Земля вращается со скрипом

Конец света

Все люди знали, что сегодня умрут. По всем телеканалам транслировали последнее обращение президента.

Ничего нельзя было изменить. До конца света осталось часа три.

Было около девяти. Осенний вечер безуспешно пытался окутать мглой горящий неоновым светом мегаполис.

Ожидаемый хаос, который обычно изображают в фильмах о всемирной катастрофе и апокалипсисе, не наступил, хотя некоторый беспорядок в городе наблюдался. Но основная часть жителей словно замерла, затаилась… Весь мир задержал дыхание…

В полуподвальное помещение кафе «Боливар» спустился мужчина средних возраста и телосложения. Навстречу из-за барной стойки вышла плотная брюнетка лет двадцати пяти. В кафе, кроме них, никого не было. Мужчина присел за столик.

— Водки, пожалуйста. Сто… нет, сто пятьдесят грамм… Нет, двести… Короче, несите бутылку, чтоб я вас не гонял и чтоб наверняка.

Девушка кивнула и отошла. Заиграл телефон. Мужчина запустил руку во внутренний карман кожаного пиджака и достал мобильный.

— Алло! Я узнал, Вахрам… Какой еще долг? Ты с ума сошел? Зачем тебе там деньги? Что значит — где? Ты телевизор смотрел? А газе… Ты где вообще? А, ты скрываешься у себя на даче? Так ты ничего не… А-а!.. Значит так, Вахрам! Завтра — ты слышишь? — завтра я отдам все деньги. Даже с процентами. Ну, ты ж меня знаешь! Все. Покойной тебе ночи.

Довольный собой мужчина дал отбой. Улыбка сошла с ли ца, он нахмурился. Задумчиво повертел телефон в руках, затем отложил его в сторону. Глаза беспокойно бегали, взгляд безостановочно перемещался со стороны в сторону, с предмета на предмет. Казалось, он пытался глазами найти ответ на мучивший его вопрос. Но понапрасну. Мужчина тяжело и обреченно вздохнул. Вернулась брюнетка.

— Ваш заказ.

— Сколько с меня?

— Нисколько. Сегодня все за счет заведения. Брови мужчины взметнулись вверх.

— Вот как? — Он хмыкнул. — Тогда я меняю заказ. К черту водку! Водка — это бычий кайф! Последний день бывает только раз в жизни! Несите шампанского! Ящик!

Девушка грустно улыбнулась.

— Может, два?

— Нет, — ответил мужчина, подумав, — я очень умеренный по натуре.

— Что-нибудь еще?

— Икры.

— Ведро?

— На хлеб. Пару бутербродов.

Проводив официантку долгим взглядом, мужчина набрал на мобильнике номер и приложил трубку к уху.

— Привет. Извини, что отрываю тебя от возможных дел, но у меня к тебе один вопрос. Только не ври. Скажи, Наташа, ты мне изменяла? Представь себе, важно. Итак?.. Сколько раз?.. Ясно! Не надо ничего объяснять, Богу расскажешь. Все, пока! Считай, что мы квиты!

— Шампанского только бутылка осталась, — сообщила официантка, переставляя с подноса на стол бутылку, бокал, тарелку с бутербродами и пепельницу. — Остальное я уже раздала.

— Ничего страшного, — равнодушно отреагировал посетитель. И принялся открывать бутылку.

— Разрешите, я воспользуюсь вашим телефоном.

— Сделайте одолжение, — ответил он и усмехнулся: надо же, какие мы вежливые. Во всяком случае, за собой раньше он такого не замечал.

Она отошла на пару шагов в сторону, но весь ее последующий монолог он прекрасно слышал. Начала она тихо и мягко, однако с каждым словом голос ее крепчал и в итоге стал громким, злым и жестоким.

— Милый, это Вера. Дорогой, я очень надеюсь, что ад все-таки существует и ты будешь гореть в нем синим пламенным огнем, сука! Скотина! Урод! — Она замолчала, глубоко втянула носом воздух и, успокоившись, нежно добавила: — Пока, любимый. Целую.

— Муж? — спросил мужчина Веру, когда она протянула ему телефон.

Она кивнула:

— Причем любимый.

— Да это ясно, — заметил он, все еще находясь под сильным впечатлением от этого ее эмоционального взрыва. — Ну, что ж! Не вижу повода не выпить!.. Точнее, вижу отличный повод напиться.

— Я уже, — сообщила Вера.

— Напились?

— Пыталась.

— Попробуйте со мной. У меня тяжелая рука.

Он наполнил бокал и протянул ей. Сам взял бутылку и провозгласил:

— За конец света! — И сделал несколько осторожных глот ков из горлышка.

Вера осушила бокал до половины.

— А теперь, — предложил он, — я буду вас развлекать! Буду шутить, балагурить, рассказывать занятные истории из жизни. Для начала, анекдот в тему! Приходит девушка в магазин и просит продавца: «Дайте мне, пожалуйста, черную жвачку. Такую, чтоб когда я буду надувать пузыри, они были черные». Продавец спрашивает: «Зачем вам черная жвачка?» «Да я сегодня иду на похороны».

То ли Вера, глядя на него думала о чем-то своем, то ли она ждала продолжения.

Он сказал:

— Это всё. Конец. Тут самое время смеяться.

— Я не хочу смеяться — мне страшно.

— А мне — нет. Я думаю, что страха смерти, как такового, вообще не существует. Человеку просто не хочется умирать. Ему обидно. Как это я умру, думает человек. Я умру, а все остальные будут жить. Жизнь будет продолжаться, а я исчезну. В нашем же случае, мы знаем, что все умрут. Согласитесь, так не обидно, а значит, не страшно.

— Страшно, — возразила она. — И обидно. Ведь столько все го не прожито.

Он сделал какое-то неопределенное движение рукой, вроде как махнул, но не сверху вниз, а наоборот. Движение должно было означать: «Ну, как знаете! Я сдаюсь, вам виднее!»

— Лично меня берет злость, — сказал он. — Я привык все всвоей жизни контролировать. Я был хозяином своей судьбы, во всяком случае пытался быть таковым. А теперь… у меня нет даже выбора.

— Как вас зовут?

— Какая разница? А впрочем… Саша.

— Вера.

— Знаю. — В это мгновение его как будто озарило. — Слушайте, Вера, а может, ничего не произойдет! Может, завтра я проснусь и все будет как раньше. Или иначе, но все равно что-то будет.

— Лучше не надеяться на чудо. Лучше готовиться. — К чему?

— Ну, я не знаю. К ответу.

— Перестаньте, я не верю в Бога.

— Это не важно. Раньше люди не верили, что Земля круглая, но менее круглой она от этого не становилась.

— Овальность Земли, если можно так выразиться, научно доказана.

— А существование Бога пока нет.

— Странно, что вы молодая, симпатичная девушка и вдруг верите в Бога. Ведь признайтесь, что пока все было хорошо, вы не особенно о Нем вспоминали.

— Зато Он обо мне не забывал.

— Почему вы так думаете?

— Потому что у меня все было хорошо. — Вера улыбнулась легко и трогательно.

Сашу это чуточку разозлило. Вот эта ее улыбка, и спокойствие…

— Короче, супер, — буркнул он. — Только вы забываете, что теперь и вы со своей верой, и я со своим неверием, и остальные со своими тараканами в голове, мы все в полной жопе. Вы уж извините меня за мой французский.

Вера молча пожала плечами. А Саша раздраженно схватил бутылку и сделал большой решительный глоток. На этот раз шампанское запенилось и радостно хлынуло из горлышка. Саша захлебнулся, закашлялся…

— Твою мать, — ругнулся он. — Не могу так спокойно сидеть и ждать. Надо что-то делать, а делать нечего. То есть все так бессмысленно… На улице, только из машины вышел, метров десять прошел, какие-то малолетки стали стекла в машине бить… Хотел шугануть их — у меня пистолет с собой газовый, — а потом думаю: на хрена! Мне и на машину плевать, и на них тоже… Плевать даже на то, что они подумают будто я струсил… Раньше такого не было! Мне до всего было дело: и кто мне чего сказал, и что подумал, и как посмотрел… И какая будет погода, и что надеть, и как сыграло «Динамо», и с кем она, сука, сейчас!..

— Кто? — не поняла Вера.

— Никто, — устало ответил Саша.

Они с удовольствием помолчали.

Облокотившись о столик, Саша попытался словить Верин взгляд.

— Ну и что же, по-вашему, нас там ждет? — поинтересовался он с едва заметным налетом иронии.

— Все зависит от ваших ответов.

— Каких еще ответов?

Вера повернула голову и, внимательно всматриваясь в Сашины глаза, медленно и тихо произнесла:

— А вы попробуйте себе представить… Вас больше нет… Но ваше сознание работает, как никогда…

В этот момент все, что было вокруг, исчезло. Стало светло и абсолютно тихо. Яркий свет, идущий отовсюду, ослепил его. Саша на пару мгновений прикрыл глаза. Затем он увидел, что находится посреди ничего. Взгляду не было за что зацепиться. Ровное светло-голубое, как весеннее безоблачное небо, пространство со всех сторон. Голос, отдаленно напоминающий голос Веры, спросил:

— Ваша фамилия, имя, отчество?

— Что? Кто это? — спросил Саша, осматриваясь.

— Отвечайте!

«Я сошел с ума», — подумал он.

— Вы не сошли с ума, Уваров. Отвечайте! «Они знают меня!»

— Мы все знаем. Но таковы правила. Итак, фамилия, имя отчество?

— Уваров Александр Андреевич.

— Год рождения?

Уваров ответил. Вопросы сыпались один за другим. Число. Место. В основном стандартные анкетные данные. Затем вопросы усложнились. Голос спрашивал о первых воспоминаниях. О школе. Об армии. О плохих и хороших поступках. О любимых книгах. Обо всем. Александр отвечал. Он даже получал какое-то удовольствие. Вспоминая пройденный путь, анализируя… Это тянулось бесконечно.

А может, всего лишь мгновение. Вопросы тем временем продолжались.

— Ваше отношение к жизни?

— Я разочарован.

— Ваше отношение к смерти?

— Смерть — всего лишь конец рождения, как рождение это начало смерти. Я не боюсь смерти. Есть вещи пострашнее в жизни, чем смерть.

— Какую главную мысль вы вынесли из жизни?

— За все приходится платить.

— Что больше всего ценили в жизни?

— Бесшумное вращение Земли.

— Что, по-вашему, нужно человеку для счастья?

— Смотря какому… Если вы имеете в виду человеку вообще… То немного… Например, сначала много боли, а потом обезболивающего.

— Вы были счастливы?

— О, много раз.

— Как вы относились к мудрецам?

— Я всегда сомневался в их мудрости. Но не в самих.

— Как вы относились к дуракам?

— Иногда завидовал. Но пытался избегать их общества.

— Как вы относились к женщинам?

— По-разному.

— А конкретней?

— Тогда к какой конкретно?

— Вы верите в любовь? — спросил голос через паузу.

— Не знаю, — ответил Уваров, пожав плечами. — Говорят, любовь это Бог… и наоборот.

— Как вы относитесь к Богу?

— Я искал его.

— Будь у вас еще одна жизнь, вы прожили бы ее так же или попытались бы что-нибудь в ней изменить?

Уваров задумался, потом уверенно ответил:

— Что толку менять что-то в жизни, если сам ты останешься неизменным. Будь я другим, я бы и жизнь прожил совершенно другую. Что вы посоветуете своему врагу?

— Всегда говорить правду.

— Что вы посоветуете своему другу?

— Слушать то, что говорит враг.

— Что вы лучше помнили: зло, которое причиняли вам, или добро, которое делали вы?

— Что значит — лучше? Я прекрасно помню всё.

— Вы грешили?

— Еще как!

— Почему?

— Ну… Я жил.

— Какие из десяти заповедей вы нарушали?

— А их десять? Я думал, больше. Наверное, все. Не знаю.

— Вы жалеете о чем-нибудь?

— Я не жалею. Я сожалею.

— И последнее. На какой вопрос вам ответить было труднее всего?

— О Господи… На этот.

— Вот, собственно, и всё.

Уваров вновь очутился в кафе «Боливар». Вера как ни в чем не бывало сидела напротив.

Саша хлебнул шампанского. Вытащил из кармана пачку сигарет, закурил, не сводя с Веры внимательных глаз. Он протянул ей пачку, она покачала головой.

— И что это было? — спросил он.

— Ничего.

— Нет, что-то было.

— Ничего. Я попросила представить — вы представили.

— Допустим, — медленно кивнул он, соглашаясь. — Ачто будет потом? После всего этого?

— Да откуда ж я знаю, — усмехнулась Вера. — Может, другая жизнь. Если вы достойный человек, то та, которую бы вы хотели, а если нет, то та, которую не хотели бы.

Он нахмурился:

— Я не нужен ему. Я никому не нужен! — Он выдернул свою руку из-под ее руки. — Откуда взялась эта уверенность в знании чужой жизни и вообще всего?! Устроили тут черт знает что! Вы сначала со своей жизнью разберитесь! Нужен — не нужен! Ему всего-то год! Он, может, и не помнит меня. Он, может, и не мой вовсе! И не надо делать из меня чудовище! Я такой же, как все… — Уваров задумался и добавил спокойней:

— Никогда не хотел быть, как все…

— Вы нужны ему, а он нужен вам, — тихо, но уверенно проговорила она.

Встав, Уваров навис над Верой.

— Послушайте, кто вы такая?

— Вера.

— В каком смысле?

— Меня так зовут.

С минуту — чуть меньше — они смотрели друг другу в глаза.

— Скоро начнется, — сказал он наконец, — я пойду на улицу, хочется умереть на воздухе. «Боливар» не вынесет двоих.

Уваров направился к выходу, но на полпути остановился, постоял, обернулся.

— Я думаю, — сказал он, — там не будут задавать вопросы. Там всё знают.

Вера улыбнулась, счастливая, словно речь шла о всеобщем празднике:

— Там всё знают, — подтвердила она. — И там всё поймут. Он хотел улыбнуться ей в ответ, но не смог.

Выйдя на улицу, он прикурил следующую сигарету. Осмотрелся. Кругом — ни души. Он вышел на проезжую часть и зашагал по ней, сунув руки в карманы.

До конца света оставалось минут сорок.