Золотые сны

«ВЕЧНОСТЬ»

Кто-нибудь слышал о существовании города Тучинска? Нет? Очень жаль. Пусть он небольшой, пусть стоит вдалеке от областных центров на границе между тундрой и тайгой, пусть к нему не ведут железнодорожные пути, автострады и авиатрассы, пусть он не получает плановых материальных фондов и госбюджетных дотаций, а целиком зависит от рентабельности местной промышленности и предприимчивости окрестных колхозных хуторян, но в остальном Тучинск — город как город.

Его жители тоже ходили на работу, часто стояли в многочисленных очередях, слушали радио, смотрели телепередачи, гнали самогон, посещали друзей и знакомых, читали свою газету «Тучинская правда», словом, жили. И не вина города, что он не попал в энциклопедические словари.

Словари создаются всего лишь людьми, так что не будем строго судить их составителей. Может быть, в периоды культа-застоя им, составителям, не велели упоминать о Тучинске, поскольку в нем родился или проживал какой-либо враг народа, прихвостень, двурушник, наймит или отщепенец, кто знает! Возможно, составители действительно не имели о городе ни малейшего понятия, ибо не нашли его в словарях прошлых изданий или на географических картах.

Последние годы Тучинск жил обычной, ничем не примечательной жизнью, кто-то перестраивал свое мышление, кое-кто только собирался это сделать, иные утверждали гласность, демократию и плюрализм мнений, короче, все шло, как было определено планом развития на перспективу.

И катилось бы в городе поступательное движение вперед по избранному пути прекрасно и даже удовлетворительно, если бы не одно событие, повернувшее колесо истории Тучинска, скажем прямо, не туда.

Открылся вдруг в городе кооператив под названием «Вечность». Ах, если бы он выпекал пирожки с клюквой или шил холщовые штаны для новобрачных с наклейками «Маде ин Калифорния» сзади! Так нет же. Кооператоры предложили населению странную услугу.

Отныне каждый желающий мог прийти и, заплатив по таксе деньги, тут же улечься спать на любой срок, по истечении которого проснуться и продолжать свою жизнедеятельность безо всякого вреда для здоровья. Помните, как в песенке: «Каким ты был, таким ты и остался!». Значит, земное время шло своим чередом, а на возрасте клиента оно никак не отражалось, этакая биологическая консервация.

В рекламном проспекте кооператива приводились доводы в пользу подобной услуги. К примеру, ждет человек квартиру, а его очередь должна. подойти к началу следующего тысячелетия. Стало быть, не желая прозябать в коммуналке со злодеями соседями или в бараке с удобствами во дворе, он засыпает, потом пробуждается, идет в отдел учета и распределения жилой площади, а там ему протягивают ордер: пожалуйста, дорогой товарищ!

В этом же проспекте давались рекомендации засыпать всей семьей, дабы все ее члены за период спячки, скажем, главы семьи не состарились, не выросли, не умерли, словом, проявлялась забота о сохранении целостности ячейки государства. О друзьях, приятелях, сослуживцах, просто знакомых предлагалось не беспокоиться, благо всегда можно завести новых и даже лучших, чем старые. Что же касается научно-технического прогресса, который, как известно, на месте не стоит, так и это обстоятельство не должно настораживать клиента: человек так уж устроен, что к хорошему и комфортному очень быстро привыкает. Научный принцип временного отключения от действительности, объясняли кооператоры, основан на нормальной физиологии медведей, которые до сна большие охотники, а на здоровье не жалуются.

Несмотря на рекламу, стоившую немало денег, народ пользоваться услугами нового кооператива не спешил. Проходя мимо зеркальных окон помещения, арендованного «Вечностью», люди замедляли шаги, с опаской поглядывая на белоснежную витринную постель, в которой покоился восковой мужчина со счастливой улыбкой ожидания светлого будущего на лице. Чтобы не оставалось сомнений, что мужчина спит не напрасно, рядом висел плакат со словами: «Лежу я вот который год, а очередь за колбасой идет!».

Про кооператоров говорили разное. Обвиняли в шарлатанстве. Удивлялись, куда смотрят компетентные органы? Признавали преимущества сна перед бодрствованием и хвалили психологический замысел новаторов. Возмущались отсутствием мнений ученых в прессе. Не понимали, если обещанное, конечно, не враки, почему в Японии не додумались до такого раньше?

Между тем финансовые дела кооператива находились в самом плачевном состоянии. Деньги таяли с немыслимой быстротой, а поступлений не ожидалось. Вот-вот «Вечность» должна была с позором исчезнуть. И сгинула бы в бескрайних просторах вечности, если бы не случай.

Однажды молодая домохозяйка, томившаяся в очереди за детскими колготками у магазина напротив кооператива, глянув вдруг на воскового мужчину, решила отдохнуть и заодно сэкономить пару часиков для грядущей радостной жизни. Решила, предупредила об этом стоявшего сзади, перешла улицу и храбро толкнула кооперативную дверь.

Вышла она из «Вечности» спустя некоторое время очень довольная, держа в руке официальную бумагу с печатью, в которой черным по белому значилось, что ей, домохозяйке, причитаются два часа двадцать восемь минут дополнительного пребывания на этом свете сверх отмеренного судьбой срока. А так как в тот момент ее очередь за колготками подошла, она их купила и возбужденно принялась разъяснять окружающим неоспоримые выгоды своего поступка.

С того дня в «Вечность» повалил народ. Шли товароискатели из магазинных очередей, шли из начальственных приемных ожидавшие желанных резолюций на своих заявлениях, шли уставшие от несбывшихся надежд, шли любопытные старики, желавшие поглядеть вблизи на сияющие вершины коммунизма, шли даже школьники, которым надоели пионервожатые, комсорги, учителя и вся нынешняя система народного образования с ее обманными и скучными учебниками. Причем если поначалу приходили поспать на несколько часов, то постепенно все больше и больше людей оформляли сонные полисы на годы.

Короче говоря, «Вечность» очень скоро оказалась переполненной до отказа. Счастливые кооператоры открыли еще несколько филиалов своей фирмы, но и этого было мало, пришлось организовать обслуживание клиентов на дому. Люди постарше высказывали сожаление, что чудесный кооператив появился слишком поздно, иначе бы они заснули в эпоху позднего волюнтаризма и проспали бы весь период застоя и первое десятилетие перестройки, а может быть, и вовсе до ликвидации ужасной командно-административной системы.

Наконец, настал день, когда в городе и его окрестностях уснул последний житель, и тут-то кооператоры в ужасе схватились за головы. Только теперь они поняли, какую совершили ошибку! И дело было вовсе не в том, что иссяк источник доходов, деньги вообще не на что стало тратить, исчезла всякая перспектива для них лично.

Во-первых, нельзя было покинуть Тучинск, поскольку десятки тысяч спящих, связанных с ними контрактами, нуждались в наблюдении, мало ли какие неожиданности могли вдруг произойти. Во-вторых, исключалась возможность заснуть самим, хотя каждый из них втайне надеялся, накопив денег, улечься в постель лет на триста, понимая, что ранее жизнь по-настоящему не наладится. В-третьих, нельзя обратиться за помощью в другие города, за содеянное по головке не погладят даже при самой совершенной демократии.

Пугало и то, что проснувшиеся начнут требовать блага, ради которых законсервировались, а это никак не могло быть выполнено по вполне понятным причинам.

Но самое печальное, что из создавшегося положения вообще не было никакого выхода; встань из гробов все великие умы человечества, и они бы не решили проблемы, потому что во сне ничего не происходит, если с вечера не вымыть посуду, то к утру она так и будет лежать в раковине грязной.

А время, проходящее над заснувшим городом, всякий раз удивляется, зевает, но не задерживается ни на миг и спешит дальше. Время не может позволить себе останавливаться, несмотря ни на какие соблазны.