Золотошвейка для оборотня

21 глава. Чернёный остров

Впереди неё в сторону порта шла ватага маленьких оборотней возрастом приблизительно от трех до семи лет. На плечах они несли маленькие, под стать им, удочки, в руках некоторых были ведерки. Дети были одеты в короткие суконные штанишки и просторные рубахи, в большинстве своем они шлепали по дороге босыми ногами. Небогатая одежда совсем не показывала материальное состояние их семей, в повседневной жизни оборотни часто одевали непоседливых малышей в простую одежду из-за того что она быстро приходила в негодность, боевые ребята частенько дрались и обновки быстро превращались в лохмотья.

Первым, как и положено, в стае настоящих волков шел вожак, красивый, темненький мальчик, рядом пристроился, видимо, лучший друг, с ярко рыжей шевелюрой. Он нес на закорках очень толстую девочку лет четырех, и сильно прогибался под весом своей ноши. В отличии от мальчиков она была одета очень дорого, платье из тяжелого зеленого шелка с вплетенными золотыми нитями могло соперничать по красоте с нарядом самой эльфийской королевы. Маленькие сапожки, видневшиеся из-под подола и защищавшие её ножки он сырости и грязи, были сшиты из тонкой кожи бежевого цвета и густо расшиты бисером. На шее девочки красовалось ожерелье из крупных морских жемчужин, стоившее не один десяток золотых. Лицо парня, несшего на своей спине это сокровище, было счастливое, и он улыбался во весь рот, щурясь на солнце и стараясь попадать в ногу с авторитетным товарищем. Малышка жевала пирожок, зажатый в кулачке, а на её голове, подпрыгивали в такт шагам, торчащие в стороны два маленьких белых хвостика.

Полли впервые видела оборотня-девочку, они рождались очень редко, настолько редко, что были настоящей диковинкой. Считалось, что встреча с маленькой оборотницей приносит удачу. Полярная с завистью вздохнула, ей бы очень хотелось завести себе такую куколку. Она бы тоже постоянно наряжала её и безбожно баловала.

Из-за угла дома вышли еще два мальчика и примкнули к их рядам, один взглянул на идущих впереди стайки, мальчиков и серьезным тоном заговорил.

— Ты бы меньше кормил свою сестру Корс, глядишь, она ходить бы научилась и наконец-то, заговорила. — Он не хотел оскорбить друга, а просто давал дельный совет.

Малыши не остановились, а продолжали идти в нужном им направлении. Глянув на советчика, черноволосый оборотень (а это его звали Корс и девочка, на спине рыжего, была его сестрой), гордо, не спеша и с расстановкой ответил.

— Она умеет ходить и говорить. — Заверил он громко, чтобы все слышали. — А когда не ест, она плачет. — Уже тише и с сожалением добавил он. Девчонки, что с них взять?

Полли шедшая недалеко от малышей усмехнулась, эта картина была настолько милой, что хотелось посмотреть на них еще немного и, прислушиваясь, девушка замедлила шаг.

Чтобы доказать правоту своих слов Корс остановил друга и помог сестренке слезть с его спины.

— Не слушай его маленькая Бёрк. — Зашептал рыжий, наклонившись к девочке и поправляя сбившееся платье. — Ты просто красотка! — В его голосе было неподдельное восхищение.

— Зря стараешься Озен. — Влез настырный советчик. — Она все равно тебе не достанется, зверорожденную отдадут в семью побогаче твоей.

Эти слова сильно задели яркого паренька и, сжав кулаки, он зарычал, готовый броситься на недруга.

Им на встречу со стороны порта шел высокий оборотень, незнакомый Полли раньше.

— Это куда же направляется маленькая стая? — Оживленно спросил он, густым басом.

— Мы идем на рыбалку, дядя Тса́вор. — Ответил ему Озен.

Тса́вор вытащил из кармана помятый пряник и сдув с него пылинки протянул упитанной малышке. Она с радостью схватила угощение и одарила оборотня яркой улыбкой, заставив, улыбнутся в ответ.

— А большая Бёрк, строго-настрого запретила кормить маленькую. — Голосом ябеды заговорил волчонок, дававший всем умные советы.

— А откуда она узнает? — Спросил Тсавор и ловко схватил его за ухо.

— Ну, пап! — Заканючил мальчик. Его отпустили и оставили потирать красное ухо.

— То-то же! — Довольно крякнул оборотень. — Никто вас тут не обижает, из местных?

— Нет, дядя Тсавор. — С готовностью отозвался Корс. — Наверное, боятся. А когда мы оплываем домой?

— Завтра с приливом. Ох и устал я гостевать, ведь целый месяц по всему побережью плаваем, страшно соскучился по дому. А вы?

— И мы. — Ответили ему дети нестройным хором. И затопали дальше.

Тут их пути разошлись, и Полярная пошла в сторону дока, где был пришвартован корабль мужа, а ребятня повернула к отмели, где были устроены удобные мостки для ловли рыбы. О корабле ей рассказала свекровь, раз в неделю он привозил добытое золото на материк, а загрузившись провиантом и другим нужным грузом, отправлялся обратно. На нем и собиралась добраться до Черненого острова Полли. В кармане юбки лежала свернутая записка для капитана корабля написанная Санерой, вчера весь день у них со свекровью ушел на составление коварного плана под названием «Иди и возьми». Теперь морально готовая к новому витку отношений с супругом и подкованная подробной информацией о нем, Полярная отправилась на судьбоносную встречу.

Корабль рассекал темные воды спокойного, сегодня моря, и лишь легкая качка напоминала Полли о том, что она находится на судне. Оно было сравнительно небольшого размера, но для девушки, которая впервые оторвалась от земли, казался огромным плавающим островом. Его называли «Парящий», и название соответствовало. На палубе возвышались три огромные мачты, с них, хлопая краями, как птицы хлопают крыльями, спускались белые паруса с нашитой на самом большом полотне эмблемой полной луны, с контуром волчьей морды в центре. Благодаря даже незначительному ветру он развивал отличную скорость и обладал завидной маневренностью. Много времени сегодня было потрачено на погрузку, были задержки связанные с ошибками в заказах, потом кого-то еще ждали. В общем, обычная портовая суета и вот, наконец, корабль отчалил. Над ними громко крича, проносились чайки, свежий соленый ветер насыщенный густым запахом моря рвал полы плаща девушки и, скатывающееся уже к горизонту, солнце нежно грело её горящие щеки.

— «Ой, что же будет?» — Думала Полли, держась за перила по левому борту корабля. Как она дала себя уговорить на такое?

— «Представляю, что он подумает, когда увидит меня».

В течении совместно прожитого года девушка только и делала что просила отпустить её к любовнику, а как только получила пинок поз зад, сама приползла к нелюбимому мужу? Наверное, он рассмеётся ей в лицо и заставит плыть обратно на материк вплавь, не дожидаясь корабля. Перед глазами девушки предстала картина, где Тормод раскатисто хохоча, толкает её с высокого пирса в море и она захлебываясь, пытается плыть в ледяной воде. Бррр! Передернула она плечами.

— «Буду давить на главный аргумент: все ради мира между стаями!»- Решила Полярная. Узнав о возвращение наследника в сопровождении супруги, никто не засомневается в устойчивости альфы. Тормод силен, он уже сильнее отца и мог бы хоть сейчас бросить ему вызов и наверняка победил бы, но ему не нужна власть, пока. Он примет ее, когда альфа сам решит удалиться на покой и добровольно передаст ему своё место. А чтобы у врагов не было соблазна прибрать к рукам чужую территорию, нужно вернуться в замок вместе.

Они причалили к Чернёному острову уже в сумерках, на воде показалась дорожка от восходящего месяца, она золотила волны, неспешно бьющиеся об опоры пристани. С тихим стуком корабль пристал к берегу, тут же были сброшены сходни, закипела работа. Полярную никто не встречал, что и не удивительно, она опираясь на руку улыбающегося ей гнома- матроса, сошла по шатающемуся трапу и оказалась на каменистом берегу довольно большого острова с неровным рельефом. Возле берега он был почти ровным, а в центре возвышалась высокая гора, подавляя своим величием. Расспросив встречающих корабль местных, она пошла искать жильё Тормода, в точности следую указанному ей направлению.

Недалеко от морского берега начинались дома рудокопов, они были некрасивы днем, но в сгущающихся сумерках, скрадывавших их неровности и прячущих неприглядность, они выглядели очень по деревенские и даже мило. По центру от выстроившихся в неровные ряды избушек шла дорога по краю мощеная досками, что позволяло ходить по ней в дождь, не намочив ноги. По ним и пошла Полли в сторону горы. Она шла уже достаточно долго, но описанный дом так и не появился, и девушка забеспокоилась. Кажется, она заблудилась. Вот и деревянный настил закончился, потянулись лишь глубокие колеи оставленные колесами повозок, перевозивших руду.

— Интересно, а здесь есть дикие животные? — Почему-то захотелось её спросить, но было не у кого. И она медленно побрела дальше. Домики теперь встречались гораздо реже, через каждые метров тридцать, сорок. В темноте трудно стало различать их и тут, теряющая уже терпение Полярка наконец заметила то что искала. По правой стороне тянулся большой одноэтажный особняк с четырьмя окнами, выходившими на улицу, именно так его и описывал гном, который показал ей дорогу. В первых двух окнах горел неяркий свет, рассеивая страхи девушки и темноту вокруг.

Дом не был огорожен забором, входная дверь практически выходила на проезжую часть, порог представлял собой две ступени, сбитые кое-как из кривых досок, довольно шатких на вид. Полли поднимаясь, задумалась, не провалится ли она, сквозь них даже с её небольшим весом и отвлеченная тяжкими думами, забыла постучать. Массивная дверь жалобно скрипнула и поддалась под её слабым напором, ей открылась комната наполненная паром, она видимо совмещала в себе функцию кухни и ванны. Из мебели там был грубый стол и пара лавок по сторонам, на них была в беспорядке сброшена чья-то грязная одежда. Окна на улицу ничем не завешены и зияли чернотой. Тут, при свете одинокой свечи стоявшей на столе, можно было увидеть, что дом сложен из камня, швы между ними промазаны известкой, пол деревянный, чисто выметенный, не дворец, но жить можно. У дальней стены уютно сиял камин, в нем потрескивала горка поленьев, согревая воздух. А перед ним стояла большая жестяная ванна покрытая простыней, видимо для того чтобы принимающему ванну оборотню было приятно прикасаться к металлическим бортикам. В ней, откинувшись на спину, сидел Тормод, скрытый водой почти до середины груди. В одной руке он держал бутылку рома в другой молодую женщину.

Бутылка была почти пуста, и когда он отхлебывал прямо из горлышка огненную жидкость, можно было видеть сквозь стекло, просвечиваемое огнем из камина, что в ней плескалось жидкости еще где-то на треть. Девушка с длинными белокурыми волосами, распушенными по плечам, стояла рядом с ванной и ласково водила по груди Тора мочалкой, а его рука сжимала и разжимала её пышные ягодицы. Они о чем-то тихо ворковали, и Полярная сразу поняла что Тормод и девка — любовники.

У неё было такое чувство, что в её карман засунул руку воришка и пытается стащить что-то ценное, по закону принадлежащее ей. Она, не замечая, сжала кулаки, так что побелели костяшки на пальцах, чтобы парочка голубков, наконец, заметила её, она громко прокашлялась. На звук оба вяло повернули головы в её сторону, на лице девушки был брезгливый интерес, в глазах Тормода появилось удивление.

— Здравствуй Тормод. — Улыбнулась, натянуто Полярная. Она очень надеялась, что при самом плохом повороте дел он хотя бы не выкинет её на улицу и позволит переночевать у себя.

— Кто это? — Нагло спросило банщица у Тора.

— Жена. — Ответил он, и отхлебнул из бутылки.

— Чья? — Спросила ошарашено девушка.

— «А она к тому же, еще и тупая». — Подумала Польку.

— Моя. — Нехотя ответил оборотень, и кисло улыбнулся.

Девка нагло оглядела её и высокомерно засмеялась, желая обидеть, смех был у неё некрасивый, какой-то каркающий и грубый. Слушать его для Полли было просто мукой и она, подхватив железное ведро, стоявшее тут же, опрокинула воду из него прямо на веселушку, не подумав даже, что там мог оказаться кипяток. Визг девушки раздался уже из-под ведра, надетого ей на голову и отразился эхом от его стенок, оглушая саму крикунью. Вода к счастью оказалась холодной, что не остудило пыл местной красавицы. Она быстро заткнулась, сбросила свою жестяную корону и, напоминая разъяренного быка, собралась броситься на девушку.

— Жаки. — Окликнул её Тормод, желая успокоить. — Оставь нас с гостьей наедине. — Его голос был спокойным. Обманчиво спокойным.

У той чуть пар с ушей не пошел, так видно желала она вцепиться в волосы обидчицы.

— Мне подождать вас в спальне, господин? — Рабалепно спросила она и томно прикрыла глазки.

— «Господин». — Мысленно, с большой долей ехидства, передразнила Полярная.

— Нет. Ступай-ка ты сегодня домой, я устал. — Сухо ответил ей Тормод и хлебнул из бутылки, ожидая, когда его приказ будет выполнен.

— До завтра. — С надеждой сладко пропела, уходя девушка, и за её спиной закрылась входная дверь.

Полярная и Тормод некоторое время сверлили друг друга напряженными взглядами, Полли первая опустила глаза и пошла к двери. На массивной деревянной створке крепился добротный кованый засов, Поля решительным движением задвинула его в паз, отсекая их от остального мира. Вот, наконец, они одни и никто не может помешать осуществлению задуманного. Она развернулась и уставилась на Тормода, его большая тушка, погруженная в воду, была расслабленна и явно не подозревала о коварных планах неопытной искусительницы.

— Ну и кто теперь потрет мне спину? — Недовольно спросил волк, готовясь к войне.

Сначала он призирал её, похотливая шлюха, не способная держать ноги вместе и не сохранившая себя для законного брака. Потом, отдыхая после бурного секса со знойными красотками в доме Аверьяна в лесу, (две из них достались ему девственницами), он много думал о ней. Девушка была упертая, она не поддалась власти денег, не клюнула на лесть окружения, месяц за месяцем она упорно продолжала просить о свободе. Другая, давно бы забыла о бывшем любовнике, но Полярная отдавая Тору тело, душу хранила тому, неизвестному. Это заставило Тормода пересмотреть свое отношение к девушке, и невольно он проникся к ней уважением. Он не простил её за то, что его использовали как инструмент в достижении цели, но простил за любовь, испытываемую к другому.

Её запах по-прежнему сильно раздражал, не давая спокойно находится рядом, нахождение даже просто в одной комнате, заставляло быстро звереть и выходить из себя. Сил хватало, чтоб спешно поиметь её и торопливо сбежать, с ужасом думая о новой встрече, если ребенок не зародится в её чреве. Хорошо, что подвернулись Черненые острова, где он мог реализовать себя как руководитель и жить свободной жизнью ничем не обремененного мужчины. Не нужно было прятаться с девчонками в лесной хижине, сюда доступных женщин привозили прямо на кораблях. И матушка была далеко и не имела возможности отчитывать его за непристойное поведение наследника клана. Только раз в месяц он навешал свою женушку, в надежде получить от неё сына. Но Полярная так и не понесла…

Однажды когда они только переехали в Лунный замок он почувствовал сквозь марево её приторно-сладкого запаха совсем другой аромат, он пробирался сквозь густую красную завесу сладкого марева и притягивал его как магнит. Как золотая лиана он обвивал её тело и звал крупными раскрытыми бутонами. Та ночь была бурной и девушка нехотя, но откликалась, Тормод обессилено заснул с ней рядом. Утром, раскрыв глаза, он взглянул на спавшую рядом девушку. Своим обонянием он «увидел» как на постель осыпаются ставшие пеплом золотые лепестки. Его сердце пронзила такая щемящая боль, которую он никогда раньше не испытывал, а душа желала убить… Её! Это чувства так поразили Тормода, что он никогда больше не оставался с ней надолго и вообще стал посещать её спальню как можно реже, всегда раскрыв широко окна. Ему казалось, что в её теле вырабатывается какой-то яд, заставлявший его сходить с ума, на других он не действовал и Тор убедил себя, что это фатальная несовместимость. Возможно, сама того не зная, она заставляла свое тело отталкивать его, не любя. И он отпустил, с легким сожалением и глубоким облегчением.

Слухи доносили до него обрывки новостей и Тормод знал что она вернулась и поселилась в соседнем городке, думал, вернется и попросится обратно, но нет. И Тормод счастливый забыл о ней.

— Я, господин. — Копируя интонацию ушедшей девушки, ответила Полли.

Она медленно пошла в его сторону, при этом начав расстегивать маленькие пуговицы, расположенные спереди на кофточке. Тормод заворожено смотрел на неё, в глазах оборотня, не смотря на сильную усталость, появился голод.

Со вчерашнего дня Тору не удалось поспать ни одного часа. В золотоносной штольне под центральной скалой случился обширный обвал, под землей оказались заперты рабочие всей смены. Тормоду, как и всем остальным жителям острова, пришлось спешно разбирать завалы, хорошо, что из рудокопов в тот день большинство были, оборони и благодаря врожденной регенерации они отделались лишь легким испугом. Среди пострадавших были и тяжелораненые, сейчас они находились под бдительным контролем местного лекаря и их жизням уже ничего не угрожало. Ответственность за жизни этих рабочих лежала и на его плечах, он был здесь главным, ему принадлежали рудники. Его грызла мысль, что он мог предотвратить беду, она была абсурдной, Тор не экономил на безопасности своих людей, вчера в штольню прорвало грунтовые воды, этого никто не мог предсказать. Вымотанный оборотень, проведший сутки по пояс в холодной воде и работавший на завалах наравне со всеми, никак не мог успокоиться и решил напиться. Тор начал прямо в шахте. Когда последнего раненого гнома вынесли на носилках из жерла пещеры и все начали расходиться, он и еще пара ребят распили за, не самый грустный, конец того дня, пару бутылок крепчайшего гномьего рома, который местные гномки работавшие на общей кухне, гнали прямо на Чернёном острове. Прейдя домой, он охотно продолжил в компании юной красотки, привезенной сюда полгода назад. Когда на пороге появилась женушка, на полу уже валялась одна пустая бутылка, а вторую он вот-вот должен был прикончить. Так много он уже давно не пил, усталость и ром растопили его твердое сознание, превратив в вязкий кисель.

Она приближалась. На пол, от двери в сторону камина падали, образую дорожку, одна за другой снятые и отброшенные ею вещи: плащ, ботинки, кофта, юбка, чулки. Она вытащила шпильки и тряхнула густой гривой, цвета темного, вкусного шоколада. На гибком стане осталась лишь тонкая, нижняя сорочка из белого кружева. Тормод жадно глотнул из бутылки, не говоря ни слова и не делая никаких движений в её сторону. Полярная подошла к ванне и, переступив бортик, опустилась в воду, она села на него верхом, лицом к лицу. Сухая ткань чуть вздулась, опадая в воду, и намокла, становясь прозрачной. Сквозь тонкую паутину проступили темные, твердые соски, напоминая по форме спелые вишни, Тормод замер и заворожено следил за продолжением. Нагнувшись к нему почти вплотную, Полли подняла с пола брошенную губку и провела по груди оборотня, раз, другой, сверху вниз и по кругу. На загорелой коже остались мокрые следы, по гладкой, мускулистой поверхности его тела, покатились капли воды, стекая обратно в ванну. Грудь Тормода быстро поднималась и опускалась. В полной тишине комнаты, нарушаемом лишь потрескиванием поленьев в камине, слышалось его тяжелое дыхание. Её пальцы отпустили клочок ткани, не желая чувствовать преграду между ними, и легли на его горячую кожу.

Они сидели лицом к лицу, схлестнувшись взглядами. Глаза супругов сияли золотом, две пары вертикальных зрачков неотрывно пожирали друг друга. Тормод снова поднес к губам бутылку и, не отрывая от Полли взгляд, хлебнул. Она перехватила его руку и потянула к себе. Полярная тоже решила выпить для храбрости. Сделав маленький глоток, девушка почувствовала, как обжигающая жидкости потекла по горлу, разрушая нерешительность и предавая дерзости. Ещё глоток…

— Хватит. — Жарко зашептал он и бросил бутылку на пол. — Если ты напьешься, я останусь грязным.

Он нырнул, уходя под воду с головой, колени поднялись, сильнее сгибаясь, тем самым подкинув Полли ближе к его животу украшенному кубиками точеного пресса, попа девушки оказалась сидящей на чем-то очень твердом. Она поерзала, устраиваясь поудобней, спина прогнулась, и эрегированный член Тормода оказался прижатым к её лобку. Тот резко вынырнул и глубоко вдохнул воздух. Его взгляду предстала потрясающая картина. В облаке пара, перед ним сияла полуобнаженная дева, вся перевитая плетью чудной лианы, ярко горящей золотом, на тонких стеблях покачивались светящиеся изнутри бутоны цветов, которые должны были, вот-вот распустится. Что-то знакомое было в этом видении, но затуманенное парами алкоголя сознание, не спешило вспоминать что именно. Он пьяно откинул голову на бортик ванны, давая девушке возможность первой сделать ход. И она сделала.

Нагнулась к нему несмело и потянулась к губам. Они целовались лишь раз, там, на площади, у арки Оглашения, поцелуй быстрый как порыв осеннего ветра и рваный как истлевший кленовый лист. У Тормода были красивые губы, не тонкие, но и не полные, с красивым капризным изгибом, чуть выступающие арки верхней, а нижняя, совсем чуть-чуть полнее. На вид очень нежные и отзывчивые. Их дыханье смешалось, её свежесть черной смородины и его горьковатый аромат рома. …И соприкоснулись…

Сердце в груди Полярной кажется, замерло и пропустило очередной удар. Дыханье сбилось, руки задрожали, опадая плетьми на его мощные, мускулистые плечи. Сначала легкое прикосновение. Чуть обветренная кожа слегка царапнула её нежные губы. Она нервно отдернула, на секунду, голову и машинально облизнулась, сразу же прильнула к нему опять. Тормод встретил её на полпути и жадно впился в сочный рот, проникая в неё глубоко и властно языком. Он обнял её за талию и сильнее прижал, боднув пахом. Полли жалась к его груди, и Тор чувствовал её соски сквозь мокрую ткань короткой рубашечки. Он захотел ощутить их в своих руках, наполнив ладони. Быстро волк начал опускать с её плеч кружевные бретельки, ткань липла и плохо поддавалась, нервируя. Тогда оборотень просто с силой рванул сорочку за край и на пол шлепнулись уже непригодные для носки лоскуты. Полли что-то неодобрительно промычала, но тут же забыла об этом и продолжила жарко льнуть к обнаженному мужчине, лежащему под ней.

Его кожа была обжигающе горячей, гладкой и шелковистой, соприкасаясь, обоих прошивали искры электрических разрядов, на подобии маленьких молний. Полярная с наслаждением терлась об него и слабо постанывала. Тормоду стало тесно в небольшой ванне, тело хотело свободы, тело хотело движенья. Он подхватил её под мягкую, упругую попку и поднялся во весь рост, аккуратно переступив бортик, он сделал шаг, но поскользнувшись на мокром полу, пьяно зашатался и, удерживая равновесие, сделал несколько быстрых шагов назад. Его задница с размаху присел на кухонный стол. Он был массивным, сколоченным из толстых досок и невероятно тяжелым. Тормод с разбегу приземлился на него и замер, пытаясь сфокусироваться. Полярная сидела на обнаженном мужчине верхом, после жарких поцелуев она была сильно возбуждена. Её колени оказались на столе по бокам от его бедер и, воспользовавшись минутной заминкой, она взяла ситуацию в свои руки. Уперев ладони в грудь оборотня, девушка заставила его откинуться назад и лечь на стол спиной, а сама смело оседлала его бедра. Тормод был заинтригован. Он глянул на неё осоловелым взглядом и, звонко хлопнув по голой заднице, подначил.

— Маленькая шлюшка хочет покататься верхом на волке? Ну давай, посмотрим на что ты способна.

Он приподнялся на локтях и подтянул тело дальше на стол, устраиваясь поудобнее, теперь он лежал на нем всем телом, лишь ноги согнутые в коленях свисали с края. И она показала! Сначала блеснув золотом глаз, наклонилась к его груди, сосала и лизала соски, покрывая поцелуями всю мускулистую грудь, потом глянула на своё пьяное сокровище, раскинувшееся на столе, нежно проворковала.

— Шлюшка? — Она резко куснула его до крови, и вокруг ореола соска появилось ожерелье из вмятин от её зубов.

Он охнул, потом возбужденно и лениво засмеялся, показывая, что не обижен.

— Решила обновить брачные метки, милая? — Он положил ей на шею сзади ладонь и потянул к себе, для поцелуя. Их губы опять слились. Рука девушки скользнула на разовое древко и погладила, направляя в себе, она давно текла соками желания, и крупная головка легко вошла в неё. Волк оторвался от её губ и прильнул к шее, кусая. Укус он совместил с сильным толчком бедрами, проникая в неё на все длину. Потом отпустил и откинулся на стол, позволяя ей доминировать.

Голодная девка скакала на нем как сумасшедшая, заставляя изливаться в неё снова и снова. Где-то между оргазмами он начал раздумывать о регенерации оборотней, как славно, что она у него есть, потому что, если эта чокнутая, ритмично поднимающаяся и опускающаяся сейчас на него, сломает вдруг его член, то (наверняка будет очень больно), но все быстро заживет.

А она брала его выжимая из чресел все до последней капли, не получит ни какая другая ни толику её мужчины. Все моё! МОЁ! Никому не отдам. Она жадно насаживалась на толстый стержень и от наслаждения кричала, громко срывая голосовые связки, потом на минуту падала на него, прижимаясь к груди, и находя губы, жадно утоляла жажду поцелуев.

Ближе к полуночи они все же немного остыли и кое-как перебрались в спальню. Там она не успокоилась, все не могла наглядеться на мужа, трогая, наслаждаясь небывалыми для неё раньше ощущениями. Она водила по его губам подушечками пальцев, гладила жесткие волоски бровей, пропускала сквозь пальцы его мягкие волосы, цвета утреннего тумана. Он был все еще сильно пьян, такой трогательно беззащитный и обманчиво слабый.

— Ты мой! Мой! — Шептала она спящему оборотню. — Никому не отдам. Мой…

Утро давно закончилось, уступив место дню, когда Тормод начал сбрасывать с себя дремотную негу. Он сонно потянулся и почувствовал под боком теплое, маленькое тельце, хрупкая девушка прижималась спиной к его груди. Волк медленно открыл глаза, его подбородок упирался в темную макушку, которая покоилась на его вытянутой вперед руке, на его кулаке были намотаны длинные пряди её волос, во сне он сжимал их, как будто боясь упустить. Вторая рука. Согнутая в локте, лежала на мягком холмике, он приподнял её, и на свет появилась красивая, высокая грудь. Обводя пальцем темно-вишневый сосок, который тут же сморщился и стал твердым, он подумал:

— «Знакомые сиськи…»- Нажав сверху на гордую вершинку, он поиграл с ней, перекатывая между пальцев.

Дыхание девушки изменилось, она глубже вдохнула и перевернулась на спину, повернув к нему лицо. Тормод застыл в изумлении, его сознание, только освободившееся от остатков алкоголя, не спешило выдавать ему вчерашние тайны. Он шокировано уставился на жену, первое, что он вспомнил, её запах. Тормод испугался, что у него опять случится вспышка бешенства и машинально сильно втянул воздух, ожидая сладкой вони. Но нет, она пахла просто потрясающе, над миниатюрным телом как будто раскинулись ветки лианы, усыпанные гроздьями волчьих ягод. Тормода затрясло от нежности, он вдруг захотел скулить и тереться об неё, захотел укутать в одеяло чтоб не замерзла, накормить… А еще очень хотел утащить в темное, теплое логово, где никто, никто не найдет и спрятать ото всех своё маленькое сокровище.

— Привет. — Улыбнувшись, сказал Полли, волк.

— Привет. — Осипшим голосом ответила она и с облегчением выдохнула.

Это было так страшно ждать его реакцию. Вчера он был жутко пьян, она, воспользовалась его, в каком-то смысле, беспомощностью, поэтому, когда оборотень протрезвел, можно было ожидать чего угодно. Но, похоже, он совсем не против их воссоединения. Ему ни капли не противно лежать с ней в одной постели.

— Есть хочешь? — Укутывая её плечи сползшим одеялом, спросил Тормод. Она кивнула.

— И пить. — Они улыбнулись друг другу широко и нежно. Вдруг стало ясно, что все предыдущие разногласия между ними пропали и забылись навсегда. Стало так просто и хорошо лежать рядом в одной кровати и держаться за руки.

Тормод с неохотой поднялся, совершенно обнаженный и прекрасный как бог. Полярная заворожено проводила взглядом его крепкую задницу, на которой к счастью не осталось следов от вчерашних глубоких царапин, которые она там оставила.

— Эй, не смотри так на меня! — Игриво возмутился Тормод. — А то я вернусь и мы останемся голодными еще, как минимум на час.

— Не могу оторваться. Ты прекрасен! — Честно призналась девушка. Скромно кутаясь в одеяло.

Тор гордо вскинул голову и самодовольно заявил:

— Знаю! Мне часто это говорят. — За это он получил в лицо подушкой.

Та тут же полетела обратно, а дошедший почти до двери кухни оборотень прыгнул на кровать, вызвав взрыв веселого визга из-под вороха одеял. Пока он доставал из клубка ткани жену, пока наказывал за вероломное покушение, настал обед.

В дверь настойчиво забарабанили.

— Кого тут носит с утра пораньше? — Недовольно бормотал Тормод, подходя к входной двери и натягивая на ходу штаны.

— Погоди! — Из комнаты выпорхнула Полли с растрепанными в ужасном беспорядке волосами и стала быстро собирать с пола свою одежду. Глянув с сожалением, на тряпочки, оставшиеся от нижней сорочки, она юркнула обратно в спальню, одеваться.

— Ну, наконец-то! — Пробасил, вваливаясь в комнату Васат, друг и по совместительству главный помощник Тормода на острове. — Весь Чернёный ждет, чем закончится ваше свидание, ставки сделали. А ты Тормод как последняя свинья не спешишь людей порадовать. Или огорчить…

Он был огромным оборотнем, выше Тора на голову и шире в плечах, но, несмотря на размер, это был добрый весельчак и балагур.

— Свиданий? — Брови Тора приподнялись вверх. — Ты о чем?

— Да брось, а то ты не знаешь? — Хохотнул Васат. — Вчера блонди в таверне растрепала, что к тебе женушка пожаловала, ох и пищала эта мокрая кошка, ох и возмущалась. — Он хохотнул, вспоминая, как подпрыгивали под тесной кофточкой её полные груди. — Отдашь мне её?

— Кого? — Ощетинился сразу Тор.

— Так блонди. Кого же еще? Самому-то теперь не до неё. — Понимающе подмигнул Васат, глянув на слегка затянувшиеся царапины у Тора на животе и плечах..

— Аааа… — Сразу остыл Тормод. — Забирай.

— Сколько ты за неё заплатил? Верну половину, чтоб без обид.

— Забирай бесплатно. — И уже тихим шепотом добавил. — Она все уже отработала.

Они переглянулись как два заговорщика и похабно засмеялись.

Васат пришел не с пустыми руками. Он был очень умным оборотнем и рассудил так: если с восходом солнца супруги не разбежались, кто куда, значит, в хижине, либо все плохо, и они поубивали друг друга, либо все просто замечательно и раньше обеда им не стоит мешать. А в обед после долгой ночи хорошо бы плотно перекусить. И оборотень притащил с собой корзину полную еды (ну, на всякий случай), что очень обрадовало вновь воссоединившихся супругов. Полька смущаясь вышла из комната и была представлена Васату. Её оставили накрывать на стол, а сами оборотни решили немного прибраться и начали с выноса воды. Они не стали мелочится, и таскать её ведрами, а просто вынесли из дома вместе с ванной, подняв её с двух сторон, и выплеснули воду всю сразу за домом.

— А она ничего так! — Сказал Васат и кивнул в сторону дома. — Сладкая. — И зацокал языком, показывая свое восхищение.

— Да. — Коротко ответил оборотень и ревниво глянул на друга, чем вызвал его очередной смешок.

— А раньше чего не ладилось? Ведь давно в паре. Когда эта дикая кошечка… Ну блонди, стала говорить о твоей жене, я думал шутит, уже и забыл что ты действительно женат.

— Ты понимаешь… — Они стояли за домом и тихо разговаривали между собой, чтобы Полли не услышала. — Как будто другой человек передо мной… И очень нравится! Никогда, ни с кем такого не было! Сам не пойму может после оборота что-то пошло не так, а сейчас наладилось? Оторваться не могу от неё вот стою тут с тобой и уже скучаю. Веришь?

Васат опять хохотнул и ответил.

— Верю. И поэтому не буду мешать, пойду. Но вечером в таверну обязательно приходи, отметим это дело. — При воспоминании об алкоголе Тормод поморщился. — И её бери, пусть с народом познакомится.

Уходя, он махнул рукой и крикнул:

— Вечером в таверне, жду.