Зима близко. Том 1

Глава 21. За Нички

Накопившееся беспокойство вылилось в безумные сновидения. Я гнался за кем-то по лесу, но никак не мог нагнать, пока в конечном счете не свалился в овраг, крутясь и вращаясь до самого дна, пока не окунулся в какой-то ледяной ручей, буквально под лед.

Холодно, мокро — ощущения гадкие, но еще и странные в придачу. Потому что, когда мне снилось это, я прекрасно понимал, что должен находиться на кровати. Пусть из соломы, он она явно не холодная!

Но на улице лил дождь. Не гроза, но буря — ветер свистел по Рассвету, ручьи текли по дорогам. В некоторых домах хлопали ставни и отсутствие печей в такой резкий перепад температуры стало слишком холодно и сыро — как и у меня.

Разбуженный буквально посреди ночи, я не смог заснуть из-за шума. Ворочался и крутился, наверно, пару часов, но дождался лишь того, что ветер немного стих, да дождь кончился.

Неприятная сырость проникла уже в соломенную подстилку. Стоило мне немного подогреть ее собственным тепло, как лежать становилось невмоготу.

Я покрутил в руке руну, которую мне вручил монах. Вот когда немного магии бы точно не помешало. Махнуть рукой — и погоду исправить. Второй взмах — и есть все, что нужно. Или...

Еще раз я посмотрел на руну. Она способна создать очень даже неплохую по силе молнию. А молнии, как мне рассказывали знающие люди, при ударе в песок, создают стекло. Его-то мне и не хватает сейчас!

Махнув рукой на сырость и летящую с неба пыль — остатки мощной бури, я выскочил на улицу, решив, что хуже уже не будет. Только забыл, что даже в Рассвете сейчас горят не все факелы. Встал в паре шагов от дома... и вернулся обратно. Лишь грязи натаскал.

Пришлось бездельничать и предаваться крамольным мыслям о том, что наверняка затопило стройки, что придется ждать долго. А еще — что развезет все дороги, так как мостить булыжником было некому. И это минус день, а то и два — телеги не проедут, и ничего не провезут.

Но дождь кончился, пока еще было темно. Как только начало светать, я поспешил на улицу. Выбрался даже раньше пастухов.

Посмотрел на живность, которая была привязана к колышкам в импровизированных загонах. В Рассвете десяткам коз, коров и овец было тесно.

Я с трудом удержался от того, чтобы не углубиться в мысли о производственных процессах, сложных и не всегда понятных для меня. Ведь овец что-то не стригут, а столько шерсти...

Долой! Не сейчас! И я, еще раз покрутив в ладони руну, я вышел за пределы Рассвета, направившись к песчаным карьерам.

Лес без дровосеков и людей полнился звуками. Ухали совы, кукушка даже нашлась, а дятел мерно колотил поеденные червем старые сосны. Вдалеке хрустели ветки, но никто не разбегался и не улетал. Вероятно, то были олени или лоси. Или даже если кабаны — едва ли в песке кто-то из них сможет найти себе еду.

Руна в руне нагрелась от моего собственного тепла. Интересно... камушек, теплый. Неестественно теплый.

Я обернулся, чтобы проверить, не прошел ли кто со мной до самого карьера. Добывать песок ранним утром после дождя, когда он тяжелый? Так себе удовольствие. Никого не было, и я размял руку, покрутив запястьем.

Заодно движение вспомнил. Кажется. Как монах показывал.

Выбрал место, чтобы встать к склону поровнее. Нечего всякий брак делать. И, переложив руну в правильную руку, сотворил молнию.

В ночной тиши раздался грохот, который днем можно было списать на строительный шум. Молния прошла прямо сквозь песок, на мгновение ослепив меня. Пожалуй, в следующий раз стоит зажмуриться.

Проморгавшись, я убедился, что зрение я не потерял. И поспешил к склону, чтобы проверить — много ли стекла получилось наплавить.

Увидев здоровенный пласт стекла, я подумал, что магия — это очень хорошо. Но стекло оказалось слишком толстым и тяжелым. Пришлось бить по всей разработке молниями, а заодно приучиться к контролю. Едва ли у руны есть только один режим.

Но, приноровившись, я понял, что силу можно контролировать. Как и время. От времени зависит толщина получившегося стекла. А от силы — площадь.

Через полчаса я умудрился весь карьер превратить в стеклянный каток. Но так и не сделал хоть сколько-нибудь подъемных стекол. Да, некоторые были толще, другие — тоньше. Чуть больше или чуть меньше, но все они имели площадь не меньше, чем в пару квадратных метров. Большие, тяжелые, громоздкие. НО! Это были стекла.

Когда я пытался поднять с песка очередное, к карьеру уже приближались работники. Восхищенные увиденным, они без вопросов принялись мне помогать. И вдвоем, втроем — нам удалось вытащить наверх стекла. Толстые, не слишком ровные — но зато они пропускали свет и, если правильно установить, наверняка перекрывали еще и воздух.

Везти стекла на телеге оказалось очень непросто. Хотели положить два подряд, но давление оказалось таким большим, что нижнее стекло лопнуло. Пришлось смягчить еловыми ветками. Идеально подошла бы солома, но ее рядом не было. Так что погрузили не все стекло, а, когда отвезли в Рассвет, оказалось, что запасы стекла еще и резать нечем. А ломать, как попало, его нельзя.

Благая идея, приправленная местной магией, оказалась пустышкой. Зато я увидел, что уже работает Орек, который прямо в земле сделал углубление, а рядом в очаге разводил костер.

— Наковальню решил отлить, — пояснил кузнец. — Иначе работать никак не получится. А ты чего привез?

— Стекло, — проворчал я.

— А, так формы нужны. Я могу сделать пластин и из них нагнуть форм. Насыпаешь туда песок, а потом спекаешь его. Будет печь, будут и стекла.

Я с некоторой завистью посмотрел на форму, потом задумался и спросил:

— А из того металла, что есть у нас, можно сделать полосу и превратить ее в пильное полотно? Или будут какие-то трудности?

— Мягковат металл, — признал Орек. — Лучше тот, который на мечи идет. Специально сейчас на производство никто не пускает металл.

— Привезу тогда.

— Ну удачи, — скептически хмыкнул кузнец.

А я отправился на поиски Конральда и Йоля. Первый мне был нужен для охраны, а второй — для указания места, где стоит искать.

Раздобыли телегу, пару лошадей — на случай, если груз окажется слишком большой. Конральда посадили вперед, а мы с Йолем расположились в телеге.

— Откуда ему знать, где лежит оружие? — прошептал Конральд, завидев старика. — Я бы охотнее поверил, что он ведет нас в ловушку!

— Нам рановато опасаться ловушек, — ответил я. — Да, мы кое-кому успешно перешли дорогу. По большей степени это сделал я сам, но в то же самое время у нас живут Кирот и Вардо...

— Влияние любого торговца знаешь, где заканчивается? Там, где начинается реальная сила. Пойми одну вещь, Бавлер. Есть законы. Есть сила. И это не одно и то же. Больше тебе скажу, на самом деле реальная сила порой противостоит закону.

— Конральд, ты, кажется, перестал разговаривать с людьми и начал слишком много думать, — ответил я ему.

— Как раз наоборот. Из бесед и вытекает истина. Закон работает не всегда. Но если так, то для чего он был создан, а, Бавлер?

— Без сложных вопросов, пожалуйста, — меня аж передернуло. — Если ты хочешь просто рассказать мне о чем-то важном, то будь так добр, расскажи. А я уже буду принимать. Или не буду принимать.

— Для шестнадцатилетнего ты...

— Слишком борзый? — фыркнул я.

— Слишком умного из себя корчить начал, — вздохнул Конральд. — Но дело не в этом. Если ты не поймешь прописных истин, то ничего хорошего ни тебя, а, следовательно, еще и меня, ждать не будет.

— Хорошо, — смирился я. — Говори.

— Я тоже послушаю, — присоединился к нашему разговору Йоль.

— Представьте, что есть один сильный человек. Который может поколотить любого другого из десятерых. И даже двоих. И даже троих. В нормальных условиях десятеро могут объединиться, поколотить силача и жить дальше в мире. Но есть закон. И он ограничивает силача. Если он нападет на кого-то из нормальных людей, то его обязаны наказать за нарушение.

— Ну вроде бы как все логично, — откликнулся я. Да и Йоль тоже покивал.

— Нет, не понял ты. Наказать может кто угодно. По большому счету, так оно сейчас и происходит в нашем мире.

— Судебную систему я не знаю. Не сталкивался.

— Если бы не было закона, проще говоря, десять обиженных объединились бы и сделали бы то же самое с силачом. Потому что так легче.

— И прям вот все десять? — уточнил я. История эта уже казалась мне какой-то совсем неправдоподобной.

— Вот прям так. Все десять. Правила раньше были. А закон сейчас подразумевает кучу тонкостей. И если после такого объединения все равно оставалась хоть какая-то связь между людьми. И даже несколько лет спустя что происходит? Они могут встретиться и вспомнить — смотри-ка, как мы тогда его!

— Допустим, — нехотя согласился я. — Есть что-то такое. Как братство.

— Близко, — кивнул Йоль. — Вот мой дед на войне так побратался. Была компания, так они все вместе до конца были.

— Опять про войну, — протянул Конральд.

— Мы от нее никогда не уйдем! Люди не перестанут воевать! Но... очень интересно рассказываете, продолжайте, пожалуйста! — и Йоль нервно поправил очки, переживая, что без очереди влез в разговор.

— Так вот, — сердито продолжил наемник, недовольный тем, что его историю прервали. — Потому что объединялись чувством, прежде всего. Единство — вместе сила. Вместе справимся. И так далее. А когда объединяются по закону... черт... Это как пытаться обуть вместе два левых сапога. Вроде бы идти можно, но мозоли натирает, люди смотрят искоса. Доходишь, сбрасываешь к черту и потом эти сапоги больше никогда не встречаются.

Йоль сперва хотел что-то сказать, но, дернувшись в порыве, промолчал, задумавшись. Аллегория интересная, но только всегда ли так бывает в жизни, думал я. А Конральд тем временем продолжил:

— В том и разница. По закону все чувствуют себя обязанными. Силач обязан не нападать. Слабые обязаны что-то сделать. Объединиться. Или позвать кого-то. Потому что НАДО. А когда действительно НАДО, силач может найти второго такого и попрать закон так, что те, кто его придумали, а придумывает обычно один, без учета мнения других, пострадают гораздо сильнее, не будь такого закона.

Мы въехали на мост. Конральд напряженно управлял телегой и не говорил ни слова. Но вроде бы он до сих пор сохранял свою прочность. Хотя мы старались загрузить его телегами с грузом. То ли еще будет, когда мы вернем Бережок!

Стоило нам только съехать на твердую землю, как нам навстречу прокатилась пара телег. Все еще забирали зерно из Бережка. Я помахал. Кучер махнул в ответ. Вот и началась эра транспорта в регионе. А то совсем уж пусто было.

— Так вот, — продолжил тем временем Конральд. — Я веду это к тому, что закон придумывают самые слабые, чтобы прикрыться средними от самых сильных. Но если этого недостаточно — а чаще всего при желании сильных показать эту самую силу этого и не бывает достаточно, закон очень быстро стирается вместе с его авторами.

— Ты хочешь сказать, что нам надо плевать на правила и действовать самостоятельно? — уточнил я. — Создавать свои правила, как я того и хотел, но вдобавок иметь силы ровно столько, сколько захотим мы сами. Не пользоваться ограничениями, которые накладывали другие?

— В целом... да. Хочешь ты строить крепости во всей границе — строй. Хочешь двадцать солдат на тридцать жителей — делай. Иначе к тебе придет враг, а ты не готов.

— Стращаешь мальца, — ухмыльнулся Йоль. — Пока сильные мира сего балуются, мы в безопасности.

— Вот... никогда не говори! — воскликнул наемник. — Сегодня войска Мордина берут форт, готовятся идти на Поляны, чтобы потом окружить и сломить Пакшен, а завтра они уже стоят возле Нируды с сотней лодок, чтобы стереть с лица земли Рассвет! Бавлер, к счастью, понял мою мысль. Надеюсь, что и реализуешь ты ее так же быстро, как и усвоил.

— Надеюсь, что мне не придется делать ничего особенного для этого. И так рук в Рассвете не хватает, — откликнулся я. — Но если надо наращивать силу поселение, то надо просто потренировать людей и все.

— Хочешь, чтобы все знали базовые принципы? — ухмыльнулся Конральд. — Можно устроить. Но лучше зимой. И люди согреются, и строить почти ничего не нужно. Так куда едем? — он остановился на развилке.

— Мы едем в сторону Ничков, — Йоль даже привстал на телеге. — А потом проезжаем и едем еще несколько километров дальше. К востоку. Восток-северо-восток. Я дальше подскажу, что и как.

— И мы ищем что? — уточнил наемник. — Какие-то стратегические запасы оружия, которые нам так сейчас нужны?

— Я не зря вспомнил про моего деда, — начал Йоль. — Ведь мы за его запасами едем.

— Здорово, — вздохнул я. — А много ли один человек мог насобирать оружия, да еще и спрятать так хорошо, чтобы потом никто и найти не вздумал?

— Не знаю. Помню только, что он мне говорил про тайное место. Чтобы я запомнил ориентиры. Холм. Овраг. Торчащий камень.

— И копать где-то надо? Три шага к старому дубу, например? — то ли шутя, то ли серьезно сказал Конральд.

— Там не было деревьев, — отметил Йоль. — Только холм, овраг и камень.

— Хорошо, — согласился я. — Три точки. На что ориентироваться?

Последовала продолжительная пауза, которую нарушал лишь шорох лошадиных копыт по дорожной грязи. Похоже, что более точного «адреса» Йоль не знал.

— Хоть чего-то тебе сказали? — уточнил Конральд.

— Нет, — признался Йоль.

— Ну ты и... — наемник даже лошадь остановил. — А если там целое поле между ориентирами может оказаться. Что тогда делать прикажешь? Перековать в три лопаты все поле?

— Да что вы на меня накинулись, — начал защищаться Йоль. — Я знаю, что дед у меня командовал большим отрядом!

— То братались немного, а теперь большой отряд? Братец, ты что-то путаешь?

— Нет, одно другому не мешает. Побратались — это одна история. А под конец — большой отряд. Человек тридцать, не меньше. Они тогда стояли под Ничками как раз.

— Хорошая история намечается, — Конральд стеганул лошадку, и та тронулась в путь. — Готов послушать.

— Словом, дед мой, — начал издалека Йоль, — всегда был хорошим воином. И не одну битву прошел. Кстати, ту самую, после которой он тот самый клад нам с вами закопал, он тоже пережил, в отличие от многих его соратников. Но битва была настолько... жуткая, — поежился Йоль, — что дед сам для себя решил — хватит. Война для него никогда не была средством заработка. Он лишь защищать Пакшен от посягательств.

— Это ведь в ту битву сгорели Нички? — припомнил я, но Йоль покачал головой.

— Нет, они горели несколько лет тому назад. Это было не во времена моего деда. Тогда врага и близко не подпустили к деревне. Насмерть стояли.

— Красивая героическая история.

— У деда в отряде, как я уже говорил, было тридцать человек. Опытные, закаленные бойцы. Хорошо вооруженные. Знающие свое дело. А против них отправили...

— Сотню? — предположил Конральд. Теперь в его голосе слышалась издевка. — Всегда берут трехкратное превосходство.

— Нет, восемьдесят, — ответил Йоль, слегка покраснев. — Дед всегда говорил, что их было восемьдесят. А отступило обратно десять. Семеро осталось в отряде деда. Вместе с ним, конечно же.

— Получается, двадцать три, да семьдесят — около сотни и положили, — заключил Конральд. — Так и знал, что сотня где-нибудь да всплывет.

— Вот только в твоих словах и всплыло! — рассердился Йоль.

— Не надо ссориться. Откопаем и узнаем. Ведь все их снаряжение в земле и лежит? — спросил я.

— Да. Именно. Дед, когда посмотрел, сколько народу поубивали — и схоронил всех.

— А сколько лет прошло с тех пор? — теперь неудобные вопросы начал задавать я. — Ведь если это был твой дед... а тебе, Йоль — лет шестьдесят?

— Шестьдесят три. Давно это было. Очень давно. Только ведь дед прозорливый был. Он же не просто так все, что было, закопал. Он с толком к делу подошел. Все сложил. Смазал. В тряпицу завернул.

— Так если металлу ничего и не сделалось, потому что масло и тряпица, но ведь есть же еще кожа. Ткани, соединения всякие, ремни, оплетки, — начал перечислять Конральд. — Здорово, что у нас будет оружейный металл, но половина снаряжения без дела будет валяться.

— Вот и нет. Неправда. Кожу можно заново нашить! — воскликнул Йоль. — А так верно все говоришь — металлу ничего не сделалось. Он бы и еще несколько десятков лет пролежал в земле. Только вот сейчас нам понадобилось.

— А в чем прозорливость деда? — не понял я. — Если он то пацифист, не буду воевать, отказывается, закапывает топор войны в землю, как и остальной арсенал, то складывает все в масло, чтобы не испортилось? Может, просто у него что-то щелкнуло?

— Дед у меня умный был. Знал, что рано или поздно война будет. Это как землетрясения. Лучше несколько маленьких, чтобы не было большого. Если долго ничего нет, то копится больше сил, прорывается сильнее, больше разрушений, больше проблем. Вот он и сказал мне, предупредил перед смертью, что, если вдруг враг придет, все плохо станет — надо откопать.

— И сказал — холм, камень и овраг, — снова встрял в разговор Конральд. — Ну как он мог при такой своей прозорливости не сказать тебе, где именно поиски проводить? А если кто-то из местных уже все выкопал?

Пока Йоль и Конральд спорили про деда — прозорливого вояку, время шло, а телега обогнула Нички и отправилась дальше. Дорога вела нас не совсем в нужном направлении, но Йоль притих, а наемник решил больше не спорить.

В тишине мы ушли восточнее, а я, обернувшись, посмотрел на сгоревшую часть Ничков. Видок с той стороны был жутковатый. Со склона холма смотреть на остатки фундаментов и протянувшуюся чуть ли не в одну линию деревню... было неприятно. Как будто просто взяли и отрезали половину.

В прошлый раз мы с Конральдом так далеко не забирались, что спасло меня от созерцания этого.

— Ну, вот и холмы пошли, — сказал наемник. — Булыжников пока нет. Про размеры камня ничего не говорил тебе твой прозорливый дед?

— Конральд! — предупредительно и строго произнес я.

— Ладно. Молчу. Все, — утих наемник. — Но я правда не вижу камней.

— Может, его и унес кто, — предположил Йоль.

— Едва ли стоило упоминать камень, который можно унести, разве не так? — поспешил сказать я, чтобы Йоль и Конральд не начали спорить снова.

— Ну нет, конечно! — протянул мужчина в очках. — Камень должен быть большим.

— Как тот? — наемника показал на торчащий камень высотой с человеческий рост.

Находился он как раз на вершине холма. Конральд, не раздумывая, направил телегу в ту сторону. Лошадь с трудом взбиралась на холм, поэтому мы с Йолем слезли и пошли пешком. Трава на холме доходила до пояса.

— Так если почти сто мечей и комплекты доспехов — это большая яма должна быть, — сказал я. — Нет, я не подозреваю в том, что численность увеличилась просто так, со временем. Ради пущего эффекта. Я к тому, что телега все не вместит. Да и одна лошадь на холм едва забирается.

— Обратно вниз пойдет, попроще будет, — улыбнулся Йоль.

— Если пустая пойдет — вообще просто, — вздохнул я. — Как искать? Вот камень, вот холм, вот... — мы подошли к камню, за которым начинался крутой склон, — вот овраг. Подумай, где лучше всего закопать?

— На холме, — соскочил с телеги Конральд. — В низине копать — воды больше. А здесь суше. И это... — он потыкал лопатой в землю, — очень даже логично. Но надо было закопать глубоко, так что...

И мы начали копать. Взялись за дело лихо — втроем удалось выкопать немаленькую яму. Очень даже немаленькую. Сам поражался тому, что три целеустремленных человека могут нереально много.

Только без толку все это было. Яма получилась размером с могилу — но ничего. Ни намека на вшивое копье или короткий меч.

Ровная, аккуратная, чистая земля. Слоями, слежавшаяся.

Вытирая пот с лица, мы выбрались наверх. Я посмотрел на Конральда. Тот на Йоля:

— Еще варианты будут? Или мы будем копать здесь все, что увидим?

— Может, дойти до Ничков и спросить местных старожил? — спросил я.

— Нет-нет-нет, в Нички не нужно идти, — Йоль помассировал виски. — Так-так-так, так-так-так. Дед сказал: камень, овраг и холм. Камень стоит... Как стоял, должно быть.

Йоль подошел к булыжнику, до которого от ямы — почти десяток метров. И стоял он не на вершине холма, а чуть в стороне. Вершина была пологая, ровная, а потому с какой-то стороны камень смотрелся так, будто он находится в самом ее центре. На деле же смещен.

Но при этом, когда мы копнули под камень, оказалось, что он закопан в землю почти на полметра. И стоял-то он не слишком естественно.

— Похоже, нашли, — радостно добавил Йоль.

Мы уже по колено стояли в земле, а Конральд держался за поясницу:

— Проблем мы только себе нашли! — и поспешил покинуть яму.

Получилось у него не очень хорошо. Наемник споткнулся, но, встав на ноги, поспешил добраться до телеги, где и оперся на борт.

— Сами докопайте, если там вообще что-то есть.

Камень мы свалил набок, а яму пришлось углублять на метр, если не больше. Вдобавок пришлось расшириться, чтобы нормально работать вдвоем.

— Сколько можно! — я уже начал сердиться, когда мы закопались по плечо. — Нет, я понимаю, такие вещи на поверхности земли не валяются, но зачем так глубоко!

И с размаху вонзил лопату в землю. Та вошла в грунт на штык и звякнула.

— В рост! — ахнул Йоль.

— Перерыв! — и, положив лопату, чтобы ее использовать, как перекладину, подтянулся и выбраться наверх.

— А я... так не смогу, — ответил Йоль, — тут посижу.

Стемнело. Мы копали несколько часов. Руки ныли, ноги ныли. Ныла спина. Но, чтобы вытащить оружие, надо было сделать еще и срез на склоне, чтобы выбираться было не так сложно.

— Факел держи, — Конральд протянул зажженный. — Копать я вам не помощник, так хоть светло сделаю.

Немного отдохнув, я нырнул обратно. Йоль стоял, опершись на лопату. Он не копал, но зато указал на углубление, которое он проковырял обувью.

Я наклонил факел — под грязью блеснуло оружие, покрытое толстым слоем чего-то густого.

— Жир! — воскликнул Йоль. — Подними выше, иначе...

После трех часов поистине адского труда, куча оружия на поверхности земли выросла до приличных размеров. Мы бросали и бросали, лишь мельком поглядывая на то, что вытаскиваем из-под земли. Кольчуги. Копья — без рукояток, только наконечники. Колчаны со стрелами. Мечи. Одинарные, короткие, длинные, двуручные, полуторные.

Кожа, как мы и предполагали, уже давно сгнила. Оплетки и ремни отсутствовали везде, но это для нас не было важно.

Шлемы. Щиты, перчатки. Сапоги.

— Да что тут за армия была??

— У деда был очень хорошо подготовленный отряд. А нападавшие тоже были неплохо вооружены, — ответил Йоль.

— Вы там долго еще? — голос Конральда отдавался эхом, так глубоко мы закопались.

— Не знаю... — выдохнул я. — Сил уже нет совсем.

Оружие и снаряжение слоями лежало под землей. Наконец-то показалась земля.

— Могли бы еще и денег закопать, — приуныл я, когда обнаружилось, что больше ничего нет. — Вроде бы как все?

— Все, — умиротворенно произнес Йоль. — Спасибо деду.

— За победу, ага, — крикнул сверху Конральд. — Вылезайте!

Пришлось прорубаться наверх, сгрызая почву под углом, чтобы выбраться мог не только я, но и Йоль. Чудом не осыпалась земля, но, поднявшись наверх, первым делом я сбросил в яму камень.

— Надо же замену какую-то сделать, — пошутил я и пошел грузить оружие на телегу.

Никто нам не мешал. Никто не видел, что мы делали, но в отдалении я видел несколько факелов на дороге. Факелы плавно перемещались на север. Не к нам.

— Сил хватит увезти все это? — спросил я у Конральда.

— А то! — он, прижав ладонь к пояснице, забрался на телегу. Мы с Йолем тоже с трудом влезли где-то между бортом и горой оружия.

А потом телега, скрипя и покачиваясь, медленно покатилась обратно.