Знание-сила, 2004 № 03 (921)

Уроки одного лицея

"ЛГО" ("Лицейское и гимназическое образование") — журнал, который делается в Московском культурологическом лицее № 1310, но делается для всех школ Москвы и даже страны. О редком и на редкость удачном симбиозе редакции и средней школы особого типа рассказывает нашему корреспонденту Татьяна Борисовна Михайлова, основатель и бессменный директор лицея, основатель и главный редактор журнала.

Ходила я на семинар к Владимиру Соломоновичу Библеру, замечательному нашему культурологу. И это событие в моей жизни, по сути, определило все, что произошло дальше.

В то время я преподавала литературу в одной из московских школ. Школа как школа, обыкновенная, учителя были хорошие и не очень, разные, директор, как водится, между нами лавировал — впрочем, все это отдельная история, я ее как-нибудь в другой раз расскажу.

Да, так ходила я на библеровский семинар и встречалась там с людьми удивительными, потрясающе интересными, а сам Владимир Соломонович был для меня и мэтр, и Учитель, и наставник, не иначе.

Фото: Виктор Брель

И стала я людей из семинара — прежде всего, конечно же, Владимира Соломоновича — зазывать в школу.

Если бы вы видели, как философ, автор Школы диалога культур, работал с детьми! Он ничего не делал "специально", не продавливал никакие взгляды и идеи. Он просто разговаривал, задавал вопросы, отвечал на вопросы. Но я не припомню такого второго случая, когда бы мэтр столь серьезно разбирал детские работы. Даже чтобы учитель так читал ученические сочинения — не могу найти примера.

Библер очень деликатно обращался с детскими текстами и при этом был предельно серьезным критиком. Помню, как он говорил: "Понимать что-то — это значит глубоко что-то не понимать". И еще — он единственный, кто не обижался, если с ним спорили. Он даже, я замечала, симпатизировал "возражанту". Он преподал нам величайший урок культуры дискуссии.

Потом у меня появилась идея провести своеобразные штудии для учителей. Она состояла в том, чтобы, выбрав какую-нибудь тему, например, "Античность", "Время", "Серебряный век", собрать учителей из разных городов и пригласить к ним самых авторитетных, можно сказать, "вершинных" ученых. То есть организовать такие своеобразные рабочие встречи "ученый — учитель". Учителя расскажут, как этот предмет "разьпрывается" в школе, а ученые — какой выглядит с высот Большой науки.

Библер поначалу отнесся к этому скептически, а в результате стал главным действующим лицом, и шесть- семь лет подряд был основным затравщиком штудийных дискуссий.

Ключевая тема каждый раз освещалась как бы с различных ракурсов.

Скажем, эпоху Просвещения "представляли" разные специалисты — по праву, моде, философии, литературе, истории. И обязательный момент: дискуссионная часть должна быть по времени не меньше лекционной.

Это была потрясающая школа — не только для учителей, но, как оказалось, и для ученых, которые отзывались о "штудийной" аудитории в превосходных степенях и говорили, что не ожидали таких "ершистых" встреч. И конечно, для учеников, которые волей-неволей втягивались в эту атмосферу обсуждений, споров, драчек.

Я так подробно рассказываю вот почему: именно из культурологических штудий вышли и наш лицей, а чуть позже и наше издательство.

Издательство начиналось с малого: с расшифровки стенограмм и идеи издать их. А лицей получился, потому что мой класс, на всем этом воспитанный, вырос, стал выпускным и должен был вот-вот уйти из школы, и мне хотелось набрать новый.

Я приставала к директору с просьбой набрать два таких "лицейских" класса; но ему вся эта головная боль была совершенно ни к чему, он и сказал: выделяйся со своими лицейскими классами и делай, что хочешь. Он наверняка пошутил, потому что идея была совершенно безумная: как это — набрать два класса и сотворить из них новое учебное учреждение со своим зданием, которое взять негде, со штатом преподавателей... Такого не бывает! Это все мне и объяснили в Госкомитете по образованию, куда я все-таки попробовала сходить.

А дальше начинается чистая мистика. Возвращаюсь я из союзного Госкомитета, настроение, конечно, отвратительное, и вдруг в метро на меня налетает какой-то мужчина в шортах. Он просто обознался — принял меня за свою племянницу. "А что вы, девушка, такая грустная?" Я возьми, да и расскажи ему все: знаете, как иногда легко плакаться чужим людям. Он схватил меня за руку: "Пошли! Я знаю, как помочь" — и потащил из метро. Около метро у него велосипед стоял; он на велосипеде покатил, а я рядышком побежала. Бегу и думаю: сумасшедший какой-то, в шортах, на велосипеде, да и я с приветом...

Он привел меня в Московский департамент образования, в какую-то крохотную, заваленную бумагами комнату: оказывается, буквально вчера здесь открылся новый отдел, которому поручили организовать шесть "альтернативных" школ. Человек на велосипеде (это был Дима Аросев, брат известной актрисы и сам человек не безызвестный, друг и ученик Гeopгия Петровича Щедровицкого) там не работал, он просто про это знал. В отделе мои документы внимательно посмотрели (новые программы, наметки, смета), и, представляете, приняли!

Шесть школ (и все "тринадцатые") действительно тогда в Москве организовали, у нашего лицея, например, номер 1310. Школы эти, кстати, такими хорошими оказались! Скажем, Химический лицей N° 1303 тоже по- своему знаменит, они отличные конференции проводят, например, КОНЮХ — конференция юных химиков. В Москве вообще много интересных школ, я как главный редактор теперь это очень хорошо знаю, хотя школьное образование, как и во всем мире, принято только ругать...

Так тринадцать лет назад появился наш культурологический лицей номер тринадцать десять. Позже из нашего маленького редакционно-издательского отдела образовалось целое настоящее издательство, и из него в свою очередь выделилась редакция журнала.

Журнал, как и все остальное, что мы издаем, рассчитан не только на наш лицей, а вообще на любую "продвинутую" школу. Идея журнала (и лицея) по большому счету та же, что и у культурологических штудий: встреча учителя, читателя с ученым; культурная "подкладка" любого предмета.

Понимаете, Большая наука говорит на одном языке, а школа — совсем на другом. Вот мы и попытались встать как мостик между наукой и школой. Только не подумайте, что мы какую-нибудь скучноту печатаем. Вовсе нет. Мы каждый номер "разыгрываем". Скажем, сейчас готовится выпуск, посвященный лженауке. И подается он так: неделя лженауки в гипотетической школе. Один материал — это вроде урок, другой — подан как турнир, а третий, например, в форме дискуссионного клуба.

Журнал нам самим очень помогает наполнять обучение "культурным контекстом". Как мы находим материалы?

Один из способов: приглашаем мэтров. Они перед детьми выступают, потом липеисты им свои "детские" вопросы задают. А потом мы все это публикуем в рубрике "Кафедра". Приходила как-то очень интересная женщина, доктор наук, вирусолог Галина Кожевникова, рассказывала о вирусах и вирусных заболеваниях, так дети ее спросили (кроме всего прочего), какие вирусы передаются с поцелуями... По интереснейшей статье в журнале "Человек" я отыскала академика Спирина, и он прочел просто потрясающую лекцию о том, какую угрозу для человечества таит в себе современная биология. Ну и, конечно, остались друзьями лицея ученые, которые приезжали к нам прежде, еще при Владимире Соломоновиче. Мы успели съездить с учениками к Юрию Михайловичу Лотману в Тарту, он был уже очень болен, но принял нас и прекрасно поговорил с детьми. Не говоря уж о том, что эти знакомства дают детям, такие встречи — находка для любого журналиста.

Очень важная рубрика нашего журнала — "Урок". Нам говорят: публикуйте побольше методических разработок, чтобы по ним сразу, не мороча себе голову, можно было урок провести — тогда ваш журнал будет еще более востребован. Конечно, методическая помошь учителю нужна, но мне кажется, не в лобовом виде. Мы даем материалы, помогающие провести урок на современном уровне — и содержательно, и методически, и технологически.

Что такое современный урок? Конечно же, не так: учитель вещает, ученики внимают. Уроки, как спектакли, Moiyr разворачиваться в самых разных жанрах: конференция, проверка гипотезы, работа над проектом. Дети очень любят создавать свое — например, придумывать и находить в библиотеке комментарии к известным текстам, на этом можно построить урок, даже цикл уроков.

Самое главное — стержневая идея, сюжет. Вот такие сюжеты-сценарии мы и даем в этой рубрике — например, Россия и Германия XVIII века через подлинную биографию барона Мюнгхаузена, — и все это сопровождается подверстками, в которых интересные факты, создающие контекст событий, цветные вклейки, которые можно использовать как иллюстрации на уроке.

Мне кажется, школе хорошо бы увязывать предметы в едином контексте, на едином материале. Как я на уроке литературы объясню своим ученикам, кто такие "птенцы гнезда Петрова", без истории? Или что ода исходно — не только поэзия, а прежде всего риторика? Тогда надо отдельно разбирать, как все это произносится, с какими жестами и чувствами. Или мне становиться по совместительству этнографом, специалистом по истории обряда, когда мы проходим сказки?

Отдельная работа — научить читать; это далеко не все взрослые умеют. Даже учителя. Тут одной литературы мало. Когда-то к моему курсу прилегал текстологический семинар по истории средневековой культуры, к литературе он не имел прямого отношения, но там ребят учили работать с философским текстом, с подлинником. И одновременно на латыни рядом клали латинский источник и перевод, сравнивали, оценивали: что из смысла ушло, что привнесено. Норштейн у нас вел замечательный курс "Мультипликация в контексте культуры" на примере своего фильма по гоголевской "Шинели", и это тоже "работало" на курс литературы, там были очень тонкие замечания по гоголевскому тексту. Литературный текст глазами художника — понимаете, это особое видение...

Особая наша забота — естественно-математические науки. Мы гуманитарный лицей и набираем детей только с седьмого класса: бывало, при приеме спрашиваешь, почему ты, ребенок, выбрал именно нас, а он отвечает: я математику не люблю. Но у нас общее среднее образование, оно вполне соответствует требованиям любого вуза. Да дело не только в этом; надо бы им доказать, что математика не страшна, а, наоборот, интересна, что она пронизывает всю культуру. Мы задались целью "поставить" в лицее сильную математику. И устроили у себя год Математики: знаете, бывает год Ребенка, год Матери, а у нас — год Математики. Она была всюду и во всем, она извлекалась из ритмики стихов, из хронологии, читалась в географических картах, мы играли в нее, даже когда говорили о психологии: как можно описать характер человека с помощью геометрических фигур?

Потом мы выпустили постер "День Пифагора", брошюру со сценарием математического праздника (ЛГО выходит с приложениями, особенно мне нравятся брошюры, они по формату маленькие, помните, как раньше выпускало общество "Знание"?)

Таких постеров и брошюр у нас много, на разные темы, и все пользуются в школах огромным спросом.

Но главное, конечно, не праздники, а повседневность. Хорошая гуманитарная школа — не та, где в ущербе математика и естественнонаучные предметы. Гуманитарный аспект может пронизывать все предметы. Например, когда математика "подсвечивается" историей и философией математики. На биологии мы в свое время вводили серию занятий "Споры об эволюции": Дарвин, Ламарк, Любищев — это уже именно философия науки.

Разумеется, мы стараемся в журнале себя не слишком выпячивать: у других тоже много интересного. В одной школе прекрасно поставлена проектная работа — мы им целый номер посвятили; у других — еще что-то. Наши собственные учителя читают журнал насквозь, и каждый номер мы потом обсуждаем на педсоветах, и всегда находим, за что зацепиться.

"Современные методы обучения" — рубрика, в которой есть материалы и о том, как организовать учебную дискуссию, и как работать с Интернетом на уроке и для урока, и как сделать урок на уровне, даже если в распоряжении учителя лишь доска и мел. Ну и статьи о том, как преодолевать всякие психологические трудности — и учеников, и учителей: в одном классе ведь есть и "визуалы", ребята, которые лучше воспринимают информацию "на глаз", и "аудиалы", которые лучше работают "со слуха", как быть с каждым из них.

Или вот: в школе оценки ставят в основном за индивидуальный результат. Но жить-то ребенку предстоит в "сетевом" мире, работать и коллективно, и в команде, где имеет значение только общий конечный результат. Мы стараемся развивать все виды сотрудничества - и, конечно, обсуждаем эту проблему в журнале.

Вокруг журнала в лицее сама собой сложилась довольно активная деятельность учеников. Они у нас все делают: берут интервью, составляют и собирают анкеты, набирают материал на компьютере, фотографируют и подбирают иллюстрации. У нас работают "мастер-классы", где ребят профессиональным навыкам обучают специалисты.

Недавно ученики представляли свои мини-проекты - календари. Они делали "математические", "географические", "биологические" и другие настольные календари. Это, кстати, непростая работа: придумать идею (например, там были календари в виде куба, подвесного фонаря, даже в виде шляпы, а один мальчик сделал коробочку с карточками, его работа мне больше всех понравилась). Надо было подобрать даты, факты, цитаты нужных размеров и по теме, расположить все это, чтобы устроилось все вместе красиво и удобно, и еще календарную сетку "вписать".

Допрофессиональная подготовка в школе — особая тема; мне кажется, школа должна давать и общее представление о профессиях, и навыки, которые в любом случае человеку пригодятся, куда бы он потом не пошел. Но не обуживать детей раньше времени.

Такие выпускники будут вполне конкурентны на рынке труда (даже поступив в вуз, многие ребята сейчас работают). Представьте себя на месте директора, к которому устраивается на работу юноша, и юноша этот прекрасно знает языки, переводит, работает в Сети, умеет написать внятный текст, фотографирует, хорошо структурирует информацию, может сделать, к примеру, тематический стенд своими руками (это тоже важно, чтоб не только голова была умная, но и руки. Труд — это вообще отдельная тема. Моя любимая, кстати).

Еще мы проводим такие специальные сессии для школ. Приезжают разные учителя, директора. А весной у нас даже есть сессия для старшеклассников. Это для школьных издателей, дети приезжают со своими наставниками. В прошлом году 250 человек приехали.

Потребность в образовательной периодике такого типа, как ЛГО, несомненно, есть: помимо обычных "методичек" учителю все-таки хочется услышать и живое слово о своей работе и о работе своих коллег по всей стране.

Электронный адрес Татьяны Михайловой: ТВ@ LG0.RU

Бессмысленно облачать наших детей в гимназические униформы, гонять их в марше по школьному плацу и заставлять вытягиваться в струнку перед преподавателем. Но что может современная школа противопоставить распущенности и лености мысли, уверенности полуграмотного юнца в своем праве судить обо всем подряд за щитом универсального довода: "А мне так кажется..."?

Как сохранить единство истории в ворохе фактов, дат, лиц и событий, разнесенных по эпохам, странам и разным школьным классам? Как вместе с учениками нащупать в них нечто общее, повторяющееся, бывшее — и оставшееся до сих пор — проблемным на разных этапах истории?

Можно ли доказать юношам и девушкам, которые не собираются поступать на механико-математический факультет МГУ и даже в любой технический вуз, что им все равно стоит изучать математику? Особенно если они прекрасно знают, что их вполне успешные мама, переводчик, и их папа, юрист, из школьного курса математики помнят только таблицу умножения, да и то не на пятерку? К этим таким разным, но одинаково болезненным школьным проблемам можно добавить еще несколько десятков. Учителя без конца обсуждают их друг с другом, ищут ответа в специальной педагогической литературе — пока не нашли. Три статьи, взятые в сокращенном виде из "ЛГО", показывают, что неожиданную и весьма сильную поддержку учителя могут получить от ученых далеко не только в рамках их непосредственной специальности. У них тоже есть дети. Как правило, они тоже преподают, только в вузах. Но главное — у них по-особому устроена голова, у них свой, научный подход — обращенный на школьные проблемы, он, как увидим, способен дать результат по меньшей мере очень интересный...

Георгий Кнобе