Звезда YouTube. Назад в прошлое. Россия 2007

Глава 26

Выехали на следующее утро в шесть утра. Природы мне хватило еще вчерашней, поэтому моя недовольная мордашка на фоне остальных улыбающихся, едущих на отдых людей, выглядела комично. Несколько раз меня подначивали, пытались растормошить, но были вежливо посланы, да так и отстали.

Ехали на двух машинах. Купленный отцом Риты новенький Ford Focus и машина ее брата — Daewoo Matiz. И когда нам сказали, что фокус набит под крышу вещами, а ехать нам предстоит втроем на заднем сидении матизки, моя печаль пробила дно.

— Она такая классная, да? Я тоже о такой мечтаю! — Соня смотрела влюбленным взглядом на салатовое чудо узбекского автопрома.

— Мне кажется, маленькая очень. Лучше бы двенашку взяли за эти деньги. Там хоть багажник есть.

— Зато здесь кондиционер, гидрач, стеклоподъемники с завода. Шумка, опять же, неплохая. — нахваливал свою ласточку счастливый автолюбитель, — Да и парковаться удобно. Ты знаешь, она легкая, всего четыреста килограмм весит. Вездеход просто! Я за всю зиму даже не застрял ни разу. Джипы на пузо садятся, а я выйду, сам ее подтолкну и дальше покатил. Вот снег был, я уржался над этими раскоряками. Они застревают, а матизка колесиками гребет, но сама себя тащит только так!

— Ну… наверное, еще и экономная?

— Да как сказать, — парень почесал затылок, — также жрет восемь-девять литров. Слабенькая она.

— А сколько лошадей?

— Всего шестьдесят семь. Вот у отца машина — песня. Но он даже порулить не дает. Жмот! — парень обиженно засопел и пошел залазить за руль своего вездеходного болида.

Путешествие оказалось не таким уж и страшным. Дачный сезон еще не начался. В сторону Москвы все «горело красным», а на выезд движение оказалось вполне сносным и размеренным.

У брата Риты в машине оказался дисковый магнитофон Pioneer, и богатая коллекция само записанных СD-R c попсой и роком. Замененные колонки и сабвуфер на весь багажник выдавали крутое звучание. Дребезжали лишь обшивка и стекла. Но нас это не смущало. Навалив музыку на максимум, горлопанили хиты двухтысячных: Зверей, МакSим, Город 312, Тату, Линду, и многое другое.

Потом жена Макса устала от наших концертов и поставила диск «Короля и шута» с горячими новинками «Кукла колдуна» и «Продавец кошмаров». Как-то так вышло, что слова знала только я. Ну и начала подпевать по накатанной. Девчонки вопросительно на меня смотрели, мол, откуда? Так-то дома за прослушиванием музыки я застукана не была, а песня, реально, новинка.

Я лишь ухмылялась и пожимала плечами, кайфуя от поездки, молодости и беззаботности сегодняшнего дня. Вот вырастили бы они сына-меломана, у которого музыка не выключалась 24/7, тогда бы и соревновались со мной в знании песен и слов! Может мне на «Угадай мелодию» еще сходить? Хе хе.

Словом, доехали быстро и весело. Оказалось, что три молодые, стройные девушки могут ехать на заднем сидении с относительным комфортом, даже если эта машина Matiz.

Деревня, в которой находился старенький домик, доставшийся в наследство Ритиным родителям, находилась где-то на северо-западе московской области, в глуши. Когда мы проезжали сквозь лес, я занервничала: не развезет ли дорогу, оставив нашу компанию куковать на даче до лета? Но Макс меня успокоил, что за городом холоднее, по утрам еще стоят морозцы и дорога будет проходимой еще минимум пару недель.

Сам дом не поражал размерами и современным убранством. Скорее, наоборот, своим «ретро стилем». Это была мазанка, с толстыми, белеными стенами, двойными деревянными окошками с частой расплеткой и форточками! Почему-то именно они привели меня восторг. Покатая крыша, частокол забора — взгляд цепляло буквально все! Дом был реально древний, но и ухоженный.

— Соседи приглядывают, за копеечку. Тут классно. Вон там речка. Холодная, конечно, и мелкая, но летом кайфово в ней поплескаться. И баня здесь просто сказка! — Ритка уже подпрыгивала на месте от нетерпения.

— Ой, смотрите, корова! — Соня, кореная москвичка в седьмом поколении, смотрела на все происходящее широко распахнутыми удивленными глазами.

Мы все еще оставались в машине. Глаза девчонок блестели от эмоций и предвкушения. Они наперебой делились планами на день. Куда сходить и что нужно обязательно сделать. В том числе попить парного молочка и проверить не вылезли ли где-то на солнечных прогалинах подснежники. Маша, жена Макса, была от силы нас старше лет на пять, поэтому влилась в компанию как родная, и, не отставая, накидывала свежие идеи.

Макс и отец Ритки открывали ворота, загоняя машины во двор. Двор и подъезд и впрямь былы начищены, а дом протоплен. Он встречал нас и зазывно подмигивал светом окон.

— Такой домик классный. Как в сказке! А нам коек-то хватит? Народа много.

— Конечно, — Ритка махнула рукой. — Батя в бане на полки ляжет. Он всегда в баню сбегает, когда гости, — девушка хихикнула, — я с мамкой, вы с Сонькой. Ну или там решим. В крайнем, к тете Гуле забуримся, она классная. И молочко у нее супер. В город возит, на продажу. Всегда у нее все свежее, вкусное и за животными хорошо ухаживает.

— Может нам им помочь вещи выгрузить?

— Да что там тех вещей? Только попами толкаться. Пойдемте по деревне лучше пройдемся.

Селение, несмотря на роскошную природу, навевало уныние. Множество заколоченных, брошенных домов, заросших бурьяном участков, завалившихся заборов.

— А вот тут Дашка жила, моя подружка. Все лето с ней проводили. Сейчас они в Краснодар переехали. Все хочу в гости к ней съездить, да предки не пускают одну. А вон там, смотри, Смородинские. Жора — моя первая любовь. На сеновале с ним целовались.

— Он же Гога, он же Жорик?

Девчонки захихикали.

— Но они давно уже дом бросили. Не знаю даже, где он сейчас.

— Надо его на одноклассниках поискать!

— Точно! Он в детстве таким красавчиком был. Сейчас поди длинный как жердь и прыщавый. Папаша у него высокий, да и мамаша под стать. Бабуля ее так и звала Анька-телевышка.

— Вы же не собираетесь здесь дом бросать? Что-то мне подсказывает, что еще придут времена, начнется бум на дачи и земля здесь будет стоить очень даже прилично. Это сейчас от Москвы почти сто километров, а стройка такими семимильными шагами идет, что не успеешь обернуться, как останется пятьдесят. Я бы на вашем месте еще пару участков про запас прикупила, пока они ничего не стоят.

— Ань, ты, конечно, у нас экстрасенс, но вряд ли мои предки на такое поведутся. Слишком уж тут тьмутаракань. Но я им передам. Маман, кстати, твоя фанатка. Правда, она стесняется у тебя автограф попросить, но страстно жаждет на работе похвастаться.

— О, Господи, — я возвела глаза к небу. — Бред какой. Напишу ей, конечно, что нужно.

Деревня как-то очень быстро закончилась и уперлась крайней улицей в лес.

Тяжелые кроны сосен сплелись здесь особенно плотно. Нависая тяжелыми лапами и блокируя любой шальной лучик солнца. Тьма уходила вглубь чащи, теряясь в стволах деревьев. И, казалось, что оттуда веет могильным холодом.

— Как тут жутко. Пойдемте обратно. — Соня обняла себя и поежилась.

— А вон видишь дом, на отшибе? Там ведьма жила! — Ритка махнула в сторону ветхой, покосившейся лачуги.

— Что за бред? — меня заинтересовал этот момент.

— Да точно тебе говорю! Мы маленькие были, вечно бегали, за ней подглядывали. Она то травы сушила, то в котле на улице их вываривала. А потом она коровий череп повесила на забор, чтобы нас отпугнуть. Мы на спор бегали его касаться. Знаешь, как страшно было?

— А вы не думали, что просто надоедаете старой женщине, или она с вами просто играла? — Маша широко улыбалась.

— Да кто ж его знает? Пойди теперь разбери! Сходим? — Рита кивнула в сторону домишки.

— Мне страшно! Давайте не пойдем! — Соня вцепилась в рукав моей куртки.

— Не пойдем, конечно, — Маша на правах старшей, взяла бразды правления в свои руки, — пора возвращаться. Наверняка сумки уже занесли. Надо бы чайку организовать.

Мы повернули назад, и под шутки и воспоминания детства Риты, двинули обратно к дому. По дороге я еще несколько раз оборачивалась. Чувство, что за мной кто-то наблюдает, сверлящее затылок, не покидало…

Шашлыки вышли знатные. Сочные, шкворчащие, умопомрачительно пахнущие, с капающим при каждом укусе соком, обжигающие и очень вкусные прямо на шампурах! Именно такие, как и должны быть. Такие, которых я не ела уже много лет…

Накрыли мы стол прямо на улице. Свежий хлеб, крупно нарезанные овощи, мясо. Что еще нужно для дачного обеда? Время мы проводили весело. Родители Риты, молодые, веселые, пышущие здоровьем и жаждой жизни люди, мне сразу понравились. Перекинулась парой слов с отцом подруги. Похвалила выбор автомобиля, посоветовала забронировать капот, ручки и пороги для лучшей сохранности. Мужчина проникся.

Мама Риты, скромная, милая женщина, была очень радушна и отзывчива. Я ей рассказала про съемки, Пореченкова и, по большому секрету, кто в итоге победит. Она поохала, но все равно решилась и автограф попросила. Вместе посмеялись на тему, что перед коллегами похвастаться — это святое.

А после еды разбрелись поваляться, полениться, чтобы, как сказала Маша, завязался жирок. В доме было тихо, уютно, в печи потрескивал огонь, пахло парным молоком и домашним хлебом, которые нам заботливо принесла соседка. Под пищевой алкоголь и ленивые мысли было так хорошо…

— Вставай, лежебока! Все на свете проспишь!

Я часто заморгала. Неужели провалилась?

— А сколько сейчас времени?

— Да вечер уж скоро. Мужики баню топят. Мы первые пойдем. Иди хоть на улице постой, подыши. А то со сна не зайдет парилка.

— А мы что еще и париться будем?

— Конечно! Здесь знаешь баня какая прикольная! Топится по черному, потом полки моются и паришься. Маленькая такая, смешная. Но пар там просто бомба! Еще родители в том году ее промазали. Закачаешься! Давай, давай, двигай.

Я вышла на улицу, зябко кутаясь и зевая.

— Ну, какая же красота. А воздух какой вкусный, хоть ложкой есть. Как я одно время мечтала жить в деревне.

За спиной раздался смех.

— Ты как Ирина Александровна рассуждаешь, — Маша протянула мне чашку с чаем, — она все рвется сюда переехать и курочек завести, — девушка прыснула в кружку, — Ты больше по курям или по козам?

— Я по тишине и умиротворению. Никаких тебе интриг, экстрасенсов, Сенсеев, — я тяжко вздохнула, вспомнив очередную взбучку от учителя накануне.

По его мнению, я настолько преисполнилась и достигла очередного дзена, что теперь тренировки придется ужесточить, иначе прокачка моя остановится в росте. Эти новости, конечно же, меня мало обрадовали.

— Девчата, — к крыльцу подходил отец Риты, с испачканной золою щекой, — шагом марш на первый парок.

— Ты идешь? — обратилась я к Маше.

Та замялась.

— Да они с Максом последние всегда ходят. Пусть муженек жинке-то бока веничком помнет, — мужчина по-доброму рассмеялся.

Маша вся покраснела, кинула на меня быстрый взгляд.

— Да там и места мало. Идите с девчонками втроем. Мы потом.

Я улыбнулась и направилась к небольшому строению, с белыми округлыми стенами от толстого слоя замазки и коричневой крышей. Издали оно больше напоминало крепкий грибок. Из открытой двери приветливо валил пар. А на входе толкались Рита с Соней, что-то выясняя.

— Да здесь внутри мы всегда раздеваемся. Мы же втроем. Что тебя смущает-то? Ань, ну скажи ей.

— Что за спор, а драки нет?

— Она в купальнике собралась париться!

Соня неуверенно мялась на пороге, явно проигрывая какую-то одной ей ведомую борьбу с самой собой.

— Тебе-то что? Жалко, что ли? Хочет в купальнике, пусть парится как ей нравится. Простынь бы предложила, чем мозг ей ломать.

— Ой, девчат, да я ж в баню-то никогда и не ходила особо. У нас как-то в семье ценителей нет. Просто дико как-то, что все голые сидят.

— Сонь, обычно в общих банях все голые всегда и моются. Потому что мы в баню приходим смыть с себя все худое, плохое. Все поры от пара открываются, дышат, шлаки выходят. Синтетика или простынь твоему телу нормально прогреться не дадут. Нам делать думаешь нечего тебя рассматривать? Тебе же на меня или Ритку неинтересно смотреть? Да и чего ты там не видела?

— Ну, да… — девушка немного расслабилась.

— Заходи, давай, уже. Парься и не парься, — получился у меня каламбур.

Сыто шкворчала сбрызнутая водой каменка. Мягкий пар взлетал под потолок и нежно оседал на обнаженные, разгоряченные тела. Сладко пахло березовым веником и деревом. Бисеринки пота скатывались по шее к груди, и, сквозь ложбинку вниз по плоскому животу к ямке пупка.

Я расслабленно вдыхала обжигающий воздух и наслаждалась легкостью, наполняющей тело.

— Ложись, я тебя попарю, — Ритке не сиделось.

— Да, ладно, и так хорошо.

— Ложись, говорю. Сонька постоит. — Рита надела варежки и достала из пакетов два запаренных веника. — Ух, жопу тебе сейчас надеру! — она засмеялась.

Я с наслаждением вытянулась на горячем полке, какой же все-таки кайф — баня!

— Сонька, ну-ка парку навали!

— А как?

— Боже ж ты мой! Ну вон черпак, ливани на камни.

Соня неловко прикрываясь, наклонилась в тесном пространстве и завозилась с ковшиком и ведром. Ковшик у нее из рук выпал, та потянулась его поднять, неудачно поскользнулась на мокром полу и бедром упала прямо на каменку.

Тесноту помещения разорвал девичий визг. Я вскочила. Ритка бросила веники вместе с перчатками.

— Что там?

— Сильно? Покажи!

Девушка уже рыдала навзрыд, трясясь от боли и страха.

— Ритка, двери распахни, простыни неси!

— Блядь! Блядь! Сонь, как же так-то, — Ритка уже сама была на грани истерики.

— Спокойно, — я взяла ситуацию в свои руки, не давая панике захватить и меня. — Рита быстро в дом за мамой. Соня выходи в предбанник, здесь пар еще обжигает.

Рита уже, ударясь и роняя все на своем пути, ломилась через предбанник наружу.

Соня, прихрамывая и держась за стены, вышла в предбанник и неловко присела на лавку здоровой стороной, закусывала ребро ладони и горько подвывая. Я упала рядом на колени. Клубы белого пара, от холодного воздуха, шедшего из настежь распахнутой на улицу двери, наконец, сошли, и предо мной предстало месиво девичьего бедра.

Прижарилась Соня конкретно. Широкая малиновая полоса кожи уже начала надуваться волдырями ожогов и местами слезать. Я представляла какую сейчас подруга испытывала боль. Покусав в отчаянии губы, я решилась попробовать хотя бы снять болевые симптомы. Положила руки по бокам от раны и уже привычно сгруппировала и выпустила свою энергию. Изо всех сил старалась отрешиться от плача подруги, криков, бегущих сюда со двора родных, сосредоточившись на мысли об исцелении и обезболивании.

— Вставай, Ань, застудишься. — я очнулась, не понимая, кто меня поднимает под руки.

Это была мама Риты. В помещении было как-то подозрительно тихо и немноголюдно. Притихшая Соня, смотрящая на меня огромными испуганными глазами. Ирина Александровна, одевающая на меня халат, как на ребенка, и ошалевшая я. Я вообще не поняла, куда я провалилась и сколько прошло времени. Опустила взгляд на ногу подруги — лишь слабый розовый след, словно ожогу не меньше полугода.

— Ого, — только и смогла вымолвить, — получилось?

— Ань, у меня слов нет, — Соня вновь намылилась развести сырость.

— Все, все. Обошлось и слава Богу! Давайте в дом, горе-банщицы. Аня сил потратила поди немерено. Надо ей срочно чаю сладкого и хлеба с медом, с маслом. Одевайтесь. Еще соплей нам не хватало.

Вечер проходил размеренно, щекотливую ситуацию все старались замолчать, хоть и было видно, насколько все потрясены произошедшим. А я же чувствовала в груди щемящую пустоту. Опять, похоже, слила весь резерв. Сенсей меня придушит, точно. После еды долго сидеть не вышло. Глаза сами слипались, а тело после расхода сил и стресса слушаться вовсе отказывалось. Даже и не помнила как добралась до кровати.

Проснулась я резко.

Словно что-то толкнуло меня в плечо. Протерев глаза, вгляделась в темноту. Что такое?

— Помоги мне, — из тьмы прошелестел тихий потусторонний голос.

Я тут же окончательно проснулась и резко села на кровати, усиленно распахнув глаза и пялясь в темноту.

— Иди за мной…

Я оглянулась, домашние все спали.

Опять эта чертовщина!

— Я дам тебе, что должна. Ведающая, иди за голосом…

Я судорожно сглотнула. Я, конечно, понимаю, что наделенная некоторыми сверх способностями, я уже должна спокойно реагировать и на драконов, и на барабашек. Но как же страшно-то!

Решительно выдохнув, я встала и пошла в сени, откуда слышался зов.

Входная дверь в дом была приоткрыта и чуть поскрипывала от ветра. Вряд ли ее так оставляли на ночь, так что скорее всего мне происходящее не чудится.

Спать я ложилась в спортивном костюме. Поэтому сейчас я вдела ноги в чьи-то высокие резиновые сапоги, накинула ближайший бушлат, укрывший меня, словно шинель до колен, и вышла в предрассветную хмарь.

Над верхушками сосен небо только-только начинало светлеть, разгоняя ночную мглу. Деревня была не шибко населенная, центрального освещения на улицах не было, лишь одинокий фонарь над сельсоветом. По ночам здесь никто не шатался.

Я засомневалась. Может, и мне не стоит?

— Иди вперед, ведающая…

Я подобралась, плотнее закуталась и зашагала по рыхлому снегу обочины, обходя лужи, вперед по улице. Голос, словно раздающийся у меня в голове, настойчиво меня подгонял и торопил, словно, то, что мне предстояло, отсчитывало свои последние мгновения, и я вот-вот могла опоздать.

Привело меня к тупику крайней улицы, до которого мы сегодня днем уже доходили. Куда дальше? Неужели в лес пробираться? Меня окатили неуверенность и стылый страх. Для подбадривания, начала бубнить себе под нос, чтобы разогнать хоть немного эту пугающую тишину: «Ну что мне за жопа такая приключенческая досталась? Ну почему же все мне одной? Да за что ж мне такие почести-то?»

— Иди…

Меня подтолкнуло в сторону дома ведьмы.

И тут я как поняла… куда меня все это время вело. Что я там говорила про страх? Вот же были глупости! По-настоящему страшно мне стало только теперь! Неужели ведьма настоящая! Она же умерла, вроде? Или нет?

Где-то в деревне вдруг ни с того, ни с сего заорал петух, а я аж подпрыгнула и припустила вперед.

— Торопись, дитя…

Ну, я и пошла. Что мне, собственно уже терять? Если могли бы мне что худое сделать, уже бы не церемонились. Тем более, вроде как, я просьбу о помощи слышала. Значит, будут что-то предлагать взамен. А кто я такая, чтобы от дармовщины отказываться?

Я себя подбодряла как могла, пока пробиралась через рыхлые, уже осевшие сугробы и прошлогоднюю высокую траву.

Дверь лачуги была перекошена и висела на одной петле. Давно же, видимо, дом пустует. Поднажав, я ее распахнула с громким лязгом и заглянула в темное нутро дома. Не видно ни зги.

— Переступи порог, дитя. — раздался уже более четко выраженный женский голос.

Решившись, шагнула в темноту. Комнату озарило голубоватое свечение. В ее центре, меж валяющихся на пыльном деревянном полу битых крынок и разбросанных пучков трав, в воздухе парила девушка. Точнее, скорее, ее проекция. В длинном сарафане до пят, повязанной лентой на голове. Девушка улыбалась.

— Здравствуй, зовущая себя Анной.

— Здравствуй, — мой голос звучал тихо и хрипло, я прокашлялась, и повторила приветствие.

— Я долго ждала тебя. Женщины нашего рода, ведающие матери, видящие лица и судьбы, владеющие Силой Знаний, или как вы в простонародье зовете нас ведьмами, прежде чем уйти за грань, должны передать свою силу преемнице. В свое время ко мне пришел Наставник и запретил следовать заповеди моего рода. Сказал, что отправит ко мне Посланника, которому пригодятся крохи моих сил в большом деле. А до тех пор мне надлежит находиться в межвременье, ждать своего часа.

Я стояла и обалдевала от услышанного.

— Долго же ты шла… Подойди ближе, дитя. Протяни мне свою руку. Освободи меня, наконец. Это состояние изматывает. Я действительно донесла до сегодняшнего дня лишь крохи сил, но даже они не дают мне свободы и не пускают меня к моим сестрам.

Я как зачарованная протянула руку к силуэту девушки. Небесное создание взмахнуло призрачным рукавом, приближаясь. И, неожиданно вцепилось супер крепкой, реальной хваткой в мое запястье. Я вкрикнула от неожиданности, но этот звук потонул в набирающем гул и рев воздухе. Снизу вверх взмыл столп света и ветра. В этом бешенстве и свето-представлении я не слышала ни собственных мыслей, и не видела ничего кроме слепящего марева. Но все как резко началось, также резко и закончилось. Я почувствовала холод, забирающийся в распахнутый бушлат. Проморгалась, огляделась, закуталась. Тишина, на полу пыль, те же нетронутые черепки разбитых горшков, в окно пробиваются первые солнечные лучи, а в воздухе кружат редкие пылинки. Нетронутый десятилетиями упадок и разруха.

Мне что это все привиделось? Чувствовала я себя просто отлично. Энергия переполняла и распирала меня. Тяжело сдвинув рукав куртки, увидела на запястье широкую полосу кровоподтека, аккурат в месте, где меня схватили рукой. Значит, не привиделось.

Зашугано озираясь я двинула на выход, по направлению к дому. Что это было вообще? Все же мой путь предопределен? Я не тычусь во тьме слепым котенком, как мне все это время думалось? Неужели кто-то обо мне все же позаботился? И что это за новая сила такая?

Снова одни вопросы без ответов…

Зашла на цыпочках в дом. Тишину чуть нарушало уютное похрапывание из дальней комнаты. На часах было шесть тридцать утра. Сколько они еще проспят? На свежем воздухе всегда спится крепче, но меньше — быстрее высыпаешься. Шуметь не хотелось, но энергия меня так переполняла, что я просто не могла усидеть на месте. И тут ко мне пришло решение.

А нажарю-ка я нам всем блинов!