Зомби-рок-н-рольщицы из исправительной школы

21. МАМА, Я ЕДУ ДОМОЙ

"Mama, I’m Comin’ Home" (Ozzy Osbourne, 1991)

Когда наступил рассвет, Кэрол Уэйд еще спала и видела сон. Это был приятный сон. Между ног у нее трудился какой-то жаркий, мускулистый "жеребец", накачивая ее своим членом, который по ощущениям был больше, чем самый крупный дилдо в ее впечатляющей частной коллекции секс-игрушек. Затем что-то вторглось в ее сон, далекий звук, похожий на тихий перезвон китайских колокольчиков под прохладным вечерним ветерком. Звук повторился, и видение блестящего мужского торса рассеялось, когда она против воли вернулась в бодрствующее состояние.

Проснувшись, она обнаружила, что запуталась в мокрых от пота простынях. В кровати рядом с ней лежал один из молодых мужчин, арендовавших соседний дом. Он совсем не походил на "жеребца" из ее сна. Был тощим, с бледной, впалой грудью. У него были тонкие, похожие на червей губы и "заячьи" зубы. Слабый намек на усы и запавшие щеки, усеянные шрамами от угрей. Желудок у Кэрол сжался, когда она увидела, как он спит и издает горлом громкие отрывистые звуки.

Она поморщилась.

Этот парень совсем не Роберт Редфорд.

Черт, это какой-то задрот. Хотя ему было за двадцать, и он работал в каком-то там компьютерном бизнесе. Что делало его в глазах Кэрол еще большим неудачником. Все понимали, что у экспериментов с этими тупыми гаджетами нет будущего. Парень мог бы найти себе непыльную работенку на фабрике, где трудилась Кэрол. Она готова была замолвить за него словечко, но он отверг предложение. Иногда она чувствовала, что он считает себя лучше ее, что он с ней лишь из-за ее доступной "киски". Впервые за всю свою "задротскую" жизнь он мог регулярно "обмакивать" свой член и набираться опыта, который пригодится ему, когда придет время переключиться на нечто лучшее.

Эта мысль вызвала уже знакомую злость, пробудила дремлющую в ней горькую обиду. Кэрол было невыносимо думать, что кто-то считает, что есть женщины лучше, чем она. Иногда она была одержима этой мыслью, особенно, когда рядом не было какого-нибудь тупого партнера для "траха до бесчувствия". Те, кого она лишала девственности, отчасти поклонялись ей какое-то время. Но даже они неизбежно отворачивались от нее. Кэрол не понимала, почему так происходит. Казалось, что все, с кем она встречалась, в итоге формировали о ней одинаковое мнение. Начинали считать ее "отстоем". Не достойной общения с приличными людьми. Что ж, черт с ними.

Он посмотрела на храпящего с открытым ртом парня.

Даже этот, несмотря на свой жалкий вид, скоро начнет избегать ее, если ее доводы верны.

Она представила себе, как высыпает полную ложку крысиного яда в этот разинутый рот.

Да, - подумала она. Отравить бы твою "задротскую" задницу.

Посмотрим тогда, как ты будешь высокомерничать со мной, членосос.

Кэрол всерьез задумалась над своим кровожадным желанием. Она никогда не убивала никого умышленно. Несколько лет назад она случайно совершила наезд на пешехода и скрылась с места происшествия. Какой-то старикашка, выгуливавший свою собачонку в три часа утра, попал под колеса ее "Импалы". Старый дурень, должно быть, забыл, что нужно опасаться пьяных водителей. Сам виноват. Время от времени ей нравилось разглядывать газетную вырезку о происшествии, всякий раз испытывая легкое возбуждение от смутных воспоминаний. Насколько более сильным будет возбуждение, если убить кого-нибудь нарочно? Она сможет это сделать. Кэрол подумала о большой банке с крысиным ядом под кухонной раковиной и приняла решение.

Будет весело.

Она улыбнулась.

Да, возникнет вопрос, что делать с телом и что говорить копам, когда соседи этого "ботана" заявят об его исчезновении, но...

В дверь позвонили.

И уже не в первый раз, как догадалась Кэрол. Она была уверена, что именно этот звук пробудил ее от столь приятного сна. Цифровые часы на прикроватной тумбочке показывали начало шестого. Кто-то явно хотел, чтобы она надрала ему задницу за звонки в дверь в такую рань.

Звонок повторился, и Кэрол ругнулась себе под нос. Она свесила ноги с кровати, вытащила из груды лежащей на полу одежды большую рубашку "задрота", накинула на себя и вышла из комнаты. В коридоре она включила один светильник, потом другой, проходя через арочный проем в маленькую гостиную.

- Боже милостивый... - простонала она.

В гостиной царил полный бардак. На полу валялась открытая коробка из-под пиццы, остатки которой доедали кошки. Широкий ассортимент пустых бутылок из-под спиртного и пива занимал все доступные поверхности. На полу тоже валялись банки и бутылки. В крепком табачном смраде угадывался мускусный запах секса. Диван был отодвинут от кофейного столика. Подушки лежали на полу. Кэрол смутно помнила, как "задрот" трахал здесь ее "раком", после чего вечеринка переместилась в спальню. Сложно было сказать, чем они занимались после всей этой выпивки. А еще после тех кайфовых "колес".

Звук работавшего на холостом ходу двигателя заставил ее нахмуриться. Расчистив ногой себе путь от пустых и смятых банок из-под "Шефер Лайт", она обогнула диван и подошла к окну, выходящему на передний двор. Она раздвинула занавески и увидела припаркованный у ее дома зеленый джип "Чероки". Было еще темно, но она сумела разглядеть в салоне две темные фигуры. Машина была ей не знакома.

Кто это, черт возьми?

В дверь снова позвонили.

Хватит этого дерьма.

Кэрол отвернулась от окна и быстро направилась к двери. Она даже немного сочувствовала засранцу. Тот, у кого хватило ума разбудить ее в субботу, в столь ранний час, заслуживал серьезной взбучки. Она рывком распахнула дверь, и ругань застряла у нее в горле.

Джип "Чероки" взревел мотором и спустя мгновение отъехал от тротуара. На ближайшем перекрестке повернул налево и исчез.

Кэрол едва ли обратила на это внимание.

На крыльце, покачиваясь, стоял ее сын и смотрел на нее исподлобья остекленевшими, пустыми глазами. Она не видела его уже несколько лет, даже на фотографии, но материнский инстинкт подсказывал, что это - он. Это был ее мальчик, без сомнения.

Правда, выглядел он не очень хорошо. Хотя, не то, чтобы ее это волновало.

Оправившись от первоначального шока, она влепила ему пощечину. Удар едва не сбил его с ног.

- Ты что здесь делаешь, засранец? Возвращайся к своему бесполезному папаше, пока я не вызвала копов. Я не хочу тебя видеть у себя в доме.

Стив просто смотрел на нее, издавая странное шипение.

Кэрол нахмурилась.

- Да что, черт возьми, с тобой такое? Ты, что, умственно отсталый или вроде того? - Лицо у нее покраснело от злости. - Пусть твой папаша не думает, что у него получиться сбагрить мне тебя, дебила. Я посажу тебя на автобус и отправлю обратно к...

Кэрол нахмурилась еще сильнее.

Она заметила, что перевязанная рука мальчишки сочится кровью, то и дело роняя красные капли на крашенное бетонное крыльцо.

Она всмотрелась в бледное лицо и почувствовала первую реальную вспышку страха.

Но было слишком поздно.

Стив Уэйд зарычал и притянул к себе свою мать.

Кэрол Уэйд закричала, когда зубы сына впились в ее плоть.

Последним, что она увидела при жизни, был ненасытный голод в его мертвых глазах.