Зверь 3

Глава 4

Если вы мне будете говорить что-то про смешение рас, то я могу сказать лишь одно — отстаньте. Мой маленький товарищ наконец-то выбрался из штанов на свободу и устроил себе праздник плоти. Под маленьким товарищем я понимаю вовсе не пикси. Эта мелкая зараза куда-то подевалась, когда мы с Тисвисой направились в комнату отдыха. Скорее всего Чопля помчалась инвентаризировать припасы.

Ну а что ей ещё остается делать, покуда хозяин изволит вкушать сексуальные забавы? Только жрать, пить и пялиться в ящик. Хотя, этой мелкой станется и в закрытом помещении вляпаться в какую-нибудь историю.

Я же проснулся в незнакомой комнате с теплым телом по правому борту. Наощупь тело было живым и очень отзывчивым на ласку. Именно из-за отзывчивости мы и вышли из комнаты на час позже.

Не спрашивайте меня — как всё устроено у гоблинш? Тем более, что она наполовину человек. Если хотите узнать — идите и смотрите. То, что творилось с ведьмаком темной ночью, остается только с ведьмаком. Тем более, что подобную информацию дети получают в восьмом классе средней школы. Те, кого это очень сильно интересует, могут найти подробное описание на сто пятьдесят седьмой странице учебника «Биологии».

Я бы задержался в комнате ещё на полчасика, но Тисвиса уперлась в мою грудь ладошкой и проговорила:

— Ещё немного и мы с тобой вообще никуда не пойдем. А мне ещё работать нужно. Давай дождемся вечера, Эдгарт…

Вот так вот! Дождемся вечера!

Многообещающее предложение. По крайней мере, на сегодняшний вечер у нас с Чоплей снова был кров и питание. Пусть и не на халяву, как это любит служанка, но зато отдуваться не ей, а её хозяину, то бишь мне. И я отдуюсь! С радостью и восторженными криками: «Йе-ху!»

— Я согласен, Тисвиса. Дождемся вечера, — повторил я, смакуя это предложение.

А пока что мы приняли душ и вышли из комнаты. Сама комната располагалась неподалеку от центральной залы. Я так понимаю, что эта спальня в основном использовалась для редких случаев, когда домой уже идти не было сил, а спать очень сильно хотелось.

В зале нас встретил запах яичницы и жареного бекона. На одном из столов стояли тарелки, накрытые металлическими куполами — клошами. Хм, вот уж не ожидал увидеть подобного в кафе. Не во всех ресторанах так подают, а тут…

— Ну, чего вы там застряли? Всё уже могло остыть! — на нас уставилась недовольная мордочка Чопли. — Я и так заставляла поваров два раза подогревать. Эдгарт, ладно ты режим питания не соблюдаешь, так ещё и хозяйку заведения заставляешь его нарушать! Нельзя так! Правда, разлюбезная Тисвиса? Ещё и мучал, судя по недавним стонам. Ух, эксплуататор!

Чопля погрозила мне кулачком и тут же мило улыбнулась Тисвисе.

Ну, всё понятно. Моя служанка начала играть на контрасте. То есть подмазывалась к хозяйке кафе и заодно третировала поваров. Да ещё и меня не забыла подколоть. В общем, утренняя программа «минимум» Чоплей была выполнена сполна.

Она ещё где-то и платьице сиреневенькое надыбала. А ещё фартучек белый… Подлетела с тарелкой плюшек в руках и протягивает Тисвисе. Ну просто картинка подлизы в самой верхней точке зализывания.

— Спасибо, Чопля, — Тисвиса взяла с тарелки предательницы плюшку и надкусила. — Ммм, вкуснятина какая…

— Это по рецепту моей бабушки, — чуть ли не прослезилась Чопля. — Ох, я так рада, что тебе понравилось, разлюбезная Тисвиса…

— Из интернета рецепт скачала, а теперь пальцы хнет! — послышался ворчливый голос со стороны кухонного окошка. — И как её только хосподин Эдхарт терпит?

Ворчливый голос сильно выделял букву «о» и «хэкал». От этого речь казалась деревенской из южных окраин России.

— А ну замолчали все, подпечники угольные! — крикнула в ту сторону Чопля, а потом повернулась к Тисвисе. — Не слушай их, разлюбезная Тисвиса. Возьми ещё плюшечку…

— Нет, «разлюбезная Чопля», не возьму я у тебя плюшечку, — покачала головой хозяйка кафе. — Не стоит оскорблять моих работников. Они же суть одно целое с моим кафе, а значит, и с моей жизнью.

— Шо, съела, мошкара-переросток? — послышался с кухни хихикающий голос.

— Да я чего? Я ничего, — тут же сдала назад Чопля. — Я же для общего блага стараюсь. Нельзя слугам волю давать. Вот мне Эдгарт волю дал и что? Видите, как я распустилась? А вот держал бы в черном теле, так я бы и нормальная была. И вообще… Это всё Эдгарт виноват…

Чопля пустила слезу. Крокодилью.

Я-то знал цену этим слезам. Она сейчас хнычет, а через минуту уже заливается радостным смехом. Артистка та ещё…

— В общем так, сиреневенькая глазовыколупывательница с полувыломанными ножками, — хмыкнул я в ответ. — С этого дня буду держать тебя в черном теле! Забудь про сладости, здоровый сон и вкусное питье. Только вода на завтрак, полынь на обед и чертополох на ужин. И работать будешь не покладая рук!

Со стороны кухни вновь раздалось довольное хихиканье.

— Эдгарт, чего ты начинаешь-то? Друзьями же были! — тут же сдала назад Чопля. — Я вообще вам вот завтрак приготовила. Почти всё сама сделала, мне только…

— Только руки из задницы мешали! — прервал её голос с кухни. — Чуть нам всё не испортила! Хозяйка, ты и в самом деле садись! А то эту шалопутку не переслушаешь. Она только языком умеет работать. Родилась бы миксером — цены бы не было!

— Чо пля? Чо пля? — тут же возмутилась пикси. — А ну ещё раз вякните, подпечники угольные! Да я вас…

Я быстро схватил плюшку и одним точным движением залепил Чопле рот. Сверкнул глазами, чтобы она поняла — хватит ломать комедию!

Вот уж в чем пикси не откажешь, так это в умении понимать меня с полуслова. Она тут же кивнула, но… это была бы не Чопля, если бы не сделала по-своему. Она огорченно вздохнула, а потом отлетела на краешек стола, прихватив с собой чашку с чаем. Там пикси начала сосредоточенно уминать плюшки, запивая их чаем.

— Сурово ты с ней, — сказала Тисвиса. — Первый раз вижу, чтобы плюшкой рот затыкали.

— Это хорошо ещё плюшка попалась под руку. Вот была бы рядом коровья лепешка… — загадочно протянул я.

Чопля закашлялась, подавившись сдобой. Со стороны кухонного окна снова послышалось хихиканье. Пикси быстро справилась с собой, окатила меня взглядом, полным презрения, посмотрела было на кружку, но, увидев мои поджатые губы, отказалась от своих мыслей. Я удовлетворительно кивнул и посмотрел на Тисвису:

— Повара у тебя тоже ночуют в кафе? А то что-то рано они поднялись.

— Так это домовые. Нашла в заброшенной деревне. Остались, бедолаги, без хозяев. Избы обветшали — вот-вот рухнут. Я и позвала их к себе. Ребята отличные, рукастые. Что надо по дому — отремонтируют вмиг. Так что кафе без присмотра не остается ни на миг. Да и забуянивших гостей умеют спроваживать…

— Спасибо, хозяйка! Мы за тебя любому хлотку перехрызем! — послышалось с кухни.

Я кивнул. Дело хорошее — домового спасти. А то без подобного спасения обвалились бы крыши у зданий, да и сгинули ребята ни за грош. Ведь если домового не позвать с собой на новое место, то он так и останется на старом. Будет там бытовать до той поры, пока дом не исчезнет или новый хозяин не появится. Так ведь домовые и не с каждым хозяином способны ужиться. А если новый с собой родного домового приведет, то и вовсе война и разлад в доме пойдет… До той поры, пока один из созданий не покинет здание.

Похоже, что хозяева изб переехали на кладбище, раз не позвали с собой таких мастеров. Вон какие яичницы забабахали — желток к желтку, а между ними, на белой ноздреватой простыне белка, расположились в меру поджаренные полоски бекона. В пузатом кувшине спряталось холодное молоко, рядом чайник испускал ароматную струйку пара из носика. Плюшки тоже были выше всяких похвал.

В общем, царский завтрак!

Я сытно позавтракал. Аппетит не испортило даже немузыкальное сопровождение обиженной Чопли — она так шмыгала носом, что и чучело коршуна под потолком успело понять, насколько глубока обида бедной и всеми забитой служанки.

— Благодарю от души, мастера ложки и поварешки! — сделал я поклон в сторону кухни. — Накормили так, что теперь на три дня хватит.

— Да ладно, чехо уж там! — откликнулся голос с кухни. — Приходи ещё, хосподин Эдхарт, накормим от души. Коль хозяйку сумел уважить, то и мы рады стараться! И летающую соплюшку можешь с собой прихватить — на её долю тоже еды хватит.

— Чо пля? Чо пля? Это кто соплюшка-то? — взвилась в воздух Чопля. — Да я вас сейчас…

Она стрелой влетела в кухонное окно и там послышались крики, звуки ударов, звон падающей посуды…

— Мда, утро начинается как обычно, — усмехнулся я Тисвисе. — Может, прогуляемся? Места здешние покажешь. А то пока там всё успокоится…

— Да как же я кафе оставлю? — неуверенно спросила Тисвиса. — И эти…

— Иди-иди, хозяйка! — раздался веселый голос домового. — Мы тут сами управимся. А эта… Положь селедку! Она на обед! Да что же ты ейной мордой Кузьме в харю-то тычешь? Она не для тохо захотовлена! Да не будет он её целовать! Кузьма! Дай ей сдачи! Вот так вот! Вот так! Добавь ещё по жопе! Ну и что, что мелкая — изловчись! Ты иди, хозяйка, иди! До обеда всё равно никохо не будет. Мы тут сами управимся…

Тисвиса покачала головой, а после взяла меня за руку.

— Идем. Если ребята дают вольную, то грех ею не воспользоваться.

Я не переживал за Чоплю. Эта засранка за себя умеет постоять. Скорее всего, как только мы уйдем, так она сразу же приступит к переговорам, а там так заболтает домовых, что они под её дудку начнут танцевать как миленькие.

Ну, или же они достигнут взаимопонимания и взаимоуважения…

Нет, всё-таки первый вариант более похож на Чоплю.

Когда вышли из кафе, то ветер радостно взвизгнул, как соскучившийся щенок. Также, как щенок, он бросился лизать наши щеки мокрыми языками холодного дождя с вкраплениями льдинок.

Пришлось плотнее укутываться и запахиваться. Ветер стремился лизнуть те уголки тела, которые оставались в свободном доступе, поэтому эти уголки требовалось быстрее укутать.

Кафе оказалось в полукилометре от небольшой деревушки, состоящей из одной улицы и трех десятков домов. Прогулка получилась так себе — свистящие потоки крали звуки и уносили их прочь, чтобы выбросить подальше. Разговор страдал от этого, приходилось повышать голос, чтобы перекричать ветер.

И всё-таки кое-что я разузнал о местных нравах и быте. Что народ тут приветливый, но достаточно суровый и обид не прощает. Если воспользовался гостеприимством и нанес вред хозяевам, то пока не подвесят за яйца — не успокоятся.

Тисвисе же в ответ я представился собирателем сказок, легенд, тостов. Вроде как у меня тут этнографическая экспедиция. Пока не стал говорить, что являюсь её господином. Пусть потом сюрприз будет.

Однако, мне хватило той небольшой прогулки, чтобы оценить половину своих будущих владений. Если и вторая деревня такая же, то я уже мог ощущать себя помещиком если не с большой буквы, то со средней точно.

Сама деревня была зажиточная. Дома сплошь двухэтажные, с большими гаражами. За каждым из домов простирался огород в пару десятков соток. Поодаль от деревни темнели большие проплешины полей.

Во дворах некоторых домов стояли комбайны. Ну да, тамбовская земля издавна славилась плодородностью — воткни в неё палку, через пару дней она корни пустит.

У крайнего деревянного дома, украшенного рогато-клыкастым черепом здоровенного дракона, мерцало странного вида сооружение. Это была толстая каменная плита метра три в высоту и столько же в ширину. По краям плиты шло украшение в виде переплетенных корней, украшенных затейливыми завитушками. Орнамент оставлял свободным пространство, похожее на дверь. В центре двери выделялась какая-то прямоугольная руна, составленная из семи плашек. На вершине плиты искусно выбит ворон, презрительно взирающий на нас.

Вся эта композиция подсвечивалась зеленоватым сиянием. Оно напоминало свечение гнилушек в темноте, вот только дело было днем.

— Это что за украшение? — спросил я. — Ловушка для мух? Так вроде бы уже поздно её использовать. Да и коротнуть под дождем может…

— Нет, это дверь в Сумеречный Мир, — со вздохом сказала Тисвиса. — Она появляется возле того дома, откуда должен выйти сын или дочь. И в эту дверь сегодня войдет сын Боротора… Войдет, чтобы пропасть навсегда…

— Чего? — не понял я. — С какой это радости ему туда входить? Разве нельзя будет просто завалить эту дверь? Или вообще разбить на хрен? Вон, проехаться комбайном, да и затрамбовать в землю.

— Нельзя с ней ничего сделать, — вздохнула Тисвиса. — Как нельзя и не входить… Помнишь, я говорила, что нашла домовых в заброшенной деревне? Так вот ещё прошлым летом та деревня была побогаче нашей раза в два. И побольше… Но вот появились двери в Сумеречный Мир, а местный староста решил пойти против правил. Он взорвал возле двери большой заряд динамита. Домовые с неохотой потом рассказали, что взрыв никак не повредил этой плите. А вот дверь распахнулась, а оттуда клубами повалил кислотно-зеленый дым. И вся деревня умерла. Выжили только домовые и птицы. А растения и прочее… Оно как будто постарело моментом на сто лет. От людей даже костей не осталось. Потом этот дым ушел, как ни в чем не бывало, а дверь переместилась в другое место.

— Да? — присвистнул я. — Ну ничего себе. А откуда всем известно, что нужно отправлять сына или дочь?

— Так вон, — Тисвиса показала на ворона над дверью. — Когда дверь появляется, то ворон оживает и летает по округе с именем избранника. Спустя пару часов снова превращается в камень. А избранник должен коснуться двери, после чего исчезнет во вспышке света… И дверь исчезнет на время, чтобы появиться в другом месте…

Ворон… Ворон… Ворон…

Ворон-осведомитель. А ведь такой же есть у императора. Тоже летает и всех извещает о всякой-разной хрени. Может это его сборы молодых и ранних? В смысле не ворона сборы, а императора?

Может собирает тайное войско чтобы напасть на кого-то и тренирует в Сумеречном Мире, подальше от завистливых глаз?

А если это так, то я просто обязан об этом знать!

Всё-таки это моих людей утаскивают неизвестно куда и неизвестно зачем. А мы, помещики, в ответе за тех, кого нам подарили! И без нашего, помещичьего, ведома не стоит людьми разбрасываться, тем более молодыми и выносливыми.

В таком случае стоит кое-кому позвонить и, если моя мерцающая в голове догадка окажется верной, то заступиться за своих людей я буду считать святым делом. Это мои люди! А своих я в обиду никому не дам! Даже императору!

А что? Сказано, что будут даны в награду деревни, так отдавай все без каких-либо ухищрений! Или это будет уже обман! А обмануть ведьмака… Ну это такой себе способ нажить крупных неприятностей на пятую точку. Очень плохой способ — врагу не пожелаешь.

— А если вместо орка пойдет другое создание? Дверь-то без глаз. Она и ошибиться может.

— Может и ошибется, — пожала плечами гоблинша. — Пока что дураков проверять не нашлось.

А может и нашелся один…

— Тисвиса, не будешь ты так любезна сходить до своего кафе и послать ко мне Чоплю? — спросил я красотку. — Тут такое дело, что без неё не обойтись.

— Так может и я чем сгожусь? — вопросительно взглянула на меня гоблинша.

На ум сразу же пришла Оксана Николаева, спутница, партнерша, закадыка… на поверку оказавшаяся Бабой-Ягой. Второй раз брать в партнерши девку — уж увольте!

Нет, не поймите меня неправильно. Я не против женского пола, а наоборот — очень даже за! Как за женским полом, так и перед женским полом… Мда, неудачная шутка получилась. Однако, если вспомнить, как я волновался об Оксане, а она оказалась предательницей… Нет, лучше уж защищать себя и Чоплю — нас, по крайней мере, не так жалко.

— В этом щекотливом деле мне нужна именно Чопля, — улыбнулся я. — А ты сгодишься… Вечерком, как одни останемся.

— Ой, да ладно, — хлопнула Тисвиса по плечу и тоже улыбнулась. — Уж и спросить нельзя. Мутный ты какой-то, Эдгарт. Что-то недоговариваешь и всё пытаешься выгадать. Проще надо быть. Тогда и люди к тебе потянутся.

— Всё понял, буду прост, как стол в твоём кафе! Но сейчас мне нужна Чопля. Она поможет распознать вот этот вот постамент. Ведь это тоже из разряда легенд и мифов? А значит, точно по моей части. Пусть мою сумку прихватит! Сделай доброе дело, ненаглядная моя? Я отблагодарю, за мной не заржавеет…

— Сочтемся, — Тисвиса обожгла меня таким взглядом, что я невольно почувствовал шевеление в ширинке.

Я проводил её взглядом, который особенно задержал на пятой точке. Что же, будем надеяться, что мне никуда встревать не придется, чтобы провести ещё одну ночку в кафе, а на утро объявить себя помещиком Эдгартом Южским, властелином этих земель. Тогда Тисвиса точно челюсть на пол уронит. А глаза недавних морфов вылезут из орбит.

Когда Тисвиса отошла на приличное расстояние, то я набрал номер императора. Его недовольный голос послышался после четвертого гудка:

— Чего тебе?

— И я безумно рад тебя слышать, Всемилостивейший государь, — хмыкнул я в ответ. — Ладно, не буду распинаться. Спрошу только — ты зачем моих слуг забираешь?

— Чего-о-о? Не проспался с дороги, что ли? О чем ты болтаешь, ведьмак? Каких слуг? — раздраженно бросил император.

— Да вот, стою тут перед твоей дверью в Сумеречный Мир. На верхушке ворон горластый недавно угомонился. Это же твой ворон? Ты же им владеешь? Мелкого орчонка зачем хочешь забрать?

Возникла пауза. Похоже, что император переваривал сейчас сказанное мною. Или подбирал слова, чтобы не материться.

— Ведьмак! Ты болтаешь ерунду! Мне больше дел нет, как в Сумеречный Мир двери открывать. Это злое место. Темный мир, жестокий. Туда вход давно уже запечатан. Ты о чем вообще? Какой ворон?

Судя по голосу, император и в самом деле был в недоумении.

— Да вот, стою как раз перед такими воротами. На них сверху ворон выбит. По краям лоза какая-то с завитушками. Да чего ты мне рассказываешь? Уже не первый день такая дверь появляется! Её и раньше люди видели.

— На Тамбовской земле? На вотчине Кощея? — приторным голосом спросил император. — Да там хоть мор прошел — и то я узнал бы в самую последнюю очередь. Мне этот самый… князь Старицкий ни о чем таком не докладывал. А без доклада… Люди всякое болтают.

— Так значит, это не твой ворон? — спросил я. — Может, какой двойник? Ну не так много болтающих воронов по свету носится.

— Их всего два было, — глухо ответил император после паузы. — Достались нам с братом в наследство от отца. А тому от его отца. И мой ворон достался бы Елене, когда я освободил престол. И следы возникновения воронов идут вглубь веков. И когда мой брат пропал без вести на охоте, то и ворон с ним вместе сгинул. А тут… Может ты ошибся, ведьмак? Может всё не так плохо?

В моей голове щелкнуло. Нитки сплелись воедино, и я спросил:

— Так значит, если ты помрешь, то ворон достанется твоей дочери?

— Да, а что?

— А то, что похоже, я нашел след, ведущий к Елене. Мне вот только надо немного покопаться тут… Ты это… Если что прикроешь меня на учебе? Не хочется, чтобы меня отчислили раньше времени.

— А тебе вообще эта учеба нужна?

— Конечно, я же собираюсь дальше дворянином быть. А нам, дворянам, без учебы вообще никак. Не комильфо на балах безумные пляски устраивать, если высшее образование не получу. Так что прикрывай, а я…

— Эдгарт, тебе чего? — раздался издалека голос Чопли. — Я только-только договорилась о жареном кабанчике и фазане в жимолости, а ты меня дергаешь…

— Ладно, потом договорим, Всемилостивейший, — буркнул я в телефон и отключился.

Если всё так, как я понимаю, то эти двери появились вовсе неспроста. Совершенно точно готовится очень большой шухер и совершенно точно этот шухер затронет всех на Земле. И конечно же, он может потрогать и вашего незабвенного друга — меня. И потрогает вовсе не так нежно, как меня нынче ночью трогала Тисвиса.

— Чопля, у меня к тебе есть одно предложение, от которого ты не сможешь отказаться, — улыбнулся я.

Чопля словно почуяла неладное и затормозила свой полет. Она перевела взгляд с меня на дверь и нахмурилась:

— Что это такое?

— А это мы и должны с тобой исследовать. Смотри, вот тут вот маленькая пикси выбита. Она тебе случаем не знакома? Вроде бы даже с домовым целуется, — показал я на еле видимый бугорок, прикрытый травой.

— Где? Да где? На, держи! — Чопля подлетела ближе и протянула мне кожаную сумку с ведьмачьими принадлежности.

— Да вот, — я перехватил ремень покрепче, так, чтобы он обвил небольшое запястье пикси. — Вот, смотри.

После этого я второй рукой коснулся холодной поверхности двери. Мне почему-то сразу же вспомнилась стена коридора под собором Петра и Павла — там был точно такой же пронизывающий холод.

— Чо пля?!! — раздался протестующий возглас пикси.

В следующий миг перед глазами вспыхнул яркий зеленый свет.