Зелёный змей Урала [СИ]

Глава 20. Она у нас будет, государь!

Ну и, коротко, о том, что представляли из себя «флоты мира» того времени, и почему я решился отправить столь небольшой отряд в Средиземное море. Основным оружием кораблей, со времен Древней Греции и Персии, оставался таранный бульб-ростр. Наиболее распространенными были модели с двумя рострами в носу и корме, выполненные в форме вельботов. Это позволяло менять направления движения без разворота на 180⁰. На баке лежало такое же рулевое весло и была уключина, куда оно вставлялось при необходимости. Ракс-бугель и шкив фока-фала допускали разворот реи паруса на 180⁰ в случае необходимости. Большинство «крупных» кораблей имели один прямой парус. «Римское» парусное вооружение, рейково-разрезное, имело ограниченное количество кораблей, все из которых были небольшого водоизмещения. Эти корабли могли ходить против ветра, но отсутствие верхней палубы часто служило причиной того, что на крутом бейдевинде, из-за заливания или заныривания в волну, они могли быстро пойти на дно, поэтому использовались только для каботажа. В морях и океанах капитаны старались в бейдевинд не ходить. Там, при такой конструкции судна, можно было потерять его и весь экипаж в долю секунды, потеряв продольную остойчивость. Мои корветы и транспортно-десантный корабль имели верхнюю палубу и были не ограничены в выборе курса. Да и могли выдержать достаточно сильный шторм. То есть, превосходили по этим параметрам все корабли мира. К тому же имели пусть и слабый, но двигатель с водометом. Корветы второй серии имели его и штатные водоотливные средства, как поршневые, так и центробежные.

Еще одним видом вооружения, вспомогательным, на флоте были луки и удлиненные стрелы, позволяющие стрелять «греческим огнем», небольшими зажженными факелами, намотанными на древко стрелы, которую предварительно макали в сырую нефть (нафту), зажигали от факела на борту, а затем стреляли, целясь в парус или внутреннюю часть противоположного борта. Наконечники таких стрел имели зазубрины, чтобы цепляться за парусину. В условиях полного отсутствия противопожарных средств, удачное попадание даже одной стрелы могло привести к пожару на корабле. Но у нас имелось действенная защита: система орошения и пожарные гидранты. Кроме того, все корабли имели водяные пушки со щитом, позволявшие тушить, да и топить, соседние суда. Кроме легких луков, небольшое количество кораблей Византии имели баллисты, метающие тяжелые стрелы на большое расстояние, как просто пробивающие борт при попадании, так и несущие жидкую нафту и огонь внутри небольшого бочонка, закрепленном на «гарпуне». Но скорострельность и точность таких устройств была мизерной. Четыре корабля империи были приспособлены для штурма деревянных фортов. На них стояли коромысловые камнеметы (требушеты), доставшиеся византийцам в V-м веке от южных славян, которые в союзе с аварами (хазарами), которые тогда отвоевали большую часть Греции, и разрезали империю на части, не соединяющиеся по суше. Они массово строили на месте такие орудия, называя их «мороками» или «пороками». Византийцы усовершенствовали их и приспособили метать горшки с нафтой, а не только камни.

Еще одним оружием был сифонофор, простейший пневматический огнемет, бивший на небольшое расстояние специально подготовленной огнесмесью, которая могла поджигать не только такелаж и паруса, но людей и дерево. Это оружие считалось наиболее эффективным на византийском флоте, так как позволяло быстро отбиться от «основного» оружия флотов того времени: экипажа вражеского корабля, в состав которого входили абордажные группы. Они были главным вооружением всех флотов, за исключением нашего. Почему пишу только о Византии? Все просто: Папская область – это часть Византии, но со своим уставом. Остальные «государства» флота пока не имели. В связи с отъездом «главного механика» империи, на 15 лет раньше его естественной смерти, и за счет того, что он «вытянет» из империи лучшие мозги, университет Константинополя прекратит свое существование раньше, так как малость повернутая на религии Феодора сделает из него духовную академию, и последний очаг науки в Западной Европе угаснет на долгие века. К этому все идет, и только авторитет Льва Математика и его профессуры четыре раза останавливали решения о его закрытии. Больше он им мешать не будет! Пусть катятся в темное царство! Только без нас, пожалуйста!

Доктор Лев еще на борту «Свитяжа» раскрыл для себя суть моих представлений о божествах, дав точное определение моим воззрениям.

– Государь, да вы – атеист, самый настоящий! Честно говоря, я давно сомневаюсь в наличии бога или богов, или их сыновей и дочерей, так как физически их присутствия не ощутить, но я бы никогда не решился открыто пойти против церкви, которая вполне может направить толпу против того, кто подрывает ее устои.

– Церковь и ее служители – обыкновенные «профессиональные нищие», нашедшие эффективный способ потрошить карманы простаков. Вся суть их «учения» сводится к одному: дай денег, и твоя душа вознесется на небеса. Славяне поступают так бесплатно: все, что осталось от человека, превращается в дым и улетает на небо, а то, что сгореть не смогло – укладывается в курган. Они еще не испорчены сказкой о Христе и не читали о тех злодействах, которые может совершать человечество.

– И вы поставили себе задачу оградить их от этого? Но есть же другие религии?

– Есть. У нас – добрые боги, веселые и любят праздники. С песнями, плясками, пиром и даже любовью. Строят и капища, места поклонения этим богам: богу солнца, богу погоды, богам весны и осени, и многим другим. Они все там стоят, вкопанные в землю. Я их всех не знаю, так как вырос в семье, где богов не почитали, а занимались наукой. Я не мешаю этим праздникам, но слежу за тем, чтобы на месте капищ не появились храмы, и не начался сбор денег или иных ценностей. В этом я вижу главное предназначение государства: защитить народ от всех врагов, в том числе, от религиозной тьмы. Обучение в школах у нас бесплатное, это финансирует государство.

– Мысль благая и… человечная, государь. Я, тоже, считаю, что учить читать, писать и считать необходимо всех, без какого-либо деления на титулярность и знатность.

– Все это требует от государства иметь мощную экономику. Каждый человек, назовем его гражданином, должен приносить часть своего труда в общий котел, из которого будут финансироваться наука, образование и содержание армии, кроме того, налоговые службы, суды и места заключения осужденных.

– Сенат? Законодатели? Они играли значительную роль в Римской и Греческой империях.

– Сената у нас не существует. Есть большой военный совет. Но собирается он не регулярно, а в случае необходимости принятия общих решений. Связан с обороной территорий. Существуют посадники и местные советы. Большая часть городов пока использует вместо советов Вече, общий сход жителей. Но эта форма нежизнеспособна и будет в скором времени заменена выборными советами. Посадники отчитываются передо мной о собранных налогах и принятых ими или Вече подзаконных актов о дополнительных налогах. Например, пожарном или дорожном, строительном или навигационном. Отчету подлежат и траты из этих фондов городов. За казнокрадство или стяжательство следует ответственность, вплоть до отделения головы от тела, с последующей конфискацией всего, что нажито незаконным путем. Родственники казнокрада тоже преследуются по закону, и, если принимали в этом участие, то разделяют с ним ответственность. Суды над ними открытые, с привлечением народных судей и защитников.

– Несколько примитивно, но… Думаю, что плебсу это нравится.

– У нас не делят людей по этому признаку. Тех, кого вы по привычке назвали унижающим достоинство названием, у нас носят другое: жители городов и сел или население княжества.

– Это я учту, государь.

– В нашем государстве все равны перед законом.

– Но есть же человек, по отношению к которому, закон молчит…

– Я не имею права лишить человека жизни или свободы без следствия и суда, если это не происходит в ходе боевых действий или вооруженного нападения на меня или мою дружину. Могу арестовать на тридцать суток, если следователь не управился за это время, то его дело рассматривается прокуратором, который либо освобождает его до суда и останавливает дело, либо продлевает арест. В обоих случаях меня об этом уведомляют.

– В Риме, да и у нас, сами императоры считали и считают себя выше законов. Империя – это я!

– У нас не империя. После трагической гибели всей семьи, я шесть месяцев жил один в замке. Вокруг не было ни одного человека. Затем выкупил из плена девушку, которая стала моей женой и несколько скрасила мое одиночество, и только через полтора года я встретил в тайге, в лесу, одно семейство, старшего из них подрал медведь-шатун. А четверо остальных находились на самом краю от гибели. Они и присягнули мне первыми. Затем привели своих односельчан. Так начал строиться Владимир, где меня и избрали князем. Затем пригласили на стол в Новгороде, после того, как я разбил их дружину, составленную из своих и наемных дружинников. После второго нападения, уже датчан, моя власть распространилась на остальные города Славянского Союза. Я – единственный выживший князь из древних родов, уничтожить под корень которые приказал Феофил, муж Феодоры.

– Я беседовал с ней и знаю об этом приказе. Среди моего багажа находится всё, что удалось собрать и выковырять из стен в большом тронном зале дворца после вашего «первого визита». Когда я принял решение уехать к вам, во что бы то ни стало, я добился, чтобы все это передали мне для исследований. Там я этого не оставил, из-за того, что в нашем разговоре вы сказали, что рано передавать в руки маньяков это оружие.

– Вы правильно поступили, ректор.

Лев много расспрашивал у меня о княжестве, в котором ему предстояло провести остаток жизни. В том числе и потому, что он учил язык, и учился разговаривать на нем, понимать, что ему говорят, тем более, что у меня он мог и переспросить по-латыни. Язык «нижнего уровня» он уже выучил, требовалось увеличивать словарный запас, а для этого необходим собеседник с объемным лексиконом. Так что, каждый извлекал из этого свою прибыль. Как мне показалось тогда, и дальнейшее наше совместное проживание на одной территории это подтвердило, Математик искренне дал присягу, влекомый жаждой новых познаний. Ведь все остальное у него было в его кабинете проректора и в небольшом дворце, выстроенном за счет казны. Он был знаменитым ученым того времени, патрикием и советником трех императоров, заняв это место еще со студенческих лет.

Уже в городе его потрясли химическая и физическая лаборатории, и мастерские, как в замке, так и в университете. Кроме того, он увидел, что руду в домны и мартены перевозят электровозы. Загрузка печей производится не людьми, а механизмами, а из печей выливается готовая сталь необходимого качества. Увидел, впервые, печатные книги, выпущенные достаточно большим тиражом, и это были учебники! А не божественные сказки! Прочел и труд доктора Александра.

– Я, конечно, теперь атеист, государь, но хочу сказать слова благодарности Всевышнему, что все это попало в Ваши руки, а не сгинуло в виде СО₂ в небе над этими бескрайними лесами! Мой поклон вам и вашему мужеству. Чтобы выступить против всех, его требуется иметь. Моего мужества хватило только на то, чтобы приехать сюда, где я свободно смогу творить, и не рычащих львов, а экономику будущей великой империи. Она у нас будет, государь!

Всю зиму, помимо общих и обязательных дел, вводил десятерых ученых в полный курс дел, давая им возможность овладеть теми науками, которыми сам владею, отсеивая тот шлак, которого они успели нахвататься в ВУЗе. Как там у нас говорилось? «А теперь забудьте все то, чему вас учили, и слушайте сюда»! Самыми старательными были Математик и Неждан, задавали наибольшее число вопросов. Кроме них, еще трое тоже отличались въедливостью и исследовательской жилкой. Остальным можно смело доверить кафедру, но к самостоятельным разработкам их допускать еще рановато. Пусть учат других и набираются опыта. Когда я уменьшил количество слушателей, то дела пошли значительно быстрее. Затем всем раздал курсовые задания, но первая пятерка должна была выдать образец, а вторая только расписать обоснование и составить техзадание к проекту. Все справились и выяснилась еще одна особенность Математика. Он был очень неплохим руководителем, недаром еще в Византии ему поручали крупные объекты и даже фортификационные работы в шести крепостях. Он умело командовал своим проектом и справился с задачей быстрее остальных. В общем, у меня появился зам по науке, с весьма сильным заместителем Тоевым. Первый был чистым механиком, второй механиком-электромехаником. То, что нужно! Первый сделал расчеты и создал часовой привод с постоянным усилием механизма натяжения. Второй – бухту скольжения электропривода и реостатную установку запуска главного электродвигателя первого экскаватора. Что из них важнее? Не знаю! На основе первого изобретения был создан хронометр с постоянным суточным ходом. Без учета, пока, неравномерностей колебаний второго порядка. Без этого прибора делать в океане нечего. Ну, а экскаватор нам требовался, как хлеб. Пришло время большого дорожного строительства, и понадобилась тяжелая техника. Она и раньше была нужна, да силенок не хватало для этого. Сейчас прибыла подмога, вот я и решился начать эти работы. Самостоятельно мне этого было не поднять. А то, что пятеро отсеялось? Да ничего страшного! Не все могут одновременно тянуть и практику, и «чистую науку». Подготовят других, главное – сразу ставить перед преподавателями упор на скорейшее внедрение тех знаний, которыми они напичкивают своих студентов. Времени у нас мало. Как всегда, его очень не хватает. Работу над своим генератором Неждан не забросил, несмотря на мою критику. Наводку я ему дал, а вот сможет он или нет равномерно раскатать никель и создать ионную мембрану? Кто его знает! Пусть тщится, как здесь говорят. Останавливать его я не стал, да и вряд ли это дело можно остановить. Предостерег только от попыток повысить напряжение и наращивания размеров аппарата, что приведет его к пробою и взрыву. Пусть работает! Дело нужное.