Зигзаги судьбы. Жизнь продолжается

Глава 17

Игорь Шанин налил коньяк в пузатые бокалы и протянул один из них своему давнишнему другу:

– Не понимаю, Алексей, и как ты так резво променял хирургию брюха на торакалку?

Алексей Петрович Фадеев, известный хирург, доктор наук, который приехал в родной город на международную хирургическую конференцию, пожал плечами и широко улыбнулся:

– Да я сам не знаю, Игорь. Но когда занялся хирургией сердца, меня как подкинуло, ей-богу! Я и инструменты со своей бригадой новые начал придумывать, и новые подходы к лечению ишемии сердечной мышцы. А тебе рассказывать не надо, сколько сейчас людей болеет этой заразой. Да и мы тоже без инфарктов не останемся, поверь.

– Я тебе сейчас язык вырву и скормлю его бездомным собакам в виде гуманитарной помощи, – раздался голос Анны из кухни. – И прослежу, чтобы твоё сердце перестало пульсировать! – Шанин и Фадеев рассмеялись, Анна в это время зашла в комнату, неся поднос с чашками. – Игорь неисправим, даже при высоком давлении продолжает пить кофе. А тебе, Лёша, чай, как ты любишь.

– Анюта, ты чудо! Кстати, о пульсе. Я тут статейку одну интересную во вражеском журнале прочёл, в которой говорилось, что человек может жить без пульса. Это обнаружили врачи, которые установили вместо больного сердца пациенту экспериментальный кардиостимулятор. Он качал кровь без пульсов. Кровь шла потоком. К сожалению, больной умер через месяц от болезни печени, не связанной с заболеванием сердца. Так что мораль сей истории такова: хочешь жить со здоровым сердцем – береги печень!

Шанины и Фадеев опять рассмеялись. Алексей откинулся на спинку кресла и глубоко вздохнул:

– Хорошо у вас, ребята, уютно. И пацан у вас высший класс. А как Инночка?

Игорь посмотрел на Анну, та улыбнулась мужу и с гордостью ответила:

– Иннуля наша уже врач высшей категории, старший ординатор рентгенологического отделения в нашем госпитале. Ма-а-ма, между прочим. Замечательный внук у нас растёт Ванька Морозов. Так что мы с Игорем, Алексей, бабушка с дедушкой. А давайте соберёмся у нас после докладов?

– Спасибо, Анют, но я к сестре должен заехать, лет пять, наверное, уже не виделись. И к родителям на могилу обязательно сходить надо. А то всё бежим, летим, а жизнь проходит. Работа, работа, работа, а кроме неё ещё и что-то другое существует. А ты постепенно превращаешься в загнанного циника. А ведь внутри каждого циничного человека живёт разочарованный идеалист, у него даже эмоция есть – улыбка разочарования. Но самое страшное в жизни любого медработника состоит в том, что со временем он постепенно перестаёт улыбаться. И тогда ты понимаешь, что пришло время подумать о чём-то ещё. О чём-то высоком...

– Ага, о давлении, например, – быстро ответила Анна, чем вызвала улыбки на мужских лицах. – Хорошо, я согласна, едешь домой, но до пятницы должен вернуться! А мы в пятницу устроим шабаш, позовём всех наших, шашлыки замутим, может, погода устаканится. А то уже надоела эта серость, хмарь, хмурь и хрень одновременно. Давай?

Фадеев улыбнулся и согласно кивнул. Только как он посмотрит на Катю по прошествии стольких лет? Да, он уже дважды был женат, что-то искал, хотел, требовал, сравнивал. У него подрастали два сына, но забыть единственную женщину, которую любил, он так и не смог. И простить себя за предательство не смог тоже.

– Дети у нас уже взрослые, мешать не будут, соберёмся своим старческим коллективом, пошамкаем, повспоминаем, пожалуемся. Алёшка, ты меня вообще слушал? – Анна нахмурила брови и грозно посмотрела на друга.

– Да, конечно, дыхание везикулярное, хрипов нет, – с улыбкой ответил Фадеев, за что тут же получил прилетевшей подушкой в голову. – Я, конечно, согласен, ребята. Даю слово, что вечером в пятницу я ваш с потрохами, копытами и какашками.

Они ещё немного поговорили, затем попрощались и Шанины проводили Алексея Фадеева в гостиницу. Оставаться у друзей он категорически отказался, дабы не смущать и не стеснять. Да и просто прогуляться по городу тоже хотелось.

Начало недели в Центре травмы началось с праздничной суеты, долгожданных встреч, воспоминаний и серьёзных докладов. Коллеги делились своими знаниями, рассказывали о своих достижениях, вспоминали интересные клинические случаи. Прошло два дня, докладчики разъехались, но Анна Викторовна Шанина успела шепнуть доктору Фадееву, поглаживая его по плечу и голове, что она помнит его обещание, и чтобы он не обольщался – если женщина гладит вас по голове, она просто проверяет, в какую сторону у вас башка откручивается. После чего громко хохочущий Фадеев поклялся, что будет в пятницу как штык, поцеловал жену друга и прошептал «Анютка, ты просто прелесть».

***

Матвей снял куртку и бросил её на заднее сиденье. Погода будто вспомнила, что уже прошло почти полтора месяца весны, и наконец-то показалось солнце, подул тёплый ветер, зацвели деревья, показались первые клейкие листочки. Лидочка побежала в библиотеку за какой-то заказанной монографией, Соня задерживалась на кафедре педиатрии, Богдан уже угнал на ночное дежурство. Воскобойников усмехнулся – сегодня Лидочке надо отдохнуть, ей завтра на сутки. Но скоро праздники, а это значит, что они смогут провести вместе целых два дня! Два дня, когда они смогут не думать ни о чём, а просто быть вместе, любить друг друга. Матвей улыбнулся, он недавно понял, что нужно не тосковать в ожидании, а радоваться в предвкушении – это очень влияет на результат. А результат всегда отличный.

Они по совету Алисы съездили в Институт генетики и были приятно поражены, что их сразу приняли, потому что об этом попросила сама доктор Почаева. Матвей ещё раз мысленно поблагодарил этого светлого человека за помощь – даже находясь далеко, она продолжала незримо поддерживать его. Они честно рассказали консультанту о своей проблеме, о болезни и гибели брата Матвея, вспомнили о всех известных болезнях в их родах. В конце их визита сдали анализы и были успокоены работниками института, что по их мнению у молодых людей не было никаких причин для беспокойства. Лидочка тогда неожиданно расплакалась в парке, она так до конца и не поверила в то, что они с Матвеем смогут быть вместе. В тот вечер они тайно целовались, ласкали друг друга, и только присутствие дома Платовых-старших останавливало влюблённых от решительного шага. Но у них ещё вся жизнь впереди, они всё успеют.

– Матвей, мы готовы, – Лидочка и Соня сели в машину, болтая об учёбе и предстоящих праздниках, смеялись и подшучивали друг над другом. Вскоре Лида нежно поцеловала брата и побежала к дому, а Матвей и Соня направились домой.

– Мэт, давай сегодня вечером сходим куда-нибудь, а? Богдан дежурит, Лидочке завтра на дежурство, а мы с тобой свободны аж до понедельника.

Матвей согласно кивнул:

– Давай, сейчас только домой заедем, что-то жратеньки хочется. А то с тобой как куда завеешься, сестрёнка, забудешь как еда выглядит.

Соня игриво покачала головой и закинула руки за голову. Они быстро проехали по загородному шоссе, свернули на свою улицу, Матвей притормозил у ворот, и тут Соня вдруг ударила себя ладонью в лоб:

– Вот же балда! Я хлеб купить забыла! Мэт, ты загоняй машину, а я метнусь в магазин. Я быстро.

Соня выскочила из машины и побежала в сторону небольшого поселкового магазина, Матвей улыбнулся ей вслед и завёл машину во двор. Он не успел заглушить мотор, как услышал громкий визг тормозов и крик. Молодой человек выбежал со двора и с ужасом увидел, как его сестру пытаются силой запихнуть в уже знакомую синюю иномарку. Матвей оглянулся и вспомнил, что сегодня не видел машину сопровождения с людьми Сперанского, и понял, что помощи ждать неоткуда. Он рванул к стоящей неподалёку машине, моля Бога, чтобы Соня смогла продержаться ещё несколько секунд.

Уже подбежав ближе, Матвей резко наклонился и схватил лежащий на земле камень, сильно размахнулся и бросил булыжник в заднее окно автомобиля. Треск разбившегося стекла отвлёк преступника, и Соня смогла вырваться, но не рассчитала и, потеряв равновесие, упала в кусты, что росли вдоль дороги. Матвей с ходу толкнул похитителя, стараясь отстранить его от барахтающейся в густой растительности сестры.

– Ты кто такой, мать твою? Чего надо? Я сейчас полицию вызову! – Воскобойников ещё раз ударил неизвестного мужика в лицо.

В это время с шоссе свернула чёрная машина, Матвей отвлёкся, и в следующий момент его пронзила дикая боль. Он видел перекошенное от ненависти лицо и окровавленный нож, будто в замедленной съёмке повторно входящий в его тело. Позади раздался истошный крик сестры, шум мотора и шелест шин удаляющейся машины. Последнее, о чём успел подумать Матвей, что мама не переживёт... А потом его затопила чернота...

Соня выбралась из кустов, на ходу вытаскивая телефон и нажимая на кнопку быстрого вызова. Через секунду раздался весёлый голос любимого:

– Сонюшка, ты без меня не можешь и дня прожить?

Соня прикрыла глаза и дрожащим голосов ответила:

– Богдан, приезжайте срочно! Только что ранили Матвея. Богдан, он умирает, слышишь? – Соня вдруг разрыдалась, стараясь положить голову брата на свои колени. Она слышала, как Богдан что-то прокричал, потом спокойно и чётко выговаривая слова спросил: – Скажи мне точно, что произошло, только не плачь, не кричи, мы уже едем. Вы где?

– Мы у нашего дома, я пошла в магазин, а тут эта машина, а Матвей кинулся меня защищать, а тот его ножом в живот ударил. Господи, Богдан, тут столько крови!

– Соня, слушай меня внимательно. Постарайся чем-то прижать рану. Не дёргай его, не позволяй никому и никуда его везти. Саня, быстрее! – к кому-то обратился он. – Мы совсем близко, Соня, будем минут через десять-пятнадцать. Глеб, звони в Центр травмы.

– Нас не примут, они сегодня не ургентируют, – услышала Соня чей-то голос.

– Примут, – уверенно ответил Богдан. – Я отцу позвоню! Соня, я отключусь, позвоню папе, чтобы они готовились встретить нас. Ничего не бойся, мы скоро будем!

Соня мелко трясла головой, будто Богдан мог её видеть, сунула телефон в карман и прижала голову брата к себе. Она как во сне увидела двух молодых парней, подбежавших к ним. Один что-то говорил по телефону, другой прижал пальцы к шее Матвея и успокаивающе произнёс:

– Ничего, девочка, всё образуется. А этого гада мы поймаем. А вот и ваши показались, давай я его подержу, у тебя рука ранена. – Соня непонимающим взглядом уставилась на свою руку с длинным порезом, из которого сочилась кровь. Но тут рядом остановилась машина «‎скорой помощи», из неё выскочил Богдан и ещё какие-то люди, и Соня заплакала, вытирая слёзы, размазывая их по лицу вместе с кровью, судорожно заглатывая воздух и громко крича. Она не поняла, как оказалась в машине, как ей забинтовали руку, как напоили чем-то дурнопахнущим. Она смотрела на лежащего на носилках Матвея с кислородной маской на лице и слышала слабый писк кардиомонитора, понимая, что её брат пока жив, что он борется за жизнь. Соня видела, как Богдан ввёл иглу в вену, как побежал по трубочке прозрачный раствор, кто-то громко ругался, машину трясло, но они всё ближе и ближе подъезжали к больнице, где их ждал дядя Игорь. Соня закрыла глаза и впервые в жизни тихо прошептала:

– Господи, помоги ему! Не оставь его своей милостью!