Зов Амазонки

22. ХИЩНИКИ МАЛЕКОНА

В Икитосе, на высоком берегу Амазонки, который называется Малеконом, построены иностранные торговые дома. Дома эти небольшие — одноэтажные, всего их десятка полтора, но именно эти дома господствуют над рекой. Здесь представлены Англия, Франция, Бельгия, Испания, Соединенные Штаты, Германия. Торгуют тут всем: ввозят всякую заваль и политические интриги, вывозят золото, красное дерево, хлопок и кокаин.[43] Малекон — это международный капитал, это международная дипломатия, это так называемые сливки общества; это угрожающие ноты, ультиматумы, пушки. Если английский консул скажет «нет», суда «Эмзон Ривер Компани» перестанут курсировать по Амазонке, и что тогда будет с Икитосом, отрезанным от всего мира.

К Малекону прилегает центр города. На шумных перекрестках улиц расположились китайские и японские лавки. Немногочисленная группа белых туземцев с гордостью именует себя подлинными перуанцами. В нее входят: небольшое количество трудовой интеллигенции, большее — бездельников, живущих, как птицы небесные, а также множество чиновников всевозможных и невозможных учреждений. Люди здесь очень вежливы, обходительны, с хорошими манерами и преимущественно красивы. Когда в воскресенье, после богослужения они выходят из кафедрального собора — сколько же там красивых женщин и привлекательных мужчин!

Увы, когда я познакомился ближе с местными условиями, я обнаружил грустный факт: перуанцы не хозяева своей страны, а лишь ее привратники. Они открывают двери и впускают чужой капитал. За это они получают чаевые и в погоне за ними яростно пожирают друг друга. Представители чужеземного капитала вывозят из страны всевозможные богатства, а хозяевам швыряют объедки.

Девять десятых населения Икитоса — потомки смешанных браков белых и индейцев (с преобладанием индейской крови). Их зовут здесь чоло. Они физически хорошо развиты — прекрасная мускулатура, широкие плечи и кожа чудесного каштанового цвета, но в умственном отношении они очень отстали. Так же как и большинство индейцев и метисов, живущих в бассейне Амазонки, они неграмотны или полуграмотны, они совершенно безвольны, инертны, живут беззаботно, не думая о завтрашнем дне.

Конечно, в этом моральном убожестве повинны не чоло. Они лишь жертвы царящей здесь колониальной системы. Белые перуанцы, особенно жители столицы Лимы, смотрят на Икитос, который находится где-то на далекой окраине в отвратительной пуще, — куда по доброй воле никто не отправляется, как на богом проклятое место, и живут здесь как в изгнании. Зато для иностранного капитала это великолепная кормушка, объект беспощадной эксплуатации. Ненависть одних и алчность тех и других держат народ в тисках, темноте и невежестве. У него нет даже тени надежды на лучший завтрашний день.

В белом доме префектуры в Малеконе в обширном зале восседает привлекательный пожилой человек с мужественным лицом и живыми глазами. Это дон Оскар Мавила, префект Монтаньи и начальник вооруженных сил в этом районе страны. Образованный и культурный, он на свой лад любит родину и хотел бы видеть ее счастливой и богатой. Он — «великий привратник» — сглаживает конфликты с представителями иностранного капитала и после очередной схватки с ненасытным Малеконом предается приятным мечтам, как бы найти выход из создавшегося положения — расшевелить чоло и оживить Монтанью. Увы, он не находит иного выхода, как получить за границей новый кредит и впустить в страну новых грабителей. «Может, найдется хоть один честный банкир, который не потребует разорительных процентов?» — думает этот наивный мечтатель, Дон-Кихот в заколдованном кругу.

Икитос расположен почти у экватора и славится своей невыносимой жарой.[44] Только по вечерам воздух охлаждается, становится легче дышать. Я иду на берег Амазонки, поворачиваюсь спиной ко всем торговым домам, к консулам и метисам. Смотрю на Амазонку, любуюсь резвящимися в ней дельфинами — красивыми созданиями — и все больше поддаюсь обаянию этой реки, над которой веет сейчас свежая вечерняя прохлада, напоенная ароматами далеких орхидей.