Злобный заморыш

Глава 12. Ценный мех, вкусное мясо

Долгого и тоскливого путешествия скованным и в трюме не вышло, меня просто вырубили каким-то газом с приятным цветочным ароматом. Раз — и я медленно прихожу в себя, прикованным к наклоненному под углом к поверхности металлическому столу, зафиксированному в камере. Прихожу в себя голым и чисто вымытым, без всяких неприятных ощущений от газа, также не испытывая жажды и голода. Мозги заработали сразу, но как обычно, вхолостую — анализировать было нечего. Стол, ремни, голый я, впереди решетка, за которой каменная кладка стены. Ну, хоть было ясно, что нахожусь на твердой земле.

Негатива… не испытывалось. Перегорел. Эквилибристика на рее с веревкой на шее, не считая разного-всякого опыта предыдущей жизни, заставляет здорово пересмотреть свои жизненные приоритеты. А если быть уж совсем точным, то просто и пошло — отморозиться на всю голову, поотключав их к чертовой бабушке. Я ж не просто так воплотил злобный и хитрый план покарать Захара за всю его суету? А почему исполнил? А потому что у меня нет ни-че-го. Кроме моих цепей и какой-то уж совсем нестабильной жизни. Не за что трястись. Вот и сейчас, прикованный к вполне зловещей столешнице, я вполне спокойно пытался догадаться, кому и зачем мог бы понадобиться начинающий кид без гроша в кармане и не видевший еще ни одной ихорной твари.

Страха нет, есть спокойствие… на память тут же пришел вой заключенной в ящик Суматохи.

А не, не. Есть страх! Всё с ним в порядке!

Ждать пришлось… долго. Я успел вспомнить все свои приключения в этом мире, несколько раз удивиться собственной мягкости, не позволившей притопить Суматоху в болоте, офигеть от размышлений и выводов покалеченного мной контрабандиста, а также настроить теорий и предположений о том, как один из наиболее могущественных людей Касдамского архипелага мог мной заинтересоваться. Ни один из этих выводов мне не понравился, зато, благодаря интенсивной мозговой деятельности, получилось дотянуть «память» до семерки, тем самым преодолев тройной барьер и получив Триаду Мага седьмого уровня.

Получив же дополнительное ментальное усиление, я внезапно понял, что разница в прогрессе параметров между тренировочным гоблинским лагерем и вольной жизнью весьма заметна. Чем больше усилий я прилагаю в неочевидной ситуации, причем, далекой от мирной, тем выше идёт «вознаграждение» по одному из параметров. Сложилось впечатление, что Бог-из-Машины поощряет жизнь на грани риска, преодоление сложностей, новый жизненный опыт. Это было… плохо в стратегическом плане. В молодости я сильно увлекался играми, прокачкой параметров у своих персонажей, всячески хомячил виртуальные вещи, обожал становиться крепче, быстрее и богаче. Сейчас этот фальшивый опыт вовсю будил азарт, стимулировал вновь и вновь прилагать максимум усилий, чтобы сделать себя быстрее, сильнее и умнее любыми способами из доступных. Только вот это не игра, сохраниться нельзя, жизнь одна… куда тогда сведет взлелеянная ростом жажда силы? Правильно, в могилу.

Такому «игровому» плану развития противоречила поговорка: «А вдруг война, а я уставший?». Нет, ну на самом деле? Для планомерного развития нужна безопасность, ресурсы, методика вроде той же «сбруи». Здесь нельзя получить очки опыта, убив какого-нибудь человека или монстра, а затем, благодаря этим очкам, получить уровень, который сделает тебя сильнее. Значит… методика усиления через преодоление рискованных или опасных ситуаций единственно верная для кидов. Самоубийственный вариант. Кому как не мне это знать, раз я из петли висельника попал в сырую камеру?

С этими горькими мыслями я и задремал.

— Ооо, как нехорошо, — разбудил меня бодрый старческий голос, — Почему же вы, молодой человек, очнулись так рано? Нехорошо, нехорошо, нехорошо… Но, что уж тут поделаешь, сами виноваты!

Заложив руки за спину, с самой добродушной улыбкой любящего дядюшки, на меня смотрел высокий худой эльф в преклонных годах. Оценив его взглядом, я понял, что в преклонных годах он находится уже дольше моего покойного дедушки из другого мира, и вовсе не планирует надевать белые тапочки — глаза длинноухого пенсионера весело сверкали, а он сам, не переставая улыбаться, переминался с ноги на ногу, демонстрируя бодрость и энтузиазм.

Если бы при этом данный субъект не был одет в нечто, напоминающее хирургический костюм крайне знакомого мне светло-зеленого цвета, носящий несколько весьма характерных разводов, я бы даже улыбнулся в ответ. Пока же наглости хватило лишь решительно отпереться от навязываемого чувства вины за пребывание в сознании.

— Ну, не такая уж беда, — пожал плечами старик, о чьем имени я уже слегка начал догадываться, — Я всё равно стараюсь предусмотреть максимум погрешностей для любого плана, а уж для вас, поверьте мне, дорогой Магнус, я превзошел сам себя! Кстати, позвольте представиться, меня зовут Хартил ил Шаадор. Некоторые предпочитают звать Механиком, но я вынужден вас просить от этого воздержаться. Культура общения пострадает. Вы меня Механиком, я вас Висельником… и куда мы перейдем? На сленг низших? Кстати, история с вами получилась довольно забавная, я искренне над ней посмеюсь… как только сниму траур по старому другу. Бедолага ил Ланссаар…

Ошеломленный от количества информации, я помотал головой, пытаясь устаканить выданное, но затем, плюнув на попытки быть оригинальным, задал самый сакраментальный вопрос:

— Зачем я вам?

— Это очень сложный и комплексный вопрос, господин кид, ответ на который у меня займет много времени, — тут же среагировал старик, начиная возиться с замком камеры, — Но отвечу я обязательно! Вы для меня необычайно долгожданный и желанный… гость, к которому будет проявлено максимум уважения!

Наконец, он раскрыл дверь, тут же крикнув куда-то вдаль повелительным тоном.

— Окружающие меня обстоятельства, декорации, а также способ доставки полностью противоречат вашим словам, уважаемый Хартил, — проявил я чудеса вежливости, — Я имею в виду ту совершенно незначительную часть, в которой вы поименовали меня «гостем».

Эльф оперся лбом на прислоненную к решетке руку, посмотрел на меня, а потом как-то хулигански улыбнулся.

— Хорошо, дорогой мой Магнус, — насмешливо сказал он, — Допустим, мы отойдем от стандартов вежливости ради такой зыбкой субстанции, как правда. Я скажу вам, что вы для меня необыкновенно ценное сырье для крайне опасного и болезненного эксперимента, который имеет очень высокие шансы окончиться вашей смертью. Что за вами наблюдали с самого Кригстана, вели в Крозендрейке, «помогли» уйти от фабрикантов, направили на «Молниеносный» и перехватили в море мои люди. По моему приказу. Как вам такое?

— Эк… — умно сказал я, обмякая на столешнице.

— Переваривайте пока это! — махнул рукой старик, встречая сварливой отповедью троицу примчавшихся помощников, двух крепких парней и скромно держащейся за ними девушки.

Это был нокаут. У городского человека есть определенный уровень самозащиты психики, обрезающий его эмпатию до смешных значений. Мотоциклиста размотало по асфальту? Его даже не воспринимают человеком, сразу дураком, водителем мотоцикла, «хрустом» — он проходит мимо сознания, как изначальный дурак и смертник. Сгорел сосед? Туда же, но слава богу, что моя квартира цела. Дальнего знакомого скосил вирус? Фильтры сознания не пропускают полноту этой информации, выдавая лишь типовую реакцию. Психика защищает себя, потому что людей вокруг очень много, а ты у мамы один. Кстати, я в свое время считал, что подобная концепция отлично ложится на оправдание количества разводов в России. Люди просто не могли зацепиться друг за друга, поверить в то, что они пара навсегда. Защита эгоизмом.

Не суть. Смысл этих умозаключений был в том, что мое старое сознание фильтровало всю поступающую информацию, опираясь лишь на позитивные моменты. Новая жизнь? Замечательно! За нее нужно платить? Ну что же, фиксированная цена куда лучше, чем вечно висящий долг перед высшим существом. Это существо может тебя принудить? Уже неприятно, как и то, что будет нужно рисковать этой самой жизнью. В любом случае — крутиться можно, чем я и занимался, наивно полагая, что делаю это по своей воле. Оказалось, мне была уготовлена роль цыпленка, чья тушка по конвейеру доехала точно до заказчика. Почищенная и упакованная.

Хороший повод повесить нос.

Меня выкатили из камеры, перевели в горизонтальное положение и куда-то повезли. Носилки по хорошо освещенным коридорам толкала троица подмастерьев в то время, как Хартил ил Шаадор шел впереди, уткнув нос в бумаги, но периодически громко жалуясь на жизнь. Ему, видите ли, пришлось здорово напрячься, чтобы решить в срочном порядке множество организационных вопросов, выкраивая весьма неслабый кусок свободного времени под «работу с кидом».

Меня прикатили в место, которое вновь сыграло, добавляя новые оттенки мрака и так незавидному положению «цыпленка». Огромный вытянутый зал с полукруглым потолком был битком забит разной жутью, которую легко можно было встретить в старых фантастических фильмах. Гудели какие-то машины, похожие на допотопные советские компьютеры, тихо чирикали аппаратные шкафы, из которых во множестве выходили гофры труб, истекал тяжелым синим паром стоящий в отдалении саркофаг, более всего напоминающий гроб. Подсвеченные зеленоватые резервуары демонстрировали, что в них что-то находиться и это что-то когда-то жило. Или оживет. Типичная лаборатория безумного ученого.

Хотя… нет. Шикарная лаборатория безумно преуспевающего безумного ученого мать его за ногу!

Носилки повернули, позволяя мне увидеть до этого славного момента пропущенную декорацию — вместо одной из тупиковых стен помещения был установлен здоровеннейший зеленый резервуар, в полупрозрачной жидкости которого находилась гигантская фигура… существа, напоминающего кентавра, но с задней частью от слона. Каждая из рук безжизненного титана была больше меня.

Кажется, товарищ Магнус, вам полный, недвусмысленный, и совершенно точно ничем не купируемый финиш. Мне казалось, мало что может переплюнуть эквилибристику на деревяшке качающегося корабля с петлей на шее, но… все познается в сравнении. А ведь еще тут был ихор. Я видел его сквозь стены и стенки сосудов, видел его красное сияние как под стоками полов, так и в гофрах труб. В «слонотавре» ихора было особо много…

— Так, благодарю! Свободны до вечера! — отмахнулся Механик от закативших меня в самый центр зала помощников. Те молча и быстро убрались, оставляя меня наедине с эльфом, незамедлительно меня озадачившим, — Ну как, Магнус? Оценили свою ситуацию?

— Как смог, — прохрипел я, — Только не понимаю, зачем вам это нужно по отношению к… материалу.

— Хорошая реакция, — покивал старик, вновь закладывая руки за спину, — Ни угроз, ни мольб, ни криков. Всё вокруг именно то, чем является, я не покривил душой ни в одном слове. Более того, дальше, как я до этого вас и предупредил, будет произведена крайне неприятная лично для вас операция, с возможно летальным исходом. Но, господин Магнус, всё несколько не так, как вы можете предполагать. Вызовите у себя раздел «Задания». Держу пари, что найдете там кое-что новое, что поможет развитию конструктивного диалога.

Несколько долгих секунд я глядел на словоохотливого психа, отчаянно не желая идти у него на поводу. Лишенному свободы, обманутому, связанному и зафиксированному, мне казалось, что Хартил ил Шаадор преследует лишь одну цель — сломать мою волю, заставить полностью утратить контроль над своей жизнью, унизить. Единственное, что я мог сейчас сделать по своей воле — это не открывать «задания».

В душе каждого человека сплелись в схватке несколько волков, символизирующих всякое-разное-безобразное. Кто-то говорит, что победить должен тот волк, которого ты кормишь. Я всегда утверждал, что надо дать каждой из этих тварей по морде, а потом заставить работать в своих интересах.

Во вкладке заданий светилось лишь одно — настойчивая просьба от Бога-Машины лично мне о срочном прекращении жизнедеятельности. Без наград, но со штрафом в виде мучительной смерти. Таймер задания показывал отрицательные цифры… продолжающие отсчитывать секунды.

Я отвесил челюсть, потеряв связь с реальностью.

— Водички? — Механик, дружелюбно улыбаясь, совал мне в рот не очень-то и чистую колбу, наполненную прозрачной жидкостью. Автоматом я сделал несколько глотков теплой воды.

— Это как? — выдавилось из меня пораженное.

— У меня небольшой конфликт с Богом-из-Машины, — мягко улыбнулся старик, — Я хочу знать о его игрушках, к которым относишься и ты, куда больше, чем он согласен позволить. Но я научился нивелировать его влияние… как на вас, кидов, так и на мою технику. К счастью, собственные ограничения этого самого бога не позволяли ему запустить процесс твоего уничтожения, пока ты, Магнус, имел шансы сбежать. Именно поэтому тебя и перехватывали в море вместо того, чтобы скрутить в лесу, болоте или Хюгге. Однако, когда ты оказался на «Куллиане», Деус определил твои шансы избежать нашей встречи как ничтожные. И убил тебя. Точнее, запустил процессы, с которыми мои люди знали, как бороться. В достаточной степени, чтобы доставить тебя сюда целым и невредимым. В этих стенах ты в безопасности от влияния Бога-Машины.

Мой мир в очередной раз сделал кувырок с переподвыпердом. Что может быть хуже, чем оказался на разделочном столе безумного ученого-вивисектора в его тайной лаборатории? Гарантированная смерть даже в случае чудесного освобождения.

Меня начал разбирать истерический смех. Что дальше? Этот старик сейчас щелкнет пальцами, и я неожиданно осознаю, что являюсь отрезанной от тела головой на какой-нибудь хитрой подставке в этой кунсткамере?!

— Магнус, успокойтесь! — досадливо дернулся Механик, начиная наматывать круги вокруг меня, — Вы произвели до этого момента такое благоприятное впечатление! Я не хочу терять время, ожидая, когда вы соблаговолите вернуть себе состояние духа для дальнейшей беседы!

— О чем мы вообще можем говорить?! — с трудом выдавил я из себя, пытаясь удержать осколки распадающейся реальности. Старику я верил на сто процентов, только вот совсем не понимал, зачем ему со мной общаться. Вот он я! Бери, режь, экспериментируй! Цыпленок доставлен! По счетам уплочено!

Сухо поджавший губы эльф быстрым шагом удалился от стола, вернувшись с ведром ледяной воды, которое на меня и опорожнил. Он повторил процедуру раза четыре, изрядно запыхавшись, но всё-таки заставив меня прекратить идиотски ржать. Попутно он ругался черными словами, упоминая, что я заставляю надрываться хлипкого старика, а он настолько добр, что бегает за водой вместо того, чтобы всадить в меня несколько ланцетов для общего успокоения. Упоминание об острых режущих предметах помогло мне прийти в себя едва ли не лучше ледяной воды.

— Мы о многом можем поговорить, Магнус, но я вижу, что ты не успокоишься, пока не приобретешь хоть какое-то понимание происходящего… — досадливо кривящийся эльф выкатился откуда-то сбоку стул на колесиках, сев так, чтобы я его мог видеть, — Тратить моё время на объяснения — это святотатство, но ты перестал оправдывать мои надежды на иной исход событий.

— Это какой, например? — не поверил своим ушам я, — Такой, в котором я лежу, сотрудничаю и со всем согласен?!

— В этом и беда с вами, кидами-новичками, — вздохнул остроухий пенсионер, — Вы понятия не имеете, с кем имеете дело, прости за тавтологию. Репутация для вас пустой звук. Что же, сначала немного предыстории…

Просто так сидеть и рассказывать этот деятельный маньяк не стал. Сначала он оперативно вывел на специальных потолочных пазах надо мной здоровый зловещий механизм, с пульсирующей в нем сферой, объяснив его необходимость сканированием. Затем, переведя стол со мной в строго горизонтальное положение, деловито налепил мне на виски, скулы и грудь какие-то датчики, зажал пару пальцев самыми натуральными «крокодильчиками», а заодно положил на живот нечто, напоминающее миску с проводами. Совершив все эти манипуляции, Механик отошел поковыряться с рядом прибором, от чего висящая над моей головой сфера начала переливаться разными цветами. Тогда-то он и начал не спеша говорить. Издалека. Очень.

Началось все довольно давно, около 80 лет назад. Тогда уже не молодому, но честолюбивому и охочему до знаний потомку древнего богатого рода Шаадор дали задание принять под частичную опеку юного эльфа. Не простого — звали ребенка Станислав Аддамс, и был он сыном Лироя Аддамса, кида, сумевшего выплатить Долг. С самого начала знакомства, жизнь для Хартила ил Шаадора стала настоящим кошмаром.

Малолетний сын кида превосходил потомка древнего рода с чистейшей родословной, считавшегося почти гением во многих дисциплинах… во всем, за что не брался. Шутя и не напрягаясь. Станислав учился и тренировался, ставя с непринужденной легкостью рекорды, о которых Хартил не читал даже в легендах. К четырнадцати годам порождение эльфийки и кида знало все языки, что нашлись на Касдамском архипелаге, хотя их носителей преподавателями назвать было сложно. И всё это мимолетно, с первого раза, с первого взгляда. У Аддамса получалось всё — физические упражнения, танцы, плавание, пение, сложные вычисления… Лирой был кидом с развитой Триадой Мага, что в свою очередь превратило его сына в гения, которому не нужны признания.

Отец вскоре был убит во время неудачного рейда одной империи с другого континента, намеревавшейся выкрасть кида, а вот сын остался, постепенно перейдя на попечение Хартила. Постепенно убивая самолюбие последнего своими достижениями. О, ил Шаадор сходил с ума вовсе не от зависти к превосходству сына кида. Он просто был патриотом… ну и благородным аристократом заодно, которому невыносимо было смотреть, как отродье искусственного существа, пусть и созданного богом, так попирает возможности настоящих эльфов.

Будь Хартил низким подлецом, он бы постарался уничтожить Станислава. Но, прекрасно понимая, что достижения Аддамса так или иначе послужат благу Касдама, ил Шаадор попытался догнать своего воображаемого соперника. В знаниях, умениях, тренированной памяти, в достижениях. Это вылилось в годы напряженного труда, в манию, в идею фикс.

Догнал. Обогнал. А лишь потом понял, что в гонке участвовал он один. Станислав Аддамс жил в свое удовольствие, давно уже перестав развиваться. Благодаря собственным талантам, идеям и изобретениям, он стал во главе все более и более обособляющейся военной части касдамских эльфов, пиратствовавших уже не одно десятилетие.

— Тогда я почти разочаровался в жизни… — откровенничал старый эльф, вновь возясь с громоздким и периодически коротящим аппаратом, плюющимся злыми искрами, — …в своей слепоте я не увидел, что надрываюсь лишь ради себя. Станиславу было плевать. У меня даже, признаться, помутилось сознание, когда я окончательно осознал, насколько легко ему все давалось. Но, благодаря этому помутнению, я понял свое истинное предназначение. Им оказались вы, киды. Станислав был пустышкой, не ценящей то сокровище, которое ему досталось. Гены.

Я поневоле заинтересовался рассказом, плавно начавшим приближаться к настоящему времени, заодно и набирая накал. Хартил, ставший докой в очень многих дисциплинах, сломал себе зубы о кидов. Наш брат был слишком мобилен по своей природе, постоянно понукаем Деусом к действию, а по внутренней структуре…

— Слишком сложно! Чудовищно сложно! — рьяно жестикулировал не такой уж и безумный ученый, всматриваясь в одному ему видимые показатели, — Магнус, структура ваших тел есть нечто, в разы более сложное, чем организм другого разумного! Мне понадобились годы и жертвы, очень большие жертвы, чтобы хотя бы приблизиться к пониманию, что есть Должник! Я это сделал! Ваши тела — это божественные аватары Бога-из-Машины! Он, частично, постоянно внутри каждого из вас! Он направляет, заставляет, ограничивает, определяет развитие… а когда ваш Долг погашен — фиксирует ваши достижения… а потом вроде как обрезает пуповину, связь с ним, выпуская в мир новую жизненную форму!

— Зачем вы мне все это рассказываете? — все-таки вставил свои пять копеек я, вспоминая, зачем тут нахожусь, — Вы же планируете меня… потратить?

— Нет! — горячо отверг мою инсинуацию ученый, — Ты не понимаешь! Ты особенный!

— Ну, значит вырежете глаза, а остальное используете… как-нибудь? — кисло предположил я. Бояться ни сил, ни настроения уже не было. Плотная грубая ткань, из которой состояли мои фиксаторы, вполне могла удержать слона. Булькающий в гигантском резервуаре экземпляр этому был… слегка дохлым подтверждением.

— Глаза? — удивился ученый, — Причем тут твои глаза? Ах, это… нет. Они мне не нужны совершенно. Ни один твой орган нельзя пересадить другому живому существу, включая и другого кида. Ты меня заинтересовал из-за своего «недостатка»! Я собираюсь…

Судя полчаса спутанных объяснений до меня дошло, да так, что я вновь залился истерическим хохотом, который не прервался даже после того, как раздосадованный эльф воткнул мне в ногу обещанный ланцет. Я хрюкал, подвывал и корчился в путах, как умалишенный.

— Начни вы с этого… — прохрюкал я на выдохе, когда смог говорить, — …объяснили б свои цели в самом начале… да я б всеми руками и ногами был бы «за»!

— Триада Воина — семерка! — тем временем бормотал почти находящийся в экстазе маньяк, — Подумать только, семерка! Мне ниже десятки ни с кем не приходилось работать! Маг тоже низкий, а Плут… ну что тут говорить, какая-то деградация может произойти, но более чем в рамках погрешностей! Вождя я вообще не учитываю, он лишь косметика и феромоны… практически эталонное соответствие генам гнома! А? Что? Был бы «за»?

— Конечно, — продолжал идиотски хихикать я, — Всего лишь стоило правильно расставить приоритеты. Вы же сначала меня загнали в самую задницу отчаяния, а потом еще и требовали адекватного общения!

— Я редко разговариваю с подопытными, — повинился энтузиаст от науки, не особо приходя в себя, — А с обычными разумными общаюсь, в основном, приказами… «Эмпатия», хмм… скорее всего, внешнее дополнение. Может, орган? Измененная часть мозга? Необходимо учесть… А? Что ты сказал?

— Говорю, что я согласен, — глубоко вздохнув, внятно произнес я. Громко и отчетливо. А затем добавил, — Если я выживу в ходе процедуры, то после нее буду с вами добровольно сотрудничать. Разумеется, если мы достигнем хоть какого-то успеха. В ином случае, мне придется проситься остаться у вас лаборантом. Ну… чтобы выжить?

— И снова вы меня удивляете, — покачал головой старик, — В более ранних эпизодах, когда я сообщал подопытному, что его ждет несколько недель сильной боли, почти агонии, то о возможных успехах они не думали, а лишь умоляли их отпустить. Или, хотя бы, убить. С вами-то что не так, Магнус?

— Ну, — оскалился я, ерзая на металлическом столе и вспоминая те мучительные дни, когда приходилось ежедневно мечтать о смерти, живя от укола морфия до укола, — Вам со мной повезло больше, чем вы думаете. Когда первая процедура?