Знание-сила, 2000 № 09 (879)

Цвет времени и время страха

Мы начинаем публикацию серии материалов, посвященных психологии человека переходного времени: переходного от одного столетия и тысячелетия к другому, от тоталитарного общества к… (хочется написать – демократическому, но какое оно будет, трудно сказать, если не иметь в виду очень отдаленную перспективу, в которой, разумеется, повсюду воцарится демократия); от социалистического строя и уклада жизни к капиталистическому (если это противопоставление еще сохранило смысл).

Глобальный переход совершается в тысячах мелких и крупных конкретных событий, которые переживаются здесь и сейчас, но ведут к сдвигам, имеющим последствия весьма длительные. Например, недавно мы познакомились еще с одной темной стороной бытия: с терроризмом, со взрывами мирно спящих домов в спальных районах городов. Психологическим последствиям этих взрывов для их свидетелей посвящена первая статья цикла.

Если спросить, что изменилось в последнее время в личностных проблемах, то ответить можно – прежде всего само время. 2000 год, миллениум, мы пересекли некий условный часовой пояс и почувствовали время.

Накануне Нового года все боялись компьютерного коллапса. Но он не случился, а случился самый настоящий – в головах людей. Оказалось, компьютеру еще далеко до человеческого мозга в способности себя программировать. Оказалось, что очень многие люди, не отдавая себе отчет, невольно программировали себя, задумываясь о том, что будет, что ждет их в таком необычном 2000 году. Наступление нового времени наделялось неким символическим смыслом. И когда наступил этот срок, была перейдена черта – программа ожидания закончилась. И стали происходить странные веши. Многие ощутили «потерю будущего», как будто будущее кончилось. Другие пережили это как конец прошлого этапа. Молодой человек двадцати трех лет признавался, что никогда особенно не оглядывался назад, но вдруг как будто щелкнул переключатель, и вся предыдущая жизнь высветилась, отлетела от него, как пройденная ступень, а впереди – ничего.

Травма временем – какая необычная, опасная и плохо изученная проблема!

Событием, изменившим время, стали и взрывы жилых домов, потрясшие все общество. Там тоже пострадало время – то самое время, которое «течет» в голове.

Московские жилые дома взорвались ночью. История международного терроризма до сих пор подобных случаев не знала – чтобы взрывали спящие многоквартирные дома.

Дом – традиционно – место, где человек чувствует себя в безопасности. Значит, взрывается само ошушение безопасности. Ночью, во сне, человек беспомощен и уязвим. Он чувствует себя лишенным всякой защиты, если к нему так легко проникнуть.

Обычно, даже если происходит несчастный случай и гибнут люди, у остальных есть шанс не попасть в их число: соблюдать правила уличного движения, не летать самолетом и так далее. Даже после взрыва в торговом центре «Охотный ряд» можно было не ходить в присутственные места. Но нельзя не возвращаться домой, нельзя не спать – получается, что от человека ничего не зависит Появляется чувство беспомощности и бессилия, которое лишает человека уверенности в завтрашнем дне.

Директор школы на Каширском шоссе рассказывает, что всегда любила, когда за окном темно или ненастно: это усиливало чувство дома. А теперь какая-то тревога гонит ее из дома.

Первый удар взрывной волны пришелся, конечно, по государству, утратившему способность защитить своих граждан. Есть последствия и не такие очевидные, позволяющие говорить о подобных терактах как о психологическом оружии в том смысле, в каком говорят об оружии бактериологическом, химическом.

Изучив реакцию населения в эпицентре и отдаленных районах, мы утверждаем, что ударная волна поражает внутреннее психологическое пространство, человека.

Двадцать восемь студентов, участвующих в социальной реабилитации детей, оказавшихся на территории взрыва (школа на Каширском шоссе, 6), провели по шесть интервью с родными и знакомыми этих детей (два человека старшего возраста, два сверстника, двое детей). Результаты и собственные впечатления студенты обсуждали в так называемой фокус-группе. Обнаружилось несколько характерных реакций на взрывы.

1. Незатронутость и фатализм: «Как жили, так и будем жить»; «Что будет, то и будет».

Такого рода ответов набралось семь-восемь, в основном среди молодых людей.

2. Оцепенение, апатия: «Как будто время застыло»; «Ничего не хочется делать»: «Хочется только сидеть и смотреть в одну точку»: «Как будто вылетел в другую реальность».

Такие ответы встречались почти в каждом наборе интервью. Приблизительно треть студентов отмечают нечто подобное у себя и знакомых. Чаше так реагируют мужчины.

3. Синдромы, затрагивающие время.

– Синдром понедельника (понедельник – взрыв на Каширке. При этом все опрошенные живут в других районах): «Не сплю в ночь на понедельник»; «Не принимаю ванну с воскресенья на понедельник, потому что в тот день принимал»; «Чувствую нарастание тревоги к понедельнику».

– Синдром пяти часов утра: «Просыпаюсь около пяти часов утра каждую ночь, потом засыпаю»; «Просыпаюсь без десяти пять, потом не могу заснуть»; «Просыпаюсь в пять от нехватки воздуха, сердцебиений» и т.п. (около трети ответов).

4. Синдром пространственных нарушений: «Проваливается пол» (ощущение); «Падает потолок»; «Складывается дом» и т.п.

06 этих ощущениях говорил каждый шестой, в основном дети.

5. Ответы действием: одна семья уехала на дачу, другая переехала к родным, третья и вовсе уехала за границу.

6. Изменения в ощущениях: «Чувствую тяжесть»; «Чувствую страх»; «Будущее кажется темным» – об этом говорили шесть человек.

Итак, удар в основном пришелся по чувству времени, по субъективному переживанию времени как непрерывному потоку. Мы решили проверить, попросив каждого студента в группе построить субъективную линию времени. Все (1) студенты изобразили линию, напоминающую частокол («гармошку»), или синусоиду. Между тем обычно нормальные здоровые люди рисуют время иначе; каноническим считается такой вариант: от прошлого к будущему, из левого угла внизу в правый верхний угол.

У многих линия была перевернута, и будущее уходило апево, а иногда и вниз. Такой рисунок любым психиатром был бы оценен как явный признак патологии. Студенты – очень молодые (восемнадцати – двадцати лет) и в основном здоровые люди, очевидно, их субъективное время сильно пострадало в результате шока (к тому моменту со времени теракта на Каширке прошла неделя).

С помошью специальных методов нам удалось восстановить линию времени у студентов.

В обсуждении на «фокус-групле» мы почти не говорили о цвете. Между тем, как известно, страх обычно смещает восприятие цвета в сторону темных и ахроматических тонов. Сами студенты отмечали, что ощущения, которые они испытывают, скорее темно-серого, темно-коричневого цвета. А те, кто попал в эпицентр взрыва, цвет называли только черный и очень черный.

Как видим, ударная психологическая волна поражает глубинные основания нашего мира: время, пространство и цветность. И особенно сильно пострадало чувство времени.

Вообще-то ущерб чувству времени наносит не столько страх, сколько психическая травма, когда человек сталкивается с внезапным вмешательством в его жизнь чужой и грубой силы, которая изменяет его будущее. Это сказывается прежде всего на способности планировать, ориентироваться на будущее, а не прошлое, прогнозировать и ожидать чего-то светлого (оптимизм).

Известны два хороших выхода из этой шоковой ситуации.

Во-первых, действие (любое и в любом направлении, поэтому организация рейдов, дежурств, самообороны была весьма терапевтична). А вот мобилизация властных структур для охраны конюшни, из которой лошадь уже увели, как и попытки на них возложить основную ответственность, помогали мало и. кстати, рейтинга Лужкову не прибавили.

Во-вторых, построение субъективной линии будущего не по точкам предсказуемых и пугающих событий, а на основе ценностей и убеждений. То есть опорными точками на линии будущего окажутся слова-символы, знаменующие нечто особенно важное для людей в сложившихся обстоятельствах. Например: «Бандит должен быть уничтожен» («Надо – и в сортире замочим»), «Карфаген должен быть разрушен». Второй путь гораздо сильнее первого.

Наша работа по социально-психологической реабилитации в школе № 543 началась через несколько дней после взрыва. Помимо специалистов, в ней участвовала группа студентов, прошедших специальную подготовку (обсуждение на «фокус-группе», восстановление собственной линии времени и усиление ресурса безопасности, а также элементарная подготовка в арттерапии – психологический метод снятия страхов у детей с помощью рисования).

С чем мы столкнулись в самом начале?

Школа стоит фактически на братском кладбище. Адрес школы тот же, что и у взорванного дома. На месте дома – ровная площадка, на которой постоянно лежат венки, цветы; рядом собираются родственники и зеваки. Недавно был перед окнами первых классов поставлен большой деревянный крест. За взорванным домом открылась гора, которую раньше полностью скрывал дом; у многих появилось ощущение нереального пространства.

Большинство детей и учителей начальной школы живут в соседних домах и были свидетелями ночного взрыва.

Погибли семь детей – учащихся этой школы и еще около десяти бывших учеников. При входе в школу в глаза бросалась огромная траурная доска темно-ссрого цвета с именами учеников и словами: «Для них остановилось время» (!). (В дальнейшем, по рекомендации психолога, шоковая траурная доска была заменена на другую, где акцент делается на светлую память о детях и которая выполнена в теплых тонах, цвета золотистого дерева.)

Групповые занятия с учителями показали, что линия времени у них поражена в семидесяти – восьмидесяти процентах случаев и, как и у наших студентов, напоминает сложенную гармошку. Восстановлению линия не поддавалась, пока не были найдены личные ценности для каждого. Но самым тяжким оказалось поражение цвета. Все сто процентов учителей свое внутреннее состояние видели глубокого черного цвета и в шипах и колючках. Психотерапевт, много работавший со страхами, ни разу в своей практике с подобным не встречался.

Итак, чем ближе к эпицентру, тем больше страдает ощущение цвета, восприятие мира окрашивается в черные тона. Субъективно это переживается как безмерная тяжесть (тест «Плавающие руки» показывает, что руки наливаются тяжестью). Колючки и шипы свидетельствуют о сильном страхе. Подобного рода поражения отмечаются у всех обратившихся за помощью. Немало случаев с поражением времени и с нарушением безопасности (фобия одиночества: дети не могут оставаться одни, даже ненадолго). Такие расстройства могут полностью не пройти никогда. Политические события, рост доверия к правительству не несут облегчения; помочь может лишь профессиональная индивидуальная терапия, что и было сделано. Более пятидесяти детей, учителей и родителей полностью восстановили свои нормальные реакции.

Началась одна из немногих попыток выстроить реабилитацию на основе точного психологического и социального анализа происходящего. Поскольку шок, по нашим данным, задевал три фундаментальных ощушения: времени, цвета и пространства, то и диагностика с терапией подбирались под эту гипотезу.

В специальных группах мы работали с учителями начальных и средних классов: сначала устанавливали симптомы «психологического поражения», потом вели направленную психотерапию.

Провели родительские собрания по всем классам: психолог рассказывал о симптомах психологической травмы, связанной с нарушением времени, – апатия, безучастность, чрезмерная усталость и отчаяние, о других вариантах реакции на шок, и предлагал пройти курс психотерапии вместе со своими детьми.

Студенты отправились в группы продленного дня, где помогали детям выйти за рамки обыденной жизни и постоянно с ними рисовали (терапия цветом). Интенсивная работа продолжалась шесть недель и продолжается время от времени до сих пор.

Общая психологическая атмосфера и настроения в школе стали резко меняться к лучшему с начала октября, что совпало по времени с переломом настроения в обществе.

Как видим, психологическая ткань внутреннего мира каждого человека есть неотъемлемая часть общественного сознания. От нее зависят преобладающие тона сознания: Надежда – или Безнадежность, Апатия – или Активность, Спокойствие – или Страх. Если психологические сдвиги затрагивают огромные массы населения, как это произошло в связи с терактами, то индивидуальные и слабо контролируемые состояния становятся фактом общественного сознания.

Одновременно это означает и то, что сдвиги в общественном сознании, то есть осмысление событий, их интерпретация, действия политиков (связанные с Событием) могут оказывать мощное терапевтическое воздействие на психику отдельно взятого человека или глубоко его травмировать.

Александр Савинов