Зимняя роза

Глава тринадцатая

Прислонившись виском к холодному косяку окна, Эриенн смотрела сквозь стекло. Прежде чем на землю упала ночь, набежали облака, и теперь за их прозрачной пеленой прятался робкий, идущий на убыль месяц. Далеко на юге янтарное зарево лондонских огней подсвечивало низкие тучи. Как раз когда Эриенн смотрела в окно, пошел тихий, моросящий дождик, и далекие огни скрылись из виду, уступив место лишь устремленным в темень шишковатым голым сучьям древних дубов, очертания которых смутно угадывались в мерцании фонарей на конюшне. За пределами усадьбы не было видно никаких силуэтов, никакого намека на жилье.

Эриенн потерлась лбом о дерево, как бы пытаясь успокоить неразбериху, царившую в ее голове. Она была рада, что лорд Сэкстон не вернулся из деловой поездки, так как весьма скептически оценивала свою способность скрыть от него волнение.

От дыхания Эриенн ромбовидные стекла затуманились, и мир за окном для нее исчез. Испытывая какую-то злость, Эриенн недовольно отошла от окна и укуталась в мягкий бархатный халат от прохладного воздуха в комнате. Желая согреться, она подошла к камину и села перед ним на низкий стульчик. Светильники в комнате были потушены, за исключением единственной свечки на комоде, стоявшем возле кровати. Смешиваясь со скудным светом, падающим от свечи, танцующие языки пламени создавали в комнате мягкое золотистое освещение, удлиняли и искажали тени.

Хотя после схлынувших волнений долгого дня Эриенн ощущала глубокую усталость, успокоиться она не могла, так как мысли продолжали обрушиваться на нес в сокрушительном, бурном прибое. В своем подсознании ей не удавалось похоронить слова Кристофера, продолжавшие напоминать о себе. Напротив, они выползали подобно серым, тощим упырям, чтобы терзать ее и лишать душевного спокойствия.

— Этот распутный янки преследует меня повсюду, — простонала несчастная Эриенн и покачала в отчаянии головою, отчего по ее длинным прядям пробежала волна. — Его дерзость не знает границ! Ну почему он не оставит меня в покое?

Танцующие языки пламени не дали ответа, и Эриенн в отчаянной попытке ухватилась за новый аргумент, чтобы подавить нарастающее недовольство собою.

— Это из-за музыки, — нашлась она. — Я возбуждена от ритма и танцев.

Но когда она произнесла это, слова ее прозвучали глухо и легковесно. Ведь его руки согревали Эриенн! От его голоса Эриенн содрогалась в едва заметных конвульсиях восторга! От его близости смешались ее чувства!

Эриенн боролась с водоворотом незваных эмоций, которые грозили увлечь ее в новые глубины отчаяния. В груди своей она ощущала дрожь, которую не могла унять усилием воли. Затем в темноте появились более темные очертания, и перед их опасностью прежние видения растворились. Бесстрастная кожаная маска, пусть и не имевшая выражения, смотрела на Эриенн осуждающим взором.

Эриенн вскинула голову, и глаза ее расширились, ища в помещении того, кто обладал способностью так часто являться незамеченным. Хотя рядом никого не оказалось, Эриенн вскочила на ноги и стала нервно ходить по комнате, без устали вымеряя спальню шагами в длину и ширину. Казалось, из ее положения выхода не было. Чем больше она искала какое-то обоснование и логику своим чувствам, тем больше запутывалась, пока, наконец, со стоном безысходного отчаяния не отшвырнула в сторону свой халат и не бросилась снова на кровать. Она лежала неподвижно, позволяя прохладному воздуху прикасаться к ее телу сквозь тонкую рубашку. Дрожь постепенно оставляла Эриенн, и безмятежная тишина комнаты окутывала ее сознание. Веки опускались, и мысли уплывали туда, где Эриенн кружилась в танце и ощущала на себе искрящийся взгляд пленительных серо-зеленых глаз. Затемненный силуэт вновь возник в ногах кровати, но теперь Эриенн не могла вызвать во мраке человеческих очертаний. Существо смотрело на нее с неподвижной улыбкой красными, светящимися глазами, которые прорезали тьму и парализовали ее внезапным ужасом. Тут в камине упала чурка, и во вспышке света Эриенн разглядела широкие плечи, черный костюм и матовую маску своего супруга.

Испуганно охнув, Эриенн села на кровати. Улыбка и красные глаза оказались не чем иным, как темными прорезями в кожаной личине, однако ужас не оставлял Эриенн при мысли, что он мог узреть в ней.

— Прошу прощения, Эриенн, — проскрипел лорд Сэкстон. — Вы лежали так покойно, что мне показалось, вы спите. Я не хотел напугать вас.

Эти заверения не могли успокоить бешеное сердцебиение. Эриенн попыталась ответить ровным голосом:

— Вас так долго не было, милорд, и я решила, что вы либо забыли, либо бросили меня.

Из-под маски донесся свистящий смех:

— Это вряд ли, мадам.

Она почувствовала, как он властно ощупывает ее жадным взглядом, и внутренне содрогнулась. Лорд Сэкстон протянул руку в перчатке, и Эриенн замерла, когда он отвел в сторону ее выпроставшиеся волосы. Его пальцы заскользили в долгом, медленном и бесконечно ласковом движении по ее руке, и даже под легкой тканью своей рубашки Эриенн ощутила нечеловеческий холод этого прикосновения. Серде ее забилось сильнее, когда лорд Сэкстон подошел ближе, и она одним прыжком выскочила из кровати. Пронесясь по комнате, Эриенн схватила маленькую шкатулку, усыпанную драгоценными камнями, которую в этот вечер ей подарила Энн.

— Посмотрите, милорд, — попросила Эриенн и поднесла ему шкатулку, не задумываясь о том, что держит подарок на протянутых ладонях, стоя перед ним в прозрачной ночной рубашке. Все ее мысли вращались вокруг того, как избежать ласк мужа и по возможности умерить его гнев. — Какая очаровательная вещица.

Лорд Сэкстон открыл обитую бархатом коробочку, проявив к ней скоротечный интерес, и затем, не поднимая головы, потряс жену вопросом, который пробормотал хриплым голосом:

— Понимаете ли вы, как я хочу вас, Эриенн?

Она опустила шкатулку и, когда муж поднял голову, беспомощно посмотрела в глазницы маски. Взор Эриенн застили слезы от борьбы с терзающей ее мукой. Она понимала, что не имеет права отказывать мужу, однако не могла преступить ту грань, за которой должна была отдаться ему. Нелегко было преодолеть страх перед тем, что скрывала маска.

Сквозь прорези в коже донесся вздох лорда Сэкстона:

— Не обращайте внимания. Я вижу, что вы не готовы стать моею женой.

Эриенн подняла руку в горестной мольбе, однако, несмотря на все усилия, не могла заставить себя прикоснуться к нему. Ей не удавалось представить лорда Сэкстона в роли своего супруга.

Лорд Сэкстон поднялся и с трудом двинулся к двери, возле которой остановился и заговорил через плечо:

— Завтра я должен отбыть по новому делу. Я уеду до того, как вы проснетесь.

С этими словами он вышел и закрыл за собою дверь, оставив Эриенн смотреть в полнейшем отчаянии на деревянные своды. Плечи Эриенн задрожали от сдавленных рыданий, которые вырвались наружу, и по лицу ее хлынули слезы.

Явившись к Лестерам на завтрак, Эриенн была удивлена, найдя их уже в кабинете с еще одним посетителем, от присутствия которого все ее чувства тут же смешались в запутанный клубок эмоций. При первом же взгляде на высокую и франтоватую фигуру возле окна сердце Эриенн заколотилось, и ей пришлось подавить в себе порыв смятения. Затем ее грудь стали наполнять гнев и негодование, когда она поняла, что этот человек имеет наглость представляться друзьям ее мужа.

Энн прошла через комнату к дверям, где остановилась Эриенн, и взяла ее за руку:

— Проходите, дорогая. Я хотела бы вас кое с кем познакомить.

Эриенн упиралась и, избегая беспечного взгляда Кристофера, глухо ответила:

— Прошу прощения, миледи, однако мы уже знакомы с мистером Ситоном.

— Возможно, знакомы, Эриенн, — любезно согласилась Энн, — но держу пари, так и не были представлены друг другу подобающим образом.

Она провела раздосадованную Эриенн через комнату и остановилась перед Кристофером.

— Леди Сэкстон, позвольте представить вам мистера Кристофера Ситона, кажется, состоящего с вами в родстве.

Эриенн удивленно посмотрела на хозяйку, не уверенная, что правильно расслышала ее. Она осторожно повторила слово, которое привело ее в замешательство:

— В родстве?

— О да! Я сейчас припомню. Ситоны и Сэкстоны некоторым образом связаны.

Энн ненадолго задумалась на этот счет, затем махнула рукою:

— Ладно, неважно. Последняя связь была брачной, и, по-моему, у них где-то был общий предок. Вы, по крайней мере, являетесь кузенами.

— Кузенами?

В голосе Эриенн прозвучала тревога, и ей показалось, что кто-то сейчас перекрыл ей путь к бегству, опустив тяжелый засов на двери.

— Это в самом крайнем случае, — серьезно заверила ее Энн. — Вполне возможно, что есть и более близкая связь.

— Но он же янки! — возразила Эриенн.

Светящиеся глаза еще сильнее заискрились юмором, и Эриенн вспыхнула от обжигающего гнева, вызванного бесстыдством Кристофера.

— Право, дорогая, — мягко укоряла молодую женщину Энн, — не все же из нас так удачливы, чтобы прожить всю жизнь на милой английской земле, но вряд ли можно позабыть кровные связи. Что касается меня, то я абсолютно простила сестру…

— Гм-гм! — резко прервал щебетанье жены маркиз. — Давайте не будем подробно исследовать генеалогическое древо, моя дорогая. Я уверен, что Кристофер сможет изложить все это более доходчиво.

Он выжидательно обернулся к своему гостю.

— Собственно, — лениво пожал плечами Кристофер, — мать Стюарта носила до замужества фамилию Ситон. В семье меня всегда считали чем-то вроде изгоя и поэтому, как правило, отказывали в любых моих притязаниях.

— Мне кажется, я понимаю причину, — сделала колкое замечание Эриенн с тонким сарказмом.

Лукаво усмехнувшись, Кристофер склонил голову:

— Благодарю вас, кузина.

— Я для вас не кузина! — жестко поправила Эриенн. — Если бы я вообще знала, что вы — родственник, то я никогда бы не согласилась на этот брак.

— Вы хотите сказать, что пока еще без ума не влюбились в Стюарта? — укоризненно произнес Кристофер.

В глазах его светилось горе, и, когда Эриенн открыла рот, чтобы дать ему отпор, он поднял руку, останавливая ее:

— Не нужно объяснений, кузина. Я и сам его не очень люблю. Мы терпим друг друга только потому, что этого требуют обстоятельства. Мы вообще существуем, вероятно, только как противоположности. Я завидую ему из-за его молодой жены, а он ревниво относится к моей красивой внешности, в результате чего, — он пожал плечами, — мы вообще просто несовместимы.

Филипп повернулся к жене, пытаясь разрядить обстановку:

— Если мы хотим перейти к делам, то давайте-ка позавтракаем, дорогая.

— Кристофер, вы проводите Эриенн? — любезно попросила Энн, взяв мужа под руку и направляясь с ним в столовую.

— Разумеется, мадам.

Кристофер галантно повернулся к темноволосой красавице, одновременно схватив и просунув ее руку себе под локоть, чтобы она не успела отказать ему.

Эриенн уступила, решив не устраивать сцен, однако, оказавшись за спиною Энн, она сверкнула на Кристофера глазами и прошипела:

— Вы возмутительны!

— Вам говорили сегодня утром, — вздохнул Кристофер, склонив к ней голову и беззаботно игнорируя ее возмущение, — как вы прекрасны?

Эриенн еще выше задрала свой узкий носик, избегая ответа. В то же время она не вполне смогла подавить в себе приятное возбуждение, которое ощутила при этих словах.

Некоторое время Кристофер оценивал молчание Эриенн, с нежностью поглядывая на нее.

— Энн утверждает, что мой кузен чуть ли не без ума от вас, однако, поскольку его внешность не позволяет ему бывать в обществе, он не склонен появляться с вами на людях. — Когда Эриенн удивленно посмотрела на него, его улыбка переросла в ухмылку. — Посему я считаю возможным предложить вам свои услуги.

Эриенн одарила его жесткой, холодной улыбкой:

— Вы, кажется, все хорошо спланировали… забыв об одном. Я не намерена бывать с вами где бы то ни было.

— Но необходимо, чтобы вас сопровождал знающий человек, — возразил Кристофер.

— Благодарю вас за предложение, но я, пожалуй, рискну выйти одна. Я уверена, что так будет надежней.

— Лестеры сегодня утром отправляются на прием, и поскольку Стюарта здесь нет, я хотел бы просить вас совершить прогулку по городу.

Эриенн от удивления раскрыла рот и посмотрела на загорелое лицо, поражаясь нахальству Кристофера. У нее были большие подозрения, что Кристофер готовит ей ловушку, но она твердо решила не попадаться в нее:

— Я вынуждена отклонить ваше предложение, сэр.

Это, видимо, не удручило Кристофера.

— Мне казалось, что выезд вас порадует, но если вы предпочитаете остаться здесь со мною, то я уверен, что мы найдем себе занятие в отсутствие Лестеров.

Кристофер ждал реакции Эриенн, искоса поглядывая на нее.

В сине-фиолетовых глазах Эриенн вспыхнули искорки гнева, когда до нее дошло, что она попалась. Она понимала, сколь безрассудно оставаться в доме одной с этим американским повесой. К тому времени, когда вернутся Лестеры, вопрос о ее добродетельности может оказаться под серьезным сомнением. Кузен он или нет, ей будет сложно противостоять его любовным устремлениям.

— Ваша навязчивость поражает меня, сэр.

— Я просто знаю, чего хочу, вот и все, — тепло ответил он.

— Я замужняя женщина, — проскрежетала зубами Эриенн.

— Ну это-то мне известно!

У стола Кристофер отодвинул кресло, и Эриенн скользнула в него, а он обошел стол и занял место напротив. Его присутствие вселяло в Эриенн такую же неловкость, как и присутствие мужа, когда тот сидел напротив. Из-за неотрывного пылкого взгляда Эриенн казалось, что вместо изысканных блюд пожирают ее саму.

Сразу после завтрака Лестеры принесли извинения и поспешили уехать, не оставив Эриенн никакого выбора, кроме как позволить Кристоферу проводить ее до поджидающего экипажа. Было очевидно, что Кристофер потратил немалую сумму денег для найма такой восхитительной кареты, в бархатный салон которой он весьма галантно помог Эриенн взобраться.

— Поскольку вы соблаговолили разрешить мне составить вам компанию, мадам, я постараюсь вести себя наиприличнейшим образом, — заявил он, усаживаясь рядом с нею.

— В противном случае о вашем поведении станет известно моему мужу, — зловеще предупредила Эриенн.

Кристофер усмехнулся:

— Я постараюсь припомнить все хорошие манеры, которым меня учила матушка.

Эриенн в недоверии закатила глаза:

— День обещает быть интересным.

Откинувшись на диване, Кристофер улыбнулся ей:

— Позволите ли вы мне начать с того, мадам, что я польщен такой честью? Вы — женщина с исключительной внешностью, и я счастлив видеть вас одетой соответственно. По крайней мере, Стюарт не скупится на вас.

Конечно, он был прав. Щедрость лорда Сэкстона превосходила меру для большинства мужей. Это еще раз напомнило Эриенн о том, что она так и не дала ему ничего взамен и даже не исполнила перед ним свой законный долг как перед мужем.

Эриенн разгладила кремовую юбку из муарового шелка, как никогда ощущая себя дамой света. Изумрудно-зеленый лиф был сшит на манер короткой жилетки, но с твердым стоячим воротником и длинными вшитыми рукавами. Шелковые буфы окаймляли бархатную шляпу, которую ее уговорила надеть Тесси, а длинный шлейф из кремового шелка элегантно был переброшен у нее из-под подбородка через плечи. Этот наряд соединял в себе роскошный элегантный стиль и тонкий вкус, что и в первом и во втором случае отсутствовало у Тэлботов, но почти безо всяких усилий проявлялось во всем, в чем пробовал себя ее сопровождающий. Он полностью опрокинул ее прежние неблагоприятные представления о янки, хотя в то же время укрепил ее подозрения в том, что они бесцеремонны вне всякой меры.

— Мне позволительно поинтересоваться, куда вы меня везете?

Ее вопрос содержал более, чем намек на насмешку.

— Куда пожелает дама. Неплохо было бы начать с садов Вокс-холла.

— Для этого сейчас не самое лучшее время года, — заметила Эриенн.

Кристофер в удивлении посмотрел на нее:

— Вы их видели?

— Моя матушка водила меня туда не раз.

Он предпринял новую попытку:

— Мы могли бы попить чаю в «Ротонде».

— Там, наверное, все по-прежнему.

— Значит, и там вы были, — несколько удрученно констатировал Кристофер.

— Но, Кристофер, — промолвила Эриенн и рассмеялась, заметив, что он расстроен, — я же жила в Лондоне. Я, право, затрудняюсь сказать, что я тут не видела.

Некоторое время он раздумывал над ее ответом, после чего на его лице медленно заиграла улыбка.

— В Лондоне есть, по крайней мере, одно место, которого вы не видели.

Эриенн оставалось лишь смотреть на него в недоумении, пока он открывал маленькую дверку за спиной кучера и говорил ему что-то. Затем с уверенной ухмылкой он откинулся на сиденье:

— Через несколько минут мы будем на месте, миледи. Вы также можете расслабиться и предаться радости поездки.

Его предложению было трудно последовать, и Эриенн вскоре пришла к выводу, что позабыть о нем не легче, чем о муже. Она чувствовала себя с ним столь же неуютно, как и с Сэкстоном, хотя они отличались друг от друга, как ночь ото дня.

— Как хорошо вы знаете Стюарта? — спросила Эриенн, решив, что беседа лучше молчания. Хотя Кристофер и обещал вести себя подобающе, он воспользовался случаем, чтобы подробно изучить Эриенн.

— Так же, как и другие, полагаю я, — беззаботно ответил он. — Но в то же время его вообще никто хорошо не знает.

— Вам известно, что Тимми Сиэрс погиб?

Кристофер коротко кивнул:

— Мне известно не более того.

— Стюарт, видимо… э… расстроен его смертью.

Кристофер помедлил с ответом:

— Вероятно, Стюарт не исключает возможность того, что кто-нибудь обвинит его в убийстве. Некоторые из арендаторов вашего мужа высказывали подозрение, что именно Тимми Сиэрс поджег Сэкстон-холл, главным образом по злобе, потому что его неоднократно выгоняли с этих земель. Ничего нельзя доказать, разумеется, однако на него постоянно обрушивались беды. Стюарт потерял очень много в результате пожара.

— А вы действительно полагаете, что усадьбу поджег Тимми?

Кристофер выразил свою неуверенность пожатием плеч и осторожно ответил:

— Я слышал чрезвычайно много историй об этом. Согласно одной, которую можно принять столь же легко, как и остальные, лорд Сэкстон, вероятно непреднамеренно, оказался в лагере разбойников с большой дороги и узнал некоторых из них. Маркиз получил на этот счет сообщение, однако к тому времени, как туда смогли прибыть власти, новое крыло, где лорд Сэкстон обустроил свои покои, было подожжено. — Кристофер посмотрел в окно и добавил: — Он часто жаловался на сквозняки в старом доме, и теперь, я полагаю, ему приходится страдать от холода.

Кристофер умолк, и Эриенн ощутила его горькую печаль, но не могла подыскать этому объяснений, за исключением того, что он сочувствовал своему кузену. Это настроение так не вязалось с характером самого Ситона.

— Но если Стюарт знает, кто виновен в поджоге усадьбы, то он наверняка может призвать их к суду и заставить их ответить за это.

И снова, прежде чем прозвучал ответ, сохранялось долгое молчание.

— Лорд Сэкстон уже не тот человек, что был раньше. Он мыслит по-иному. Он видел, как убили его отца, он помнит, как прятался возле своей матери, боясь заплакать от испуга, так как опасался, что за ними придут и убьют. Пожар в доме заставил его понять это. Можно рассмотреть длинную череду событий, которые с виду не связаны друг с другом, — от гибели старого лорда и бегства семьи из поместья до поджога и даже разбоя, который воцарился в Камберленде. Возможно, Стюарт видит за всем этим руку одного человека и пытается добиться высшей справедливости, которая коснется главарей и того, кто стоит за ними.

Эриенн серьезно отнеслась к ответу Кристофера, размышляя над тем, как все это может отразиться на ней. Неужели ее муж действует исключительно из соображений мести? Или же он пытается придать своей мести более глубокое значение? Если она будет упорствовать слишком долго, то не обернется ли его гнев в один прекрасный день против нее?

— Вы знаете, за что убили его отца? — тихо спросила она.

Ее собеседник издал продолжительный вздох:

— Трудно сказать, Эриенн. Против него было выдвинуто несколько суровых обвинений, когда он пытался помочь мирно договориться с шотландцами, населяющими приграничные земли, и некоторые лорды в суде позволили себе поставить под сомнение его лояльность, потому что он был женат на дочери шотландского вождя. В то же время на северных землях начала действовать банда разбойников, которые грабили и убивали. Многие обвиняли шотландцев, однако отец Стюарта доказывал, что этим занимаются местные жители, которые сколотили банду. Он собирался предоставить свидетельства своим подозрениям, однако был убит раньше, чем успел сделать это, Конечно, вину за убийство также возложили на шотландцев.

— Если все это правда, то я не понимаю, зачем Стюарт вернулся в Сэкстон-холл.

— Зачем человек вообще возвращается к своим истокам? Чтобы восстановить честь семьи. Занять законное место хозяина этих земель. Отомстить за убийство и разрушение своей семьи и призвать к ответу тех, кто в этом виновен.

— Вообще-то создается впечатление, что вы знаете о моем муже очень много, — заметила Эриенн.

Кристофер криво усмехнулся:

— Как бы мне того не хотелось признавать, миледи, я его родственник и знаю все семейные тайны.

— А что с его матерью? Где она?

— После смерти мужа Мери Сэкстон собрала всех членов семьи и покинула эти северные края. Долгие годы она прожила вдовою, затем вышла замуж за старого друга семьи. Она несомненно посетит Сэкстон-холл после того, как ее сын наведет в доме порядок. До тех пор она не хотела бы вмешиваться.

— Она, должно быть, тяжело переживает то, что случилось с ее сыном.

— Она сильная женщина. Я думаю, она вам понравится.

— А вот понравлюсь ли я ей? Жена, приобретенная на аукционе?

— Могу заверить вас, миледи, вам нечего бояться. Она опасалась, что Стюарт не женится вообще, и поскольку сын сделал такой замечательный выбор, мать не сможет не полюбить вас, — Улыбка Кристофера стала шире. — В противном случае, надеюсь я, если она заставит Стюарта отказаться от вас, тогда вы станете моею. После того как вы поживете с таким чудовищем, возможно, вы станете чуть более терпимы ко мне.

— Стюарт не чудовище! — тут же возразила Эриенн. — И мне не нравится, что все зовут его так.

— Как быстро вы встаете на его защиту. — Он внимательно посмотрел на Эриенн и поддразнил ее: — Надеюсь, вы не влюбились в него.

— Судя по тому, что я слышала, он нуждается в чьей-нибудь любви, а кто может любить лучше, чем жена?

— Вы огорчаете меня, Эриенн. — Губы Кристофера искривились в легкой усмешке. — Вы не оставляете мне никакой надежды.

— Я и не должна этого делать, — упрямо возразила Эриенн. — Я замужняя женщина.

Он коротко рассмеялся:

— Вам, кажется, доставляет особое удовольствие напоминать мне об этом.

— Если бы вы не носились так со своим драгоценным долгом, то могли бы…

Эриенн резко замолчала, испугавшись тех слов, которые чуть было не сорвались с ее губ. У нее была своя гордость, и она не могла допустить, чтобы Кристофер догадался о ее разочаровании или о причинах, лежавших за ним.

Кристофер внимательно посмотрел на нее и заметил внезапно охватившее ее смущение:

— Я мог бы что, миледи?

Эриенн продолжала хранить молчание. Она не собралась упрекать его открыто, но твердо верила в то, что если бы Кристофер по-настоящему желал ее, то во время аукциона предпринял бы что-нибудь, а не согласился бы беспечно с его исходом.

— Купить вас в качестве жены? — настаивал он.

— Не говорите ерунды!

Эриенн вздёрнула свой узкий носик, повернувшись к Кристоферу в профиль.

— Вы так быстро забыли, миледи? Ваш отец не допустил меня к участию в торгах. — Он не отрываясь смотрел на ее лицо. — Вы ожидали от меня чего-то еще?

— Умоляю вас, скажите, что еще вы могли сделать? — В ее голосе отчетливо прозвучал сарказм. — Вы изводили моего отца до тех пор, пока он не был вынужден попытаться повысить ставку. — Она махнула рукою. — И когда деньги подсчитали, то вы с радостью прибежали за причитающейся вам суммой.

— Мадам, неужели я вызываю у вас негодование из-за того, что не смог вырвать вас у отца? — изумленным тоном произнес Кристофер.

Щеки Эриенн вспыхнули от возмущения: —

— Разумеется, вы правы. Вы вызываете во мне негодование, но не по той причине, которую назвали.

— Позвольте мне напомнить вам, что я просил вашей руки и вы отвергли мое предложение. Вы вполне, недвусмысленно заявили мне, что не любите меня. Вы лгали?

— Нет! — с гневом бросила она.

— Кажется, вам нравится быть со Стюартом, — медленно начал он и заметил, как на ее очаровательном лобике появилась суровая морщинка. — Неужели вы и вправду предпочли мне калеку?

Она коротко кивнула:

— Стюарт очень добр.

— Но не по-мужски, — презрительно пробормотал Кристофер.

— Так нечестно! — воскликнула Эриенн.

Кристофер с любопытством посмотрел на нее.

— Честно; другое дело — если это вы отвергаете его.

Яркая краска залила щеки Эриенн, и она быстро переключила внимание на окно, не в состоянии встретиться с испытующим взглядом Кристофера.

— Как вам удается это, мадам, вне моего понимания, — заявил он, воспользовавшись ее молчанием. — Теперь он, должно быть, терзается, зная, что вы принадлежите ему, но запрещаете прикасаться к себе. Вполне понимаю его состояние.

— Прошу вас! — бросила быстрый взгляд на него Эриенн. — Это не подлежит обсуждению, даже между кузенами.

Кристофер сжалился над ней, по крайней мере на некоторое время, и дал остыть ее гневу. По мере того как Эриенн смогла вновь воспринимать окружающее, она поняла, что экипаж держит путь к порту. Когда карета остановилась, Эриенн стало легче, так как в салоне ей было некуда деться от его внимательного взгляда. Оглядевшись, Эриенн увидела, что они остановились возле трехмачтового судна, стоявшего в доке возле набережной. Нос корабля украшала голова женщины с развевающимися рыжими прядями, а на корме было выгравировано название «Кристина».

Кристофер открыл дверь и вышел наружу. Эриенн положила ладошку в перчатке на руку, предложенную им, и ступила на выложенную камнями пристань. Несмотря на то что глаза Кристофера улыбались, он хранил молчание под ее вопрошающим взором и, взяв ее под локоток, повел мимо бочонков, мешков, тюков к сходням судна. В доке стояли и другие суда, однако ни одно из них не могло сравниться с этой дамой — «Кристиной». Она стояла, высокая и безмятежная, среди своих сородичей, как гордая королева. На борту появился человек в синем сюртуке, который подошел к тому месту, где лежали сходни. Когда он узнал пару, то улыбнулся и приветственно помахал рукою, Кристофер немедленно ответил ему тем же.

— Капитан Дэниелс, позвольте нам взойти на борт! — прокричал он.

Капитан громко откашлялся и призывно помахал рукою:

— Конечно, мистер Ситон.

Ветер трепал каштановые волосы Кристофера, который снял шляпу и печально улыбнулся Эриенн:

— Мадам, позвольте мне проводить вас на борт.

Эриенн окинула взглядом матросов, которые подошли к поручням, чтобы удовлетворить свое любопытство. Она не слышала, о чем они переговаривались, что-то бормоча и над чем-то посмеиваясь между собою, однако чувствовала, что они с Кристофером стали главным предметом их оживленной беседы.

— Когда столь большое число людей может прийти мне на помощь, если вы окажетесь не в состояний продолжать вести себя как джентльмен, то, я полагаю, моя безопасность достаточно обеспечена, — едко заметила Эриенн.

Он ответил с веселым смехом:

— Мадам, если бы нас выбросило на необитаемый остров с этими самыми матросами, то я уверен, что ваша красота очень скоро раззадорила бы их и вам пришлось полагаться на мою защиту. Безопасность часто выражается не в количестве, дорогая, а обстоятельства иногда накладывают тяжелый отпечаток на поступки людей.

Не найдя достойного возражения, Эриенн приняла предложенную руку и позволила Кристоферу сопровождать ее по трапу. Когда Эриенн взглянула вниз и увидела, как высоко они идут над водою, она крепче прижалась к Кристоферу.

Капитан приветствовал Кристофера широкой улыбкой и сердечным рукопожатием:

— Добро пожаловать на борт, сэр!

Кристофер не отпускал от себя Эриенн, представляя их друг другу:

— Эриенн, позвольте мне представить капитана Джона Дэниелса, человека, с которым я не раз бороздил моря. Джон, это леди Сэкстон. Я уверен, что упоминал вам о ней.

Капитан Дэниелс обхватил узкую ладонь, затянутую в перчатку, и произнес с сердечной теплотой:

— Когда Кристофер рассказывал, как вы красивы, то мне казалось, что он не в себе. Я с облегчением увидел, что его утверждения вполне обоснованны.

Эриенн осталась неравнодушна к комплименту и пробормотала слова благодарности, прежде чем встретилась с пристальным взглядом Кристофера.

— Это ваш корабль? — поинтересовалась она и подняла глаза к верхушке самой высокой мачты, которая, казалось, упирается в небо.

Взметнувшаяся ввысь мачта покачивалась на головокружительной высоте, и Эриенн пришлось срочно опустить взор, чтобы удержать в равновесии поплывший перед ней мир, и она была рада, что спутник поддерживает ее под руку.

— Да, миледи, — ответил Кристофер. — Это самый большой из пяти кораблей, которыми я владею.

— Хотите осмотреть его? — любезно предложил капитан.

Эриенн почувствовала, что он гордится своим кораблем, и весело рассмеялась:

— Я рассчитывала на ваше предложение.

Капитан Дэниелс, шагая рядом, проводил пару на ют. Эриенн оказалось достаточно одного взгляда, чтобы убедиться в том, что судно прекрасно ухожено и все находится на своих местах. Когда они спускались на нижние палубы, Кристофер хранил молчание, оставляя исключительно за капитаном привилегию показа корабля. На борту было не более трети команды, и когда Эриенн проходила мимо, некоторые матросы откровенно рассматривали ее, в то время как другие бросали на леди взгляды исподтишка, однако каждый по-своему пользовался случаем остановиться и полюбоваться ее красотою.

Когда обход нижних палуб был завершен, капитан отвел Эриенн и Кристофера в свою каюту, где угостил их крепким ароматным напитком. Он кивнул в сторону спальных комнат, которые были расположены по обе стороны от главной каюты, и небрежно заметил:

— Помещения могут показаться тесноватыми, мадам, но именно тут мистер Ситон и я провели много часов во время плавания в открытых морях.

— А у вас запланировано плавание на ближайшее будущее? — спросила Эриенн, лелея надежду, что ей удалось замаскировать свой интерес к тому, покинет ли Кристофер Англию в скором времени или нет.

— Пока мы здесь, я в распоряжении мистера Ситона. От него зависит, когда мы выйдем в море.

Это заявление несколько удивило Эриенн. Сама мысль, что целое судно и его экипаж зависят от прихотей одного человека, казалась весьма экстравагантной, и Эриенн оставалось лишь гадать, какое же нужно иметь состояние, чтобы позволить себе такую роскошь.

Они втроем пообедали на корабле. Капитан Дэниелс знал столько же веселых анекдотов и историй, сколько и рассказов о реальных происшествиях на море. Искусный юмор рассказчика доставлял Эриенн истинное удовольствие, и, несмотря на сомнения, которые она испытывала перед приездом в порт, она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь участвовала в непринужденной беседе с большей радостью.

В отличие от посещения судна остаток дня прошел тихо и безмятежно. Сады Вокс-холла были предназначены для летних прогулок, однако им нельзя было отказать в очаровании покоя зимнего дня. Эриенн было приятно позволить своему спутнику водить ее по павильонам и стиле барокко и по аллейкам, обсаженным деревьями. Кристофер, как и обещал, вел себя в высшей степени по-джентльменски и благородно ухаживал за Эриенн, заставляя ее почувствовать, что она — единственная дама и мире. В «Ротонде» по всему периметру в сводчатых нишах подавали чай, а тихая музыка, которую играл оркестр, создавала фон для задушевной беседы.

В целом день оказался весьма приятным, и когда он приблизился к концу, Эриенн ощутила привкус сожаления. Она знала, что завтра ей предстоит поездка вместе с мужем домой в Сэкстон-холл, и потому в меланхоличном настроении наблюдала, как бравшийся внаем экипаж отъезжает от усадьбы Лестеров, увозя с собою ее спутника. Прежде чем уехать, Кристофер недолго подержал ее руку и прикоснулся к щеке в родственном поцелуе. Прикосновение было простым, однако воспоминание о нем длилось так долго, что Эриенн не могла не задуматься о том, какое он произвел на нее впечатление.

Туманы продолжали упорно держаться в низинах, когда карета Сэкстонов прохладным свежим утром отъехала от усадьбы Лестеров и двинулась на север. Дневное солнце едва пробивалось сквозь лиловую пелену облаков, низко нависших над горизонтом. Карета прогромыхала мимо ферм, разбросанных к северу от Темзы, и преодолела каменные мосты, где над ручьями и болотами поднимались густые клубы испарений. По мере того как разгорался день, небеса становились серыми и блеклыми, а воздух окончательно посвежел. Тесси поддалась уговорам хозяйки перебраться в салон кареты. Хотя Эриенн и была понятна робость девушки в присутствии лорда Сэкстона, но даже тела двух мужчин, которые ехали снаружи, не могли дать столько же тепла, сколько было в карете. Молодая служанка избегала смотреть в сторону хозяина и довольствовалась тем, что задремала в уголке, как и ее госпожа, сидевшая рядом.

В полдень они остановились в гостинице, и хотя там было несколько постояльцев, в общем зале наступила мертвая тишина, когда лорд Сэкстон провел жену к столику. При его появлении слуги всегда начинали двигаться проворнее, боясь вызвать его гнев. Он, как обычно, отказался пробовать пищу и, сопровождая Эриенн к экипажу, коротко извинился, что не составил ей компании.

Они снова тронулись в путь и настроились на долгую дорогу, как вдали раздался окрик и со стороны кучера открылся небольшой люк.

— Приближается чья-то карета, милорд, — крикнул вниз Банди. — Карета большая, ее сопровождают несколько всадников.

Лорд Сэкстон быстро отозвался:

— Будьте поаккуратней с ними и, как только дорога станет шире, пропустите их.

— Слушаюсь, милорд. — Банди захлопнул дверцу.

Эриенн ничего не было видно с заднего сиденья, однако грохот копыт, который приближался сзади, становился все более отчетливым. Их собственный экипаж замедлил ход и затрясся, так как Банди съехал далеко на обочину дороги. Как громкий выстрел, раздался щелчок кнута, и нестройный звон упряжи стал громче.

Сначала Эриенн увидела лошадей, тщательно подобранную волшебную упряжку. Сама карета была большой и черной, с бархатными занавесками, плотно закрывавшими окна. Спереди сидели вместе кучер и стражник, а два лакея расположились на запятках. Позади следовали восемь всадников, вооруженных, словно охрана короля. Несмотря на явное богатство выезда спешивших путников, на двери выделялось совсем новое пятно, выдававшее место, где раньше располагался герб.

Эриенн не могла понять, отчего такая знатная фамилия предпочитает путешествовать, скрывая свой герб. Это было сделано явно не для того, чтобы отвлечь внимание разбойников, потому что сохранялось слишком много признаков состоятельности.

Лорд Сэкстон молчаливо наблюдал за проезжающим экипажем. Он среагировал на него лишь тем, что сверился со своими маленькими часами, когда карета промчалась мимо. После этого он откинулся в своем углу и сложил руки так, будто намеревался подремать, однако случайный луч света, сверкнувший в глазницах маски, убедил Эриенн, что за ней пристально наблюдают.

Ближе к вечеру они сделали остановку еще на одном постоялом дворе, где все были возбуждены разговорами о таинственной черной карете, которая пронеслась мимо. Несколько постояльцев, не заметив того, кто оставался и тени, хвастались, что слышали про обезображенного и покалеченного лорда с севера, который носит странный шлем и скрывает свое имя. Они бились об заклад, что именно он проследовал за плотными шторками. Наконец, заметив внушавший ужас облик лорда Сэкстона, те же рассказчики вытаращили глаза… побледнели… и стали в смущении что-то бессвязно лопотать. В изумлении они тихонько обсуждали его спутницу, красота которой производила не менее ошеломляющее впечатление. Эриенн даже показалось, что муж получает удовольствие от изменения реакции окружающих и склонен сыграть на этом. Вместе с тем он решительно продемонстрировал свои супружеские права, чтобы никто не посмел преступить границы, подобно тому глупому повесе во время их путешествия на юг. Лорд Сэкстон недвусмысленно подчеркнул это, властно положив огромную руку в перчатке на спину Эриенн.

Черная карета двигалась, очевидно, в том же направлении, что и карета Сэкстонов, потому что в течение всего следующего дня им приходилось слышать сообщения о ней. О ее маршруте свидетельствовала и дорога, которая покрылась белыми пушистыми хлопьями первого снега, однако по мере продвижения Сэкстонов дальше на север на глубоком снегу не осталось и намека на следы таинственного экипажа. Хрустящий белый наст замедлил бег упряжки, и они сумели проехать Мобри только на следующий вечер. Серая глыба Сэкстон-холла показалась приветливой даже Эриенн, которая из-за усталости лишь едва притронулась к ужину. Надежная постель убаюкивала, навевая сон. Некоторое время она лежала в дреме, в то время как сознание блуждало по богатым событиями прошедшим дням. Образ улыбающегося Кристофера растворился, так как на передний план выплыла черная маска пристально разглядывающего ее лорда Сэкстона. Черная кожаная личина не исчезала до тех пор, пока Эриенн не погрузилась от усталости в сон, который был настолько глубок, что не допускал никаких фривольностей.

С момента их возвращения не прошло и недели, однако не случалось почти ни одного вечера, чтобы кто-нибудь не приносил весть, что видел ночного всадника, блуждавшего по северным холмам. Двери домов, которые раньше жители, отправляясь спать, не закрывали на задвижку, были теперь прочно и надежно заперты от любого вторжения, случайного или намеренного.

К шерифу примчался запыхавшийся Хэггард и, задыхаясь, рассказал, как за ним кто-то гнался ночью. Его горячее заявление о том, что он готов взяться за оружие для борьбы с этим созданием, если ему улыбнется счастье и он получит такое оружие, обеспечило ему место среди людей шерифа. С тех пор Аллан Паркер, казалось, не мог сделать и шагу, чтобы не споткнуться об этого преданного человека. Потеряв Тимми, Хэггард страстно искал общения и активно демонстрировал свою готовность перед Алланом. Постоянное присутствие Хэггарда истощило терпение шерифа. Казалось, до тупой головы Бентуорта могла дойти только суровая команда «Оставаться на месте!».

Кристофер Ситон вернулся в Мобри, и весть о его возвращении просочилась в поместье. Хотя лорд Сэкстон не был склонен говорить о нем, молодые служанки весьма живо сплетничали по поводу Ситона, иногда в пределах слышимости их хозяйки. Молли начала болтать о женщине, с которой она застукала Кристофера в гостинице несколько недель назад, однако отказывалась назвать ее. В результате с именем Кристофера стали связывать Клодию, поскольку ее видели с ним в компании пару раз. К тому времени, когда сплетни дошли до Эриенн, они оказались густо приправлены сообщениями о вольностях этой пары. Слухи отдавались щемящей болью в ее сердце, и трудно было избавиться от этой боли соображениями о том, что Кристофер Ситон ей в общем-то безразличен.

В пятницу, на следующий день после их возвращения, лорд Сэкстон призвал жену к себе после обеда, и, выполняя его пожелание, Эриенн спустилась к ужину в платье, которое было на ней в тот вечер, когда они поженились. Она понимала, почему мужу так нравится это платье. Оно имело очень открытое декольте, и реакция лорда Сэкстона на это не отличалась от той, когда она надела платье в первый раз. Он ждал ее внизу на лестнице, держа одну руку за спиной и пристально наблюдая за тем, как Эриенн спускается по ступеням.

— Мадам, — проскрипел хриплый голос, — вы — редкий драгоценный камень, роза среди шиповника, и с каждым прошедшим днем вы становитесь все прекрасней.

Эриенн остановилась перед ним и заметила, как его взгляд метнулся вниз, заставив ее призадуматься над тем, не вывалилась ли ее грудь окончательно из платья, как это случилось, когда лорд Сэкстон стоял позади ее кресла в день их свадьбы. Эриенн осталась покорно стоять под его взглядом, зная, что любая попытка прикрыться вызовет лишь новую насмешку.

— Я как-то сказал, что ваша красота не нуждается в украшениях, мадам, и хотя по-прежнему придерживаюсь этого мнения, мне кажется, что небольшая безделушка не слишком повредит вам.

С руки, которую он отвел из-за спины и поднял к ее глазам, свободно свисало ожерелье, щедро усыпанное драгоценными камнями.

— Вы сделаете мне честь, если наденете это, любовь моя.

Лорд Сэкстон выжидательно смотрел на нее, продолжая держать волшебное украшение, и до Эриенн дошло, что он ждет позволения надеть ожерелье на нее. Она нерешительно кивнула, сомневаясь, что сумеет достаточно долго вынести его прикосновение к своему обнаженному телу. Его руки протянулись за голову Эриенн и обвили ее изящную шею ниткой с изумрудами и бриллиантами. Наклонив голову к мужу, Эриенн с колотящимся сердцем ждала, пока он пытался застегнуть замочек.

— Вы сможете застегнуть его в перчатках? — пробормотала она.

— Подождите, не шевелитесь, — хрипло попросил он и за ее спиной снял сначала одну перчатку, затем другую.

Эриенн затаила дыхание, пока обнаженные пальцы лорда Сэкстона не прикоснулись к ней, и тут же чуть не рухнула на него от облегчения. Пальцы были теплыми, человеческими и по-мужски сильными.

От его одежды исходил легкий запах чистого мужского тела, вызывая в подсознании Эриенн воспоминания и возбуждая в ней странное приятное чувство. В мыслях она вяло пыталась угадать причины этих ощущений, однако на ум приходило только более или менее четкое воспоминание о том первом моменте, когда она очнулась в кровати после падения с Сократа.

Замочек ожерелья закрылся с едва слышным щелчком, и Эриенн, которая ожидала, что лорд Сэкстон сделает шаг назад, с удивлением вновь почувствовала прикосновение его пальцев к своей спине, на сей раз нежными движениями ласкающих ее обнаженную кожу. Она медленно повернулась и посмотрела на его лицо, спрятанное под маской, и глаза в отверстиях встретилась с ее вопросительным взглядом.

— У меня дрожали руки при мысли о том, что я прикасаюсь к вам, — прерывисто прошептал лорд Сэкстон. — Сделав это, я, вероятно, совершил ошибку. — Изящно изогнутые брови поднялись в немом вопросе. — С этого момента соблазн может оказаться непреодолимым. Прикоснувшись к вам, я лишь сильнее стал нуждаться в вас.

Он помолчал, затем тяжело вздохнул, очевидно испытывая внутреннюю борьбу. Когда он заговорил снова, слова произносились напряженно и с запинкой:

— Неужели я поступил глупо, взяв вас в жены, Эриенн? Возможно, вы лишь будете продолжать ненавидеть меня или найдете другого человека, которого предпочтете мне. Может быть, я поступил несправедливо в отношении нас обоих и, опаляемый страшной ревностью, не мог допустить, что потеряю вас?

— Я принесла свои клятвы по доброй воле, полностью сознавая, на что иду, и исполню их. Вы — мой муж, и я молю вас лишь дать мне немножко времени, чтобы я могла окончательно обуздать себя. Вы прекрасно понимаете, что между нами стоит преграда. Мне столь же трудно забыть о своих страхах, как вам о своих шрамах, но, со временем, возможно, и те и другие перестанут быть препятствиями, которые разделяют нас. Подождите, пожалуйста, пока я привыкну к вам, а в своем сердце и в своей душе я не желаю ничего, кроме как стать вашей доброй женой… во всех смыслах.

Рука лорда Сэкстона, как бы по собственной воле, поднялась от спины Эриенн и застыла там, где не была ей видна, словно Стюарт хотел погладить жену по щеке, но переборол свое желание. Через мгновение он снова положил руку ей на плечо. Она ощутила, как он натягивает за ее спиной перчатки, и импульсивно прислонилась ладонью к его груди, почувствовав под накрахмаленной рубашкой крепкие мускулы.

— Видите, милорд, я уже могу прикоснуться к вам без содрогания.

Осторожно, так, чтобы не потревожить ее, лорд Сэкстон поднял руку в перчатке и нежно провел костяшками пальцев по щеке Эриенн.

— Моя дорогая Эриенн, под этой изуродованной внешностью бьется человеческое сердце, которое так согревает ваша красота. Мне больно ждать, однако я выдержу все, пока знаю, что есть надежда.

Он выпрямился и галантным жестом предложил Эриенн руку:

— Мадам, вы, должно быть, умираете от голода, а мне крайне необходим прохладный зал, чтобы остудить душу от снедающих меня страстных желаний.

Эриенн со смехом опустила руку на темный рукав:

— Вероятно, милорд, это мне потребуется носить маску или, по крайней мере, еще несколько одежд.

— По мне, лучше бы их было меньше, — ответил он, опустив взор туда, где между зрелых тугих грудей уютно устроились самые большие изумруды. — Однако мне не следует упускать из виду, что есть еще и слуги.

Ощутив его пожирающий взгляд, Эриенн смущенно дотронулась пальчиком до тяжелого ожерелья:

— Когда вы так на меня смотрите, то я чувствую, будто одежд решительно не хватает.

Лорд Сэкстон ответил с кривой усмешкой:

— Мадам, если бы за взгляд мне грозило повешение, то я бы скорее предельно удовлетворил свое желание и был бы повешен, предпочтя гибель льва, но не ягненка. Я крайне томлюсь по исполнению обязанностей супруга, и если я по ошибке сочту, что вы по-прежнему питаете ко мне неприязнь, или буду продолжать ждать, в то время как назначенный срок уже исчерпан, прошу вас уведомить меня об этом, и я живо откликнусь.

Эриенн почувствовала, что, когда лорд Сэкстон посмотрел на нее, его губ коснулась улыбка, и под этим пристальным взглядом краска бросилась ей в лицо. Эриенн отвернулась, вызвав легкий смех из-под маски, и Стюарт, положив свою руку на ее пальцы, с любовью пожал их.

Эриенн знала, что это сон. Она видела свои собственные темные кудри, когда с восхищением и вниманием опустилась на колени рядом с матерью, которая, по обыкновению, сидела за клавесином и играла для детей. Нереальность этой сцены заставила Эриенн очнуться, и она лежала, не шевелясь, в полной растерянности, потому что звуки клавесина по-прежнему доносились откуда-то снизу и плыли по дому, вызывая жуткое ощущение. Инструмент был расстроен, а ноты брались с такой силой и энергией, что у Эриенн по затылку поползли мурашки. Она почти физически ощущала ярость мелодии.

Прошло несколько мгновений, прежде чем она узнала музыку. Это была старинная ирландская песня, и слова больно терзали ее своей остротой, наполняя сознание неотвязчивым припевом: «Увы, любовь моя, вы терзаете меня, бросая так жестоко».

Эриенн поднялась с постели и быстро надела халат. Она не помнила, чтобы в доме где-нибудь был клавесин, однако оставалось еще так много нежилых комнат, а ей пока не удалось приоткрыть все завесы, за которыми скрывались сокровища.

Идя на звук неистовых аккордов, она оказалась в том крыле, которое еще не было оборудовано для жилья. Оказавшись в коридоре, она пошла на мягкий свет, выбивавшийся из-за полуприкрытой двери, и осторожно открыла ее настежь. На небольшом столе посреди комнаты стоял высокий канделябр, желтоватые обрубки свечей которого бросали вокруг свет, привлекший Эриенн. Мурашки вновь побежали по ее затылку. Мебель была покрыта тяжелыми пыльными чехлами, за исключением одного предмета в противоположной стороне комнаты, материя с которого была отброшена. За клавишами угадывался силуэт человека, сидевшего вполоборота к Эриенн, вид головы и плечей которого пощадили тени. Кожаный шлем и черные перчатки валялись на крышке клавесина, и Эриенн смогла рассмотреть чудовищно спутанные волосы, которые, вероятно, росли клоками между шрамами. Человек буквально бросался на инструмент и, казалось, вырывал из него звуки, изливая свое отчаяние на весь мир и, как опасалась Эриенн, на нее в частности.

Как будто по собственной воле ноги понесли Эриенн вперед, она пошла медленно, спотыкаясь, и тут внезапно музыка стихла, замерев на диссонансе, а голова мужчины дернулась. Эриенн показалось, что она увидела в его глазах полубезумную, дикую вспышку.

— Лорд Сэкстон? — затаив дыхание, вопросительно прошептала Эриенн.

— Отойдите! — хрипло и резко скомандовал он. — Не подходите ближе, иначе вы потеряете рассудок, сударыня.

Эриенн замерла, так как его тон не допускал возражений, и тут только до нее дошло, что она оставила свои туфли наверху. Каменный пол под ее стопами был холоден, и по ее телу пробиралась дрожь.

Лорд Сэкстон схватил перчатки и, натянув их, спрятал свои руки, затем схватил кожаный шлем и натянул его, поднял прилегающий к шее воротник прямо поверх шнуровки, которой крепилась маска. Широко обхватив руками крышку клавесина, он спросил:

— Вы играете?

Эриенн рассмеялась:

— Когда-то играла, милорд, но лишь несколько пьес, разумеется, далеко не так эмоционально, как удается вам.

С тяжелым вздохом он нетерпеливо махнул рукою:

— У меня лучше не получается.

— В вас слишком много ярости, — тихо произнесла Эриенн.

Лорд Сэкстон фыркнул:

— Помимо того, что вы красавица, вы еще и провидец, который насквозь пронзает меня своим взором.

Впервые Эриенн показалось, что она немножко способна понять его.

— Нет, милорд, но я познала печаль, гнев и ненависть и видела их в людях, окружавших меня. Поистине… Стюарт, — в его присутствии это имя произнести было нелегко, — я так мало знала иного в последние два года. Только мать дарила мне свою любовь, а она умерла уже много месяцев назад. Хотя вы носите маску, я могу видеть многие ваши чувства… и они пугают меня.

— Напрасно. Я не хочу делать вам больно.

Эриенн опустила глаза и чуть отвернулась, посмотрев во тьму.

— Как бы ни было обезображено ваше тело, я понимаю, что ваша душа страдает много сильнее, и поэтому мне жаль вас.

Он иронично хмыкнул:

— Прошу вас оставить свою жалость для той души, которая больше заслуживает этого, мадам. Меньше всего мне хотелось бы вашей жалости.

— Сэкстон…

— И я просил бы быть осторожнее, обращаясь ко мне, мадам. Обращение ко мне по фамилии на людях может привести к вашему преждевременному вдовству.

— Я буду осторожна, милорд.

Она прошла вперед, с любопытством осматривая комнату.

— Здесь будет концертмейстерская?

— Здесь был кабинет моего отца. Он превозносил музыкальный талант своей жены.

— Вы как будто неплохо знаете этот дом.

— Отчего вы сказали это, любовь моя?

— Я бродила по нему несколько дней, — тихо ответила Эриенн, — но нигде не нашла клавесина.

— Я обычный человек в зверском обличье. Пока вы предаетесь сну на своих подушках, мадам, меня преследуют видения той, кому принадлежит мое сердце, и я в мучениях брожу по дому. Я рад всему, что может отвлечь меня.

— Я ни в чем не завидую вам, Стюарт, — мягко произнесла Эриенн.

Лорд Сэкстон поднялся и подошел к ней близко.

— Мадам, вам пришлось бы скрыться в своих покоях, трепеща от ужаса, если бы вы испытали полный напор тех чувств, которые мне сейчас приходится сдерживать.

Он медленно поднял руку, и Эриенн сдержалась, чтобы не броситься бежать, когда он прикоснулся к ее груди. От его прикосновения Эриенн задрожала всем телом, и ей пришлось призвать на помощь всю свою решимость, чтобы стоять не шевелясь, пока он ласкал пальцем мягкую оконечность ее груди. Затем его рука скользнула к ее талии, как бы желая обнять ее, и Эриенн вырвалась, ускользнула из его объятий и во внезапно охватившей ее панике полетела через весь дом, не останавливаясь ни на секунду, пока не оказалась снова в своих покоях. Ловя воздух ртом, со слабыми трясущимися коленками, она прижалась спиною к тяжелой двери, которая пусть и не на щеколде, но пока защищала ее, а далеко снизу донеслось глухое эхо скрипучего, издевательского смеха.