Знание-сила, 2007 № 12 (966)

Чего у нас нет, кроме СПИДа

Журналист Андрей Дмитревский знает, что «идея «создания» СПИДа принадлежит Центру контроля и профилактики заболеваний США (CDC). Ежегодно Центр получал 2 миллиарда долларов на борьбу с эпидемиями, имел тысячный штат сотрудников и при этом отличался тенденцией интерпретировать при необходимости вспышку любого заболевания как инфекционную эпидемию, получая возможность манипулирования общественным мнением и финансового обеспечения своей деятельности». Точнее, сам он этого не знает, но это знает доктор Брайн Эллисон, надежный человек, на которого и ссылается Андрей Дмитревский на сайте образовательного проекта «Аналитический Клуб». Доктор Брайн Эллисон, а за ним уже Андрей Дмитревский, подчеркивают, что «идея вирусного СПИДа стала одним из таких проектов, разработанных и успешно раскрученных Центром и его секретной структурой — Службой эпидсведений (EIS)». А вообще-то СПИДа нет.

Андрей Дмитревский. СПИДа нет: люди умирают совсем по другим причинам.

http://amlysisdub.m/mdex.php?page=misceU&art=2387

Демоскоп знает больше. Нам кажется, что нет не только СПИДа, но и многого другого, начиная с пульса, который врачи якобы щупают, считают там что-то, а на самом деле только делают вид. Нет генов, которые нам навязали послесталинские либералы, наживавшиеся на финансовых потоках, хлынувших в придуманную ими генетику. До сих пор нам вешают лапшу на уши, объясняя еще на школьной скамье, что Земля вращается вокруг Солнца, когда каждый журналист может выглянуть в окно и убедиться, что все обстоит ровным счетом наоборот.

Мы полностью согласны с тем, что никакого иммунодефицита нет, а есть дефицит честных ученых, которые бы все время открывали нам наши закрытые глаза. И нет у нас пока еще настоящего обскурантизма, чтобы окоротить всех этих дарвинистов- вейсманистов и прочих вирусологов.

Отчасти это объяснимо. Все-таки какая-то польза есть и от лжеученых. Вот, например, благодаря им, у нас нет вечного двигателя: они такой закон придумали, что нельзя. Не волнуйтесь, надо было бы — было бы можно. А почему нет? А потому что нам это невыгодно: кто же тогда нашу нефть станет покупать? Нет, какую-то часть Академии наук надо оставить, но очень маленькую. Это только сумасшедший Наполеон мог кричать: ученых и ослов на середину! Сравнил тоже. Если от кого и есть польза, так именно от ослов, а ученые могут перебиться и на периферии. Мы же строим общество, основанное на знании, вот пусть они и будут там, ближе к основанию, в подвальном помещении.

А СПИДа, конечно, нет. Мы-то знаем это от Андрея Дмитревского, но он — уже непосредственно от Питера Дюсберга, нобелевского лауреата по химии. Питер этот, Дюсберг еще когда открыл всем глаза, еще в 1987 году. И Андрей Дмитревский не первый раз нам об этом рассказывает. Кажется, и не второй. А ВОЗ (Всемирная организация здравоохранения) и ныне там. Мало того, что не соглашаются с нобелевским лауреатом, так еще и издеваются. Вот, например, что писал автор вроде бы даже и приличного журнала «Nature» — и когда? Еще в 1996 году, десять лет назад (правда, тогда им, видимо, было легче, честные российские журналисты были отвлечены на другое). Статья называется «Прощай, Дюсберг!» — уже в названии слышится неуважение. Итак:

«Дюсберг соединяет искаженные факты с алогичной аргументацией, чтобы сплести запутанную сеть и уловить в нее неосторожных, отчаявшихся или легковерных. Но как ни старается он облагородить свои писания, взывая к философии научной истины, истина заключается в том, что его предпосылки основаны не на фактах, а на вере: вере в то, что он прав, а любой другой ошибается...

Дюсберг... подробно рассказывает об остракизме, которому его подвергло сообщество вирусологов, о невозможности получить финансирование для его исследований, о пренебрежительном отношении, от которого ему приходится страдать. Ясно, что появление ВИЧ было личной трагедией для однажды заслужившего высокое уважение ретровирусолога, но сочувствие к нему, конечно, должно быть соразмерено с сочувствием к тем, для кого СПИД стал намного большей личной трагедией. Три года назад я уподоблял Дюсберга Черному Рыцарю из «Монти Пайтона и Священного Грааля». Этому персонажу отрубили конечности одну за другой, но какое- то время оставшееся туловище пыталось зубами вцепиться в колени противника. За последние годы Черный Рыцарь потерял и зубы, и ему остается лишь шипеть и плевать на тех, чьи представления о вирусологии на протяжении последних двух десятилетий отличались от его собственных. Но плевки падают на могилы миллионов людей, убитых ВИЧ, и на тех, кого он еще истребит».

Неуважительно как-то. Получается, что если научное сообщество не соглашается с настойчивым человеком два десятка лет, так он уже и не прав! Демоскоп не может с этим смириться, он всегда на стороне обиженных.

И нам приятно сознавать, что и демографы не остались в стороне и тоже серьезно усомнились в опасности СПИДа.

Вот что пишет, например, один из неизвестнейших наших демографов Игорь Белобородов.

«Уже долгие годы в СМИ так усиленно нагнетается угроза распространения СПИДа на планете, что возникает впечатление, будто человечество, охваченное столь страшной пандемией, едва ли способно выжить. Если мы посмотрим на показатель смертности от этой ужасной «пандемии», то увидим, что за все время существования СПИДа в России (кстати, первый случай был зафиксирован в 1987 году) к концу августа 2004 года с диагнозом СПИД умерло всего 778 (!) больных. Предлагаем сравнить эту цифру с уровнем смертности от туберкулеза (около 30 тыс. смертей в год) или со смертностью от наркотиков (около 70 тыс. человек ежегодно). Вспомним также об алкоголизме, который за 2003 год в одной только Ярославской области унес жизни 1130 человек. После такого сравнения возникает вполне закономерный вопрос: так что же все-таки опаснее — демографические потери от СПИДа за все годы его существования или смертность от алкоголизма в Ярославской области в течение одного года?

Сразу виден глубокий знаток проблемы. Так называемые эксперты по СПИДу (но какие же это эксперты? — сами понимаете...) говорят, что заболевшие умирают не сразу после инфицирования. Но лет через 10 умирает примерно половина. 10 лет назад, в 1996 году, в России было зарегистрировано полторы тысячи вновь выявленных ВИЧ-инфицированных, а до этого было существенно меньше. А уже в 2004 году умерло (говорит нам знаток проблемы) 778 больных, то есть больше половины зарегистрированных в 1994 году. В 2001 году было выявлено более 88 тысяч инфицированных, а выявляются далеко не все. И если верить экспертам. Так зачем же им верить? Нам знание точек и запятых заменяет инстинктивный массовый разум, как писал поэт. Мы же не изучаем, мы же разоблачаем, это гораздо интереснее. Наше общество очень нуждается в таком постоянном разоблачении.

В самом деле, сообщает нам Игорь Белобородов, «совсем недавно Всемирный фонд по борьбе со СПИДом принял решение о выделении 88 млн. долл. на реализацию комплексной долгосрочной программы, подготовленной несколькими специализирующимися на этой проблеме российскими организациями. Интересно, чем вызвана такая щедрость? И почему уже не в первый раз крупные суммы выделяются именно на борьбу со СПИДом, а не с другими, гораздо более массовыми недугами, такими как онкология (более 2 млн. больных), наркомания (около 6 млн. граждан) или, например, бесплодие (15% всех семейных пар)? Одним словом, очевидно, что в России есть проблемы, демографический урон от которых в сотни раз больше, чем от СПИДа».

Тут, признаемся, у Демоскопа просто слюнки потекли. Это же как было бы хорошо, если бы все наши недуги лечили международные организации! Это просто счастье бы было для нашей отсталой, слаборазвитой страны. А то наши семейные пары никак зачать не могут, только аборты и умеют делать.

И в то же время Демоскопу тоже стало интересно: чем вызвана такая щедрость (не такая, конечно, как хотелось бы, но все-таки)? Заинтриговал нас Игорь Белобородов, прямо Агата Кристи какой-то. В чем же разгадка? А ларчик просто открывался. «Становится вполне очевидно, что раздутая до космических масштабов проблема СПИДа служит удобным средством доступа к многомиллионному российскому рынку сбыта контрацептивных средств и фактически является способом формирования спроса на продукцию порнографического содержания». Вот он, голос честного ученого, каких нам так не хватает!

Надо срочно бежать открывать глаза президенту России. Он тут недавно проводил заседание президиума Госсовета по вопросу «О неотложных мерах по борьбе с распространением ВИЧ-инфекции в РФ», еще не зная, видимо, что никакой ВИЧ-инфекции нет. Что же у нас за спецслужбы такие? Не доложили вовремя? А может, им глаза застило, и не читают они наших честных разоблачителей черной зарубежной магии? Куда же мы идем в таком случае?

Ведь СПИД — это только частный случай наших заблуждений, Игорь Белобородов это хорошо понимает и призывает «по аналогии с проблемой СПИДа, уделять каждому из факторов то внимание, на которое он действительно претендует в силу своего демографического эффекта». Поэтому он считает своим долгом разоблачить «миф о существенном влиянии смертности», демографический эффект которой он считает ничтожным. «Подтверждающим примером сказанного, — разъясняет он, — являются процветающие западные страны, где уровень смертности в 1,5-2 раза ниже, чем в России, но из-за падения рождаемости депопуляция наблюдается и там».

Не так давно были опубликованы расчеты, которые показывают, что если бы смертность в России в последней трети минувшего века снижалась такими же темпами, как в «процветающих западных странах», то за этот период умерло бы на 14 с лишним миллионов человек меньше, чем умерло на самом деле. А согласно оценкам, приведенным в недавнем докладе, подготовленном «Деловой Россией», «снижение смертности в результате проведения демографической политики позволило бы уменьшить масштабы сокращения численности населения к началу 2025 года на 6,8 миллиона человек, а повышение рождаемости — на 4,6 миллиона».

Так что разоблачение Игорем Белобородовым «мифа о существенном влиянии смертности» следует считать весьма своевременным.

И все же работа по созданию информационного шума, который не позволял бы так называемым исследователям слишком задирать нос, у нас налажена недостаточно. Конечно, лучше всего, если бы этих исследователей вообще не было. В нашей демографии, во всяком случае, такой период длился довольно долго, и тогда идеологическая обстановка в этой науке была просто идеальной. Но вот беда: во всяком здоровом организме обязательно заводятся какие-то жучки, размножаются и оказываются очень живучими. Они там где-то копошатся, что-то там изучают, приходят к неправильным, непонятным простому троечнику, сомнительным выводам, а потом публикуют все это в статьях и книгах. И получается вроде того, что человек произошел от обезьяны.

Это неприемлемо. Мы не призываем совсем ликвидировать исследования, в подвальном помещении они могут существовать, мы уже об этом говорили. Но не какие угодно, а только правильные исследования. А для этого нужны, так сказать, санитары леса, которые не занимаются исследованиями — упаси Бог! — но с самого начала знают, что правильно, а что — нет. За каждым исследователем — глаз да глаз. И чуть что, сразу включай специальную глушилку — бу-бу-бу! Не от себя лично, конечно, а от имени народа и государства.

О, этим не каждый может заниматься, это вам не книжки читать. Ученые маскируются под овечек, чтобы их вовремя забубукать, нужен особый талант разоблачительства.

К счастью, наша земля не оскудела талантами. Справились с генетиками, справились с кибернетиками, а уж с вирусологами и подавно справимся. Многого у нас еще нет, но санитаров леса пока хватает.

Александр Голяндин