Злюка

Глава 13

Неприятные восьмилапые твари

Узнал я их не сразу. Если бы не Печать на наемнице, думаю, что не узнал бы вовсе. Во-первых, оба наших товарища были погружены в землю примерно по грудь. Во-вторых, они практически полностью были упакованы в паутину, свободными оставались только носы и рты. Поскольку рот Эдвардса был скрыт седыми усами, то у него вообще виден был только нос. Рот наемницы различался получше. Она в кровь прокусила себе губы, и паутина у подбородка потихоньку окрашивалась в алый цвет. У каждого кокона на плечах сидело по небольшому – размером с кулак взрослого мужчины – пауку.

Пока Экуппа бежала в их сторону, а я внутренне нервно метался из стороны в сторону от страха и беспомощности, каждый из двух пауков, не обращая на нас никакого внимания, деловито подполз к носу своего подопечного и грызанул его за нос.

Я при этом зарычал от возмущения, а вот мои товарищи не произнесли ни звука. Это не могло не настораживать.

Экуппа, моя золотая девочка, не стала выдумывать велосипед, а просто раздавила каждую мразь каблуком, предварительно сбив их на землю валявшейся рядом веткой.

- Эдвардс, Язва, - прозвучал ее встревоженный голос, - вы меня слышите? Если не можете говорить, то попытайтесь подать хоть какой-то знак!

Усы и нос Эдвардса не пошевелились, а вот кокон наемницы выплюнул из себя струйку подкрашенной кровью слюны.

Это уже наполовину хорошо. Ода жива и в сознании. Значит, вероятность того, что второй тоже жив, высока.

Пока я пытаюсь хоть немного собраться с мыслями, успокоиться и сообразить, как избавить товарищей от паутины, Экуппа, недолго думая, опять прибегает к Дару. Ноготь на нашем указательном пальце светится красным. Им она, как скальпелем, начинает аккуратно очерчивать овал в том месте, где у наемницы находится лицо. Когда ноготь возвращается к тому месту, откуда начинал, свет гаснет. Паутина сама начинает скукоживаться и отпадает.

Глаза у Язвы ошалелые, но колючие. Наемница явно борется с действием паучьего яда. Пока я рассматриваю Язву, Экуппа проделывает ту же операцию с лицом Эдвардса. Он моргает, хотя глаза, как из стекла – ни следа сознания.

- Нужно привести их в чувство и откопать, - ем я хлеб капитана очевидности.

- Много здесь лопат видишь в округе? – с сарказмом отвечает мне девушка. – Руками их откапывать что ли?!

- Ладно, - говорю я, проехали. Ты думай, как их лечить, а я решу, как доставать.

Экуппа пытается что-то колдовать. Я же тем временем усиленно думаю. Как назло, в голову, кроме доисторической палки-копалки, ничего не лезет. Но постепенно я понимаю, что какая-то светлая мысль, все же бродит где-то на границе сознания. Что-то я уловил неправильное в положении коконов, но пока не могу понять, что именно. Ну, конечно же! Где лишний грунт? Тот же здоровенный Эдвардс запакован в кокон и погружен в землю до середины груди. Минимум треть кубометра земли должна лежать в непосредственной близости. Однако, никаких куч грунта поблизости нет. Вряд ли пауки ее съели. Нет, конечно, я не против заставить этих мерзких тварей у меня тут землю жрать, но это, к несчастью, не тот случай.

Итак, раз ямы никто не копал, значит, здесь имеет место какой-то аналог зыбучих песков последи фруктовой рощи. Звучит слегка безумно? Согласен, но не менее невероятно, чем исполинские пауки! Осматриваю нависающие над нами деревья и вижу что-то похожее не толстые нити паутины. Ага, на них товарищей спускали сюда сверху. Хорошо, в связи с только что увиденным, ко мне пришла-таки одна безумная идея.

- Экуппа, - заговорщически начинаю тараторить я, помня о скрывшейся в кустах совсем не романтически настроенной парочке восьмилапых, - нужно убрать паутину подмышками у наемницы и попытаться ее вытащить. Вот только мне нужен будет контроль над телом, а то ты себе спину сорвешь, и никакой Дар может потом не помочь в плане лечения.

Экуппа сегодня выше всяких похвал. Нутром чую, что она ничего не понимает, но безропотно со мной соглашается. Правда, берет небольшую паузу на то, чтобы закончить очередную попытку на применение одного из известных ей целительных заклинаний. Заклинание не работает, как и несколько его предшественников.

Делая прорезы в нужных местах, девушка отдает мне бразды правления ситуацией. Я подсаживаюсь максимально низко и, стараясь держать спину как можно прямее, пытаюсь просунуть ладони подмышки Язве. Безрезультатно. Руки наемницы так плотно прижаты к корпусу, что туда не просочиться даже нашим узким ладоням.

- Экуппа! – зову я девушку. – Нужно срезать паутину на плечах: попробую вытянуть ее за одежду.

- Советую сразу тянуть за волосы, - слышу я в ответ спокойный чуть задумчивый голос, - боли она явно не чувствует, а за волосы ее оттаскать я уже давно хотела. Чем не повод отвести душу?

И действительно, почему бы не убить сразу двух зайцев?!

С помощью Экуппы освобождаю шикарную гриву наемницы от цепкого подобия фаты, наматывая копну волос на кулаки, приседаю в позе матерого тяжелоатлета и с какой-то удивительной легкостью вытаскиваю кокон из земли. Поскольку Язва немного выше меня, приходится сделать несколько шагов назад, чтобы окончательно выволочь ее из отверстия. Поэтому, когда с ее ног начинают сыпаться мелкие паучки, они, под мои полуистерические подвывания, остаются на земле, а не на мне. Бросив Язву, я одним прыжком отскакиваю в сторону на добрых три-четыре метра. Экуппа ругается почем зря и требует, чтобы я вернулся и проделал ту же процедуру с Эдвардсом, но уже без бросания тела на землю.

Вообще-то, изначально я планировал достать из-под земли наемницу, привести ее в чувство и уже потом, вместе с ней, выудить оттуда Эдвардса. Но, поскольку Язва практически сама вылетела из норы, я решил попробовать самостоятельно извлечь Пройдоху из его персональной темницы.

Проделав с ним те же подготовительные действия, что и с Язвой до этого, я так же с легкостью извлек его кокон наружу. Кстати, зря я заблаговременно готовился к тому, чтобы убегать от полчища мелких пауков. На Эдвардсе их не наблюдается.

Тех же, что насыпались с наемницы, я с чрезвычайным удовольствием задорно растоптал за считанные секунды, как только Экуппа закончила меня стыдить после моего геройского многометрового прыжка с места. Не скажу, что я горжусь этой своей тихой импровизационной чечеткой, но зато мне стало гораздо спокойнее.

Все-таки, две ноги – это вершина эволюции!

В любом случае, оба моих товарища уже лежали на земле, а я постепенно освобождал их от липких белых пут завораживающе-красным ногтем.

Экуппа в это время уже успела дважды отчаяться, поскольку все ее ухищрения пропали даром. Никакие целебные заклинания на наших с ней сомнамбулических товарищей не действовали.

Я хотел предложить ей сфокусировать внимание на Язве, как на относительно менее пострадавшей от паучьего яда, но в этот момент услышал вполне обычный звук трещащих веток. В другое время и в другом месте я бы воспринял его более мужественно, но поскольку никой живности, кроме разнокалиберных пауков, я здесь не видел, этот треск не обещал мне ничего хорошего.

И, к сожалению, я не ошибся.

Сначала из-за кустов выскочил один из двух беглецов. Он буквально подпрыгивал на месте от радостного нетерпения, поджидая, шумного и явно большого товарища, которого было уже хорошо слышно. Создавалось такое впечатление, что отхвативший на детской площадке мелкий шкет привел на разборки старшего брата, который пока задерживается за ближайшим углом, чтобы прикурить сигарету для большей солидности.

Однако долго этот «брат» ждать себя не заставил. В один момент в стене кустов появилась прореха шириной примерно в два с половиной метра. Всю ее заполнял большой черный мохнатый паук.

- Экуппа, - уже практически спокойным голосом позвал я, - кажется, пришло время твоего выхода.

К сожалению, я сильно переоценил девчонку. Пауков подобных габаритов она боялась ничуть не меньше меня.

Вместо того, чтобы начать что-то наколдовывать она стала звать на помощь Эмму.

Кто знает, может, это и не самое глупое решение. Кошка большая, быстрая, сильная – возможно, ей этот паук-переросток никаких проблем не создаст. Но вот что-то я не слышал ответной реакции от Эммы, а гигантский паук уже начал топтаться на месте, как бы затейливо отплясывая джигу. Его мелкий прихвостень воодушевленно бегал вокруг старшего товарища. Движения его были энергичны, и в них легко читается безудержная радостное и злорадное предвкушение неминуемой расправы над нами.

А Экуппа все никак не начинала колдовать.

- Может, так же, как с мишками? – задал я ей наводящий вопрос. – Если не получится его раздавить, так хоть ноги попереломаем!

- У него иммунитет к магии и к физическим повреждениям, - нервно ответила девушка, - причем, очень сильный.

Пожалуй, отдам себе должное, когда мне страшно, а сделать я ничего не в состоянии, во мне просыпается некто способный какое-то время трезво мыслить и принимать ответственные решения.

И этот самый товарищ, заметно истомившийся от безделья, сходу активно включился в рабочий процесс.

- Слушай сюда! – с ходу начал он. – Ты же помнишь Хоббита Толкиена? У любого бронированного монстра по закону жанра должна быть своя ахиллесова пята. Нам просто нужно быстро ее найти и нанести туда удар!

- Нет, - говорит Экуппа, поражая меня этим признанием, - Мне не нравится все ваше фэнтези. Все это полуправда, Дар в подавляющем большинстве случаев не работает так, как это описывают ваши писатели. Оперировать Даром – большой скучный труд и громадная ответственность, которой обучают с самых пеленок. А у вас это сплошные небылицы вперемешку с невероятными и неправдоподобными приключениями.

Что ж, я немного в ступоре после этой ее тирады. Выдоит, то, что я пережил за последние дни – вполне логичное и правомерное стечение обстоятельств, не вызывающее у нее никаких разрывов любых шаблонов. Хорошо. Подойдем к вопросу с другой стороны.

- Нам же уже попадался Волк с такими же характеристиками. Мы смогли противостоять ему при помощи яда. Может, тут тоже можно отыскать слабую сторону? – уточняю я.

- Он довольно медленный, - говорит Экуппа, - во всяком случае, пока не закончится трансформация в боевую форму.

- Что?! – буквально оторопел я от ее ответа. – Он сейчас превратится во что-то еще более опасное?

- Наверное, - спокойно так подтвердила мои опасения Экуппа, - но у меня есть идея. Правда, она может идти в разрез с твоими принципами: это правда, что русские своих не бросают?

Я думал, что ничего не сможет отвлечь меня от тревожного наблюдения за трансформирующимся чудовищем, но Экуппа в очередной раз смогла меня удивить.

- Есть такое дело. А к чему это ты? – не без подозрения ответил я.

- А ты на все сто процентов русский? – продолжила допытываться девушка.

- Та-а-а-к, - прервал я поток ее непрозрачных намеков, - товарищей мы не бросим, и точка!

- Хорошо! – быстро согласилась Экуппа, а потом абсолютно не к месту добавила, - есть хочется…

Странное дело: желудок у нас был один на двоих: меня мутит от разбросанных по округе паучьих останков, а у Экуппы разыгрался аппетит.

- Других идей у тебя нет?! – уточнил я. – Что там с Эммой?

- На-ча-лось… - проскрипела девушка так, словно с этими звуками из нее вышел остаток жизненной энергии.

- Что началось? – переспросил я. – Экуппа, ты как?

Ответа не последовало, но мне уже было и не до него: паук закончил свою трансформацию. В тот же миг его прихвостень снова принялся плеваться в меня сконцентрированной в шары паутиной.

Экуппы в союзниках у меня уже не было, поэтому пришлось действовать самому и по обстоятельствам.

Увернувшись от метко пущенного снаряда, я перекатом подобрался к наемнице и достал из ножен ее любимый клинок. То ли мне повезло, то ли клинок был не самый простой, но, сделав в воздухе несколько оборотов, он вошел в брюхо относительно мелкого паука по самую рукоять. Причем враг от этого не отбросил ни одну из своих восьми копыт. Ну, хотя бы, плеваться перестал – уже хорошо.

Итак, пока прихвостень пытался путем трения о ствол ближайшего дерева извлечь из себя лишний источник железа в организме, главный босс этой локации вступил, наконец, в битву.

Это воплощение горячечного бреда больной обезьяны, отрастило себе две клешни, хвост, как у скорпиона и какую-то длинную и тонкую антенну на голове. При этом оно стало немного более приземистым и, как будто, даже чуть менее толстобрюхим. А в ход паучище первым делом пустил именно антенну.

Наемница заворочалась и принялась шарить рукой у себя на опустевшем поясе. Глаза ее при этом смотрели то на меня, то на Эдвардса. И, уж можете мне поверить, ничего в ее взгляде не обещало нам долгой, легкой и спокойной жизни.

И что же мне прикажете делать?! Оружия у меня нет, да оно паукоскорпиону, как слону дробина. Магией я толком не владею, но и к ней у чудовища иммунитет. Экуппа на связь не выходит. Возможно, ее паук заморочил так же, как и Язву. За тем исключением, что девчонка была в ясном сознании и, скорее всего, пытается сейчас сопротивляться ментальному удару. Может, его телепатия распространяется только на слабый пол и нам с Эдвардсом, когда он придет в себя, она не страшна?

Очень уж мне не нравится эта антеннка… Нельзя ли ее сбить, не попадая при этом под удар хвоста или в объятья клешней?

На мгновение заглянул в комнату к Экуппе. Так и есть – сидит в кресле со стеклянными глазами. Ну, хоть ни себе, ни мне вреда не делает, уже хорошо!

Поскольку без ее помощи ускорять течение времени в комнате я не умею, вываливаюсь обратно в некрасивую действительность, не имея и тени плана действий.

Наемница, отчаявшись вооружиться, пытается дотянуться до Эдвардса. Благо, с координацией движений у нее прямо беда, и Пройдохе ближайшие секунды Язва точно не угрожает. А загадывать дальше нескольких секунд в нашей ситуации – непозволительная роскошь.

Паук, тем временем, двигается в мою сторону, весьма наглядно размахивая хвостом и щелкая клешнями.

Внезапно его импровизированная антенна отделяется от хозяина и летит в траву. Монстр начинает дезориентировано вращаться вокруг воображаемой оси. Смертоносный хвост ведет себя, как изголодавшийся дятел – молниеносно и часто-часто бьет в разные стороны. В конце концов, он таки застревает на пару мгновений в стволе ближайшего дерева. И в этот ничтожный промежутка времени происходит еще одно удивительное событие. На спине полупаука, полускорпиона у самого основания хвоста бушует какой-то небольшой ураган. Впечатление такое, будто кто-то невидимый пытается повредить хвост, но пока только нарушает щетинистый покров толстой дубовой кожи. Тем временем жало снова получает свободу и несется навстречу к невидимке. Удар получается такой силы, что пробивает шкуру бронированного членистоногого, погружаясь внутрь его тела.

Замираю от радости в безумной надежде, что яд сработает. Увы, после того, как монстр ранит сам себя, он становится только еще быстрее и злее.

Однако из дырки на спине бьет небольшой мерзкий фонтанчик. Моя надежда на положительный для нас исход этой встрече снова воскресает из мертвых.

- Эмма! – внезапно тихо, но радостно шепчет у меня в голове Экуппа. – Она пришла, она успела!

Теперь я тоже вижу кошку. Она, почему-то, мигает, становясь периодически видимой.

Взобравшись на ближайшее дерево, Эмма выжидает. И, вдруг, в один миг снова оказывается на спине у монстра, вонзает в появившуюся брешь когтистую лапу и, не вынимая ее из раны, под собственной тяжестью спускается на землю, медленно, с трудом, но вспарывая отвратительное толстое брюхо.

Вслед за этим, одна за другой, лапы чудовища подламываются, неестественно изгибаясь в ломающихся суставах, а сам паук оседает на землю.

И тут же голова у меня буквально разрывается от диких звуков, которые звучат одновременно и внутри нее и снаружи.

Кошка, очевидно, от чрезмерных прилагаемых усилий став полностью видимой, продолжает полосовать нижнюю паучий бок своими длиннющими бритвенно-острыми когтями. Сначала раздался очень высокий, переходящий буквально в ультразвук, рев боли паука. И тут же его заглушило громкое и болезненное шипение Эммы. Из распоротого брюха во все стороны начали хлестать ядовито-желтые струи очень резко и дурно пахнущей жидкости. Кошка, причудливо извернувшись, умудрилась отскочить от умирающей жертвы, не попадая под потоки отравы, однако теперь ясно видно, что хвост Эммы у самого его кончика как бы перебит и с него капают ядовито-желтые капли. Именно это и вызвало истерический крик Экуппы у меня в голове.

Первым перестал шуметь паук. Потом, видимо от нехватки в легких воздуха, на какое-то время замолчала девушка, а вот кошка…

Теперь мне стала ясна причина паники Экуппы – яд паука, видимо, не оставлял гигантской кошке никаких шансов на выживание.

Действовал я практически не думая, на рефлексах.

Подскочил ко все еще живому мелкому пауку, одним ударом руки отправил его вдогонку за склеившим ласты товарищем, извлек из бездыханной тушки клинок. Затем в один прыжок я очутился около Эммы и под непонимающий испуганный визг Экуппы замахнулся, чтобы обрубить животному хвост.

Рука моя зависла в воздухе.

- Он же может быть в яде мелкого паука! – наконец, разобрал я слова в визге девушки.

Чертыхаясь, подбегаю к Эдвардсу. Неизменный рюкзак все еще у него на спине. Рву паутину руками. Пальцы режутся о тонкие прочные нити, но паутина все же рвется. Потом трещит ткань рюкзака. Все, я вооружен! Прыжок, взмах, свист рассекаемого воздуха – еле слышный хрип Эммы. Я отсек ей практически весь хвост, потому что даже сквозь плотную густую шерсть было видно, как сильно повлиял на него яд.

Из приоткрытой пасти кошки течет струйка алой крови.

Из обрубка хвоста еле-еле капает какая-то желто-коричневая дрянь.

Я опоздал. Яд уже разошелся по всему телу…

Теперь и Эмма бьется в предсмертных судорогах. Больше я ничего сделать не в силах.

- Прочь! – в бешенстве хрипит сорвавшимся голосом Экуппа, и я буквально врезаюсь спиной и затылком в стену белой комнаты.

Тряся головой и приходя в себя, я смотрю на то, что происходит снаружи, и никак не могу поверить своим глазам.