Зов Амазонки

20. ЭКЗОТИКА В КАМЕННОМ ДОМЕ

Икитос, как и все города Перу, имеет свою Plaza de Armas, обширную площадь и парк в самом сердце города. На этой площади растут чудесные пальмы и громадные аноновые деревья. Вокруг площади проложена мостовая, единственная добротная мостовая во всем городе.

По этой мостовой снуют вокруг площади два с лишним десятка автомобилей — все достояние города. Раздраженные этим колибри, птички, похожие на горящие под лучами солнца драгоценные камни, несутся наперегонки с автомобилями и, разумеется, побеждают в этом соревновании, после чего с веселым характерным писком, выражающим удовольствие, возвращаются в лес. Вечером на площади зажигаются дуговые лампы (в Икитосе есть электричество), и в свете их безмолвно, как духи, проносятся среди прохожих и автомобилей большие, как ястребы, летучие мыши. «Пакарды», вампиры,[40] колибри и электричество уживаются здесь в полном согласии.

Я живу в каменном доме (здесь это большая редкость) у очень милых людей, моих соотечественников Викторовых. Однажды в углу моей комнаты я обнаружил какой-то странный, слепленный из опилков шириной в два пальца канал, ведущий от пола к потолку. Внутри этого канала слышен был какой-то таинственный шорох и приглушенный треск. Просверлив дырочку в оболочке, я обнаружил, что канал кишмя кишит термитами. У меня буквально волосы встали дыбом: ведь в этой комнате находятся все мои коллекции — идеальная пища для термитов. Я бью тревогу, но мои хозяева успокаивают меня, уверяя, что термиты находятся в их доме больше года и до сих пор ничего не тронули. Под крышей они устроили себе громадное гнезде, а по этому каналу путешествуют в город. Там они занимаются грабежом, но имущества своих ближайших соседей не трогают.

И вот я живу бок о бок с этими опасными насекомыми. Всю ночь слышатся беспокойные шорохи, а утром я со страхом поглядываю на свой багаж — цел ли он? Цел. Все же, несмотря на благодушное настроение, иногда у меня такое чувство, будто я сплю на бочке с динамитом либо живу на кратере вулкана. Мне кажется, что достаточно малейшей случайности, и сто тысяч термитов ворвутся ночью в мою комнату и пожрут все мое достояние. Ложась спать, я мысленно обращаюсь к термитному божку, восседающему где-то надо мной в канале и ведающему путями этих разбойников: я молю его пощадить меня и не выкидывать никаких фокусов.

Мы с Чикиньо встречаемся ежедневно. Он со своей матерью живет у знакомых в предместье Икитоса. Встретившись, мы рассказываем друг другу обо всем случившемся с нами в течение суток. Мы хвастаемся друг перед другом знакомством с новыми, все более интересными явлениями.

— Я видел сегодня колибри, — хвалится Чикиньо, — красного-красного, как стручок перца.

— Фи, — оттопыривая губу, говорю я. — У меня в доме живут миллионы живых, ручных термитов.

Чикиньо даже подпрыгнул.

— Не может быть!..

— Приходи ко мне, увидишь.

Чикиньо пришел, посмотрел, убедился. От удивления он широко разевает ротик и шепчет:

— Белые муравьи.

Объясняю ему, что это не белые муравьи, а термиты. Правда, термиты и муравьи похожи; у них одинаковый «общественный строй», и у тех, и у других есть королевы, работники и солдаты, но все же они принадлежат к различным отрядам насекомых.[41] Собственно, Чикиньо этим мало интересуется, зато когда я веду его на чердак и показываю термитное гнездо — солидную гору из твердой, как кирпич, земли — у него дух захватывает.

— Знаешь, — бормочет пораженный малыш, — пожалуй, это самое большое чудо!

Самое большое? Чикиньо, но ведь мы еще не были в лесу…