Зеркало миров

Шаг четырнадцатый Безумный лес

На востоке Империи магистр был в первый раз и сразу решил, что ему здесь не нравится. Мало людей, чтобы легко затеряться, да и сами люди слишком внимательные: ночные демоны, сказки, которыми пугают детей — здесь самая обыденная жизнь. Не юго-восток и не юг страны, орки нападают нечасто, но ближе к Безумному лесу и без них всяких чудищ хватает. Поэтому на любого чужака, пока тот не пройдёт через церковь, и все не убедятся — это человек, а не прикрытый иллюзией оборотень, смотреть будут так, чтобы успеть схватить топор или рогатину. Хотя, как рассказал возчик, который возвращался из центральных провинций домой, и к которому набились в попутчики Ислуин и Лейтис, монстров в последние годы изрядно повыбили. Злоба и жажда человечины оказались не ровня алчности. Едва среди богачей появилась мода держать в домашнем зоопарке необычную карикатуру на творение Единого, и за разнообразных тварей начали платить бешеные деньги, желающие заработать повалили на восток толпами. Почти исчезли даже суккубы, хотя долгое время они считались неуязвимыми, мол, перед демонами похоти не устоит ни один мужчина. Но вольные охотники навострились доставлять даже этих.

— Счас, эть, желающих поменьше — так, это самое, и нечисть всякую ловить нынча та ой как трудно, эть поумнела она, — закончил очередной рассказ возчик.

Мужик до всяких разговоров в дороге оказался охоч, чем Ислуин с удовольствием и пользовался.

Вместе с попутчиком они добрались почти до вычисленного входа в портал Туманной чаши, дальше пришлось расстаться — о чём магистр сильно жалел. Втроём, хоть и середина февраля, с ночлегом проблем не было. Мужик ездил по дороге с запада на восток каждые несколько месяцев, знал не только всех трактирщиков, но и дворы, где пускали переночевать за плату — да и его все знали. Сами же по себе Ислуин и Лейтис превращались в подозрительных бродяг, иначе вольных охотников пейзане не звали — а за торговцев без телеги не сойдёшь. Становиться же дворянином или полным гражданином Ислуин не хотел. Такие птицы здесь редкость, запомнят их слишком хорошо и надолго.

От самого близкого к Лесу поселения магистр не ждал вообще ничего хорошего. Повезёт, если кто-нибудь даст приют хотя бы в сарае. На возможность расспросить местных жителей про то, что нынче творится на границе, Ислуин даже не надеялся. Но село оказалось к чужакам неожиданно приветливым, а трактир, он же постоялый двор, даже понравился. Чистый и явно рассчитан на большое число постояльцев. Да и расположился трактир в середине деревни, а не на окраине — значит, к чужакам здесь относились без лишнего подозрения. О привычке встречать незнакомых людей говорило и поведение хозяина, ждавшего путников у входа в гостевой дом. Заросший до ушей густой чёрной бородой мужик не стал пускать пыль в глаза — прямо с утра рядится в одежду побогаче. Мол, заведение солидное, и не важно, что, если присмотреться, в кладовой мышей полно, а венцы избы давно сгнили. На трактирщике были обычные штаны и рубаха, добротные башмаки, а не сапоги. Разве что полушубок не из дешёвых — но это скорее от привычки не экономить на хороших вещах, погода в здешних краях непредсказуемая. Особенно зимой: сегодня всё тает, а завтра спокойно может ударить ледяная стужа.

— Чего желаете? — вопрос прозвучал без подобострастия и неприязни.

— Две комнаты. Для начала дня на три. И завтрак.

Трактирщик оглядел гостей опытным взглядом, потом предложил:

— Лучше обед. Если вас устроит вчерашнее мясо. «Белых» комнат только одна, но если…

— Сгодятся две «чёрных». Вчерашнее мясо тоже пойдёт.

— Тогда подождите в трапезной, Криси сейчас вам принесёт. За это время подготовят комнаты.

Пока Лейтис и Ислуин ели, в зале один за другим начали появляться люди: рыцарь с тремя оруженосцами, пара молодых дворян явно «из общества» — не Турнейг, но как минимум столица провинции и богатые родители, дама средних лет со служанкой и телохранителем. Простых посетителей ни одного. И если с местными понятно, они подойдут пропустить кружку-другую вечером, после рабочего дня, то пустующие «чёрные» комнаты — это странно. Да и постояльцы отличались друг от друга разительно. Рыцарь был весёлый рано начавший лысеть здоровяк лет сорока с небольшим. Не бедный, но из тех, кто пустого бахвальства не любит, а путешествовать умеет. Потому и взял только оруженосцев: и от разбойников, если что, отобьются, и в гости зайти прилично, и проблем с постоем в дороге не будет. Зато и дворяне, и дама были в этом трактире не к месту, а ещё старательно прятали лихорадочный блеск в глазах.

Лейтис негромко спросила, что наставник по этому поводу думает. Вместо Ислуина ответил подошедший трактирщик.

— Ваши комнаты готовы. А что насчёт остальных… Дан Каулин бывает здесь каждый год. Украсить замок очередной головой какого-нибудь чудища и проверить оруженосцев. Если парни выдержат одну-две охоты, получат из его рук пояс и золотые шпоры. Да и приработок неплохой, если тушу кому из алхимиков аль чародеев продать. Остальные за тем же, что и вы. Постороннему человеку в межсезонье у нас делать нечего. Только на лето, когда рабочие руки на заготовках нужны.

— А зачем тут мы? — картинно удивился магистр.

— Неужели не нашлось другого способа исполнить ваше желание? — не обратил внимания трактирщик. — Возвращается один из десяти, к тому же не всегда в своём уме. Вы, господин хороший, хоть девочку бы пожалели. Не такой ведь, как эти, — мужчина аккуратно показал в сторону остальных, — голову не потеряли.

— И всё же, — весело усмехнулся Ислуин, — а вам то какой интерес? И не стоит убеждать, что многих видели и всего насмотрелись, потому вам просто нас жалко.

— Девочку и правда жаль, — покачал головой трактирщик. — Только вот ещё, боюсь, получится у вас. Этих сожрут и вся недолга, вас демоны леса и послушать могут. А плату нам вносить, после выполненного желания всякое случается. И редко к пользе.

— Спасибо, мы подумаем, — встал из-за стола Ислуин. — А пока, будьте добры показать нам комнаты.

Несмотря на подозрительные взгляды и недоверие трактирщика, торопиться в лес Ислуин не стал. Вместо этого свёл знакомство с рыцарем, объяснив, что ему и его ученице заказали одну редкую зверушку. Только прежде чем лезть вглубь, хотелось бы консультацию знающего человека. Дан Каулин в ответ задумчиво чесал начавшую лысеть макушку, но поделиться опытом согласился. Особенно после того как магистр предложил помощь в загоне парочки химер и отказался при этом от своей доли: «ему сейчас повадки здешнего зверья важнее, когда доставит заказ, всё окупится с лихвой».

Они провели в селе полторы недели, пока в лес не отправились сначала дворяне, потом дама. Как объяснил не первый год охотившийся в здешних местах рыцарь, несколько дней после попытки выпросить у леса желание всё будет шуметь, а следом обязательно наступит затишье. Вот тогда и надо идти. Каулин потому и приезжает зимой, потому что летом в толпе работников сложно угадать тех, кто приехал клянчить у леса.

Безумный лес девочку разочаровал. Историй про эти края она слышала бесчисленное множество, и летом, наверное, зрелище представало удивительное. Необычные цветы, странные запахи и звуки. По случайно сохранившимся на ветках бурым листочкам она попыталась представить: тут берёза с лиственничной хвоей, вот это сосна с дубовыми листьями, а здесь самые обычные липы и ели… Представить картинку не получалось. Перед глазами была самая обычная тайга, словно они где-то возле Рудного хребта. Даже выскочивший на них одинокий корн, про которых рассказывали столько ужасов, скорее позабавил. Летом, когда достигнет второй зрелости, сменит шерсть на прочную чешую и дорастёт до метра с лишним, лучше с ним не встречаться — но пока самый обычный заяц. Разве что с клыками и кошачьими когтями, потому что хищник.

Ислуин, едва отряд отошёл на пару километров от опушки, наоборот обрадовался лесу как старому знакомому. А на вопрос рыцаря, что ведёт он себя так, будто бывал здесь раньше, коротко ответил:

— Не тут. Суму. Это в землях Северных людей, владения рода Виртанен. Очень похоже.

Лейтис еле сдержала удивлённый возглас: в Обители тумана было совсем по-другому! Даже деревья — здесь в основном лиственные, а рядом с деревней Илмо и Тарьи кедры, сосны и ели. Каулин удивления девочки не заметил, а задумчиво поскрёб лысину и сказал:

— Не бывал так далеко на севере, но интересно. Как отвезёте заказ, заезжайте на обратной дороге в гости. С удовольствием послушаю.

Дальше стало не до разговоров — один из оруженосцев нашёл лёжку слотама, и нужно было убить зверя до вечера, пока этот сухопутный бегемот хуже видел и слабо чуял запахи.

С рыцарем Ислуин и Лейтис провели двенадцать дней, и расстались все довольные друг другом, особенно Каулин. Загнать удалось аж трёх крупных монстров и штук пять мелких, к тому же обошлось без неизбежных травм. Неприязненно смотрел на уезжавших в разные стороны постояльцев лишь трактирщик. Мужик так и не поверил, что магистру нужна всего лишь редкая тварь. Но Ислуину было всё равно, он чуял — его поиски подошли к концу. Селяне, конечно, могли попытаться задержать, но в этот раз скрывать хищную грацию опытного головореза магистр демонстративно не стал. Желающих рискнуть деревней не нашлось.

Лыжи Ислуин и Лейтис бросили, отойдя километров на пятнадцать от края леса. Дальше почему-то снега на земле осталось едва ли сантиметров пять, хотя в прошлые разы они заходили куда дальше, и ничего подобного не встречали. Ещё через пару километров магистр приказал спрятать лук, сам убрал мечи и запретил любую магию. Коротко буркнул: «Потом объясню». Какое-то время путники шли молча, тишину и одиночество нарушал лишь скрип снега и пересвист птиц. Девочке показалось, что за ними кто-то следит, она обернулась … Вдруг всё исчезло. Лейтис оказалась в густом тумане, где пропали и деревья, и наставник. Сколько она стояла неподвижно, прежде чем решилась сделать хоть одно движение? Секунду… минуту… час — времени здесь не существовало. Звуки — гудящие на ветру кроны деревьев, потрескивающие ветки, скрип снега под ногами, крики обрадовавшихся оттепели птиц, шорох дыхания — растворились вместе с лесом в вязкой тишине. Исчезли даже земля и зимнее небо, только пушистая белая пустота вокруг.

— Где я? — громко спросила девочка

Голос отозвался неожиданным эхом:

— …де я… я… я…

Сразу вернулись шуршание одежды, шум выходившего из лёгких воздуха, звон ножа на поясе, когда она специально задела ножнами за пряжку.

— Есть здесь кто-нибудь?

— Есть… нибудь… будь…

Ждать на месте не было смысла, потому девочка аккуратно вытянула вперёд руку и сделала осторожное движение ногой, потом шаг вперёд. Ещё один. Ещё. Рука упёрлась в каменную кладку, причем стена тёплая… по-летнему? Почти сразу туман впереди расступился, и Лейтис оказалась на знакомой улице. Ригулди. Дом, в котором жила её семья, до того как они покинули город. Даже из окна пахнет мамиными булочками… Девочка заморгала ресницами, смахивая слёзы и отгоняя лживый морок: потому что калитка у входа старая, она сломалась, когда Лейтис было семь, и отец тогда поставил новую.

Едва девочка сделала шаг назад, всё исчезло. Чтобы через несколько ударов сердца туман ещё раз расступился, и она снова оказалась на городской улице — только теперь это был Бархед, и дом перед ней был тем самым, где они жили по приезду. Это враньё Лейтис отогнала ещё быстрее, вместе с криками людей, поздравлявших выходящую с крыльца невесту… Лейтис, только чуть старше. И почти сразу накатило другое видение, из тех времён, когда она уже жила на улице. Её отыскал старший брат, пропавший незадолго до переезда.

А вот следующая иллюзия девочку чуть не захватила. Лейтис, в белой парадной хламиде и тиаре верховного мага, приезжала в Бархед. И все, от отказавших в помощи соседей до тех, кто унижал её-бродяжку, теперь склоняли перед ней голову. Она же судила и раздавала кары и милости. Помогла лишь та суровая самодисциплина, которую с первых дней вбивал в неё наставник — чародей остаётся человеком, но радость, гнев и ненависть он может себе позволить, только когда магическое действо закончено. Иначе может случиться катастрофа, которая втянет в себя не только виновного, но и тех, кто случайно оказался рядом.

Очередную сцену, где Лейтис-вторая в сопровождении какого-то парня приехала в смутно знакомый дом в Турнейге, досмотреть до конца не получилось. Чьи-то сильные руки встряхнули девочку, похлопали по щекам и туман рассеялся. Лейтис ошарашено взглянула по сторонам. Там, где её затянули иллюзии, был густой смешанный лес, здесь — небольшое озеро в окружении золотистых сосен. А ведь великанские сосны в этих краях не водятся совсем! Да и снега вокруг столько, сколько и положено зимой. Зато озеро почему-то не замёрзло, а вода в нём густо-синяя — как на рисунке неумелого художника.

— Очнулась? Извини за несколько неприятных минут, но другого способа привести тебя сюда не было.

По довольному виду Ислуина было заметно, что ему ни капельки не совестно: почуял, что вот-вот ухватит желанную добычу и потому будет рваться к ней, не обращая внимания на окружающих. Уж за столько-то времени вместе девочка изучила магистра достаточно… какой есть. А кошмары — подумаешь, первые месяцы на улице ей мечталось и не такое. Потому Лейтис только буркнула, что с наставника «за это причитается», и спросила:

— Где мы? И что это было?

— Отражение истины, так называют его ханжары. А мой народ говорит Радуга-в-Огнях. Смотри.

Ислуин метнул камушек, тот запрыгал по воде. Раз, два, три — на четвёртом подскоке над поверхностью озера появилась радуга, вся в звёздочках блёсток.

— Я почувствовал дыхание Отражения ещё там, в Туманной чаше, но не поверил. А зря, бакса Октай никогда не ошибался.

— А при чём тут…

— Учитель мне предсказал, что я обязательно сюда вернусь. Видишь ли, в чём дело…

Ислуин ненадолго задумался, подбирая слова.

— Отражение истины — место особенное. То, что видела ты — это первая ступень посвящения, называется «познай себя». Радуга-в-Огнях показывает тебе твои мечты, желания, мысли и чувства. Далеко не всегда напрямую, иногда сложно разобраться, почему в тумане показалось то или иное видение. Человек сильной воли сможет удержаться на границе морока, отделить вымышленное от настоящего и выйти из тумана. У тебя шансы были, можешь гордиться — я просто не стал ждать, испытание длится несколько часов. А ещё, если ты сумеешь не раствориться в мешанине иллюзий, то выбранное отражение может стать явью. Потому-то сюда и ходят со всей Империи. И потому здесь и появился Безумный лес, это вторая чаша равновесия.

— А при чём тут равновесие? — с разрешения наставника Лейтис тоже бросила камушек и залюбовалась радугой. Когда разноцветье погасло, переспросила. — Что такого, если люди получают исполнение своей мечты?

— Помнишь трактирщика? Он ещё говорил про плату за желание. Ничто в мире не возникает просто так, иначе он разрушится. Поэтому раньше рядом с озером всегда стояли три шамана. Белый конь Сарнэ-Турома, страж неугасимой жизни. Чёрный конь тёмного лика Уртегэ, хозяина мира мёртвых Унтонга, страж окончившего круг земного существования. И Красный конь светлого лика Уртегэ. Страж порядка, он следил, чтобы никто не смел нарушить естественный ход жизни и смерти. Хранители помогали вернуться из морока тем, кто не сумел пройти испытание, а ещё не давали случайному желанию стать явью. Ведь никто не может угадать, чем ответит мир. Те же корны, я поинтересовался их историей — и почти уверен, что появились они как часть мечты одного рыцаря, примерно столетие назад. Рыцарь хотел победить дракона, лес сотворил чудище… Помнишь, я рассказывал про науку экологию? Вместе с драконом появились и остальные звери, необходимые для его существования. И так бывает всегда, ведь даже если ты захочешь откопать сундук с золотыми монетами — сначала кто-то должен его зарыть. И причина не обязательно исчезнет сразу же, едва твоё хотение будет исполнено.

Лейтис понимающе кивнула, затем негромко вздохнула — ей так хотелось найти пропавшего брата. Не зря она увидела его там, среди тумана. Как было бы просто спросить сейчас… нельзя. Придётся ждать, пока она станет настоящим магом и сумеет отыскать его своими силами. А пока всё, что ей удалось сделать с помощью учителя — это протянуть ниточку от своей крови к его, узнать, что Дункан жив. Тем временем Ислуин взял ученицу за руку, подвёл к берегу, зачерпнул сложенными лодочкой ладонями девочки немного синевы и выпил оттуда несколько глотков. А затем попросил Лейтис сделать тоже самое из его рук. Вода оказалось тёплой, а во рту сразу защипало.

— Зачем?

— Теперь ты сможешь пройти вслед за мной. Я… Я уже был здесь, очень давно. Молодой, очень гордый и считавший себя очень умным. Нас тогда разгромил Южный союз, и переживал я поражение как личный позор — первый раз шёл не обычным кешиком, а готовил набег. Не успокаивало даже то, что провели не меня одного. Бакса Октай предложил мне второе посвящение, сначала я согласился, а потом понял, что не пройду — и обиделся. Решил, старик меня хочет ткнуть, мол, сопляк с самомнением, а сам до серьёзного дела не дорос. Разругались мы тогда страшно, хуже, чем когда я после первого посвящения к Мункэ-хану подался. Ну, я и уехал из степи вообще, а дальше ты знаешь. Только после Зеркала Миров и встречи с тобой понял, насколько Учитель учителей был мудр. Он сам направил мою дорогу по новому пути. Но на прощание сказал, что если научусь проигрывать, тропа Сарнэ-Турома приведёт меня обратно. А пока хватит мне сидеть на одном месте, так я слишком привыкну побеждать и никогда не сумею увидеть, как иная победа приносит поражение.

Договорив, Ислуин снова взял девочку за руку и шагнул в озеро. К удивлению Лейтис, они не оказались в воде. Под ногами заиграла уже знакомая радуга, блестящими кругами заполняя всю поверхность от берега до берега, а поверхность пружинила, слегка проминаясь как чуть подтаявшее масло. На середине озера Ислуин остановился, свободной ладонью зачерпнул красный цвет, поднял руку на уровень глаз и растопырил пальцы. Странная субстанция потекла каплями вниз, но ни захотела заканчиваться — как положено нормальной воде. Магистр отсчитал вслух двадцать капель, сжал остаток в кулаке наподобие мела и начал короткими движениями, будто углём по листу бумаги, рисовать перед собой.

«А ведь точно, словно рисует картину», — подумала Лейтис, глядя как в воздухе перед ней возникает набросок. Приобретает глубину, становятся заметны тени и полутени. Ислуин рисовал быстро, и скоро изображение ворот с полукруглой аркой и обвивающими столбы диковинными растениями было закончено. Едва лёг последний мазок, штрихи вспыхнули, переливаясь оттенками красного, от розового до пурпура, ворота обрели реальность, створки распахнулись — и магистр вместе с девочкой шагнул внутрь.

За порогом и озеро, и ворота исчезли, а вокруг появился знакомый туман. Хотя… немного другой: в прошлый раз Лейтис видела чисто белый, а в этом мелькали разноцветные искры.

— Это второе испытание?

— Нет, — улыбнулся Ислуин. — Посвящение каждый проходит сам. А это Возможное-не-Сбывшееся. Что такое объяснить не проси, сам представляю очень плохо. Из живущих в моём мире про него могли, наверное, рассказать только ректор Хевин, четверо Мудрейших Шаманов да Старший горный мастер гномов. Может ещё бакса Октай, если его отпустит из Унтонга повелитель Уртэгэ. Никто другой третьего посвящения не проходил, по крайней мере, я о таких не слышал.

— Третье? А что за…

— Не знаю. Про второе могу рассказать, это не запрещено. А про третье слышал только, что оно для всех одинаковое и для каждого разное. А как такое может быть, никто из одолевших не рассказывает, неудачник же расстаётся с жизнью. А второе… смотри.

Туман впереди расступился, и Лейтис узнала Ланкарти. Только смотрела сейчас она из дальнего лесочка. На приступ шли чудовища с плетёными щитами, всё как тогда… рядом с деревьями она увидела другого Ислуина. Одного. А присмотревшись к стенам в том месте, куда ткнул пальцем магистр, с удивлением обнаружила себя. Вместе с остальными женщинами сражается, пытаясь заменить павших мужчин.

— Такого никогда не было!

— Но могло быть, — негромко прозвучал голос магистра. — Если бы я ради спасения своей жизни нарушил клятву учителя, а ещё предал тех, кто защищал мне спину в бою. Это есть в каждом, просто не каждый позволяет ему взять над собой верх. В том и состоит второе испытание: принять себя целиком, не только светлые, но и тёмные стороны души.

Туман сомкнулся, и они снова оказались в белой искрящейся пелене. Ненадолго, всего несколько шагов — и завеса растворилась, по глазам ударил ослепительный солнечный свет. Несколько секунд Лейтис ошеломленно тёрла глаза, пытаясь сморгнуть выступившие слёзы, а когда зрение восстановилось, замерла: они вышли совсем не в лесу! И возле озера был уже вечер, а здесь вставало бледно-розовое после ночного сна солнце — нежно лаская зелёное море степной травы. На минуту светило замерло, словно вместе с девочкой испугалось бесконечной равнины, но, будто набравшись смелости, вспыхнуло, и ласково пошло тонкими лучиками по соскучившемуся за ночь земному покрову. И сразу обрадовано заверещали кузнечики, раздался радостный птичий вскрик, ликующе запиликали цикады, где-то вдалеке торжественно ухнул филин, довольный новым днём. Весенним днём!

— Великая Степь, — негромко произнёс Ислуин, — здесь она такая же, как до вторжения орков.

— Но как…

Лейтис запнулась посреди фразы: едва туман за спиной окончательно растворился в утренних лучах солнца, зимние куртки и штаны сменились тёмно-синими шароварами и светлыми рубахи с жилетом, только вышивка разная. У девочки явно женская, у магистра травяной узор понизу рубахи и ломаные красные линии на свободном поле. А от зябкого ветра защищал наброшенный на плечи мешковатый халат из плотной ткани с застёжкой у груди.

— Это не халат, — увидев недоумение ученицы, пытавшейся расстегнуть непривычную пряжку, рассмеялся Ислуин. — Это называется дэли. Очень удобная штука в здешних краях. Там на поясе шапка ещё должна быть, из войлока и напоминает конус. У тебя на ней ничего не будет, так как ты ещё учишься. У меня наверху волчий хвост — знак, что я достиг звания кешика, и оторочка из лисьего меха, как у прошедшего посвящение шамана. Кстати, нам ещё положено…

Послышалось ржание, из воздуха перед ними выскочили рыжий и белый кони, и замерли, гарцуя и красуясь перед будущими наездниками.

— Белый твой. Я попросил озеро, и оно ответило, всё-таки я только что постиг вторую ступень.

Лейтис вспомнила трактирщика, историю появления корнов, и недоумённо спросила: а как же равновесие воплотившегося желания? Но магистр в ответ только отмахнулся — сюда откат не придёт, а до остального ему нет дела. И вообще, они там привычные, разберутся. Вот если бы рядом стояли стражи Отражения, нарушать их волю не хорошо. А сейчас пройти через озеро быстрее и проще, чем создавать портал самому, к тому же Радуга удачно снабдила их всем необходимым… Дальше девочка уже не слушала. Наставник уверен в своей правоте, и переубедить его сейчас может только повелитель Уртегэ — и то мастер попытается спорить.

Ислуин недовольство ученицы даже не заметил. Он стоял на траве, сняв сапоги, и всем своим существом впитывал холодок утренней травы, запахи весенней степи, ржание коня за спиной… Впервые после Зеркала миров он был дома.