимость действовать. Короткие переговоры, одного из воев отправляем на большую гору, как парламентера. В ответ из ворот детинца вышло двое монахов византийских. Осеняют воя крестом, тот плюется, но ведет эту пару ко мне. Монахи валятся на колени, знают, сукины дети, чье мясо попытались съесть!

– Господин великий Пра-консул! Князь Кий решил принять христианство и подарил город императору Михаилу.

– Давно подарил? Дарственная где?

– Вот дарственная!

– А где печать и подпись Михаила? И почему самозванец дарит мое имущество моему вассалу? Куар – не князь, а воевода, изнасиловавший княгиню Мирославу, и выдавший своего ребенка за ребенка князя Любеча. Его сынишка низложен и сбежал на Волынь. Мы пришли низложить самозванца и привести сей город к роте мне, князю Владимирскому, Новгородскому, Изборскому, Смоленскому и прочая, прочая, прочая. Его «дарственная» пойдет в огонь вместе с отступником. Вас, подбивавших его на преступление, утопят в Днепре. Взять! Вой! Сходи еще раз к воротам, передай мои слова. У Куара есть кварта времени, чтобы открыть ворота и сдаться. Вот, пока я пью пиво. Начну, когда ты подойдешь к воротам. Дружинникам передай, что ни один в живых не останется, если не откроют. Всех спалю. Готовьте минометы!

Ворота не открыли, вой пошел обратно и, когда тот отошел на сто шагов, я махнул рукой начать пристрелку. Одной, взорвавшейся с небольшим недолетом, мины перед воротами хватило, чтобы их широко распахнули. Увы, переговорить с человеком – «основателем Киева» мне не довелось. Он бросился с башни головой вниз. Знал, что поляне и северяне его не пощадят. Мирослава была жива, и ей, уже пожилой женщине, были отданы княжеские почести. Она поставила свою подпись под документом, называвшем ее сына Леха лжецом. Никакого отношения к последнему князю Любечскому он не имел. Она стала первой женщиной – посадником. Не стоило обижать вдову. Еще один «князь» Ментей тайно покинул Переяславль, и исчез, так нигде более и не проявившись. После такой, даже не знаю, как её назвать, «победы», Славянский Союз был восстановлен на всей территории, и под единым управлением. Больше никаких «претендентов» не оказалось, во всех городах правили «посадники» – посаженные люди. «Губернаторы» или «мэры». Терпеть не могу эти названия.

Еще раз убедился, что «все врут календари». Город заложен северянами почти два века назад. Сам город развивался слабо, да этого и не требовалось, зато причалов много и складов на правом, полянском, берегу Днепра. И ничего, Переяславль – полянский город, но стоит на левобережье. Союзные отношения вполне допускали такие вольности с землей. Киев, из-за гор, было удобнее оборонять, а левый берег тут низкий и болотистый. И река мелкая в тех местах. Издревле местные торговали зерном, черноземы начинаются от Сожи. «Киевской» Руси, увы, не было. Все эти земли считались Любечскими, но «варяги» и монахи стерли эти имена с листов «истории». Варягов интересовали не эти места, а возможность организовывать походы на богатейшую империю. Заставить ее откупаться данью. Но ромеев они побаивались, поэтому решили немного укрупнить и укрепить город. Но ромеи, вместо того, чтобы драться с варварами, запустили к ним монахов, тех же «кириллов» и «мефодиев», включив эти земли, как вассальные, в свою империю. «Русские» монахи активнейшим образом оплачивали вкусную и сытую жизнь метрополии. Я не спорю, этих «кириллов» с собрательниками, попытаются быстренько заменить другими. Поток этот не остановить, но есть способ, чисто экономический. Его и будем применять. Запретами здесь ничего не добьешься, они уйдут в подполье и начнут пестовать тех, кто свалит мою, или подобную моей, власть, и приведет к столу тех, кто будет давать им возможность грабить народ. Не случайно же «папа» мог «не помазать» на царствие, то есть, не позволить законному наследнику вступить во власть, если тот чем-то не подходил самому папе. Его слово было решающим. И все подчинялись! До реформаторства. Ничего! Метод мне подсказала сама церковь, а хорошо смеется тот, кто смеется от души! Видано ли! Они в 21-м веке имеют официальных рабов: послушников.

Несмотря на отговоры, собрался в обратный путь, но не через север, где еще лед не сошел, а югом, через Керчь и Белую Вежу, оставив часть людей и технику в Переяславле, куда пригнать десантный корабль будет легче, тем более, что как просохнет, они спустятся вниз за пороги. Посмотрел и на них. Не знаю, как летом, но весной они выглядят абсолютно страшными! Такая круговерть! Хорошо, что ни одного крупного судна здесь нет, а ладьи спокойно перетаскиваются по берегу. Но, ДнепроГЭС мне не построить! Даже и пытаться не буду! Ниже по течению Днепр как Днепр, есть правда, пара перекатов, но не чета порогам. Вышли в море, навестили Херсонес, Керчь, Белую Вежу и в мае пришли в Самару, но дела так и не позволили попасть домой, мои сами приехали.

Узнав, что я побывал в городе ее детства, моя княгинюшка тут же перебралась на борт «Свитяжа», в адмиральскую каюту со всем семейством, ведь он пойдет в самый лучший город на свете. Но технику, действительно, требовалось забрать плюс маячила одна идейка, которая сформировалась окончательно уже в Самаре. Способствовало этому два интересных обстоятельства, в том числе окончание строительства «Свитяжа-4» и законченное строительство шлюзов Волго-Донского канала, у которого не стало «переката» или «Катыни». Шесть тысяч гидростроителей рвались соорудить ничто подобное в другом месте, ибо заработали они на этом совсем неплохие деньги. Часть из них была венграми, тоже финно-угорским племенем, которые подключились к нашему Союзу, как только их избавили от дани каганату. «Белых хазар» здесь было довольно много. Места здесь не самые плохие в плане урожайности и скотоводства. Да и купцы подбрасывали немало за организацию переката. Канал, вместе с переброской стока четырех речек, был построен в рекордные сроки, но следовало учесть, что инструментом их снабжали в первоочередном порядке, и тягловой силой. У них столько лошадей отродясь не было. На самом канале остались работать только «грачи», это тотемный знак небольшого племени, отсюда и название реки появилось. Грачи птицы перелетные, но эти здесь прижились и теперь крепостицу строят каменную. Я их еще обучил проверять глубины на фарватере и веховать его. Подбросил цепи и глаголь-гаки для обвеховки. Жители левобережья Волги, булгары, в Союз не вошли, но прибрежные аулы за мзду малую и поставки ширпотреба, тоже стали держать лоцманов и путейщиков. В Самаре организовали производство ледовых буев, обладающих способностью оставаться на месте после ледохода.

В этот раз на Черное море мы перебрасывали целую флотилию из пяти «крупных» и целой своры мелких корабликов. Требовалось начать обживать благоприобретенные территории. Наиболее крупные роды кривичей, северян, мурян и вятичей весь излишек «ртов» сбросили на Волгу, Иссу и Тьмутаракань. Здесь следовало учитывать, что крупных войн на их территориях не было, даже набеги хазар прекратились, «Змей Горыныч»-засуха облетал княжество стороной, и за пять последних лет заметно увеличился прирост населения. Плюс набирал силу заводик во Владимире, а это, в первую очередь, новая сельскохозяйственная техника. Начало сокращаться количество необходимых в хозяйствах рук, то есть выросла производительность труда, вот и появились «свободные руки». Те же северяне, несмотря на перекрытый Днепр, организовали приобретение новой техники через радимичей и вятичей, и плевать хотели, что там воеводы думают. Дон и Северский Донец позволяли им свободно торговать с Владимиром. Они же «подбрасывали» львиную часть зерна, которое охотно скупали в Византии. Белая Вежа и Итиль, с их гарнизонами, не позволяли свободно совершать набеги. Встал вопрос и о строительстве Азова, Царицына и других волжских городов. А венгры поехали строить Волго-Балт по самому короткому пути через Андому – Кемское озеро – Ковжское озеро в Белое. Сам путь немного увеличивается, так как идет вокруг небольшого плоскогорья, где в наше время стоят пять шлюзов высотой 11–18 метров. Обходной путь будет иметь рукотворную часть длиной 1600 МЕТРОВ, и по той же реке Курдюг пойдет в Белое озеро. Амдому и остальные реки придется спрямлять, но по воде. Это немного проще. Есть надежда, что строители справятся, и волжский хлеб и соль пермяцкая попадет туда, куда надо. А в Кизеле есть уголь! Вот только там его девать некуда. А на Севере без него тоска! И вообще, экономическую революцию в Европе совершили именно каналы. А у меня есть шанс стать главным гидростроителем: паровой двигатель есть, с замкнутым циклом рабочего тела. Простой, надежный и безотказный. Металлический лист есть, зубчатые приводы строгать и фрезеровать умеем. Ведем исследования по сварке под флюсом, благо что флюорита имеем много. Даже что-то начало получаться. Сейчас бы с головой нырнуть в эти проблемы! Да грехи и огрехи не пускают! Поэтому и идем обратно на Днепр, забив боеприпасами один из десантных кораблей. Иначе мне кишки выпустят, потому, что наступил на хвост трем «мировым» религиям. А это мафия покруче «корсиканцев» или «сицилийцев»! И они, кроме силы, ничего не понимают.

Милаша появилась в родном городе с четырьмя детишками, и вся в соболях, и с мантией. Одна беда: ее там никто не узнал. В их доме проживало другое семейство. Отец утонул на порогах, как сказали одни, или ушел куда-то, сказали другие. За 16-ть или семнадцать лет слишком многое поменялось в городе, который был полностью обезлюжен. Ни одной подружки детства, лишь какая-то беззубая старуха, с громадным шрамом от удара саблей, признала Милашу Кожемятову. Мила отсыпала ей серебра мелкого, насупилась и поняла, что легко и счастливо отделалась. Никто из полона не вернулся. Пока возвращались на пороги, несколько раз тяжело вздыхала. Устроить праздник души и чествование ее успеха не получилось. Да я и не стремился к этому. Она – хорошая строгая мать и отличный шлифовальщик линз. Лучшие линзы – ее. Роль княгини? Да не ее это. Впрочем, в те времена женщины блистали только в Византии. Короли-язычники имели не менее трех жен, некоторые и больше. Короли-христиане запросто могли отправить супругу в монастырь или объявить ее ведьмой, и весь развод. Пермяки и прочие угры ограничивали себя в количестве жен только по достатку. За невест платили. Среди славян встречались и счастливые союзы двух, и частая смена жен, в зависимости от темперамента. Вопрос отрегулирован не был. Да и существовала еще одна серьезная проблема: родовспоможение было на абсолютно примитивном уровне. Родовая горячка уносила женщин не хуже чумы. Идиллические картины позднего феодализма, когда барыня рожает тяжело, а крестьянки в поле, продолжая жать хлеб, это сказки. Да, более физически развитая женщина рожает легче, у нее есть мышцы, но любой разрыв или трещина, или не отделение детского места, могли поставить точку в жизни любой женщины. Как связанной с физическим трудом, так и нет. И ни одного доктора и даже медсестры на территории размером в треть Европы, или 4 с лишним миллиона квадратных километров, просто нет. Университет через три-четыре года мы запустим, но он еще долго будет один в этой стране. А я – не фармаколог, от слова совсем. Это направление прогресса я направить в нужную сторону не могу. Самого выручает прививка от оспы, сделанная в СССР, и жесткие гигиенические правила, введенные мной в семье и в дружине. Но вот места, которые нам «подарили», известны тем, что тут чума как насморк гуляет. Где-то есть природный очаг, примерно знаю где, через который прошло несколько пандемий. Одну удалось остановить, направив печенегов обратно в степь. До следующей еще два века, так что может быть успеем что-либо предпринять.