Злой рыцарь

ГЛАВА СЕДЬМАЯ Стелла

Тоби: Тебе удалось починить свою машину? Тебя подвезти до школы?

Я не могу не улыбнуться, когда смотрю на его сообщение.

Он был действительно милым прошлой ночью. Намного больше, чем я когда-либо могла ему поверить, учитывая, что он друг Себа, и он кажется не более чем откровенным придурком.

После того, как я вышла из ванной, если не считать странного пристального взгляда, он был идеальным джентльменом. Я не уверена, была ли я благодарна или разочарована тем, что он ничего не предпринял.

Последний парень, который прикасался ко мне, должен быть стерт кем-то другим. Но в равной степени я совершила достаточно глупых ошибок, по крайней мере, на неделю, поэтому я решил, что пока это к лучшему.

Мы говорили о занятиях, о будущем, и, к счастью, мы держались подальше от тяжелых вещей.

Это было приятно. Легко. И когда его телефон сработал и положил конец нашему совместному времяпрепровождению, я была немного расстроена тем, что ему пришлось уйти.

Пока мы тусовались, я получила сообщение от папы, в котором он сообщал, что он не вернется домой, так что я был более чем счастлива иметь компанию, пока могу ее получить. Он пообещал мне, что сразу же разберется с моей машиной и позаботится о том, чтобы у меня была замена первым делом этим утром.

Но пока это не материализовалось, и подъездная дорога пуста, кроме машин Кэлвина и Энджи.

Я провела большую часть последнего часа, разговаривая по телефону, пытаясь во всем разобраться, так что теперь у меня не только нет сменной машины, чтобы отвезти меня в школу, но я еще и очень, очень опоздываю. Сообщение Тоби не могло прийти в лучшее время.

Стелла: Ты мой спасатель. Спасибо.

Тоби: В любое время. Я буду через пятнадцать минут.

Я несусь по своей комнате, как вихрь, натягивая одежду и нанося немного косметики на лицо. К тому времени, когда я спускаюсь по лестнице чуть более семнадцати минут спустя, я в горячем беспорядке.

Я опоздала на третий день, но я не хочу, чтобы Тоби тоже опоздал.

Судя по тому, как он говорил прошлой ночью, он любит школу — он учится в шестом классе уже третий год, с тех пор как он возобновил учебу после смены предметов с первого, — и я ненавижу себя за то, что заставляю его что-то пропустить, когда он просто пытается мне помочь.

Я прохожу через кухню, хватаю батончик с хлопьями на завтрак, а Энджи наблюдает за мной.

Гравий подъездной дорожки хрустит под моими ногами, когда я, черт возьми, почти бегу к BMW Тоби, мои сумки летят позади меня. После школы у меня первое занятие по чирлидингу, и я понятия не имею, как я туда доберусь, если у меня все еще нет машины. Наверное, Uber. Но мне еще предстоит попробовать это здесь.

Я открываю дверь, бросаю свои сумки внутрь и быстро следую за ними, падая на пассажирское сиденье.

«Извини, я опаздала, я …» Моим первым признаком того, что что — то не так, является то, что замки срабатывают почти в ту же секунду, как я начинаю говорить.

Второе — это запах.

Это не совсем то, что прошлой ночью.

«Что за хрень на самом деле?» Я лаю, мои глаза сужаются на парне на водительском сиденье.

«Доброе утро, Чертовка. Как идут дела?»

Несмотря на то, что я слышала замки, мои пальцы все еще дергаются, чтобы дотянуться и попробовать их. Но я держу себя в руках, не желая, чтобы он видел, как отчаянно я хочу сбежать.

«Где Тоби?» Я плюю, чувствуя себя еще более взволнованной, чем когда я сбежала из дома, и, ненавидя, что он видит, как я не сосредоточена и не собрана.

«Борется с адским похмельем». Ухмылка дергается на его губах, и это говорит мне все, что мне нужно знать.

«Ты напоил его, чтобы он не смог забрать меня, не так ли?»

«Я не знал, что он определенно собирался забрать тебя, так что … назови это счастливой случайность».

«Ты ведешь его машину», — указываю я.

«Молодец, Чертовка. Ничто не проходит мимо тебя, не так ли?»

«Ты бесишь».

Наконец-то появляется его угрожающая улыбка, как будто он действительно доволен тем, что я заметила.

«Это наименьшая из твоих забот, детка».

«Не называй меня так», — шиплю я, складывая руки под грудью. Несмотря на то, что я одета в школьную форму, его глаза все еще опускаются, как будто я могла только что ослепить его. «Ты закончил?»

Он втягивает нижнюю губу в рот и зажимает ее зубами, когда его глаза закатываются, чтобы встретиться с моими. Они темнее, чем были, когда я впервые села в машину, и это вызывает во мне волну желания.

«Я не буду трахать тебя в машине Тоби», — выпаливаю я, прежде чем успеваю передумать.

Себ фыркает с отвращением.

«Меня не интересуют повторы или неаккуратные секунданты Тоби».

«Наверное, это хорошо, учитывая, что он был намного лучше тебя», — лгу я. «Это было бы полным разочарованием».

Мои внутренности немного приободряются, когда его губы сжимаются в тонкую линию, а зубы скрипят.

«Так каков же тогда план? Ты собираешься запереть меня здесь и весь день сидеть возле моего дома? Я не хочу разрушать твой пузырь, но кто-нибудь, вероятно, заметит. Если ты хочешь похитить меня, я уверен, что ты мог бы проявить немного больше изобретательности.»

Его глаза удерживают мои так долго, что я начинаю задаваться вопросом, действительно ли он услышал меня, или я даже не произнесла эти слова вслух.

В ту секунду, когда становится ясно, что он понял каждое слово, я понимаю, что потеряла бдительность.

Его рука обхватывает мое горло, и он прижимает меня обратно к креслу.

Мое сердце колотится в груди. Мне чертовски не везет в том, чтобы помочь себе прямо сейчас.

Кэлвин научил меня, как защищаться в большинстве ситуаций, но пребывание в машине не входит в их число.

«Чего ты хочешь от меня?» Я вырываюсь, когда его хватка становится только крепче.

Он снова улыбается, но на этот раз в его улыбке нет веселья. Только злоба.

«Я хочу причинить тебе боль. Наказать тебя. Погубить тебя. Сломать тебя», — шипит он, как будто на самом деле разговаривает сам с собой. «Я хочу заставить тебя плакать, умолять, умолять меня о пощаде, несмотря на то, что ты знаешь, что она никогда не придет».

Моя голова идет кругом, когда я пытаюсь осознать его слова и серьезность, стоящую за каждой угрозой.

«Это довольно тяжелое дерьмо для того, кого ты только что встретил».

«Ты понятия не имеешь, кто ты такая, не так ли, Дукас?»

Я слегка качаю головой, потому что, по-моему, более чем ясно, что я ни хрена не понимаю, о чем он говорит.

«Судя по всему, твой смертельный враг», — нахально говорю я. «Не то чтобы я действительно думал, что ты достаточно храбр, чтобы что-то с этим сделать».

Он придвигается ближе, его тело нависает над центральной консолью. «Тебе действительно нужно следить за тем, что ты говоришь, Чертовка. Тебе действительно не следовало бросать мне вызов.»

«Единственный из нас, кто до сих пор пострадал, — это ты, насколько мне известно. Так что тебе действительно следует активизировать свои усилия, большой человек».

Его челюсть подергивается, пальцы сжимаются, когда звук приближающейся машины заполняет небольшое пространство вокруг нас.

Машина Кэлвина появляется из-за кустов, когда он выезжает задним ходом с подъездной дорожки.

«Наш начальник службы безопасности обучен всем существующим боевым искусствам. Если ты не хочешь это проверить, я бы посоветовала тебе убрать от меня свои отвратительные руки прямо сейчас.»

Чувствуя, что я, возможно, говорю правду, он отрывает от меня взгляд и оглядывается через плечо как раз в тот момент, когда в поле зрения появляется багажник и половина машины.

С разочарованным ворчанием он отпускает меня и падает обратно на свое место.

Прежде чем у Кэлвина появляется шанс повернуть назад через ворота, Себ нажимает на акселератор М3 Тоби, и мы летим вперед, двигатель урчит под нами.

Если бы я не была так потрясена его словами и собственнической хваткой, то, возможно, даже оценила бы этот звук.

Часть меня ожидает, что он отвезет меня куда-нибудь, кроме школы. У него явно есть какие-то не самые приятные намерения, когда дело касается меня, если то, чем он продолжает плеваться в меня, правда. Но, к моему удивлению, он везет нас прямо в Найтс-Ридж.

Я все еще пытаюсь решить, полон ли он дерьма, или он выжидает своего часа, выводя меня из себя и готовясь к идеальному моменту для удара. Если это так, то я надеюсь, что он знает, что я буду ждать его.

В отличие от вчерашнего дня, он не паркуется ни на одном из свободных мест, где я их нашла. Вместо этого он заезжает в самый задний ряд, на одно место ниже того, где мой бедный Porsche все еще выглядит заброшенным, гарантируя, что мы находимся под прикрытием деревьев, защищенные от любопытных глаз.

«Чего ты хочешь?» Я лаю, сыта по горло его играми. «У нас есть десять минут до начала занятий».

«Классная комната?» — передразнивает он, пытаясь изобразить американский акцент.

«Как скажешь, придурок. Просто выпусти меня.»

«Сколько это стоит?»

«Прости, что?» Я плюю, в полном недоумении, что он требует какую-то плату, чтобы позволить мне выйти из гребаной машины. Хотя я не совсем уверена, почему я удивлена. Это совершенно идиотское поведение придурка.

«Почему я должен тебя выпускать? Я должен оставить тебя здесь, пусть все думают, что ты сбежала.»

«Вау, если это твоя идея „погубить меня“, то я действительно не думаю, что мне есть о чем беспокоиться. Я могла бы позвать на помощь, прежде чем ты пересечешь парковку, придурок.»

Он глушит двигатель, погружая нас в тишину, так что слышно только наше учащенное дыхание.

Все мгновенно становится более напряженным, и мои пальцы сжимаются вокруг сиденья подо мной, ногти впиваются в мягкую кожу.

Он наклоняется, его запах усиливается, когда он смотрит мне в глаза с чистой ненавистью.

Я с тревогой сглатываю, ожидая, что он собирается делать дальше.

Раздается щелчок, который пугает меня и заставляет мои брови сдвинуться вместе, а сердце громко стучать.

В ту секунду, когда он двигается и что-то холодное мягко прижимается к моему бедру, я понимаю, что была права, нервничая.

Хотя, черт возьми, я не могу отрицать, что его пальцы, сжимающие складной нож, не выглядят чертовски горячими.

«Себ», — выдыхаю я. Это должно было быть предупреждением, но когда я смотрю, как кончик его ножа скользит по моему бедру, слегка царапая кожу и оставляя легкие красные следы, это звучит совсем не так.

Он останавливается, когда доходит до края моей юбки, и его взгляд перемещается на мои ноги.

Моя грудь вздымается, когда они соединяются. Я ненавижу, что он может видеть, что именно делает со мной вид его ножа на моей коже, но я бессильна остановить это.

«Ты чертовски мокрая для меня прямо сейчас, не так ли, Дукас?»

«Пошел ты», — киплю я, хотя это бессмысленно. Мы оба знаем правду.

«Ты гребаный лгунья, ты знаешь это? Лгунья и шлюха.»

«А ты вспыльчивый, тщеславный придурок, который думает, что мир ему что-то должен только потому, что он красивый».

Злая улыбка растягивает его губы, и я мгновенно понимаю, какую ошибку совершила.

«Ты думаешь, я красивый, Дукас?»

Мои зубы скрипят, когда я подавляю стон разочарования.

Его глаза отрываются от моих в пользу моих губ в ту секунду, когда мой язык высовывается, чтобы смочить их, и волна желания захлестывает меня при мысли о том, что он целует меня.

Я могу ненавидеть его, но, черт возьми, если воспоминания о том, как хорошо нам было вместе на том кладбище, не заставляют меня желать всего того, чего я не должна.

Его нож вонзается немного глубже, отчего у меня перехватывает дыхание.

Наши взгляды опускаются на лезвие, когда крошечная лужица крови окружает кончик.

Поднимая нож, Себ проводит большим пальцем по красноте, прежде чем поднести его к губам и втянуть в рот.

Его глаза темнеют сильнее, чем я думала, пока единственное, что смотрит на меня в ответ, — это темные глаза дьявола.

«Почти так же сладко, как твоя пизда», — бормочет он, высвобождая большой палец.

«Ты…»

«Осторожнее, Чертовка. Помни, у кого нож.»

«Ты действительно думаешь, что я боюсь тебя, не так ли?»

«Не имеет значения, думаю ли я, что ты боишься. Все, что тебе нужно знать, это то, что ты должна быть такой».

Разведя руки в стороны, я говорю: «Делай все, что в твоих силах».

На его губах появляется злая ухмылка, и я сосредотачиваюсь на этом. На том факте, что он действительно думает, что у него здесь преимущество только потому, что у него в руках нож.

Я удерживаю его взгляд, когда лезвие снова начинает двигаться. Он приподнимает мою юбку, пока не добирается до трусиков, его собственная грудь начинает двигаться в быстром темпе, его учащенное дыхание обдает мое лицо.

Что бы он ни думал с этим делать, это действительно заводит его.

Хорошо.

Он собирается сыграть мне прямо на руку.

«Себ», — стону я снова, когда лезвие соприкасается с кружевами, которые прикрывают меня, только на этот раз я хочу, чтобы это прозвучало как шлюха, в которой он меня обвинял.

Его глаза вспыхивают, а губы приоткрываются, когда он продолжает двигаться.

Лезвие разрезает тонкое кружево и впивается в мою кожу, но у меня никогда не было проблем с болью, особенно когда это должно вывести меня на первое место.

Я жду с сердцем в горле подходящего момента, и я нахожу его ни секундой позже, когда он делает паузу и прерывисто дышит.

Вспоминая все, чему Кэлвин научил меня за эти годы, я хватаю Себа за предплечье одной рукой и опускаю его на центральную консоль.

Он так чертовски шокирован, что без раздумий выпускает лезвие.

Металлическая ручка теплая от его хватки, когда я обхватываю ее пальцами и подношу к его горлу.

«Хорошая, блядь, попытка, придурок».

Я прижимаю лезвие к его коже, заставляя его откинуться на спинку стула.

Желание в его глазах превращается в ярость, когда на него обрушивается осознание того, что только что произошло.

«Я предупреждала тебя», — выдыхаю я, глядя ему прямо в лицо, так же, как он был у меня не так давно. «Я не гребаная игрушка, с которой ты можешь играть, запугивать. Я не та гребаная девчонка, и чем скорее ты это поймешь, тем лучше для тебя все это обернется».

Он сглатывает, его кадык ударяется о нож.

«Знаешь что?» — спрашиваю я, моя собственная ухмылка играет на моих губах. «Ты выглядишь еще красивее, когда ты в моей власти».

«Ты играешь с огнем», — предупреждает он.

«О, детка. Я та, кто разжег это гребаное пламя». Его брови взлетают вверх при моих словах. «Прямиком из ада, помнишь?» — говорю я, вспоминая наш разговор той ночью. «Теперь вот как это будет происходить», — говорю я ему, нажимая на лезвие немного сильнее, пока не начинаю разрывать кожу. «Я собираюсь выйти из этой машины еще до того, как я, блядь, опоздаю на урок, и ты меня отпустишь. Но не волнуйся, детка», — говорю я, мой голос смягчается, как будто он мне действительно чертовски нравится. «Это еще не конец. Возможно, ты и начал эту войну, но я собираюсь быть той, кто положит ей конец».

Он дважды моргает, но так и не произносит ни слова.

Приняв это за его согласие, я слегка отвожу нож в сторону, чтобы посмотреть, что он собирается делать. Он остается на месте, его глаза горят в моих, но когда я откидываюсь назад, он двигается, открывая двери и позволяя мне выйти из машины.

Мои трусики в лохмотьях, и я максимально использую уединение, которое он нам позволил, засовывая большие пальцы под юбку и позволяя им спадать по ногам.

Он следит за каждым моим движением, его челюсть подергивается, а вена на виске пульсирует.

«О,» — говорю я невинно, «ты хотел это?» Я бросаю свои трусики в машину, убедившись, что они попали ему в лицо, прежде чем упасть ему на колени. «Это последняя пара моих, которую ты получишь, я могу тебя в этом заверить. И спасибо за это,» — говорю я, поднимая его нож. «Он не такой красивый, как мой розовый, но кажется довольно острым».

Прежде чем он успевает ответить, я перекидываю свои сумки через плечо и захлопываю пассажирскую дверь.

Достижение омывает меня, когда я ухожу.

Ветер хлещет вокруг меня, несмотря на то, что раннее утреннее солнце согревает мою кожу, и мое сердце замирает, когда оно касается моей юбки. Эта легкая паника вскоре сменяется удовлетворением, потому что я знаю, что его глаза сверлят меня, и он никак не мог этого не заметить.

Оборачиваясь, я обнаруживаю, что я права. Его темные и опасные глаза устремлены прямо на меня, когда я поднимаю руку и бросаю ему средний палец, самая широкая улыбка, на которую я способна, расплывается на моем лице.