Зимняя роща

32

1

Яга надеялась, что после перевоплощения Вурдалак больше не обратится в летучую мышь. Не станет пить кровь, не обратится в мертвеца с бледной кожей. Но ее надежды разбились, когда она вышла во двор и увидела гигантскую летучую мышь.

– Забирайся, нас уже заждались, – сказал Вурдалак.

Его голос звучал хрипло и неестественно. Ягиня с неохотой села ему на спину, вцепилась в загривок.

– Откуда у тебя магия? – спросила она. – Ты же смертный.

– Я припрятал немного в гнилом луке, – ответил он, покосившись на нее. Его красные маленькие глазки игриво сверкнули. – Не поверишь, сколько в нем целебных, и не только, свойств.

Царевич взмыл в воздух и полетел к Зимней роще.

– Когда ты уже наконец перестанешь принимать облик твари? – пробормотала она, но он услышал.

– Когда ты отпустишь чувства к Кощею.

Вурдалак летел быстро. Яга почувствовала, как коченеет, но боялась разжать руки. Впервые она узнала о своем страхе высоты, хотя в избушке на курьих ножках у нее такого не было. Дом был безопасным местом, тогда как со спины летучей мыши она могла в любой момент свалиться. И, хоть она не умерла за эти долгие годы, разбиться о землю она могла так же просто, как любой смертный.

– Мы не взяли подарок, – сказала Ягиня, наклонившись, чтобы Вурдалак услышал ее.

– Наше появление само по себе подарок! – откликнулся он.

Яга провела рукой по поясу на платье, нащупала мешочек, и успокоилась. Судьба Залесья была в ее руках.

2

Серый волк вернулся без мяса, но с колокольчиком. Многие в стаи заговорили за его спиной, пока их не отчитал Ветер. Волки шли за ним с недоверием.

– Отец, ррр, зачем ты доверился козе? Что, если она обманула тебя?

– Я знаю, что волки голодают. Но одной козы хватило бы на троих, – сказал серый волк. – Я выбрал путь, что поможет нам прокормить всех. Если я ошибусь, сожрете меня.

– Что ты такое, ррр, говоришь! – возмутился Ветер. – Я только нашел тебя, и не хочу, ррр, терять так скоро!

– Из двух зол выбирай меньшее. Вы все голодные, тощие, волчат уже лапы не держат. Во мне больше мяса, чем в той козе.

Ветер навострил уши. Стая остановилась, озираясь по сторонам. Каждый из волков чувствовал, как сотрясается земля. Серый волк увидел, как мимо них проплывают клубы густого тумана. Внутри них то и дело появлялись светящиеся красные глаза. Протяжный низкий рев заполнял Залесье.

– Что это, ррр, за твари? – спросил Ветер.

– Туманные черви, – сказал серый волк. – Они нас не тронут. Стойте на месте.

Когда черви проползли мимо, следом за ними исчез и туман. Волки двинулись в путь.

– Никогда не видел, чтобы они заходили дальше поляны потерянных детей, – сказал серый волк.

– Что-то надвигается, ррр. Что-то зловещее. Птиц не слышно.

Серый волк прислушался: птицы не пели, лес замер в ожидании чего-то нехорошего. Неотвратимость будущего испортила ему настроение. Серый волк поник.

– Что-то не так, ррр, отец? – спросил Ветер.

– Возможно, эта еда будет последним удовольствием в нашей жизни. Не говори ничего стае. Неведение – их лучший друг.

3

– Если бы я знала, что ради меня кто-то пожертвует жизнью, я бы отказалась от этого. Лучше бы я умерла вместо нее, – пробормотала Руслана.

Стоило ей стать человеком, как в глубинах ее морского сердца зародилась совесть. Берендей взял букет, осторожно вложил его в руки Руслане.

– Что это? Цветы… – сказала она, исподлобья взглянула на Берендея.

– Помнишь, что я говорил о них?

– Мальва. Она как-то связана с преданностью… – Руслана поморщилась, – не помню.

– Я хотел немного поменять ее значение. В нашем мире принято дарить цветы тем, кто для нас много значит, – Берендей сел на корточки, положил свою широкую руку поверх ее руки. – Василиса отдала тебе свою жизнь, чтобы ты ни о чем не жалела. А я дарю тебе мальву в знак своей преданности. Я буду с тобой до тех пор, пока не исчезну с лица земли.

– А что, если после смерти мы станем кем-то другим? Что тогда? – спросила Руслана, глядя ему в глаза.

– Тогда мы найдем друг друга, кем бы мы ни были.

– А если я перерожусь в Заморье? Или ты? Как мы узнаем о том, что снова живем?

– Не волнуйся. Я найду тебя, где бы ты ни была, – Берендей поцеловал Руслану в лоб.

Она закрыла глаза. Чувство паники нарастало. Предчувствие конца света усиливалось, и Руслана не знала, как побороть внезапный страх. В Тихом омуте она не знала ни бед, ни печали. Ее желание выбраться на сушу казалось ей теперь детским капризом.

4

Кощей отстраняется. Смотрит на меня влюбленными глазами, улыбается, а я держу его руку и думаю, что чувства прошли, и никакой любви, должно быть, не было.

– Свадьба совсем скоро…нам нужно подготовиться, – говорит царевич. Он ведет меня по пустым коридорам, помогает спуститься по лестницам.

Мы заходим в кухню, где стоят, судя по запаху, медовые булочки. Я беру одну, пробую на вкус, но ничего не чувствую. Словно лизнула подсохший безвкусный хлеб.

– Я слышала, что никто не чувствует вкуса еды во время ритуала, – говорю я, поглядывая на Кощея, – так зачем устраивать пир?

– Не волнуйся. Пиром обычно занималась Василиса. Она хотела, чтобы невесты как следует поели перед смертью.

– Значит, пир не обязателен? – я киваю, выхожу вместе с ним из кухни.

Все волнения, переживания, и слезы теперь кажутся мне пустышками. В этом мире ничто не стоит чувств, и мне кажется, что так даже лучше.

– Кощей, – говорю я, – что будет после свадьбы?

– Я не уверен, но проклятье должно исчезнуть. Все в Залесье примут свой настоящий облик. Мы снова сможем есть еду и наслаждаться вкусом, пить воду, жить и чувствовать. Я ждал этого дня пять сотен лет. Если бы все получилось с первого раза, было бы намного лучше. Но теперь я знаю, какие жертвы мы принесли, убивая каждый год по девице. Я рвал душу на лоскуты с каждым убийством, и всю жизнь буду корить себя за это.

– Почему я тебе не верю? Ты выглядишь как человек, который лишь хочет стать живым. Неужели ты сложишь алтарь для мертвых девиц и будешь поклоняться им, как богам?

Кощей смотрит на меня. В его взгляде читаются недоверие вперемешку с настороженностью. Он сглатывает, его кадык скачет снизу-вверх.

– Тая, бессмертие внушает тебе странные мысли, – он сжимает мою руку. Я чувствую тепло его ладони, но сама источаю лишь могильный холод. – Не слушай его. Бессмертие обесценивает человеческие жизни, чувства. Оно убивает любовь к живому и воспитывает любовь к неправильному.

Я смеюсь, и сама не узнаю свой смех. Он похож на кашель старушки, скрипучий и протяжный.

– Так и быть, я позволю тебе связать свою судьбу со мной. Но знай, что ты мне не нужен.

Его лицо бледнеет. Теперь я узнаю того Кощея, которого встретила в Залесье. Разве что его волосы сияют, как золото, и больно слепят глаза.

– Как пожелаешь, – отвечает царевич, – спускайся в тронный зал. Мне нужно сменить одежду.

Он сбегает от меня, перескакивая через две-три ступеньки на лестнице. Я чувствую его панику, слышу ускоренное сердцебиение. Как же забавно живые выглядят со стороны.