Зимняя война

Глава 2

Событие четвёртое

Больница. Медсестра – врачу (шёпотом):

– Доктор, у меня там больной – тот, что новенький, в какую-то пищалку крякает. Может, психиатра позвать?

Доктор:

– Не, не надо. Это профессиональный охотник, он так утку просит.

Мерседес зелёный стоял рядом с кафе. Сто раз смотрел на него Иван Яковлевич и сто раз поражался, умеют же немцы машины делать. И воевать умеют. Не умеют аппетиты обуздать. Всё на мировое господство замахиваются. Всегда и все, кто замахивается на мировое господство, плохо заканчивают. Даже Александр Сергеич, который Пушкин, уж на что не политик, а и то это понял. Сказку про Золотую рыбку написал. Плохо, что у немцев в Германии её в школе не преподают, как и у американцев тоже, растудыт их в качель.

Ну, это их беда и проблема. Машина стояла возле кафе. Ну, и хорошо. Устал. Брехт, пропустив на заднее сидение Вальку с Малгож… с Марией, сам кряхтя, как столетний дуб водрузил седалище на сидение и спросил Ваньку – Хуана, кто, мол, карету прислал, откуда дровишки. Думал, Катя позаботилась. А оказалось – хренушки. Нет, жена бы, сто процентов, тоже послала Хуана за болезным, но в этот раз не понадобилось. Послал начальник. Прилетел, пока он тут ситро дегустировал, сам командарм 2-го ранга, Герой Советского Союза – Штерн Григорий Михайлович.

Телефоны же есть, а так же всякие радио и телеграфы, а тут вдруг большой начальник и без предупреждения. Плохо. Наверное. Правильно пешком пошёл. Поближе к кухне, подальше от начальства.

Дома был Содом и Гоморра. Э-э, не в доме, где, Брехт жил, там всё чинно – благородно было. В части, в военном городке. Бегали полуодетые красноармейцы, пытались мётлами пыль разогнать. Ползали отклячив зады новобранцы, паребрики подбеливая. Но Иван Яковлевич считал этот военный городок, собственноручно, можно сказать, построенный домом и в речь это тоже заползло.

Смешно это прихорашивание смотрелось. Ну, во-первых, и так порядок поддерживали на должном уровне и не для начальства, а для себя, а во-вторых, прихорашивают часть перед приездом начальства, а не во время. Перебор. Чего это командир 64-й роты связи капитан Евстигнеев Борис Ефимович, сегодня дежурный по штабу, решил устроить наведение порядка на глазах у командарма? Тем более что сам только вчера выписан из госпиталя, ранен был в Монголии в ногу и доставлен в Спасск – Дальний тем же самолётом МП-1, что и Брехт со Светловым. Хромать должен степенно, а тут беготня, суетня.

Штерн нашёлся у Брехтов дома. Сидел себе сиднем на кухне на конапушке и наливочку дегустировал. Точно не порядок проверять прилетел. С наливочки порядок проверять не начинают.

– Товарищ командующий… – начал комбриг, но Штерн ему рукой махнул, указывая на стул напротив диванчика.

– Садись, Иван Яковлевич.

– Что-то случилось, Григорий Михайлович? – Брехт напряг память. Ничего существенного пятого августа случиться не должно было. Никак этот день 1939 года в отечественной истории не зафиксирован. Вот 25 это да. Пакт?! Сместилось всё. Хотел, чтобы позже.

– Как здоровье, Герой? – начальство наливочку отставило.

– Божьей …, тьфу, вашими молит…, тьфу, ещё раз, стараниями представителей братского китайского народа иду на поправку.

– А наши медики не справляются? – Штерн с сожалением глянул на недопитую наливку, махнул рукой, и стакан снова взял, отхлебнул, – Вкусно, что это?

– Арония или черноплодная рябина. Мичурин вывел недавно. Добыл себе кустик. Так что случилось, Григорий Михайлович?

– Ну, много всего. Давай с плохого начну. Не командир ты больше в 9-й мотоброневой бригаде. – Но рожа не скорбная и усики гитлеровские топорщатся, смех сдерживая.

– Ах, я несчастный. Полк хоть оставят? – попробовал подыграть начальству Брехт.

– Ладно, хреновый из меня гонец, приносящий дурные вести. На самом деле вести всё больше хорошие, а одна так себе, но и не плохая. Оставим её на потом. Начнём, как ты выражаешься, с плюшек. Тебя наградили орденом Ленина. И раз ранен в бою, то я ещё и вписал тебя в список награждённых медалью «За боевые заслуги». Утвердили. Две награды сразу получишь.

– Служу Советскому Союзу! – чуть не подскочил Иван Яковлевич, но про рану вспомнил и поднялся степенно.

– Хорошо служишь, комдив. Это вторая новость. Сразу, чтобы не вскакивал.

– Служу Советскому Союзу.

– Всё, садись. Дальше тоже хорошие, но кричать не надо.

– Раз вы сюда сами прилетели, Григорий Михайлович, то плюшками не обойдётся. Угадал?

– Не, не сбивай. Всё узнаешь. По порядку пойду.

– Правильное решение, – улыбнулся новоиспечённый комдив.

– Шутишь, значит, точно на поправку пошёл. Решено 9-ю мотоброневую бригаду развернуть в 9-автобронетанковую дивизию. Так, что скоро принимать пополнение будешь. Я вот список привёз. Это награждённые в бригаде. Всего около пятисот человек. Двоих представили к званию Героя Советского Союза. Капитана Дуборезова – лётчика, что девять самолётов сбил у японцев и Карамдина Савву Ивановича – командира 191-го стрелково-пулемётного батальона. Стоп. Забыл. Ста восьми твоим бойцам и командирам ещё и монголы свой орден вручать будут. Тебе, кстати тоже. Орден называется – «орден Красного знамени за воинскую доблесть». Там разъяснение интересное есть по льготам, что вместе с орденом положены: дети награждённых орденами МНР освобождаются от платы за обучение и им предоставляется преимущественное право при посылке для учёбы за границу, а ещё награждённым предоставляется право бесплатной охоты и рыбной ловли на всей территории МНР. Собирайся, в общем, на рыбалку.

– У меня уже есть орден МНР, так я вот недавно там отлично поохотился. Но плату за охоту сурьёзную взяли. Здоровьем.

– Да, вот и подошли к самому важному. Бригаду срочно прямо из Монголии приказал лично Ворошилов перебросить в Белоруссию. Уже тронулись к Чите.

Событие пятое

Летит самолёт, и вдруг пилот истерично захохотал.

– Что случилось? – спрашивает стюардесса.

– Представляю панику в сумасшедшем доме, когда узнают, что я сбежал…

Ого, вона чё! Белоруссия! Не на границе ли с Польшей эта братская республика находится. Именно в начале осени 1939 года СССР решит восстановить историческую справедливость и оттяпать у Польши кусочек по линии, что ничтоже сумняшеся лорд Керзон Джордж Натаниел на карте карандашом чиркнул. Всё на мази было и не влезь Ленин, Троцкий, Тухачевский и прочие бооольшие начальники в разнонаправленную авантюру и Англия заставила бы Польшу саму эти земли Советам отдать. Ну, вот, через двадцать лет срастётся.

Вообще, жаль лорд этот рано помер, будучи министром иностранных дел Великобритании, он проделал одну замечательную вещь. Взял и лишил Турцию всяких привилегированных прав на Черноморские проливы, «Линию» ещё эту на карте нарисовал. Одни плюсы были от человека. А всё ругают.

Ладно. С проливами потом. Раздел Польши между СССР и Германией гитлеровской и естественно скрываемый от народа после войны пакт Молотова – Риббентропа. Нда, а теперь ведь нет Гудериана с Манштейном. А Брехт есть. Нужно поспеть на эту войнушку. Нужно вдарить немцам так, чтобы они подумали сто раз в 1941 прежде, чем «Перейти границу у реки». Плохо, что бригаду или теперь дивизию отправили в Белоруссию, про этот кусок польской компании Брехт не знал ничего, ну, кроме того, что какая-то сволочь решила Вильно и огромный кусок территории отдать Литве. Зато про Львов слышал на экскурсии, будучи в Трускавце на лечении в Реальной истории. Там РККА схлестнулись с Вермахтом и при этом не очень удачно. Правда, дипломаты потом договорились. А ещё помнил из рассказа экскурсовода, что сначала РККА заняла кое-где большую территорию и потом в конце сентября получила приказ отойти, пока там шли переговоры с немцем об установлении границ. А вот в Белоруссии вроде наоборот. Там немцы торжественно передадут СССР Брест-Литовск и даже парад совместным проведут, который при коммунистах тщательно скрывали, а при … Ну, в дальнейшем, просто не афишировали. Нечем гордиться – совместный парад с гитлеровцами. И именно Гудериан передавал город и прилежавшие земли. Теперь «быстроходного Гейнца» нет. И Брехт со своей бригадой, если его пошлю именно на Брест, то может опередить немцев без Гудериана и этого позорного факта не случится. Или не сможет? Нужно точно вспомнить? Нда, надо было историю лучше учить. Ладно, на месте разбираться придётся.

И дальше если посмотреть. А что если наступать будет не мифическая РККА совершенно не обученная и без техники, а его мотоброневая бригада. Да он немцев до Варшавы догонит, при этом перебив их столько, что мира может и не получиться. Хрен в 1939 году немцы, имея за спиной сотню французских и английских дивизий против своих тридцати, а то и меньше, решатся на войну на два фронта, как миленькие пардону запросят. Так ещё и потрепали недавно французы немцев, выбив у них танков преизрядно, и англичане потопили приличный кусок флота. Ох, по-другому может История вильнут, не встать потом ей уже на свои прежние рельсы.

– Ало, комдив, что заснул, – выплыл из воспоминаний о будущем Иван Яковлевич, получив лёгкий толчок в плечо. Хорошо хоть в правое, им был повёрнут к командарму.

– Считаю, товарищ командарм.

– Не поделишься? – Штерн допил наливочку и с сожалением повертел в руках пустой стакан.

– А вы надолго к нам, Григорий Михайлович?

– Переночую, если угол выделишь, – продолжал вращать стакан, наверное, на что-то намекая, командующий 1-й отдельной Краснознамённой армией.

– Кать. Тащи бутылочку с наливкой. И детей выгони на улицу, нам с Григорием Михайловичем пошушукаться нужно.

– Нет. – Жена упёрла руки в боки, ну, фигурально.

– Как так, нет? – опешил хворый Герой.

– У меня уже борщ сварился. Сейчас спокойно вам со сметанкой наложу по большой тарелке, хлебушек свежий Ванька принесёт, за «Бородинским» послала, и поедите, как положено, и выпьете не спеша. Наливка только кажется слабой. Я готовила, знаю, там больше двадцати градусов. Обязательно закусывать надо.

– Что, Григорий Михайлович, будете борщ? Катя знатный готовит. Травы всякие таёжные добавляет.

– Ну, если таёжные. – Пошевелил гитлеровскими усами, как кот командарм, – Да со сметаной. Тогда ладно. Тогда да.

Борщ удался, а чего, осень скоро, все ингредиенты уже поспели. Даже перец, якобы болгарский. Из Испании семена ведь привёз Брехт. Теперь Дворжецкий ему немного от щедрот выделяет.

Поели. Добавки попросили. Опять поели. Брехт продемонстрировал командарму новое изобретение артелей Дворжецкого – тостер. Так гитлероусый командарм всё селёдочное масло в доме приговорил. Пришлось его вытаскивать из-за стола чуть не силой.

– Григорий Михайлович, а при чём тут я? – когда они остались втроём в кабинете у Брехта с бутылочкой наливки ещё.

– Ну, бригада или дивизия без тебя – это бригада или дивизия. А с тобой, это сила. Там ведь явно что-то намечается, поговаривают, что осенью демобилизовывать красноармейцев не будут.

– Поговаривают?

– Поговаривают. Но считай, что так и будет. – Штерн показал пальцем на потолок. Там здоровущая муха сидела. Вот, как не закрывай окна всякими тюлями и занавесками, а эти гадские гады, один чёрт, просочатся. Брехт на муху посмотрел, интересно, кого это имел в виду командующий, на неё указывая?

– Одному ехать?

– Дам танковый полк …

– Щедро, конечно, Григорий Михайлович, но не надо. Обуза будет. Не обучены, движки угроблены, ходовая ни к чёрту. Мне бы лучше те самолёты и лётчиков, что были с Рычаговым на Халхин-Голе. Бомбардировщиков не надо. Нужно пару эскадрилий истребителей, но только на И-16.

– Поговорю с Рычаговым.

– А, нет. Один бомбардировщик нужен. Мою тушку перевозить и Светлова Ивана Ефимовича. Тоже ещё хромает, но… Подождите, товарищ командарм. Ещё ведь капитан Евстигнеев есть, и военврач Колосков Пётр Петрович выздоровел, да и среди новобранцев десяток охотниками оказались. Давайте три бомбардировщика и две эскадрильи «Ишачков» новых.

– Иван Яковлевич, только ты поаккуратнее там.

– Естественно, товарищ командарм, буду бить аккуратно, но сильно.

Событие шестое

Услышав аплодисменты в салоне после посадки авиалайнера, польщённый командир экипажа поднял самолёт в небо и исполнил несколько фигур высшего пилотажа.

Чуть не забыл позвонить в тот день Брехт во Владивосток Шмидту. Там же корабль с запоминающимся именем «Кашпировский» во Владике, в порту, стоит и разгрузки ожидает. А что, есть ещё время до отлёта все ништяки переправить в военный городок и раздать всем сёстрам по серьгам, в смысле, алюминий лётчикам, разобранную летающую лодку тоже им, а движки механикам. Он Ваську просил посмотреть дизельный двигатель хороший. В Харькове Кошкин работает над Т-34, но скорее всего у Владимира Марковича Дорошенко, что уже десять месяцев трудится у него в Шарашке, настоящий хороший танк быстрее появится. Он уже две Арматки сделал, так это без хороших двигателей с ужасной коробкой передач, а сейчас есть коробка с зацеплением Новикова, есть фильтр масляный Васькой же от американского танка добытый. На части танков в Штатах устанавливается дизельный двигатель «Гайберсон». От него фильтр и добыл. Посмотрим, как себя в деле покажет. Для движка В-2, с его мощью в 500 лошадок, масляный фильтр оказался маловат, но сейчас вся шарашка пытается по образу создать фильтр больше, даже с запасом, чтобы хватило и на форсированный В-2, доведённый по мощности до 800 лошадей. Васька в письме написал, что добыл какой-то трёхсотсильный дизель и вышлет вместе со всеми фильтрами с пароходом. Вот теперь Брехт надеялся, что имея кучу разных фильтров и немецких, и американских, и советских, инженеры из его закрытого КБ сумеют изготовить рабочий, который не будет убивать движок на песчаных и пыльных дорогах Европы.

Пётр Петрович Шмидт – заместитель начальника НКВД во Владивостоке побурчал, но пообещал помочь и с секретностью разгрузки и с оформлением документов в кротчайшее время.

На следующее утро Штерн улетел, пообещав как можно быстрее отправить самолёты и лётчиков в Спасск-Дальний. Брехт считал, что у него минимум месяц есть и он успеет и все движки перебрать и подшаманить на истребителях и бомбардировщиках, и, имея приличный запас бензина, лётчики освоятся с новым бензином с более высоким октановым числом. Ещё желательно за этот месяц дисциплину хоть какую наладить. Помнил же, как при его появлении в ОКДВА, в 1933 году, комиссия из Москвы не нашла ни одного исправного самолёта и ни одного трезвого лётчика. Конечно, после этого и чисток несколько было и Рычагов появился, но подозревал Иван Яковлевич, что партизанщину из лётчиков не так-то просто вытравить. Тут не комиссии и наскоки Рычагова нужны и даже не чистки Люшкова. Тут нужна ежедневная скрупулёзная неблагодарная работа, которой ассам типа Рычагова просто не по чину заниматься. Они же Герои и лучшие в мире. Наверное, так и есть. Вот только в эскадрилье пятнадцать самолётов с прошлого года, а Рычагов один. А до тридцать восьмого вообще самолётов было сорок шесть. Сейчас хоть более управляемые эти подразделения стали. Истребительная эскадрилья насчитывает на сегодня 15 самолётов и состоит из пяти звеньев. Так опыт Халхин-Гола пока и не привёл к тому выводу, что нужно летать двойками или парами, а не тройками.

Бомбардировочная авиационная эскадрилья состоит из четырёх звеньев по 3 самолёта (12 самолётов). Одно лучшее звено в 1-й отдельной Краснознамённой Штерн обещал выделить. Итого в его пока непонятно дивизии добавится тридцать три самолёта. И это уже к имеющимся двадцати девяти. Прямо целый авиаполк. Ну, а чего, почему в дивизии не был авиаполку.

Теперь более правомочными становятся и несколько трофеев, что пытался у него Жуков отжать, типа не положено. Брехта уже не было, и комдив наехал на полковника Бабаджаняна, но тот через Штерна всё же протащил трофеи в бригаду. Это пять 150-ти мм пушки и семь тоже 150-ти мм гаубицы. Амазасп Хачатурович помнил, что Брехт мечтал иметь мощные дальнобойные орудия. Всё допытывался, зачем они в мотоброневой бригаде. Брехт тогда чем-то «отбрехался». Не скажешь ведь будущему маршалу, что впереди не ходи к семи гадалкам линия Маннергейма.