Зимняя роща

Медвежье сердце

Гонимый отцом и презираемый братьями, шел Берендей, куда глаза глядят. Долго ли, коротко ли, набрел он в лесу на берлогу. Сгустились тучи, грянул гром, да как полило с неба. Спрятался царевич в берлоге и решил переждать до утра, пока непогода минует.

Заснул он неспокойным сном, а под утро, очнувшись, увидел неподалеку спящего медведя. Стало Берендею страшно. Побелел он, затрясся, но зверь дремал крепко. Собрался царевич с духом, да выбрался из пещеры. Отошел подальше и побежал прочь.

В тот день повезло ему: проходили по дороге лесные жители, что отделились от царства несколько веков назад. Заметили они перепуганного царевича, позвали с собой, и предложили пожить. Сказали Берендею, что худ он и мал, но с ними возмужает и обретет силу, обычным людям неведомую.

Согласился царевич. Так и жил среди простого народа: пил от их скота молоко, помогал дома строить, да за всякую тяжелую работу брался. Детям и старикам помогал, поручения женщин выполнял.

Решили лесные мужчины, что готов Берендей отправиться с ними на охоту. Позвали его с собой, но велели лук вырезать из дерева. В ту пору пригодились ему знания, что он получал в замке. Думали мужики, что долго он будет мучиться, и собрались в путь-дорогу. Каково же было их изумление, когда царевич пришел с луком красоты невиданной.

Выдали ему мужики стрелы, дали карту и повели на охоту. Начали они с зайцев, потом шли лисы, волки, и вот однажды решили лесные жители забить медведя. Еды было мало, а медведя хватило бы на всех. Сказал один мужик, что знает, где берлога медвежья находится. Пришли они к ней и затаились. Никто не хотел идти внутрь, ведь самому первому грозила смерть неминуемая.

Вызвался тогда Берендей. Сказал он, что разбудит медведя, да выманит из берлоги, чтобы деревня смогла прокормиться. Зашел он внутрь, пригляделся к спящему зверю и вспомнил, как тот не тронул его. Сжалось человеческое сердце, и начала царевича мучить совесть. Стоял он в пещере и смотрел, пока не услышал свист – подали люди сигнал.

Проснулся медведь, открыл глаза темные. Встретились они с Берендеем взглядами. Втянул зверь ноздрями воздух и заревел. Бросился наутек царевич, а за ним – медведь сонный. Тут же напали на него мужики: били со всех сторон. Ревел зверь, людей лапами раскидывал, отбивался, как мог, да слаб он был из-за голода. Добили вскоре люди медведя, чтобы не мучился. Посмотрел Берендей в его глаза застывшие, и испугался содеянного.

Мучился он, пока не вернулись они с охотниками в деревню. Закатили жители пир, развели костры, разделили медвежью тушу. Собирались люди – от мала до велика – и каждый хотел получить кусочек жесткого мяса.

Объявили охотники Берендея храбрецом отважным. Вручили ему сердце медвежье и велели перед всеми съесть. Сказали, что дух зверя перейдет к нему с сырой плотью и кровью. Противился царевич, желал отказаться, но лесные жители не сводили с него глаз и выкрикивали одобрительные слова. Съел тогда Берендей сердце, да сломалось что-то внутри него. 7

1

Домовой очнулся. Поначалу он не мог понять, где находится и что случилось. Спина раскалывалась от боли, в затылке пульсировало неприятное тепло, в глазах двоилось.

Домовой продрог и его потряхивало. Он попытался подняться, но не вышло – что-то придавило его к земле. Он скосил глаза и увидел белые волосы.

– Майя…Майя! – вскрикнул Домовой, сев на земле и сжимая ее плечи.

Голова Майи откинулась, ее тело показалось ему меньше, чем было до этого.

– Очнись…пожалуйста, очнись! – Домовой легонько похлопал ее по щекам, но Майя не реагировала. – Что же делать…что делать?!

Он шмыгнул носом, огляделся по сторонам. Беспомощность и безысходность накинулись на него, как голодные звери.

«Иди к дяде Берендею», – прошептала ему Кикимора.

«Мама? Мама! Ты в порядке? Как папа? Ты чувствуешь его?» – Домовой сидел в грязи, покачиваясь, а Майя лежала у него на руках.

«Со мной все хорошо, Домка. Иди в Зимнюю рощу и ничего не бойся».

«Но что с папой? Он тоже придет туда?»

«Увы, он не придет. Его больше нет».

«Как это нет?! – Домовой завертел головой. – Не может быть. Он сказал, что…»

Он не смог закончить мысль, чувствуя себя преданным. Он помнил прощание с отцом, но не хотел верить словам матери.

«Ты тоже иди в Зимнюю рощу! Я хочу увидеть тебя!» – потребовал Домовой.

«Я заперта в Лукоморье. Это место нельзя потерять. Лукоморье – наш последний оплот».

– Ты всегда занята чем-то другим…только не мной, – Домовой вытер глаза, испачкав лицо в грязи. Он грустно засмеялся, поняв, что пришел к тому же, с чего начал: как бегал замаранным, так и будет бегать. – И все равно знай: я люблю тебя. Даже если тебе важнее кто-то другой или что-то другое.

«Я знаю, сынок. Прости меня. Когда мы снова встретимся, я никогда от тебя не отойду».

– Обещаешь?

«Обещаю».

2

Разговор с матерью расстроил Домового, но в то же время придал ему сил. Он осмотрел Майю, поднял ее на руки. Она оказалась тяжелой.

– Девочки всегда такие тяжелые? – с трудом выговорил он.

Вслушиваясь в подсказки матери, Домовой шел через лес к Зимней роще. Он ничего не видел, плохо слышал. Только вера в то, что он найдет замок дяди, помогала ему не сдаваться. Нести Майю оказалось намного труднее, чем он себе представлял. Из-за ее веса его ноги по колено проваливались в грязь, несколько раз он чуть не упал с обрыва.

«Если бы в этом мире были боги, они бы не позволили детям проходить через такие трудности. Они бы не предотвратили войну между моими дядями, и в Залесье был бы мир, – думал Домовой. – И боги бы непременно позаботились о девчонке, у которой богатырская сила!»

Словно в ответ на его мольбы Майя открыла глаза. Он не видел этого, потому что смотрел под ноги.

– Отпусти меня, – сказала она.

– А-а-а! – испугавшись, Домовой запнулся за ветку и упал в грязь, уронив Майю.

Ее лицо, волосы и платье тут же испачкались.

– Только не убивай меня! – жалобно попросил Домовой, глядя на нее. В ночи его зеленые глаза горели на темном лице.

– Ты такой неуклюжий, – она вздохнула, приложила руку к голове, поднялась, покачиваясь.

– Ты…не сердишься?

– Сейчас у нас нет на это времени.

Майя указала пальцем на что-то позади него. Домовой обернулся. Из черноты леса на них двигались горящие точки. Мигнула молния, очерчивая силуэты скелетов. Домовой, не раздумывая, схватил Майю за руку и потянул за собой. Они бежали, пока не начали задыхаться. Им пришлось остановиться, чтобы легкие не сгорели изнутри.

– Иногда ты делаешь ужасно глупые вещи, – сказала Майя.

–Я только что спас нас от полчищ каких-то страшилищ! – Домовой обиженно посмотрел на нее.

– Ты думаешь, что богов можно трогать без из разрешения. Ты не веришь в них, но молишься, чтобы не было войн, – в руке Майи вспыхнула светло-розовая искра. Она осветила им путь, словно небольшой летающий огонек отбрасывая свет в стороны. – Если бы ты поступил так в былые времена, я бы обратила тебя в горстку пепла.

– Но?.. – Домовой пересилил страх, чтобы спросить.

– Но сейчас ты – один из моих стражей. В какой-то степени ты – часть меня, отражение моей души и моих мыслей, – Майя подошла к нему, перевернула его ладонь к его глазам. Домовой увидел руну.

– Откуда у меня руна? – он пригляделся, щурясь. – «Ветер»? Почему?

Майя бы рассмеялась, если бы у нее хватало на это сил. Она едва стояла на ногах, и ей было тяжело.

– Твой дух не такой, как у других жителей Залесья. Поэтому храни эту руну.

Домовой не сводил с нее взгляда, пока Майя говорила. Когда она закончила, их взгляды встретились. Он увидел мешки под ее глазами, устало прикрытые веки, подрагивающие от напряжения ресницы. Он подался вперед и осторожно поцеловал ее в щеку.

– Спасибо, что заботишься обо мне. Кем бы ты ни была, ты всегда будешь моей хорошей подругой, – сказал Домовой.

3

Великан Лихо добрел до Тихой рощи. Он вдавил несколько скелетов в грязь, не заметив их, и теперь озирался в поисках кого-то знакомого. Он вертел головой и из его груди вырывались хриплые стенания. Лихо ненавидел скуку. Он хотел быть любимым и заниматься только теми делами, которые никогда не заканчиваются и не перестают быть интересными.

Лихо принюхался: отовсюду веяло смертью. Он был существом, сбежавшим из Затуманья, и его нюх не могли сбить ни плохая погода, ни расстояние между ним и людьми, которых он искал.

– О, Та-а-я-я… – почуяв знакомый запах, великан захлопал в ладоши. Он повернулся и перешагнул через стены замка. Его настроение тут же улучшилось, ведь к запаху Таи присоединился запах Кощея.

Он помнил его с прошлого раза, когда пытался проломить щит и порезал об него руки.

– Стой, чудовище! – услышал великан дерзкий голос. Он склонил голову и увидел перед собой невесту, восседающую на подгнивающей лошади. – Приказываю тебе подчиниться мне!

Лихо с интересом наблюдал, как Трясея выбивает искру из пальцев; смотрел, как последняя подлетает к нему и пытается пробиться сквозь грубую кожу, чтобы коснуться сердца. Он громко смеялся, похлопывая себя по животу, когда от его пинка невеста улетела в разваленную стену башни.

– Ма-ги-я! – сказал Лихо, и пошел следом за Таей.

4

Наташа растерялась, не зная, как ему объяснить.

– Ты не знаешь, что такое крыша?

Водяной покачал головой.

– Так это, вон та штука наверху! – Наташа ткнула пальцем и неловко рассмеялась. – Я бы показала тебе, если бы знала, как на нее выйти.

Стоило ей это сказать, как сверху раскрылась потайная дверь. Из нее с грохотом вывалились сундуки, деревянные шкатулки и прочие вещи, о которых Вурдалак давно позабыл.

– Что за фигня?! – воскликнула Наташа.

– Нужно то-олько попросить, – протянула жаба.

– Я и не знала. Спасибо тебе, жабка! – Наташа склонилась к ней и погладила, но тут же пожалела о своем решении коснуться склизкой спины.

– Как туда забраться? – спросил Водяной, глядя на жабу. Он больше доверял водным тварям, чем людям, поэтому его голос был обращен к ней с долей почтения.

– Да-к вы ж сильные, молодые! Подсади девчонку на плечи, пусть она для тебя спустит лестницу или что там валяется наверху! – от такого обращения жаба разволновалась, заговорила.

Сказано – сделано. Наташа с трудом забралась на чердак.

– Больше никогда не буду переодеваться в такие платья! Это жутко неудобно! – она ненадолго пропала, и когда Водяной уже начал волноваться, скинула ему веревку. – Залезай. Я ее привязала, точно не свалишься.

Оказавшись на чердаке, Водяной перевел дух. Они подошли к окну. Наташа попробовала открыть его, но ручки прилипли к друг другу из-за паутины и плесени.

Водяной, видя ее потуги, отодвинул ее в сторону, приложил немного силы и открыл окно. Повеяло вечерней прохладой.

– Я никогда не любила ночь раньше, – сказала Наташа, – не люблю и сейчас.

– Почему? – Водяному впервые захотелось задать кому-то вопрос, никак его не касающийся.

– Просто…ночью ничего нельзя делать, ни с кем не поговорить. Все спят, а у меня бессонница.

– Что это?

– Когда хочешь спать, но не можешь, и ворочаешься, взбивая одеяло ногами, как яйца венчиком, – ответила она, улыбнувшись.

– Сложные слова, – Водяной забрался на подоконник и вылез через него на крышу. Ноги заскользили по черепице, но он приноровился и освоился.

Наташа собралась вылезти к нему, но Водяной ее остановил.

– Стой.

– Почему?

– Здесь опасно. Лучше оставайся там.

Не успела она ответить, как Водяной пошел по крыше, расставив руки и балансируя, чтобы не упасть.

– Ты хоть потом вернешься? – крикнула Наташа.

– Не знаю, – ответил Водяной.

Отойдя подальше, он присел на корточки, а потом лег на живот. Он двигался по крыше, прислушиваясь к звукам. И в одну из своих попыток он услышал голос. Водяной свесил голову. Он заглянул в окно и увидел кровать, на которой лежала красивая женщина. Рядом с ней сидел Вурдалак.